Текст книги "Королевский факультет(СИ)"
Автор книги: Олег Леконцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Де Ленд занял позицию и наши рапиры скрестились. Фактически это были металлические дубинки, не только тупые, но и тяжелые. Поэтому поначалу я действовал немного неэффективно и из нескольких ударов только один достиг цели. Граф зашипел, потерев пострадавшие ребра – бил я от души.
А затем пошла работа. Как граф ни прикрывался, как ни уходил от меня, но сначала ему досталось по левой руке (по-моему, я ее сломал), а затем по голове. Граф упал без сознания и монархам пришлось поработать носильщиками и вытащить пострадавшего с арены. А там его уже ждал маг-лекарь, предусмотрительно вызванный мной.
Графу была оказана помощь, а я пробежал взглядом по монархам, выбирая следующую жертву. Ею будет герцогиня Вольстанг. Девицу необходимо проучить, иначе она окончательно потеряет меры дозволенного и ее придется убить.
Внезапно высунулась королева Таринская.
– А можно мне с вами сразиться в учебном поединке? – выпалила она, подходя ближе, – я заняла очередь еще вчера.
Видимо на моем лице была нарисовано такое удивление, что монархи соизволили заулыбаться, пряча свои лица от меня. Вдруг я сочту улыбки оскорблением и вызову на дуэль. Жить хотелось в принципе всем.
– Ваш покорный слуга, – склонился я, – но вы учитывайте, что экономить на ударах не буду. Я настолько преклоняюсь перед женским полом, что любую попытку принизить женщину рассматриваю как личное оскорбление, которое можно смыть только кровью обидчика.
– Вот как? – Антуанетта кокетливо прищурилась, – я запомню ваши слова.
Она приготовилась к бою и уже первые движения показали, что королева не зря писала как курица лапой. Все свободное время она проводила со шпагой. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Будучи меня все же слабее, она понимала, что затягивать поединок для нее чревато поражением. И поэтому сразу бросилась в яростную атаку.
Я почти пожалел о своем обещании засчитать студенту победу. Будь бой на шпагах, Антуанетта получила бы полфута стального лезвия в тело. Но рапиру я пока не ощущал и немного запаздывал, через чур сильно размахивал, чем королева и пыталась воспользоваться, раз за разом почти пробивая мою оборону.
Она оказалась сильным шпажистом, самым сильным в этом мире из числа встреченных мной. Ле Тун в подметки ей не годился, как бы он не надувал щеки. Но постепенно она выдохлась. Дыхалка слабая, выносливость не из самых сильных. Подтянуть мышцы, укрепить легкие – может быть мне слабым соперником. А пока...
Удар по бедру оказался для Антуанетты неприятным сюрпризом, заставившим ее вскрикнуть и упасть на спину.
– Герцог, – укоризненно сказала она, словно я допустил нечто непотребное и попался на этом в самый неподходящий момент, – дайте хотя бы руку. Считайте, что я проиграла бой.
Я немного поколебался, не зная, что предпринять. ПАРАДОМ КОМАНДУЮ Я! Королева Таринская, несмотря на ее знатность и отдельные добродетели, может самостоятельно шествовать с арены с гордо поднятой головой, будучи выпнутая мной. С другой стороны, активно мной рекламируемая позиция борца за равноправие вполне пострадает, если я грубо нахамлю одной из известных дам мира.
– Несомненно ваше королевское величество является одним из самых сильных шпажистов этого мира и поэтому может рассчитывать на определенную помощь.
Я постарался не выдать натуги в голосе, поднимая Антуанетту на руках. Королева была девушкой достаточно крупной и, честно говоря, тяжелой. Но мне надо было держать фасон и я сумел показать свою силу.
Антуанетта, конечно, схулиганила, почти мгновенно обхватив руками шею и показав всем радостной улыбкой, какая она счастливая. Я ей отомстил тем, что, подойдя к лекарю, попросил его принять тело.
Возмущенная королева рванулась так, что мы оба оказались на земле. Хулиганка!
Закончил тренировки, потребовал снова выстроиться в одну шеренгу, пояснив, что в завершение занятия необходимо совершить краткую пробежку. Монархи застонали, но побежали. Впрочем, пробежка действительно оказалась короткой – минут на пять, чтобы слегка размять мышцы.
Завершая бег, я увидел расфуфыренного мальца лет восемнадцати – при шпаге, значит, дворянин, одетый роскошно, значит, богатый. Он громко, не стесняясь, прошелся по моим студентам, упоминая женские прелести и мужские недостатки. Монархи хмурились, но только лишь ускоряли бег, обгоняя меня. Кто это, вскоре покойный нахал? И почему обычно гордые монархи практически удирают? Велел студентам построиться, а сам прицепил шпагу и направился к так рано нас покинувшему ханурику.
– Молокосос, мне не нравится форма твоего носа, – без всяких вводных речей объявил я.
Парнишка с трудом оторвался от приятного для него зрелища обругивания монархов и уставился на меня. Похоже, он обалдел от моего наезда.
– Старик, иди своей дорогой, – попробовал он наставить меня на путь истинный. Вместо этого я, чтобы салажонку было не отвертеться, цапнул его за нос и сжал посильнее.
– А-а, – взвыл пострадавший. Видно было как у него буквально брызнули слезы, – я вызываю тебя на дуэль! – заявил он.
– Наконец-то! – констатировал я, – Ле Тун, за вами представитель магистрата, королева Таринская, вы не согласитесь по традиции быть моим секундантом?
Монархи среагировал мгновенно. Ле Тун помчался в магистрат, Антуанетта, радостно раскрасневшись подлетела ко мне.
– У тебя найдется секундант? – поторопил я наглеца. Тот кивнул и кого-то позвал.
– Ваша светлость, это самый сильный дуэлянт Мореи, – осторожно сказала Антуанетта. Мне показалось, что королеву раздирают противоречивые чувства, – с одной стороны, ей хотелось наказать мальчишку, с другой, – она опасалась за мою безопасность. Глупенькая, не может это дитя быть самым-самым...
Пожевал губы, рисуя мыслительный процесс, приказал:
– Вызовите мага целителя на констатацию смерти.
Мальчишка удивленно посмотрел на меня, изволил удивиться, обращаясь к мгновенно появившимся зрителям:
– Первый раз вижу, чтобы покойник сам вызвал себе похоронную команду.
А у нас оказывается прорезается чувство юмора, словно первый зубик, – умилился я про себя, а в слух заявил:
– Держу пари на золотой, что я убью его за пять секунд.
Тотчас же, словно из земли около меня появился официальный представитель биржи и начал принимать взятки.
Первой вылезла, конечно, Антуанетта. Критически оценив взглядом фигуру моего противника, она заявила:
– Такой молодец продержится десять секунд! Ставлю свой золотой. Ты уж не подведи меня, дорогой, – послала она воздушный поцелуй опешившему мальчишки.
Остальные монархи тоже вовлеклись в зрелище. Было и весело, и надоедливый парень должен умереть.
– Э-э, – пришел в себя парень, – ставлю золотой, что убью господина как его там...
– Ставь, – согласился я, – хоть какая прибыль достанется.
– Сударь, – заявил он, подбоченясь, – ваше поведение вызывающе. И не будь я виконтом Сен Аллере, что вы будете умирать долго и страшно.
– Молодой человек, – ворчливо возразил я, – если бы вам удалось дожить до моих лет, вы бы поняли, что иногда мучительная смерть слаще дрянной жизни.
– Почему это я не доживу? – удивился виконт.
– Потому что я – герцог Камприи – вас сегодня убью. И где там бездельник Ле Тун?
Мельком я заметил, что виконт не испугался, только задумался. И это уже прорыв. Тут, кстати, показался Ле Тун, едва ли не волочащий чиновника магистрата. Граф, выполняя мое указание, торопился, а бюрократ, видимо, испытывая влияние своей работы, был жирен и вял, и поэтому быстро передвигаться не мог.
– Но, ваша светлость, арена еще не утверждена официально, – задыхаясь, попробовал он возразить.
Я посмотрел на него и чиновник замолчал. Для него главным было обозначить свою позицию, чтобы в случае скандала отбрехаться и переложить ответственность на меня. А раз формальности соблюдены, то и не зачем дразнить всесильного феодала, то есть меня. Перевешал бы этих чинуш!
Виконт уже мерял шагами арену, насмешливо поглядывая на меня. Он даже не подгонял, считая, видимо, что старым людям характерна медлительность. Щенок!
Как и положено, чиновник предложил примирение и получив отказ, отступил. Секунданты проверили наше оружие и тоже освободили территорию. Виконт торопливо двинулся, намереваясь выпустить мне кишки.
Я скользнул вперед и влево, затрудняя его атаки. Виконт быстро развернулся, намереваясь перейти к очередным ударам, но за эти крохотные мгновения я совершил два выпада, проткнув ему грудь и правое плечо.
Крайне удивленный таким разворотом событий, мой противник выпустил шпагу и рухнул на арену.
Дальше оставались действия технические – проткнуть виконта в один из жизненно важных центров – сердце, шею, лицо и отправить замаливать грехи в потустороннем мире. Неплохо бы ему попасть на Землю в наш советский/российский колхоз скотоводом!
– Королева Таринская, – медовым голосом позвал я, – вы не забыли про мой золотой, который еще считается вашим?
– У меня хорошая память, ваша светлость, – сердито ответила Антуанетта и в сердцах сплюнула, – что за бестолковые твари, эти мужчины, даже умереть не могут достойно!
Я и мужская часть студентов засмеялась, очарованная таким выводом, а затем я двинулся к виконту, чтобы закончить поединок и убить его.
Шум крыльев подсказал мне, что в этот торжественный момент у нас появились высокопоставленные свидетели.
– Герцог, – раздался голос Ангелы, – я запрещаю вам убивать виконта.
– Запрещайте, – согласился, – но он все равно умрет.
Лучше всего ударить с оттяжкой в горло. Перережу кровеносные сосуды – их здесь много, – и виконта никто уже не спасет. Ни маги – лекари, ни Солнцеликий.
Рядом опустилась, нет, скорее рухнула Ангела. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся. О, да она торопилась. Что ей с этого куска счастья, валяющегося у моих ног? Близкий родственник или любовник?
– Герцог, вы нарушаете одно из правил дуэльного кодекса, – попыталась она найти отговорку.
– Это какое же? – насмешливо поинтересовался я. Посмотрим, какова скорость умения ее императорского величества с ходу менять официальные документы.
И тут встрял этот бездельник, эта шишка из магистрата, возомнившая себя определителем судеб.
– Арена еще официально не принята, – негромко сказал он. Ангеле этого было предостаточно.
– Вы слышали, герцог? – холодным голосом окружного прокурора спросила Ангела.
Я молча зашвырнул шпагу в ножны, понимая, что сегодня не мой праздник.
– Не умрет виконт, сдохнешь ты, – не менее холодно сказал я, обращаясь к чиновнику. Тот рухнул в обмороке.
Ангела презрительно хмыкнула.
– Поймите, герцог, – она взяла меня под руку и чуть ли не силой отвела в сторону, – его мать – сильнейшая предсказательница не только Мореи, но и, пожалуй, всей планеты. Убив ее сына, вы превратите империю в ее врага, а оставив же в живых, сделаете должницей.
– Виконт оскорбил не только меня, что я бы еще перенес, но и моих студентов. Детишки у меня еще маленькие, слабые, всяк норовит напасть. Я хочу преподать урок для всех нахалов и хамов. И потому виконт умрет.
Ангела посмотрела на в большинстве своем рослых монархов и хохотнула. Даже герцогиня Вольстанг, тоненькая и обычно выглядевшая хрупкой, слабой не казалась. Они слышали мои слова, но совсем не оскорбились. Наоборот, женщины заулыбались, а мужчины выпятили грудь, будто я их похвалил.
Ангела вздохнула, бросила на меня безнадежный взгляд.
– Скажите, герцог, чего бы вы хотели за жизнь виконта.
Я еще думал, когда к нам подошла невысокая черноволосая женщина, робко поклонилась, скосила тревожный на тело виконта на песке арены. Черты ее лица тонкие, даже изящные, были измождены.
– Графиня Дастрем мать виконта Сен Аллере, – представила ее Ангела.
– Ваша светлость, вы меня очень обяжете, если оставите его живым. Он единственный, что еще держит меня.
Голос ее, мелодичный и тихий, завораживал. Так и хотелось слушать и слушать. Но я прервал негромкий альт и предположил, что жизнь виконта будет несовместима с существованием некоторых моих студентов.
Графиня подумала. Покачала головой:
– К сожалению, я воспитывала виконта одна, без мужского влияния. Он слишком избалован, – она задумалась, – а если я отдам его в императорскую гвардию?
Императорская гвардия, немногочисленный (до пяти тысяч человек) отряд воинов, комплектовавшийся преимущественно из дворян Мореи, отличался жестким, если не сказать жестоким обучением и содержанием. Ближайшие пять лет мы его не увидим. А возможно и последующие годы. Графиня выбрала сыну весьма тяжелую участь.
Я пораскинул мозгами. Зачем, действительно, мучать несчастную женщину. Пусть живет.
Графиня вначале не поверила мне, а потом стремительно, как девочка побежала на арену, движением руки поманив мага целителя. С помощью подоспевших слуг они вытащили виконта с арены и маг принялся лечить раненого.
А я направился к чиновнику. Тот уже зашевелился, но увидев меня, вновь замер, надеясь, что все как-нибудь образумиться. Наивный человечек! Убивать я его, разумеется, не буду, но до поросячьего визга доведу.
Глава 13
Если студентки перестали прихорашиваться к вашему экзамену, значит, вы состарились
Из записных книжек декана факультета
Мы стояли около арены. Мы – это студенческий состав королевского факультета, несколько преподавателей, в том числе Дара и, как я понимаю, две ее родственницы Вара и Мара. Все трое были невысокими, но на этом сходство прекращалось. Дара была рыжеватой, Вара – черной, а Мара – светловолосой. И черты лица разнились. Но по мимике, словам, реакции было в них что-то неуловимо общее, подводящих их к одному заменителю – родственному. У меня аж нос зачесался от интереса к таящемуся неподалеку секрету. Но ведь не подойдешь просто так, – мол, здравствуйте, я ваша тетя, а вы кто такие? Неприлично.
В качестве принимающей стороны выступали Ангела и ее маги, проверяющие уровень безопасности арены. Городская администрация представлялась мэром и несколькими зажиточными горожанами.
Мое лицо на действия ревизоров было невозмутимо. Мы уже провели проверку и я прочувствовал все уровни магии, чуть не нарушив базовую структуру своей антимагией. Все как положено. Придраться к новому сооружению города Камприи можно, но только если очень захотеть.
Ее императорское величество таких намерений не имело. Чувствовалось, что вся проверка – сплошной формализм, проводимый с точки зрения логики глупого бюрократизма.
Процедура прошла с молниеносной скоростью, хотя маги не пропустили ни одного теста. К безопасности дуэлянтов и разного рода второстепенных деятелей – от секундантов до зрителей – они относились очень серьезно.
Можно было уходить. Я хотел довершить знакомство с деканатской документацией. Там были такие бюрократические перлы! Да и надо было знать ведомственные документы, чтобы не оказаться в дурацком положении. Многолетняя работа в земном вузе прямо и косвенно показывала необходимость знать нормативную базу.
Но тут мэр, до этого сохранявший пренебрежительное мимику лица, вдруг заискивающе заулыбался и обратился ко мне:
– Ваша светлость, вы показываете себя умным и дальновидным политиком. Будьте нашим правителем! Население герцогства Камприя готово преклонить перед вами колени.
Вот тебе здравствуйте! Стоял, молчал, а потом сразу в челюсть. Я оказался в затруднении. Общество феодальное и зависимого населения в различных формах хватало. У меня самого был Герасим – магический раб. Но чтобы богатые, самодостаточные люди добровольно надели себе на шею ярмо, мне представить было трудно. И почему я?
Последних два предложения я произнес вслух. Ангела посмотрела на меня и удовлетворенно кивнула. Сказала горожанам:
– Не обращайте внимания. Герцог из другого мира. У них совсем другие обычаи. А что же ваши вопросы... Герцог, деканы королевского факультета по традиции являются правителями Камприи. Правда, последние двести лет герцогский престол был свободен, так как деканы оказывались слабыми и я не решалась рекомендовать их правителями. С вашим же появлением у Камприи появилась надежда получить правителя и достичь расцвета, – она обернулась к горожанам, – будучи представителем императора, являющегося синьором и верховным правителем государств империи, я утверждаю герцога Кирилла герцогом Камприи. Приготовьте церемонию коронации.
Я кашлянул. Конечно, извиняюсь, но в принципе надо бы еще меня спросить, хочу ли я. Открыл рот для протеста, но лицо Ангелы, всегда мягкое и нежное, можно сказать ангельское, вдруг стало жестким и свирепым. Герасим, почувствовав неладное, зашевелился, обеспокоенно оглянулся, не зная, чем помочь своему хозяину. Успокоительно хлопнул его по боку. Никаких проблем, вызывающих необходимость активизировать дракона, не было.
Подавив мое сопротивление с помощью суровых проявлений мимики, Ангела предложила:
– Церемонию проведем на следующей неделе?
Горожане устроили игру в переглядки. Они что-то скрывали. Ангела опытным слухом политика это уловила даже раньше меня.
– Может, вы расскажете все, а не будете выдавать информацию кусочками. Иначе провозимся до позднего вечера. Давайте, давайте, не палача же вызывать, – пошутила Ангела, едва не доведя бедных горожан до истерики.
Лично мэр побледнел бледной поганкой, понимая, что злить знатного политика и могущественного мага очень опасно для собственного здоровья.
– Ва-ваше императорское величество, ваша светлость, – обратился он к нам, – вчера в магистрат пришло письмо от герцога Элиского. Основываясь на том, что камприйские земли две тысячи назад входили в состав его герцогства, он требует их возврата. А за их эксплуатацию он объявляет всех существ нашего герцогства, их имущество, за исключением императорских фондов, своей собственностью.
Ангела фыркнула.
– Вы вмешаетесь, ваше императорское величество? – спросил я с надеждой.
– Об этом позже, – рассеянно сказала Ангела, – ваше предложение?
– Провести коронацию сегодня, скажем после обеда, – осторожно сказал мэр, – мы согласны на любые условия. Нам очень необходим правитель, который покажет герцогу Элискому, что вакансия на престол уже занята.
– Условия будут, – подтвердила Ангела, – я полагаю, герцог должен стать неограниченным монархом и получать долю правителя.
Мэр замялся, поглядывая на горожан. Наконец, решился:
– Ваше императорское величество, разрешите нам переговорить?
Ангела кивнула и горожане неприлично для их дородности побежали в помещение ближайшего трактира – обсуждать предложение ректора.
Я же принялся допрашивать Ангелу. Кем бы она не была, но я уже взрослый и сам принимаю решения.
– Может, вы выскажитесь, ваше императорское величество? – демонстративно холодно спросил я.
Ангела надела на лицо маску вежливости и доброжелательства. Она легко меняла выражения лица, как талантливый актер.
– Герцог, тут несколько факторов. Отсутствие правителя у Камприи целых два века – исключение для нашего мира. Все государства – и мелкие, и крупные – имеют правителя – сильного мага. Такой правитель привлекает в свои землю магические потоки, одним своим присутствием укрепляет внутреннее положение, хозяйственная жизнь идет более оживленно, а враги государства ведут себя более осторожно. Поданные без правителя, все равно, что дети без родителей. Они беззащитны и обречены на тяжелую жизнь, а то и смерть. Именно поэтому камприйцы, поняв, что вы сильный маг, пришли к вам. Герцог Элиский только ускорил этот процесс. И наличие у вас не магии, а антимагии не меняет ситуацию. Главное – у вас могучий потенциал.
Я недоверчиво посмотрел на нее и проворчал о чрезмерной заинтересованности ее императорского величества в моем благоустройстве.
Ангела снова улыбнулась, превратив лицо в ангельское.
– Вы проницательны, герцог. Императору не нравится активная деятельность герцога Элиского, а мне не нравится, что она направлена в сторону моего университета. Напрямую же действовать против этого нахала я не могу.
– Но герцог, кажется дал гарантии безопасности.
– Я не верю ему, – коротко ответила Ангела, мгновенно утратив благожелательное выражение, – именно поэтому вы будете герцогом Камприи. Рассматривайте это как приказ. Вы же служащий университета и мой подчиненный. Сейчас явятся горожане, которым деваться некуда и мы согласуем детали.
Глава 14
Женщина в политике, что корова на скачках – никогда не знаешь, что от нее ждать в следующий миг
Из записных книжек декана факультета
В центральном храме Камприи отзвучала музыка. В заключении церемонии коронации местный епископ провозгласил здравицу Солнцеликому. И вот теперь моя прежняя корона видоизменилась. Я правильно догадывался на счет внутренних выемок. Они действительно были сделаны, чтобы вставлять вторую корону. Первая показывала общеимперский статус дворянина, а вторая – конкретных феодальных владений, в данном случае Камприи. Я стал полноправным и абсолютным правителем немаленького герцогства, которое, правда, еще предстояло отстоять.
Накануне процессии коронации Ангела объяснила свою пассивность в жизни Камприи. А то у меня уже голова кругом пошла, поскольку далеко не все в поведении госпожи ректора коррелировалось в моем сознании. Сложное положение не очень сильной императорской власти я еще понимал. Фактически императору Архангелу II и его дочери приходилось лавировать между феодальными группировки, проводя политику по принципу разделяй и властвуй, и только в крайне редких случаях используя силу.
Но почему Ангела ничего не делала с Герасимом, которой несколько веков приходил к городу и взимал страшную дань людьми, я никак не понимал. Наследная принцесса объяснила. Дело заключалось в расходящихся потоках магии. Императорская семья, умеющая высокий магический уровень и способная работать с сильнейшими заклинаниями, не могла действовать с простыми формами магии.
– Мы даже живем в разных потоках времени, – подчеркнула Ангела. – И то что мы сидели в «Дрянном копыте» рядом еще ни о чем не говорит. Мы слишком разные и в разных процессах. Кроме того, не забывай, все проблемы во владениях должен решать местный правитель. Потоки магии начнут перестраиваться на меня.
В общем, понятно не все, но, по крайней мере мне объяснили. И других забот хватало. Занятый ранее факультетом, я как-то не обращал внимания на окружающую жизнь. А познакомившись, ужаснулся. Двухсотлетнее отсутствие правителя сказывалось на всем. Доходы герцогства были весьма скромными, количество крупных купцов явно не соответствовало размерам города и числу населения. Внешняя и внутренняя торговля, ремесла скорее обозначали себя, чем существовали. Даже в столице слой зажиточных горожан оставался немногочисленным. Большинство же населения было откровенно бедным. Какие уж тут доходы!
Полуголодное население порождало неоднократные восстания, провинции переполнились разбойниками, в сущности обычными людьми, взявшими дубину и вилы из-за безвыходности.
Даже дворец герцога был обветшалым и полуразвалившимся. За ним ухаживали, но в условиях отсутствия правителя и скудных средств слуги не очень-то надрывались, о чем теперь жалели, поскольку я пришел утром в здание и голосом, не предвещающим ничего хорошего, приказал навести, наконец, порядок. Магистрат зачесался и нашел способ профинансировать ремонт. Начать его не помешало прибытие послов герцога Элиского. Пожалуй, даже ускорило. Послы уже ехали по территории герцогства и, скорее всего, к вечеру прибудут. Не на улице же с ними говорить. И ресторанный зал вызовет только отрицание. Им до порядков земного XXI века, когда высшие лица государства не презирали тошниловок элитного уровня, еще далеко.
Вот уедут, сразу начну наводить порядок. Деньги на первое время найдутся. Когда Ангела говорила о доля владетеля и горожане начали мяться и поминать свою бедность (что было далеко не преувеличение), я не понимал, о чем идет речь. А это означало, ни много ни мало, десятину со всех доходов. И мало того, что мне всегда будет на что закусить (скромно) с текущих сборов, так в казне герцогства находилась десятина, собранная за последние двести лет. Израсходовать их не было возможно – десятина откладывалась автоматически и была защищена магией. Деньги мог взять только сиятельный правитель, а его не было.
И вот теперь, перед выборами, горожане мялись, собираясь уменьшить долю владетеля, но Ангела, взявшая в свои руки процесс становления нового правителя, заняла жесткую позицию, а посольство герцога Элиского, более страшного, чем я, было все ближе. И горожане сломались, принеся присягу на условиях Ангелы.
Я мог дать задний ход всем этим приготовлениям. И надо сказать, морально был почти готов. В присутствии своих поданных я еще хранил спокойствие, но как только остался один с Герасимом, стал нервно мерять метры своего герцогского кабинета, слегка отремонтированного в прошлом году, а сегодня кое-как убранного. Собственно, против меня у герцога Элиского ничего не было. Надо просто отойти в сторону и смотреть, как герцог расправляется с горожанами. Но согласится ли он на наличии в его герцогстве еще одного герцога? И потом, нелицеприятная характеристика герцога в устах Ангела многого стоила. Да и камприйцев было жалко. Что такое средневековая война для простого люда я представлял. Насилия, грабежи, убийства...
– Эй, хозяин, – позвал дракон, – ты чего сморщился? Смотри, какой кусок отхватил.
– Чего-чего, – передразнил я его, – ты можешь понять, какую кашу мы завариваем. Герцог Элиский наверняка приготовился к войне, у него будет войско. А у нас, в лучшем случае, ополчение, от которого как с козла молока. Я не поддаюсь магия, но обычная стрела с легкостью пробьет меня. Одному воевать с войском невозможно. Ты парень хоть куда, но осилишь ли регулярное войско целого герцогства? Не хочу рисковать твоей шеей.
Герасим задумался. Это было занятное зрелище – думающий дракон. Потом он осторожно спросил, что я собираюсь делать с землями в окрестностях Камприи и особенно с грядой холмов, поросших лесом и почти не заселенных.
– Ничего, – пожал я плечами, – что я смогу сделать?
Интересно, какая связь между вторжением герцога Элиского и объявленных территорий? Предложить их в качестве откупного? Смешно.
– Видишь ли, хозяин, – осторожно заговорил Герасим, – мы, драконы, – народ немногочисленный. Так суждено природой, что мы живем долго, а размножаемся медленно. Наши самки откладывают за всю жизнь две-три кладки яиц, из вылупившихся драконят лишь один-два доживает до взрослой поры. Поэтому на весь мир нас сейчас живет двести тридцать семь драконов. И издревле у нас существует мечта – создать свое государство. Вот если бы ты, хозяин, разрешил поселится на своей земле и создать свое владение, мы бы были на веки-вечные преданны тебе и твоим потомкам.
Интересный поворот! Ай да чудо-юдо! Однако, что-то у меня не сходилось. Спросил у Герасима:
– А кто вам мешает создать свое государство на пустых, никем не занятых землях? Этот мир не такой заселенный, как моя Земля, легко найти территорию, не захваченную ни одним государством. И живите припеваючи на провозглашенном государстве. Дураков, решивших на вас напасть, я думаю, не найдутся.
– Рабство, – коротко вразумил меня Герасим, сразу расставив все в логическом порядке, – почти все драконы рабы. А если нет, то с искалеченной психикой, как черные драконы. Ты можешь освободить нас от рабства и помочь стать нормальными свободными.
– Ну я не знаю, – неуверенно сказал я, – у вас хоть есть старшие? С кем вести переговоры?
– У нас есть старейшие, поговори с ними, а?
– Ладно, – вздохнул я, чувствуя, что не я руковожу событиями, а они несут меня по течению, – только пусть незаметно придут, не зачем привлекать внимание.
– Они придут в плащах невидимости.
И довольный Герасим так широко улыбнулся, что даже мне стало не по себе при виде здоровенных зубов в опасной близости от лица. Если он захочет от меня избавиться, ему достаточно будет с легкостью перекусить шею.
Между тем посольство герцога Элиского явилось к часам шести. Для него было неприятным известием узнать о появлении нового герцога, уже утвержденного императором (Ангела постаралась, да и сам Архангел II не стал затягивать). Впрочем, посол герцогства граф де Ритуэн, обведя округу спесивым взглядом, объявил, что такового герцога он не знает. Фактически он обвинил меня в самозванстве и захвате престола.
Пришлось заняться им более плотно. Я принял его в малом парадном зале в присутствии двух десятков поданных. Здесь успели сменить материал на престоле – очень неудобном массивном стуле и поставить слева постамент для Герасима, быстро вернувшегося из экспедиции по поиску своих старейших. Как он объяснил, ему надо было всего лишь подать сигнал с подходящего места переноса. Старейших заинтересовало его сообщение и они прилетят через пару часов.
В ожидании новых гостей я проводил время с уже появившимися. Войдя в зал, граф лишь слегка кивнул, что имитировало поклон и было откровенным оскорблением. Потом объявил:
– Герцог Элиский, мой сюзерен, намерен предъявить свои права на Камприйское герцогство, которое было бесчестным путем украдено у его предков.
Зачитывая подготовленную речь, граф говорил все тише и в конце перешел почти на шепот. Спесивость сменилась бледностью, так идущей графу. С ней он походил на ожившего мертвеца. Такая манипуляция происходила из-за повышенного внимания одного из зрителей – моего дракона. Если я слушал графа молча, никак не выражая свои эмоции, то Герасим, находясь метрах в десяти от оратора, смотрел на графа неподвижным взглядом, при этом умудряясь потихоньку выговаривать нецензурные выражения и скалить зубы. Прекрасные тридцатисантиметровые, хорошо отточенные костями девственниц зубы, с легкостью пробивающие сантиметровую полосу металла. Не выдержав напряжения эмоций, дракон направил вверх полосу огня. Запахло холодом и смертью.
Граф замолчал. Я направил на него самый оловянный, пронизанный тупизной взгляд, размышляя, кто из насекомых был его предком. Граф побледнел еще больше. Интересно, до какой степени он может бледнеть.
– Мне хочется верить, граф, что вы в точности выполняете инструкции герцога, поскольку ваша роль фактически означает объявление войны, – холодно заговорил я, – интересно, а что в таком случае происходит с послом?
Не зря он мне не нравился. Я ожидал какой-нибудь подлости и получил ее. Граф внезапно выпустил заранее заготовленное заклятье. В меня ударила молния. До меня, правда, все это дошло легким дуновением, но придворные потом долго восхищались произведенным впечатлением. На примере графа можно было сказать, что эффект был действительно колоссальным. Посол выпучил глаза, не веря их правильной деятельности. Выпустил еще одно заклятие, опять прошедшее порывом легкого ветра.
