Текст книги "Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба"

Автор книги: Олег Верещагин

ГЛАВА 7.

Чёртова Откоса Олег не нашёл.

Просто не нашёл, и всё, хотя место было то же самое, определённо. Но в утешение обнаружилась тропинка – довольно широкая и накатанная, она вела сквозь заросли примерно в том же направлении, что и заброшенная подъездная дорога. Только ездить по ней – грунтовой – было удобней, чем по песчаной дороге.

Чуть подскакивая на плавных кочках, Олег катил в сторону Марфинки. Ему казалось, что всё происходит во сне – невероятно классном, отпадном сне. Настроение оказалось таким, что Олег даже нарушил было усвоенное правило не шуметь в лесу – напевал песенку на мотив знаменитой застольной «У церкви стояла карета…»:

 
– Съезжалися к ЗАГСу трамваи,
Богатая свадьба была!
Невеста, вся в белом такая,
На радостях вдруг померла.
Отец её что-то глотает
(А был этим чем-то мышьяк!) —
Он на пол упал, помирает,
Под ним задохнулся свояк.
Не сразу жених застрелился —
В троих угодил впопыхах.
Свидетель с тоски удавился —
Он тайно любил жениха.
Шофёра отдачей убило,
Когда он вдруг начал стрелять.
Оставшихся тёща добила —
Чего уж!
Гулять, так гулять!
 

Тропинка вывела его на лесную опушку и нырнула в зеленевшее хлебное поле – огромное, словно окантованное посадками. Припекало, солнце стояло ещё очень высоко. Если бы не сырость под шинами, трудно было бы поверить, что два часа назад тут шёл дождь.

– Хлеб, – слегка удивлённо сказал Олег, – значит, люди тут есть, точно.

Он задумался – если честно, то впервые с начала экспедиции. В конце концов, он всё-таки поступил опрометчиво. А что если тут живут какие-нибудь дикари? Да нет, уж очень большущее хлебное поле…

Впереди обозначились ещё одни посадки. Вернее, это сперва Олегу показалось, что посадки, потом он подумал, что это лес… а ещё потом подъехал к знакомому уже рву. Только в этом не росли крапива и лопухи, он был расчищен, и тропинка утыкалась в новенький мостик, покрашенный зелёной краской. «Школьный сад! – догадался Олег. Сухо прошуршал мостик под колёсами. – И, похоже, тут он не заброшенный…»

Действительно, он въехал в школьный сад с другого конца. В этом мире за садом ухаживали – ни валежника, ни сорняков… Тропинка, по которой Олег ехал, была хорошо утоптана, и где-то далеко впереди отчётливо слышались то собачий лай, то мычание коровы, неясные людские голоса…

Олег притормозил и остановился. «А ведь тут что-то не то, – тревожно подумал он. – Хоть перпендикулярный мир, но что-то он ОЧЕНЬ похож на наш, только… только…»

Он уже почти додумался, что «только», но внимание его отвлёк лёгкий шорох – шорох велосипедных шин.

…Олег стоял неподвижно, на фоне затенённых кустов, поэтому абориген параллельного мира его не замечал – ехал себе и ехал. Вполне обычный мальчишка – похоже, помладше Олега, одетый в клетчатую ковбойку со вшитым поясом и широким воротом, чёрные, простроченные алой нитью, джинсы (на ноге рядом с велосипедной цепью штанина аккуратно закатана) и потрёпанные кеды. Было в том, как он одет, что-то странное, как и вообще вокруг, только Олег не мог понять – что. Пыльно-светлые волосы мальчишки стянуты в хвост – и не на затылке, а на макушке, хиппует парень, странно, что заклёпку в ухо не вставил… Худые, но сильные, крепкие руки прочно удерживали руль какого-то несуразного, большущего велика с вытертым почти везде воронением. У велосипеда, как это ни смешно звучит, было что-то общее с танком. Велосипедист напряжённо всматривался в тень – очевидно, тоже слышал шорох, когда Олег ещё ехал – загорелый, большеглазый, с пухлыми обветренными губами.

– Привет, – сказал Олег и, толкнувшись ногой, выехал из тени.

– Йо! – вырвалось у велосипедиста, и он мгновенно остановился, сильно накренив своего монстра, чтобы достать ногой до земли. – Ты откуда это?!

Если он и удивился, то Олег удивился куда больше и куда явственней. Он даже почувствовал, как сам собой приоткрылся рот.

Это был не велосипедист, а велосипедистКА! Стоило ей заговорить, как Олег сразу сообразил это. Ну и у велосипедистов не бывает кое-каких ещё признаков… э… половых, которые Олег сейчас разглядел. А в заблуждение его ввело в первую очередь то, что у девчонки на лице не было ни грамма косметики! Ну и то ещё, как она управлялась со своим чудовищем – вблизи Олег разглядел жёсткое мужское сиденье и странный значок на стояке руля: словно бы солнце восходит и три вытянутые красные буквы: ЗИЛ. Про машины ЗИЛ он знает, конечно, но велики?… Не слышал.

– Ты девчонка! – не удержался Олег. – Я тебя за парня принял…

Та удивлённо улыбнулась, дотронулась пальцами до хвоста:

– С лэхэкэ? Парень?! Чё ты болтаешь-то?!

– С кем? – не понял Олег. – С каким кекеке?

– Да не кекеке, лэ-хэ-кэ, – девчонка подёргала себя за хвост. – Лошадка хочет какать.

Секунду Олег удивлённо смотрел на её причёску. Потом захохотал так, что какая-то птица взлетела с дерева над его головой. Девчонка заулыбалась и засмеялась тоже – смех у неё был какой-то НАПОРИСТЫЙ, но очень приятный, весёлый.

– На себя посмотри, чё у тебя на башке, – сквозь смех выдавила она, – чё, мама под горшок стригла?

– Это карэ! – оскорбился Олег за свою модную причёску, которая ему очень шла – по его мнению и общему признанию. Но тут же он повторил: – Лэхэкэ, – и засмеялся снова, так и не успев по-настоящему обидеться.

– А ты классная девчонка, – объявил Олег, просмеявшись. Велосипедистка чуть свела светлые брови и как-то неуверенно сказала:

– В седьмом… ну, в восьмой перешла… А ты?

– А я в девятый перешёл, – немного удивлённо сообщил Олег.

– Ты, наверное, на каникулы приехал? – спросила велосипедистка и, не дожидаясь ответа, протянула ладонь: – Валя.

– Олег, – мальчишка пожал крепкую небольшую ладошку. – Ага, на каникулы. Из Воронежа.

Он сказал – и обмер. А что если тут нет никакого Воронежа?! Да и вообще, в России ли он?! Но Валя кивнула:

– Ага, знаю… Мама там училась на курсах. Так ты там и живёшь, и учишься? А сюда, наверное, недавно приехал? К кому?

– Да я вообще-то не сюда, – быстро сказал Олег, – я в Иконовку. А сюда так заехал. Вижу – тропинка, ну и покатил…

– О, это я тоже так люблю, просто ехать куда-нибудь, это зекенско, – оживлённо заговорила Валя. – Только смотри, а то наши мальчишки тебе и вколоть могут.

– Чего вколоть? – насторожился Олег. – У вас тут что, тяжёлыми балуются?

– Тяжёлыми? – моргнула Валя. – Чем тяжёлыми?

– Проехали, – вздохнул Олег. Валя кивнула:

– Ага, поехали. Хочешь – я тебе тут всё покажу, со мной не тронут.

«Странная девчонка, – думал Олег, нажимая на педали. – Человеческого языка не понимает, а сама какие-то словечки отпускает… Но ездит она здорово!» В самом деле, Валя катила на своём тяжёлом велосипеде уверенно и легко. И ещё не переставала говорить:

– Это чё, у вас теперь такие техасы носят? – она кивнула на джинсы Олега. – Нормально, только узкие, ездить неудобно… А кеды китайские, что ли?

– Это кроссовки, – немного удивлённо ответил Олег. – Английские, настоящий «рибок».

– Английские?! – удивилась Валя. – А у тебя там кто?

– Вообще-то родители бывают, – осторожно ответил Олег. Его не оставляло растущее чувство странности происходящего.

– Они что, дипломаты? – уважительно спросила Валя. Олег промямлил:

– Да нет, они типа по торговле…

– А, в торгпредстве, – понимающе кивнула девчонка и ловко объехала выбоину. Олег поспешно спросил:

– А ты местная?

– Марфинская, – отозвалась Валя. – Я прямо тут живу, в школе. У нас квартира.

– А школа работает?! – вырвалось у Олега, но девчонка не удивилась:

– Да нет, сейчас нет, конечно – лето же. Но мы-то всё равно живём.

По аллее – Олег не мог понять, был ли он тут в прошлый раз – они выехали ко вьезду. Валя притормозила:

– Марфинка, – гордо объявила она.

Да, это была та самая деревня. Только лежала она вдоль накатанной дороги, по которой и сейчас ехали себе несколько телег. Ухоженные, жилые дома тонули в зелени аккуратных садов. Перемещались люди – пешком в основном, хотя около одного из домов мелькнула и скрылась стайка мальчишек на великах. Работал магазин. Двери клуба (под свежепокрашенным навесом с четырьмя целыми колоннами) были закрыты, но стенд КИНО стоял себе прямо и на нём что-то такое висело.

– Сегодня «Бродяга», индийский, – сообщила Валя.

– Пойдёшь? – машинально спросил Олег. Валя вздохнула:

– Кто б пустил… Вечерний же, до шестнадцати. Если только на протырку, когда много соберётся. Ты б, наверное, прошёл. Вон какой рослый, я б не подумала, что ты всего на год старше.

Позади взревело – и между ребятами со страшным треском и грохотом пронёсся чёрный мотоцикл без люльки, громадный и угловатый. Над передним колесом была закреплена табличка, Олег прочитал: «Зундап, – поправил себя: – Нет, «Цундап», если по-немецки…» – и обмер. Окаменел от этого произнесённого про себя слова.

Мотоцикл затормозил. Седок – в чёрной коже, подшитых ей же бриджах, сапогах и крагах сдёрнул с лица большие очки с какой-то прикреплённой к нижнему краю занавеской и оказался ещё довольно молодой и красивой женщиной, чем-то разительно похожей на Валю.

– Здравствуйте, – очень отчётливо, чуть ли не по слогам сказал Олег.

– Здравствуй, – слегка насмешливо ответила женщина. У неё были цепкие глаза,немного неприятные от этой цепкости и прямого взгляда. – Валюшка, я уехала! Буду в темноте, есть захочешь – знаешь, где что. Гостя не забудь накормить, и сама до темноты не летай! Если приеду – не будет, честное слово, сниму ремень со стены!

Она быстрым движением опустила очки – и только пыль завилась следом за мотоциклом.

– Валь, – по возможности твёрдым голосом спросил Олег, – у… это твоя мама?

– Ага, – Валька думала о чём-то своём, лицо у неё было сердитое.

– Она директор школы?

– Ну да. А чё?

– Ничего… А председателем у вас Изот Моржик?

– Он, гад такой. А что, про него уже и в Иконовке слышали?

– Слышали, – булькнул Олег. – А ваша фамилия не Кривощаповы?

– Ты про маму в газете читал? – лицо Вали стало гордым, как будто даже засветилось изнутри.

– Читал, – подтвердил Олег. – Значит, ты – Валя Кривощапова?

– Ну да, – недоумённо подтвердила Валя. – Эй, ты че?

– Ничего, – коротко ответил Олег. И добавил: – Ничего…Ва-аль…ты только не удивляйся… а какой сейчас год?

– Тысяча девятьсот шестьдесят четвёртый, – послушно ответила Валя.

ГЛАВА 8.

Вы никогда не разговаривали с мёртвым человеком?

Вот так, наяву, стоя рядом около зелёной аллеи? Не с умершим мёртвым, что неизбежно, а с погибшим мёртвым? С тринадцатилетней девочкой, которой осталось жить пять дней?

И вы знаете, что ей осталось пять дней.

От этого не спрячешь голову под одеяло, как от страшного сна. Не отговоришься тем, что она всё равно давно погибла, что вокруг – лето 2001 года.

Три часа назад было лето 1964. И она – ЖИВАЯ! – приглашала тебя приезжать ещё на какие-то «дубки», обещая посодействовать в налаживании контактов с местными мальчишками. Вот сейчас выйти из дому, добраться до того дуба – и опять будет 64-й! Так значит, она ЖИВА?! И ещё только ДОЛЖНА умереть?!

И ты про это знаешь.

Интересно, как это может произойти? Как в «Назад в будущее» – начнёшь слабеть, становиться прозрачным, а потом растаешь?! Вот жуть-то… Нет, погоди, Олег, ты про что это думаешь?!

В сто первый раз вертанувшись на мокрой от пота раскладушке, Олег сел. Стараясь ступать как можно тише, подошёл к двери и выбрался в относительную ночную прохладу, где устроился на крыльце. Оба кавказца гоняли по лесу, в конюшне тихо пофыркивали и переступали кони. Нет деревни. Нет школы. Нет девчонки. Было – давно. Прошло. Так сложилась жизнь. Он, Олег, ничего плохого не делал. Надо просто больше туда не соваться, и всё тут. А там – пройдёт пять дней, и…

И он ночью будет спать. Спокойно спать в то время, когда Валька умрёт. И её мама умрёт. И что с того, что они уже умерли? Несколько часов назад он, Олег, видел их и они были живы.

– Ой блин!… – простонал Олег любимое присловье всех попавших в затруднительное положение мальчишек и сплюнул в траву.

Дети, особенно подростки, часто завидуют взрослым и обижаются на них – вот, мол, отдают распоряжения, и всё. Распоряжаться и я бы не хуже смог, а вы попробуйте-ка выполнять, это в сто раз труднее! А на самом деле – до чего тяжело, мучительно тяжело принимать решения. В сто раз тяжелее, чем выполнять. Конечно, если ты честный человек. Мерзавцу, тому и правда и решать легко тоже – главное, себя не обойти, себе не навредить, а остальное катись по указанному на заборе адресу…

Но он-то, Олег, не мерзавец.

Итак – никакое не параллельное пространство. Прошлое, в котором он, Олег, очень силён, потому что знает то, чего не знают живущие там люди. И он БУДЕТ действовать! Может, ещё и ничего не случится с ним, если он спасёт Кривощаповых. В самом-то деле, они же не Гитлер и не Сталин. К моменту их смерти Семёновы уже вообще в Воронеж переехали, как может отразиться на нём, на Олеге, происходящее в Марфинке?!

Это здравое соображение, почему-то раньше не приходившее Олегу в голову, его успокоило. Снова вернулось ощущение необычайного приключения, и Олег стал деловито вспоминать, что же он вообще знает от 1964 годе?

Выяснилось, что почти ничего. Страной вроде бы управлял Брежнев… Владимир Ильич? Нет, стоп, это Ленин Владимир Ильич, а Брежнев – другой, но тоже Ильич. В 61-м полетел в космос Гагарин, и в том же году была денежная реформа. Кстати, старых денег у Князя полная шкатулка – старая тоже, вся резная… Войны какие-то шли. Кажется, во Вьетнаме шла. И ещё вроде на Кубе чуть ядерная не началась – Олег вспомнил одну из передач «Как это было». Точно, на Кубе. А вообще Советский Союз был крутым государством – его все боялись. Олегу вспомнилось ещё, как он видел хронику – Брежнев стучал по трибуне ботинком и кричал на американцев: «Мы вас похороним!» Нет, не Брежнев, а Хрущёв, но всё равно где-то в это время. Ещё все мечтали про космос и коммунизм. Армия была очень престижной. О! Ещё Олимпиада в Токио была в этом году. Или будет? Блин, запутался… Ещё все боялись, что будет война, даже присловье такое бытовало: «Лишь бы войны не было!»

Олег вздохнул. Да, знания были не особенно и солидными, зря он губки раскатал. Ну и ладно, в конце концов, он же там не будет вести беседы по международному положению! Его дело – другое. Итак, главное – предотвратить несчастный случай на дороге. А дальше – выяснить, был ли это на самом деле несчастный случай. Несмотря ни на что, Олег был уверен, что вся эта история с пьяным шофёром – «заказ» злокозненного председателя, убравшего соперницу по предвыборной борьбе. Очень даже просто! А эти тогдашние – они как средневековые, ни фига в таких делах не секут. Значит, потом нужно выяснить подробности и сделать так,чтобы впредь опасности со стороны Изота Моржика не существовало. Правда, не совсем ясно, как это на практике будет выглядеть. Но это потом.

И ещё – до чего же здорово будет посмотреть на тогдашнюю жизнь! Поближе познакомиться. Такого классного приключения ещё ни у кого не бывало! А вот интересно – как вообще появился этот проход между временами? Вырос вместе с дубом, что ли?…

…Когда Князь ещё затемно поднялся и вышел на улицу, он обнаружил Олега спящим прямо на крыльце. Мальчишка свернулся на ступеньке и улыбался во сне во весь рот – очевидно, ему снилось что-то хорошее…

…На этот раз Олег с утра никуда не поехал, объяснив Князю, что хочет побывать в Марфинке. Старый егерь не обиделся, а наоборот – словно бы даже обрадовался:

– Съезди, – кивнул он, – а то всё сидишь со мной, так и одичать недолго! Вторая неделя идёт…

Едва Князь выехал со двора, как Олег предпринял налёт на шкатулку. Он никогда раньше не видел вблизи старинных денег – не интересовался, хотя старик в первый же вечер показывал шкатулку и говорил про них. Встав коленями на стул, Олег опустошил ящичек и начал увлечённо раскладывать купюры по номиналам. Теперь это была не просто бумага, никому, кроме филателистов, не интересная. Она внезапно обрела стоимость – и немалую! Мама рассказывала, что в те времена и у взрослых людей свободных денег почти не было. Но он, Олег, как говорят разведчики, легендирован сыном работников торгпредства за рубежом – у него, наверное, может быть немало денег. Олег вовсе не был жадным или высокомерным, но мысль, что можно будет похвастать, всё-таки оказалась приятной.

Купюры оказались меньше современных, какие-то смешные из-за этого, словно «деньги» в «Монополии». Рубль – жёлто-коричневый, трёшка – зелёная, пятёрка – синяя. На красной десятке, фиолетовой двацатипятирублёвке, зелёной пятидесятирублёвке и коричневой сотне были профили Ленина, водяные знаки тоже состояли из портретов Ленина и пятиконечных звёзд. Монетки были медные – копейка, две, три, пять – и из какого-то светлого металла – десять, пятнадцать, двадцать, полтинник. Нашлись и два металлических рубля – тоже с ленинскими профилями. При внимательном рассмотрении Олег обнаружил на металлических монетах даты выпуска и тщательно отложил выпущенные позже 64-го года – не хватало ещё, чтобы его обвинили в том, что он делает фальшивые деньги! Вообще денег было больше семисот рублей – зачем их хранил Князь, неизвестно, между прочим, в той же шкатулке оказались и ещё более старые деньги, вплоть до царских начала ХХ века! Рассматривать их оказалось неожиданно интересно, но Олег с сожалением оторвался от этого занятия, сгрёб немногочисленную «годную» мелочь и после коротких раздумий отобрал сотенную, пятидесятирублёвку, две двадцатипятирублёвки, по три десятки, пятёрки и трёшки и шесть рублёвок. Двести шестьдесят с копейками. Олег знал, что это две хороших зарплаты взрослого человека в то время и чувствовал себя богачом.

Подумав ещё, Олег взял и один из ножей Князя – не те, что висели на стене рядом с ружьями, а из ящика, где хранились охотничьи припасы – там лежали полдесятка клинков, и Олег выбрал новенький военный «оборотень» – раскладной, с разными прибамбасами вроде открывалки и гвоздодёра. Подумав, мальчишка закрепил ножны, расширив ремешок, на правой ноге, над щиколоткой, и опустил штанину джинсов. Как она их обозвала? «Техасы»? Олег покрутил ногой – не мешает. Конечно, сразу не достанешь, но и незаметно… ТАМ, в 64-м, лето не такое жаркое, и Олег оделся, как в прошлый раз, только вместо привычных кроссовок, чтобы не возникало вопросов, надел старые кеды, которые привёз с собой, чтобы ходить по дому. Правда, с тех пор он их так и не доставал, предпочитая ходить босиком, но вот – пригодились. Деньги Олег убрал в карманы ковбойки: сотенную и полусотню – в один, все остальные – в другой.

Вот теперь он готов. Итак – вперёд, в прошлое!

ГЛАВА 9.

Полевая дорога, как и в прошлый раз, была пустынна. Но откуда-то издалека слышался шум техники и вроде бы людские голоса. Заградительные лесополосы создавали эхо, невозможно было понять, откуда несутся звуки, далеко или близко их источники… Олег не особенно спешил, раздумывая над важной проблемой: открыться Вальке или нет? Конечно, он всегда может ей доказать, что говорит правду. Но мальчишка представил себе, как сам бы он отреагировал, перенеси его кто-нибудь на сорок лет вперёд и покажи опустевший Воронеж. А она девчонка, у них натуры тонкие, даже если гоняют эти натуры на мужских великах. А если она решит, что он врун, что он ей туфту впаривает (кстати, как это тут говорится?) – конец его планам спасения, она его и близко не подпустит! И ещё Олег вдруг подумал, что эта Валька – симпатичная. Такая… естественная, пришло ему в голову взрослое слово. Ничего из себя не строит, не прикидывается веником… Интересно, умеет она целоваться? Сам Олег умел и неплохо, хотя на девчонок вообще поглядывал с долей презрения.

Он так и сяк обсасывал эту приятную мысль и не сразу заметил, что впереди появился и приближается столб пыли – совершенно точно, навстречу ехала машина. Разминуться тут было негде, и Олег, свернув на обочину, остановился, чтобы пропустить транспорт.

Из пылевого облака показался открытый, похожий на юркого любопытного зверька с глазами-фарами автомобильчик болотного цвета. Олег узнал «виллис» – первый на свете джип, который во время войны десятками тысяч производился в США и поставлялся её союзникам, в том числе – СССР, а сейчас встречается в основном на экранах телевизоров. Мальчишка отвернул лицо от пыли,успев заметить, что в джипе сидят двое, но «виллис» совершенно неожиданно затормозил рядом с ним.

– Эй, парень! – послышался громкий, начальственный голос. Олег обернулся – рядом с шофёром – молодым парнем в майке – сидел плотненький, хотя и не толстый, невысокий человек, одетый в рубашку с вышивкой по вороту и то ли кепку, то ли фуражку неопределённо-пыльного цвета. На одутловатом, почему-то незагорелом, лице самой яркой деталью являлись небольшие усики. Их владелец выглядел не молодым и не старым. – Подойди сюда! – он махнул Олегу рукой, на которой оказались большие часы на широком кожаном ремне.

Честное слово, безо всякой задней мысли Олег ответил так, как его научили отвечать – с самого детства:

– Простите, я вас не знаю, – и поставил ногу на педаль, готовый в любой момент рвануть по дороге. Уже в следующую секунду он сообразил, что его ответ «не катит», но усатый побагровел, выпучил глаза и рявкнул, в конце несолидно сорвавшись на визг:

– Не знать своего председателя колхоза?!

– А вы не орите на меня! – оскорбился Олег-2001, если так можно сказать. Никто из взрослых (кроме родителей, но это дело другое) ни разу в жизни не повышал на него голос. Но тут же Олег сориентировался и попытался смягчить разговор: – Я не здешний, дядь…

До него уже дошло, что судьба свела его с тем самым Моржиком, которого он заранее записал в убийцы Кривощаповых. Выглядел председатель не очень солидно: ни «мэрса» с охраной, ни гаек на пальцах, ни полупудового креста с «гимнастом» на цепаке… Но с другой стороны, может тут, здесь, такая рубашка – самая крутизна? А личного транспорта тут вообще – одни телеги, «виллис» за «линкольн» сойдёт только так.

Судя по всему, Моржик тоже оценивал пацана, но с какой-то своей точки зрения. Молодёжь он считал самым вредным на свете народом и всеми правдами и неправдами старался сплавить её из села. Мальчишка – рослый, хорошо одетый, неуловимо «городской» – по виду ему был не знаком, разговаривал и держался так, как не всякий взрослый осмелился бы… Вроде похож на сына секретаря райкома! Нет, не он, но явно откуда-то «сверху»… Вон и кеды китайские, таких и в области-то не достанешь, а он в них на велосипеде раскатывает… и сам велосипед с заграничными надписями, гэдээровский, что ли? Мало ли какое начальство приехало по соседству отдыхать – в Иконовку, Чудновку, Кузьминку или Дребень. Сидят где-нибудь, пиво пьют, а пацан вот по округе раскатывает – не влипнуть бы с ним, мало ему неприятностей от этой сумасшедшей директорши!

– А, ну, если нездешний, – милостиво, чтобы «сохранить лицо», и в то же время всё ещё недовольно ответил Моржик,опускаясь на место, с которого начал было приподниматься, – тогда чего, ладно тогда… Да я ведь не просто тебя остановил, мне что – катайся, дорога народная… Бригадиру третьей бригады писульку забыл передать, а возвращаться – бензин жечь, народное добро опять же – гляжу, вроде мой едет, дай думаю – передам.

«Твой», блин! – возмутился Олег. – Нашёл мальчика-раба с плантации чупа-чупсовых деревьев, таракан безусый!» Но вслух сказал:

– А вы давайте, я всё равно в Марфинку еду. Найду и передам.

– Передашь?! – искренне обрадовался председатель. – Вот и славно!

На, держи – бригадиру третьей бригады, запомнил? Он часом должен на полевой стан подъехать – это вот дорогой, дорогой, в школьный сад не сворачивая, тебе и будет за ним полевой стан! – он передал подкатившему ближе Олегу сложенный листок блокнота и подмигнул: – Эх, машинка у тебя – я б сменялся, да возраст не тот! Ну, бате привет… Поехали, Вить.

Когда они отъехали метров на сто, молчаливый Витя спросил:

– А вы его отца-то не то знаете, Изот Анисимович?

– А как же, – важно ответил Моржик. – Значительный человек в районе, да вот мальчика я сперва не признал, до того ли… Ты вон давай, смотри на дорогу, смотри!…

…Вообще чужие письма читать нехорошо. Это Олег знал. Но одно дело – письмо честного человека, другое – письмо врага возможно своему сообщнику. Поэтому Олег, дождавшись, когда «виллис» исчезнет в клубах им же порождаемой пыли, бестрепетно развернул записку. У председателя-террориста оказался хорошо читаемый, чёткий почерк старательного первоклассника, а сама записка была написана непонятными, очень яркими и жирными чернилами. «Гелевая ручка, – подумал Олег и тут же посмеялся над собой: – Ага, с какой горы гелевая – «вечная» их называли, с чернилами и насосиком для накачки! Так, что он тут пишет-то?…»

После обеда ставь своих на свёклу… Борьке скажи, чтобы подбросил на тележке…

Если это не хитрый шифр, то дело самое обычное. Олег с неудовольствием вздохнул. Да, теперь придётся пилить на этот полевой стан. Впрочем – мальчишка тут же воспрянул духом – надо познакомиться с театром боевых действий, как военные говорят. Почему бы и не проехаться?

Он спрятал записку в нагрудный карман и нажал на педали, с удовольствием ощущая, как здорово идёт велик. Похоже, здешние велики быстрее за счёт тяжести и диаметра колёс – зато его маневренней и удобней на пересечённой местности… А председатель похож на отрицательного героя из старых фильмов, вот на кого! Как две капли.

Олег проехал мимо поворота в школьный сад. Потом долго катил вдоль этого сада – мостков через ров было ещё несколько, и возле одного из них колотил молотком чем-то знакомый человек. Увидев Олега, работающий приветственно махнул рукой и что-то нечленораздельно прокричал. Только отъехав уже довольно далеко, Олег понял – да не прокричал, а промычал, и видел он немого Романа! Чёрт, а ведь и Князь сидит на кордоне! Вот интересно: если явиться к нему с какой-нибудь ерундой, вспомнит он через сорок лет, что уже видел Олега?! Нет, стоп. Лучше таких штучек не откалывать… В душе Олега шевельнулось прежнее опасение. Не стоит.

Теперь он ехал через поля, раскинувшиеся по склонам холмов. Справа на них тянулся лес, слева, в низине, за узкой пыльно ленточкой дороги через другие поля, засеянные чем-то ещё, не хлебом, медленно продвигались ломаные цепочки людей. Стояла большая бочка с водой, казавшаяся отсюда игрушечной, как и впряжённая в неё лошадь.

Холмы были пологие, но подъёмы – очень длинные и неудобные. Олег уже отдувался, когда, взобравшись на очередной перевал, увидел внизу, примерно в двух километрах, кучку зданий и навесов. Оттуда поднимался дымок и слышались отчётливые удары по металлу. На утоптанной до серебряного блеска земле стояли два больших грузовика и неуклюжий комбайн, около которого возились люди. Воздух был так спокоен, тих и прозрачен, что Олег услышал даже, как там, внизу, кто-то поёт, дурашливо налегая на «о»:

 
– Ты куда, Одиссей?!
От жены, От детей?!
– Шла бы ты дОмОй, ПенелОпа!
 

Олег усмехнулся и, слегка притормаживая, покатился вниз.

Работавшие около комбайна люди – двое молодых мужчин в комбинезонах серо-зелёного цвета на голое тело и кирзовых сапогах, а с ними мальчишка, одетый так же и ещё более солидный – издалека наблюдали, как Олег мчится к зданиям. Тропка резко сворачивала, обходя большие выбоины – Олег пролетел напрямик, развернулся на заднем колесе и ногой затормозил рядом с людьми. Мальчишка завистливо прищурился и пренебрежительно хмыкнул. Один из мужчин весело сказал:

– Здорово.

Его напарник, держа на весу чёрные, промасленные руки, кивнул:

– Привет.

– Здрасссь… – улыбнулся Олег. – А мне нужен бригадир третьей бригады. Он здесь?

– Скоро будет, – ответил первый мужчина. – Да ты пока подожди вон там, – он кивнул на широко открытые двери в кирпичном здании – единственном кирпичном на всём большом пустом дворе.

– Ага, спасибо, – поблагодарил Олег и, соскочив с велика, пошёл к лавочке у входа, в тени. За его спиной кто-то из работяг сказал: «Нездешний,» – потом упруго лязгнул металл и снова послышалось громкое, воодушевлённое пение:

 
– Как-то шёл сатана,
шёл, скучал!
И к солдатке одной
постучал!
Говорит: «Я тебе
слова не скажу,
Просто так, – говорит, —
посижу…»
 

Прислонив велик к стене, Олег сел на скамейку, земля вокруг которой была усыпана шелухой от семечек с редкими вкраплениями окурков. За каменным домом Олег заметил длинные навесы со столами и скамьями, вкопанными в землю. Молодая женщина в платочке протирала столы тряпкой, по временам куда-то посматривая из-под руки, приложенной к бровям. Кроме редкого лязга и пения под комбайном тишину ничего не нарушало. Когда эти звуки затихали – становилось слышно, как ветер – точнее, воздух – гудит в телефонных проводах, подходивших к полевому стану на тонких столбах, цепочкой тянувшихся через поля – столбы были совсем новые.

– Слышь.

Олег неспешно обернулся. Рядом стоял тот мальчишка. Олег молча посмотрел на него. Подраться хочет, что ли? Он, конечно, старше, но Олег был уверен – он сможет тут навалять почти любому, если противник не будет уж намного тяжелее.

– Слышь, как тебя зовут? – спросил мальчишка.

– Олег, – Олег первым протянул руку. Жёсткая ладонь мальчишки пожала её – явно излишне сильно – но Олег не уступил.

– А меня Васёк… Василий, – поправился мальчишка. – Слышь, Олег, дай на твоих колёсах погонять. Немного. Я таких не видел никогда. Иностранный?

– Иностранный, – Олег щёлкнул пальцем по рулю. – Да бери.

Васёк-Василий сделал круг по площадке, выписал несколько фигур и вернулся к Олегу. Прислонил велик на место и присел рядом. В оттопырившемся кармане комбинезона Олег заметил у него пачку сигарет.

– Зэкенский велик, – признал Васёк. – Только чего он чудной какой-то? Разгоняться фигово.

– Зато на пересечённой местности ездить клас… хорошо, – не уступил Олег.

– Это да, – не стал спорить Васёк. – А ты нездешний?

– В Иконовке отдыхаю, – продолжал придерживаться своей «легенды» Олег. – А ты подрабатываешь?

– Работаю, – солидно поправил Васёк. – В техникум на механизатора скоро буду поступать. Механизаторы везде нужны.

– Уезжать хочешь, что ли? – уточнил Олег. Васёк вздохнул, пожал плечами:

– Да я б не уехал… А что тут делать? Свою технику не покупают. Много кто уехать хочет… Есть будешь?

– Поел бы, – признался Олег. После долгого раскатыванья по полям у него разыгрался аппетит. – А где?

– Во! – удивился Васёк. – Да вот она, столовая-то! Пошли.

По длинному – тёмному и прохладному – коридору Олег следом за мальчишкой прошёл в небольшой зальчик, где стояли несколько столов со скамьями. Пахло холодной водой от протёртых полов. Из полукруглого окна раздавались стук, лязг и плюханье. Васёк, словно подводник на лодке, по пояс въехал в это окно и заорал: