Текст книги "Королевский факультет(СИ)"
Автор книги: Олег Леконцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
Глава 27
Болтливый начальник может не утомить только в одном случае – если это хорошенькая женщина
Из записных книжек декана факультета
Я поздоровался с Ангелой, с присутствующими драконами и моими студентами. Прошло три дня после возвращения в Камприю. Его императорское величество, дав отдохнуть, прибыла на факультет с инспекцией. Всыпала мне за несуществующие мелочные недостатки (главным образом, чтобы не задавался), пощебетала со студентами (попробовала бы она на них наехать – сиятельные бездельники запросто могли объявить войну), полюбовалась драконами, с некоторой опаской осмотрела Гришу.
Студенты вели себя соответственно. Ее королевское величество Антуанетта Х воспринимала Ангелу как равную, посудачила о погоде и изменчивой моде, пожаловалась на драконовские порядки на факультете, введенные деканом.
Герасим, услышав о режиме имени его, подошел поближе и застенчиво улыбнулся. Антуанетта побледнела. Драконы уже не вызывали такого ажиотажа, но видеть перед своим носом груду острых зубов было все равно страшно. Инстинкт, выдрессированный тысячелетиями у предков королевы, требовал немедленно бежать или, хотя бы, упасть в обморок.
– И еще я требую, чтобы этих чудовищ не пускали на территорию факультета! – выпалила она на высоком тоне, почти взвизгнула.
Герасим, страшно удивленный резкостью королевы, посмотрел на нее, обиженно замотал головой. В Тарине она без всяких проблем общалась с драконами.
– Я тебя больше катать не буду! – заявил он.
Ах вы, заговорщики! Все же они договорились за моей спиной. Кашлянул негромко, давая понять, что их хитрость раскрыта. Парочка тревожно повернулась ко мне.
– Герасим, – ласково позвал я, – сколько золотых ты у меня украл?
Дракон почесал шею и затылок.
– Я бесплатно, – подавлено сказал он.
– Дракон – бесплатно? – почти искренне удивился я, – ты не заболел?
Дракон стыдливо покрутил хвостом.
– Отдам тебя на воспитание черным драконам. Как ты можешь разорять хозяина?
Ангела громко кашлянула, прекращая наш базар.
– Вы хотите что-то еще сказать в адрес герцога?
– Да-да, – насмешливо подтвердил я, – пожалуйтесь еще. А то его императорское величество уйдет и мы останемся одни – я и мои студенты.
Я постарался сделать выражение лица покровожаднее. Антуанетта побледнела и испуганно замотала головой. Играет, с первого взгляда видно, и все равно, бойтесь, гады, злобного декана!
Ангела оказалась в затруднительном положении. Реакция королевы, как любой испуганной женщины, будет совершенно непредсказуемой. Встанешь на ее защиту – может обидеться за себя, воспитаешь декана – может обидеться за своего начальника. Она вышла из положения – чисто по-женски.
– Какая у вас прекрасная брошь, баронесса, – подластилась она к Кларии. Глава могущественной и необъятной торговой империи зарделась, как девочка (которой, впрочем, по виду она и была).
– Драконы подарили, – похвасталась девушка, – в знак начавшегося сотрудничества.
На какой-то миг на лице Ангелы показались истинные чувства. Разумеется, она в подробностях знала от меня о всех перипетиях переговоров драконов с семейством Оф Надейлов. Но открытое признание главы клана в присутствии кучи монархов говорило об окончательном решении Кларии сотрудничать с банком драконов.
Впрочем, купчиха ловко увела разговор в сторону, пожаловалась на погоду. И, разумеется на меня. Как же без этого. Оказывается, слабой (ха-ха), больной (хи-хи) девушке тяжело открывать массивные парадные двери. Я хотел бы спросить у этого мифического лекаря, на которого она сослалась, какая часть тела у Кларии болит. Или выяснить в чем же заключается ее слабость. На мой взгляд, слабость состояла в очень завлекательном умении стрелять глазами, от чего у мужчин начинает с перебоями биться сердце. Вместо этого важно принял решение:
– Если вы, баронесса, дадите слово прекратить пьянство, то я соглашусь, что наказание можно считать исчерпанным.
Клария воинственно топнула ножкой.
– Я не пьяница!
Ангела вопросительно посмотрела на меня, но я равнодушно озирал стену здания факультета.
Клария заколебалась. За несколько секунд позора можно было избежать еще восемь дней работы привратником. И она тихо произнесла:
– Я больше не буду пьянствовать. Честно-пречестно!
Посмотрела на меня умоляюще. Я смягчился.
– Хорошо, баронесса. Можете не ходить на дежурство.
– А я? – обижено поинтересовалась пришедшая в себя Антуанетта.
Я воткнул в нее оловянный взгляд. Королева засмущалась.
– А вы, ваше королевское величество, будете совершенствовать свое правописание.
Королева обиделась и отвернулась. Ей на помощь решилась прийти ее подружка герцогиня Вольстанг. Но только она открыла рот, как я вспомнил о ее существовании:
– Герцогиня, вам не кажется, что после стирания гнусной надписи о моей светлости в том месте стена стала светлее?
– Ну... да... нет..., – поделилась со мной мыслью герцогиня.
– Мне приход на ум, что неплохо бы вам покрасить корпус.
– Мне самой? – ужаснулась девушка. Здание было большим... мягко говоря. Ближайшие годы у нее были бы заняты.
– Можете сами, – принялся рассуждать я, – а можете нанять подмастерьев. Мне кажется так будет легче. Впрочем, надо поторопить начальника службы контроля и благочестия университета, пусть, наконец, найдет святотатца.
Вольстанг побелела.
– Нет-нет, ваша светлость, – заторопилась она, – позвольте мне отблагодарить родной факультет.
– Если так... я со скучающим видом повернулся к ректору, ожидая, когда Ангела сочтет свои обязанности завершенными. Однако ректор не торопилась уйти. Дождавшись, пока я зайду в здание, она пошла вместе со мной.
– У меня к вам не совсем приятное сообщение, – сразу перешла она к делам насущным. – Поскольку вы недавно получили новые владения – герцогство Камприйское, а до этого совсем не правили, то император, согласно существующему обычаю, должен был назначить своего временного представителя для проверки положения в герцогстве. Это не знак недовольства, так делается всегда. Плохое в этом известие в том, что отцу пришлось назначить проверяющим своего дядю, – Ангела многозначительно посмотрела на меня, – женатого на тете нынешнего герцога Элиского.
Новость была... обычной. Ангела зря волновалась. Столкновение с герцогом у меня было уже запланировано, а, значит, придется сойтись в рукопашной и с его родственниками. Хорошо было бы, чтобы они нападали по одиночке.
– Не беспокойтесь, вашем императорское величество. А за предупреждение спасибо.
В ближайшие дни я убедился, что действительно должен был поблагодарить ректора. Герцог Стасонье – дядя императора – оказался порядочной свиньей. Мало того, что он наводнил герцогство шпионами – пришлось позаботиться, спрятать реальную информацию, так по приезде выяснилось, что он еще наполнен спесью, как свинья жиром. Пришлось его притормозить, дабы вел себя поскромнее.
Я принял герцога в парадном зале, временно оборудованном в только что построенном здании банка, сидя в своем герцогском троне. По сторонам, у стен сидели и стояли мои поданные. Драконов я специально спрятал.
Герцог, одетый в довольно безвкусный разукрашенный золотом и драгоценностями костюм (ходячая рождественская елка, на мой взгляд) остановился в нескольких шагах от меня, обвел присутствующих наглым взглядом и напыщенно потребовал обеспечить ему условия, достойные ближнего родственника императора.
– Мне, дяде самого императора надлежит оказывать такие же почести, как ему. Устройте пышный праздник, напоите всех горожан, устройте меня в самый красивый и большой дом, угощайте самой изысканной пищей. Возможно, я оценю вашу скромную работу.
Я посмотрел на него не менее нагло. Тоже мне родственник! Глядя на Ангелу, сразу можно было сказать, от кого она произошла. А Стасонье не обладал никакими отличиями ангельского чина. Ни крыльев, ни красоты. Если бы мне не представили его членом императорской семьи, никогда бы об этом не подумал.
Значит, надо обеспечить ему условия... он почему-то не сказал о безопасности и надежной охране. Начнем сразу же с этого.
– Граф Лоэльский, – громко позвал я. Из-за ширмы важно выступил Герасим с широкой улыбкой на зубастой пасти.
Шпионы дяди императора очевидно не засекла драконов, а герцог Элиский не пожелал поделиться информацией. Поэтому пораженный до глубины души герцог выпучил на дракона глаза. Скорее всего, он никогда не видел его вживую. И, может быть, не верил в существование. Ангела презрительно прищурилась. Близкое родство никак не способствовало улучшению отношений. Ну, тут мои взгляды совпадали с мнением моего непосредственного начальника. Я хмыкнул и объявил:
– В ознаменование приезда столь знатной персоны, как герцог Стасонье, являющийся дядей его императорского величества Архангела II, назначаю вас, граф, старшим почетного эскорта, который в герцогстве везде будет сопровождать нашего гостя. Лично отберите десять драконов.
Пока я говорил, герцог немного пришел в себя и изъявил желание посетить мэрию. Конечно же. Посмотрим, как герцог будет вести себя по дороге, когда о его тело будут тереться с десяток страшных рептилий.
И за дальнейшее можно не беспокоится. Мэр уже две недели поставлял (с моего позволения) информацию о герцогстве Камприя. И герцог желал ознакомиться с дополнительными данными, а также узнать, почему ему ничего не сообщили о страшных магических рептилиях.
Язык у мэра был что помело. Такому ханурику обвести вокруг пальца заносчивого вельможу, думающему о себе как о великом комбинаторе и не замечающем, что все им крутят как хотят, было делом трех минут. Меня же интересовало только одно – каким образом умница Ангела могла оказаться в ближнем родстве с этим глуповатым пузаном.
Я покачал головой и постарался забыть о герцоге, благо тот и не стремился к общению со мной. Потерплю несколько дней, куда деваться!
Глава 28
Даже если женщина гневается, она все равно остается женщиной
Из записных книжек декана факультета
Ангела была недовольна. Такой я еще ее не видел.
– Герцог, – сказала она холодно-официально, – я понимаю ваше умение дружелюбно враждовать, но на этот раз вы перешли все размеры дозволенного.
Я постарался поклониться наиболее изысканно. Ее императорское величество проводило официальный прием и сидела на своем троне, говоря не от своего имени, а exe-offitcio, как глава императорского университета и наследная принцесса. И в этом своем двойном официозе она осуждающе смотрела на меня и сердито выговаривала.
Интересно, до какого уровня осуждения она дойдет? Разумеется, после этой сцены мой рейтинг в ректорате стремительно рухнет, но есть варианты и куда хуже. Если бы она хорошенько подумала, пришла бы к выводу о неизбежности драки. Вместо этого она устраивает истерику.
– Ваше выделение своих саблезубых в охрану нашему дяде можно рассматривать только как смертельное оскорбление, – сердито констатировала Ангела, бросив на меня еще один колючий взгляд.
Я развел руки в стороны, призывая находящихся в зале в свидетели.
– Ваше императорское величество, – мой голос стал бархатно-приторным, – как вы могли так подумать о своем верном слуге и преданном вассале? Я отдал герцогу самое ценное, самое святое, что имею в настоящее время – своих драконов. Или вы бы хотели, чтобы я поставил в почетную свиту герцога ленивых торговцев и пузатых лавочников?
Вопрос поставил сиятельную Ангелу в тупик. Но она не сдавалась.
– Вас послушать, герцог, так вы всегда находите отговорку. Все вокруг виноваты, только один вы благородный и чистый. Вы знаете, что мой дражайший родственник, и без того не испытывавший никак положительных ощущений ко мне и, значит, и к вам, был перепуган вашими драконами до икоты, резко сократил свой визит и уехал в крайне негативном настроении. Я требую, чтобы вы извинились перед ним за свой дурацкий поступок.
Я прошелся немного по залу. Сесть мне здесь уже не предлагали.
– Ваше императорское величество! Я вижу у вас дурное настроение. Хотите я что-нибудь сделаю? Убью одного из присутствующих, например.
Обвел холодным взглядом находящихся в зале. Народ заволновался, начал прятать взгляды, чтобы не раздразнить грозного меня.
– Перестаньте, герцог, – с досадой оборвала меня Ангела, – не скоморошничайте. Разве вы не понимаете, что находитесь на грани смерти и даже поставили на грань катастрофы целое герцогство?
–Нет, – искренне открестился я от пессимистического настроения Ангелы.
– Да как вы не понимаете, что вас раздавят сильным натиском магии!
Я оказался в крайне сложном положении и осторожно продлил диалог.
– Да простит меня ваше императорское величество, но я не могу этого понять. Вы же знаете, мой уровень антимагии еще никто не определил.
Рассвирепевшее выражение на лице принцессы приобрело озадаченный характер.
– Действительно, о чем это я, – с облегчением произнесла она. – если уж говорить о магическом поединке, то надо пожалеть вашего противника. Но герцог, дядя моего отца может набрать большое количество воинов.
– Э-э, – промычал я, изображая глубокий мыслительный процесс, – граф Лоэльский, друг мой, во сколько своих гвардейцев вы оцениваете вооруженные силы возможных противников.
Герасим, стоящий чуть в стороне, был... потрясающ. В новой золоченной кирасе и с массивным протазаном (килограмм пятьсот) он был как танковый полк на передышке. Улыбнувшись своей обаятельной улыбкой (несколько человек упали в обморок, остальные побледнели до посинения), он раздумчиво произнес:
– Ну я не знаю, одному мне будет скучно, значит возьму спутника. Так и быть – два дракона.
Ангела тепло улыбнулась, спохватилась, нацепила озабоченную маску, объявила:
– Наш герцог и декан королевского факультета, мы выражаем вам свое неудовольствие и..., – она не нашла, как продолжить, подумала, обратилась за помощью: – казначей университета, маркиз Ла Куанья, что вы можете предложить в качестве воплощения нашего неудовольствия?
Маркиз, находившийся в числе ближайших лиц свиты, что говорило о высокой значимости его положения, задумался и осторожно заговорил:
– Ваше императорское величество, безусловно, правы, говоря о необходимости выразить негативное отношение к последним шагам уважаемого герцога. Его поведение вызвало определенное неудовольствие и поспособствовало дестабилизации положения. Вместе с тем, ваше императорское величество, поскольку рост финансового благополучия в предыдущих месяцах проистекал благодаря поступкам его светлости герцога Камприйского, я боюсь, что любое официальное выражение вашего неудовольствия будет способствовать ухудшению материального положения университета. По моим подсчетам от пятидесяти до ста семидесяти тысяч золотых. Поэтому, ваше императорское величество, на данном этапе я бы рекомендовал выразить... положительное отношение к деятельности герцога.
Эмоциональная вспышка Ангелы была настолько сильна, что она не выдержала и взмахнула крыльями, создав целый вихрь. Недовольно отвернулась от маркиза. Обратилась к своему заместителю, герцогу Дел Гамбеду, язвительно спросила:
– А ваша светлость чем осчастливит меня?
Герцог, это сразу стало очевидно, был на стороне маркиза. Но конфликтовать с боссом он не хотел, ограничившись междометиями и общим анализом международных отношений.
Это была последняя капля, повлиявшая на настроение Ангелы. Она резко встала, махнула рукой герольду, который громким сигналом трубы провозгласил окончание расширенного совещания, которое прошло впустую.
А я созвал правление банка для решения очередных задач. Точнее сказать (будем перед собой честными) для разрешения собственных проблем. Но, как известно, их можно ликвидировать по-разному.
Собрание началось в довольно нервной обстановке. Драконы, намылившиеся жить спокойно и сладко, связав будущую жизнь с моей судьбой, теперь волновались – падение герцога Камприйского могло привести к их изгнанию и лишению магической поддержки.
Уполномоченный Ангелы маркиз Ла Куанья был спокойнее, но настроен также пессимистически. По его мнению, выраженному за кулуарами, обстановка при дворе наследной принцессы ректора имперского университета сложилась крайне неблагоприятно для меня.
Явившиеся на собрание несколько студентов королевского факультета, и без того устрашенные ситуацией, под влиянием этой обстановки, совсем пали духом.
Пришлось успокаивать своих поданных и сторонников.
– Зеленый, – обратился я к своему помощнику, – я понимаю, ты большой и у тебя длина нервных окончаний куда дольше, чем у остальных. Поэтому и возможность выйти из себя гораздо выше. Но, послушай, для успокоения на твой носище нужен такой большой платок, что его приобретение ляжет слишком тяжелым грузом для казны герцогства.
Собравшиеся посмотрели на действительно крупный нос черного дракона с небольшим налетом слизи, выполнявшей роль физиологической смазки, и грохнули. Тут же посыпались варианты, каким образом вытереть нос дракону.
Зеленый грозно посмотрел на веселящееся правления – народ сразу притих – связываться с тушей тонн в десять никто не собирался. Обратил взгляд на меня с обещанием всяческих невзгод. Не подействовало. Наоборот, я грозно прищурился, напоминая, кто в доме хозяин.
Опять по телу и душе прошла волна скуки. Да что же это?!
– Герцогиня, – несколько невнятно обратился я к герцогине Вольстанг, – вас ознакомили с предыдущими условиями сделки по вашему банку. Каков будет ваш ответ?
– Мне..., – она попыталась заглянуть в мои глаза и содрогнулась, скукожилась, словно на нее возложили тяжелейший груз. – Что с вами, герцог?
– Мне опять скучно, – признался я, – не могу ничего с собой сделать.
Провел взглядом по окружающим. По тем словно ударили кнутом.
– Я согласна, ваша светлость, – почти прошептала герцогиня.
Я покачал головой.
– В таком состоянии, герцогиня, вы согласитесь и на продажу банка за горсть серебряков. Разрешаю вам покинуть нас. К остальным это тоже относится.
Присутствующие не заставили себя ждать, рванувшись к двери. Не перетоптали бы себя, – вяло подумал я, оставаясь в одиночестве со своей скукой. Вот ведь напасть какая!
Кто-то осторожно постучался в сознание. Ментальная связь. Я вяло разрешил и это оказалась... Ангела!
– Ваше императорское величество, – апатично поздоровался.
– Герцог, – Ангелина, поменяв статус строгой повелительницы на робкую просительницы, – маркиз Ла Куанья сообщил мне, что вас снова поразил приступ скуки?
– Да, ваше императорское величество, – мне не хотелось говорить и я с мольбой отстать от меня обратился к ее ментальному образу. Но Ангелу пробить на жалость было не просто. Она изучающе посмотрела на меня. Ментальный взгляд ее стал на миг колючим, пронизывающим. Словно рентгеном прошила.
– Я не понимаю вас, герцог, – с некоторой робостью заговорила она, у вас на носу тяжелейший кризис, а вы изволите впадать в депрессию. Да вам надо предпринимать активнейшие действия.
– Да, ваше императорское величество, вы совершенно правы, – я был согласен на все, лишь бы Ангела отстала.
Ректор это поняла, сникла.
– По распоряжению моего отца, императора Мореи Архангела II, вы вызываетесь заседание Большого Императорского Совета, – Ангела помолчала и заговорила нерешительно, – постарайтесь, герцог, хотя бы на Совете вести себя, как полагается. Там будет находиться весь цвет имперской знати.
Глава 29
Обучающийся студент за пять лет проходит весь путь развития человечества. Поэтому разумным он становится только в конце обучения
Из записных книжек декана факультета
Я сидел и безучастно наблюдал за существами, постепенно наполняющими зал заседаний. Всего их, судя по количеству кресел было десятка три. И многих из них я знал в лицо. Еще бы! Своих оболтусов студентов, не раз умудрявшихся попортить мне кровь, я не мог не знать. Но пока я страдал не от студентов а от скуки.
Между прочим, мое кресло, как герцога Камприйского, было подозрительно расположено в гуще сиятельных бездельников. Я должен их сдерживать или это они оберегали мир от нехорошего меня?
Наконец на расположенные в центре зала два трона сели (взошли) Архангел и Ангела и заседание началось. Мое дело было одним из первых. Как пояснил всем императорский мажордом, на этом настоял герцог Элиский и его близкие родственники. Несколько слов объяснили сразу многое. В волшебном мире родство высчитывается по другим принципам. И дядя императора в число ближних родичей Архангелу и Ангеле не входил. Вот такой парадокс.
Император объявил о начале заседания Совета. Герцог Элиский, кипящий от злости, вскочил с кресла и потребовал осудить деятельность герцога Камприйского, а его герцогство подвергнуть санкциям.
Ангеле это не понравилось. Преследование герцогства автоматически означало ухудшение положения университета. Не говоря уже о том, что мое положение, как декана одного из ключевых факультетов, означало, что любое осуждение меня вело к негативной оценке опять же университета.
Герцог Элиский понимал такой расклад и поэтому сразу подключил тяжелое вооружение. Дядя императора герцог Стасонье объявил о поддержке герцога Элиского и выступил с длинной патетической речью. Я скучающе выслушал его, глядя не на дядю, а на герцога Элиского, воздействуя на него скукой с такой силой, что к концу речи своего союзника тот стоял весь зеленый, с покрытым капельками лицом.
Дядя же ни больше, ни меньше, обвинял меня в предательстве Морейской империи и подрывной деятельности в отдельных феодальных владениях. В качестве аргументов он предъявил:
– не предоставление империи кредитов;
– подрыв экономики королевства Тарина и дискредитация лично королевы Антуанетты;
– глумление над графом Ле Туном;
– стравливание графств Рондского и Лендского;
– подрыв экономики герцогства Вольстангского;
– проведение развала купеческого семьи Оф Надейл и т.д.
Я слушал эту бредятину, которую невозможно было выдвигать в качестве серьезного обоснования даже среди малолетних детишек. А уж среди членов Большого Императорского Совета информация должна была вызвать гомерический смех. Конечно, дядя императора не был круглым идиотом, но подтасовка фактов была видна невооруженным глазом.
Однако Императорский Совет невозмутимо проглотил фальшивку. Я почувствовал, как скука начинает постепенно отступать, отступая перед интересной задачей зомбирования императорской знати. Прислушался к себе. Кожу словно задевали легкие мановения ветерка – так организм реагировал на слабые волны магии. Э, да вас, похоже, дорогие сограждане, банально дурачат, заставляя принимать на веру глупости моих противников.
Я попытался проследить источник магии. Поначалу возникшая идея о колдующих герцоге Стасонье или герцоге Элиском оказалась пустышкой. Оба герцога были слишком важными и известными фигурами, чтобы незаметно испускать заклятья. Поискал еще. И когда уже отчаялся, вдруг почувствовал источник. Это оказалась одна из настенных ламп. В этом мире господства магии освещение происходило не за счет керосина или электричества, а магии. И никто не обратил внимания, что в магию лампы аккуратно вплели магию заговора. Ох уж эта голубая кровь!
Я поднялся и под предлогом «слишком много света» заглушил магию лампы. И, разумеется, магию заговора. Все сидящие, до этого оглушенные магией, зашевелились, не понимая, что с ними произошло.
– Мне не совсем понятны замечания вашей светлости, – притворно-удивленно заговорил я. – Все перечисленное вами действительно имело место, но итоги оказались несколько иными.
– Нет! – громко выкрикнул герцог Стасонье, – я вам не верю и требую имперского суда над вами!
– Я поддерживаю! – не менее громко поддержал его герцог Элиский. – Этому выскочке не место в Большом Императорском Совете и на месте герцога Камприйского.
А вот это уже попахивало оскорблением. Я не стал уходить в сторону.
– Не вам судить мое происхождение. Герцог Элиский – вы болван, и мать ваша – твердоплазменный резак.
Герцог едва не захлебнулся от слюны.
– Я требую дуэли! – завизжал он, – вы не имеете права на членство в Совете.
– Прекратите, герцог, – после долгого молчания заговорил император, – я выслушал ваши доводы и не нашел их аргументированными. Впрочем, если вы хотите принять результаты голосования и дуэлировать – я не буду возражать.
Мне показалось, что из слов императора я понял более половины. Позже оказалось, что я вообще ничего не понял, в привычные слова Архангел вкладывал совсем другие понятия.
Герцога Элиского ничего незначащие слова заставили ослабить пыл.
– Я не могу дуэлировать с бывшим простолюдином, – пробормотал он. Похоже, отказ от поединка со мной был самой крупной ошибкой герцога в текущем финансовом году. Члены Совета осуждающе загалдели.
– Вам не кажется, герцог, – холодно произнесла Антуанетта, – что вы слишком задерживаете нас своими никчемными делишками?
О, вот теперь все увидел настоящую Антуанетту и никто не мог усомниться в том, что она сумела навести порядок в своем королевстве, а ее придворные едва ли из рук монарха не едят. Тон был такой, что герцог Элиский сразу же заткнулся. Видно было, что ему уже ничего не надо и он мечтает только об одном – уйти отсюда в целости и сохранности. Интересно, когда они с герцогом Стасонье придумывали свой план, они были трезвы? Или уже активизировали свое оглупляющее заклинение?
Однако Императорский Совет был уже настроен категорически против него.
– Герцог, – укоризненно произнесла Ангела, – выступая в Совете со столь жесткими обвинениями, вы должны были понимать, к чему это приведет.
Мне показалось, что герцог не думал. По-видимому, он так понадеялся на свою магию, что не рассчитывал на другие результаты. И вот теперь пребывал в растерянности в ожидании какого-то голосования.
– Ставлю на голосование, – император оглядел присутствующих, – кто согласен с предложением определить правду в дуэли?
Члены совета единодушно подняли руки. Мы с герцогом Элиским не голосовали. Сидевшая в соседнем кресле герцогиня Вольстанг пояснила, что поскольку речь идет о членах Императорского Совета, то мы лишены права голоса. Герцог Элиский, услышав слова герцогини, злобно ощерился, как мелкая шавка.
Та посмотрела на него с презрением. Девушка явно не испытывала к герцогу особого пиетета. Я поставил галочку. В случае обострения отношений у меня может появиться союзник.
Однако, вернемся к нашим баранам. Речь, кажется, пошла о дуэли. Я оценивающе посмотрел на герцога. Не только глуп, но и слаб. Физкультурой явно не занимается, по утрам пробежку не делает, тренировочные поединки на рапирах не устраивает.
– Господа! – объявил я, – делайте ставки. Держу пари, что убью герцога менее чем за тридцать секунд.
– М-гм, – прочистил горло император, – видите ли, герцог, в квалификационной дуэли нельзя убивать.
Я увял от недостатка господствующих нравов, а Антуанетта несмешливо прищурилась:
– Жаль, я не успела. Всегда приятно обдурить учителя.
Кажется, надо мной хотят подтрунить? С этим надо бороться жестко и немедленно, чтобы следующий раз даже мысли не было. Холодно посмотрел на королеву:
– Ваше королевское величество хочет меня оскорбить?
Антуанетта приняла вид маленькой запуганной девчонки, залепетала:
– Упаси, Солнцеликий, ваша светлость, смею ли я?
Девчонка! Актриса погорелого театра! Теперь любая попытка вызвать ее на поединок вызовет только смех. И так уже монархи подозрительно начали закрывать лица, глядя на меня. Ну я тоже не вчера с дерева спустился. Покровительственно кивнул:
– С тех пор как ваше величество начали тренировать свой почерк, улучшились и манеры. Очень приятно!
Теперь смешки раздались в адрес Антуанетты. Та покраснела от досады. Королевское тщеславие сильно пострадало от осознания неудачи в прооранном поединка.
Я отвернулся от бестолковой девчонки и обратился к Архангелу:
– Да простит меня ваше императорское величество, но я не понимаю в таком случае смысла дуэли.
– Победивший в дуэли будет объявлен победителем в вашем споре с герцогом Элиским, – сухо ответил император, – и я бы не был столь самонадеянным. Герцог, – кивнул он моему врагу, – сильный дуэлянт.
Ангела, помня мой поединок с Ле Туном, не стала акцентировать свое внимание на сильных сторонах герцога, а уточнила:
– В поединке разрешается наносить ранения. Разумеется, сразу после окончания боя они излечиваются магом-целителем.
Она многозначительно посмотрела на меня, напоминая взглядом, что ко мне это не относится по причине неприятия магии. Придется быть осторожным. Действительно, даже легкое ранение выведет меня из строя на значительное время. И тогда все накопившиеся враги припомнят свои обиды и болячки.
Нам быстренько очистили территорию красного круга. А я-то гадал, зачем он тут раскрашен, явно выбиваясь из общего фона. Оказывается, это своего рода арена для схваток одиночных бойцов. Герцог Элиский уже ждал там меня, нетерпеливо ожидая меня. Вид у герцога был самый что ни на есть боевой, но глазки бегали. Боится, сволочь!
Я самодовольно хмыкнул и объявил:
– Ставлю золотой, что герцог будет ранен в течение десяти секунд.
И положил монету на стоящий неподалеку столик.
Первой отозвалась Антуанетта:
– При всей моей уверенности, ваша светлость, в вашей победе, я надеюсь, что герцог Элиский продержится в целости более десяти секунд.
Она выложила золотой рядом с моим. Решила взять реванш за предыдущее поражение? Другие монархи делали свои ставки, а Клария Оф Надейл заявила:
– Ставлю свой золотой на то, что герцог Элиский ранит герцога Камприи.
Гул голосов сразу подскочил на несколько децибел.
Ах ты, наглая девчонка! Ну я тебе задам! Выложил свой золотой, показывая, что принял вызов. Потом хлопнул себя по лбу, имитируя собственную забывчивость, покопался и вытащил медяк, громко объявив:
– Это вам, баронесса, окончательный расчет за работу привратника. Забыл, знаете.
Клария вспыхнула. Рука сама по себе потянулась к эфесу шпаги.
– Мерзкий..., – она не смогла подобрать определения и вместе этого рявкнула: – вызываю на поединок до смерти одного из нас!
Я благосклонно ей улыбнулся, чем еще более усилил злобу. Как бы не перестараться, еще упадет в обморок от избытка чувств. Вошел в круг, с надеждой спросил у герцога Элиского:
– Надеюсь, ваша светлость, вы также хотите смерти одного из нас?
Наконец-то у герцога пробилось нечто человеческое!
– Нет, – резко ответил он, подумал обосновал причину отказа: – не будем нарушать обычаи.
– Хорошо, – согласился я, вынимая из ножен шпагу и скрещивая ее с герцогской.
Через несколько минут я стоял над телом тяжелораненого герцога. Кажется, пора наводить в империи порядок?
