Текст книги "Чума (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Четыре пары глаз внимательно уставились на меня. Я обвел разведчиков своим одним. Слева от меня сидел плечистый здоровяк в выцветшей армейской форме старого образца. Еще с той войны, с германской, до прихода демонов. Справа расположился бородатый мужичок в нахлобученной на глаза шляпе с обвисшими полями. Барышня, откинувшись на стуле, почти скрылась в тени. Я разглядел только, что на ней был черный мужской костюм, аккуратный на вид, но весьма поношенный. Это я отметил по рукавам. Потертые и местами заштопанные, они явно знавали лучшие времени.

– Ну, приказ мы получили, – неспешно произнес здоровяк. – Задачка, вроде, понятная. Найти, где накачивают заразой всю эту нечисть, и уничтожить объект. Вроде так?

Он вопросительно глянул на меня. Я кивнул. Да, мол, всё верно.

– Но мы так и не поняли, зачем нам координатор? – холодно добавила к сказанному барышня. – Мы и сами в состоянии навести штурмовиков на цель.

Ах, вот в чём была причина ее недовольства! Я залез в чужую епархию. Что ж, в армии мне встречалось и такое. Небольшие слаженные команды вообще не жаловали чужаков, а уж если чужой человек фактически дублировал задачи кого-то из отряда, усматривали в этом – иногда, кстати, справедливо усматривали – намёк на то, что этот самый продублированный не справлялся. В таком случае, понятное дело, чужака и вовсе принимали в штыки.

Не то чтобы я совсем не ожидал подобного поворота, но и не скажу, чтобы заранее к нему готовился. Всё-таки ни на чье место я тут не претендовал. Я, по правде говоря, и свое уступил бы не глядя, и уж точно не собирался разводить из-за него конфликт с людьми, с которыми мне предстояло скоро идти в бой. Ведь вряд ли нечисть отдаст нам свою лабораторию без драки.

– Нисколько не сомневаюсь в вашем мастерстве, барышня, – сказал я самым дружелюбным тоном.

Она громко фыркнула в ответ.

– Ах, да, – спохватился Хорь, и на правах старшего представил мне свою команду. – Это Тень, – он указал на барышню; затем его указательный палец едва не упёрся в ухо здоровяка. – А это Лось.

Бородач в шляпе оказался Травником. Я уже мысленно успел окрестить его Сморчком. На мой взгляд, такое прозвище ему подошло бы куда больше, но, разумеется, эту мысль я оставил при себе. Вместо этого я развил другую, только что окончательно сложившуюся у меня в голове.

– Приятно познакомиться со всеми вами, – сказал я. – Что до моей миссии, то она сводится не к вызову штурмовиков, а, скорее, наоборот, в определенном контроле за их усердием.

Лось хмыкнул.

– А они могут быть недостаточно усердны? – спросил Хорь.

В его голосе звучало неприкрытое сомнение.

– Напротив, – сказал я. – Они могут быть излишне усердны, а нам нужно захватить образцы заразы. Лучше без заразителя, чтобы не тащить этого урода в город. Всё равно запретят, а у нас – приказ добыть образец.

– Ну да, излишнее усердие, это их конёк, – проскрипел Травник.

Прозвучало так, будто он камни пережёвывал, и они у него во рту терлись друг о друга. При этом борода застыла, будто бы она-то уж точно из камня вырезана. Пока он говорил, ни единый волос на ней не шелохнулся.

– А вы, стало быть, должны перехватить у них приз? – произнес Хорь. – С нашей подачи.

– Именно так, – подтвердил я.

Хорь оглянулся на своих, потом сказал мне:

– Думаю, мы сможем это устроить. Есть идеи, где нам искать цель?

Я пожал плечами.

– Наверное, там, где по вечерам собирается нечисть с мутантами, – предположил я первое, что пришло в голову.

Собственно, это было не только первое, но и единственное. Хорь помотал головой.

– Точно нет, – проскрипел Травник.

– Мы такие сборища отслеживаем, – добавил к этому Хорь. – И сразу наводим на них корабельную артиллерию. Морячки давно пристрелялись и разносят всё в хлам.

– Хм… – задумчиво протянул я. – Но вряд ли вражеские химики бегают по всему берегу со шприцами и тычут всех, кого ни встретят. Я тут немного прикинул… Как заразители на наш берег лезут, за вечер их нужно подготовить минимум порядка полусотни. Причем как профессор рассказывал, им же не просто заразу вкалывали, их ею основательно накачивали. Для такого у них должно быть какое-то место сбора.

– Может, они каждый раз назначают его в другом месте, – подала голос Тень. – Эдакий передвижной лагерь.

Нотки враждебности из ее голоса, увы, никуда не исчезли, словно бы это я был виноват в хитроумии враждебных нам сил. Хорь согласился с ней в той части, где противник мог бы менять места встречи, однако Травник почти сразу помотал головой.

– Не-а, – проскрипел он. – Мертвые совсем глупые. Без шамана они не будут бегать с места на место, а шаманов мы давно не видели.

– Но кто-то же их гонит на город, – возразил ему Лось.

– Значит, прячутся, – спокойно скрипнул в ответ Травник. – Или их демон наводит. Или сам город зовёт. Шумное тут место, – он вздохнул и покачал головой. – Но одно дело – звать мертвых, а гонять их туда-сюда – совсем другое. Тут без крика не обойтись, а крики мы бы услышали.

Сдается мне, этот сморчок знал, что говорит. Разведчики тотчас с ним согласились, и даже Тень нехотя кивнула.

– Ну и что у нас получается? – спросил я. – Где-то их всё-таки накачивают заразой, но толпами там не собираются?

– Вообще не собираются, – поправил меня Травник.

– Вроде того, – сказал Хорь. – Выходит так, что нам следует искать эдакий проходной двор, где эти ребята проходят, да особо не задерживаются. Потому и наше внимание они раньше не привлекали. Обычная миграция, но всегда проходящая через одни и те же точки.

Он вытащил из-за спины карту. Когда Хорь развернул ее на столе, та всю столешницу покрыла, да еще по краям свисала, словно скатерть. На карте была во всех подробностях изображена северная часть Севастополя – та, что лежала за бухтой – и ее окрестности. Красные линии, сопровождаемые цепочками цифр и дат, показывали основные пути миграции нечисти.

На мой взгляд, нечисть бродила как ей вздумается. Никакой системы я в этих линиях не увидел. Однако разведчики склонились над ней и, принявшись водить пальцам по красным линиям, что-то в них находили и кивали сами себе. Больше того, где-то спустя четверть часа такого времяпровождения они даже наметили несколько точек, которые подошли бы под наши требования.

Хорь аккуратно записал их карандашом в блокнотик. Потом разведчики еще малость поспорили, и пару точек вычеркнули из списка. Осталось шесть. Вычеркнули бы еще одну, но эта точка – в списке она была пятой – лежала на пути из четвертой в шестую, и Хорь волевым решением оставил ее в списке.

– Ну вот их завтра и проверим, – сказал он, и добавил, обращаясь ко мне. – Сегодня уже поздно выходить. Как раз под нечисть попадем, и будем всю ночь вместо разведки по щелям шкериться. Толку-то? Так что выступаем с рассветом. Вы, как я понимаю, с нами?

Выглядело так, что да. Иначе придется составить компанию Алексеевой, а с ней я предпочел бы встретиться как можно позже. А лучше бы и вовсе разминуться. Оттого и план у меня сложился соответствующий: мы с разведчиками находим лабораторию врага и захватываем образцы, а вызванные на цель штурмовики разносят всё в пух и прах, после чего мы расходимся, вполне довольные друг другом.

Хорь, кстати, план одобрил, и я тотчас поручил Тени отправить его штурмовикам. Мол, в вашу связь, барышня, не лезу никоим образом. Не скажу, чтобы это заметно повлияло на ее благосклонность, но, по крайней мере, так мне не придется наносить личный визит Алексеевой.

– Хорошо, – сказал Хорь. – Тогда берите с собой паек на два дня и всё, что вам нужно для вашей миссии. Фотоаппарат, если понадобится, у нас есть. Остальное, думаю, вы и сами знаете. Чай, не первый день на войне.

Я подтвердил, что да, пострелять по нечисти уже доводилось. На этом мы и расстались, условившись встретиться перед воротами госпиталя. Там напротив располагалась приличная, по словам Лося, забегаловка, где пришедшие первыми могли подождать опаздывающего. Судя по формулировке, под опаздывающим подразумевался ваш покорный слуга. Пообещав не опаздывать, я откланялся, и отправился взглянуть, что же там за забегаловка.

В эпоху, когда всякая еда строго нормировалась, ну, или старательно утаивалась от сборщиков, большинство довоенных ресторанов и кафе попросту закрылись. Всё-таки без подачи еды в их существовании заметно поубавилось смысла. Однако были и такие, которые не только выжили, но и процветали.

Такие заведения превратились в нечто подобное китайским чайным домикам. Может быть, кто-то еще помнит – были такие до войны, где наши азиаты в национальных одеждах Китая подавали заваренный по особенному чай. Больше ничего, поэтому прижилось это чудо исключительно по столицам, где хватало падкого на всякую экзотику народа. Нам-то ведь к чаю непременно плюшку с медом подавай или блинки со сметаной, да хотя бы и пряники… Эх, что-то я размечтался.

В общем, в нынешних кафе подавались травяные чаи да напитки покрепче, где была такая возможность, ну и плюс всякая нехитрая снедь, если, опять же, нормирование в регионе позволяло хоть что-то пустить в свободную продажу. Однако главным блюдом зачастую оказывались новости, которые тут же можно было бы и обсудить.

Я нашел указанную Лосем забегаловку в проулке справа от госпитальных ворот. Она именовалась "У пушкаря". Перед входом на постаментах стояла пара старинных пушечек. Внутри было чистенько и опрятно, однако посетителей оказалось всего четверо. За столиком у запасного выхода сидела пара, да соседний стол оккупировал господин с кипой газет. Раньше, помнится, народ поближе к камину рассаживался, или у окна, а в нынешние неспокойные времена самые востребованные места – у выхода. Впрочем, столик у окна тоже был занят. Там обосновался мой недавний знакомец – Измаил.

– Вечер добрый, – сказал я ему.

Не похоже, чтобы Измаил был очень рад меня видеть, но поздоровался приветливо и предложил подсесть к нему за столик. Я устроился напротив. Вместо стульев тут были короткие деревянные скамейки. Надо заметить, и вдвое не такие удобные, как в бюро разведчиков.

Подавали "У пушкаря" свежие газеты – аж дюжину на выбор – два вида чая и яблочный сидр по цене настоящего французского коньяка. Последний мне доводилось пробовать в Петрограде. Очень уж знатоки нахваливали, я половину месячного оклада отдал за маленький лафитничек, а на вкус оказалось весьма так себе. Тот же сидр лучше. То ли со вкусом у меня не очень, то ли ресторатор, зараза такая, подсунул подделку.

Вот и здесь тоже:

– Чай у них не настоящий, – сообщил мне Измаил. – Сбор травяной. Но тот, который именуется красным, полезен для здоровья.

Себе он заказал именно такой, и я последовал его примеру. Чего в нём было красного, я так и не понял. Чай оказался бледно-зеленым, со вкусом крапивы и, пожалуй, еще ромашки. В общем, ничего красного.

Мы сидели, пили чай и неспешно беседовали о здешнем житье-бытье. Говорить о работе у инквизиторов не принято, да и вообще моветон. Во-первых, секретность, а во-вторых и, пожалуй, в главных – от работы подчас оставались такие воспоминания, что лучше бы их и вовсе не касаться.

Ну а жизнь – она повсюду примерно одинаковая. Тут, кстати, она была не так уж и плоха. Да, питались севастопольцы практически одной рыбой с овощами. Мясо появлялось на столах только по праздникам, а как выглядит нормальный хлеб – многие и вовсе забывать начали. Тут всё больше в ходу армейские галеты да сухари. Но в целом по нынешним меркам им еще грех жаловаться.

Нашему полку как-то еще в бытность мою в армии довелось целый месяц на одной капусте просидеть. Щи из одной капусты, на второе – тушеная капуста и к этому кисель из нее же. К концу месяца я уже начал опасаться, что скоро мутирую в зайца. А тут нам к чаю даже рыбные кнедлики подали. Суховатые, правда, но всё ж таки. Опять же, своя мануфактура при городе имелась, не всё у них тут привозное. В общем, как сказал Измаил, если бы не нечисть – жить можно.

– А с нечистью тут как обстоят дела? – поинтересовался я.

Это не по работе, это всё еще про жизнь в городе. Сейчас спрашивать про нечисть, это как в былые времена поинтересоваться, какие нынче погоды стояли в их краях.

– Лезет, проклятая, – ответил Измаил, похрустывая кнедликом. – Серьезная драка последний раз была месяца три назад, – он посчитал, загибая пальцы, и повторил. – Да, аккурат сегодня три будет. Даже демон был. Хвала Аллаху, одолели его. С тех пор только мертвые да мутанты, но уж эти идут сплошным потоком.

Я сочувственно покивал и между делом поинтересовался, что коли уж демоны до них добредали, то не встречались ли тут ангелы. Вообще считалось, что роза-ангел произрастала где угодно, однако среди инквизиторов бытовало мнение, будто бы ангелы приходили вслед за демонами. Просто цветок не был столь мобилен, как шустрые адские твари.

Измаил отрицательно помотал головой.

– Они, как говорят, приходят, когда в округе гнездо демонов появляется, – пояснил он. – За одиночками им не с руки гоняться, а у нас только такие и забредают.

– Понятно…

Стало быть, опять не судьба.

– А что насчет одержимых? – спросил я.

– Да в том-то и странность, Глаз, что ничего. Как началась эпидемия – ни одного не было. Хотя, казалось бы, им сейчас самое раздолье. Страхи, упадок духа…

– Может, не такой уж и упадок духа, – возразил я.

Лично мне горожане вовсе не показались павшими духом. Ну да, демоническое вторжение не сделало их счастливыми, но человек ко всему привыкает. Особенно если дать ему время обвыкнуться, а у местных его было предостаточно.

Когда я изложил свои соображения Измаилу, тот согласно покивал, но потом заметил:

– Вот это мне и кажется странным. Словно бы нас кто-то прикрывает, а у нас ведь союзников по ту сторону нет.

– Кроме одного.

Я взглядом указал вверх. Над нами был белый потолок, но Измаил понял правильно.

– Как говорится в народе, на Него надейся, а вперед поглядывай, – сказал он.

– Ну-у, – протянул я, одновременно укладывая мысль в голове. – Если нечисть от большого ума сама друг дружке по рукам надавала, не вижу в этом ничего плохого.

– Да я тоже, – отозвался Измаил. – Но меня беспокоит: зачем она это сделала? У нечисти ведь тоже есть свои планы, и в них точно нет для нас ничего хорошего.

– Планы – это еще не победа, – оптимистично заявил я.

Измаил как-то очень неуверенно покивал в ответ. Я мысленно вздохнул. Ну вот еще одна напасть нарисовалась. Нет, инквизиторы, конечно, редкостные параноики. У них это профессиональное заболевание. По Факелу знаю. Но то инквизиторы, а ведь командование зачем-то пригнало в Севастополь новейший боевой дирижабль с целой ротой штурмовиков. Причем, надо заметить, что даже для убийства демона обычно было достаточно полуроты. Рота – это уже что-то уровня демонического гнезда.

Нет, я, конечно, и мысли не допускал, будто бы нечисть прикрывала спрятанное где-то прямо в городе гнездо, однако, если Измаил прав, у нас проблема именно такого масштаба.

Ох, даже не уверен, хочу ли я знать: прав ли он? Вот только куда деваться-то? Если просто закрыть глаза, проблема никуда не исчезнет. Это только в детстве кажется, будто стоило перестать видеть проблему, и проблема переставала видеть тебя. На самом же деле проблема лишь получала дополнительное преимущество.

– Ладно, пойду я, – сказал я.

Надо хотя бы предупредить Факела, чтобы не зевал тут без меня. Ему это не свойственно, но мы-то с ним ждали относительно мелкой пакости вроде покушения нечистой силы на профессора, а тут явно заваривалась каша посерьезнее.

Измаил кивнул. Я поднялся. Пока искал в кармане мелочь, чтобы расплатиться за чай, мой взгляд машинально скользнул за окно. Когда я сидел, обзор закрывала занавеска, а стоя рядом со столом, можно было видеть улицу и ограду госпитального комплекса. За оградой зеленел, а кое-где уже и заметно пожелтел высокий кустарник. Над ним возвышалась крыша нашего флигеля.

Наблюдать отсюда за флигелем было, пожалуй, всё-таки неудобно. Со своего места я видел лишь крышу и небольшую часть под ней, включая самый верх высоких окон. Что происходило за окнами, не разглядеть было, однако горит ли у нас свет и есть ли кто дома – это запросто. Тем более что во флигеле печурка стояла на случай холодной погоды, и дымок из трубы был бы на фоне неба как на ладони. Кажется, паранойя – это заразно.

Тем не менее, вечером во флигеле я предупредил Факела не только о своих опасениях, но и том, что Измаил, похоже, приглядывал за нами.

– Даст Бог, отобьемся, – невозмутимо ответствовал мой напарник. – Будь нечисть по-настоящему в силе, она бы от нас не пряталась. Небось, это какой-нибудь особенно сильный одержимый, вроде того, что был в Дубровнике. Но мы ведь справились.

Ну да, справились. Во многом благодаря везению, но если проблема была лишь в демоническом одержимом, то это еще полбеды. Однако ведь и там к одержимому прилагалось гнездо. Недостроенное, правда, но там до завершения работ оставалось шиш да ни шиша! Когда мы его раскрыли, демоны уже топали на новоселье.

– А что Измаил за нами приглядывает… – неспешно продолжал тем временем Факел. – Так мы не занимаемся ничем предосудительным. Авось, еще и поможет, если нечисть навалится в открытую.

– То есть, думаешь, она всё-таки может и в открытую навалиться? – сразу уточнил я.

В госпитале, между прочим, на крышах пулеметов не было. Хотя, если что, у нас тут казармы под боком. Факел пожал плечами, потом ответил, что он тоже не осведомлен о происходящем. Вот и о штурмовиках только от меня услышал, и следящего за нами Измаила не приметил. Последнее его, похоже, малость раздосадовало. Когда доходило до дела, Факел был тем еще перфекционистом, а тут за целый день слежки не заметил. Правда, по большому счету это не слежка и была – так, пригляд; да и сам Измаил нам не враг, а наоборот – товарищ по оружию, но сам факт того, что существовало место, откуда за нами можно было спокойно наблюдать, а мы и не в курсе – вот это его зацепило.

– Не наше это дело – охрана, – сказал я.

Сказал больше чтобы его подбодрить, хотя, по правде говоря, действительно не наше.

– Не наше, – легко согласился Факел. – Но мы ведь не охранять и ехали. Просто раз уж взялись, то надо делать на совесть.

– Погоди-погоди, – произнёс я. – У нас же приказ.

– У нас приказ разобраться в происходящем на месте, – ответил Факел. – И приглядеть за профессором.

– Вот это и называется охрана.

– Ты прав, – Факел кивнул, после чего неспешно и обстоятельно принялся объяснять, что на самом деле я не так уж и прав. – Вот только сам посуди. У инквизиции есть своя служба защиты. Да, один раз оплошали, но ошибки у всех случаются. У полиции есть служба безопасности. Еще с довоенных времен. Те еще зубры, надо понимать. А послали нас с тобой, специалистов по нечисти. Стало быть, что? – сам спросил, сам же и ответил: – А стало быть, тут завелась серьезная нечисть. Простым охранникам она не по зубам, а мы с тобой да с Божьей помощью, глядишь, и одолеем врага. А не одолеем, так шумнем напоследок хорошенько, тут штурмовики и сгодятся.

– Отличный план! – сказал я, даже не потрудившись скрыть сарказм.

– Ты же сам говорил еще в Петрограде, что здесь дело нечисто, – напомнил Факел.

Ну да, говорил.

– Но не настолько же!

– Когда, Глаз, зовут инквизицию, обычно уже настолько.

Глава 3

Взаимодействие между родами войск у нас налажено всё-таки так себе. И дело вовсе не в средствах связи. С этим у нас, напротив, всё отлично. Радиотелеграфы, телефоны, семафоры, отдельная фельдъегерская служба… Вот, собственно, в этой отдельности вся загвоздка. Армия, флот, авиация, штурмовики, жандармы, разведчики и даже курьеры – у всех своё начальство, свои уставы и своя связь. Про инквизицию я и не говорю, эти вообще отдельнее всех отдельных.

И вот пока доклады по всем своим отдельным-то инстанциям вразнобой до штаба доковыляют… Причем доковыляют далеко не все. Те же боевые братья военному командованию неподотчетны. У них зачастую на поле боя свои задачи, да с таким уровнем секретности, что еще пойди-найди специалиста с должным допуском, чтобы узнать, какого беса они вообще творят! Так вот, к тому времени, когда доклады будут в штабе, обстановка на поле боя уже три раза поменяется.

Некоторые командиры из-за этого переносили свой штаб прямиком на передовую, но там их иногда убивали. Тоже не дело! Поэтому штабные посидели, подумали и придумали отдельного – ну а как же иначе?! – специалиста. Назвали его координатором, однако фактически это был условно полномочный представитель старшего офицера на поле боя. Условно – потому как многие полевые офицеры, с которыми ему приходилось работать, были выше его по званию, и приказывать он им не мог. Приходилось больше налегать на дипломатию. Дипломат, кстати, из меня просто аховый. Тем не менее, свои несомненные плюсы в целом у этой идеи были.

В по-настоящему масштабных операциях у одного старшего офицера могло быть до дюжины координаторов, позволяя ему оперативно решать многие вопросы на местах. Опять же, если кого-то из них убивали, то, наверное, было не так жалко.

Не желая опаздывать, я вышел поутру пораньше, и нос к носу столкнулся со своими разведчиками у входа в забегаловку. Они тоже пришли пораньше. Небось, хотели щелкнуть своего координатора по носу. Если так, то у них не получилось. Хорь одобрительно кивнул. Мы поздоровались и тотчас двинулись в путь.

Одеты мои спутники были как вчера, но сверх того каждый носил широкий матерчатый плащ. С лицевой стороны он был пятнисто-серый, под цвет брусчатки мостовой, а с изнанки – пятнисто-зеленый, под летний кустарник. На плече у разведчиков висело оружие в кожаном чехле, и широкий кусок материи с плаща дополнительно прикрывал его от ненастья и чужих взглядов. Тень сверх того тащила на себе походную радиостанцию. Это был здоровенный жестяной короб с выдвижной антенной. Я даже было подумал предложить свою помощь, но Тень на меня так строго зыркнула, что не рискнул.

Ну да ничего, дотащит. Всё-таки портативная модель. У нас в полку, помнится, было громоздкое старье, которое приходилось перевозить на двуколке, а если требовалось его выгрузить или потом обратно загрузить – призывали в помощь вознице еще пару солдат. Да и барышня была на вид крепкая. Не спортсменка, этих сразу видно по особенной стати, а, скорее, крестьянка с их веками выкованной выносливостью. Красивая, кстати, и личико симпатичное даже с таким насупленным выражением, как в тот момент. Но если надо будет, то и коня на скаку остановит, и в горящую избу зашвырнёт беднягу недрогнувшей рукой.

– Я составил маршрут, – говорил мне тем временем на ходу Хорь. – Думаю, если нигде не нарвемся, то к полудню все точки обойдём.

– Профессор полагал, что заразителей накачивали перед самым выходом, – возразил я. – А это ближе к ночи.

– Может, оно и так, – отозвался Хорь. – Но если они при этом наследили, то следы мы отыщем.

– А если не наследили?

– Чтобы нечисть, и не наследила? – вопросил Лось, и громко фыркнул.

Ну точь-в-точь лось. Хорь кивнул и подтвердил, что вообще-то за нечистью такое не водилось. Хитрить и обманывать она умела, и засады подчас организовывала грамотно, даже бывалые разведчики попадались, а вот заметать следы у нее получалось плохо. То ли не освоила эту науку, то ли попросту ленилась. Исключения из этого правила, конечно, случались и, по словам Хоря, не так уж редко, но если брать на круг, то я мог уже готовиться перехватывать добычу у штурмовиков.

Последние, кстати, по словам Тени, уже ожидали вызова на цель.

– Это они рановато, – заметил я.

– Это же штурмовики, – ответила Тень.

Ну да, иного от них никто и не ожидал. С другой стороны, их готовность также означала, что никаких других задач у штурмовиков сейчас нет. На мой взгляд, это было несколько странно. Не на отдых же их сюда прислали?

– Нам сюда, – сказал Хорь.

Мы прошли под каменной аркой, где у нас проверили документы, и вышли к каналу. К его набережной была пришвартована плавучая пристань, а к той в свою очередь – небольшой катерок с пошарпанными бортами. Раньше он был синим. Теперь расцветку дополняли многочисленные ржавые разводы.

На носу катера размещалась турель с пулеметом. Турель тоже была в потеках ржавчины, а вот пулемет – как новенький. Даже блистал маслом на солнце. Приглядевшись, я признал в нём английский "Виккерс". Он был весьма похож на более привычный нам пулемет "Максим", только на "Виккерсе" замок зачем-то перевернули на 180 градусов. Пулеметчики говорили, что так практичнее. Ну, не знаю. Штурмовики, которые могли позволить себе выбирать оружие, предпочитали всё же "Максим", а их главным любимчиком был и вовсе "Льюис", но только непременно чтоб американского производства.

Сидевший за пулеметом низкорослый крепыш в тельняшке приветливо помахал нам рукой. Мы расположились на палубе, и катерок рванул с места в карьер. Выглядел он, может, и неказисто, но мчался не хуже породистого рысака. Канал пролетели словно на крыльях. Бухту – тоже. Я-то ожидал, что нам придется подождать, пока сделают проход в сетях, однако, как оказалось, проходы – и весьма широкие – были уже готовы и даже обозначены цветными буями. Не удивительно, что у них каждую ночь мертвецы выходили на берег!

– Эй, Глаз, – тихонько окликнул меня Травник. – А вы с главной штурмовичкой только в Нарве пересекались или потом тоже виделись?

Я хмыкнул, и столь же негромко поинтересовался в ответ:

– А что вы слышали про Нарву?

– Мы, Глаз, по земле ходим, а она слухами полнится, – неспешно ответствовал Травник. – Слышали мы тут и про вас, и про то, как вы в Нарве людей спасали, и как госпожа Алексеева вашему подвигу поспособствовала.

В окончании фразы мне отчетливо услышался плохо подавленный смешок.

– Понятно, – сказал я. – Нет, не виделись. Она сразу получила назначение на север, курсантов тренировать.

– Не очень-то ее бойцы похожи на вчерашних курсантов, – заметил Травник.

Тут уж я мог только развести руками. Мол, чего не ведаю – того не ведаю. Я на ее отряд тогда, помнится, и внимания-то толком не обратил.

– А еще не очень верится, что вы в одиночку забили демона в рукопашную, – ввернула Тень.

– Да это мне просто повезло, – ответил я. – Его до меня целая рота отделала, а я только прикончил тварь.

На таких, как она, пустой похвальбой впечатление не произведешь, а честность и скромность через раз срабатывали.

– А-а, – с пониманием и, как мне показалось, немного разочарованно протянула Тень.

Это оказался не мой раз.

– Повезло – это хорошо, – сказал Травник. – Без удачи в нашем деле никуда.

Тень, не ответив, внимательно смотрела вперед. Впереди сплошной серо-стальной стеной вставал борт дредноута "Императрица Мария". Издалека он не производил особого впечатления. Дредноуты вообще приземистые, если можно так сказать про корабль, и неказистые на вид, однако вблизи они выглядят совсем иначе. Наш катерок минут пять "Императрицу" огибал.

Наконец, мимо проплыла корма – тоже очень немалых размеров – и мы увидели северный берег. Вдоль него тянулись руины. Целых зданий не осталось ни одного. Лишь кое-где еще стояли почерневшие от копоти стены, испрещенные проломами. Слева возвышалась над руинами крепость из красного кирпича. Такие часто строили там, где опасались только мелкой нечисти, у которой ни пушек, ни мощи демонов, зато полно любителей рукопашной.

Над крепостью развевалось знамя с иконой. Судя по косому кресту, это был Андрей Первозванный. Не самый частый святой на знаменах. Куда чаще можно встретить Николая Чудотворца или архангела Михаила. Ну и, конечно, Спаса Нерукотворного. Я присмотрелся, но номер полка на таком расстоянии не разглядел.

Разведчики дружно подобрались, вынимая из чехлов оружие. У Лося с Хорем оказались наши обычные трехлинейки-мосинки, у Травника – берданка, а Тень держала в руках японский карабин "Арисака". Это была укороченная версия их 38-й модели. Я снял шнуровку со своего чехла, и спрятал ее в карман.

– Вроде тихо, – негромко сказал Травник.

Хорь кивнул и, оглянувшись в сторону рубки, произнес:

– Высаживаемся на два-семь.

Катер лихо подлетел к самому берегу, и мягко ткнулся в него носом. Разведчики выскочили на твердую землю. Сервиса в виде сходен не предлагалось. Тихо вздохнув, я последовал за ними. Земля на этой самой "два-семь" оказалась одно название. Под ногами лежала раскрошенная мостовая, и это крошево так и норовило разъехаться в разные стороны. Я едва удержал равновесие и едва-едва не помянул нечистого. Тут он был бы особенно не к месту.

Травник развернул свой платок, закрывая лицо по самые глаза, и я поспешил последовать его примеру. Остальные были более беспечны, однако всё же каждый держал платок под рукой. У Тени он был черный, с вышитыми на ткани белыми лилиями.

– Идем к первой точке, – откомандовал Хорь. – Лось – впереди, Травник – замыкающий, Глаз – рядом со мной. Без команды не стрелять.

Последнее явно относилось ко мне.

– Вас понял, – ответил я.

– Ну а раз понял, то идём, – сказал Хорь. – Господь с нами.

– Господь с нами, – повторила вся команда.

Я тоже с небольшим запозданием присоединился к общему хору. Оно, конечно, исключительно для самоуспокоения. Умом-то я понимал, что Ему не до нас, но, как говорится: а вдруг?

Церковь, к слову сказать, не одобряла подобные ритуалы, но и не боролась с ними. Во-первых, действительно, а вдруг?! Во-вторых, без толку. Когда люди каждый день ходили по краю, суеверия вырастали как грибы после дождя.

Катер ждал у самого берега, пока мы не дошли до разрушенной стены. За ней никого не наблюдалось. Мы по одному прошли через пролом на ту сторону, и только тогда катер, фыркнув двигателем на прощание, двинулся в обратную сторону. Мы же направились на север по едва угадываемой в развалинах улице.

Да уж, разнесли тут всё капитально. Как говорится: "в пух и прах"; и прах – это, увы, не метафора. То тут, то там мне попадались на глаза обглоданные кости. На стене из темно-красного кирпича белел распятый скелет. Человеческий. На его плечах болтались обрывки армейского мундира. Это наверняка бесы развлекались. Мы прошли мимо, и сразу за стеной свернули в бывший проулок, который ныне угадывался по уцелевшему углу дома и кусочку мостовой.

– А чего не приберёте? – тихо спросил я, мотнув головой назад, в сторону скелета.

– Надо бы, – так же тихо отозвался сзади Травник. – Ежели по божески-то. Только, Глаз, это ведь сразу сигнал врагу, что мы здесь проходили. А выслеживать бесы умеют не хуже нашего. Им только дай зацепку…

Лось вскинул руку со сжатым кулаком, призывая к осторожности, и указал пальцем на развалины вправо. Мы метнулись туда. Получилось практически беззвучно. Разведчики вообще двигались словно призраки, да и я тоже не оплошал. На поле боя этому искусству обучаешься быстро.