Текст книги "Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 20.

Он не опоздал.

Не опоздал, хотя сельсовет уже полыхал вовсю. Но народ ещё только сбегался – Олег успел первым.

Дядя Миша – участковый – лежал возле угла здания. Ну, уже не лежал, а тяжеловато возился. Фуражка валялась рядом, седоватые волосы склеивала свежая кровь. Олег соскочил с велосипеда, упал на колено, мельком подумав, что так он своего точно добьётся – загубит ногу… Приподнял милиционера, как мог.

– Вставайте, пожалуйста, вставайте! Я знаю, куда они пошли, они Валюшку и тётю Веру убивать пошли! Скорее же!

– Кто «они»? – еле ворочал языком участковый. – Ты кто, парень?

– Не важно! – отчаянно крикнул Олег. – Скорее же! Там этот бандит и Моржик!

– Моржик?! – участковый сел, потом – встал. – Как Моржик?! Ах ты… – он оглянулся, но до ближайших людей было далеко, хотя они бежали бегом. – Мужиков бы с ружьями…

– Дядя Миша! – Олег чувствовал, как беспомощные слёзы текут по щекам и смаргивал их, абсолютно не стыдясь. – Дядя Миша, скорее, они же их убьют!

– Побегу! – решился участковый. – Фурик дай… Оставайся, людям расскажи!

– Пистолет он у вас вытащил?! – выкрикнул Олег.

– Да в сейфе пистолет был, ключи вон у меня и у председателя! – обернулся уже побежавший милиционер. – Не носим мы пистолетов с собой уже лет десять, не Америка!

– В сейфе?! – даже пискнул Олег. – Ну детсад… милиция называется…

Участковый побежал. Олег секунду глядел ему вслед, потом посмотрел на бегущих людей – с вёдрами, с лопатами… Закатал штанину, выхватил нож и, на бегу раскладывая его, рванул следом за участковым, хромая и без велосипеда.

– Куда?! – заревел тот. Олег крикнул в ответ:

– Валюшка там! А вы один!

– Выдеру, сопляк! – рявкнул участковый, но Олег бежал рядом…

…Олег был рад, что участковый ничего не расспрашивает. Но в школьном саду он всё-таки начала задавать неуместные вопросы:

– В школе где они?

– Не знаю, – умоляющим голосом ответил Олег, прислушиваясь – он боялся услышать выстрелы.

– Та-ак… У них два ствола…

– Почему два? – не понял Олег. Участковый даже с каким-то удовлетворением кивнул:

– Два, два… В сейфе ещё и «парабел» того изменника был. Хорошая штука «парабел»… Дай-ка нож.

Олег отдал без спора – понимал, что для него это просто игрушка.

– Ишь… – участковый осмотрел оружие, усмехнулся: – Потом конфискую обязательно… Ты вот что, парень. Давай-ка к главному входу. Под окнами пригибайся. А я с другой стороны попробую. Дойдёшь – шумни как-нибудь, чтоб их отвлечь. Только погромче шумни. Понял?

– Понял, – кивнул Олег. И участковый, сжимая в руке нож, бесшумно заскользил сквозь кусты. А Олег подумал, что и он, должно быть, служил в каком-нибудь спецназе или в разведке…

Думал он это уже на бегу. А ещё думал о том, что выстрел может грянуть в любой момент. И тогда уже ничего не изменишь.

Парадный вход в школу был закрыт. Олег, торопясь, но стараясь ступать бесшумно, побежал ко входу в квартиру Кривощаповых. Странно, но боли сейчас он почти не ощущал, боль стала далёкой-далёкой…

В окно кухни насквозь была видна вся квартира. И через неё, уже в школьном коридоре, Олег увидел четырёх человек.

Ошибся участковый. У бандитов было не два, а три ствола – ТТ милиционера и свой «парабеллум» держал в руках Маслов, а у Моржика оказался небольшой пистолет, наверное, собственный. И все три ствола оказались направлены на стоящих около стены Веру Борисовну и Валентину, которую та обнимала одной рукой. Губы Маслова шевелились – Олег видел его в профиль, он что-то говорил.

Олегу хватило секунды, чтобы оценить эту картину и проскочить под окном дальше – к двери. Около неё стоял велосипед Валентины, подальше – незагнанный под навес «цундап».

Мальчишка шагнул в прохладные тёмные сени. Дверь в кухню была приоткрыта, мальчишка проскользнул в неё. На кухне оказалось светло, жужжала муха, лежал на столе кухонный нож… А через дверь, ведущую в зал, доносились голоса:

– А тебя всё равно найдут, негодяй, – спокойно говорила тётя Вера. – Никуда не уползёшь. И ты, Изот, заодно с ним своё получишь.

– Хватит болтать, – нервно сказал Моржик. – Кончай их, скорее!

И Олег грохнул на пол металлическую кастрюлю с крышкой – лязг и дребезг до смерти перепугали его самого, так были натянуты нервы.

Он никогда бы не подумал, что человек способен двигаться так быстро! Казалось, прошла доля секунды, неуловимый хвостик – а Маслов уже стоял в дверях кухни. Он не выстрелил сразу только потому, что удивился – равнодушные глаза расширились, рот искривился то ли в злой улыбке, то ли в ненавидящей гримасе:

– Ты, щенок?! – изумлённо спросил он. И посмотрел на лежащую на полу кастрюлю, которую Олег никак не мог задеть и опрокинуть НЕЧАЯННО.

Правая рука бандита – с ТТ – развернулась в коридор раньше, чем он туда посмотрел. Маслов понял всё за миг. И всё-таки опоздал.

Олег просто упал на пол, и направленная – не глядя – ему в лоб пуля «парабеллума» с неожиданно тихим звоном высадила окошко. И, лёжа на полу, мальчишка увидел, как бандит вдруг окаменел всем телом и столбом упал в коридор, так и не выстрели в из ТТ. На кухне остались ноги в крепких ботинках.

Олег подобрал упавший «парабеллум» и, держа его обеими руками, выглянул из-за косяка.

– Ты, городской? – добродушно спросил дядя Миша – он стоял около какого-то перекошенного всем телом, лицом и ногами Изота, державшегося за плечо. В руке участкового был пистолет председателя. – Выходи, тут всё… Молодчина, вовремя шумнул!

Олег поднялся и, не глядя на убитого, протиснулся вдоль косяка. Ему было всё равно, что подумает о нём Валентина – да и к тому же она плакала, уткнувшись в грудь матери, которая гладила дочку по волосам и приговаривала:

– Ну уже всё, уже всё… Чего ты, ты так хорошо держалась… Уже всё…

– Пистолет-то отдай, – протянул руку участковый.

– На нож меняю, – быстро ответил Олег.

– На ходу подмётки режешь, – хмыкнул дядя Миша, возвращая «оборотень» Олегу. – Спрячь, чтобы не видел…

Он присел над убитым, покрутил его голову – Олег сразу отвернулся и только услышал голос дяди Миши – удовлетворённый, что самое жуткое:

– Сноровки не потерял… Дрянь пистолетик у тебя, Изот, «музер» (Олег понял, что так дядя Миша называет карманный «маузер»), – шесть-тридцать-пять, зато прямо в лобешник вкатал… Отбе-ега-лся, гадюка… О-от, мой тэтэ…

– Он меня шантажировал… – плачущим голосом заявил Моржик, всё ещё держась за плечо. – У меня жена и ребёнок…

– Он всё врёт! – вскинулась Валентина. – Он тоже предатель! Олег, скажи! Он ещё хуже! Ворюга!

– Это всё правда, Вера Борисовна, – спокойно подтвердил Олег. – Я могу рассказать вам и товарищу участковому… только на суде выступить не смогу. Но Валентина слышала то же всё, что и я, – соврал он. И добавил – понятно лишь для себя: – Надеюсь, что эта история закончена. Я от неё порядком устал…

И ему вдруг показалось, что мир вокруг вспучился радужными пузырями, исказился и потерял чёткость – всего на миг. Но этого мига хватило, чтобы Олег с беспокойством подумал, каких перемен ещё ждать?…

ГЛАВА 21.

Главными врагами социализма были:

а.) топики и лосины у девчонок;

б.) пирсинг у мальчишек;

в.) поцелуи на улицах.

Фирсанов-2001 оказался самым обыкновенным среднерусским городком. Кинотеатр был закрыт и перестраивался, зато в нём работал бар. Появилось много домов аж в пять этажей, а то и выше. Центр расчистили, он больше не напоминал заросший парк, но как раз это Олег не назвал бы плюсом – по его мнению, раньше было лучше. Однако в остальном город вроде бы похорошел и перестал напоминать деревню. Но здорово было и то, что сохранились старинные, обстоятельно-крепкие дома, которыми Олег восхищался в 1964 году, и многое другое. Короче, Олег был доволен, как развивался город последние сорок лет.

А вот для Валентины вид Фирсанова оказался потрясением. Она и в настоящем-то – в смысле, в современном ей Фирсанове – бывала не часто, а тут по улицам носилась масса (опять-таки по понятим 1964 года) неизвестных машин, над мэрией (а не городским комитетом партии!) развевался белогвардейский флаг, но памятник Ленину остался на прежнем месте и указывал поднятой рукой на рынок, где продавалось столько разной разности, что глаза разбегались. Люди были одеты так, что в прежнее время их всех сразу забрали бы в милицию за появление на улицах в неподобающем виде, а кое-кого – особенно из молодёжи – вообще сложно было назвать одетым. Сама милиция формой напоминала фашистских солдат из кино – жуть смотреть! В витринах магазинов пестрели надписи на иностранных языках, а цены были такими, что ум заходил за разум, хотя Олег и объяснил со смехом, что сейчас всё иначе. То и дело слышалась непонятная музыка, часто просто резавшая слух, с быссмысленными или опять-таки иностранными словами. Короче говоря, Валентина вцепилась Олегу в руку. Взять мальчишку за руку – раньше она бы об этом и не подумала, но тут почти все так ходили – парни и девчонки даже в обнимку, даже целовались на улице!!! Сначала Валентина просто отворачивалась и панически думала, что ей делать, если Олег тоже полезет целоваться – он же из этого времени! Как тогда, на дубе… Но тогда они прощались в лесу, а сейчас она просто со стыда сгорит!

Но Олег только шёл рядом, уже почти не хромая. И постепенно Валентина стала думать о другом – как здоров было, когда утром он вдруг появился на речке (там, в 1964-м!) и сказал, смущённо улыбаясь: «Я подумал – ну пусть у нас будет ещё хоть один день! Я же тебе так и не показал город ТАМ… Поехали?!» Валентина уже думала, что он не придёт больше никогда, с трудом удерживалась, чтобы не побежать в лес к дубу, убеждала себя, что Олег его спилил… А он вдруг взял и появился – через четыре дня! Ну и что, что в последний раз?! Он прав – пусть будет ещё один день…

Они поели в кафе «Север», где их обслуживала молодая улыбающаяся официантка, и Олег со смехом рассказал про свои приключения тут в 1964 году. А потом оставили велики на стоянке возле кафе и пошли гулять…

…Олегу было бы совсем хороо. Но его беспокоила, мучила одна мысль. Если всё сошло хорошо – ПОЧЕМУ НЕ ПРОИЗОШЛО НИКАКИХ ИЗМЕНЕНИЙ В МАРФИНКЕ 2001 ГОДА?! Он специально ездил туда – дважды за четыре дня. Это была всё та же вымирающая, ожившая за счёт дачников лишь на лето, деревня… Валентина сказала, что Изота, наверное, посадят. И что её мать практически единогласно, при поддержке райкома партии, прошла на пост председателя… Тогда ПОЧЕМУ?!

А может, всё это чушь и просто не может быть никаких глобальных изменений? При мысли об этом становилось тоскливо. И Князь – Олег завёл разговор позавчера – продолжал утверждать, что Кривощаповы погибли 15-го июня 1964 года… Но сегодня-то – 20-е! И ТАМ – 20-е, и Валентина – вот, она жива!

От этих мыслей шарики закатывались за ролики, клинило башню и срывало крышу. Поэтому Олег охотно отвлёкся на совершенно серьёзно высказанное замечание о врагах социализма, и они вместе похохотали: начал Олег, а там и Валентина подключилась. Олег с удовольствием купил бы ей что-нибудь на память, но сдерживался… а потом с озорством подумал: интересно, а сколько странных археологических находок можно объяснить тем, что какой-нибудь не в меру любопытный Том, Отто, Пьетро или Вовчик не удержался и купил своей подружке из средневековья пластмассовую расчёску или другу из Древней Греции – шариковую ручку? Ну и фик с ним – и купил Валентине с раскладушки у бабульки сущую ерундовину: металлическую заколку для волос с пластмассовыми стразами. Но Валюшка расцвела…

Потом они сходили на речку – Валентина приятно удивилась и обрадовалась, в её время в этой речке, как она слышала, купаться было нельзя, сейчас тут оказался хороший пляж. Именно тут, лёжа носом в песок в своём закрытом купальнике, Валентина заметила:

– Все такие шумные… и бесцеремонные.

– И ещё девчонок лупят, – вздохнул Олег, – и ногами пинают того, кого толпенью повалили… И вообще много такого плохого, чего в ваше время не было. Но и хорошего немало.

– А чего больше? – задумчиво спросила Валентина.

– Везде по-разному, – ответил Олег. И пошутил – но в то же время сказал серьёзно: – Подрастёшь – узнаешь.

– А что же с нашей властью? – тихо и печально спросила девчонка. – За неё моя мама воевала. И папа – я его и не помню уже почти, он уже после войны от ран умер… Как же так, Олег?

– Знаешь, Валюш, – Олег потёр переносицу, – у нас над этим мало задумываются, а те, кому столько лет, сколько нам, совсем почти не думают… Но я так понимаю: твои родители… и мой дед, и все вообще – они даже не за власть воевали. Вот за речку за эту. За небо, за лес. За тот дуб. И за нас с тобой… Так что ты там уж постарайся у себя, пожалуйста, чтобы…

Он не договорил. Но Валентина кивнула:

– Я понимаю.

…До темноты оставалось ещё несколько часов, но вечер уже ощущался во всём – тёплый, тихий, июньский. Мальчишка и девчонка на велосипедах катили по ничуть не изменившейся за последние сорок лет полевой грунтовке.

Вот разве что поля во многих местах позаросли сорняком…

– Жаль, что больше в саду не сыграли, – печально сказала Валентина. Олег кивнул:

– Жаль… Валюш, не надо, хватит. А то ещё тошнее становится.

Давай просто ехать.

– Давай… – вздохнула девчонка. И добавила: – День хороший получился. Спасибо.

– Да ну… Догоняет нас кто-то? – Олег повернулся. Позади в самом деле пылил джип. – О, дачники. Давай-ка в сторону.

Они остановились на обочине. Но и подкативший джип – здоровенный, как танк, «паджеро» – остановился тоже… и, прежде чем Валентина успела хоть как-то отреагировать, его двери распахнулись, две руки молча и быстро вдёрнули внутрь Олега – только ноги мотнулись да лязгнул упавший велосипед – и поднявшийся пылевой хвост не позволил рассмотреть даже номер машины похитителей.

Всё произошло так молниеносно, быстро и отточенно, что Валентина полминуты, не меньше, стояла на дороге, глядя вслед джипу. И только потом ей вспомнилась рассказанная сегодня Олегом – как весёлая, смешная история! – схватка с браконьерами.

…Кто его похитил – Олег понял сразу. В джипе были двое – вёл его Кеша, которого Князь едва не угостил жаканом, а к заднему сиденью Олега прижимала рука молодого браконьера-бизнесмена, познакомившегося с клыками одного из кавказцев.

– Сиди, – бросил молодой, как будто можно было делать что-то иное, если вас вмяли в спинку шикарного дивана. Силы браконьеру было не занимать. – Что она, Кеш?

– Мочалка? – водила хмыкнул. – Стоит, зенками лупает. Надо было и её прихватить.

– Дурак, – ответил браконьер. Не объясняя, почему. Кеша промолчал – наверное, привык, что его так называют.

Особого страха Олег не ощущал – скорее, тоскливую досаду на самого себя. Расслабился он в деревне в 1964 году, да на кордоне в 2001, забыл о правилах выживания в современном мире…

– На выкуп рассчитываете? – спросил он и получил тычок в губы. Не удар, а просто тычок, но этого хватило, чтобы на колени закапало. – Меня сейчас тошнить будет. Меня в машине всегда тошнит.

– Блюй, – равнодушно ответил браконьер. – Я тебя даже убирать не заставлю. Всё равно потом обивку менять.

Это были многозначительные и страшные слова. Менять обивку? Зачем? Они хотят убить его прямо в джипе? Или потом труп куда-то везти?

Вот теперь Олегу стало страшно. Но это был не страх-оцепенение. Мальчишка подобрался, готовясь использовать для спасения минимальную возможность. Джип уже ломил через лес – как танк, и Олег понял, что они едут на кордон. А там Князь, который этих двоих козлов уделал бы, как бог черепаху, если бы… если бы не Олег.

На приборной доске перед Кешей улыбался, как дурак на похоронах, Майкл Джексон – цветное фото. Олег вежливо поинтересовался:

– Это родственник ваш? – и, дождавшись, пока Кешка повернётся, сочувственно добавил: – Тяжёлое воспоминание…

– Ах ты… – начал Кеша, но браконьер… нет – УБИВЕЦ прикрикнул:

– На дорогу смотри, полудурок, с дубом поцелуемся!

– Его тогда срубать можно – считай, ядовитый, – заметил Олег. И снова получил – на этот раз ребром ладони по горлу. Прошло довольно длительное время прежде чем Олег снова начал дышать и с трудом выпрямился на сиденье. Убивец наблюдал за ним с холодным интересом:

– Удачно, что мы тебя встретили, – сказал он. – Я лично против тебя ничего не имею. Но таких, как твой дед, надо учить. Они всё думают, что всё вокруг народное. А всё вокруг моё. Моё, щенок! А что не моё, то моим станет, стоит только пожелать. И вы с дедом это поймёте. Напоследок.

– Всё… твоё?… – выдавил Олег.

– Всё, – серьёзно подтвердил убивец. И глаза у него были равнодушные – глаза человека, уверенного в своей правоте.

– Не подавись, – посоветовал Олег. Его не ударили. Убивец сказал сожалеюще:

– Жаль, что я не хочу терять время. А то бы мы все вместе полюбовались, как через десять минут ты бы мне лизал туфли и кричал: «Дядь, прости засранца!»

– И откуда вы только берётесь? – Олег наконец сел прямо. – От грязи, наверное. Как навозные черви.

И снова его не ударили. Убивец вздохнул:

– Ты, наверное, думаешь, что за тебя, мол, отомстят, правоохранительные органы, всё такое? Да никто за тебя не отомстит. Я бы мог тебя не убивать. Мог бы, скажем, продать на запчасти куда-нибудь на запад. Или, блин, в гарем на восток. И никто – слышишь, НИКТО! – мне бы не помешал. Как мне никто не помешает вас убить. За то, что вы мне испортили удовольствие от пикника.

– Ты из этого леса не выйдешь. – сказал Олег с неожиданной для самого себя уверенностью. – Бегемот твой, секьюрити на палочке, может, ещё выскребется. Потому что дурак. А ты тут и останешься.

– Э, чего это он? – заёрзал Кеша. – Шеф…

– Рули, – оборвал его убивец, – со страху мелет.

Олег больше ничего не говорил. Сидел и слизывал кровь, пока они не подъехали к кордону.

Навстречу уже огромными прыжками летели Клык и Боец – Кеша даже в спинку сиденья вжался, хотя его и отделяло от собак пуленепробиваемое стекло. Прижав левой рукой Олега, убивец наклонился, что-то поднёс ко рту – и наверху зазвучал усиленный аппаратурой голос:

– Лесник! Выходи! Да поскорее, у нас твой внук!

Кеша, повинуясь жесту хозяина, схватил Олега за плечо и, перетащив к себе, вдавил лицо в лобовое стекло – изо всех сил.

Князь появился в воротах с ружьём в руках. И остановился, глядя на джип. Собаки отбежали к его ногам, сели по сторонам, скалясь в страшной усмешке – верхняя губа приподнята, клыки наружу…

– Своих псов – на цепь, – продолжал диктовать убивец. – Или…

В висок Олегу уперся твёрдый ствол пистолета.

– Сейчас, – ответил Князь. – Мальчишку отпустите.

– Делай, что сказано, – убивец надавил стволом. – Ружьё брось.

Князь вошёл внутрь. Было слышно, как он посвистывает, подзывая псов. Кеша, сопя, осторожно полез наружу, в руках у него появился автомат. Он сделал несколько неуверенных шагов, вытянул шею, заглядывая в ворота и успокаивающе махнул рукой, держа двор под прицелом:

– Готово!

– Вылезай, – приказал убивец. – Без фокусов, понял?

…Клык и Боец не рычали. Они сидели около своих конур молча, провожая бандитов и Олега жёлтыми глазами. Убивец прицелился было в кавказцев, но потом опустил пистолет.

Князь стоял на крыльце, держась за перила. И смотрел на бандитов своими зелёными, загадочными, словн овода лесного озера, глазами. Он ни слова не сказал, когда убивец толкнул к нему Олега, а Кеша заорал:

– А ну, в сторону отойдите! – взбежал на крыльцо и, рыскнув коротким стволом автомата, скрылся внутри.

– Зря ты приехал, – сказал Князь, положив ладонь на плечо Олегу. Мальчишка сперва подумал, что лесник говорит это ему, но, когда обиженно вскинул голову – увидел, что Князь смотрит на убивца.

Если тот и хотел что-то ответить, то не успел – за домом зазвенели стёкла, и Кеша заполошно заорал:

– Тут ещё кто-то! Уходит, хозяин!

– Так догони и тащи сюда! – не шевелясь, гаркнул убивец. Слышно было, как Кеша спрыгнул из окна и полез, ругаясь, через частокол. Олег недоумённо посмотрел на старика – тот ответил непроницаемым, но с искоркой смеха, взглядом. – Кто там у тебя был? – зло спросил убивец.

– Домовой, – усмехнулся Князь.

– Вот что, старый леший, – прошипел убивец. – Марш оба в дом, впереди меня и без разговоров – ну?!

– Иди, Олега, – подтолкнул мальчишку Князь, но убивец рявкнул:

– Мальчишка сзади! Живо!!!

– Не бойся, – спокойно кивнул Князь. И легко взошёл на крыльцо. Олег поднялся следом, не понимая, что происходит, но чувствуя, как ему в спину целятся из пистолета.

Князь остановился в комнате, повернулся лицом к двери, обнял Олега за плечо. Убивец прыжками поднялся следом, не переставая держать на прицеле и старика, и мальчишку. Его глаза блестели нехорошим блеском. «Почему мне не страшно? – удивился Олег, глядя в эти глаза. – Может быть, я надеюсь, что получится, как с Валюшкой? Там тоже была такая гадина, и пистолет, и два человека под ним… Кто же был у Князя?!»

– Ну, вот и всё! – убивец поднял оружие повыше.

– Глупый ты. И злой, – мирно сказал Князь. И зачем-то убрал левую ногу чуть назад.

Здоровенный чурбан, сорвавшись из-под притолки, ударил убивца по запястью. Тот взвизгнул и, выронив пистолет, выхватил из рукава длинный нож-стилет.

– Брось, – сказал Князь и с неожиданной быстротой и ловкостью прыгнул вперёд. Нож полетел во двор; убивец отпрыгнул и взмахнул ногой… но на миг раньше его удара кулак Князя врезался ему в переносицу.

Браконьер отлетел к косяку, стукнулся в него плечом и вяло сполз на пол. Изо рта, носа и ушей у него неспешно потекла кровь.

– Никак убил? – Князь нагнулся, пощупал шею браконьера. – Нет, живой… Ты-то как, Олега?

– Дед… – выдохнул Олег, – а дед…

И молча бросился к Князю, обнял его, уткнулся лицом в охотничью куртку у плеча.

– Испугался… – голос Князя дрогнул, – а, внучек?…

…Втроём они пили чай на крыльце. Олег хохотал, когда Валентина рассказывала, как Кеша гнался за ней по лесу, потом лазил на дуб, а она стояла и дразнила его, и как он влетел в болото, утопил автомат, а она бросила ему, чтоб не утонул, жердину, сама сбегала за дядей Мишей – благо, было недалеко – и милиционер из 1964 года арестовал дурака из года 2001.

– Пускай теперь его в дурдом отправят! – мстительно сказала Валентина.

Олег кивнул. Это было жестоко – но справедливо. Только справедливо. Его сейчас интересовал другой вопрос:

– Как же ты сюда вперёд джипа попала?!

– Это же МОЙ лес, – ответила Валентина. – И он и не изменился почти… Я очень хотела успеть – и успела. И Князь совсем не удивился. Мы с ним всё успели просчитать и подготовить…

– Грешен, хотел этого убивца, – посмотрел Князь в сторону будки Бойца, в которую они запихнули еле-еле пришедшего в себя (пришлось отливать водой) господина Аркадия Александровича Блотского, как следовало из документов, – по голове приласкать. Ну да и так ладно вышло… Боец-то вон как доволен!

В самом деле – кавказец, хотя уже и спущенный с цепи, лежал возле будки чуть ли не с улыбкой на умной морде. В будке слабо стонали. Жалости это ни у кого не вызывало…

– Но как ты-то дед, – продолжал удивляться Олег, – ты-то как не скончался от разрыва сердца?!

– А я тебе говорил, – Князь вроде бы улыбнулся, хотя за бородой и усами было не понять, – в этом лесу и не такое бывает, тут и самого себя встретить можно… Да и случай один давний вспомнился. Как ВИДЕЛ я вас двоих.

Валентина с Олегом переглянулись – и не стали обсуждать эту тему.

– Вот о чём я жалею, – вздохнул Олег, – так это что гад этот всё-таки жив остался. Я-то ему пообещал, что он из лесу не выберется!

– А он и не выберется, – Князь встал, – у таких, как он – вся душа и есть лес. Да не наш, а чащоба дремучая с топями. Так всю жизнь в ней и проплутает, тьфу! – и он смачно плюнул через перила. – Ладно, спать я пойду. А ты, Олега, проводи свою сударушку, – Валентина хихикнула, фыркнула и отвернулась, – попрощайся и возвращайся… Не заблудитесь?

– Тут?! – засеялся Олег, а Валентина добавила:

– Никогда!

…– Вот и всё, – Олег спустил велик Валентины в 1964 год. – Теперь правда всё.

Он выпрямился в развилке. Прислонился к одному из стволов дуба; Валентина привалилась к стволу напротив, и они так долго-долго молча стояли в темноте на границе между временами, рассматривая друг друга. А велосипеды ждали своих хозяев: швейцарский горный – в 2001, ЗИС – в 1964.

– Прощай, – сказала наконец Валентина и спрыгнула в своё время.

– Прощай, – прошептал ей вслед Олег и осторожно слез к себе – не хотел тревожить ногу.

Ночной лес вокруг взорвался радужными пятнами.