Текст книги "Хроники Талийской войны (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Зато наша модель могла вести огонь на ходу на все 360 градусов, а вот эта башенка, развернувшись назад, упиралась стволом прямиком в грудь пилота. Шикарный способ застрелиться! Кстати, в горячке боя, когда ствол крутится туда-сюда, а машину бросает на ухабах из стороны в сторону, застрелиться можно и не имея к тому желания. Нет, тут у нас явно было сделано лучше.

А вот что мне понравилось у поларов, так это встроенные по бокам от кабины два бронированных кармана для снаряжения. В правом покоился пистоль. Карман был сделан аккурат под него, так чтобы рукоятка оружия находилась у пилота под рукой. У нас же карманы навесные. Они здорово болтаются на ходу, поэтому некоторые пилоты возят личное оружие прямо на коленях. При серьезной тряске тоже может случиться всякое.

К сожалению, одиночный трайк принес бы нам больше хлопот, чем пользы, поэтому мы взорвали машину и ушли на север. Следующие пару дней мы укрывались в пустошах от многочисленных патрулей. Стало быть, клюнули. Из второй роты сообщили, что они благополучно вышли из опасного района и полары их больше не преследовали. Теперь они преследовали нас.

Мы шли скрытно, но не ночами, как было бы разумнее, а днем, выдвинув вперед и на фланги наблюдателей. Заметив врага, они подавали сигнал, и мы тотчас прятались. В путь нокты выступали с первыми лучами солнца, и начинали со стремительного марш-броска, постепенно переходя к более медленному и осмотрительному продвижению. У них не было приборов и погодных таблиц, и погоду на день они предсказывали по приметам.

Например, поутру, пока отряд был еще в лагере, синоптики перекрывали поступление воздуха в яму, где горел костер, и смотрели на дым. Если тот поднимался строго вертикально – ожидали похолодания, а если изгибался – усиления ветра и потепления. Точных цифр никто из черных синоптиков мне назвать не брался, но они им и не требовались. Практичных ноктов интересовало только: будут ли бойцы мерзнуть в пути и следует ли им шагать быстрее, чтобы согреться, или же припечет солнце и люди под открытым небом будут страдать от жажды.

Если сновавшие тут и там рыжие ящерки рылись в песке, словно бы купаясь в нем, ожидали бурю. Кстати, действительно через пару часов поднялась песчаная буря, да такая, что вытянутой руки не видно. А вот с росой поутру на скалах нокты промахнулись. Они считали, будто бы ее отсутствие предвещало осадки, но на самом деле это предвещало фермы с ветряными ловушками, которые высасывали из воздуха всю влагу.

К одной такой ферме мы вышли в полдень 32 Майя. К сожалению, к тому времени от нее остались лишь стены со следами копоти. Думаю, спалили ее пару дней тому назад. Разгромили так, словно тут порезвилась целая банда хаоситов. Вот только хаоситы непременно бы выложили тела убитых на виду, чтобы все сразу видели, какие они кровожадные мерзавцы. Наверно, ферму сожгли полары или сирены. Мы похоронили убитых фермеров на заднем дворе, и двинулись дальше.

Примечание редактора: армия Сиренской империи всегда строго следовала обычаям и правилам войны. К сожалению, того же нельзя сказать про некоторых из ее союзников, а уж «мародеры» и «наемники» во все времена считались практически синонимами. Разумеется, офицеры Сиренской империи строго пресекали мародерство, но нередко отряды союзников и наемников действовали независимо на отдельных направлениях.

Также нельзя полностью сбрасывать со счетов банды из Пустошей, которые быстро подтягивались на любой театр военных действий и охотно грабили побежденных.

Что до солнечных бурь, то тут нокты, как и все прочие, следили за небом, а если его не видно – надеялись на лучшее. Но всегда были готовы к худшему.

Худшее наступило ближе к вечеру 32 Майя. В небесах сверкнула ядовито-зеленая молния.

– Буря! – по привычке громко объявил я.

– Видим, – вдвое тише отозвался идущий рядом со мной брат Аварик.

Нокты прямо на ходу уже разворачивали генераторы защитного поля. Это были сборные компактные модели. Генератор состоял из восьми частей, каждую из которых мог унести один человек. Удобно. Опять же, малые поля не так заметны, как развернутый полноценный купол. Да если и заметили бы, вполне могли принять за каких-нибудь бродяг. В пустошах без защиты от солнца шлялись только хаоситы, да и у тех рассудок иногда просыпался.

Однако и укрыться под таким куполом смог бы едва ли десяток человек. Кроме того, достаточно потерять в походе всего одну деталь, и весь генератор становился бесполезным хламом, а солнце шутить не любит!

Вот только вместо того, чтобы понатыкать отдельных куполов и попрятаться под ними словно в палатках, нокты собрали из них целый комплекс. Если где и потерялась деталь, ее тотчас заменяли аналогичной из соседней сборки. У всего отряда была одна и та же модель генератора.

Мы остановились в проходе между скалами и всю эту сборку подняли на выдвижных мачтах. Когда поле включилось, оно походило на призрак лоскутного одеяла, однако накрывало вполне приличную область, где целая рота разместилась со всеми возможными в полевых условиях удобствами и пребывала там в полной безопасности.

Буря продолжалась около получаса. Она была слабенькой, максимум на двоечку, но под открытым небом и такая могла попортить здоровье. Едва она стихла, нокты свернули лагерь. На очистку время не тратили. Спецы быстро разобрали всю конструкцию, отключая генераторы последовательно, начиная с самых дальних. Защитное поле пропадало постепенно и если какая-то зараза всё еще оставалась в воздухе, она оседала туда, где уже никого и ничего не было. Интересно, кстати, как бы нокты провернули тот же трюк в условиях сильного ветра?

Пока одни спецы выносили генераторы, другие оперативно разбирали их на части и распределяли груз между бойцами, так что к тому моменту, когда первые закончили свою работу и очистили броню – отряд был уже готов выступить в путь.

Адерфия

Запись для истории: в Адерфию мы прибыли ранним утром 35 Майя всё того же 512 года. Могли бы и ночью, но ночью все входы-выходы были закрыты, да и охрана, как выразился капеллан Дарик, могла быть излишне настороже. То есть вначале стреляли, а потом смотрели, кто там во тьме шарахался.

Да не будь с нами леди Анны, небось, и днем бы пальнули, увидев ноктов. Всё-таки не популярны у нас чисто черные доспехи. Собственно, эти бравые сектанты вообще были мало где популярны. Не то чтобы их не любили, скорее, просто боялись. Слухи-то ходили по побережью самые зловещие. Однако, как совершенно правильно говорила леди Анна: лучше, чтобы те, кого все боятся, сражались на нашей стороне. Тем более что в эффективности наших черных союзников я убедился лично.

Примечание переводчика: говоря о слухах, автор использует слово «малефициум», которое не имеет однозначного перевода со старомарсианского и означает как делание зла, так и черную магию (что, в каком-то смысле, тоже творение зла). Обычно оно использовалось в значении – творить зло с помощью темных ритуалов. Как правило, речь шла о кровавых жертвоприношениях.

Примечание редактора: подобная практика действительно существовала среди некоторых примитивных культов во времена Раскола, когда захваченных в бою пленников приносили в жертву божествам, однако, как известно, нокты не брали пленных. Раненых они добивали на месте, либо же, если не считали их опасными для себя, оставляли на поле боя.

Кстати, о союзниках. Они всё-таки прибыли! Днем раньше (то есть 34 Майя) в Адерфию вошел ударный корпус амазонок.

Формально Амазония была независимым государством под протекторатом Олимпа, навроде нашего Талийского герцогства. У них было свое правительство, гордо именуемое Дом моря. Эдакий совет адмиралов во главе с гранд-адмиралом. Амазония – это прежде всего флот, причем флот огромный. Если брать в расчет только океан, то, наверное, половина кораблей там ходила под зеленым флагом.

Примечание редактора: и тогда, и теперь далеко не все корабли под зеленым флагом принадлежат к амазонскому флоту. Многие малые государства, так сказать, арендуют у амазонок право плавать под зеленым знаменем, что обеспечивает им определенную защиту – немногие пираты осмеливаются атаковать амазонские корабли, и те, кто осмеливаются, обычно долго не живут. Амазонский военный флот всегда славился своей эффективностью и, надо заметить, всяким отсутствием гуманизма.

Однако фактически всем в Амазонии заправлял Олимп. Вот такой вот углубленный протекторат. Благодаря ему у Олимпа был самый большой флот на планете, и формально никакой ответственности за то, чем этот флот занимался.

Если морячки что-то начудили – все претензии к Амазонии, а тем на них плевать, потому что они под защитой сильнейшего государства на Марсе! Нет, я не хочу сказать, будто бы амазонки бессовестно пиратствовали на торговых путях. Совсем наоборот! Вот только в погоне за пиратами они регулярно позволяли себе лишнее, включая захват морских портов, где, скажем так, излишне лояльно относились к пиратским кораблям.

Впрочем, Талия никогда не привечала разбойников.

Примечание редактора: за исключением ноктов.

Прибытие амазонок, конечно, здорово подняло моральный дух горожан, однако, как я уже писал ранее, Амазония – это прежде флот. Дарёной ящерице, конечно, хвост не замеряют, но сведенные в батальоны абордажные команды – это вовсе не то же самое, что батальоны тяжелой линейной пехоты.

Впрочем, собственные наши силы вообще состояли из пары батальонов местных ополченцев, да отдельной "знаменной" роты. По уставу последние – это рота почетного караула, прикрепленная к конкретному флаг-офицеру. В данном случае, к леди Анне.

Она так и оставалась "флагом", хотя, на мой взгляд, штабу уже пора было бы переподчинить ей войска в Адерфии. Всё равно, не считая ополченцев, здесь у нас одни союзники. А сейчас получалось, что у амазонок свой командир, у ноктов – свой капеллан, у ополченцев двоевластие в лице двух капитанов и даже знаменная рота формально не была полностью в распоряжении леди Анны.

Да и кто должен был распоряжаться во всем этом бардаке – тоже оставалось под вопросом. Формально всеми резервами командовал лорд Понтий, однако если сирены не двинутся прямиком на Капрос, а обойдут его с западной стороны, где местность заметно ровнее, то мы окажемся на правом фланге талийской армии и тогда командовать должен был пред-герцог Франк.

Леди Анна по этому поводу даже переговорила с самим герцогом Михаилом, но, судя по тому, насколько раздраженной она выглядела, когда покинула центр связи – разговор не задался.

– Идем, Грибов, – сказала она мне. – Сирены уже подходят к Адерфии. Надо оценить наши силы.

Забегая вперед, добавлю, что на самом деле к Адерфии подошли лишь разъезды сирен на трайках общей численностью до эскадрона. Для штурма города даже с налету этого, конечно, маловато, однако, понятное дело, за трайками двигались и основные силы сиренской армии. Как и следовало ожидать, они обходили Капрос с запада.

Мы отправились в казармы. В Адерфии это целый комплекс из дюжины зданий со своим куполом. Отстроили его, конечно, не из заботы о военных. Тут размещался наземный порт (прим.ред.: перевалочная база). Солдаты в нём и службу гарнизонную несли, и грузы охраняли.

Ноктам выделили в казармах отдельное крыло, но там мы застали всего человек сорок. Все они собрались в общем зале, где то ли молились, то ли слушали лекцию. Толком я не разобрал. Капеллан Дарик немедленно прервал мероприятие, чтобы достойно поприветствовать леди Анну. Остальные нокты, как оказалось, отправились встретить отставшую вторую роту и провести ее в город. По словам капеллана, они должны были вернуться где-то через день.

Леди Анна со всей дипломатичностью – когда надо, она это умеет – спросила, кто санкционировал эту операцию.

– Лорд Понтий лично, леди, – ответил капеллан. – Он распорядился вытаскивать раненых в первую очередь и даже не спрашивать разрешения.

Леди Анна кивнула. Да, пустоши – не место для раненых. Там и здоровым-то по хорошему делать нечего. Но ведь можно же было сообщить об этом! Если бы леди Анна не затеяла инспекцию, мы бы и не знали, что у нас отсутствовала целая полурота матерых диверсантов!

Талийские ополченцы упражнялись на плацу. Здесь тоже был явный "некомплект", однако капитан Ромов, который тут командовал, сообщил, что остальные стояли в карауле на городских стенах. Знаменная рота располагалась в башне близ городских ворот, но у них хотя бы хватило соображения оставить леди Анне псимарика для связи. Это был мой знакомый Барс.

– Отлично, – сказала леди Анна, и тотчас приказала ему отправить сообщение пред-герцогу Франку.

Тот ответил, что тоже пока не в курсе распоряжений Понтия. Леди Анна вслух выразила свое неудовольствие, после чего приказала узнать у герцога Михаила, кто же здесь, поглоти их всех Харон, командует. Барс послушно сосредоточился. Леди Анна нетерпеливо прохаживалась туда-сюда по коридору, как волчица в клетке.

Вообще псимарики могли обмениваться сообщениями и на ходу, и даже с поля боя, но чем меньше отвлекающих факторов, тем четче получился бы образ сообщения, а сообщения для герцога, понятное дело, должны быть настолько аккуратны, насколько это вообще возможно.

Ответа долго ждать не пришлось.

– Командуют Франк и Понтий, – сказал Барс. – Простите, леди Анна, так в сообщении.

По крайней мере, было ясно, что ответил лично герцог, а не кто-то по его поручению. Чиновник не осмелился бы опустить титулы. Леди Анна недовольно фыркнула, и быстро зашагала по коридору. Мы с Барсом едва поспевали за ней.

Несмотря на внутреннее раздражение, в казарму амазонок леди Анна, как всегда, вошла образцом спокойствия и дипломатии. Союзниками командовала леди-капитан Катарина – высокая статная женщина с алыми, как пламя, волосами. Даже формально у амазонок был матриархат, и женщин в корпусе, в том числе на командных должностях, было побольше, чем мужчин.

Корпус состоял из четырех батальонов легкой пехоты с тяжелым вооружением. Если у нас в пехотном батальоне на триста солдат приходилось порядка полусотни спецов, то у амазонок на двести пятьдесят солдат их было аж сто двадцать! Для городских боев – то, что нужно, но вот как раз до боев в городе доводить бы не хотелось. Это же всё-таки наш город.

Впрочем, на Олимпе, небось, понимали что к чему, и корпус амазонок был усилен полноценным батальоном тяжелой пехоты. Его бойцы носили черно-зеленую броню Ордена Медузы Венерианской (которая также известна как Медуза Афрельская).

Это военно-религиозный орден под протекторатом уже Амазонии. О самой Медузе мало что известно, кроме ее очевидной связи со вторым месяцем года, а вот ее последователи прославились на весь Марс использованием в бою всевозможных ядов. Поговаривали, будто бы они и радиацией баловались, но доказательств этому я не видел, да и верится в такое с трудом. Одно дело таскать с собой герметичный контейнер, наполненный ядом, и совсем другое – фонящий смертью блок с изотопами.

Примечание редактора: подобные слухи и сейчас встречаются. Перед публикацией «Хроник…» мы обратились за консультацией в центр военной медицины Сиренской империи. Профессор Смит пояснил, что существует целый ряд ядов, отравление которыми имеет симптомы, схожие с лучевой болезнью. При этом воздействие этих ядов отличается от радиационного заражения, и ошибка в диагностике может дорого обойтись пациенту.

У медуз стояло на вооружении шесть «штурмовых транспортов». Это такие черепашки-недомерки с отличной броней и кое-какой артиллерией. Выпускать их в лоб против тяжелых пушек, пожалуй, было бы всё же самонадеянно, но в целом они смотрелись очень неплохо.

Пока леди Анна инспектировала технику, я успел перекинуться парой слов с Барсом. Как оказалось, их рота – это всё, что осталось от того батальона, который вышел с нами из Аэлиты.

Во время битвы за Кандалон батальон находился в охране резервного лагеря. В хаосе отступления им не успели вовремя передать приказ об отходе и они храбро, но недолго сдерживали натиск сирен. Даже успели взорвать кое-что из брошенного снаряжения, чтобы оно не досталось врагу. Затем выжившие долго выходили через пустоши. В итоге уцелевших свели в одну роту, да и на ту едва наскребли!

За проявленный героизм рота получила имя собственное – "Аэлитская", и новое назначение в качестве знаменной роты леди Анны. По словам Барса, многие солдаты считали последнее даже более почетной наградой, чем имя. Как я уже отмечал, леди Анну у нас любят. Хотя, увы, и не все ее ценят столь высоко, как она того заслуживает.

Когда мы покинули амазонок, леди Анна через Барса доложила герцогу положение дел и сообщила, что готова возглавить оборону города. На это, увы, последовал отказ. Мол, всей нашей армией командует пред-герцог Франк, и ей это хорошо известно. Леди Анна заверила герцога, что вовсе не планировала свергать брата, а лишь хочет ясности в вопросе: кто и за что отвечает.

– Пока я жив, я за всё отвечаю, – ответил герцог. – Я – ваш герцог!

Затем он вновь напомнил леди Анне, что непосредственное командование возложено на его детей – пред-герцога Франка и лорда Понтия. Леди Анна в свою очередь напомнила герцогу, что детей у того вообще-то трое.

– Но только двое сыновей, – ответил на это герцог. – Ты мою корону не унаследуешь, а им еще править Талией.

– Как они управляют, скоро править нечем будет, – резковато парировала леди Анна.

Наверное, зря она погорячилась. Всё-таки герцог Михаил – прежде всего воин, а не дипломат. Он тоже вспылил, и даже псимарик, привыкший отрешенно служить транслятором сообщений, явно смущался, донося до леди Анны волю герцога без искажений.

Вкратце суть его неудовольствия сводилась к тому, что его дочь, унаследовав все лучшие черты своего отца, не унаследовала самое главное – его пол. Справедливости ради надо заметить, что правила позволяли женщине наследовать не только титул, но и корону, однако наш герцог был в этом вопросе, как он сам выразился, строгим традиционалистом. Традиции – это святое. Но за леди Анну мне всё равно стало обидно.

Тем более что традиции, или, если говорить точнее, "порядок наследования короны" времен до реформации, не исключали женщин полностью. Корона передавалась лучшему воину и полководцу, поскольку только такой правитель мог защитить свой народ. Да, как правило, это был один из сыновей правителя, которого с детства готовили к этой роли, однако бывало, что корону совершенно законно наследовала и дочь правителя, доказав свое право на нее на поле боя, как, например, знаменитая Сола Киммерийская.

Так что если следовать традициям, то леди Анна была более чем достойным претендентом на герцогскую корону Талии. А возможно даже – первым претендентом.

Примечание редактора: последнее предложение было позднее подчищено, возможно, самим автором. Тем не менее, оглядываясь на весь ход Талийской кампании, с ним сложно не согласиться.

В финале беседы герцог распорядился, чтобы к завтрашнему дню леди Анна была готова достойно представлять флаг Талии на поле боя. Леди Анна раздраженно поинтересовалась, когда это она представляла его недостойно. Тут, даже на мой верноподданный взгляд, герцога немного занесло на повороте. Думаю, он и сам это понял. Ответа на последний запрос не последовало. Разговор был окончен. Нам предстояло готовиться к бою.

Леди Анна приказала мне подготовить прогноз погоды. С местным оборудованием это не составило никакого труда. Утром температура воздуха ожидалась в районе +18 градусов с постепенным повышением до +21. Тепловато, но не спаримся. Псионический фон – порядка 0.1, это вообще почти ничего, утром будет отличная связь. Днем, понятное дело, псимарики нагонят. Давление чуть ниже нормы. Ветра пока не было, но с пониженным давлением – будет. Влажность воздуха близка к 40. Проще говоря, будет сухо и пыльно.

– Идеальная погода для тяжелой машинерии, – так сократила леди Анна мой доклад.

По существу, верно. Квадам пыль нипочем. Трайкам, если умеючи, тоже, но у нас же ополченцы. Сколько из них настоящих гонщиков?

Городское ополчение у нас формировалось из добровольцев. Его ядром выступал отряд городской стражи – это те самые крепкие ребята, что ловили на улицах преступников и раздавали тумаки всяким бузотерам во время беспорядков. К ним присоединялись все желающие сразиться с врагом и более-менее умеющие это делать. Причем чем дальше от границ с Пустошами, тем "более" перетекало в "менее".

Всю эту компанию вооружали из городского арсенала чем Юнона-защитница послала. Опять же, чем дальше от границы, тем она была менее щедра, поэтому многие являлись на сборный пункт со своим оружием и снаряжением. С одной стороны, свое обычно было лучше казенного, с другой – получался тот еще винегрет. Особенно по части машинерии. Ее даже в отдельный эскадрон не выделяли, а прикрепляли к батальону тех же ополченцев в качестве летучего отряда.

Хотя по большому счету там весь батальон – летучий отряд. Вооружение – разнородное, численность – как карта ляжет, спецов нет, а если и есть – у них, как правило, ничего толком нет, ну и, скажите мне, что можно планировать с таким воинством, кроме как срочно заткнуть ими какую-нибудь дыру в обороне? Спросите, почему же их тогда вообще призывали? Да потому что когда собирали ополчение, уж чего-чего, а недостатка в дырах в обороне уж точно не было.

Однако нам с ними предстояло не обороняться, а наступать!

– Генерал Браун допустил серьезную ошибку, разделив свои силы, – сказал по связи пред-герцог Франк. – Мы должны атаковать немедленно, пока он не догадался ее исправить.

Да, это был наш шанс.

Генеральное сражение

Мы выступили утром 36-го Майя с первыми лучами солнца. Мы – это корпус амазонок, батальон наших ополченцев и знаменная рота с леди Анной во главе. Одновременно из Капроса выступила талийская армия.

Армия сирен располагалась лагерем в Пустошах к югу от нас (и, соответственно, к западу от Капроса). Разведчики сообщали о двенадцати синих батальонах и одном батальоне дедалийцев. У нас на круг пехоты было побольше, однако у сирен сплошь линейные части в броне. Тут я бы сказал, что по пехоте мы были примерно равны.

Примечание редактора: талийская армия состояла из восьми батальонов пехоты, из которых три значились как городское ополчение. Ее сопровождали восемь транспортных черепах с легкими пушками. Талийская машинерия под личным предводительством пред-герцога Франка следовала отдельно, обходя лагерь с юга.

Кроме того, сирены за ночь выстроили кое-какую оборону, однако ею уже занимались выступившие в ночи нокты.

Главной же проблемой, по мнению леди Анны, должна была стать тяжелая машинерия. Сирены были готовы выставить против нас четыре эскадрона квадов. На равнине им будет где развернуться! А у нас квадов оставалось на пару эскадронов, причем столичные нигде, кроме парадов, раньше толком и не участвовали. Пред-герцог Франк, конечно, рассчитывал на наши трайки, благо их у нас было вдвое больше, чем у противника, но леди Анна его оптимизма не разделяла.

– Барс, отправьте сообщение ноктам! – приказала она псимарику. – Пусть смотрят в оба и особенно следят за квадами.

Тот на ходу переслал приказ. Нокты тотчас ответили, что будет сделано, а еще через несколько минут сообщили, что эскадроны сирен построены к бою позади их лагеря. Никаких шансов оперативно устроить серьезную диверсию нет. Разве что подстрелить кого-то из офицеров, но это ж не хаоситы! В любом приличном эскадроне командование передается буквально на лету.

Вскоре мы увидели лагерь сирен. Точнее говоря, целых три походных лагеря, расставленных в виде равностороннего треугольника. Из укреплений там были разве что земляные редуты, однако позади них возвышались мобильные крепости. По сообщение ноктов, на круг у сирен было две дюжины черепах. Три из них были заминированы. С остальными нам предстояло разбираться самостоятельно.

– Леди Анна, пред-герцог Франк сообщает, что его силы заняли исходную позицию, – доложил Барс. – Нам приказано действовать согласно плану.

На западе показались колонны черно-золотой пехоты, над которыми возвышались корпуса черепах. Они на ходу перестраивались из походного порядка в боевой. Я бросил долгий взгляд на небо. Чисто, и никаких сполохов. Надеюсь, Юнона-защитница будет милостива и бури не случится. Нам очень нужна эта победа.

– В атаку! – скомандовала леди Анна, взмахнув алебардой. – За Талию!

Ополченцы нестройно подхватили, однако в атаку первыми двинулись медузы с амазонками. Впереди шли шесть штурмовых транспортов. Часть медуз разместилась на их броне, остальные шли следом, укрываясь за машинами. Получился эдакий единый бронированный кулак.

На флангах, но всё же несколько отставая, построились две колонны амазонок по батальону в каждой. Спецы сгибались под тяжестью своей амуниции. Псимарики размахивали флагами. Вскоре со знамен уже фиолетовые искры посыпались.

Над позициями сирен тоже полыхало псионическое зарево. Солдаты в синих доспехах готовились к бою. Стало быть, сирены. Сине-зеленых нигде не было видно.

Примечание редактора: батальон дедалийских наемников находился в западном лагере, на который наступала талийская армия.

Леди Анна, понятное дело, была среди медуз. Знаменная рота несла флаг, место которого – во главе атакующих сил, а место «флага» – рядом с флагом. Не перед транспортами, конечно – это было бы не храбростью, а просто безумием, но сразу за ними, да еще так близко, чтобы быть по сути вместе с ними.

Оставшиеся два батальона амазонок во главе с леди-капитаном Катариной шли во втором эшелоне.

Примечание переводчика: автор использует старый термин «флуктус» – «волна» который имеет то же значение, что и современный «эшелон» – тактическое разделение отряда на несколько частей, которые идут в атаку одна за другой, подобно волнам, набегающим на берег.

Наши ополченцы прикрывал правый фланг. Фактически они служили живым щитом от атаки сиренских квадов. Я уже говорил, что ополченцы зачастую затыкали собой дыры в обороне? Вот это оно и есть. Самой дыры, правда, пока нет, но четыре эскадрона машинерии проделали бы ее в один момент. Еще момент у них ушел бы, чтобы смести с дороги ополченцев. Вряд ли больше, а потому нам надлежало взять укрепленный лагерь сирен сходу, пока квады не подошли. Я начинал понимать, почему леди Анна сочла план битвы авантюрой.

Однако отступать было уже поздно. Уже засверкали первые вспышки бластеров, и тут же прогремели два мощных взрыва. Позиции сирен прямо перед нами подпирали четыре черепахи, и парочка слева превратилась в груды дымящегося железа. Причем хорошо так дымящегося, и горящего не хуже. Из трещин в броне то и дело вырывались языки пламени. Клубы маслянисто-черного дыма поднимались в небо, сбиваясь там в единую тучу.

Вдали эхом отозвался третий взрыв. Надеюсь, там рвануло не хуже.

Примечание редактора: Во всех трех черепахах нокты сумели заложить взрывчатку в топливную систему. Взрывы были более эффектны, чем эффективны (баки с топливом являются целью номер один для вражеских саперов, и потому боевые машины Сиренской империи проектируются так, чтобы возможный взрыв был направлен вовне, а не внутрь черепахи), однако начавшийся следом пожар полностью уничтожил машины изнутри.

Сирены явно растерялись от такого поворота событий, и тут наш бронированный кулак обрушился на их головы. Штурмовые транспорты двигались так быстро, что мы за ними почти бежали. Десант спрыгнул на песок, и правильно сделал! Две оставшиеся черепахи открыли по транспортам беглый огонь. Однако те и были рассчитаны на подобный теплый прием. Они упорно ползли вперед, а их пушки, в свою очередь, молотили по позициям синей пехоты.

Жахнули бомбарды, установленные на крышах транспортов. В сирен полетели ядра, оставляя за собой светящийся ядовито-зеленым след. Они разорвались на передовых позициях и окутали их зеленоватым туманом. Впрочем, он быстро рассеялся, и я не заметил каких-то серьезных потерь у противника. Всё-таки солдатская броня – это не лохмотья хаоситов. Однако какое-то время сиренам там было не до нас.

– Штурм! – прокатилось над рядами медуз. – Штурм!

Псимарики замахали флагами, и солдаты в черно-зеленой броне устремились в проходы между транспортами. Леди Анна, понятное дело, была вместе с ними. Ее алебарда с черно-золотыми лентами заметно опередила официальное знамя. Наши, конечно, старались не отставать, но медуз пропустили вперед. Всё-таки по плану это они должны были идти первыми, но у леди Анны все союзники – "наши" (примечание переводчика: здесь автор вновь использует старомарсианское «фратрум», подчеркивая единство талийских и союзных им сил в глазах леди Анны), и нам с Барсом только что и оставалось – прикрывать ее по мере возможности.

Медузы шли в атаку не традиционными для континента колоннами, а зубчатыми цепями, где каждым зубом выступал не отдельный боец, а целый десяток; который зачастую включал в себя не только стрелков, но и спецов с тяжелым вооружением, и саперов с их смертоносным грузом. Ударная мощь у цепи, конечно, меньше чем у колонны, зато она позволяла давить сразу во множестве мест. И они давили!

Сирены держались. Солдаты палили друг в друга и то и дело сходились в яростной рукопашной. Ярость разгоняли псимарики с обеих сторон. Спецы устанавливали тяжелое вооружение прямо на земляных брустверах и палили практически в упор. Транспорты, опасаясь попасть по своим, сосредоточили огонь на башнях сиренских черепах. Те же, напротив, взялись за черно-зеленую пехоту.

– Вперед! – восклицала леди Анна, снося синих своей алебардой.

Следуя за ней, мы заняли один из редутов. Вышвырнули оттуда сирен, потом они вышвырнули нас, потом снова мы их, и позиция осталась за нами. Правда, на тот момент от самой позиции мало что осталось. Разве что трупы, обозначавшие где шел бой за нее.

Медузы без лишних сантиментов установили прямо на телах пару тяжелых бластеров и открыли огонь по соседней позиции. На нас обрушился огонь с черепахи. Полыхнуло прямо у меня перед носом, да так, что я через забрало шлема жар почувствовал. Барс помог мне подняться на ноги. Как оказалось, мы потеряли тяжелый бластер, двух техников и немалый процент от моей нервной системы. Затем к черепахе прорвались саперы, и повзрывали ей все орудийные башни. Дымящаяся машина начала отползать назад.

Одновременно раздался боевой клич амазонок, больше похожий на оглушительный визг, от которого еще долго потом звенело в ушах – не иначе, псимарики постарались! – и сразу две зеленых колонны врезались во фланги вражеских позиций. Амазонки сходу заняли угловые укрепления, и сирены начали откатываться назад.