Текст книги "Караоке а-ля Русс (СИ)"

Автор книги: Олег Механик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

  Всё это время Буратина и Светка сидят недвижимо, словно загипнотизированные.

  – Наверное, вы уже догадались, о какой игре идёт речь. Это самая великая игра, в которую мне приходилось когда либо играть. Поверьте, что стоит вам раз попробовать, то вас уже за уши от неё не оттащишь. (Если выиграете, разумеется). Вся её прелесть в том и состоит, что истинный кайф может познать только победитель. А поскольку проигравших в ней не бывает, (то есть проигравшему уже не суждено узнать, что он проиграл), то кайф получает каждый, кто в неё когда-нибудь сыграл...

  Едва не падая, я заваливаюсь в одну из кабинок, закрываю дверь, запираю её на щеколду.

  – Примечательно, что это именно наше изобретение. Ну скажите, где ещё, как не в России могли такое придумать. Это всё наша глубокая натура, безразмерная русская душа. Все кто говорит, что вся эта затея ради бравады перед красотками, или крупного выигрыша, ошибаются. Все кто говорит, что эта игра для отчаявшихся самоубийц, ошибаются вдвойне. Как раз таки эта самая игра возвращает тебя к жизни, заставляет её засиять новыми красками. Поверьте, что сыграв один лишь раз, вы посмотрите на эту жизнь другим взглядом. Есть одно но. Сыграв один раз, ты будешь хотеть ещё. Это тот наркотик, к которому привыкаешь с одной дозы.

  Я закрываю крышку, тяжёлым мешком опускаюсь на унитаз.

  – Я не буду...я отказываюсь в это играть. – Звучит в ухе загробный голос Буратины.

  – Ммм...очень жаль, – вздыхает Карлик, садясь в кресло. – В таком случае, я буду вынужден принудить вас играть, и поверьте, сделаю я это ради вашего же блага. Вы мне ещё спасибо скажете. А если не скажете, то всё равно не останетесь обиженными и недовольными. Даю гарантию.

  17

  "План "С"! – Яркая вспышка пронзает мою голову. – Нужно переходить к плану "С"!".

  Мы договорились, что в случае форс-мажора, Буратина должен произнести слово, означающее переход к экстренному плану. Это слово «ошибка», и оно может быть произнесено в любом контексте. Но Буратина, какого-то чёрта, молчит. Скорее всего, он просто парализован страхом. А если так...

  – Вижу вы насторожились. – теперь эта кривая улыбка видится мне совсем в ином свете. – Вы хотите улучить момент, чтобы выхватить у меня револьвер, но это совсем зря. Я скоро сам вложу его в вашу руку. Думаете, что я использую его как средство принуждения? Вовсе нет. Как я и сказал ранее это всего лишь атрибут игры. В нашем мире, где человек абсолютно беззащитен от информационных технологий, есть вещи пострашней, чем наведённый на тебя ствол. Герман, что там у тебя? – Карлик поворачивает голову к брату.

  – Бондарь Сергей Юрьевич, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения, холост, ныне безработный, прописан по адресу: город Туманск, улица Флотская, дом два, под литерой "Б" – Герман читает информацию с экрана ноутбука, монотонным, абсолютно лишённым эмоций голосом. – Из близких родственников имеется мать: Бондарь Раиса Ивановна сорок третьего года рождения, проживает...

  Кафельный пол под моими ногами начинает плыть и вздыматься волнами. Мне кажется, что ещё немного, и я провалюсь куда-то в преисподнюю прямо так, сидя верхом на унитазе.

  – Это всё по нему...– говорит Герман.

  – Хм-м...не густо. Но это и не столь важно. Меня больше интересует эта прекрасная незнакомка. Уверен, что её досье выглядит куда богаче. – Хищно скалится Карлик.

  – Борисова Светлана Викторовна, семьдесят восьмого года рождения, разведена, имеет двух детей, ныне проживающих отдельно. Старший сын Сёмин Евгений Борисович, в данный момент учится в городе Екатеринбурге в Уральском университете. Проживает там же, снимает квартиру по адресу: город Екатеринбург, улица Фрезеровщиков, дом...

  Монотонный голос Германа звучит сухо и холодно, будто зачитываемый судьёй приговор. После идентификации детей Светки, он переходит к её родителям, дальше к сестре, потом к лучшей подруге, и, наконец, к коллегам по работе.

  – Думаю, этого пока достаточно...– Карлик делает жест, приказывающий брату остановиться. – Да-а, до чего же дошёл прогресс. Герману понадобилось каких то пятнадцать минут, пока мы с вами трепались, чтобы нарыть всю необходимую информацию . Нужно было только сделать фото камерой ноутбука и поместить это фото в программу. Вуаля. Социальные сети и базы слитой конфиденциальной информации, это бич современного общества. Нет уже никаких секретов, приватной информации. Любого человека можно при желании разобрать по косточкам. У каждого из нас есть крючки, за которые можно дёргать. У кого-то их больше, у кого-то меньше. Вот у вас их немного – Карлик тычет стволом в направлении Буратины. – Зато их предостаточно у вашей очаровательной спутницы. А поскольку, она вам дорога (я на это надеюсь), то и вы на крючке.

  Карлик замолкает, и его волчий взгляд медленно переползает с Буратины на Светку, а затем обратно. Он с удовольствием наблюдает за эффектом, который произвела на них его речь. Я же по-прежнему не могу видеть этих лиц. Мне остаётся прислушиваться к порывистому дыханию Буратины.

  – Ну так что? Играем? – Карлик поднимает револьвер стволом вверх.

  – Мне кажется, вы допускаете ОШИБКУ.

  – Играем?!

  – Вы ОШИБАЕТЕСЬ...

  – Играем?!!

  – Да!

  18

  Я вскакиваю, но тут же заваливаюсь назад, на унитазный бачок. Ватные ноги отказываются служить в самый необходимый момент. «Нет уж, сейчас вы не только пойдёте, вы побежите! Только куда бежать? Что делать?»

  План "С" подразумевает то, что я срочно извещаю пацанов, и мы, пользуясь, некоторыми техническими моментами, пытаемся вытащить их из западни. Только есть здесь одна неувязка. План "С", равно, как и планы "А" и "Б" совершенно не учитывал такого развития событий. Теперь не Буратина шантажирует Карлика, а Карлик Буратину. Хищник и добыча внезапно поменялись местами.

  Но всё же, план "С", это хоть какие-то действия, которые мы можем предпринять сейчас.

  – Ну вот и отлично! Это уже слова не мальчика, но мужа! – шипит в ухе голос Карлика.

  Я выползаю из кабинки и открываю дверь. Вдобавок ко всем напастям, на голову обрушиваются орущие наперебой срывающиеся голоса.

  "Пуля и ство-ол, нажал и разошли-ись,

  Где добро где зло-о, попробуй разбери-ись"

  – А теперь к правилам. Играем, как вы поняли, по очереди. Боюсь показаться вам бестактным, но на правах хозяина, я хочу играть первым.

  «Ну вот и отлично – бубню я про себя пересекая зал, – есть шанс, что ты вынесешь себе мозги раньше, чем мы до тебя доберёмся».

  – Всё элементарно. Играющий раскручивает барабан и спускает курок. В случае, если ставка не сыграла (вы понимаете, о чём я), ход переходит к следующему игроку, то есть к вам. После вас (если ставка опять не сыграет), ход перейдёт к даме.

  – Ян, давай только не будем втягивать её. Она здесь случайно...

  Я застреваю возле сцены, не сводя безумных глаз с часов.

  – Она будет играть! – Произносит Карлик, и на этот раз на его лице нет и намёка на улыбку. – Я не могу лишить её этого удовольствия, тем более, призовой фонд никто не отменял. Выигравшие, а их останется двое, поделят сумму пополам.

  Я подлетаю к поющим, отдираю от микрофона Поночку, притягиваю его голову к себе и шепчу, (нет ору), прямо в ухо.

  – Ваня, слушай сюда. Только ничего не спрашивай, а быстро делай, что я говорю. Сейчас берёшь Уксуса и садитесь за стол. Музыку врубите на полную катушку. Только делайте всё естественно, нас могут пасти на камеры.

  – А чё происх...

  Мой полный отчаянья взгляд, заставляет застрять во рту, вырвавшийся было вопрос.

  От поющих, я быстро перемещаюсь за стол, где в компании бутылок и стаканов скучает, подпирающий голову рукой Геракл.

  – Братан, ну ты как, просрался?

   Я поднимаю вверх указательный палец, всем своим видом показывая, чтобы он заткнулся. Геракл схватывает всё на лету. Мы знаем друг друга не первый день, и он может читать выражение моего лица. Сейчас оно красноречиво вещает: «Тревога, брат!».

  Я достаю телефон и, тыча пальцем, в дисплей, чётко, выделяя артикуляцией каждое слово, произношу: – Со мной не разговаривай! Всё что нужно я напишу! Веди себя естественно!

  Задача передо мной стоит сложнейшая и в спокойных мирных условиях невыполнимая. Мне нужно быстро напечатать сообщение пацанам, при этом слушая и наблюдая всё, что происходит там. Сообщение должно быть максимально коротким, и понятным, а соответственно требует приложения ума. Ситуация, которая происходит там, тоже требует высокой концентрации внимания. Я никогда не славился умением концентрироваться и справляться с многозадачностью, но, в критических ситуациях, мои мозги начинают работать как швейцарские часы.

  – Пейте, жрите, обнимайтесь, как ни в чём не бывало. – Я широко улыбаюсь появившимся за столом друзьям. – Ведите себя естественно, нас могут пасти. Всё, что вам нужно знать я напечатаю. Пацаны...только не отвлекайте меня, времени в обрез.

  Намертво приклеив к лицу идиотскую улыбку, я быстро набиваю текст. Подушечки больших пальцев с проворством роящихся блох бегают по дисплею телефона, в то время, как глаза косятся на маленький экран часов, где Карлик продолжает объяснять правила своей безумной игры.

  – Барабан будет крутить каждый из играющих, это несколько уравняет шансы. В стандартных правилах, барабан раскручивают всего один раз, затем игроки по очереди спускают курок. Таким образом, шансы каждого последующего игрока на проигрыш кратно увеличиваются. Здесь же будет обратная ситуация. Каждый последующий игрок, будет иметь больше шансов на выигрыш, чем предыдущий. К примеру, если пуля разнесёт мне череп, то вам и играть не придётся. Так что в самой выгодной ситуации, находится наша прекрасная леди, которая будет играть последней. По правилам вроде всё. Вопросы есть, молодые люди?

  Садистский взгляд Карлика снова ползает по бледным лицам своих жертв.

  – Ну если нет...предлагаю выпить для куража и приступать.

  Не выпуская пистолет из правой руки, он берёт бутылку левой, и разливает виски по стаканам. Я замечаю, что в этой хоть и маленькой, но твёрдо держащей бутылку руке, нет и малейшего намёка на нервный тремор. Есть ещё надежда, что Карлик блефует, если же нет – он конченый псих.

  Он снова медленно и смачно выпивает почти полный стакан, при этом противно причмокивая. Буратина, тоже выпил, но, судя по оставшейся на дне жидкости, сделал несколько глотков. Светка к своему стакану даже не притронулась.

  – А вы что же, мадам? – Улыбается Карлик, закидывая в рот пластик лимона. – Заметьте, там пятнадцатилетний скотч. Кто знает, может это последнее, что доведётся выпить кому-нибудь из нас.

  – Я не пью под утро, потом весь день голова болит. – Спокойный и такой родной голос, заставляет мои глаза набухнуть от влаги.

  – Браво ха-ха браво...– хохочет Карлик. – Восхищён вашим хладнокровием. Кстати, про утро вы верно заметили. Я люблю играть на рассвете. Как там у классика: «Ах, как скоро ночь минула...». Ну что же, самое время приступить.

  Я пихаю локтём в бок Геракла и передаю ему под столом телефон с напечатанным манифестом. В этом коротком сообщении я не вдавался в подробности, причины и суть операции. Я не стал объяснять, каким образом Буратина и Светка оказались в компании отмороженных извращенцев. Я просто констатировал факт. «Ребята в опасности». Дальше я коротко изложил суть этой опасности. Есть заряженный боевой пистолет, и есть психопат, который предлагает сыграть в русскую рулетку. Ещё этот псих угрожает их близким, и сами они вряд ли найдут моральные силы, чтобы вырваться. Помочь должны мы. Сначала нужно отбить ребят, а потом решать все остальные проблемы. Как мы это сделаем? Дальше идут короткие инструкции. Сообщение заканчивается словами: «Все объяснения потом».

  Геракл прочитывает сообщение за пару секунд и тут же передаёт телефон Поночке. По скорости чтения и усвоения материала, он может сравниться разве, что с псом, который на лету хватает кусок мяса. Вова уже в первом классе демонстрировал свои незаурядные способности к чтению. В скорости чтения, которую наша классная Валентина Артамоновна, измеряла при помощи песочных часов, он мог дать фору любому пятикласснику. Пока мы осваивали букварь, наш Вова уже читал серьёзную литературу, типа «Графа Монте-Кристо» и «Острова сокровищ». Да-да это был именно тот человек, который сейчас месяцами не бреется и уже с десяток лет ходит в одном и том же тельнике. К сожалению это был единственный его талант, и он, ни коим образом, не помог ему, не то, что в учёбе, но и в дальнейшей жизни. В этом мире, чтобы хоть чего-то добиться, нужно в первую очередь уметь считать. Наш Вова оказался холоден к точным наукам, да в принципе и к неточным тоже. Его ничего не интересовало, кроме романтических приключений, которые он глотал со страниц книг. Это и был его главный порок, серьёзно повлиявший на дальнейшую судьбу.

  Сейчас я вижу, как заблестели его глаза, и ожило лицо. Кажется, волоски на бороде и те приподнялись в возбуждении. Это то, что он по-настоящему любит и ждёт. Это настоящие приключения, которые в изобилии доставляет нам общий знакомый.

  Геракл хитро щурится и показывает мне под столом, сомкнутые в колечко пальцы, что означает «Всё будет в ажуре, братан!».

  – Обожаю эту прелюдию перед игрой. Ничего не может быть слаще последнего бокала вина и последней сигареты. – Карлик блаженно затягивается, выпуская изо рта плотное дымное облако. – Кстати, нужно побеспокоиться, чтобы во время игры нам никто не помешал. Герман, ребята кажется здесь с компанией?

  – Да...но все в зале...сидят пьют... – Бурчит Герман озадаченно уставившись в ноутбук.

  Я вскакиваю, хватаю бутылку, трясущейся рукой расплёскиваю по стаканам виски.

  – Пацаны, – улыбаюсь на разрыв губ – предлагаю выпить за эту прекрасную вечеринку!

  Парни мгновенно рубят фишку, хватают стаканы, изображая на лицах неописуемый восторг.

  – Не замирайте, и делайте морды попроще. На нас смотрят...– цежу, сквозь улыбку, а затем опрокидываю в себя стакан.

  – Но всё-таки, не мешало бы подстраховаться, трещит в голове противный голос Карлика.

  – Уже...– отвечает ему брат.

  – Вот и чудненько. Нам хотелось бы верить, что ваши друзья не в курсе этого визита , но всё же, чтобы исключить их праздношатания по зданию, а так же дабы не соблазнять вас возможностью сбежать отсюда при помощи подделанного ключа, мы перепрограммировали замки. Теперь старые ключи не работают. Если желаете, можете убедиться.

  Эта фраза Карлика убивает во мне надежду на счастливый исход. План "С" теперь не работает.

  19

  Я скашиваю глаза на запястье руки, где с некоторых пор поселился этот страшный монстр. Он ни на секунду не позволяет отвести взгляда от своей безобразной рожи, которая растёт, будто бы увеличиваемая зумом, пока не заполняет всё поле моего зрения.

  – Знаете, зачем в зоопарке запирают клетку с тигром? Эта предосторожность связана не с опасением, что кто-то украдёт этого тигра, или позарится на его кусок мяса. Смотрители зоопарка опасаются двух вещей: чтобы тигр, не дай Бог, не покинул клетку, или какой-нибудь идиот случайно не забрёл в его логово. Добро пожаловать в клетку, господа!

   Я вижу каждую оспину на этом вздёрнутом картофельном носу, вижу трещины на пухлых сжимающих мундштук сигареты губах, слышу шипение тлеющего табака, чувствую едкий, выедающий глаза запах дыма.

  – М-м-м...последняя затяжка самая сладкая. – Струя дыма бьёт из сложенных в трубочку губ, и мне кажется, что этому белому потоку не будет конца. – Итак, приступим...

   Карлик нещадно давит окурок в пепельнице, долго крутит его, будто желая убедиться, что бычок испустил последний дух, затем снова раскручивает барабан, чиркая им по локтю.

  Я не обладаю зоркостью ястреба, но именно сейчас, в этой миниатюрной картинке, я чётко вижу мелькающие каморы бешено вращающегося барабана; расширяющиеся серые зрачки Карлика; белые как мел лица, отражающиеся в стёклах очков Германа. Я чётко слышу шелест храповика, становящийся тише с каждой секундой. Барабан останавливается. Большой палец Карлика взводит курок, и я слышу, как скрипит сжимающаяся пружина. Щелчок. Пистолет готов к стрельбе.

  Карлик медленно поднимает руку, подносит ствол к голове, вдавливает его в череп, чуть выше правого уха.

  – Я привык делать это ровно в шесть утра. – Он сгибает в локте левую руку, на запястье которой сверкают золотом часы. – Как раз, без одной минуты...– говорит он холодным тоном хирурга, готового приступить к важной операции.

  Я смотрю на эту согнутую руку и не вижу в ней ни малейшего подрагивания.

  «Он псих!»

  – Осталось двадцать секунд. Вы даже не представляете, как мне не терпится это сделать.

  «Тик...тик...тик...тик» – я слышу тиканье, вижу как подрагивая бежит позолоченная стрелка. Она приближается к финишу, отмеченному жирной золотой полоской.

  «Десять...девять...восемь...»

  «Пу-уля и ство-ол нажал и разошли-ись...» – Эта строчка из песни какого-то чёрта начинает крутиться в голове.

  «Пять...четыре...три...»

  «...нажал и разошли-ись...»

  «Два...один...».

  Громкий щелчок отзывается вспышкой в моей голове, будто туда только что забили гвоздь.

  – Фуф...– Карлик улыбается, выдыхает, блаженно отваливается на спинку кресла. – Это кайф! Ребята, вы даже не представляете, какой это кайф. Поверьте, что это ощущение по остроте несравнимо даже с самым глубоким оргазмом. Да что там говорить, сейчас сами попробуете.

  20

  – Ваша очередь, молодой человек. – Карлик, держа револьвер за ствол, протягивает его Буратине.

  Бескровные белые пальцы медленно обхватывают небольшую изогнутую рукоятку с деревянными накладками. Буратина смотрит на пистолет безумными глазами, словно ребёнок, которому сунули в руку карбюратор от машины.

  – Ну как вам игрушка? Не правда ли впечатляет? – шепчет Карлик.

  Буратина молча крутит пистолет в руках. Он думает. В данный момент его мозги мобилизованы и работают на полную катушку. Вся их деятельность, сопряжённая с упорядоченным движением нейронов, направлена на то, чтобы остаться в этой черепной коробке, а не покинуть её через рваную дыру, образованную пулей тридцать восьмого калибра. Что-то сложилось, сконструировалось, сплелось в этой голове. Это что-то зажгло в его голубых глазах искорки надежды. Он твёрдо берёт револьвер за рукоять и неистово раскручивает барабан, нещадно елозя им по рукаву своей красной рубахи.

  – А если вылечу я? – спрашивает он, не переставая раскручивать барабан.

  – Тогда мы поделим выигрыш с вашей дамой. Двадцать пять ей, двадцать пять останутся у меня. Всё по-честному.

  – Не обманешь? Как я могу быть уверен, что ты её не кинешь, или не убьешь, если...если я.

  – Как Вы думаете, человек, который только что приставлял пистолет к своей голове и спускал курок, способен обмануть? – Улыбается Карлик, раскуривая очередную сигарету. – Нет, обмануть я конечно способен, и делаю это виртуозно, но только здесь, сейчас, в этой комнате, я этого делать не буду. Это как храм для меня, а в ваших руках сейчас находится Бог.

  -Хм...я даже не знал, что Бога можно вот так, держать в руке. – Стеклянные глаза Буратины прилипли к вращающемуся барабану.

  – Когда подставите это к голове, вы поймёте, что это именно он. Уверен, что вы даже молитву прочитаете.

  – Я их не знаю...– голос Буратины срывается, и эта фраза из его уст звучит как-то жалостливо. Барабан тем временем прекращает своё вращение.

  Буратина медленно взводит курок и подносит ствол к виску. Сидящая рядом Светка, закрывает руками глаза и громко шепчет: «Не-т...не-ет...Серёжа не делай этого».

  – Ну что... чувствуете? Вы чувствуете эту энергию, слышите этот звук? – Карлик с любопытством психиатра, заглядывает ему в глаза. – Это как в детстве, когда подносишь к уху ракушку, тебе кажется, что ты слышишь шум моря. Здесь ощущение гораздо сильнее, ты слышишь дрожь земли, ты чувствуешь, что за тобой уже отправились...

  – Слушай, заткнись а? Дай мне сосредоточиться – недовольно бурчит Буратина.

  Карлик делает жест пальцами, будто застёгивает рот на замок.

  – Всё всё не буду мешать – шепчет он, складывая ладони лодочкой, будто мамаша, заглянувшая в спальню, чтобы пожелать своему чаду спокойной ночи.

  Снова наступает тишина, нарушаемая, только лёгким шумом. Глубокое дыхание Буратины похоже на удары, бьющего в окно порывистого ветра.

  «Пум-пум-пурум...пум-пум-пурурум...пум-пум-пурум-пу-у-ум»

  Звук телефонного рингтона, заставляет сидящих в комнате встрепенуться. Он весело летает по комнате, отражаясь от покрытых полиуретаном стен, будто звон будильника, возвещающего о завершении ночного кошмара. Звонок настойчиво долбит по ушам, многократно повторяясь, и его громкость с каждым таким повтором повышается, так, что очень скоро грозит вынести сидящим перепонки. Но никто даже не шевелится. Все, будто играют в «Замри отомри» и никто не хочет проигрывать.

  21

  Чуть склонив большелобую голову набок, с дымящейся сигаретой между пальцев замер Карлик. Рядом вытянув тонкую шейку, замер его брат, и блики в его очках застыли, будто замороженные льдинки. Светка чуть припустила закрывающие лицо ладони, и теперь в её полных отчаянья глазах, вспыхнули искорки надежды. Наибольшее впечатление в этой экспозиции из застывших фигур, производит та, что сидит, приставив пистолет к своей крупной бычьей голове.

  Длящееся больше минуты и сопровождаемое непрекращающимся назойливым звуком, оцепенение решает прервать Карлик.

  – По-моему это у вас...– Тихо произносит он, обращаясь к Буратине. – Может возьмёте трубку, а то как-то невежливо получается. Тем более, что перезвонить может уже и не получится.

  Буратина с трудом отдирает ствол от виска, и медленно кладёт его на стол, неестественно скрюченной рукой со сведёнными мышцами. Он долго копошится в кармане, пока не извлекает оттуда не желающий униматься телефон.

  – Алло – произносит он ватным голосом.

  – Алё, братан, ты чё там совсем сбрендил? Тебе мозги жмут или чё? – зло кричу я в трубку. – Давай уже будем завершать этот балаган.

  – Так надо, Слава... просто я ошибся. – говорит он, лишённым эмоций загробным голосом.

  – Слушай Серёга, вруби громкую связь. Я хочу поговорить с этим злобным лилипутом.

  – Это бесполез...

  – Включи громкую связь!!! – что есть силы ору я в трубку, пытаясь разбудить друга от летаргического сна.

  Услышав в трубке характерный шум, возвещающий о том, что теперь мы в прямом эфире, я громко и отчаянно артикулируя, произношу.

  – Доброй ночи...ммм...С добрым утром! Извините, господин...как я могу к вам обращаться?

  – Насколько я понимаю, этот юный голос в трубке, сейчас обращён ко мне? – спрашивает Карлик.

  – Совершенно верно!

  – Мне очень неловко напоминать вам правила делового этикета, но первым вообще-то должен представляться звонящий.

  – О-о! Я премного извиняюсь! Меня зовут Вячеслав Иванович Кузьмин, и я друг ваших случайных гостей.

  – Ха-ха..."Случайных гостей", как хорошо сказано. – оживляется Карлик. – Я могу даже предположить, где вы сейчас находитесь, милый друг. Сдаётся мне, что недалеко, буквально метрах в пятидесяти, в закрытой комнате, в компании ещё двух нежных и юных друзей.

  – Эх ничего от вас не скроешь! – Я стараюсь улыбаться, чтобы снять первоначальный накал. – Так...как мне к вам всё-таки обращаться?

   – Я не люблю панибратства, но друзья моих друзей – мои друзья, поэтому можно просто Ян.

  – Ян! Времени мало, поэтому я без прелюдий сразу же перейду к делу. Мои друзья немного погорячились. Признаюсь, что я тоже являюсь участником этой глупой, шутливой затеи. Сейчас мы понимаем, что допустили ошибку. Ян... я прошу , пока не случилось большой беды и все мы не наломали дров, отпустите их...

  – Конечно же я их отпущу...– небрежно машет рукой Карлик. – Мы вот только игру затеяли, осталось буквально один-два хода, и все могут быть свободны.

  – Нет, вы не поняли. Они не будут...не должны в это играть. Это моя настоятельная просьба.

  – А вы имеете, какие-то основания, чтобы настаивать? – тон Карлика становится жёстче, улыбка сходит с его рта и тот становится маленьким и тонким, как у грустного эмоджи. – По-моему, вы все находитесь у меня в гостях, и вам ничего не остаётся, кроме того, как играть в игры, предложенные хозяином этого дома.

  – Ну...раз уж разговор пошёл об играх, то конкретно эта, вряд ли пойдёт кому-то на пользу. В этой игре не будет победителей, одни только проигравшие. Вы сами рассудите, Ян. Копия фильма находится у нас, ещё одна копия уже отправлена человеку, который находится далеко за пределами этих стен. В случае, если хоть с кем-то из нас случится несчастье, этот фильм незамедлительно выйдет в эфир. Поверьте, что получивший его человек хорошо знает свою работу и видео будет в топе ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы о ваших похождениях узнали все заинтересованные лица. Мы, так же, как и вы не хотим такого исхода, поэтому предлагаем, расценить всё произошедшее, как досадное недоразумение. Просто отпустите нас. Взамен мы готовы дать клятвенное обещание, что эта история не получит огласку ни в каком виде.

  Я останавливаюсь только тогда, когда понимаю, что сказать больше нечего. Я выдал всё, что мог, причём постарался сделать это мягким дружелюбным тоном. Теперь слово за Карликом, и я с надеждой смотрю в эти глаза, которые вижу так же отчётливо, будто они в пяти сантиметрах от меня, не смотря на то, что смотрятся маленькими точками на циферблате.

  ***

  Карлик не спешит с ответом. Он открывает стоящую на столе небольшую коробочку, словно в варенье обмакивает указательный палец в белую пудру, засовывает палец в рот и водит им под верхней губой. Откинувшись на спинку кресла, он какое-то время водит кончиком языка по десне, будто прочищая рот от остатков пищи. Смачно потянувшись, так что суставы пальцев и рук щёлкают на всю комнату, он соизволяет открыть рот.

  – Вся ваша речь похожа на то, что вы пытаетесь со мной поторговаться. Сегодня это уже делали ваши друзья, и я их даже кое-чему научил. В этом деле мне мало равных, и мало кто любит торговаться, как это люблю я. Кстати, я рассказал вашим друзьям поучительную историю...

  – Я слышал...

  – Даже не сомневаюсь. Если вы внимательно слушали, в конце этой истории, продавец бежал за покупателем, умоляя его купить за бесценок вещь, за которую часом ранее просил двести долларов. Ваш друг любезно заметил, что он не будет бежать за мной подобно тупому иранцу с десятидолларовой монетой. Ну вот, проходит час, и теперь уже вы просите меня взять товар бесплатно. Теперь вы поняли, в чём искусство настоящей торговли? – Щёки Карлика зарделись красным, зрачки выросли до неимоверных размеров, он в очередном экстазе.

  – В этом деле, нам вас никогда не переплюнуть. – Я пытаюсь вложить в эти слова максимум лизоблюдства. – Ну так что, мы сторговались?

  – Нет! – Рот Карлика злобно оскаливается, в глазах сверкают хищные огоньки. – Пока что вы бежите за мной по переполненному душному базару и умоляете взять у вас товар. Я иду и не оборачиваюсь на ваши вопиющие стоны. Под моими до блеска начищенными остроносыми ботинками хрустит песок, а рука сжимает ручонку маленького мальчика, которого я тащу за собой по этой страшной жаре. Вы будете бежать за мной, сколько бы ни понадобилось, даже если мне вздумается пересечь Сирийскую пустыню. Вы будете бежать за мной весь день и всю ночь, будете бежать месяц, до тех пор, пока я не соизволю обернуться и взять у вас эту вещь. Всё дело в том, что предлагаемая вами вещь, не имеет для меня ценности. Почему? Потому что вы не сможете использовать её по назначению.

  – Почему? – хриплю я в трубку в мгновение севшим голосом.

  – Потому что у меня есть несколько козырных карт, увидев которые, вы откажетесь от идеи как бы то ни было применить эту вещь. Вы будете просто мечтать, чтобы избавиться от неё поскорее и забыть как страшный сон, тот день, когда вы придумали эту затею. Я буду демонстрировать вам эти карты по очереди. Возможно, все показывать даже и не понадобится, потому что эти козыри выглядят очень убедительно.

  22

   – Итак, первый козырь! – Карлик улыбаясь демонстрирует открытые ладошки, будто иллюзионист, анонсирующий фокус. – Герман, покажи ребятам, что происходит вокруг дома.

  Герман проворно щёлкает по клавишам, затем, разворачивает ноутбук от себя.

  – Вам всё видно, молодой человек? – заботливо интересуется карлик.

  Видно конечно отвратительно, можно сказать не видно ничего. Я раздвигаю пальцами миниатюрную картинку, увеличивая её до тех пор, пока мерцающий экран ноутбука не занимает всё пространство циферблата. Картинка больше похожа на рентгеновский снимок, а я на дилетанта, который пытается его разглядеть. Но сегодня моё осязание творит чудеса. Я если и не вижу, то чувствую, что там должно быть и даже в точности могу воспроизвести детали, в отличие от Геракла, который тяжело сопит, положив подбородок на моё плечо.

  На освещённой асфальтированной площадке перед фасадом здания, стоят три чёрных внедорожника. Возле одного из них находятся какие-то люди.

  – Это передняя часть здания. – Комментирует Карлик, нажимая на клавишу. – А это то, что происходит сзади.

  На заднем плане, тоже несколько внедорожников, металлический глянец которых подсвечивается синими бликами. Присмотревшись, я понимаю, что это проблесковый маячок.

  Демонстрируемые Карликом картинки, ясно дают понять, что мы в окружении, шансы прорвать которое равны нулю.

  – Это моя служба безопасности. Знаете, я сам в первый раз вижу их в полном составе. Обычно они работают сменами, но сегодня, как видите, у них субботник. Знаете, для каких целей предусмотрена эта площадка за домом? Это вертолётная площадка. При желании, я могу посадить сюда вертолёт, просто сейчас не вижу в этом необходимости. Всё же, вы должны быть польщены, что в честь вас я поднял по тревоге почти всю свою армию. Сейчас ребята просто отдыхают. Им дана команда ждать и не входить во внутрь до особых распоряжений. Вот как-то так! – Карлик звонко хлопает в ладоши, подчёркивая эффект продемонстрированного козыря. – Теперь вы понимаете, что вы не просто в клетке, а в хорошо охраняемой клетке. Чтобы у вас не было иллюзий на счёт побега, покажу вам ещё кое-что. В крепости наших дверей и надёжности замков вы уже убедились, но возможно у вас возникнет идея сбежать через окно.

  Карлик встаёт, направляется к завешанному бархатными красными шторами окну, тянет за верёвку сбоку гардины. Шторы разъезжаются, демонстрируя огромное панорамное окно. В идеально прозрачном стекле видно ночное звёздное небо с мерцающей полной луной.