Текст книги "Караоке а-ля Русс (СИ)"

Автор книги: Олег Механик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

  Выходивший из подъезда последним, Уксус, на одну минуту задержался у сугроба, чтобы справить малую нужду. Сделав свои дела и подтянув треники, он примкнул к отряду, который вялой вереницей брёл по заснеженной тропинке. Фокус заключался в том, что отряд-то был уже другой. Мрачные и задумчивые, мы хрумкали по снегу в одну сторону, в то время, как потерянный боец, присоединившись к другой стае, удалялся в противоположном направлении.

  – Иду я, короче, в капюшон зарылся, в морду снег летит...ну вы же помните, какая пурга тогда была. Дальше своего носа ничего не вижу, только эта чёртова тропинка и мелькающие подошвы впереди идущего. Я почему-то был уверен, что это Поночка. Мелькнула один раз мысль, откуда у него новые коры, почему я их раньше не заметил; но эта мыслишка тут же потонула в море вселенских проблем, которые нужно было немедленно решить. Не помню, сколько я так шёл, пока не почувствовал что-то неладное, а когда сообразил что к чему было уже поздно. Короче, очнулся я внезапно, когда понял, что идущий передо мной пацан, вовсе не Поночка...

  – Ха-ха-ха...сколько бы это не слушал, каждый раз ржу не могу...– Хохочет Поночка, обнимая друга. – Ну как тебя могло так угораздить.

  В ухе снова звенит. Это открывается очередная дверь. "Цок-цок...ритм стука каблуков замедлился, значит они поднимаются по лестнице.

  – Поднимаю я голову и вижу, что плетусь в хвосте какой-то бесконечной вереницы. Все как один в «Алясках» с накинутыми капюшонами, трениках и кроссах. Мне бы развернуться и тикать. Гляжу, а сзади ещё человек пять таких же пристроилось. Те меня тоже за своего приняли. А чё все в капюшонах и снежище этот. Ну что, думаю, остаётся с этой братвой чапать до конечной точки маршрута. А она была уже не за горами. Дошли мы почти до самого Привоза, там свернули к гаражам. Гляжу, вереница притормозила и движется медленно, ну как очередь за портвейном. Я поглубже в капюшон зарылся, чтобы не опознали; отдуплился, что братва левая и похоже с «Пентагона». А очередь тем временем движется. Гляжу, все у одного открытого гаража притормаживают на пару секунд и идут дальше уже отоваренные. Только отоваривались они не портвешком и не молоком, а штакетником, дубьём всяким и ломами. Ну, думаю, приехал ты братец...

  Треск замка, щелчок. Это четвёртая дверь, а значит они на подходе. Моё сердце начинает усиленно колотиться, ударяя в кадык.

  – Подошла моя очередь отовариваться. Подхожу к воротам, а там стоит огромный буцефал, со страшной рожей, хватает наваленные в кучу палки и раздаёт пацанам. Взглядом меня смерил, говорит «На дрищ...главное не забзди..» и протягивает обрезок ржавого железного уголка. Потом обращается уже ко всем, кто рядом. «Вы обходите „Привоз“ сзади, когда пацаны их выгонят, встречаете там».

  Кто эти они и как их нужно встретить я не понимал, но догадывался, что это не будет похоже на свидание пионерских хоров.

  «Ты нормально?» – шелестит в ухе шёпот Буратины. Я не слышу, что отвечает Светка, но представляю, как она уверенно кивает. Они уже у заветной двери.

  – Вооружённая братва заметно ускорялась, а потом вовсе перешла на бег. Я бежал всё за тем же пацаном, которого изначально принял за Поночку. Когда обогнули «Привоз», я улучил момент, когда задний хорошо отстал и рванул в кусты. Чигирями пробрался до Геологов, а потом так и чесал до дома с этим уголком в руках. По дороге наткнулся на нашу классную, Маргушу. Ты куда, говорит, Игорёк, железяку тащишь? А я говорю ей, мол, с пацанами в городки играть спешу, ну она и поверила. Отошёл от неё на пару шагов и только тогда уголок этот в снег зашвырнул.

  – Дезертир бля! – смеётся Геракл.

  – Вот и набирай таких в рекруты! – вторит ему Поночка.

  Я фиксирую на лице идиотскую улыбку, пытаясь сосредоточить внимание на звуке в правом ухе.

  14

  Короткий треск, щелчок отскакивающих ригелей, шелест, издаваемый открывающейся дверью, шорох. Внезапно всё затихает. Пауза длится слишком долго, и я подношу палец к уху, чтобы постучать по заглохшему наушнику.

  «Доброй ночи господа!»

   Ухо взрывается от громкого, принадлежащего Буратине голоса, так что я непроизвольно вздрагиваю.

  И снова пауза. Но теперь я уже знаю, что она не связана с поломкой наушника. Где-то там, на другом конце здания разыгрывается немая сцена.

  Затянувшееся молчание нарушает чей-то голос. Голос звучит слишком тихо, и я не могу отчётливо услышать произнесенную фразу, но понимаю, что это вопрос типа «Кто вы такие, и как вы сюда попали».

  – Можете считать, что это налёт! – Я снова вздрагиваю, на этот раз не от громкости голоса, а от нелепости произнесённой Буратиной фразы.

  – Налёт? – Удивлённо произносят в ответ.

  – Именно! – звенит беспечно весёлый голос . – Только мы налётчики двадцать первого века, и оружие у нас тоже современное. Я советую не торопиться жать на всякие тайные кнопки и вызывать охрану, потому что наше оружие мощнее любой бомбы.

  – Мы и не собирались. Видите мои руки...Герман покажи. Это даже интересно! Налётчики с телефоном в руках. Бонни и Клайд нашего времени. – По тону заметно, что владелец голоса не теряет самообладания.

  – Ну вот и отлично! Предлагаю не тянуть кота за яйца, и сразу перейти к делу. У нас есть кино, которое мы хотели бы продать.

  – А-а ...– так я и думал – Чему-то веселится голос. – И что за фильм, можно посмотреть?

  – Могу показать только некоторые фрагменты, ну как бы трейлер к фильму. Уверен, что участие таких актёров как вы, принесёт фильму большую славу и обеспечит нам кассовый сбор.

  – Ну показывайте, что там у вас...

  Наушник снова замолчал.

  «Часы блин!» – Вдруг озаряет меня. – «Я же могу за всем наблюдать.»

  Я тычу пальцем в дисплей, и тот мгновенно вспыхивает, являя множество крошечных, выстроенных каскадом картинок. Из этих картинок нужно выбрать ту, которая мне нужна.

  – Ну что, братцы, давайте ещё намахнём, а потом споём. – Звучит за кадром голос Поночки.

  «Нет...если я буду постоянно отвлекаться, могу упустить важный момент».

  – Вова, а может сбацаешь, что-нибудь? – Спрашиваю у Геракла.

  Ну конечно он сбацает, а пацаны с удовольствием послушают, в то время, как я смогу спокойно посмотреть кино. Подбадриваемый одобрительным гулом пацанов, Геракл, опрокидывает свой стакан и хватает гитару. Пока исполнитель, будет упиваться собственным талантом, а слушатели с наслаждением ему внимать, у меня будет время сосредоточиться на главном.

  Я тычу пальцем в одну из картинок, и она увеличивается, расползаясь на весь циферблат.

  На миниатюрной картинке овальный как фасолина стол, по обеим сторонам которого находятся крохотные пятнышки. Два находящиеся рядом пятнышка белые, одно чёрное и ещё одно красное. Больший интерес для меня представляют белые пятна, поэтому я раздвигаю пальцами ту часть миниатюры, где расположены именно они.

  Я сразу же узнаю Яна. На нём расстёгнутая белая сорочка, обнажающая белёсую грудь, с большим золотым крестом. Гномик, чуть вытянув тоненькую шейку, подслеповато щурится, видимо просматривая кино, которое демонстрирует Буратина, держа телефон у себя в руках. Второй братец сидит рядом. Он тоже в белой сорочке и она тоже расстёгнута, как и у первого. На груди точно такой же крестик. Они будто куклы, отштампованные на одном станке. Братья есть братья. Но всё же есть между ними кое– какие различия. Этот второй носит очки, выглядит более упитанным, и маленькое губастое лицо его, кажется мне более озадаченным.

  Ян первым прекращает просмотр, откидывается на большое, похожее на трон, кресло и закладывает короткие руки за голову.

  – Молодой человек, а с чего вы взяли, что меня может заинтересовать такое кино? Я вроде бы уже не в том возрасте, чтобы восторгаться порнушкой. Тем более качество не ахти, актёров почти не видно и не факт, что они известные.

  – Ещё какие известные. – Задорно звенит голос Буратины, который ничуть не утратил самообладания. – Можете даже не сомневаться. Мы приготовили хорошую рекламу и даже взяли интервью у некоторых актёров второго плана. Они тоже хотят быть звёздами, а для такой цели любые методы хороши. Вся пикантность этого фильма состоит в том, что некоторые актёры, ещё не достигли соответствующего возраста, чтобы сниматься в подобном кино.

  – Да вы что? – Ян потягивается, разбрасывая руки в стороны, а затем смыкает их на уровне лица, скрещивая пальцы. – А мне показалось, что актёры на видео вполне взрослые. Так что зрители даже и не поймут. Сейчас молодёжь ест пищу перенасыщенную гормонами, и развивается настолько быстро, что порой непонятно, кто перед тобой сорокалетняя женщина, или девочка подросток. Мне кажется, здесь имеет место ошибка режиссёра. Он не учёл тот факт, что если уж ты анонсируешь фильм, как порно с малолетними, то в самой картине должны присутствовать именно крошечные малолетки, а не бабищи, которых можно определить в малолетки только по паспорту. В чём интрига фильма, если актёр ни сном ни духом не полагает, что под него подложили запрещённый товар?

  – Интрига заключается в том, что актёр этот выступает в несколько непривычном для него амплуа. – звонкий голос Светки неожиданно врезается в разговор. – Этого актёра привыкли видеть в ролях суперменов и спасителей мира. Участие в подобном фильме, может отвернуть от него всех поклонников. А уж если те узнают, что в фильме с его участием, совращают малолетних, то его рейтинг уж точно будет стремиться к нулю. По крайней мере, этот актёр должен осознавать, что хорошую роль ему уже вряд ли предложат.

  – Хм-м...да-а. – На большелобом лице Яна возникает еле заметная улыбка. – Красиво! Красиво сделано, и продумано хорошо! А вы я вижу умная женщина!

  Эти его слова, заставляют меня водить пальцами по циферблату, увеличивая его лицо. Мне хочется видеть мимику, хочется видеть эти глаза.

  – Вы знаете...умные женщины сейчас большая редкость. – В пухлых губах появляется сигарета. Звякает бензиновая зажигалка и я слышу, как шипит запалённый табак. -

  Ян глубоко затягивается, делает губы трубочкой, выпуская плотную струю дыма.

  – И во сколько же вы оцениваете данное произведение искусства?

  – Семьдесят! – раздаётся в ухе уверенный голос Буратины.

  – Рублей? – удивлённо спрашивает Гномик.

  – Если в рублях, то миллионов, если в долларах, то всего один миллион.

  – О как! – Вместе с фразой изо рта Яна вылетает огромное дымное кольцо. – Не много за любительское видео?

  – Хотите поторговаться?

  – А почему бы и нет! – пожимает плечами Ян. Глядя на его невозмутимый вид, можно подумать, что он выторговывает на рынке ведро картошки.

  Его брат напротив, недовольно мотает головой и начинает нервно ёрзать на кресле.

  – Хорошо. Мы готовы выслушать ваши предложения. – говорит Буратина.

  – Ну-у я думаю...такое кино больше, чем на миллион не тянет.

  – Тогда не смеем вас задерживать. – Буратина поднимается с кресла, вслед за ним встаёт Светка. – Мы люди не жадные, просто думали, что творчество должно оцениваться по достоинству. Если так, завтра можете посмотреть кино бесплатно, в общем доступе. Уверен, что вам даже утруждаться не нужно будет его поисками. Оно будет в топе.

  «Повр-р-р-ремени-и, повр-р-ремени-и, утр-ро мудр-р-ренее!» – протяжно рычит Геракл.

  – Ну что ж вы так сразу на дыбы встаёте, молодые люди! – Улыбается Ян, – Разве так торгуются? Присядьте, расслабьтесь. – Маленькая ручка с зажатой между пальцев дымящейся сигаретой, делает плавные движения. Таким жестом, хозяин собаки сопровождает команду «Сидеть!».

  Буратина и Светка присаживаются в такт этому жесту.

  – Может что-нибудь выпьете? Есть даже кое-что освежающее. – Гномик тычет сигаретой в небольшую коробочку в центре стола.

  – Спасибо, мы воздержимся. На работе «ни-ни», – отвечает Буратина.

  – Ну, как знаете. Хотя, мне кажется, вы несколько напряжены, и расслабиться бы вам не помешало. Торговля это такое же творчество, оно требует полёта души. Я просто обожаю торговаться. Это то, из-за чего я полюбил бизнес. Ни один человек, не умеющий и не любящий этого делать, бизнесменом не станет. По крайней мере, бизнесменом с большой буквы.

  Тон Карлика становится мягким, убаюкивающим. Его скошенная на одну сторону лица, улыбка, обладает непонятным для меня магнетизмом.

  – Я постиг это искусство, будучи ещё малышом. Если вы не спешите, могу рассказать.

  – Вообще-то время поджимает, ну если не долго. – Буратина зачем то бросает взгляд на запястье, где уже нет часов.

  «Идиот! Зачем он соглашается слушать эти байки? Нужно быстро решать вопрос и сваливать.» – Мой полный отчаянья внутренний голос сливается с заунывным пением Геракла.

  «Эх-х ра-а...да ещё ра-а-а, да ещё много много много много ра-а-аз...»

  ***

  – Наш с Германом отец был дипломатом и служил в диппредставительстве Ирака. Однажды мне довелось пойти с ним на большой Багдадский рынок, где он намеревался купить халат в подарок матери на день рождения. Мы долго бродили сряди тесных рядов по сорокоградусной жаре, пока отец не нашёл то, что искал. Среди тысячи халатов, разных мастей, цветов и тканей, он выбрал самый лучший. Отец всегда выбирал только самое лучшее. Вопрос цены для него был на втором плане, и эту черту характера мы с братом тоже переняли у него. Это был тёмно синий шёлковый халат расшитый золотыми нитями под звёздное небо. Отец спросил продавца, худого косоглазого мужичка в белом тюрбане, сколько он просит за халат.

  «Двести долларов» – ответил тот.

  «Я куплю это за десять долларов» – твёрдо сказал отец, продолжая гладить расшитую ткань. В этот момент, мне показалось, что эти слова больше обращены ко мне, чем к восточному барыге. Тот, конечно рассмеялся и сказал, что за десять долларов, он здесь не купит даже ветхого рванья.

  Отец будто бы отступился от заветной вещи, и мы прошли с ним в другой конец ряда. Но через несколько минут мы вернулись к тому халату. Теперь отец торговался с косоглазым в тюрбане так, будто забыл о первоначально брошенных словах. Они начали с двухсот долларов, постепенно спускаясь вниз, пока цена не дошла до ста пятидесяти. В этот момент мне показалось, что отец сдался и уже готов купить халат за эту сумму. Видимо так же подумал продавец, который уже было стал заворачивать покупку. Тогда отец подошёл к соседней лавке и стал рассматривать халаты, которые были там. Его внимание сразу же привлёк халат схожий по цвету. Тот был, разумеется, не такого качества и звёзды на нём были не вышитые, а будто наклеенные. Но отцу, как будто, этот халат вполне понравился, и он стал интересоваться уже его ценой. Услышав, что за этот халат просят всего пятьдесят долларов, отец развёл руками, сказав, «Вот точно такой же стоит пятьдесят...». Тут включился косоглазый, который кричал, что у него настоящий иранский шёлк, а не китайская подделка, как у соседа. Сосед, разумеется, начал вступаться за свой товар. Он орал на весь рынок, принижая не только качество товара своего коллеги, но и его человеческие достоинства.

  Благодаря этой перепалке, возле двух лавок собралась куча народа. Помню, что в этом балагане я чуть не потерял сознание, и от падения на раскалённый песок меня удерживала только твёрдая рука отца. Не знаю, сколько продолжался этот сыр бор, но уж точно больше часа. Отец давил на то, что качество товара у соседей абсолютно одинаковое, только более жадный сосед, почему то дерёт гораздо больше. В какой-то момент, он махнул рукой и пошёл прочь, волоча меня за собой. Когда мы были уже в конце длиннющего ряда, косоглазый нас догнал. На ломаном английском (я его, кстати, уже понимал), он кричал отцу, что тот его незаслуженно опозорил, что качество его товара намного лучше и здесь все это знают, что товар его соседа не чета его. Отец пожал плечами и сказал, что да, возможно он ошибается и приносит ему свои извинения. Да, пожалуй, его товар лучше. Тогда барыга стал упрашивать, чтобы отец наконец-то купил у него этот халат.

  «Я куплю это за десять долларов» – повторил отец.

  Косоглазый в отчаянье махнул рукой, прокричал на своём какое-то проклятье и скрылся в толпе. Через полчаса, когда мы были уже на другом конце рынка, косоглазый появился снова.

  «Забирай за сто!» – кричал он в отчаянье.

  Отец, ничего не отвечал, и делал вид, что вообще его не замечает и не слышит.

  Тогда косоглазый вырос прямо перед нами и сказал: «Хорошо, бери за десять. Только приди ко мне в лавку, возьми его там и подтверди, что взял за сто пятьдесят долларов».

  – Это был первый урок от отца, который крепко застрял у меня в голове. А вывод из этого урока я сделал такой: искусство торга состоит в том, чтобы не только до минимума опустить цену, но ещё и в том, чтобы продавец бежал за тобой следом, умоляя купить его товар за эту минимальную стоимость.

  15

  Карлик давит окурок в переполненной пепельнице, давая понять, что рассказ закончен.

  – История конечно интересная, но может, к делу перейдём? Уверяю вас, что мы не будем за вами бегать, уговаривая купить этот фильм за десять долларов.

  Я замечаю, что в тоне Буратины уже нет былой уверенности.

  – Ну уж конечно! – Карлик снова демонстрирует свою кривую, но очень обаятельную улыбку. – Я рассказал эту историю, чтобы показать вам всю красоту и прелесть настоящего торга. Мой ход сделан. Я хоть и не предлагаю десять долларов, но оцениваю вещь в миллион (что само по себе не мало). Сейчас ваш ход.

  «Да-а и в це-еркви всё-ё не та-ак, че-ерти ку-урят ла-а-адан...»

  – Я, кажется, уже обозначил нашу цену...

  – Вы знаете, молодой человек, у вас не очень получается. – вежливо перебивает Буратину собеседник. – Мне кажется, вашей девушке удастся сторговаться лучше.

  – Ну, как знаете! – Даже по голосу Буратины я чувствую, что в этот момент он снисходительно улыбнулся. – Светик, скажи ты.

  «Не-ет ребя-ята-а всё-ё не та-ак, всё не так ребя-а-а-та!»

  – На сколько я поняла, правила этой игры обязывают нас доказать, что это...эта вещь стоит таких денег. – Голос Светки льётся плавно, словно сметана, наполняющая глубокий графин. Наверное, сейчас она представляет, что просто общается с одним из своих клиентов.

  – А во сколько бы вы оценили свою репутацию? Даже не всю репутацию, а какую-то её часть, которая будет безвозмездно утрачена с выпуском в прокат этого фильма? Уверена, что даже малая частичка такого товара для вас гораздо ценнее миллиона долларов.

  Ну если вам так нравится торговаться, хорошо. Скинем стоимость миллионов на десять деревянных, но не более того. Согласитесь, что это выглядело бы просто нелепо, если бы мы пришли к таким уважаемым людям из-за какого-то миллиона. Мы с возлюбленным , хотим уехать отсюда, поэтому поставили на кон всё. Сейчас на одной чаше весов находятся наши судьбы, а на другой кусочек вашей репутации. Предлагаю просто уравновесить эти чаши, чтобы весы не перевернулись. По сути это будет ещё одним Вашим меценатским поступком в числе прочих. Просто вместо очередного храма, вы построите новую счастливую ячейку общества, пусть даже не нашего. Мы же по приезду обязательно обзаведёмся детишками. У нас будет два мальчика (не сможем родить, возьмём в детдоме). Одного назовём Ян, а другого Герман. Вы будете крестными отцами наших детей. Поверьте, мы все будем вспоминать о вас только с теплотой, и слать вам открытки на каждый праздник.

  – Браво! – Карлик три раза хлопает в ладоши. – блистательная речь. Вам молодой человек следовало бы поучиться. – Унизанный перстнем со сверкающим камнем пальчик тычет в Буратину. – Мне даже возразить нечего. Вы совершенно правильно отметили: репутация это то, что стоит больших денег. Будем считать, что я проиграл.

  «Что-о?! Неужели получилось?»

  "О-ох какая же ты близкая и лас-с-сковая,

  А-альпинистка моя скал-лолазка моя..."

  – Предлагаю сойтись на пятидесяти. Это достойная цена за кусочек репутации. – Ян поворачивается к брату. – Ну как сказала а?! – Он задорно хлопает Германа по плечу. Угрюмый брат недовольно морщится и нервно трясёт головой. Что-то есть в этом жесте от строгого, но очень любящего родителя. Он словно говорит: «Ну вот, опять ты за своё, неугомонный...».

  ***

  «Пять-де-сят!»

  Я вскакиваю со стула и пускаюсь в пляс, под весёлое бряканье гитары Геракла.

  "А-а потом на каждом нашем вос-с-схождении,

  н-ну поч-чему ты ка мне такая л-л-лас-с-сковая..."

  Я раскручиваюсь вокруг своей оси, неистово размахивая руками; задираю ноги и луплю ладонями по резиновым подошвам; изогнувшись дугой, пытаюсь по-цыгански тряхануть грудью.

  «Э-э-х!»

  «А-а-альпинистка м-м-моя ска-ла-л-л-лазка м-моя!»

  Поночка и Уксус настороженно смотрят на мои выкрутасы, удивляясь этому внезапному преображению. А я уже отбиваю чечётку, и временами пытаюсь изобразить что-то вроде танца вприсядку.

  «Давай, Вова, жги!»

  ***

  – И каким же образом вы изволите получить такую немаленькую сумму?

  – А здесь всё продумано, чтобы оперативно и без подвоха...– обомлевшим от шока голосом молвит Буратина. – Сумму нужно разбить на четыре части и перевести по указанным счетам на фирмы...

  Дальше можно не слушать. По части получения незаконной прибыли, мой друг асс. Деньги переведут на счета каких-нибудь помоек, с тех помоек ещё на одни помойки, которые смогут их успешно обналичить. Остаётся один вопрос. Продумал ли мой друг вопросы безопасности? Есть ли какие-то гарантии, что Гномики не наедут на него после завершения операции.

  Под восторженные крики и свист зрителей, измотанным и мокрым от пота, я бухаюсь на стул. Эх, пацаны, знали бы вы, какая масштабная финансовая операция проводится буквально в ста метрах от этого места. Очень скоро в одном из хранилищ откроются шлюзы, откуда в нескольких направлениях хлынет золотой поток. Ещё буквально несколько секунд, и кто-то из нас обзаведётся состоянием. Вы тоже не останетесь в обиде. Я думаю, пара миллионов, это неплохой бонус за поход в караоке.

  Миниатюрная картинка на часах теперь кажется невероятно красивой, а лицо Яна таким милым и почти родным.

  – Скажи, когда будешь готов, – обращается он к братцу, который сосредоточенно щёлкает клавишами, в появившемся на столе ноутбуке. – Сейчас он забьёт все необходимые реквизиты, согласует суммы транзакций, и дело останется только за электронной подписью. – Ян виновато улыбается, будто банкир, расстилающийся перед важными клиентами.

  – Да...по поводу фильма...– говорит Буратина. – Мы хотим, чтобы всё прошло без сюрпризов, поэтому обязуемся уничтожить все записи ровно через двое суток. Думаю, вы должны понять, что это гарантия нашей безопасности.

  Ай молодец! Это как раз то о чём я беспокоился. Но и этот вопрос учёл мой предприимчивый и наконец-то начинающий приносить удачу друг.

  – Я всё прекрасно понимаю. – Улыбается Ян, в очередной раз запаливая зажигалкой сигарету. – Разумеется, вы всё уничтожите, и не только то, что сейчас при вас. Конечно же вы запаслись копиями, которые сейчас у ваших друзей. Я даже не удивлюсь, если эти друзья где-то неподалёку, скажем в нашем караоке-клубе.

  Эти слова заставляют меня насторожиться и вытянуть голову.

  – Но это неважно. Мы же с вами договорились, а деловые люди должны друг другу доверять. Я уверен, что ваши друзья, так же, как и вы забудут про этот инцидент. Кстати, я уже почти про него забыл. Давайте лучше выпьем.

  Квадратная бутылка виски смотрится нелепо в этой маленькой ручке. Кажется будто ребёнок, вместо бутылочки с молоком схватил со стола папин напиток и, если взрослые вовремя не хватятся, норовит разлить всё по столу. Но эта детская ручонка оказывается на редкость твёрдой. Она уверенно и быстро расплёскивает бурую жидкость по стаканам.

  – Ну, давайте за знакомство! – он смачно и долго пьёт, медленно запрокидывая голову и оттопыривая крошечный мизинец.

  Я не успеваю удивиться этому странному тосту, так как меня отвлекает громкое бульканье, раздающееся в ухе. Это пьёт Буратина.

  – Кштати, у меня к вам предложение! – говорит Ян пережёвывая что-то схваченное со стола. – А давайте ко мне. Девушку возьму к себе в пресс-секретари, а вас начальником охраны. А что? Я всегда знал, что лучший охранник это матёрый вор. А у меня одни менты бывшие. Что с них толку? Я даже не спрашиваю, как вы это сделали, но явно здесь есть прокол службы безопасности. Как можно было допустить всё это. Ещё ведь и камер успели понатыкать...

  – Вы уж извините, но мы вынуждены отказаться. Мы же озвучили наши планы...

  – Нет...вся предыдущая договоренность в силе, просто идите ко мне. С окладом не обижу и будете, как у Христа за пазухой. Кстати, мы ведь так и не познакомились...

  – Думаю, что это будет лишним. Достаточно того, что мы знаем ваши имена. – дерзит осмелевший Буратина.

  – Хах...ну что же...хозяин-барин. Герман, ты закончил? – Ян поворачивается к брату.

  Тот очень медленно кивает, опуская голову к груди, как внезапно закемаривший человек. На его серьёзном лице я усматриваю странное выражение. Это похоже на удовлетворение от удачно сделанной работы. Стёкла очков Германа горят, отражая голубое мерцание экрана.

  « Я закрою глаза, я обиды забуду, я прощу даже то, что не вправе прощать» – Затянул, вышедший на сцену знакомый дуэт.

  Мне хочется выбежать к ним, обнять за плечи и заунывно и в тоже время весело заголосить.

  "Приходите в мо-ой до-ом мои двери откры-ыты,

  Буду пе-есни вам пе-еть и вином угоща-ать...".

  Но это чуть позже. Сначала нужно убедиться, что сделка состоялась.

  – Ну вот и всё. Осталось только сыграть, и я переведу вам деньги.

  – С-сыграть? – Спрашивает удивлённый Буратина.

  – Не беспокойтесь, это займёт совсем немного времени. – Ян поднимает вверх ладошки, в очередной раз демонстрируя свою притягательную улыбку. – Дело в том, что мы с братом собираемся здесь всего раз в месяц. Ну вы то, наверное знаете... подробно изучили наш график. Так вот в каждый наш подобный уикенд, я стараюсь получить максимум удовольствий от этой жизни, она ведь такая короткая. В эти дни мы с братом ни в чём себе не отказываем, как вы уже успели убедиться. С некоторых пор, в конце каждого такого праздника, я стал проводить небольшой ритуал. Это такая игра, в которую мне приходится играть в одиночку. Просто Герману нельзя, да он её, признаться и недолюбливает. Вы знаете, я даже рад, что вы здесь. В кои-то веки, мне будет с кем сыграть.

  16

  Ян встаёт с кресла, подходит к небольшому шкафчику, похожему на бар, открывает стеклянную дверцу. Белая висящая на нём балахоном рубаха , делает его похожим на привидение из мультика.

  – Ян, вы конечно извините, но у нас не было уговора играть в какие-то игры. – В голосе Буратины слышны нотки настороженности.

  – Но я настаиваю. – Карлик разворачивается, и я вижу в его руке небольшой отдающий металлическим блеском предмет. – Вы сядьте...сядьте. – говорит он начавшему было привставать Буратине, ничуть не изменившимся спокойным голосом. – Это и есть та самая игра. Тот её атрибут, без которого она невозможна.

  Теперь я понимаю, что рука Карлика сжимает небольшой короткоствольный револьвер.

  – Это «Смитт и Вессон», моя самая любимая игрушка.

  "Буду пе-сни вам пе-еть про судьбу и разлуку,

  Про весё-ёлую жи-изнь и нелепую смерть."

  – Красивая штука, правда? – Он крутит пистолет в руке, подняв его на уровень глаз, будто любуется драгоценным камнем. – Калибр тридцать восемь, шестизарядный. Рукоять небольшая под женскую ручку. Но мне в самый раз. – Качает на ладони, будто взвешивая. – Всего триста с небольшим грамм, а какая сила, какая мощь. Сколько скрытой глубины в этом кусочке металла. Ведь с помощью него, можно легко отнять жизнь. Это уникальная модель девяносто восьмого года выпуска. Корпус выполнен из титанового сплава, поэтому он такой лёгкий. Мне подарил его на юбилей очень хороший и не последний в этом мире человек. Вот, тут даже гравировка есть. Хотите посмотреть? Хотя-я она вам ничего не скажет...

  Карлик медленно прохаживается вдоль комнаты, не сводя зачарованных глаз с пистолета.

  – Я влюбился в него с первого взгляда, сразу же, как только он попал мне в руки. С тех пор он стал самой любимой моей игрушкой. С ней не сравнится ничто: ни эксклюзивный итальянский спорт кар, ни яхта, ни мисс Лосс-Анжелес две тысячи двадцать один. Всё это мелкая пыль по сравнению с этой вещью. В ней заложена великая мудрость и сама по себе она для меня является философским камнем. Я могу любоваться им часами. Но с некоторых пор, одного созерцания мне стало не хватать. Мне стало хотеться, чтобы он заговорил, раскрыл свою истинную суть, свою глубину.

  Переполнявшие меня позитивные эмоции, мгновенно покидают тело на одном тяжёлом выдохе. На смену им с глубоким вздохом я запускаю в себя панику.

  «Дружище, это провал! Ты видишь, что перед тобой психопат? У тебя только один выход. Пока он не наставил эту дуру на вас, выдерни её из его ручонки и дай ему по башке рукояткой. А потом хватай Светку и чешите оттуда!»

  – У Чехова есть, что-то о ружье, которое, должно рано или поздно выстрелить. Вот так же и с ним. Я страстно хотел общаться со своей любимой игрушкой, и однажды нашёл способ. Поначалу это было примитивно, что-то вроде...

  «Бах-бах...бах-бах...бах»

  Грохочущие звуки заставляют мою голову уйти в плечи. Циферблат взрывается искрами.

  «Нет!»

  Мои глаза готовы выпасть из орбит.

  – Братан ты в порядке? – Где-то очень далеко слышится голос Геракла.

  – Чё то живот прихватило, я в туалет.

  Встаю на ватные ноги и плетусь в направлении туалета, не отрывая глаз от часов.

   Слава богу, они живы! Ещё живы! Сидят вжавшись друг в дружку. Напротив, заткнув уши пальцами и зажмурившись сидит Герман.

  – Не правда ли впечатляет. – громко словно с театральной сцены провозглашает Карлик, продолжая ходить перед столом с дымящимся пистолетом. Стены этого помещения проложены полиуретаном. Пули входят в него, как в тесто, что совершенно исключает риск словить рикошет. Взгляните на стены. Вы что думали, это мухи насрали, или декор такой?

  Я не могу разглядеть, то, что демонстрирует Карлик, но уверен, что стены в этой комнате равномерно перфорированы сотнями маленьких отверстий.

  «Ребята, ну что же вы застыли? Он же разрядил барабан, бегите быстрее!» – Шепчу я стиснув зубы.

  – Я оставил в барабане один целый патрон. Он то и нужен нам для игры. – Карлик ловко чиркает револьвером по тыльной стороне запястья. Барабан начинает быстро вращаться издавая характерный металлический шелест. – Обожаю этот звук. Он красивее и упоительней, чем тиканье швейцарских часов. – он подносит вращающийся барабан к самому уху и блаженно зажмуривается.