Текст книги "Охота на 'Кидал'"

Автор книги: Олег Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– На какой машине они приезжали?– спросил Вязов.

– На белой "восьмерке". Я даже цифры в номере помню – "543".

– Какие они с виду?

Белецкий подробно описал их приметы. Виталий все подробно записал, удовлетворенно кивнул и поднял глаза на фотографа.

– Значит так, Аркадий Моисеевич, общий язык мы с вами нашли. Это хорошо. Теперь нам с вами надо сделать еще одно маленькое общее дело.

– Это какое?!– встрепенулся Белецкий.

– От вас требуется совершеннейший пустячок. Связаться с Константином и Василием, предложить им кинуть еще одного человека. Детали я объясню вам позднее.

– Мне бы этого не хотелось.

– Придется, Аркадий Моисеевич. Это обязательное условие нашего соглашения.

Сказав "а", Белецкий был вынужден выдавить из себя "б". Он согласился встретиться с кидальщиками.

Когда фотограф ушел, я спросил Вязова:

– Виталий, что ты опять задумал?

– Пока сам не знаю. План вырисовывается весьма смутный,– ответил он. – Я хочу взять этих хлопчиков с поличным. Для этого им нужно подставить нашего человека и нужно, чтобы он что-нибудь предложил им купить. И то, и другое – проблема. Самому подставляться нельзя, будет провокация. А что им предложить – понятия не имею.

– М-да,– согласно кивнул я, – драгметаллы и камни нельзя – спалим своего человека. Фальшивые деньги тоже. А надо что-нибудь такое, чтобы они были уверены, что терпила сам совершает криминальное действие и жаловаться в ментовку не побежит.

– Надо им предложить что-нибудь ворованное. Аппаратуру, тачку....

– Нет. Это должно быть нечто компактное, чтобы они использовали тот же самый трюк с дипломатом. Кредитные карточки, ценные бумаги.....

– Может быть, предложить им поддельный вексель. Скажем, банка или железной дороги?

– И они такие дураки, что сразу его купят? Наверняка, они сначала убедятся в ликвидности этого векселя в том же банке или Управлении железной дороги. Нет, им надо впуливать что-то настоящее.

– Хорошо, пусть вексель будет настоящий.

– И где ты его возьмешь? Купишь за свои деньги?

– Придумал!– Вязов хлопнул по столу ладошкой.– Вчера увидел в газете, что наш старый знакомый Ганицкий выпустил векселя своей корпорации "Кедр. Условия у них такие: покупаешь вексель и через год можешь получить 130% его номинала или его стоимость и еще на 40% бесплатно набрать товаров в магазинах, входящих в структуру корпорации. Не обратиться ли нам к нему? Пусть выделит нам для оперативной надобности своих векселей тысяч на сто. Даже если мы проколемся, жулики все равно принесут их сдавать в "Кедр".

– Пожалуй, в этом есть рациональное зерно. Остается найти человека, который сумел бы сыграть роль продавца и в последующем – свидетеля. У меня есть на примете подходящий парень. Некто Андрей Герасимов, студент Юридической Академии. Мальчишка интересный, бредит ментовской романтикой и часто просится взять его на интересное дело.

– Отлично. Тогда сегодня же начинаем воплощение в жизнь нашей идеи. Я съезжу в "Кедр" к Ганицкому, а ты договариваешься со своим пареньком.

Андрюша Герасимов с энтузиазмом воспринял мое предложение об участии в криминальном приключении и спустя несколько дней нам удалось посредством Белецкого свести его с жуликами.

Василий с Константином с серьезными лицами слушали Герасимова, а про себя посмеивались. Все его рассуждения о ликвидности векселей, процентам по ним в сравнении с депозитными банковскими ставками представлялись им заумной лабудой. Однако, согласно кивали в такт его словам. Даже когда Андрюша разошелся и использовал такие термины, как "индоссамент" и "коносамент", они не стали переспрашивать: "Какой-какой мент?", а тоже согласно кивнули. Главное, они знали от Белецкого, что векселя ворованные, поэтому парнишка жаловаться никуда на них не пойдет. Несколько удачно проведенных в последнее время кидяков убедили Васю и Костю в собственной гениальности и неуязвимости. Упоенные своим воровским фартом, они больше не старались напрягать мозги, выдумывая что-то новенькое, и пошли проторенной тропой. Встреча с Герасимовым проходила в том же самом кафе, где кинули Чекменева, использовался тот же способ с дипломатом, даже фразы они произносили такие же, как мы слышали в пересказе Белецкого.

Василий тихонечко извлек из потайного отверстия в дипломате векселя, передал их под столом Константину и отправил его за деньгами, которые якобы забыли в машине. Минут через десять он вышел вслед за напарником и прыгнул на заднее сидение "восьмерки". Костя, который сидел за рулем и готов был рвануть с места в карьер, выматерился. Перегородив им выезд, остановилась "шестерка" и заглохла.

– Козлы драные! Мать их...... Купят права, а ездить не умеют. Вот ведь, блин, непруха. Надо когти рвать, а тут какой-то "чайник"

дорогу перегородил. Сейчас я подтолкну его,– сказал Василий, вылезая из машины.

Он не успел прикрыть за собой дверку, как под белы рученьки его приняли мы с Бородянским. В это время Вязов сунул пистолет под нос Косте и предложил ему, заглушив двигатель, покинуть салон транспортного средства. Уяснив, что это менты, а не бандитское прикрытие продавца векселей, Василий и Константин заметно успокоились и беспрекословно выполняли наши указания положить руки на капот и раздвинуть ноги. Пока мы их обыскивали, из кафе вышел Герасимов и с видом простого, как три рубля, лоха направился к ним.

– Вы чего тут стоите? Я вас жду-жду. Давайте деньги и забирайте свой портфель.

Андрюша продолжал играть свою роль, он громко возмущался, когда мы втолкнули его между Васей и Костей, заставили тоже положить руки на капот и производили личный досмотр.

Доставив всех троих задержанных в райотдел, развели их по кабинетам и допросили по отдельности. Известие, что им предлагали векселя самые, что ни наесть законные, а никакие не ворованные, было для Васи и Кости подобно грому с ясного неба. Вся спесь с них облетела, как осенняя листва, и они пали духом. Поэтому практически даже не запирались, честно поведав, что пытались кинуть лоха – интеллигента-очкарика. Впрочем, доказательства у нас и так были железные: аудиозапись разговора в кафе, изъятые векселя и дипломат с потайным отверстием. Для закрепления доказательств мы решили еще провести очную ставку Герасимова с обоими покупателями векселей. На первой, с Костей, он якобы впервые услышав о том, что перед ним жулик, намеревавшийся оставить его без денег и товара, крайне удивился. Печально покачав головой, как бы осознавая, что обманулся в лучших чувствах в отношении этого человека, спросил его:

– Как вам не стыдно?

Костя чуть не поперхнулся от таких слов. С кривой улыбкой посмотрев на недотепу-интеллигентишку, ответил вопросом на вопрос:

– Может ты нам и воровать запретишь?

А затем презрительно плюнул ему под ноги.

– Офонарел что-ли?!– тут же раздался грозный рык Вязова.

Костя понял, что совершил кощунство и сам напугался. На полу мерцало белое пятнышко влаги и все взгляды были прикованы к нему.

– Достань носовой платок и затри,– распорядился Вязов.

У Кости носового платка не было. Он наклонился и вытер рукавом. Виталий сделал знак Герасимову выйти из кабинета, встал из-за стола и большой своей массой навис над задержанным.

– А теперь, верблюд, слушай меня внимательно. За такие дела в камере петушат без разговоров. Мы тебя трахать не будем, но можем опустить в КВС и сказать там, что ты ложишь на ментов с пробором и плюешь им на пол. Через пять минут весь райотдел будет вытирать об тебя ноги. Спасти от этой участи тебя может только чистосердечное раскаяние. Как ты, наверное, уже догадался, пасли мы вас за старые грехи. Так что давай колись на всю катушку или ступай в КВС.

Пока Вязов говорил, Костя несколько раз оборачивался и смотрел на меня, как бы проверяя, не берут ли его на понт. Я, в свою очередь, важно кивал, как бы заверяя все сказанное Вязовым.

– У вас что ли заява на нас была?– решил уточнить Костя.

– Была.

– От кого?

– А ты рассказывай про все ваши дела, когда дойдешь до этого случая, я скажу тебе: "Стоп". Проверь свою удачу. Считай, что ты на передаче "Угадай кидалово". Ну?

– Не, мужики, я в такие игры не играю.

– Тогда – вниз, в КВС. Там будут уже совсем другие игры и возможно на твою задницу.

– Да нет. Вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что и так все расскажу. Только без этих ваших игр. Вы спрашивайте, а я буду отвечать.

– Тогда отвечай. Кого еще кинули?

– Было одно дело. Таджика кинули на рыжье.

– Какое рыжье?

– Да так, ерунда. Пара колечек, сережки, колье со сломанной застежкой.

– И куда вы это дели?

– Загнали какому-то барыге. Из тех что с табличками "Куплю золото" на улице стоят.

– Не угадал. Давай дальше.

– Издеваетесь?

– Нет. Я же сказал, как угадаешь, так закончим. Все по-честному.

Про изумруды Костя угадал со второй попытки. Его подробнейшим образом допросили, а потом добились аналогичных показаний и от Василия. Таким образом, за одну операцию, в соответствии с милицейской статистикой, мы выявили 4 преступления, из которых раскрыли 3, так как найти безымянного таджика, явно обитающего у нас в городе нелегально, шансов было очень мало. Чтобы было понятнее, мы выявили три факта мошенничества со стороны Василия и Кости, а так же покушение на незаконную сделку с драгоценными камнями со стороны Чекменева. Однако, чтобы доказать последнее нужно было ехать в поселок, где добывают изумруды.

Петрович связался с областным Управлением, рассказал про наши успехи. Его похвалили и заверили, что помогут распутать дело с продажей изумрудов. Вскоре в УВД создали оперативную группу, в которую включили и Вязова, поскольку изначально дело было его.

Виталий оформил командировку и отбыл на неделю. А вернувшись доложил, что с делом все нормально, в поселке жить скучно, а на изумрудном комбинате бардак, как и везде в стране.

Этот день ознаменовался еще одним нашим успехом. Вечером, в зале заводского спорткомплекса мы свели вничью матч по мини-футболу с командой "уголков". Наши традиционные встречи всегда проходили в острой и бескомпромиссной борьбе, но неизменно в пользу родственной оперативной службы. На мой взгляд, превосходя соперника в тактике и не уступая в технике, мы проигрывали за счет физической подготовки. Пока мы подрываем свое здоровье корпением над грудой изъятых документов, они периодически тренируются, гоняясь за жуликами, и потому пребывают в лучшей спортивной форме. Но теперь я понял, чего же нам на самом деле не хватало. Вернее кого. А именно Вязова. Он стал одновременно стопером, настоящим оплотом нашей обороны, и главной ударной силой. Жестко, твердо ставя под мяч свои длинные ноги, он оказался непроходимым для форвардов соперника, а, обладая пушечным ударом, стал и нашим главным бомбардиром. Убойная сила его удара была настолько велика, что мяч, пущенный им мимо ворот с середины площадки, со страшной силой и грохотом ударялся о стену, деморализуя вратаря. Мы скоро приспособились к новой тактике: бросали в прорыв быстрых Бородянского и Кузнецова, те смещались в центр и оставляли мяч под удар набегающему Вязову. Мини-футбол – это игра корректных людей, здесь, в отличие от большого футбола, любое касание ноги соперника чревато наказанием, поэтому выбранная нами тактика оказалась весьма действенной. Нужно было только загородить корпусом мяч, стоя спиной к воротам "уголков", и дождаться когда добежит Вязов, а там уже вступала в действие его правая нога-пушка. В конце матча в зал после совещания у руководства заглянул Петрович. Он возбужденно хлопал нас по мокрым спинам, грозился в следующий раз сам выйти на площадку и обещал каждому отгул в случае победы. Вероятно, его уже здорово достали колкие замечания начальника уголовки после наших матчей, и ему очень хотелось отплатить той же монетой.

Когда мы одевались после душа, Вязов обратился ко мне с просьбой:

– Игорь, ты говорил, что у тебя есть приятель в оперчасти СИЗО. Давай съездим к нему завтра. Хочу договориться, чтобы Жанну взяли в работу и встретиться с ней. У нее завтра день рождения, хотелось бы поздравить и выяснить кой-какие вопросы.

– Нет проблем,– кивнул я.– Возьми чая и, на всякий случай, разрешение от следователя на встречу.

Утром мы с Вязовым отправились в СИЗО поздравлять Жанну с днем рождения. Наше СИЗО, как и множество других подобных учреждений в Матушке России, досталось в наследство городу от батюшки царя. С тех пор люди изобрели компьютеры и роботов, научились запускать ракеты и летать в космос, только все эти глобальные перемены почти не коснулись условий содержания жуликов. А в связи с тем, что со времен царизма число жуликов у нас неимоверно выросло, то набивают их в камеры в несколько раз больше нормы. По образному выражению нашего губернатора, люди, вповалку коротающие время на изоляторских нарах, напоминают ему червей. Не знаю, кого напоминаем ему мы, все остальные, кишащие на улицах за окном его автомобиля, но впечатление о СИЗО у него сложилось совершенно верное. Лично я многое бы отдал, чтобы не оказаться еще одним червем на здешних нарах, но почему-то очень многие считают это нормальным местом, где по часам кормят и не заставляют работать. А еще мне очень жаль ни в чем не виновных родственников, которым ночью приходится занимать очередь, чтобы передать "дачку" своему непутевому сыну, мужу или брату. В общем, хоть говорят, что от тюрьмы не зарекайся, но не дай бог в ней оказаться.

Миновав несколько дверей с лязгающими запорами, мы с Вязовым прошли внутрь и поднялись в оперчасть. Бывший мой коллега Юрка Коньков, выпертый из милиции за увлечение спиртными напитками, осел опером в изоляторе и уже прижился там. Теперь ему не было нужды накачиваться водкой, вся оперчасть с утра до вечера балуется чайком страшной крепости, от которого у непривычного человека лезут глаза на лоб или прихватывает сердечко. При этом они еще говорят, что это пустяки по сравнению с зековским чифиром. У ребят из-за большого расхода чая всегда проблемы с его наличием, поэтому, если хочешь с ними дружить и ожидаешь от них помощи, не журись. Разыскав Конькова, мы сделали свой вклад в чайную церемонию оперчасти, отведали по полстакана их фирменного напитка, от которого слегка поплыла крыша, и приступили к изложению наших проблем. Юрка по телефону выяснил номер камеры Жанны, оформил нам ее вызов и пообещал организовать разработку. Вязов пошел занимать комнату для беседы с ней, так как их количество, в отличии от контингента СИЗО, не увеличивается, а я остался поболтать с "Коньком". Повспоминали сослуживцев, смешные истории, потрепались, но когда Юрка снова принялся заваривать чай, я поспешил ретироваться и отправился к Вязову.

Жанну уже доставили и теперь Виталий угощал ее кофе из термоса, конфетами и апельсинами. Вообще, это запрещено, но учитывая, что подследственная все-таки именинница, я не стал обращать на это внимание.

Обитатели СИЗО, как правило, люди внимательные к житейским мелочам и не брезгливые. Они не поленятся и порыться в дермеце соседа. А если обнаружат там, скажем, остатки колбасы после его вызова к "куму", то вполне могут сотворить что-нибудь нехорошее. Но, в конце концов, Жанна не работает на нас, а Вязов не маленький мальчик.

Я тоже поздравил именинницу и съел за ее здоровье конфетку. Несмотря на обитание в казенном доме, она не пала духом, держалась весело и непринужденно, неплохо выглядела. Мы мило болтали, смеялись, пока наша идиллия не была обгажена адвокатом Зигельбаумом. Подобно тени отца Гамлета, он неожиданно возник в проеме двери, онемевший при виде нашей милой компании. Сначала он, как рыба, несколько раз молча открыл и закрыл рот, а потом, подскочив к столу, принялся кричать:

– Не рассказывайте им ничего! Все допросы только в присутствии адвоката! Я буду жаловаться вашему руководству! Покиньте помещение я должен переговорить со своим клиентом наедине!

Понимая, что его сейчас пошлют, и, более того, намеренно напрашиваясь на это, он вытащил диктофон и сунул его под нос Вязову, предполагая, что посыл будет исходить от него. Однако, тот выхватил у него диктофон из руки, потом вежливо и культурно сказал:

– Господин адвокат, вы не имеете право производить аудиозапись в помещении СИЗО без разрешения руководства данного учреждения. Пройдите к начальнику следственного изолятора.

Он вытолкал Зигельбаума за дверь и увлек его разбираться к начальству. А поскольку его габариты раза в два превышали адвокатские, то большого труда это ему не составило.

– Извини, дорогая, праздник отменяется,– сказал я, потом сгреб, от греха подальше, все со стола в портфель и отнес его к Юрке Конькову.

Вскоре в комнате для допросов появился Виталий и сказал Жанне:

– Сдал твоего адвоката начальнику изолятора. Сейчас у него диктофон по акту изымают. И за что ты только этому хмырю деньги платишь. Ладно, сейчас адвокат снова прибежит сюда и все равно не даст поговорить. Жанна у меня к тебе маленький вопрос и я надеюсь на твою откровенность. Кто такая Марина?

– Какая Марина?– прикинулась она дурочкой.

– Жанна, если я захочу, то никакая Марина тебя отсюда не вытащит. Ясно?! Хоть ты не порти мне настроение и честно назови ее фамилию.

У Жанны забегали глаза и наверняка бы она вскоре покололась, но опять все дело облажал ее адвокат. Михаил Абрамович буквально ворвался в комнату в сопровождении женщины-контролера и какого-то майора в зеленой форме.

– Они здесь пьянствуют!– вопил он.– В мое отсутствие незаконно проводят допрос!

– Успокойтесь, господин Зигельбаум. Вам нужно лечиться, а не по изоляторам бегать. У вас же глюки начались! Где же мы пьянствуем? Может, на вас дыхнуть еще?!– усмехнулся Вязов.

Адвокат обвел глазами пустой стол, комнату и убедился в отсутствии какого-либо места, чтобы мы могли что-нибудь спрятать. Слегка растерялся, но от этого разошелся еще больше.

– Да замолчите же вы!– не выдержав, оборвал его майор и обратился к Вязову: – Вы-то кто будете?

Виталий достал ксиву и сказал:

– Вот мое служебное удостоверение. Я непосредственно возбуждал уголовное дело в отношении этой гражданки.

– Да, но теперь она числится за вашим следствием,– блеснул знанием ментовских порядков Зигельбаум.

– Все верно,– кивнул Вязов.– Поэтому у меня имеется разрешение следователя на встречу с гражданкой Васьковой. Вот, пожалуйста, можете убедиться.

Зигельбаум от злости заскрежетал зубами, а мы удалились с видом победителей, хотя вышло, что съездили почти напрасно, так как никакой новой информации не получили.

Мы вышли из СИЗО и сели в машину.

– Слушай, Игорь,– обратился ко мне Виталий,– Давай подождем Зигельбаума и посмотрим, куда он поедет. Жанну мы подогрели, она явно задергалась, когда я стал спрашивать ее про Марину и наверняка пожалуется адвокату. Если эта Марина – важная птица, то Зигельбаум сразу погонит к ней.

Мы дождались пока адвокат не вышел из дверей СИЗО и завел свою белую "Ауди", затем тронулись за ним следом. Ездил он так же дергано и резко, как вел себя в жизни. Мы на некоторое время потеряли его, уступая дорогу трамваю, но на следующем перекрестке настигли и благополучно проводили до ворот одной из городских больниц.

– Лечиться приехал, как я ему советовал,– засмеялся Виталий.– Ладно, больным – в больницу, здоровым – на службу. Поехали в райотдел.

С утра мы съездили в гости к Жанне, а во второй половине дня сами принимали важного гостя. Едва мы вернулись из изолятора, как раздался телефонный звонок. Просили Виталия Ивановича, но он сделал мне знак, чтобы я не вешал параллельную трубку.

– Здравствуйте, Виталий Иванович. Вас беспокоит управляющий Промышленным банком Дмитрий Эдуардович Кример. Мне порекомендовал обратиться к вам один из наших учредителей Ганицкий Лев Иосифович. Дело в том, что у нас возникли некоторые проблемы по криминальной части, и я бы хотел посоветоваться с вами как с профессионалом. Вы согласны уделить мне время?

– Когда вам будет угодно. Я на месте, приезжайте.

– Хорошо, я буду у вас через 50 минут.

Виталий повесил трубку и покачал головой.

– Надо же, меня уже рекомендуют, как профессионала. Приятно удивлен.

– Что-то уж очень он вежлив. Мягко стелет. Наверняка, хочет подпрячь тебя к вытрясанию денег из должников,– заметил я.

Но оказалось, что я плохо подумал о хорошем человеке. Дмитрий Эдуардович производил впечатление интеллигентного порядочного человека.

– Понимаете,– рассказывал он,– я – потомственный банкир. И мой дед, и мой отец работали в банке. Я почти 10 лет работал в Госбанке еще, в так называемые, застойные времена. И часто с ностальгией вспоминаю эту пору. Конечно, приходилось жить на низкую фиксированную зарплату, зато никто не посмел бы предложить мне схимичить и честность почиталась положительным качеством. Промбанк – мое детище. В 89-м несколько руководителей крупнейших промышленных предприятий решили вложить деньги в создание нового банка, возглавить который предложили мне. Тех людей в совете директоров уже практически не осталось, там постоянно появляются новые лица – непонятно кто, и пытаются диктовать мне как нужно работать. Я умею зарабатывать деньги, но хочу делать это честно. Именно благодаря моей политике мы не лезли во всяческие аферы и до сих пор на плаву, в то время, как многие другие банки лопаются, словно мыльные пузыри. И вот последний случай буквально выбил меня из колеи. На первый взгляд пустяковое дело. Недавно в нашем банке открыл расчетный счет один очень молодой человек, можно сказать, мальчик. Очень скоро к нему на счет стали поступать денежные средства и за короткое время набралось что-то порядка около полутора миллионов. Он обратился в банк с просьбой предоставить ему кредит в размере двух миллионов. В связи с тем, что сумма довольно значительная, его направили ко мне. Я отказал, аргументируя тем, что его фирма молодая, ее финансовое положение неустойчивое, у него нет поручителей и так далее. Через несколько дней мне позвонил один из новых членов нашего совета директоров и в категоричной форме потребовал, чтобы я "заморозил" без движения денежные средства на счете этого мальчика. Меня покоробила бесцеремонность данного обращения и я, сославшись на занятость, просто повесил трубку. Вскоре тот мальчик объявился снова. Он предъявил какие-то договора и умолял обналичть ему деньги под предлогом, что у него срывается крупный международный контракт. Я объяснил ему, что производить обналичивание денежных средств по договорам с юридическими лицами мы не имеем права, и отказал. Но через два дня он приехал снова с договорами на закуп сель-хозпродукции от фермерских хозяйств. Договора были составлены грамотно с указанием всех необходимых реквизитов, и у меня не было формального повода ему отказать. В общем, мы оформили этому мальчику выдачу через рассчетно-кассовый центр порядка 800 тысяч рублей, а затем произвели конвертацию через наш обменный пункт валюты этих денег в доллары США. Вскоре выяснилось, что мальчик – матерый мошенник, бравший товар на реализацию и обманувший своих партнеров. Тот самый член совета директоров, который мне звонил, объявил, что я чуть ли не за взятку помог жулику обналичить деньги и пригрозил изъять из нашего банка финансовые средства тех структур, которые он представляет. Поверьте, это значительные средства и их изъятие неминуемо приведет наш банк к краху. Но больше всего меня беспокоит, что брошена тень на мое честное имя. Я не нарушил ни одной инструкции. Тот мальчик являлся таким же клиентом нашего банка, как и все прочие, я не имел право подходить к нему предвзято. Ситуация очень неприятная. Меня публично обвинили в нечестности, а честное имя банкира это очень, очень большие деньги, – красноречиво развел руками Кример.

– Весьма любопытная история, Дмитрий Эдуардович, но, будьте любезны, скажите какого рода помощь вы ожидаете от нас?– спросил Вязов.

– Мне хотелось, чтобы вы провели соответствующую проверку в отношении этого мальчика, в том числе и в части обналичивания им денег в нашем банке и вынесли официальный вердикт. Я считаю, что таким образом смогу доказать свою порядочность и невиновность.

– Проверку провести мы, конечно, можем. Но нам нужно ваше заявление. И мне непонятно какую в нем можно указать мотивацию проверки.

Вы, уважаемый Дмитрий Эдуардович, не понесли материального и имущественного ущерба, а моральный ущерб – не наша компетенция. Это во-первых. Во-вторых, если этот мальчик не использовал поддельных документов и каких-либо мошеннических действий, то материальные претензии к нему следует разрешать в плоскости гражданско-правовых отношений. И в третьих, имея на руках полтораста тысяч баксов, я не думаю, что он будет болтаться где-нибудь здесь неподалеку, ожидая разборок с пострадавшими. А значит, найти его будет весьма и весьма сложно.

– Попробую сразу ответить на все ваши вопросы. Разумеется я осознаю всю сложность ситуации, поэтому и приехал посоветоваться с вами. От его действий пострадали прежде всего определенные структуры, которые не совсем в ладах с законом и, естественно, не желают привлекать внимание властей к своей коммерческой деятельности. Не думаю, что они станут писать заявления в органы милиции, вероятнее, попытаются разобраться с ним по-своему. Я же, со своей стороны, как законопослушный гражданин, предпочитаю работать с официальными структурами, поэтому и обратился к вам. Поверьте, я знаю проблемы наших правоохранительных органов и сразу хочу сказать – искать вам его не придется. У меня в штате есть замечательный молодой человек, частный детектив, фанат своего дела, и эту задачу выполнит он. К сожалению, в соответствии с законом "О частной детективной деятельности", его права ограничены, и было бы очень хорошо, чтобы после установления местонахождения интересующего меня человека, вы бы помогли моему сотруднику его задержать. И самое главное, предоставили мне официальное заключение вашего расследования. Разумеется, командировочные и все прочие расходы мы оплатим.

Вязов немного подумал, потом кивнул и сказал:

– Хорошо, Дмитрий Эдуардович. Мы постараемся помочь вам. Пришлите к нам вашего детектива, нам необходимо будет согласовать действия.

– Очень рад, Виталий Иванович, что мы нашли взаимопонимание. Заранее благодарю вас за помощь,– поднимаясь, произнес Кример и, пожав нам на прощание руки, вышел в коридор, где его уже поджидали два "шкафа"-телохранителя.

– Твое мнение?– спросил Вязов меня.

– Очень интеллигентный, порядочный человек, которому нужно помочь,ответил я.

– Может быть прав ты, а может он снял бабки за обналичку и пытается нашими руками сделать себе алиби для жуликов. Но в любом случае меня очень интересует этот мальчик, сумевший кинуть бандитов.

Коля Чернышов, частный детектив, рекомендованный нам Кримером, нисколько не напоминал своих литературных коллег: Чендлеровского – Марлоу и Хэмметовского – Спейда. В прочем, ничего удивительного в этом не было. Вы можете обойти все ментовские конторы в городе снизу доверху и, уверяю, не найдете никого близко похожего на комиссара Мэгре. Коля был похож на спившегося интеллигента, знаете, такой худенький, в очках, очень подвижный и общительный. Если у меня или у Вязова и имелись предубеждения против частных детективов, то через десять минут беседы с Чернышовым они рассеялись. Он без запинок и шпаргалок сыпал именами, адресами и цифрами, вываливая на наши головы груду информации.

– Подожди, дорогой,– остановил его Вязов.– Мы – официальная инстанция, которая очень любит бумажки. Ты можешь документально подтвердить свои слова?

– Документально – нет,– покачал головой Коля. – Видите ли, специфика моей работы такова, что я должен действовать, как говорится, по согласию. Закон дает частным детективам очень мало прав, и я могу только просить. На словах мне еще рассказывают, но предоставлять документы и снимать с них копии почти всегда отказывают. Мне бы ваши права.....

– Тебе бы наши обязанности, дорогой,– усмехнулся Вязов,– тогда бы с тобой и разговаривать откровенно перестали.

В целом рассказ Николая Чернышова сводился к следующему:

Месяца три назад у нас в городе откуда-то с Сибири объявился парнишка, лет 20-ти с небольшим, по паспорту Иван Кошкин. Невзрачный на вид, не имеющий здесь сколь-либо значительных связей, но зато обладающий ценным качествами – отсутствием каких либо комплексов и плюс к тому с отлично подвешенным языком. Не тушуясь, он заявлялся в шикарные офисы крутых фирм и принимался рассказывать басни о своих влиятельных друзьях и родственниках в сибирских городах от Тюмени до Надыма и Индигарки, которые окажут ему содействие в реализации самого залежалого товара по любым ценам. Непонятно почему, но люди ему верили и легко отдавали товар на реализацию, правда, безбожно заламывая цену, веря, что на Северах денег не считают. Ваня Кошкин исправно получал предоставляемый ему товар и пулял его по областным городам, причем по бросовым ценам. Для придания своей деятельности пристойного, легально вида он зарегистрировал у нас в городе ООО, снял офис в центре, нанял секретаршу, открыл счет в банке и арендовал где-то оргтехнику: компьютер, факс, ксерокс и сотовый телефон. Так как Кошкин оформил свою секретаршу еще и бухгалтером, детективу Чернышову не составило труда по банковской карточке с образцами подписей вычислить ее. Девочка поведала ему о свой полуторамесячной работе под Ваниным началом. Вся ее деятельность сводилась к ответам на телефонные звонки и непристойные предложения начальника. От скуки она несколько раз пыталась выяснить чем же занимается их ООО, но это оказалось весьма проблематично. Деловой переписки ни с кем не велось, в компьютере были только игры, а факс использовался исключительно как телефон, поскольку ни она, ни Кошкин не умели с ним обращаться. В целом, секретарша была довольна подвернувшейся непыльной работенкой и не особо совала нос в дела шефа, однако, когда Ваня слинял и косяком пошли кредиторы, она много раз пожалела, что не проявила присущего женщинам любопытства и попала в положение гражданина Фунта. Правда, сидеть ей, как подставному директору "Рогов и копыт" не пришлось, но страху натерпелась изрядного.

Детектив Николай поработал на славу. Он разыскал и отработал все фирмы, оплатившие по безналу полученный от Кошкина товар. Съездил на его историческую родину в Тюмень, где убедился, что среди уроженцев и получателей паспортов этого города числится Ваня Кошкин, но по жизни он сирота и "перекати-поле", не имеющий ни собственности, ни родственников. Чернышов все делал быстро и правильно, но первопроходцем не был. Куда бы он не приехал, везде выяснялось, что до него уже побывали крутые бритые ребята с теми же самыми вопросами.