Текст книги "Игры на свежем воздухе"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 2.

С широкого шоссе свернули километров через двадцать – к этому моменту по обе стороны дороги уже тянулся густой лес, и грунтовая дорожка с накатанными сырыми после недавних дождей колеями канула в него, как змейка в траву. Грунтовка была пустынна, часто делала повороты – и лес обступил её со всех сторон, даже наверху сомкнулся.

– Справа от нас, недалеко, начинаются знаменитые Пинские болота, – сказал Короб, – партизанский край… И наша нынешняя головная боль.

– Почему?– поинтересовался Валька, уважительно рассматривая проплывающую мимо чащу.

– А потому, Валентин, что тут в округе-десятки законсервированных оружейных складов, оставшихся ещё с двадцатых годов начиная. И наших, и польских, и немецких – и вообще неизвестно чьих.

– Ну уж и неизвестно? – хмыкнул Валька. Короб серьёзно так ответил:

– Слово офицера. В месяц – одна-две официально заявленных находки, а незаявленных сколько?! И оружие там такое, что питерской или вашей воронежской братве оно даром не нужно – громоздкое слишком. Зато вполне годится для того, для чего его создавали…

– Для войны? – тихо спросил Валька.

– Для неё, родимой… То же немецкое оружие – за "шмайсеры" с любого лидера национально-освободительного движения где-нибудь в Африке можно та-акие бабки срубить!…

– Неужели оно до сих пор годится – стрелять? – не поверил Валька.

Короб покачал головой:

– Не просто годится – лучше нынешнего стреляет, потому что не такое капризное… Я знаю, сам стрелял. "Шмайссеру" полвека, а лупит так, как будто его вчера с завода в Оберндорфе выпустили…

Поясняющее отступление для интересующихся тем, что стреляет

Если любого мальчишку спросить: «Знаешь автомат „шмайссер“?» – он тут же скажет, что знает и начнёт с жаром расписывать всем известное по фильмам оружие, даже не подозревая, что во-первых это никакой не автомат, а во-вторых – совсем не «шмайссер».

То, что показывают в кино,называется пистолет-пулемёт, и создал его инженер Фольмер с фирмы "Эрма", а правильное название этого оружия "машиненпистоле". Или, сокращённо, ЭмПи. Пистолет – потому что снаряжается знаменитыми пистолетными патронами "парабеллум" калибра 9мм. А пулемёт – потому что может стрелять очередями, по-пулемётному. В современной войне пистолет-пулемётами не воюют – пули у них слишком слабые, не пробивают бронежилеты и каски. Сейчас пистолет-пулемёт – оружие полиции и бандитов.

А вот в 1943 году конструктор Хуго Шмайссер создал совсем новое оружие – штурмовую винтовку "шмайссер". Это было не-обычное по тем временам оружие. Под промежуточный патрон калибра 7,62мм – намного сильнее пистолетного и намного слабее винтовочного. Таких патронов боец мог носить больше, чем винтовочных, а само оружие получалось мощнее и дальнобойнее, чем пистолет-пулемёт. Если кто-то хочет представить себе настоящий "шмайссер" – посмотрите на старый "калашников" АК-47, они очень похожи. А то, что у нас называют "автомат", на Западе называется "штурмовая винтовка".

Так что, если кто-то не понял – "шмайссер"вещь очень серьёзная.

* * *

Солнце давно село за вершины деревьев, и в лесу наступил глубокий вечер. УАЗик дважды проезжал небольшие деревушки, надёжно затерянные в глуши, и пейзаж вокруг вкупе со своей неподвижностью успел утомить Вальку.

– Плеер с собой не взял? – осведомился Короб.

– Дебильник? Я его не люблю, – покривился Валька.

– И то слава богу, – майор крутнул руль, объезжая ямину на дороге. – А то как зарядите какого-нибудь "Шу'у" – слушать страшно… Или ещё чище что-нибудь, тоже ни уму, ни сердцу.

Валька не собирался вступаться за современную попсу, к которой никак не относился, потому что не слушал её, а только под неё танцевал – а когда танцуешь, всё равно не слышишь… Но всё-таки спросил:

– Не очень вам наше поколение нравится, да?

– Бывают экземпляры ничего, – серьёзно ответил Короб, – но в целом – что в нём хорошего?С одной стороны – позволяют слишком много, а с другой – головы такой ерундой забивают, что слов нет. Вот армию взять… Чуть что – поднимают крик о "несчастных мальчиках". А на гражданке эти самые "мальчики" нажрутся, как свиньи, и давай друг в друга по углам ножичками тыкать… Вокруг какого-нибудь пятнадцатилетнего обормота вся семья на цырлах ходит, он и считает себя пупом земли – а сам инфантил инфантилом… Знаешь, кто такой инфантил?

– Знаю, – откликнулся Валька. – Великовозрастный ребёнок.

– Гм… – Короб с интересом посмотрел на мальчишку. – Коротко и точно… Ладно…Ну вот. Натворит что-нибудь – и в сопли: "А я не знаааа-ааал, что человека по башке арматурным прутом бить нельзяааааа! А я не дууууумал, что это больно!" Когда самого треснут – сразу различает, что больно… Правда, тут и мы, взрослые, очень виноваты. Иного бандюгу пару раз в детстве выпороли бы – глядишь, и вырос бы нормальным человеком… У нас вот умиляются: ах, дети, дети, чистые, невинные создания… А ведь дети – существа очень жестокие. Только жестокость их – от непонимания, как себя положено вести. И если в раннем детстве за проступки уши не драть,то и вырастает чёрт-те-что. Причём уши-то драть не обязательно физически… Я вот, например, против того, чтобы за ложный вызов на пожар, ложное сообщение о теракте, вандализм на кладбище там, пацанов в колонию или спецшколу отправляли, ничего хорошего они оттуда не вынесут. Подростков вообще в заключение сажать нельзя. По-другому надо. Часиков в шесть утра, в каникулы, участковый всех проштрафившихся со своего участка собирает – и вперёд, на общественно-полезные работы: улицы мести, мусор вывозить, утки выносить из-под лежачих больных… а тех, кто охоч о терактах сообщать – есть такая мода сейчас, даже у нас – персонально в военные госпиталя,чтобы посмотрели, что такое последствия теракта… И так по шесть часов в день все каникулы. Так что ты думаешь? Я недавно одному педагогу всё это изложил – просто так, в разговоре. Так у него очки на лоб переехали! "Да что вы, – говорит, – разве можно калечить неустойчивую детскую психику, да ещё использовать труд несовершеннолетних?!" видал? Выходит, заставить парня отработать вину и понять, что НЕЛЬЗЯ так делать – плохо, я даже вроде ЭсЭсовец какой получаюсь… А упрятать в колонию, где из него бандюгу сделают – это ничего. Можно. Ты вот как считаешь?

– Уж очень несовременно… – пробормотал Валька, слегка ошарашенный педагогическими выкладками дяди Вовы.

– А я вообще человек несовременный, – с какой-то несолидно, хулиганской радостью ответил Короб. – Не понимаю, например, почему преступнику должно быть удобно сидеть в тюрьме. Не понимаю, почему вместо "война" надо говорить "миротворческая операция". Почему убийцу или распространителя наркотиков нельзя казнить смертью. И почему люди на простые вопросы разучились отвечать "да" и "нет" – тоже не понимаю. Потому и сижу на заставе – тут всё проще, а особо неприглядных типов можно стрелять.

– Вы серьёзно? – поинтересовался Валька. Короб пожал плечами:

– Почти…

– Конкретно вы наехали на наше поколение… – Валька неловко усмехнулся – ему было обидно. Сразу становилось ясно, что майор из тех людей, которым трудно что-то доказать разговорами о юридической и компьютерной грамотности подрастающей смены – приемлет только то, что можно "пощупать" руками.

– А как же Чечня?

– А что Чечня? – поинтересовался Короб.

– Хотите сказать, что наши там плохо воюют? Вы же военный, вы же должны знать!

– Не скажу, что плохо, – согласился Короб. – Только кто у вас в армии-то служит, Валентин?

– Кто? – воинственно спросил мальчик, которого всё-таки достал разговор.

– А я скажу – кто. Дети военных, рабочих и крестьян. Те, кто по жизни – так вы говорите? – ничем избалован не был. И для кого актуальны не трёхсотдолларовые джинсы, а мясо к картошке на обед – хорошо, если есть, а если нет – одной картошкой обойдёмся… А остальные где?

Дети бизнесменов, интеллигенции, политиков? Армия-то у вас в России – и впрямь рабоче-крестьянская…

– У вас получается, что раз сын военного, работяги или крестьянина – значит, весь из себя воспитанный и послушный, – возразил Валька, – а любой другой – чуть ли не изменник Родины. Разве так бывает, дядя Вова?

– ТАК не бывает, – согласился Короб. – Бывает ПОЧТИ так. И получается, что очень многие рассуждают: пусть, мол, родина мне обеспечит… дальше список на двадцать страниц – а потом я подумаю, стоит её защищать, или смыться куда-нибудь на Багамы, пока двадцать семь не стукнет… Вот послушай – в 20-х, кажется, годах, была такая история в Голливуде. Какие-то шутники по радио инсценировали роман Герберта Уэллса "Война миров"… читал?

– Это где марсиане на Землю нападают?– вспомнил Валька. – Читал, ну и что?

– Инсценировали, – продолжал Короб, – а не предупредили, что это именно инсценировка, подали всё, как реально происходящие события, чуть ли не как репортаж из зоны боевых действий… Так вот: из всей тогдашней, как говорится, богемы, только ТРОЕ почти тут же явились на вербовочный пункт с требованием срочно отправить их в зону боёв с пришельцами. А остальные "звёзды" в это время паковали чемоданы, и кое-кто успел даже за границу сбежать, прежде чем радиокомпания объяснила, в чём дело…

– У нас в школе на 55-ю годовщину Победы проводили опрос, – вспомнил Валька, – как бы мы поступили, если бы сейчас – как в сорок первом. Ведь все сказали, что пошли бы добровольцами воевать!

– Э, Валентин Аркадьевич, – с лёгкой насмешкой ответил Короб, – да потому и сказали, что сейчас не сорок первый и никто на вас не нападает – говорить можно,что угодно, под ружьё-то не поставят! А обернись настоящим делом – не дай бог!!! – Короб постучал по деревянному лакированному корпусу установленной в кабине старенькой радиостанции и сплюнул через левое плечо, – обернись настоящим делом – половину призывников с семью собаками не сыщешь, чего уж там говорить – добровольцами… Поганое это, Валентин, дело – война, – вдруг с отвращением и омерзением сказал он, – только если к тебе в дом ло-мятся с автоматами – бесполезно ведь судом пугать или о своих правах кричать, в такие минуты право только одно – у того, кто стреляет лучше… А к войне надо быть готовыми, чтобы не получилось, как у Лескова: "Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистют, так чтоб и у нас не чистили, а то храни бог войны – а они стрелять не годятся…" Читал?

– Нет…

– Вот видишь… А стать-то ты кем хочешь? Ещё не думал?

– Думал, – коротко ответил Валентин. – Военным, как отец. Так что вы меня простите, дядя Вова. Но ваши разговоры – не в кассу. Не про меня.

– Военным?– Короб посмотрел на мальчика. – Ты у нас в каком классе-то?

– В девятом… перешёл в девятый, – поправился Валентин.

– Лена знает? Ну, мать?

– Нет, я пока не говорю, – признался Валька. – Она до сих пор отца вспоминает… Дядя Вова, вы говорили, что отец вытаскивал какого-то водителя. Так значит он… ну, не просто выскочил из машины?

– Нет… – Короб несколько минут молчал, потом включил фары. В их свете сеялся непонятно когда начавшийся дождик. – В двигатель попала граната из РПГ – это гранатомёт, жуткая штука, особенно в умелых руках, ты его ещё увидишь… Водилу – рядового-срочника – ранило в ноги и в живот… Аркадий тоже был ранен, но легко. Он бы мог выско-чить и броситься в кювет, да и обязан был – на нём форма горела. А он вместо этого потащил того парня… Второй наливник тоже был подбит, перегородил дорогу, духи вели шквальный огонь… Короче, прежде чем ребята пробились на помощь,на него уже навалились сзади. Били прикладами, а потом облили бензином и подожгли, а вот водилу добить не успели, он жив остался. Твой отец умер там же, прямо на дороге.

Впереди в свете фар возник полосатый шлагбаум, перегораживавший лесную дорогу, словно так и надо. Короб затормозил, опустил стекло – и в окно из лесной темноты, где тихо шуршал дождь, вплыл силуэт человека в камуфлированной форме и капюшоне поверх ярко-зелёного берета. Поперёк груди висел воронёный "калашников" с нарядным ярко-оранжевым магазином.

– Майор Короб, – сказал офицер, протягивая какую-то бумажку. – Это со мной, поднимайте шлагбаум.

– Есть, – козырнул солдат и растворился в темноте,а через несколько секунд полосатая металлическая трубка плавно ушла вверх, и УАЗик двинулся дальше.Валька успел заметить, что по просеке в обе стороны уходили ряды колючей проволоки.

– Откуда шлагбаум в лесу? – поинтересовался он, когда машина отъехала подальше.

– Это система, мы за неё выехали, – ответил Короб. – Застава моя не очень удобно расположена – по тылам подъезда нет, нужно выезжать за систему, потом – через ворота… Не понял? – белорус добродушно рассмеялся. – Ничего, поймёшь… Минут черед двадцать приедем, по-терпи.

А Валька в самом деле чувствовал себя очень усталым. Устал-ость навалилась сразу, как тяжеленный рюкзак в турпоходе под конец дневного марша, когда хочешь только одного – сбросить рюкзак и пару минут посидеть; просто посидеть, вытянув ноги… Мальчик вздрогнул и открыл глаза, поняв, что машина стоит, и Короб вылезает из неё, а впереди в свете фар металлически поблёскивают странные ворота из толстых прутьев. А подальше между стволов деревьев горела неяркая россыпь огоньков.

Застава. Лирическое отступление или Песнь о границе

Читать необязательно, потому что в книжке всё ясно и без этого.

Только для тех, кому интересно, чем и как живёт граница.

В прошлые – советские – времена о границе и пограничниках все знали много. Про них снимали фильмы, писали книги, на них хотели быть похожими мальчишки и за них мечтали выйти замуж девчонки. Потом на экранах появились Сигал и Шварцнеггер, на страницах – Слепой и Каменская, и пограничники остались только в выпусках новостей, где про них скороговоркой сообщают: задержали… отбили… арестовали… конфисковали… остановили…

И всё. А это довольно обидно, потому что средний пограничник круче Сигала на пять Шварцнеггеров и неподкупней Каменской на десять Слепых. Так что те, кому интересна пограничная служба, могут читать дальше. Остальные – шагом марш смотреть "Захват: территория тьмы" или "Командо"…

…Граница не признаёт лесов, болот, гор и пустынь. Она есть везде, она предупреждает: стой! Дальше – Россия! Если ты враг – лучше тебе не делать ни шагу,а если друг – шагай до ближайшего КПП.

КПП – контрольно-пропускной пункт – это место, где, если у тебя в порядке документы, можно официально войти в Россию или выйти из неё. Кстати – знаменитые пограничные столбы с гербом чаще всего стоят именно на КПП, а на самой границе их не увидишь…

Сама граница – это бесконечные ряды натянутой на Т-образные столбы колючей проволоки,называемой "система". "Система" стоит не просто так: по проводам пущен слабенький ток. Убить не убьёт, даже не ударит, но,если кто-то полезет через "систему", провода замкнутся, и на специальном табло на заставе высветится номер участка – это называется "сработка", так и докладывают: "Сработал участок такой-то!" Правда, бывает (и очень часто!), что проволоку замыкает трава, или зверёк какой-нибудь – всё равно надо ехать и проверять, что на участке. А все сработки и их причины заносятся в специальный журнал.

По другой стороне "системы" идёт КСП – не путать с КПП, КСП – это контрольно-следовая полоса. Широкий, аккуратно вспаханный участок земли, на котором даже опустившаяся птичка оставит след. А за КСП – пограничная тропа, по ней ходят наряды и вдоль неё стоят особые пронумерованные ящики – "блоки". Номера блоков – это и есть номера участков. Кроме того, в блоке есть штекер, в него можно врубить специальную "трубку" и говорить с заставой. Такие же штекеры спрятаны в разных местах участка заставы – под камнями, в дуплах деревьев…

Участок заставы – это… участок заставы.Пара десятков километров "системы", за которую застава отвечает (разделены они на правый и левый фланг) и на котором есть ворота – тоже специальные. Во-первых, они считаются центром участка, а во-вторых ворота нельзя открыть просто так – только по команде с заставы. Называется "дать питание". Плюс на участке есть "передок", наша земля, которая лежит уже ЗА системой, но ещё ПЕРЕД чужой колючей проволокой. Передок тоже нужно патрулировать.

Главное пограничное подразделение – не дивизия, не полк, а отряд. Там – штаб, тяжёлая техника, миномёты, мотоманевренная группа поддержки, командир отряда, оперативный и особый отделы (разведка и контрразведка), учебный пункт, госпиталь и многое другое – целый городок довольно далеко от границы. Отряду подчиняются ПУЦ – полевой учебный центр – транспортная база, подсобное хозяйство, вертолётная площадка даже имеется, но самое главное – несколько комендатур. Комендатуры ближе к границе и народу на них меньше, чем в отряде, но у коменданта тоже есть и группа поддержки, и фельдшерский пункт. А каждой комендатуре подчиняются несколько застав.

Застава – передний край границы,самая активная её часть, и служат там самые опытные офицеры и солдаты. Во время начала Великой Отечественной Войны Гитлер отвёл своим войскам 15 минут на уничтожение всех наших застав – а многие держались по нескольку дней и даже недель! Пограничники ходили в контратаки, отбивали у врага оружие, и заставы не сдавались, пока не падал убитым или израненным их последний защитник… А совсем недавно, уже в наше время, когда на одну из застав в Таджикиста – не напали афганские душманы, пограничники много часов отбивались в полном окружении от многократно превосходившего их по численности врага. Когда же почти все погибли или были тяжело ранены, а боеприпасов не оставалось – начальник заставы сделал последнее, что может сделать русский офицер, если враг со всех сторон и нет сил его отбить – вызвал на себя огонь артиллерии…

…Застава сама по себе – что-то вроде минипосёлка, тут и казарма, и столовая, и кухня, и квартиры офицеров, где они часто живут с семьями, и склады – ПФС (продуктов и снаряжения), АТР (оружия и боеприпасов), ГСМ (горюче-смазочных материалов), и гаражи, и конюшня, и вольеры для собак, и баня, и вышка для часового…Чаще всего эти здания образуют квадрат – так в случае чего удобнее обороняться… Техники на заставе немного: УАЗ (таблетка), ГАЗ66 (шишига), "Урал" с прожектором, да пара снегоходов "барс". Оружия – тоже не ахти. Кроме автоматов Калашникова с подствольными гранатомётами ГП25 – снайперка, несколько пуле-мётов, да гранатомёты – противотанковый РПГ-7 и противопехот-ный АГС17 (который очень похож на пулемёт и стреляет очередями – многие и думают,что это пулемёт, но это неправильно). Ну ещё – ручные гранаты.

Народу тоже немного.

Офицеры. Командует заставой не командир – а начальник заставы, капитан или старший лейтенант, бывает – майор. У него двое "замов" – замбой и замполит, капитаны или в одном из лейтенантских званий. Замбой отвечает за умение солдат воевать и за состояние оружия на заставе, а замполит – за моральное состояние солдат.

Ещё на заставе есть двое прапорщиков или старшин-сверхсрочников. Один – старший механик, с этим всё ясно. Другой – старшина, но по должности. Бывает звание "старшина" – широкая лычка вдоль погона – а должность означает, что он отвечает за продукты, питание, хозработы… Таким образом можно быть старшиной по званию и по должности, а можно по должности – старшиной, а по званию – прапорщиком. Солдаты ещё говорят иногда "страшина"…

А остальные 40-50 человек – сержанты, ефрейторы и рядовые. (Правда, полный комплект на заставах бывает редко – чаще всего там 25-30 человек, а то и меньше!) Все они делятся на несколько отделений: инженерно-сапёрное – отвечает за "систему", КСП, технику заставы; связи – радиотелеграфисты, радиотелефонисты, линейщики (которые по столбам лазят – военные монтёры, так сказать); автомобильное – ну, из названия понятно; а ещё – 1-2 стрелковых отделения, в которые входят и два повара, и собачники… Иногда ещё бывает свой фельдшер.

День на заставе начинается в… 7 часов вечера. В 19.00. застава строится на "развод", и дежурный офицер сообщает каждому его обязанности до 20.00 следующего дня (вечера), причём раз в неделю каждому полагается выходной, когда можно делать всё, что хочешь. Служба бывает разная – но в любое время дня и ночи на заставе бодрствуют как минимум:

а.) дежурный офицер;

б.) дежурный повар;

в.)дежурный по заставе;

г.) дежурный по связи;

д.) часовой заставы.

Повар,дежурный по заставе и дежурный по связи заступают в 8 вечера и дежурят до 6 утра, потом их меняет дневная смена, а ночная отправляется спать (Днём на заставе обязательно кто-то спит, поэтому в спальник заходить без крайней нужды не рекомендуется). Повар обязан готовить, дежурный по заставе следит за порядком, выводит часовых, встречает наряды, а дежурный связист сидит в напичканной техникой конурке-"связилке" и отвечает за то, чтобы застава имела связь с внешним миром. (У каждой заставы два позывных. Один постоянный, красивое, запоминающееся слово – например, "Раскат" – для связи с отрядом, комендатурой и остальными заставами.Другой – для внутренней связи, и его меняют довольно часто. Например – "Колун". И каждый пограничник согласно своему номеру в списке, становится "колуном". Не нужно орать с границы по рации: "Петров, я Иванов!" – а достаточно сказать: "Колун 22, я Колун 16" – и всё всем ясно… кроме врага, он-то позывных не знает!)

Часовой заставы стоит 4 часа– с 20.00 и так далее. Пока светло – он на вышке, откуда видно весь участок в ТПБ – специальный сорокократный прибор. Стемнело – часовой спускается и на-чинает бродить по заставе и вокруг неё, пугая сослуживцев и возможных нарушителей, а пропускает на территорию только тех, кто знает пароль – его, между прочим, тоже меняют каждый день.

"Службы" бывают и другие. Самая обычная – "наряд на такой-то фланг". Два человека (или три), иногда с собакой, должны пройти (или проехать) фланг и проверить, всё ли в порядке, по пути связываясь по рации. Рация, ракетница и трубка связи – это с собой имеет каждый наряд. "Часовые границы" – ночной дозор. "Секрет" – засада на определённом направлении, не на кого-то, а для профилактики. Прожекторист ездит ночью "светить" – мощный морской прожектор с "Урала" бьёт на многие километры. Тракторист ездит пахать КСП.

На заставе постоянно находится в готовности "тревожка" – тревожная группа, 4-5 человек с собакой, во главе с офицером или прапорщиком. Если "сработал участок" – дежурный связист по внутренней связи объявляет: "Тревожная группа, в ружьё!" – и УАЗ мчится на сработку. И если оказывается,что нарушитель есть – или был – звучит уже другая команда: "Застава, в ружьё!" – это уже усиленный вариант охраны, тут нет выходных,хозработ и даже больных, если только уж совсем не загибаешься. Почти вся застава – ну, кроме тех, кто обязан на ней находиться (от "а" до "д") – поднимается на ноги. Две группы – "заслоны" – выдвигаются на край передка, а "тревожка" гонит нарушителя в их руки. Если же это не нарушитель, а нападение – заслоны сдерживают врага, тревожка и резерв организуют оборону заставы – и остаётся ждать подкреплений…

Служить на заставе трудно – и интересно. Пограничники народ дружный, а служба у них важная и нужная. Служба для настоящих мужчин… Пограничников ненавидят враги России. Пытаются их и запугать, и подкупить, и угрожают их семьям, и даже пробуют заставить людей поверить, что ни границы, ни пограничники нам не нужны – ни от кого они не защищают, только деньги на них тратятся… Но бойцы в зелёных фуражках будут, пока будет Россия. А Россия будет, пока есть они.

Могут спросить – но ведь всё это рассказано о русских, а не о белорусских пограничниках? Спрошу в ответ – а в чём разница?