Текст книги "Стражник (СИ)"

Автор книги: Олег Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

В казарме оказалось людно, почти всю площадь занимали небольшие группы людей, с лёгкостью записанные мной в новобранцы. Разномастная одежда, любопытные и слегка растерянные взгляды, нарочито громкие возгласы и грубый смех. Молодняку явно не комфортно, вот они и пыжатся, желая казаться уверенными и равнодушными. Помню себя таким в первые дни легионерской службы. Но сержанты с капралами быстро расставят все по своим местам. Смущало лишь одно: кто и когда их будет обучать?

Пройдя около навесов, кивнул нескольким стражникам и, подойдя к массивной двери, потянул за ручку, чуть отклоняясь назад. Створка весила пудов десять, рассчитана на сдерживание таранного удара. Проскрипели петли, и я проскользнул внутрь. И снова пришлось тянуть теперь уже в другую сторону, приказ лейтенанта «дверь должна быть всегда закрыта» не обсуждался. Дежурный и не подумал помогать, лишь лениво спросил:

– Тебе чего?

– К лейтенанту, надо храмовую запись отдать.

– Подпись оставить сможешь? – лениво почесав ногтями щетину, спросил он. Без сомнения этот флегматичный тип прекрасно знал о моей грамотности, но люди капитана всегда снисходительно относились к другим стражникам.

Поднялся на второй этаж по новеньким деревянным ступенькам. Ни одна дощечка не скрипнула, плотники постарались на славу. Возле неприметной двери замер, оправил форму и постучал бронзовым молоточком по металлическим набойкам. Звук вышел приятный, раньше били кулаком, раздражая всех вокруг глухим стуком. Выждал немного времени и вошел к лейтенанту.

Кабинет выглядел просторным и, не побоюсь этого слова, изящным в своей простоте. К примеру, небольшой стеллаж сейчас практически пустой. Обычно стойки делают из бруса, а тут круглые. Полки с небольшими резными бортиками – мелочь, но дает понять: хозяин кабинета не обделен практическим взглядом на вещи. Или вот стол – массивный, явно сделанный под старину. Когда с деревом обращались куда менее почтительно, предпочитая основательность, а не легкость и красоту, и тут было на что обратить внимание. Ножки с множеством граней, между ними сетчатое полотно, скрывающее ноги хозяина. И вместо обычных табуреток по бокам два стула со спинками и подлокотниками.

Я прошел до первого стула, чуть развёрнутого ко мне, так и приглашая присесть, или на худой конец опереться рукой на спинку. Я с легкость подавил желания, в первый раз почти попался в эту ловушку. Говаривали, кто садился без спроса, того лейтенант словесно размазывал в тонкий блин, поселяя внутри чувство вины и страха.

Стоило приблизиться, как в нос заплыл приятный аромат вина из кувшина на краю стола. Одинокая тара среди письменных принадлежностей – ни чарок, ни стаканов, ни даже захудалой кружки, куда можно было налить алкоголь. Казалось, вино стоит для аромата, но это верная глупость, а в глупости лейтенанта заподозрить никак нельзя.

Сам же хозяин кабинета Маил Ан Ворн мерно вписывал буквы в пожелтевший свиток. Острое спокойное лицо, почти без морщин, грубый рот приоткрыт; длинные волосы с локоть длиной бесконтрольно спадают на плечи. У любого другого это ассоциировалось с рассеянной неряшливостью, но про лейтенанта такого не скажешь. Мне казалось, и с каждой новой встречей все больше и больше, что весь его образ – это только ширма, за которой прячется зловещая сущность, идущая к своей цели. И единственный здравомыслящий вариант для всех – это просто не стоять у него на пути.

Закончив писать, Ан Ворн поднял на меня необычайно ярко-зеленые глаза, больше подходящие менестрелю, чем суровому, никогда не улыбающемуся стражнику. Его силуэт в простом, но удобном кресле, на фоне большого полукруглого окна, казался неестественно мистическим, как мрачные легенды прошлого.

– Сержант?

Я неожиданно суетливо положил на стол бумагу из Храма. Заметив недовольство во взгляде начальника, пояснил:

– Это из Храма, про мои силы.

Он быстро развернул свиток, пробежал взглядом по тексту и напоследок кивнул, одобряя прочитанное. Претензий к срокам сдачи не предъявил. Это не ввело меня в легкомысленное заблуждение, что лейтенант не заметил моей оплошности. Я остался предельно собранным.

– Какие происшествия на службе?

Я кратко отчитался, упомянув про пьяных в сарае, и желание обустроить нормально укреплённый пункт. Получил на запрос короткое: «Капитан этим занимается». Я продолжал доклад.

– Как дела у Вилмона ан Дорна? – вопрос хоть и простой, но все же застал меня врасплох.

– Ну-у-у, постигает науку. Э-э-э, мы рады, что один из наших друзей продвинется дальше сержантской бляхи.

Меня словно пришпилили взглядом к стене, с намерением выпотрошить, дабы докопаться до глубинных мотивов. Не будь за спиной легионерской учебки и капральской муштры, высказал бы все как на духу про свои корыстные мотивы, по отношению к карьерному росту Вилки. А так выдержал.

– Хорошо. Откуда у него средства на патент? – это допрос, и я не уверен, что выдержу его.

Пусть лейтенант и не был Одарённым или даже Обром, но давить на людей умел. Я всеми поджилками чувствовал, этот человек при желании размажет без всяких угрызений совести.

– Мы одолжили… после вернет… без процентов, – тут я сказал чистую правду.

– Можешь быть свободен. И это последний раз, когда ты опаздываешь с выполнением приказа, – его палец стукнул по принесённому мной листку бумаги.

Я почти выполнил приказ и даже повернулся, дабы уйти, но внутреннее желание справедливости подтолкнуло сказать:

– Вчера вечером случилось нечто, что меня обеспокоило, – я спешно рассказал про вчерашний инцидент с ловушкой. Не забыл упомянуть, кому принадлежит строительный дом.

– И что тут такого? Проклятые оставили после себя много неприятных сюрпризов. И я хорошо осведомлен о целях и владельцах Строительного дома Грейс и Дорм, – ан Ворн тембром голоса дал понять, мои опасения услышаны. И они были связаны далеко не с Проклятыми, а с обычной жадностью и легализацией бандитов. – У тебя есть какие-то предложения?

Очень тщательно подбирая слова, проговорил:

– Так нельзя. Понимаю, напрямую стража не способна с этим справиться, да и не хочет, если честно. Все пущено на самотек. А простой люд хочет жить, не сильно думая, как ловушка ростовщиков скажется на их будущем.

– Проблему надо выжигать каленым железом, – слова прозвучали как удар ножом в печень: резко, быстро и неотвратимо в своих последствиях, – но пока мы боремся с симптомами, а не с причиной.

– Я простой стражник, – пожал плечами, – и только могу выполнять приказы. И следовать тем правилам, что предпишет начальство.

Намек на мою готовность преступить закон выглядел настолько жирным, что годовалый хряк перед ним казался тощим подсвинком. Повисла пауза из тех, когда любое движение может все круто поменять. Лейтенант думал, а я старался не двигаться.

– У капитана много других забот, у него карьера, это главнее, – неожиданно заговорил ан Ворн, – а этой проблемой придется заняться нам. Но прежде. Зачем обычному стражнику взваливать на себя ненужный груз проблем?

Снова пауза. Теперь думал я, не над ответом лейтенанту, а зачем это именно мне? Какая разница, кто будет править городом: тем, кто вылезли из теней или те, кто всегда находились на пике света? И ответ пришёл как обычно из прошлого.

Я вспомнил братьев Тофелей из соседнего поселения. Их дед в свое время неплохо так пограбил караваны, и на эти деньги основал лесопилку. Отец приумножил богатства и даже помог поселку выжить в голодную пору. Но вот внуки решили, что они хозяева жизни. Брали что хотели: избивали в кабаках забулдыг, а если получают отпор, натравливали отцовских батраков на обидчиков. А если ситуация обострялась, то слишком наглый человек пропадал в лесах. Красоток на сеновал таскали тоже за милую душу. Несчастные жаловаться властям, но братья в один голос кричали, что они сами по доброй воле шли с ними. А староста все подтверждает за страх и монету.

Когда люди устали терпеть и пошли мстить, то оказалось, закон стоит на стороне сильного и жестокого. Когда шалит простой люд, на них находится управа. Закон есть закон. Когда шалят отпрыски бандитов с большой дороги, закон отступает в сторону, ибо бандиты живут по понятиям. Но как водится, помог счастливый случай: братьев убил заезжий Обор, раздавил им грудные клетки. Ну а когда появились дед с отцом, поступил с ними так же. И что закон? Внезапно прозрел и наказал убийцу.

Как говорит Император, закон слеп к чужим и своим. Но жизнь частенько и с удовольствием подменяет его понятия. А понятия распространяются только на своих. И мне не хочется жить в городе, где правят криминальный устав, и тем более не хочу, чтобы там жили мои дети. Так что ввязаться в проблему сейчас куда лучше, чем после приспосабливаться и прогибаться.

– Я всегда мечтал быть стражником, ни на словах, а на деле. А когда берёшься за дело, трудностей не избежать.

Ан Ворн откинулся в кресле, скрестив тонкие пальцы над столешницей. Его взгляд холодных зеленых глаз уже ощупывал меня на пригодность не только физическую, но и моральную. Сочтя результат удовлетворительным, он проговорил:

– Хорошо. Значит, у нас сговор? Сговор сделать город лучше, прибегая ко всем возможным средствам, – с трудом сглотнул ком в горле. Не знаю, зачем мы играем во все эти полуобмолвки и намеки, но, кажется, я ввязал во что-то крайне серьезное и не менее опасное, чем дуэль с Проклятым. – Я поставлю в известность капитана, и вы будете получать от него приказы.

Капитан. О, это человек полностью поглощённый своей карьерой. Он это не скрывал, говоря: «Нет более целеустремлённого и честного человека, чем тот, что старается стать лучше и выше серой массы». Сомнительные слова, но кто будет спорить со ставленником самого Императора. Капитан Эльмон Ан Корн, потомственный дворянин, Одарённый, начинавший служить в столице в чине лейтенанта. Куча связей, прихлебателей, долгов и спеси и непомерных амбиций. Дар его заключался в управлении водой, чистой, без примесей. Кинь в стакан с водой щепотку соли и все – он бессилен. При прочих равных был бы Обром, но связи меняют углы обзора ситуации.

Капитан и лейтенант были назначены в один день. Первый, чтобы взлететь вверх на пик славы и политической карьеры; второй, чтобы обеспечить ему взлёт. Маил ан Ворн хоть и числился дворянах, но был беден как храмовая кошка, и имел столько же связей, как тот самый кот в собачьей своре. Весь его путь – это драка за миску с едой, и шанс на лучшую долю. Но мир помнил случаи, когда ум, свирепость и целеустремлённость ломали предубеждения, и дворовые кошки становились у стражи империи.

Про кота в страже Императора мне рассказал наставник Жельбан из Струка. Как-то раз один хвостатый охотник на крыс упал с балки на подосланного убийцу. Распорол тому морду вместе с глазом и попутно предотвратил покушение на Императора.

– Все, сержант? – мои раздумья опять затянулись, от чего вопрос лейтенанта прозвучал раздраженно.

– Да. То есть, нет, – что же, момент не совсем удачный, но когда это мешало нормальному сержанту задать неудобный вопрос, – среди вновь прибывших на службу, есть люди, что пополнят мой десяток?

– Нет, – ответ как удар меча, плашмя по голове, выбил любое желание к продолжению диалога, – твои будут позже. И поверь, там будет из чего выбрать.

Последние слова не вселяли добрых надежд. Когда тебе обещают щедроты на пустом месте, это всегда выливается в проблемы и долги.

Вышел из кабинета, спустился вниз, окинул взглядом вновь прибывших. Все молодые, крепкие и явно плохо подготовленные. Тут скорей начальство решило взять не качеством, а количеством.

Обогнуло площадь, зашел в казарму. Из моих ребят на месте оказались только Михлан и Тихий. Перекинулся с ними общими фразами, и узнал, что Мел утащил Вилку в библиотеку пополнять знания. Попрощавшись, отправился домой. Хотелось еще немного попрактиковаться с мечом, заодно подумать, во что я ввязался и насколько это глупо.

Неделя прошла своим чередом, по накатанной колее бытовой рутины: дежурство, тренировка, мелкие стычки с моряками, свидания с Белинкой. И если вот так отстраненно посмотреть не только на стражников, но и на весь город, то складывалось впечатление, что неделя сузилась до рамок дня – настолько все однообразно и медленно двигалось.

Обновления получили не только здания, но и верхушка власти. Император прислал нового наместника, посчитав старого слишком продажным, и вместо заботы о городе, тот набивал деньгами свой кошелек. Только из-за его халатности случилось столько массивных нападений. Поэтому новый наместник всеми силами боролся с коррупцией. На этом фоне преступный мир замер, но никуда не ушел. Он, как опытный хищник, отступил в тень, ожидая, когда более сильный зверь в виде армии уйдет.

А еще разговор с лейтенантом заставил посмотреть на некоторые вещи под нужным углом. Совместить, казалось бы, разные моменты и случаи, прислужиться к тем обрывкам фраз, что ранее казались пустым трепом. За прошедшую неделю у меня открылись глаза на происходящее в порту и его окрестностях. Ранее казавшиеся разрозненными банды оказались подчинены одному центру. Никто не воровал дорогостоящие материалы, и не было ни одного случая избиения в кабаке более-менее умелого мастерового.

Армия пугает только крупных рыб, но шушера всегда ищет пропитание в мутной воде. И отсюда вывод: мелкому отребью не дает разгуляться более организованные бандиты. А авторитеты тем временем подминали под себя город официальными путями, загоняя людей в кабалу долгов. Ведь сейчас многим плевать, из какого кошелька льются деньги, и какие будут потом проценты по расчету. И как мне думается, капитана это полностью устраивало, ведь за все будут платить те, кто внизу, а не наверху.

Я всем нутром ощущал неправильность ситуации. Не пройдет и года, и мы все сильно пожалеем о нынешней беспечности. Когда стражники начнут выбивать долги для бандитов.

И чем больше я размышлял, тем отчётливее понимал, что влез во что-то очень серьезное. И может так получится, что моя жизнь и жизни моих парней окажутся разменной монетой. Червь сожаления уже выгрыз внутри меня солидную дыру, через которую вывались все мои смелые решения и жажда действий. И теперь червь активно поглощал мою уверенность и решимость.

Закончив очередной обход, вернулся в казарму писать отчет о дневных происшествиях. Нововведение капитана раньше докладывали устно. Мой десяток отправился приводить себя в порядок, я же уселся за небольшой столик, больше смахивающий на широкую и высокую табуретку, под одной из ножек имелся клин для устойчивости. Широкого окна над столом хватало, чтобы не напрягаясь писать даже в сумерках. Достал письменные принадлежности из полки, развернул лист, прижав углы чернильницей и ножам. И замер с пером в руках, писать не хотелось, ибо получалось у меня отвратительно. И еще вылезла неожиданная проблема – я не знал, как начать отчет. В голове вроде все разложил, но как это сжато перенести на бумагу, пока не знал.

– Грант, – послышалось из глубины казармы. Мой внутренний голос даже обрадовался отсрочке.

– Тут, – отозвался я, вставая с колченогой табуретки.

– Сюда подошел, – прозвучало это с такой долей пренебрежения, что я, поджав губу, опустил зад на место.

Надо иметь уважение к себе, иначе и другим незачем относиться к тебе соответственно. А хамский приказ из темноты никак не соответствовали нормам приличия.

– Ты там оглох? – нервозность в голосе кричащего прибавилась.

В полосках оконного света двигался стражник внушительных размеров. Походка его преображалась с каждым шагом: от лениво-вальяжной, до раздраженно-агрессивной. Я поднял руку, обозначая свое местоположение и крутя перо в пальцах. Шаги умолкли, и послышался хриплый озлобленный возглас:

– Эй, сюда подошел, – громила явно привык, что его слова воспринимают как приказ, – когда сержант приказывает.

Отложил перо, наклонился в сторону, облокачиваясь на подоконник и показывая всем видом что жду послания. Я узнал громилу, он служил под началом капитана, умел мало, но выглядел эффектно, к тому же числится в Обрах. Амбал что-то невнятно проговорил и швырнул приказ на пол, а после развернулся и, громко топая, направился на выход. И даже его спина выказывала полное презрение ко мне, как к человеку.

– Голан, ты видел, как нынче относятся к приказам капитана? Бросают, словно мусор в портовой забегаловке, – голос Мела раздался откуда-то из темноты. – Вот мне интересно, капитан одобрит такое или нет?

Здоровяк замер, словно только что ощутил острие копья у шеи. Видимо, до него только дошло, куда может привести спесь, но гордыня все еще держала амбала за горло, не давая возможность повернуть назад. Мне даже стало интересно, как он выкрутится из сложившейся ситуации. Однако удача не разбирает, кому подкинуть счастливый шанс. В дверь казармы вбежал молодой парень из нового призыва. Он почти проскользнул мимо, как амбал схватил того за ворот куртки и, притянув к себе, пробасил:

– Там приказ упал, подними и отдай… сержанту Гранту.

Отшвырнув от себя бедолагу, посыльный обернулся вполоборота и зловеще проговорил, в попытке меня запугать:

– Еще встретимся, сержант Грант, – его холеная морда исказилась в обещающе зловещей улыбке. Тут не отнять, он эффектен в своем образе, даже мурашки по спине пробежали.

Парнишка положил приказ на стол, и к этому моменту ко мне приблизились Мел и Тихий.

– Сержант, и оно того стоило? – вкрадчиво спросил всезнающий приятель.

– Мел, пойми, наша стычка всегда была лишь вопросом времени.

– Почему? – неожиданно спросил Тихий, на его лице отразился усиленный мысленный процесс.

– Потому что, друг мой, – Мел хлопнул приятеля по плечу, – некоторые живут старыми понятиями, а мы кх… новым законом.

Тихий кивнул и отошел к стене, я же сломал печать и развернул свиток. Мел как обычно торчал у меня за плечом.

– Ого, – послышался за спиной встревоженный голос приятеля. Читал этот гаденыш враз быстрее моего, – Тихий, зови парней.

А приказ действительно не внушал оптимизма. Вроде все просто и обыденно: рейд по складам и лавкам. Но номера вписанных помещений знающего человека заставят изрядно поволноваться. А я уже давно причислился к их рядам.

– Встретимся под навесом, – проговорил я.

Как-то так сложилось, что все совещания нашего десятка проходят или возле сарая в порту, или под навесом. Сейчас в казармах прибывало необычно много народу, и наша лавка оказалась занятой каким-то молодняком, но Тихий кинул пару слов, и ребята ушли без лишних вопросов, или возмущений.

– И что ты им сказал? – влез со своим любопытством Мел.

– Сообщил, что у нас совещание, и нам нужно это место, – меланхолично ответил Тихий, и в этом он весь, ищет простые решения для любых проблем. Я бы действовал через сержантскую бляху. Мел наверняка бы съязвил и наговорил колкостей, а тот же Седой применил бы угрозы.

Расселись. Половина из нас на лавки, остальные полукругом.

– Что стряслось сержант? – прогудел Бугор.

Коренастый мужик с переломанным носом, и взглядом, ищущим жертву. Иногда складывалось чувство, что вся его жизнь – это повод для драки. Но при этом назвать его дураком не повернется язык.

Я поджал губы и после паузы глянул Бугру в глаза. Он было дернулся, принимая вызов, но сразу успокоился. Набить морду мне не получится: во-первых, меня защищает невидимая стена устава. Стоит ее сломать, как тут же окажется на дне. А во-вторых, я драться хоть и не люблю, но умею. Был у нас дружеский поединок, где я продемонстрировал, что меч в моих руках не просто кусок железа. На кулаках или ножах он меня скорей всего одолеет, но кто даст ему такую возможность?

– Приказ от капитана, – я хлопнул свитком себе по колену, – нужно проверить несколько складов. Понимаю, смена закончилась, но и это не просьба, а приказ. И раз мы стражники, то вопрос у нас может быть только один: как быстро нужно это сделать?

– Монет хоть добавят? – спросил Мел, приваливаясь плечом к опоре навеса, после моего кивка продолжил. – Тогда другой разговор.

– Значит, по-быстрому собираемся, – я, Тихий и Мел еще не избавились от брони, остальные успели переодеться. – Раньше начнем, раньше закончим.

Ноги хоть и не сильно, но все же гудели после смены, но сил на еще один заход точно хватит.

– А почему все-таки мы? – просипело Бугор.

Я ухмыльнулся и проговорил:

– Начальству виднее, кому какие задачи выполнять.

Спорить с таким стальным доводом более никто не решился. Да и какие могут быть споры, когда есть приказ?

Я спрятал свиток в поясную сумку, посмотрел на заходящее солнце. Крыши покрывались красным светом, словно кострища. Казалось, что воздух становится все более жарким и жарким. Действительно, надо спешить, чтобы в ночь не рыскать по не слишком благоприятным переулкам.

До места добрались быстро и без лишних происшествий, разве что достали мечи, входя в лабиринт складских улиц. Так спокойнее, и лишний повод подумать тем, кто прячется в темноте – стоит ли сомнительная нажива нападения на вооружённых стражников. Когда мы остановились возле нужного склада, Бугор зажег фонарь. Молодец, я вот упустил тот факт, что мы будет действовать в темноте.

– Сержант, – взволнованно проговорил Скоп, – тут знак волчьей лапы.

Я кивнул, прекрасно понимая, во что ввязываюсь, еще читая адреса. Волчья лапа означала, что склад под охраной местного уголовника Рыбы, по сути, негласного владельцы Ямы. И совсем недавно его слово весило больше, чем кого-либо из городской управы. Ибо власть далеко за золотыми воротами, а люди Рыбы – вот тут рядом, и в любой момент крепкие ребята могут выбить дверь и объяснить любому в Яме, кто прав, а кто нет.

Я что есть силы ударил рукоятью меча по двери. Звук получился увесистый – разнесся далеко, несмотря на гул вечернего порта. Любой склад имел сторожа, это было чуть ли не важнее, чем дверь. Ибо без пригляда на складе мигом заведутся «крысы», уменьшающие количество товара.

Открыли после третьего удара.

– Чего? – буркнула заспанного вида женщина. Концы длинной юбки заткнуты за пояс, видимо, оголённые колени девицу нисколько не беспокоили.

Не вступая в длинные разговоры, я оттеснил ее внутрь:

– Проверка, указ капитана, – мои слова не произвели на девицу никакого впечатления, на невзрачном лице по-прежнему отражалось желание спать.

Я продвинулся вперед и остановился, соображая, с чего начать. Опыта у меня в подобных делах не имелось. Девица окинула нас еще раз заспанным взглядом, пошла в угол, едва подсвеченный свечой.

– Рас, это к тебе, – равнодушно проговорила женщина.

Мы замерли как по команде. Тьма, левее нас, сгустилась, образовывая огромный силуэт, выше меня чуть ли не на три головы.

– Таска, зажги лампу, – прогудела тьма, моя рука непроизвольно задавила рукоять меча.

– Да, сейчас, – отозвалась девица.

Свет нашего светильника вырвал из тьмы несуразный женский силуэт, стоящий на высокой лестнице. Она неряшливо пыталась засунуть красный уголек в болтающуюся лампу. Никто ничего не предпринимал, пока девица не справилась со своей задачей. Свет разгорающегося огня медленно поплыл по помещению, наделяя предметы объёмом и цветом желтизны. И вот его сил уже хватило, чтобы обрисовать фигуру гиганта. Огромный, слегка сутулый, лицо вытянутое, нижняя челюсть словно от лошади приделана. Стоит в одних портках, руки необычайно длинные, но возможно это из-за согнутых в ногах, он словно бы присел для прыжка. Внушительных мышц не видно, скорей жилы, что стягивают массивный скелет в одно целое.

– Что вам нужно, господа? – учтивость громилы никак не сочеталась с внешностью.

– Обыск, именем капитана, – проговорил я, прикидывая, как мы будем вязать такого амбала. То, что дело закончится миром, не верилось.

– А почему не самим Императором? Это склад господина ан Роскаана. Страже тут делать нечего. Поэтому я вас прошу, выйдете вон.

– Стража не подчиняется господину ан Роскаану. У нас приказ, – говоря это, я почувствовал, как ладонь вспотела на рукояти меча.

– Тогда я вас вышвырну. Таска, я же говорил, что стража окончательно потеряла уважение к достойным людям, – он еще произносил последние слова, как необычайно резко сместился вперед. Так быстро, что слова еще звучали на старом месте, а тело стояло вплотную ко мне. Его необычайно огромные лапищи сжали наши с Мелом головы. И не будь шлемов, дело бы приняло крайне печальный оборот. Я чувствовал, как металл дрожит под давлением.

Чтобы мне всю жизнь свиньям хвосты крутить, Обор. Я едва подавил стон разочарования.

– Так и есть, Рас, так и есть. Долбаная стража вконец распоясалась, – спускаясь со ступенек, проговорила шлюха.

Я воспользовался моментом, ударил навершием клинка гиганту в грудь. Получилось не слишком сильно, но и этого хватило – здоровяк охнул, и этот звук послужил сигналом к активным действиям. Михлан, стоящий справа, что есть силы врезал сторожу в морду. Тот пошатнулся, ослабляя хватку. Я присел и скользнул в сторону. Следующий удар пришелся гиганту в грудь от ноги Тихого, и как только достать смог.

Гигант отшагнул назад, лицо его перекосило яростью, мне даже почудилась пена во рту. Шлюха пронзительно взвизгнула и, задрав юбку еще выше, опрометью бросилась на выход. Гигант снова присел, почти касаясь зарницей пяток. Прежде, чем он выпрямился, я отпрыгнул в сторону, плашмя бухаясь на дощатый пол. Воздух разом покинул тело, я закашлялся, повернулся на бок, прикладывая руку к отбитой груди. И в этом момент заметил, как гигант появился на том месте, где ранее стоял я и Мел. Доски под ногами Обра разлетелись щепой, и стоящий неподалёку Тихий тряпичной куклой улетел в стену.

Безз пожри всех этих Обров. Но впадать в отчаянье не стал. Долбанный гигант чувствовал боль и вполне плохо уклонялся от атак. К тому же сейчас тяжело дышал и уже точно не от ярости, каждый такой прыжок вытягивал из него огромную часть силы.

– Эй, придурок, – проорал Мел и швырнул кусок доски Обру в голову, – мордой в пол.

Гигант развернулся, присел и прыгнул, но Мел повторил мой маневр, только более удачно с кувырком. Доски в этот раз не разлетелись, видимо, сила прыжка зависит от свежести Обра и глубины приседания. Я поднялся на ноги, возле Тихого уже суетился Сэмс. Там все будет хорошо, ну а нам пора заняться озлобленным сторожем. Обломок пола прилетел громиле в голову – это уже постарался Седой.

Снова прыжок и снова нулевой результат. Если понять логику его передвижений, то гигант становится не опаснее быка в стойле. Понятное дело, один на один с ним не совладаешь, но на то мы и ходим десятком. Новый кусок дерева прилетел от Бугра, и угодил крайне удачно прямо в нос. На переносице сразу образовалась сечка, и кровь заструилась по лицу. В этот раз гигант не прыгал, он решил по старинке пробежаться, выглядело это плачевно. Двигался амбал очень медленно и нелепо, слишком уж большой и неуклюжий. Бугор отпрыгнул в сторону, а здоровяк лишь сграбастал воздух.

– Как Тихий? – крикнул я.

– Не знаю, что-то с боком, – ответил Сэмс, помогая пострадавшему принять более удобную позу.

– Убью! – заревел гигант и даже ударил себя кулаком в грудь.

Не знаю, кого он пытался напугать, но выглядело это печально, словно нищий на паперти изображает из себя героя былинных песен.

Гигант снова присел, за недолгий бой стало понятно – все его атаки происходили строго по прямой линии. Так что не составляло труда угадать направление прыжка. В этот раз Обр целился в Сэмса и Тихого, места для маневра у парней почти не было. И атака могла закончиться серьезными травмами, но Седой подсуетился вовремя, с разбега ударив плечом долговязого. Тот качнулся, сбиваясь с траектории. Но каким-то чудом умудрился схватить капрала за рукав куртки. Они покатились по полу. Миг, и гигант вдавливает Седого в деревянный пол. Одна лапища на груди, другая стискивает горло. Я не помню, как сорвался с места, осознал себя с занесённым мечом над головой сторожа, и только в последний миг смог развернуть клинок плашмя. Второго удара не потребовалось, Обр обмяк, придавливая Седого.

– Мать вашу! – заверещал придавленный капрал. – Снимите это с меня, сейчас задохнусь.

Мы в четыре руки с Мелом стащили обмякшее тело сторожа. Помогли подняться на ноги задыхающемуся Седому.

– Только начали и сразу такое, – раскрасневшийся капрал попытался пнуть Обра, но носок сапога лишь скользнул по спине гиганта. Седой едва удержался на ногах, зло сплюнул и отошел. – Кто в здравом уме нанимает Обра склад охранять?

Я вернул клинок в ножны, почесал отбитую грудь и приказал:

– Михлан, ищи веревку, надо этого связать.

А сам подумал: «Не так страшен Обр, как его рисуют деревенские байки».

По всей видимости, он привык пугать людей своими размерами и демонстрацией прыжка. Я с лёгкостью могу представить гуляющие про него слухи: «Огромная верзила в один миг расплющивает человека». Вот только если немного подумать, получается, что все его способности не настолько и страшны. Седой умудрился сбить его атаку простым ударом плеча. Да и выдыхается он очень уже быстро, три-четыре прыжка и все. А чудовищные размеры и сила, заключённая в неуклюжее тело, никак не спасут от удара ножа под ребра.

– Всем стоять! – проорали от дверей.

А вот и ночная стража, даже странно, что прибежали на шум. Насколько я знал, дальше освещённых улиц они не совались.

– Спокойно, капрал, – я узнал этого вислоусого служаку, пересекались несколько раз в казарме.

– Э-э-э, сержант? – сбиваясь с грозного тона, проговорил он. – Вы чего это, грабите?

Поворот его корпуса явно сигнализировал о готовности в любой момент сбежать подальше от проблем.

– Нет. Обыск. Вот и бумага есть, – я похлопал себя по поясной сумке.

Вислоусый стражник неуверенно шагнул внутрь, за ним последовало еще двое подчинённых.

– Я бы приказ посмотрел, – видимо, наше миролюбие и пара крепких ребят за спиной придали служивому больше смелости.

– Вот эти на Раса напали. У-у-у вас ща всех, – в дверном проеме показалось помятое лицо шлюхи.

– Умолкни ты, – раздраженно прикрикнул ночной стражник, оглаживая усы.

Хм, ночная стража бежит на зов шлюхи. Интересно, очень интересно. Боюсь, тут без звонкой монеты не обошлось. А значит, эти славные парни из ночной смены уже подкуплены, а еще и месяца не прошло, как сменилась власть.

Я извлек приказ из сумки, аккуратно выпрямил помятости, передал усачу. Света от одной лампы на удивление хватило, чтобы разобрать написанное, пусть и пришлось пройти прям под нее. Капрал ночной стражи, активно шевеля губами, принялся читать. Сбивался, поминал Проклятых и начинал заново, но в итоге справился.

– Значится, у вас четыре адреска, – и, если судить по движению губ, он явно пытался их запомнить.

– Именно, – я забрал бумагу, прекрасно понимая, на складах мы более ничего не найдем, – а теперь помогите обыскать помещение.