Текст книги "Охота на 'Кидал'"

Автор книги: Олег Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Одним словом, сидим мы с Вязовым, никого не трогаем, корпим над бумагой, как два Бальзака. Тут вдруг заявляется Жанна. Она явно была под шафе, поэтому в хорошем расположении духа и весьма непринужденная.

Кивнув в знак приветствия мне, Жанна поздоровалась с Вязовым:

– Привет, любовничек.

– Здравствуй. Чем обязан столь неожиданному визиту?– холодно спросил он.

– Мне нужен мужик на завтра!– безапелляционно заявила она.

– Я слабо разбираюсь в женской физиологии,– улыбнулся Вязов,– но почему именно завтра, а не сегодня или послезавтра?

– Ты не лыбься, подлая морда. Город у нас только на первый взгляд большой, на самом деле – большая деревня. Все друг про дружку все знают. Я уже в курсе, что у тебя новая пассия и, кстати, знакома с ней. Ты не бойся, глаза ей выцарапывать из-за тебя не буду. Трахальщиков, я себе в любой день сколько угодно найду. Только свистну – сами прибегут. А на завтра мне нужен представительный мужчина, кавалер. Вот с этим у нас в городе проблемы. Короче, завтра у моей подруги какой-то праздник, она приглашает в ресторан, наказано быть с кавалером. Ты для этого самая подходящая кандидатура. Уважишь девушку?

– Не знаю. Надо подумать,– пожал плечами Виталий.

– Вязов, ты не вздумай отказать! Я тебе этого никогда не прощу. Сделай доброе дело и тебе оно зачтется. Ты главное не переживай. Это халява. Все расходы за счет подруги. У нее бабок, как у зайца капусты.

– Ты понимаешь, дорогуша, работы много.....

– Вязов! Мне что, на колени перед тобой упасть?!

– Сейчас не надо,– засмеялся он.– Я знаю, что это твоя любимая поза. Но в данный момент я при исполнении, поэтому, извини, не до любви.

Жанна неожиданно покраснела и бросила на него короткий смущенный взгляд.

– Негодяй,– тихо сказала она, но почему-то почти нежно.

Гость, есть гость, даже если это наша подвыпившая подследственная. Мы перевернули бумаги лицевой стороной вниз, сдвинули их подальше и сели пить кофе. Жанна в принципе женщина нормальная и, если естественно воспринимать ее манеры, то через какое-то время они кажутся своеобразной изюминкой.

На следующий день, в пятницу на удивление руководство не придумало никаких мероприятий, поэтому я дома я оказался необычно рано. Поужинал и сел смотреть телевизор, по которому начинался какой-то боевик. Я еще не успел вникнуть в сюжет, как раздался звонок в дверь. В коридоре послышались голоса, и вскоре в комнате появился Вязов. Я указал ему на кресло возле себя и заметил:

– Ты же в кабаке должен быть?

– Должен, да не обязан,– огрызнулся он.– У тебя выпить есть?

– Есть.

– Давай?

– Пошли.

Российские кухни – место для самых серьезных разговоров. Не знаю где большевики задумали революцию, но убежден, что самые светлые идеи и самые задушевные разговоры возникают только здесь. Мы разлили по первой, выпили, закусили.

– Ну рассказывай,– предложил я.

– Меня заманили в засаду. Начну по порядку. Приезжаем мы с Жанкой в "Галактику", метродотель нас вежливо так встречает. Вас, мол, уже ждут. Проводит к дальнему столику. Там сидит подруга промеж двух амбалов и рядышком адвокат Зигельбаум. Ну, сидит себе сидит, никому не мешает, я делаю вид, что так и надо, вручаю подруге цветы, целую ручку, короче, сама галантность. Надо сказать, что подруга у Жанки – что надо. На мисс Вселенную можно выставлять. Столик у нас на шесть персон, все в сборе, пора приступать. Подлетает официант, подруга начинает с ним выбирать вина. Знаешь так картинно, как в западных фильмах: " Не желаете ли анжуйского 1864 года розлива? – Нет, меня с него пучит." В общем, чего-то она там с ним навыбирала, официант наливает дамам вина, адвокат – нам с ним водки. Амбалы не пьют и я понимаю, что они – охрана тела подруги. Ну, я решил подать голос. Говорю, что очень извиняюсь, но я человек новый, хотелось бы узнать что отмечаем, за что пьем? Подруга отвечает:"Отмечаем удачную сделку". Я делаю вид, что удовлетворен ответом и начинаю соображать. Кстати, подругу Мариной зовут. Помнишь, мы прослушивали разговор Жаныы с Зигельбаумом и она ему толдычила, чтобы Маринка ее вытащила из кутузки. Все срастается, все действующие лица в сборе и это та самая Марина. Ладно, думаю, очень интересно, будем держать ушки на макушке. Пытаюсь развить тему и говорю: "Марина, при вашей блистательной внешности у нас, наверное, просто не бывает неудачных сделок, ни один мужчина не посмеет ответить вам отказом". Она засмеялась, отвечает: "Да, в общем, так и есть". "А что,спрашиваю,– за удачная сделка на сей раз? Конечно, если это не коммерческая тайна". "Для вас – нет,– отвечает она.– Но расскажу при одном условии. Если вы со мной потанцуете". Пошли мы танцевать. И в ритме танго она вдруг спрашивает: "Виталий, а правда, что это вы узнали где у Джавдета будет юбилей?" Откуда наколка, убей меня, не знаю. Жанне я точно про это не рассказывал. Ну, я что-то промычал, перевел разговор на другое, тут и музыка кончилась. Пока возвращались к столику, она мне шепнула:"Сейчас всех выпровожу и расскажу вам про сделку, которую отмечаем". Только сели, она распорядилась:"Идите все потанцуйте, покурите, нам с Виталием Ивановичем поговорить надо." Все уходят. Она начинает говорить: "Не люблю ходить вдоль, да около и раскрою сразу свои карты. Итак, я работаю референтом у своего отца Бориса Альбертовича, директора акционерного общества "Европа-Азия", которому вы недавно подпортили праздник и создали еще рад неприятностей. За это он был рассержен на вас, но, в то же время, сумел по достоинству оценить ваши достоинства и предложил мне попытаться с вами договориться. Буду откровенна. Мы навели о вас справки и знаем очень много. В частности, то, что после увольнения из органов вы некоторое время работали начальником службы безопасности в московском банке и благодаря вам этот банк, один из немногих в России, практически не понес ущерба от недобросовестных заемщиков кредитных средств. Свои деловые качества вы подтвердили и здесь, в нашем городе, снова работая в милиции. Мы посчитали, что такой инициативный, умный и честный человек может иметь для нас ценность. Поэтому хотим пригласить вас на работу в свою структуру. Для начала мы компенсируем вам то, что вы потеряли в результате краха своего банка: машину, квартиру, денежные средства на ее обустройство и устанавливаем вам оклад, значительно превышающий милицейскую зарплату". "Интересное предложение,– отметил я.– Но что, позвольте спросить, я должен буду у вас делать? Выколачивать деньги с должников?" "Нет,– отвечает она,у нас в достатке людей, которые занимаются такими деликатными вопросами. А вы будете заниматься работой по своему профилю. Возглавите службу безопасности в компании "Продсервис". У господина Асланова в последнее время случился ряд существенных проколов, мы проанализировали их и пришли к выводу, что причина кроется в отсутствии надлежащей организации работы службы безопасности. С чем вы, вероятно, согласны, так как знаете о чем речь. Естественно, что еще до увольнения из органов, вы уже должны начать беспокоиться о безопасности и спокойствии своего будущего шефа. Сами понимаете, если он попадет на скамью подсудимых, то ни вы, ни мы от этого ничего не выиграем. А когда все успокоится, будете тихо мирно трудиться вместе с ним. Думаю, Вера Павловна проследит, чтобы ваша фамилия регулярно попадала в премиальную ведомость". Нет, Игорь, ну ты понял, да? Знают обо мне все. Я тебе многое не рассказывал, а они знают?!

– Давай выпьем за то, чтобы наши секреты оставались при нас,предложил я.

Мы выпили, закусили, и Виталий продолжил:

– В принципе, никакие это не секреты, просто не люблю рассказывать про свою прежнюю жизнь. Когда я работал в Москве в ОБЭП, мой брат создал свой банк. Я ушел к нему начальником службы безопасности. Брат иногда похвалялся, что создал банк без всякого постороннего содействия, не используя ни бюджетных, ни партийных денег, а исключительно благодаря своей личной инициативе. Тогда я еще не знал, что это не более, чем поза, а на самом деле большую часть средств он получил от одной подмосковной мафиозной группировки. Дела шли нормально. Зарабатывали мы – дай бог каждому. Но брат начал зарываться. У него появилась этакая гигантомания, склонность к большим грандиозным проектам. Я ему несколько раз говорил: "Зачем зарываться? Нормально же живем за счет кредитования и спекуляции валютой". Он: "Нет. Ты ничего не понимаешь, ты не умеешь смотреть в завтрашний день" и так далее. Меня он в свои грандиозные планы не посвящал, но я знал, что ведутся важные переговоры с какими-то коммерческими структурами и чиновниками из Администрации вашей области об очень крупном проекте. Он предоставил под это дело большую часть активов банка, а через некоторое время сам уехал сюда в командировку. Больше я его не видел. Не знаю, что случилось. То ли его классно кинули, то ли он сам решил свинтить. Даже не знаю, жив он или нет. Правда, он мне один раз звонил отсюда и предупредил, что ему на какое-то время придется исчезнуть. Я стал его спрашивать, что случилось, а он просто повесил трубку. Этот звонок, можно сказать, спас мне жизнь. После его исчезновения быстро выяснилось, что банк по сути дела банкрот. Жулики уже предполагали такое развитие событий и организовали прослушку наших с ним телефонов. Короче, вскоре они на меня очень серьезно наехали. Я уже не чаял вернуться от них живым. Это были ребята из группировки, на деньги которой организовывался банк. Получилось, что брат пропал с их деньгами. Я сказал, чтобы на счет дележа оставшихся у банка фондов и основных средств они решали с ликвидационной комиссией, а то, что принадлежит лично мне: хату и тачку могут забирать. Свою квартиру братец уже, оказывается, заложил одной из московских страховых компаний. Теперь, поздним умом я понимаю, что он по-своему хотел уберечь меня от неприятностей, ничего не рассказывая о своей деятельности. Если бы жулики решили, что я хоть что-то знаю о его делах, думаю, они бы это из меня вытянули. Так я остался свободен и гол, как сокол. Решил восстановиться в конторе и поехать сюда, может быть удастся что-нибудь узнать о брательнике. Я это от всех скрывал, но пытался тут провести частное расследование по его исчезновению. Правда, все без толку. Был человек, и нет его – вот весь сказ. Но о его коммерческих взаимоотношениях с Джавдетом кое что сумел выяснить. В общем, может быть, лестное предложение Джавдета связано не столько с моей работой, а с деятельностью по розыску брата.

– Ты самого главного не сказал. Принял ты предложение или нет?

– Мне дали время подумать. Сказали, что через некоторое время со мной свяжется адвокат Зигельбаум и я должен буду сказать ему ответ. Однако, я погорячился. Сказал, что он может не беспокоиться и ушел из кабака. Так что, возможно, Зигельбаум и не будет спрашивать о моем решении.

– За это надо выпить,– сказал я, наполняя рюмки.

Даже очень сильному человеку иногда нужна моральная поддержка. Свое решение Вязов уже принял, и не было смысла начинать рассуждения о его правильности и целесообразности. Я впервые подумал, что, действительно, в нашем городе у него никого нет – ни друзей, ни родственников. И эту самую моральную поддержку ему, главным образом, могу оказать только я. А кто я ему? Партнер, напарник, сосед по кабинету. Как ни назови, а по нашим российским понятиям – никто, так коллега по работе.

– Вязов, тебе жениться надо,– сказал я.

– Ты чего?– вытаращил он на меня глаза.

– А чего? Женишься, девки пойдут, мальчики пойдут. Цветы жизни и опора в старости. Вот Вера Павловна – очень видная кандидатура. Все при ней, материально и жилплощадью обеспечена.

– Так я же женат. Нельзя мне второй раз,– сказал он.

Тут уж я на него вытаращился, переваривая услышанное. Не найдя ничего лучшего, предложил:

– За это надо выпить.

Выпили, закусили. Я спросил:

– А чего молчал?

– Честно говоря, скрывал. Не хотел, чтобы на работе косились. Там старые понятия очень сильны, графа пятая и все такое. Нет, сам-то я чистокровный потомственный русский, тут не придерешься. Но был грех женился на еврейке. Или она на мне, не знаю, как правильно сказать. Дочка у нас есть. Короче, как-то ее родители намылились на историческую родину, в обетованный Израиль. Ну и она с ними. Я говорю: "Не поеду, развод не дам". Но она и без моего согласия все устроила, дочку забрала и укатила. Первое время письма писала, звонила, сейчас перестала. Да она и адреса моего нового не знает. Но официально мы в браке, не разведены.

– Опупеть, не встать,– сказал я, потому что сказать больше было нечего.

Интересная у некоторых людей жизнь бывает: братья пропадают, жены родину меняют, а тут варишься в собственном соку, и ничего выдающегося с тобой не происходит. Правда, неизвестно что лучше. Время было глубоко заполночь, на следующий день, хоть это была и суббота, нас снова ждала родная ментовка. Мы накатили по последней и отправились спать. Вязова я уговорил остаться и постелил для него на раскладушке.

Неприятности начались с понедельника. С самого утра преследовали мелкие напасти: сломалась кнопка на куртке, автобус ушел из под носа, опоздал на оперативку. Дальше больше. На оперативке Петрович сказал, что наше дело в отношении Толи Мелешко прекратили за отсутствием в его действиях состава преступления. Девушка-следователь посчитала, что он законно получил бабки. "Ну не украл же он их в самом деле!"– резонно пояснила она Петровичу. Однако все эти резоны мы знали не хуже нее, а ей, скорей всего, просто не захотелось лезть в дебри сложного экономического дела. Понять следователя было можно, когда у тебя весь сейф под завязку набит уголовными делами и каждый день приносят еще, их и читать-то некогда, не то что заниматься расследованием. Вот только никто не хочет понимать нас. Вместо того, чтобы просто сидеть и курить бамбук, мы напрягались, пытались вывести на чистую воду нехороших людей и вернуть пропавшие государственные средства. Но черная полоса на этом не кончилась. Как выяснилось, она только начиналась.

Вскоре позвонил некто Корытин из городской прокуратуры и убедительно попросил меня приехать в это ведомство. Прокуратура – надзирающий за милицией орган, поэтому конфликтовать с ней – себе дороже. Надо – приеду, мне не жалко.

В прокурорском кабинете за столами сидели очень худой молодой человек и солидный мужик в летах. Я спросил кто из них Корытин, и мо лодой резким нервным движением дернул рукой, указывая мне на стул. Я сел. Дальше началось совсем непонятное. Корытин принялся меня колоть на то, что мы с Вязовым силой увезли Асланова из клиники в райотдел, где окончательно подорвали его больную нервную систему, а так же нанесли телесные повреждения. Это могло быть смешным, если бы не было так печально. Асланов вместе с жалобой предоставил в прокуратуру соответствующие справки лечащего врача. Вообще, жалуются на нас много и часто, но еще ни разу я не видел, чтобы прокурорские принимали столь явно и агрессивно сторону жалобщика. Корытин нервно дергался, заявлял, что все ОЭПовцы – гнилые взяточники и грозился нас с Вязовым посадить. Говорят, менты колются быстрее и охотнее других граждан, но наезд на меня Корытина был настолько топорным, что я, даже если и был виноват, в жизни бы ему не сознался. Мне показалось, что его соседу по кабинету стало неудобно за молодого коллегу, он собрал бумаги в папочку и ушел. Но легче мне от этого не стало. Ситуация была дурацкая. Целыми днями приходится опрашивать и допрашивать граждан, вдруг, в одночасье все переворачивается, встает с ног на голову, и приходиться объясняться самому. Через какое-то время Корытин посчитал, что я уже достаточно напуган, артподготовку можно заканчивать, и перешел к сути. Он пообещал простить меня, если я дам показания на Вязова, на которого Асланов по существу и жалуется. Мне стало тоскливо и скучно. Дайте придурку крупицу власти и он уж ею упьется, будьте уверены. Эффект Шарикова. Это старо, как мир, поэтому скучно. А тоскливо за свою глупость. Что не хватило ума заняться в жизни чем-нибудь другим. Не работай я в конторе, здесь бы не сидел и его не слушал.

Конечно, сидеть в прокурорском кабинете мне было очень неприятно, но, думаю, что Вязову было не легче. Он находился на улице в машине и слышал весь наш разговор по радиомикрофому. Корытин был очень увлечен собою и не обратил внимания зачем у меня в органайзере-ежедневнике вложен калькулятор, хотя один в нем уже есть. Любой начинающий опер постарался бы нас вытащить с Вязовым одновременно, рассадить по кабинетам и ловить на противоречиях. Это потому, что опера не считают себя умнее жуликов, а Корытин был уверен в своем умственном превосходстве над ментами. Из этого, конечно, не следует и делать обратного вывода, что менты умнее прокурорских, просто и у них и у нас есть дураки, тут уж на кого попадешь. Я не стал спорить с Корытиным, но постарался вытянуть из него максимум информации. Меня утешало, что Вязов все слышал и мог анализировать ситуацию.

По возвращению в райотдел, мы рассказали все Петровичу. Он позвонил какому-то своему приятелю в областную прокуратуру и прояснил нам ситуацию:

– Невеселые дела, ребята. Это социальный заказ. Кто-то очень важный вышел на одного большого человека в прокуратуре и попросил его очень внимательно отнестись к жалобе депутата Асланова. В таких случаях проверку поручают самому тупому и исполнительному. Как я понял, ваш Корытин из этой категории. Но ты, Виталий, держись, не падай духом. Мы тебя в обиду не дадим. Ты у нас недавно, но многим уже хвост прищемил, они тебя попробуют скушать, но, я так думаю, только зубы обломают. Идите, ребята, продумайте систему защиты, что и как говорить. А я еще одному человеку позвоню.

Вязова вызвали на следующий день. Корытин недвусмысленно намекнул ему, что Асланова надо оставить в покое, тогда и его строго не накажут. А еще посоветовал съездить к Асланову в клинику и извиниться. Виталий, конечно, отказался и сказал, что считает себя правым. Но Корытин явно был иного мнения, в соответствии полученной от своего начальства установкой. Вязов ездил без радиомикрофона. Зато с портативным магнитофоном и весь разговор записал.

Несколько последующих дней у нас выдались спокойными. Никуда не дергали, и мы, воспользовавшись этим, раскрыли еще одно кидалово. Некие ребятишки дали объявление в газете, что ищут желающих работать дома и получать много денег. Конечно, таких желающих нашлось немало. Вообще, категория лиц, оказавшихся безработными не по своей воле – самая благодатная почва для цветущих на ней мелких кидальщиков. Откройте любую рекламную газетенку и вы найдете множество скромных объявлений, где предлагается быстро и просто заработать, не выходя из дома. Тем, кто желает получить много и сразу, всучат книжку рублей за 100-200 "Как стать богатым". А тем, кто желает получать поменьше, но при этом еще что-нибудь производить (это всегда кажется реальнее), всучат рублей за 200-300 другую книжку, типа "Как наладить выпуск гипсовых блоков в домашних условиях". Не знаю, может быть, некоторые из тех, кто дает эти объявления, реально могут и хотят помочь людям, но мы по роду деятельности сталкиваемся только с теми, кто желает погреть на этом руки, поэтому все видится в черном свете. Впрочем, в данном конкретном случае все так и было. Ребята по почте набрали желающих, сняли на пару дней комнату в доме культуры и провели там собрание, на котором объявили, что люди им нужны для раскраски керамических плиток. Якобы они представители крупного иногороднего предприятия, которое будет поставлять сюда керамическую плитку, а граждане будут разрисовывать ее узорчиками. Далее гражданам предложили заполнить анкеты и сдать по 560 рублей для получения патента на данный вид деятельности. Им так же были обещаны бесплатное методические пособие и бесплатные учебные занятия по раскраске плиточек. Конечно, ничего бесплатного не было, впрочем, как и самой высокооплачиваемой работы тоже. Ребята, собрав деньги более чем с двухсот человек, скрылись. Но радовались они недолго. Номер машины одного из них приметил кто-то из обманутых. Дальше все было делом нашей с Вязовым техники. Мы постарались и из трех кидальщиков смогли разыскать и задержать двоих. Деньги они потратили на теливидео и бытовую технику, чего мы их тут же и лишили, свезя это добро к себе в контору.

Так получается, что наша служба работает в основном в интересах государства и предприятий, это правильно. Но сообщать конкретному живому человеку, что причиненное ему зло наказано, а ущерб будет возмещен, скажу я вам совсем другое дело. Это гораздо приятнее.

Раз Асланов или те, кто стоит за его спиной, открыли сезон охоты на нас, мы решили не оставаться в долгу. Вязов съездил в налоговую полицию, рассказал что нам удалось накопать на Асланова по сокрытию налогов и их это очень заинтересовало. Ребята пообещали заняться им вплотную.

Противная сторона тоже не спала и нанесла следующий удар. Корытин возбудил по заявлению Асланова уголовное дело и допросил нас: меня свидетелем, Вязова – подозреваемым. Потом он позвонил начальнику райотдела и уведомил, что в отношении Вязова избрана мера пресечения – подписка о невыезде и попросил отстранить его от работы. Начальство задергалось. Стулья руководителей имеют большую ценность, чем наши, оперские. Но Петрович сказал:

– Работай, Виталий Иванович, как раньше. Будем бороться. Только пистолет сдай в дежурку. К этому могут прицепиться.

Пистолет Вязов принципиально сдавать не стал и не на шутку разозлился. Внешне это не особо проявлялось, но когда сидишь с человеком в одном кабинете, начинаешь улавливать нюансы в состояния соседа. Он, как обычно, насмешливо улыбался, когда ребята подходили к нему с ободрениями и пожеланиями не брать в голову прокурорские угрозы посадить, но гордой вязовской натуре претило любое сочувствие. Я понимал, что внутри у него все клокочет и взывает к решительным ответным действиям, поэтому не удивился, когда он сказал, что хочет предпринять кой-какие контрмеры и по обыкновению попросил помочь.

Перво-наперво Вязов решил выяснить кто из прокурорских начальников дал указание Корытину наехать на него, чтобы не усердствовал в распутывании аслановских махинаций. Задача была со многими неизвестными, однако некоторые исходные данные для ее решения имелись. Компания "Продсервис" принимала долевое участие в возведении коттеджей на окраине города возле поселка Белая Речка. От Веры Павловны Виталий узнал, что из пяти коттеджей, которые должны были составить долю компании "Продсервис", один – Асланов за символическую плату продал кому-то из прокурорских чинов. Но кому именно неизвестно, так как все документы были оформлены на подставных людей. Мы в выходной день намеренно свозили Веру Павловну на пикник в лес, расположенные на берегу этой самой Белой речки. Почему она была так названа, сие неизвестно. Среди палитры цветов, присутствовавших в ее мутных водах, белый отсутствовал напрочь. Но зато протекала речка возле живописного березового бора и места вокруг были очень приятны на вид. Мы очень мило провели время, а на обратном пути совершенно случайно оказались в коттеджном поселке, раскинувшемся возле леса, и Вера Павловна показала нам какие из этих монументальных строений числились за их предприятием. Теперь уже можно было браться за решение задачи с целью установления таинственного мистера "Икса" из прокуратуры.

Как обычно, план действий принадлежал вязовской голове, а его воплощение ложилось и на мои плечи тоже. К проведению мероприятий пришлось привлечь Миху, так как его личность идеально вписывалась в придуманный Виталием сценарий.

Рано утром возле моего гаража встретились три человека. Редкие в этот час прохожие наверное подумали, что из этих троих двое – менты. Мы с Вязовым были в форме. А на третьего они наверное подумали, что это задержанный уголовник. Это потому, что Миха был сегодня в соответствующем образе. Таким он нам и был нужен.

Мы на машине выдвинулись в район коттеджей возле поселка Белая Речка и остановились в некотором отдалении от намеченных объектов. Миха ободряюще улыбнулся нам и вылез из машины. Позвякивая бутылками в авоське, он двинулся к цели.

Пять коттеджей, составлявших долю руководимой Аслановым компании, стояли рядышком, выходя фасадами на подъездную дорогу. С виду они были вполне готовы, и строители их сдали, но по нашей информации никто пока в них не проживал, так как внутри велись отделочные работы.

"Дзынь!" В умиротворенной тишине раннего утра громко звякнуло и рассыпалось стекло. Ага, началось. Наша машина плавно тронулась и не спеша покатила к месту, где со звоном рассыпалось уже второе стекло. Мы свернули на подъездную дорогу к коттеджам и подрулили к строительному вагончику, где должен был дрыхнуть сторож. Вязов вылез из машины. Если бы сторожу вздумалось проявить бдительность и выскочить на шум, он обнаружил, что милиция тут как тут. Я медленно поехал дальше по дорожке параллельной той, по которой двигался Миха. Он уже был в поле моего зрения и я видел, что все у него хорошо. Миха высадил по большому окну в четырех коттеджах и теперь направлялся к последнему, пятому. В соответствии со сценарием, в спектакль включился Виталий. Сзади раздался его громкий крик:"Стоять! Милиция!" и, как положено по инструкции, трель свистка. "Дзынь!" – разлетелось осколками пятое стекло. На пороге вагончика появился сторож с опухшей от сна физиономией. Вязов закричал уже громче:"Стоять! Милиция!" и произвел предупредительный выстрел в воздух. Это был сигнал Михе уносить ноги в сторону близкого леса. И тут случилось нечто неожиданное, чего не мог предвидеть никто из нас. В одном из отдаленных коттеджей распахнулась дверь и оттуда выскочил мужик в тельняшке, трусах и сапогах на босу ногу, но зато с карабином в руках. Не долго думая, он приложил приклад к плечу и выстрелил. В авоське у Михи явственно звякнули бутылки, которыми он высаживал окна в домах. Тезка фельдмаршала отбросил авоську в сторону и отпрыгнул от нее, словно она была живая. Все планы летели к чертям собачьим! Мужик отрезал Михе путь отступления к лесу и явно собирался натурально подстрелить его. Вязов, что есть силы, закричал: "Не стрелять!" и сам снова пальнул в воздух. Какое-то мгновение Миха заметался на месте, словно обложенный флажками волк, а потом с резвой прытью бросился бежать в сторону, где находился я в машине. Мужик, быстро перезаряжая карабин, бил ему вслед, а он, уклоняясь от пуль, мчался зигзагами, как в шпионских фильмах. Вязов ринулся вперед и оказался между нашим незадачливым партнером и мужиком, перекрывая последнему директрису прицела. Миха добежал до моей машины и, резко рванув дверку, рыбкой прыгнул на заднее сидение.

– Игорь, гони!– завопил он.

Но я и без его эмоций понимал, что пора уносить отсюда колеса. От резкого старта машину повело юзом по грязи и задние колеса, попав в глиняную кашу поперек колеи, забуксовали. Ох, уж эта наша извечная российская беда – дураки и дороги. Дураки – это мы с Вязовым, а дороги они есть дороги. Я судорожно оглянулся назад. Мужик целился в нас, а Виталий с криком:"Не стреляй, живьем возьму!", бросился к нам. Мужик опустил ружье, опасаясь попасть в мента, а подбежавший Вязов навалился на нашу машину, будто пытаясь задержать ее, а на самом деле придал ей необходимый толчок, благодаря которому мы сумели вырваться из грязевого плена и помчались куда подальше. Виталий в обляпанных глиной брюках остался.

Далее, злой, как собака, Вязов яростно обругал человека с ружьем за проявленное рвение при поимке взломщика коттеджей и отобрал у него карабин. Потом досталось сторожу. Но уже за непроявленное рвение при поимке взломщика коттеджей. Накрученный сторож бросился вызванивать владельцев пострадавших строений, чтобы они срочно приезжали определяться с ущербом.

Практика показывает, что люди не медлят и не ссылаются на занятость, когда вопрос стоит об ущербе их имуществу, нажитому непосильным трудом. Вскоре все пятеро потерпевших были на месте. Последним прибыл солидный полный дядечка в радированной "Волге". Вязов в этот момент разбирался со стрелком, который уже оделся и принес документы, удостоверяющие, что он охотник-любитель и карабин у него находится на законных основаниях. Виталий отдал ему оружие и направился к дядечке. Тот, удостоверившись, что весь ущерб ограничивается разбитым стеклом, писать заявление отказался. Вязов стал настаивать. Тогда дядечка, чтобы поставить его на место, засветил удостоверение заместителя прокурора области. Виталий стал сразу сама вежливость и предупредительность, но расписку с прокурорского, что тот не считает нанесенный ему ущерб значительным, получил.

Вот и все. Дядечка старательно конспирировался, оформляя коттедж на подставное лицо, а из-за разбитого стекла забыл про это и засветился. Что и было конечной целью нашей операции.

Не помню, как мы с Михой добрались до райотдела и сколько раз по пути чудом избежали аварии. Когда в вас целятся из настоящего оружия и хотят убить, нервная система сильно расшатывается. Мы с тезкой фельдмаршала нервно курили в моем кабинете, держа сигареты подрагивающими пальцами, и с жаром обсуждали перипетии происшедшего. Решение снять стресс возникло спонтанно у нас почти одновременно. Дальше вступила в действие отработанная схема: мое финансирование и михин поход в лавку. Когда он вернулся, я закрыл кабинет, будто бы никого в нем нет – все ушли на фронт, и достал рюмки. К приезду Вязова мы уже предали забвению все страхи и пребывали в прекрасном расположении духа.

– Примешь?– спросил я Виталия.

– Нет, дел много,– помотал головой он.– Значит так, операция закончилась успешно. Объявляю вам благодарность! А пить завязывайте. Петрович застукает – влетит, мало не покажется. Игорь, ты на машине сегодня поедешь?

– Я сегодня уже не ездок,– ответил я.

– Дай ключей. Развезу вас по домам, а потом побомблю немножко. Деньги нужны. Хочу Веру Павловну куда-нибудь сводить. Теперь, когда мы вычислили кто из прокурорских купил коттедж, нужно выяснить что его связывает с Аслановым.

На следующий день Петрович проявил душевность и лишь пожурил нас за отсутствие вчера на рабочем месте. Конечно, я не стал говорить, что на рабочем месте присутствовал, только нелегально, за закрытыми дверями. Вязов тоже не стал оправдываться, что устанавливал оперативный контакт с главбухом "Продсервиса", но имел усталый вид и круги под глазами. Все относили это на счет переживаний, связанных с новой ролью в качестве подследственного и только я знал истинную причину недосыпания партнера.