Текст книги "Слово Говорящего [Авторский сборник] "
Автор книги: Олег Котенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Нет! – вскричал Кагэро. – Вы лжете!
– Я лгу? Все люди живут по правилам – писаным или нет, – но эти правила им нравятся, и они ненавидят тех, кто правила нарушает. Люди не хотят, чтобы их жизнь меняли. Им она нравится, пока ничего в ней не меняется. Ты – язва на их теле. Ты и был другим, с самого рождения. Не лучше и не хуже, просто другой. У тебя два выхода: стать изгоем или стать правителем. Императором. Сыном богов.
– Как можно «стать» императором? Им нужно родиться…
Говорящий усмехнулся и посмотрел в сторону.
– Эти условности – для людей. Ты не должен думать КАК, ты должен стать, и все.
– А если я скажу, что не хочу?
– Куда же тебе деваться? Я взвалю на тебя эту ношу, хочешь ты или нет. Это как жернова, Кагэро. Ведь зерно не спрашивают, хочет ли оно превращаться в муку. Если бы спрашивали, люди не знали бы, что такое хлеб.
Кагэро не понимал половины слов, которые произносил Говорящий, но перечить перестал. Понял, наконец, что он говорит что-то важное. Значение этих слов он узнает, обязательно узнает…
Ветер качнул угасающее пламя костра. Кагэро провалился в сон.
Кагэро взвалил на Итиро всю имевшуюся у них поклажу и шел налегке. Итиро же пыхтел сзади, изнывая от жары, обливаясь потом, но молчал. Кагэро не знал, куда идет. Знал лишь, что должен прийти в какое-то место, названное Говорящим «Кладбище». Там он должен будет найти Нечто. Говорящий любит неопределенность: «Ясность отупляет, ты должен сам находить ответы на свои вопросы».
Но он чувствовал, что идти осталось недолго.
И тревога не покидала его. Кагэро думал, что она вызвана появлением Говорящего, объяснял непонятным осадком на душе от их разговора. Тревога усиливалась.
– Вы чего-то боитесь, Кагэро-сан, – сказал Итиро, когда они поравнялись. Кагэро в очередной раз передернуло от такого к нему обращения.
– Быть может, и боюсь, ну и что? Тебе какая разница?
Тень прыгнула на дорогу, и Кагэро, еще не видя, кто эту тень отбрасывает, уже знал это. Разбойники. Просто грабители, дорожная нечисть.
Трое стояли впереди. Три человека, три человеческие фигуры. У одного в руках был лук. Их привлекла богатая поклажа Итиро; скорее всего, так. Бедные путники их бы не заинтересовали.
– Дай мне меч, – спокойно проговорил Кагэро.
– Хозяин… – испуганно прошептал Итиро. Он, конечно же, не мог возразить Кагэро, но не мог и позволить ему драться в одиночку.
– Дай!
– Но их же трое!
– Вот болван. Дай сюда, говорю!
Кагэро за миг до того, как стрела должна была вонзиться в его грудь, почувствовал это и отскочил в сторону. Он схватил с земли камень и швырнул его в того, что с луком. Как ни странно, попал прямо в голову. Видимо, удар был достаточно сильным, а камень – достаточно большим. Лучник свалился на землю. Оставались еще двое, и у них в руках тоже были мечи или, скорее, ножи: гораздо короче, чем у него, зато отменно острые. Кагэро видел, как играет солнце на лезвиях.
Легкий ветерок взметнул дорожную пыль, но Кагэро решил не думать, что это Говорящий. Тут уж он помогать бы не пришел, это точно.
Конечно же, грабители были обычными людьми, и где им было справиться с Кагэро. Он вовсю использовал те немногие умения, что у него в последнее время стали появляться. Второй разбойник вдруг захрипел, осел на землю. Вытянулся и затих. Третий отступил, испуганно глядя на Кагэро. Пожалуй, он только сейчас заметил странность его лица. И зеленый огонь, полыхавший в глазах незнакомца, который выглядел такой лакомой добычей…
– Пошел прочь! – просипел Кагэро. Он не привык к дракам и сильно устал, хотя схватка и была непродолжительной. Внутри клокотали холод и пустота. Кагэро буквально валился с ног.
Последний, которому удалось остаться в живых, убежал, но меч не бросил. Очнулся лучник. Кагэро присел рядом с ним, приставил меч к горлу.
– Вы хотели только ограбить?
Лучник молчал. Кагэро усилил нажим и слегка двинул рукой, отчего по шее лучника потянулся красный след.
– Ну?
– Да, мы хотели только ограбить, – процедил тот, скривившись от боли. – Доволен, тикусеомоо?!
Кагэро прижал меч к горлу лучника и резко двинул рукой, отчего тот выпучил глаза и захрипел. Изо рта хлынула кровь. Кагэро встал и отошел на шаг назад. Лучник схватился руками за перерезанное горло, перекатился на бок. Итиро встал рядом с Кагэро. Он так и не оставил поклажу.
– Добейте его, Кагэро-сан, он сейчас, наверное, мучается от удушья.
– Сам подохнет, – ответил Кагэро равнодушно и вытер меч об одежду. – Только я хочу убедиться в этом. Подождем. Нам все равно нужно отдохнуть.
Итиро округлившимися глазами посмотрел на Кагэро. Но в этом взгляде не было и тысячной доли неуважения. Наоборот, Итиро восторгался своим господином. «Было бы чем восторгаться», – подумал Кагэро и принялся запутывать нити переживаний слуги. И вскоре Итиро было уже все равно, кто или что лежит на дороге у его ног. Говорящий подготовил благодатную почву для упражнений Кагэро. В ту ночь Итиро тоже перестал быть человеком, он стал чем-то вроде чурбана, который можно украсить такой резьбой, а можно и эдакой, или придать ему новую форму, чтобы сделать куклу.
Лучник умирал долго. Он хрипел, катаясь по земле, кровь разбрызгивалась повсюду, надувалась пузырями на его губах. Потом дергался, поднимая пыль. Кровь продолжала лететь каплями в разные стороны. А потом затих.
– Пойдем, – сказал Кагэро.
Пришли на место они к вечеру. Уже разгорелся закат, но было еще светло. Возможно, именно время сумерек сыграло решающую роль. Может быть, днем это место и не показалось бы зловещим, сейчас же, в красном свете заката, Кладбище выглядело ужасно.
Нет, не было там никаких могил или гробниц, ничего этого. Кладбище являло собой огромное плато, сплошь заваленное костями. Костями огромными, не человеческими. Можно только представить себе, как это выглядело в последних лучах солнца.
Да, несколько раз Кагэро наткнулся и на человеческий череп, но черепа все больше были огромными, когда-то они принадлежали каким-то животным. Очень большим, больше лошади. Гораздо больше. В пустую глазницу запросто можно было просунуть кулак.
– Что это, Кагэро-сан? – спросил Итиро; он был испуган.
– Наверное, какие-то древние звери. Мы не пойдем туда сейчас, давай вернемся, а уже утром… Я не хочу идти туда на ночь глядя.
Как обычно, развели костер, Итиро приготовил какой-то нехитрый ужин. Кагэро съел все, слуге достались лишь объедки.
– Ложитесь спать, Кагэро-сан, – сказал Итиро.
– Не хочется. Нельзя здесь спать. Жуткое это место.
– Да, место не из приятных…
Среди ночи Кагэро проснулся.
И то, что он увидел, ему не понравилось.
Была почти полная луна. Ее свет окутывал все плато, и груды костей светились призрачно-бело, придавая ему еще более жуткий вид.
Итиро стоял неподалеку. Костер, конечно же, погас, ветер шевелил остывающий пепел. А Итиро стоял совершенно неподвижно, с отрешенным лицом и пустыми глазами. Губы его что-то шептали. Он будто смотрел в сторону Кладбища.
– Эй, – Кагэро тронул его за рукав, но Итиро не отозвался. Только качнулся. Кагэро попытался разобрать, что он там шепчет, но ничего не вышло. Итиро не произносил слов вслух.
– Не трогай его, – голос был больше похож на шепот или шипение. Каждое слово сопровождалось порывом ветра. Несильным, чуть заметным, правда. Кагэро повернул голову и увидел огромную прозрачную голубую фигуру.
Да, наверное, именно так выглядел зверь, которому принадлежали ныне покоящиеся на Кладбище кости. Похож на ящерицу. Только более округлое и короткое тело, стоит на двух мощных задних ногах, а передние, менее развитые, держит на весу. По спине на всю длину – гребень.
Призрак. Лучи лунного света беспрепятственно проходили сквозь фигуру, и тени она не отбрасывала.
– Кто ты? – осторожно спросил Кагэро. И съежился под взглядом призрачных глаз, маленьких и злых.
– Ты задаешь вопросы?
Кагэро почувствовал окатившую его волну холода. А потом будто укол в лоб. Невидимая игла жала все сильнее, боль усиливалась, сверля мозг.
– Да, задаю, – с трудом проговорил Кагэро; вся его воля была сосредоточена в точке на лбу. Он выталкивал иглу. И это ему удавалось, правда, приходилось тратить много, очень много силы. – Кто ты такой?
Кагэро наконец избавился от сверлящей боли и увидел… Настоящая игла, обрезок толстой черной нитки, висящий в воздухе. Это придало ему сил – все же лучше бороться с тем, что видишь. Кагэро попытался выставить барьер, но страх не позволил ему полагаться на шаткую и непрочную стену. Тогда он собрал этот барьер вокруг иглы, окутал его прозрачным коконом. Теперь нужно следить, чтобы оболочка не прорвалась.
– Я защищаю свой дом, – прошипел зверь-призрак. – Я не нападаю.
– Но мне не нужен твой дом.
– Как же! Я знаю, зачем ты пришел. Чтобы забрать Коготь.
Слово «Коготь» зверь выговорил с выражением особой важности.
Вполне может быть, что Говорящий послал Кагэро в это место именно за каким-то Когтем.
Кагэро утратил бдительность, и игла с чуть слышным визгом пошла сквозь оболочку. Ему показалось, что зверь усмехнулся.
– Не старайся, у тебя не хватит сил удержать иглу. Лучше уходи.
– Я не уйду, – прохрипел Кагэро, сжав зубы. Он напрягся, в глазах потемнело, но… но игла стала изгибаться. Нет, он не хотел отправить ее обратно, все равно не получилось бы. Он хотел сломать ее… и ломал, а она была такой твердой!
У Кагэро уже отказали ноги, он просто перестал чувствовать их, онемение медленно ползло вверх. Когда доберется до сердца – будет совсем плохо, когда до головы… это будет означать, что силы исчерпались. Вот тогда конец. И он сделал одно единственное усилие, которое разом сожгло все резервы. Но игла тонко пропела и переломилась. Опала на землю несколькими хлопьями черного пепла. Кагэро поймал изумленный взгляд призрака.
– Я оказался сильнее, чем ты думал, да? – Кагэро блефовал; он едва стоял на ногах после такого. Ни в какое сравнение не идет с тем, что было на дороге. Сейчас он сделался абсолютно бессильным.
– Да, сильнее, – согласился призрак. – Но должен тебя разочаровать, человек. Это далеко не все, на что я способен.
И в следующее мгновение тяжелый удар свалил Кагэро на землю. В глазах поплыли цветные круги. Призрак двинулся вперед, но остановился у границы Кладбища. Наверное, просто не мог выйти за его пределы. Но только выйти.
Кагэро почувствовал, как тяжеленная плита придавливает его к земле. Воздух со свистом покинул грудь. Уши заложило. Глаза вдавились внутрь и вспыхнули нестерпимой болью. Кагэро не мог поднять эту плиту…
– Мудзюру, помоги! – прохрипел он, на что ушли остатки воздуха, которые всегда есть в легких. И налетевший ветер снес плиту. Правда, сознание было не вернуть…
Очнулся он от того, что упругой волной воздуха его подняло, крутануло, поставило на ноги. Кагэро разлепил глаза и увидел Говорящего. Его лицо выражало недовольство.
– Плохо, – сказал Говорящий и покачал головой. – Плохо, что ты не можешь справиться сам.
– Конечно, плохо, – согласился Кагэро и сжал ладонями виски: голова раскалывалась. – Спасибо…
– Другое хорошо: у тебя хватило ума покинуть Кладбище на ночь. Отошел бы дальше – было бы еще лучше. Сила Кладбища – на самом Кладбище. За его пределами она быстро рассеивается.
– Что за Коготь? За ним вы меня послали?
Говорящий потер ладонью подбородок.
– Я хотел дать тебе источник силы. Это не коготь, это свернутая в кольцо кость. Причем, свернули ее не люди, она была такой в теле животного. Считай, прихоть природы или, если угодно, – высших сил. Пойдем, я покажу тебе ее.
– А… – Кагэро посмотрел на Итиро. Тот уже не стоял и не шептал непонятное, а просто спал у давно потухшего костра.
– Не буди, предутренний сон самый крепкий… Впрочем, уже утро, светает.
Воздух и вправду стал серым и прозрачным. Кагэро побрел вслед за Говорящим на плато. Осторожно ступая меж костей, они добрались почти до середины. Там на большом круглом камне лежало белое кольцо такой величины, что его можно надеть на шею.
– Настоящая кость, – согласился Кагэро, рассматривая предмет.
– Можешь взять ее.
Кагэро взял кольцо в руки, и легкая дрожь прошла по телу. «Человеку не следует прикасаться к таким силам». Он потянулся, чтобы положить его на место. И положил. Ему показалось, что кольцо немного потемнело.
– Боишься? – с издевкой в голосе спросил Говорящий.
– Нет, просто… Я чувствую что-то большое, возможно, слишком большое для меня.
– Значит, ты – слишком маленький?
– Не знаю… Не хотелось бы верить.
– Ага! – Говорящий хлопнул в ладоши. – Конечно, не хотелось бы, потому что это означает признать себя ничтожеством. А ты не ничтожество. Это не похвала. Ты полный идиот, но, к счастью – для тебя, – не ничтожество.
Говорящий внимательно посмотрел на Кагэро.
– Возьми, – твердо сказал он.
– А вы… ты уверен, что так надо?
– Уверен. Бери.
Кагэро пожал плечами и взял кольцо из кости с таким видом, будто это теперь не стоило ему никаких усилий. Пожалуй, действительно не стоило. Просто сначала ему не позволили сделать это какие-то размышления. Размышления насчет последствий.
– Ну вот, – Говорящий довольно кивнул. – Ты стал думать о собственной безопасности. Теперь ты не бросишься в пасть льву ради чего-то, даже если тебе это «что-то» очень дорого. Ты бросишь в пасть другого.
Кагэро поднял руку с кольцом, повертел его, рассматривая со всех сторон. Да, это действительно была одна цельная кость, изогнутая непонятным способом. Два конца были плотно сжаты. Кагэро повесил кольцо себе на шею.
– И что мне теперь делать?
– А что ты считаешь нужным? Что считаешь, то и делай.
Кагэро помолчал.
В его голове роились самые разные мысли.
Во-первых, возникла и не оставляла уже его мысль о власти. Выходит, в его силах совершить невозможное – усадить себя на трон, объявив Сыном Небесных Отцов. И матерей. Сыном богов. Но в то же время он боялся. Конечно же, боялся…
Во-вторых, Кагэро неосознанно стал строить грандиозные планы на будущее. Похоже, Говорящий хорошо перемешал его мозги, потому что раньше такое ему бы и в голову не пришло.
– А я могу надеяться на помощь? – осторожно спросил он. Говорящий ухмыльнулся.
– Еще не так давно ты видеть меня не хотел, даже боялся. Поумнел? Или поглупел?
– Стал другим, – в тон ответил Кагэро. – И, должен сказать, не по своей воле. Но теперь-то былого уже не вернешь, так?
– Я могу вернуть, – неожиданно возразил Говорящий. – Могу сделать это в любое время, когда только захочу. Ты, конечно, будешь упираться руками и ногами, но потом… потом тебе будет все равно – ты снова изменишься.
Кагэро застыл и смотрел на Говорящего широко открытыми глазами.
– Да, да, не удивляйся, Кагэро. Все в моих силах. И как бы ты ни сопротивлялся… Но не для того я все это затеял. Я не буду помогать, ибо это будет значить окружить тебя коконом, вырастить, избаловать. Не будет этого, не жди. Я буду только наблюдать. Бери все, что хочешь, но платить придется собственной кровью. Слышишь, собственной, а не моей!
– Я же могу платить кровью других, – сказал Кагэро, щурясь.
– Бесплатный – только сыр в мышеловке, – улыбнулся в ответ Говорящий. – Ты еще неопытен, многого не знаешь. В жизни есть такие вещи, которым нельзя научить, только самому научиться.
– В жизни человека или…
– Жизнь одна на всех, – Говорящий смерил Кагэро взглядом, в котором явственно сквозило презрение, быть может, и притворное, этого у него не разберешь. – Ты уже начал ставить себя выше остальных. Пожалуй, я в чем-то ошибся…
– Нет!
Кагэро сжал зубы, все силы прилагая к тому, чтобы остановить волну, подхватившую его.
– Нет, Мудзюру, не позволю, – прохрипел он; в глазах уже колыхался красный туман. Волна отхлынула.
– Ладно, пусть. По крайней мере, в тебе появилась твердость. Иди, возвращайся к своему слуге. И пусть боги удачи помогут тебе…
Глава пятаяТварь лежала прямо на дороге.
Она была отвратительна и вызывала не столько омерзение, сколько страх. Выглядела она как младенец, но со странным, морщинистым лицом. В то же время тварь внушала сильнейшую жалость.
– Нужно взять его, Кагэро-сан, – сказал Итиро. – Похоже, он умирает.
Кагэро содрогнулся от мысли, что придется брать это в руки. К тому же, он чувствовал опасность, исходящую от этой твари. Впрочем, никто не мешает взять «младенца» Итиро. Пусть.
– Бери, только я бы не стал…
Опасения Кагэро подтвердились. Стоило Итиро поднять «младенца», как тот стал быстро увеличиваться в размерах. И не успел тот бросить тварь, как она стала такой большой, что Итиро свалился под ее весом. Туша придавила его, только голова торчала да левая рука.
– Ну? – с некоторым злорадством сказал Кагэро. – Как там?
– Помогите… – прохрипел Итиро. Лицо его бледнело, казалось, даже покрывалось голубизной.
«Пожалуй, умрет, если не помогу», – решил Кагэро. Он думал лишь о том, что всю поклажу после этого придется нести ему самому. Раньше Кагэро слышал истории о конаки дзидзи, но никогда не видел их собственными глазами, да и сами истории были пересказанными уже в десятый, а то и в сотый раз. Выходило так, что никто не видел этих загадочных существ собственными глазами. Имелись все основания не верить в их существование и считать рассказы о них простой сказкой. Но то, что встретили они, было именно конаки дзидзи. И оно так же захлебывалось детским плачем, пока росло на руках у Итиро.
Кагэро закрыл глаза. Почувствовал и увидел, как входит синий поток в глаза и уши, собирается в груди в ком, идет по руке… Короткая молния сорвалась с его пальцев, метнулась к непомерно разросшейся туше. Тварь взвыла, синие огни прыгали по ее телу. Вскоре она просто исчезла, испарилась. Остался лишь пришибленный Итиро, бледный и тяжело дышащий. Он лежал, неловко откинув руку в сторону, на лбу его блестел обильный пот. Глаза метались по белому дневному небу.
– Ну, вставай, – сказал Кагэро, потирая ладони. Пустота хлынула было в душу, но он умело остановил ее и рассеял. Кагэро уже умел и это. Итиро поднялся, но стоило это ему, судя по всему, больших трудов. Он еще нетвердо стоял на ногах.
– Обыкновенный ребенок… – прохрипел он. Кагэро с улыбкой развел руками.
– Выходит, не обыкновенный. Обыкновенные дети так себя не ведут. Ладно, пойдем. Нам осталось идти недолго.
Да, им оставалось идти немного, потому что уже виднелся прекрасный дворец, освещенный лучами солнца. Там, рядом, живут люди, которых предстоит…
Кагэро не знал, что собирается делать. Что ему нужно сделать. Как следует себя вести… Это плохо. Впрочем, Говорящий сказал, что не нужно забивать себе голову ненужными глупостями. Цели можно достигнуть только одним способом: не думая о способах достижения. Тогда их просто не существует.
Вскоре им встретился первый прохожий. Крестьянин. Он шел, закинув на плечо инструмент на деревянной ручке. Встретив взгляд Кагэро, крестьянин вздрогнул и поспешил отвести глаза. И пройти поскорее мимо. Он не стал кланяться или рассыпаться в крайне вежливых приветствиях – ничего. В нем проснулся такой страх – Кагэро это почувствовал, – что он совершенно перестал соображать.
Кагэро с Итиро прошли мимо рисового поля. Там работало множество людей. Они стояли, согнувшись, и высаживали хрупкую рассаду. После этого поле зальют водой. Кагэро подумал, что, должно быть, нужно быть очень упорным, чтобы вот так гнуть спину и с кропотливостью пчелы сажать этот рис. Или очень упорным, или очень бедным…
Вскоре впереди показались и вооруженные люди.
– Что делать, Кагэро-сан? – Итиро повернул свое лицо к Кагэро; оно снова было бледно, а глаза расширены. Кагэро улыбнулся. Он, конечно, понимал, что у Итиро в голове – сплошная каша, но неужели до сих пор нельзя было осознать всю необыкновенность происходящего?
– Будем выбирать. Либо станем гостями, либо завоевателями. Тебе что больше нравится?
Кагэро посмотрел Итиро в глаза. Тот ничего не понимал.
– Мне вот почему-то больше нравится роль завоевателя, – с некоторым сожалением – невольным сожалением – сказал Кагэро. И, подняв подбородок, зашагал вперед.
По лицам солдат пробежала тень. Им совсем не понравился излишне самоуверенный путник, да еще к тому же важный, судя по всему. И неизвестно, что делать – кланяться ему в ноги или оттяпать голову. Наибольшие подозрения были связаны с одеждой путника. Он был одет против всех правил и обычаев. Откуда он взял такую одежду?..
– Послушайте, омаэ-тачи, вам придется нас пропустить, – улыбнулся Кагэро солдатам.
Солдаты замерли на месте с остекленевшими глазами.
– Рады служить, господин, – наконец проговорил один. – Но нам нужно проводить вас к…
– Я понял, – прервал солдата Кагэро. – Ведите.
Но когда перед ним открыли дверь, пришел черед Кагэро замирать от изумления. Улыбаясь, на него смотрел Говорящий.
* * *
– Ты не теряешь времени даром, и это хорошо.
Кагэро рассеянно отхлебнул чая. Итиро оставили на улице, Говорящий не хотел видеть в своем доме «слугу». «Черт возьми, – думал Кагэро. – Похоже, я бы не смог оставить все это, даже если бы захотел. Не позволят…»
– Правильно ли то, что я делаю? – спросил он.
– Не знаю.
Говорящий пил чай мелкими глотками, даже глотать у него получалось медленно. При этом он не сводил глаз с Кагэро, и взгляд глубоких зеленых глаз вгонял в дрожь. Кагэро чувствовал, как утекают мысли из головы. Для Говорящего он до сих пор был открытой книгой. И в этой книге оставалось еще очень много чистых страниц. И кому предстоит заполнить их? Ему самому или существу с зелеными, как трава, глазами, которое давно перестало быть человеком?
Впрочем, Кагэро и не хотел бы знать ответ на этот вопрос.
– Что же мне делать? – ощущая, как накатывает отчаяние, воскликнул Кагэро. – Как поступить, чтобы ошибка не стала роковой?
Говорящий хмыкнул.
– Ты мне определенно нравишься. Ведь ты не спросил, что тебе делать, чтобы не допустить ошибки. Сам-то заметил?
– Нет, – честно признался Кагэро. – Наверное, ты просто хорошо поработал, Мудзюру… Позволишь мне так называть тебя?
– Я все равно не смогу запретить. Человек не воспринимает запретов, если он человек, а ты уже просто не сможешь. А что тебе делать, я на самом деле не знаю. Я ведь не пришел к своей цели.
– И что тебе помешало? – Кагэро внутренне содрогнулся, ожидая ответа на этот вопрос. Он, в общем-то, знал его заранее, но все же надеялся.
– Мне не хватило ума.
Говорящий отвернулся. Должно быть, Кагэро попал в точку своим вопросом, задел за живое. За незаживающую рану, которую никогда не удастся залечить.
– А мне его хватит?
– А ты не можешь оценить свои способности?
– Нет, конечно. Любой дурак считает себя умным. Любой чурбан считает, что его шутки самые остроумные.
– А если не считает?
– Признавший себя дураком – уже не дурак. Или очень смелый дурак.
Говорящий помолчал. Потом заговорил снова.
– Как я могу дать однозначный ответ на вопрос, у которого несчетное множество вариантов развития? Любая мелочь может сыграть роль. Вся твоя судьба складывается из мелочей, особенно сейчас.
– Как понять – сейчас?
– То есть, как понять? – Говорящий выглядел растерянным, чего Кагэро за ним никогда раньше не замечал. И тут же рухнула незримая стена, отделяющая зеленоглазого от мира людей. Он не стал человеком, но перестал быть демоном.
– Судьба не предопределена заранее, – сказал Говорящий. – У тебя вот здесь, – он постучал пальцем Кагэро по макушке, – есть нечто вроде основы, фундамента для построения… э-э… судьбы. Ужасно звучит… В общем, при рождении у ребенка нет будущего. Так длится некоторое время. Но приходит час, и в нем проявляется этот самый фундамент, который начинает управлять его жизнью. Все, что с ним происходит, управляется крохотной частичкой… хм… подсознания. Самым глубинным слоем. Это – то, что называют личностью. Говорящий может менять свою судьбу.
«Говорящий может менять…» Значит, думал Кагэро, Говорящий – это не прозвище… Кто бы мог подумать. Стало быть, теперь я – тоже Говорящий. И что же нужно говорить, чего ждут?
– Ты ждешь от меня, что я сам встану на этот фундамент?
– Правильно, – кивнул Мудзюру. – Жду. И буду ждать вечно. Если не сможешь ты, придет другой, третий, десятый… Хоть сотый, у меня много времени.
– Ты бессмертен?
– Да. Пока не придет время.
Неожиданности падали на Кагэро, как камни во время обвала. Значит, Мудзюру знал, что Кагэро родится, вырастет и попадет к нему. Может быть, искал. Но ждал…
– И сколько же тебе лет?
– Последний Говорящий ушел несколько тысяч лет назад. Тот, который передал свое… – Мудзюру запнулся. – Свое знание мне.
Да, он сказал «знание», но почему в мозгу Кагэро отчетливо прозвучало: «проклятие»?
– Великие боги, тысячи лет…
Мудзюру покивал головой.
– И я помню каждый день, каждую секунду. Каждое сказанное мне и мною слово. Это часть платы. Но я – несостоявшийся Говорящий. Мне не повезло, я не смог в достаточной мере изменить СВОЮ судьбу.
– А какая цель была у тебя?
– Я же говорил, что был глуп… ужасно глуп… хотел все начать… начать сначала. Всю жизнь человечества.
Губы Кагэро против его воли расползлись в улыбке. Он отвернулся, чтобы Мудзюру не видел, как он улыбается, а из груди полз смех.
– Можешь не отворачиваться, – сказал Мудзюру. – Теперь я, конечно, понимаю, что это было очень глупо. Но ведь прошло уже две тысячи лет. Даже больше.
Кагэро подавился смехом.
– Две?! И все это время…
– Я был отшельником. Жил в горах, в лесу – где угодно, только бы подальше от людей. И еще я ждал, пока родится тот, кто способен занять мое место. Ты пойми, не обязательно все будет так плохо, как я говорил тебе раньше.
– Ну да, зависит от того, как я изменю свою судьбу?
Мудзюру скривился.
– Нельзя просто так – взмахнуть рукой и все повернуть в обратную сторону. Вот.
Мудзюру сунул руку в карман и высыпал на пол пригоршню маленьких камешков прямоугольной формы. Очень маленьких и очень много.
– Менять судьбу, – сказал он, – все равно, что строить дом вот из таких камней.
Кагэро внутренне напрягся – и мелкие камешки стали складываться в четыре стены. Потом он поймал взгляд Мудзюру.
– Так не получится, – серьезно сказал тот.
– Я знаю. – Кагэро махнул рукой, и камешки рассыпались по полу.
– Скажи, что ты собираешься делать сейчас?
– Ты зажег меня идеей об императорстве, – улыбнулся в ответ Кагэро.
– Ну и?
– Я думаю, что вначале нужно, во-первых, осмотреться, узнать обстановку. А потом, я еще недостаточно силен для такого…
– Что правда, то правда, силенок у тебя маловато. Я уже полчаса роюсь у тебя в голове, а ты даже не пытаешься сопротивляться.
Кагэро почувствовал, как заполнила череп неожиданная пустота. Но не та пустота, вестник разрушения, которая обычно накатывает после любого усилия воли, а пустота, означающая освобождение. Говорящий оставил его в покое.
– А какой смысл? Разве это остановило бы тебя?
– Естественно, нет. Я бы сломал тебя, но мне не нравится покорность в любом виде. Пойми, ты должен противиться любому вмешательству в свою жизнь, даже попытке такого вмешательства. Даже мысли о нем ты должен вычищать из голов твоих людей. Иначе – конец. В общем, ты сейчас поживи у меня, осмотрись, а потом будешь решать.
– Будешь или будем? – осторожно спросил Кагэро, впрочем, не без ехидных интонаций.
– Будешь. Ты будешь. Я буду смотреть. Или подвергать тебя новым испытаниям.
* * *
Кагэро растянулся на мягком матрасе.
Ныли ноги, ныла голова, нестерпимо хотелось спать, но что-то мешало уснуть. Такого с ним раньше никогда не было. А тут будто сломалось что-то внутри, будто встал в сознании барьер, не позволяющий шагнуть в объятия сна.
Повалявшись с час, Кагэро встал. Заварил себе чая. Спать по-прежнему хотелось, и это желание наполняло слабостью все тело. Кагэро чувствовал себя куклой, которую набили соломой, а не человеком. Сильно кружилась голова, но стены не вертелись перед глазами.
Кагэро вдруг понял, что его кожа – это всего лишь оболочка, которая вот-вот лопнет и позволит ему освободиться от кокона. Он помотал головой и хлебнул горячего чаю. Кипяток обжигающей волной прокатился в желудок. Кагэро ожидал, что боль или другое резкое ощущение вернут его к норме, но этого не произошло. Напротив, ощущение кукольности усилилось. Теперь он с трудом двигал руками и ногами.
Когда Кагэро понял, что это новая неприятность, устроенная Мудзюру, ему стало страшно. До чего же можно дойти в таком состоянии? До сумасшествия точно. Кагэро сейчас видел комнату сквозь глаза. Будто лицо его – это маска, а глаза – прорези в ней, заклеенные чем-то прозрачным. Это странно. Видишь мельчайшие пылинки, осевшие на поверхность глазных яблок. Видишь еще что-то, двигающееся там же. Длинное, будто палочка, но неживое.
Кагэро схватил меч и полоснул себя по руке. Полилась кровь – обыкновенная, красная и теплая, липкая на ощупь. В глазах зарябило – набросили прозрачную легкую ткань на маску. Вспухли красные цветки тумана. Но сознания он не терял, что странно. Сознание дрожало от ужаса и неизвестности: «Что делать? Как быть?» Ноги вновь обрели силу, и Кагэро заметался по комнате, цепляясь за стены. Но у него все же хватило ума отбросить меч подальше, пока не распорол себе живот.
Кончилось все тем, что Кагэро повалился на пол у стены, закрыл глаза и долго любовался хороводом цветных шаров. В голове же была каша. Единственное, что можно было выделить из хаоса звуков и изображений, это слова:
«Истинно… Достоверно… Действительно…
Рожденный однажды, родится дважды и трижды… и ни смерть, ни болезнь… не коснутся его…
Истинно… Достоверно… Действительно…
А если смерть осмелится приблизиться к нему… да падет проклятие на тех, кто позволил это… кто не отдал свою жизнь взамен его жизни… кто не встал грудью за него… кто не пал ниц, дабы спасти его…
Истинно… Достоверно… Действительно…
Ежели кто будет так безумно смел, что поднимет руку на него… или хотя бы осквернит его словом, или взглядом, или мыслию… того лишить рассудка, либо глаз, либо рук… а кто убьет его, тому никогда не увидеть смерти…
Истинно. Достоверно. Действительно».
Последние слова прозвучали твердо, словно говорящий был уверен в том, что произносит. Потом все встало на свои места. Осталось только желание уснуть и легкое головокружение. Так он и просидел до утра, привалившись к стене. А утром пошел к Мудзюру.
Тот воззрился на Кагэро невинными глазами.
– Прекрати это! Я всю ночь не мог уснуть и сейчас не могу, хотя глаза слипаются!
– Нервы, – невозмутимо ответил Мудзюру. – Ты до сих пор не научился успокаивать нервы? Это же элементарно!
– При чем тут нервы? – вскричал Кагэро. – Чего ты хочешь добиться от меня этим? Что я должен сделать, чтобы ты вернул мне сон?
Лицо Мудзюру сразу стало жестким и суровым, будто выточенная из стали маска. И глаза – словно два изумруда. Таким Кагэро видел его только тогда, в долине…
