Текст книги "Операция «Отоньо». История одной акции ЦРУ"

Автор книги: Олег Игнатьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Прочитав последние строчки, Вандервон от души рассмеялся, представив себе, как в Вашингтоне в один из вечеров, сидя у камина, два брата, Аллен Даллес и Джон Даллес, беседуют на государственные темы.

«Аллен, – произносит Джон, зябко кутаясь в халат и поправляя сползшую с правой ноги отороченную мехом домашнюю туфлю. – Что-то мало между нами координации. Твой подопечный в Португалии совсем отбился от рук!»

«Ну что ты, Джон, – возмущенно возражает Аллен и даже отодвигает в сторону недопитый стакан с молоком. – Это мой мальчик в Лиссабоне обижается на твоего посла. Мол, вмешивается в его сферу. Вообще-то тебе известно, что я мирюсь лишь с одним вмешательством в нашу область – твоим, считая это не вторжением, а братской помощью».

«Не дуйся, Аллен. Однако, говоря серьезно, и твой и мой характерами не сошлись и чересчур часто цапаются друг с другом. Правда, там, если не цапаться, то от скуки умереть можно. Такой забытый богом уголок».

«А все-таки кое-какие события у них происходят. Вспомни этого генерала, который задумал стать президентом, как его: Джумберто или Гильберто? У этих латиносов такие имена, что язык сломать можно. Кстати, я получил депешу от своего парня. Он попробует вывезти этого Фильберто из страны, а потом, когда тот окажется в недосягаемости для Салазара, представится возможным использовать его для наших целей».

«Если игра с этим португальским генералишком к приезду нового посла не закончится, я дам ему указание оказать твоему парню содействие в проведении операции. Хорошо?»

Именно так Вандервон представлял себе процесс достижения соглашения между «компанией» и государственным департаментом США. Почему-то ему казалось, что вот в такой обстановке происходят беседы между Алленом Даллесом и Джоном Даллесом. Он не мог представить себе своего самого главного начальника с бокалом виски в руке. Ему казалось, что Аллен Даллес должен обязательно пить лишь кипяченое молоко. В представлении Вандервона Джону Фостеру Даллесу очень были бы к лицу шелковый халат и домашние туфли с меховой опушкой. Но были или нет молоко и халат, имело не столь уж существенное значение. Главное – Вандервону обещали содействие и кооперацию со стороны нового посла Соединенных Штатов в Португальской Республике.

Операция «политическое убежище» развивалась без осложнений. Благодаря мерам, предпринятым ПИДЕ, военный путч, планировавшийся на 18 декабря, не состоялся. За двенадцать часов до начала выступления один из ближайших друзей генерала сообщил Делгадо о полном провале заговора, так как ПИДЕ, да и верхушка армии узнали все подробности плана заговорщиков и главное – что инициатором и координатором заговора был Умберто Делгадо.

Очередная неудача не сломила генерала, но очень подорвала веру в возможность при создавшихся условиях изменить что-либо в существующей обстановке.

Для того чтобы поставить завершающую точку в плане ПИДЕ, нужно было как можно быстрее убедить генерала в необходимости немедля просить политического убежища в одном из иностранных посольств. Роль советчика отводилась Родригу ди Абреу.

Сначала генерал и слушать не хотел об убежище. Но когда 7 января 1959 года его уволили в отставку, он почувствовал, что следующим шагом Салазара может быть приказ об аресте. Об аресте Умберто Делгадо – теперь уже генерала в отставке.

На другой день после получения известия о решении Салазара уволить его с действительной службы Умберто Делгадо заколебался.

– Генерал никогда не поворачивался спиной к опасности. Но Салазара нельзя назвать честным противником! Мир большой, и, удалившись из Португалии, я приближу час ее освобождения, – говорил он Абреу. – Вспомните Эльбу, Бонапарта. Пусть в другой стране я стану находиться на более значительном расстоянии от Португалии, чем Эльба от Франции. Но сейчас иной век, и то, что 150 лет назад казалось далеко, сейчас мы говорим: «близко». А народ остался тот же. Когда в Португалии разнесется радостная новость о том, что изгнанник Умберто Делгадо вступил на португальскую землю, колокола всех соборов возвестят о кончине диктаторского режима. Не правда ли, друг мой?

– Я совершенно с вами согласен, – соглашался Абреу. – Народ с нетерпением будет ждать вас. Но, может быть, еще окончательно не созрел момент для принятия такого ответственного решения?

– О каком решении вы говорите?

– О политическом убежище.

– Нет, видимо, настал. Мое решение почти что созрело.

– Важно, мой генерал, правильно выбрать время, чтобы выбить из рук Салазара все карты. Мы, ваши друзья, постараемся любыми путями доставать для вас самую свежую информацию, касающуюся планов этих полицейских псов.

– Прекрасно, Родригу. Ближайшие дни покажут, какую еще пакость готовит мне Салазар. Вы сейчас уезжаете в Порту?

– Нет, я поеду в воскресенье, одиннадцатого. Там у меня дела, связанные с фирмами, но в начале следующей недели вернусь сюда – и сразу же к вам.

– Хорошо, Родригу. До воскресенья мы еще, вероятно, встретимся.

* * *

Утром 9 января о настроении генерала стало известно Невишу Грасе. На срочно созванном совещании оперативной группы решили провести вечером 12 января демонстрацию «в поддержку Делгадо» возле дома, где жил генерал. На этом же совещании договорились об организации утечки информации о том, что демонстрацию готовит ПИДЕ, агенты которой должны учинить беспорядки возле дома Умберто Делгадо, что послужит предлогом для ареста генерала.

В субботу вечером 10 января Делгадо, ужиная с Антониу Сержиу, услышал от него неприятную новость: жена одного из агентов ПИДЕ, беседуя с другом Сержиу, рассказала о подготавливаемой на понедельник демонстрации и о планируемой провокации.

ГЕНЕРАЛА ОТПРАВЛЯЮТ В ИЗГНАНИЕ

Утром 12 января одному из бывших руководителей предвыборной кампании генерала Делгадо позвонил из Порту Абреу.

Срывающимся голосом он умолял как можно быстрее встретиться с Делгадо и убедить его уйти из дома и просить убежища в бразильском посольстве.

– Я сейчас сам еду на аэродром и первым самолетом вылетаю из Порту в Лиссабон, – кричал в телефон Абреу. – Нельзя терять ни одной минуты! Жизнь генерала находится в опасности!

* * *

Алваро Линс, чрезвычайный и полномочный посол Бразилии в Португальской Республике, не подозревал об ожидающем его сюрпризе.

Во второй половине дня посол Линс отправился в аэропорт, чтобы встретить коллегу – посла Бразилии в Лондоне Ассиса Шотабриана, направлявшегося в Рио-де-Жанейро через Лиссабон. Ассис Шотабриан – бразильский газетный магнат, директор издательского концерна «Диариос ассосиадос», был хорошо известен в Португалии не как посол, а именно как директор концерна. Быть с такой персоной в хороших отношениях или даже просто получить возможность в разговоре с друзьями сказать, что, мол, «я вчера на аэродроме беседовал с Шотабрианом», придавало вес в глазах собеседника. Поэтому, когда прибыл самолет из Лондона, Шотабриана в салоне для особо почетных гостей ожидала довольно значительная группа встречающих. До посадки самолета, отлетающего в Рио-де-анейро, оставалось часа два, и все отправились на второй этаж аэропорта в ресторан, где уже был заказан достойный Ассиса Шотабриана обед.

Когда уже подали рыбное блюдо, а может, даже приступили к десерту, к послу Линсу подошел метрдотель и сообщил, что посла Бразилии просят подойти к телефону. Линс так удобно устроился в кресле и так не хотелось ему вставать из-за стола, что он попросил уточнить, какого посла просят: посла Бразилии в Португалии или посла Бразилии в Лондоне?

Вернувшись, метрдотель сказал: «Звонят из посольства Бразилии и просят подойти ваше превосходительство».

Звонил сотрудник посольства.

– Сеньор, мне кажется, вы должны немедленно прибыть в канцелярию. В посольстве человек, попросивший политическое убежище. Он вошел несколько минут назад. Это генерал Умберто Делгадо.

– Где находится генерал, в моей резиденции или в посольстве?

– В посольстве. Но не знаю, почему он пришел сюда, ведь лучше было бы ему направиться в вашу резиденцию. Видимо, потому, что она находится на улице Антониу Мариа Кардозу, а там ПИДЕ. Его могли бы схватить.

– Слушайте, устройте пока генерала в моем кабинете. Принесите туда все необходимое и, словом, превратите ее в жилую комнату. Максимум через час я приеду.

Алваро Линс вернулся к столу как ни в чем не бывало и включился в общий разговор, стараясь ничем не проявлять своего волнения. Спустя несколько минут он извинился перед присутствующими, сказав, что ему необходимо покинуть их, так как подходит время для назначенной ранее встречи.

* * *

Посол Линс вошел в свой кабинет, где Умберто Делгадо, удобно устроившись в кресле, окруженный сотрудниками посольства, что-то рассказывал им. Увидев посла, генерал поспешно встал и пошел навстречу.

Линс, улыбаясь, протянул ему руку:

– Генерал, мне очень приятно лично с вами познакомиться. Жаль лишь, что при подобных обстоятельствах.

Проявив дипломатический такт, сотрудники посольства вышли из кабинета, и генерал стал излагать послу причины, вынудившие его решиться на такой шаг.

– Я явился сюда, сеньор посол, просить предоставления мне политического убежища у вашего превосходительства, так как в противном случае подвергаю себя неминуемой угрозе ареста. Мне было сообщено, причем источник заслуживает полного доверия, о готовящейся против меня сегодня в пять часов вечера грязной провокации, задуманной ПИДЕ.

После такого вступления Умберто Делгадо очень подробно, с несущественными деталями, стал рассказывать о преследованиях, которым подвергался в последние месяцы, и о предпринятых против него дискриминационных мерах.

В 18 часов 30 минут Алваро Линс в сопровождении советника-посланника входил в кабинет министра иностранных дел Португалии Марселу Матиаша. А сейчас, чтобы быть предельно точным, приведу цитату из впоследствии написанной Алваро Линсом книги «Миссия в Португалии».

«Войдя в кабинет, я почувствовал сразу же, что министр не подозревает о цели нашего визита, но заметил его озабоченность, так как ему передали о «срочном характере» моей просьбы встретиться. Мы сели в кресла, и министр произнес:

– Ну вот я и здесь, мой дорогой посол. Я приехал из дома, из Эшторила, специально, чтобы принять вас.

Я решил сразу же приступить без всяких преамбул к сути вопроса:

– Мой дорогой министр, я благодарен вам за любезность, за особое отношение ко мне, но не знаю, будет ли для португальского правительства приятно или неприятно то дело, с которым я пришел к вам. Я очень сожалею, если это будет неприятно. Однако не думаю, что нужно рассматривать проблему, которую я вам сейчас изложу, с точки зрения личных чувств и наших взаимоотношений. Я пришел сообщить вам, что генерал Умберто Делгадо несколько часов назад явился ко мне, чтобы попросить дипломатическое убежище в посольстве Бразилии, и он в этот момент находится там.

Я замолчал, наблюдая за реакцией Матиаша: он казался растерянным, мне показалось даже, что он приподнялся в кресле, но потом усилием воли взял себя в руки и уже спокойным тоном стал объяснять позицию португальского правительства, которое «ничего не имеет против генерала Умберто Делгадо».

Далее Алваро Линс подробно излагает дальнейший разговор с министром иностранных дел, продолжавшийся около часа лишь с одним пятиминутным перерывом, когда Матиаш, извинившись, вышел из кабинета, несомненно, для того, чтобы сообщить новость самому Салазару. Тогда, естественно, Алваро Линс не мог даже подозревать, что сообщение, переданное Матиашем Салазару, отнюдь не являлось для диктатора новостью.

Указание, данное диктатором министру Матиашу, было предельно ясное: убедить посла Алваро Линса в безрассудности и бессмысленности шага, предпринятого генералом Умберто Делгадо, которому никто и ничто не угрожает.

Первая беседа в португальском министерстве иностранных дел закончилась безрезультатно, так как обе стороны придерживались прямо противоположных мнений. Начались долгие и трудные переговоры, длившиеся более трех месяцев.

На другой день после предоставления Умберто Делгадо политического убежища в бразильском посольстве, печать, радио и даже только начавшее набирать силу телевидение разнесли эту новость во все концы света. Как и было задумано, португальская пресса стала лить потоки грязи на Умберто Делгадо, называя его «трусом», «предателем», «отщепенцем», всячески стараясь унизить генерала, оскорбить его самолюбие, развенчать сложившийся вокруг Умберто Делгадо ореол «генерала без страха».

Салазар рассчитывал найти понимание у руководителей бразильского правительства, в частности, у президента Кубичека и министра иностранных дел Неграо ди Лима, которые – ив этом был Салазар уверен – прикажут послу Алваро Линсу заявить португальскому министерству иностранных дел об отказе бразильского правительства предоставить политическое убежище генералу Умберто Делгадо.

Однако диктатор не учел одно, вероятно, на его взгляд, несущественное обстоятельство: мировоззрение посла Алваро Линса и его отношение к португальскому режиму.

Безупречно честный человек, высоких моральных принципов, Алваро Линс был ярым противником португальского фашизма, и в данном случае никто и ничто не смогло заставить его изменить своим убеждениям.

Португальские газеты, увидевшие свет 13 января, поместили на первых страницах информацию, казалось, не имевшую никакого отношения к делу Делгадо: в тот день вручил свои верительные грамоты новый посол США в Португалии Чарлз Бэрк Элбрик.

Тогда же в Лиссабоне произошло еще одно событие, которое, однако, никак не освещалось лиссабонской печатью. Утром 13 января было поручено Роша Касаку разобраться в происшествии, имевшем место во второразрядном отеле. За помощью в ПИДЕ обратилась администрация отеля, обеспокоенная подозрительно длительным отсутствием одного из гостей. Служащий отеля, выполнявший по совместительству роль осведомителя политической полиции, не решался взять на себя ответственность за происшедшее.

Когда Роша Касаку явился с помощниками в «Эмбайшадор», осведомитель поведал ему странную историю. Несколько дней назад, а точнее 8 января, в гостиницу вошли трое мужчин и спросили у администратора, где живет месье Духамел. Вопрос был задан на французском языке, и, узнав номер постояльца, они поднялись к нему. Как утверждает администратор, он не видел больше ни этих троих мужчин, ни постояльца сеньора Духамела.

Роша Касаку не впервые слышал имя Духамела. Он был не то турецким, не то марокканским подданным. За последние два-три месяца Духамел несколько раз наведывался в ПИДЕ, в архиве которой хранилось письменное предложение Духамела поставлять ПИДЕ за соответствующую плату политическую информацию об иммигрантах из арабских стран, в частности, из Марокко, проживавших в Португалии. Однако цена, запрошенная Духамелом, не устраивала ПИДЕ. К тому же португальская политическая полиция имела свою, достаточную для ее «нужд» сеть осведомителей в этих странах, особенно в арабских странах севера Африки, в частности, в Марокко. Причем султан Сиди Мухаммед бен Юсуф, он же (как стал называть себя с августа 1957 года) король Мухаммед V, поощрял контакты своей полиции с португальским ПИДЕ. Таким образом, тратить деньги на какого-то Духамела выглядело бы по меньшей мере расточительством.

Группа Роша Касаку, взяв ключ у администратора, поднялась в номер, где проживал Духамел. Произведя тщательный обыск, пидевцы не обнаружили никаких бумаг, записных книжек и лишь в глубине ящичка-тумбочки, стоявшей у кровати, Роша наткнулся на гватемальский паспорт, удостоверявший, что податель его Роберто Вуррита Барал является журналистом, подданным Гватемалы. Паспорт за № 17993 был выдан министерством иностранных дел в городе Гватемале в 1955 году.

Роша Касаку спокойно положил паспорт в карман.

– Что-нибудь нашли еще, ребята? – обратился он к агентам.

– Ничего, сеньор Касаку. Кроме пустой пачки из-под сигарет, кажется, марокканских.

– Ладно, делать нам здесь больше нечего, не станем терять время. Пошли.

Агенты направились на улицу Антониу Мариа Кардозу, а Роша Касаку решил пообедать в находившемся неподалеку от отеля китайском ресторане «Макао». Касаку любил китайскую кухню, а в «Макао» готовили превосходно.

Подходя к ресторану, Касаку вынужден был остановиться, пропуская стального цвета машину, выезжавшую из авторемонтной мастерской. Медленно двигаясь к проезжей части улицы, она внезапно остановилась, и сидевший за рулем водитель воскликнул: «О! Мой дорогой друг! Какими судьбами?» Несомненно, приветствовали его, Роша Касаку, потому что в машине сидел не кто иной, как полковник Вандервон.

– Сеньор Касаку, садитесь, я вас подвезу. Или же спешите, как всегда, в «Макао»?

– Угадали, сеньор. Время обеда.

– Я вас на минутку задержу, если позволите. Только сейчас поставлю машину поудобнее.

После того как Касаку подробно рассказал о только что завершенной операции в «Эмбайшадор», полковник решительно произнес: «Советую попросить начальство оставить именно этот паспорт у вас. Когда получите разрешение, передадите его денька на два-три мне. Один мой знакомый специалист очень ловко меняет на документах фотографии. А паспорт вам пригодится. Именно такой паспорт. Могу открыть один секрет: в начале пятьдесят пятого года я находился в приятельских отношениях с Идигорас Фуэнтесом, нынешним президентом Гватемалы. В ту пору мне приходилось нередко держать в руках гватемальские паспорта. Может быть, и на какой-то странице этой книжечки сохранились отпечатки моих пальцев. В случае, если вы вздумаете совершить зарубежную поездку, то обладание таким паспортом во многих странах, в частности в Латинской Америке, может выручить вас при возникновении каких-либо трудностей. Понятно?

– Да, сеньор полковник. А все-таки, может быть, мы зайдем пообедаем?

– Я вижу, что вы умираете от голода. Не буду больше вас задерживать. Нет, спасибо, обедать я не хочу, только что прошел через этот ритуал, причем в самой торжественной обстановке, ведь сегодня знаменательный день.

– Все шутите, сеньор полковник. Не знаю, зачем потребовалось упускать этого Умберто Делгадо.

– Нет, я имею в виду не Делгадо. Сегодня наш новый посол вручал верительные грамоты.

– Я слышал, он раньше бывал в Португалии.

– Да, был назначен сюда, в наше посольство, вскоре после начала войны, по-моему, в сороковом году и проработал здесь три с лишним года, так что даже, можно сказать, знает язык. В пределах, конечно необходимых, для посла. Ну что ж, сеньор Касаку, больше не буду вас пытать, а то такой нужный нам человек может умереть от голода. Значит, договорились: как только заполучите в свое распоряжение паспорт, я вам окажу содействие в достойном оформлении его.

– Спасибо, сеньор полковник.

* * *

Как обычно, после вручения верительных грамот для посла Соединенных Штатов Америки в Португальской Республике Чарлза Элбрика потянулись дипломатические будни, начавшиеся с протокольных визитов к местным властям, гражданским, военным, к директорам газет и, конечно, к коллегам из других стран – послам, аккредитованным в Португалии.

За день до визита к бразильскому послу Чарлз Элбрик набросал с Вандервоном план той части беседы, которая выходила за рамки дипломатического протокола и затрагивала довольно щекотливую тему: пребывание Умберто Делгадо на территории бразильского посольства.

Вандервон советовал послу рекомендовать Алвару Линсу не упрямиться, а согласиться с позицией, занятой бразильским министром иностранных дел, склонявшимся к идее не предоставлять политического убежища Умберто Делгадо.

– А если Линс согласится со мной? – спросил посол.

– После разговора с вами он приложит максимум усилий, стараясь добиться предоставления Делгадо политического убежища в Бразилии. Линс принадлежит к тому типу бразильцев, которые видят в Соединенных Штатах источник всех своих бед. Добавьте к этому плохо скрываемое отвращение к салазаровскому режиму, и получите основные черты портрета Алваро Линса. Вот если бы вы, посол США, предложили оказать ему содействие в вывозе, ну, скажем, нелегальном, Делгадо из Португалии, он стал бы все делать наоборот, стараясь убедить Делгадо остаться в стране и заняться подготовкой очередного переворота.

Реакция Алваро Линса оказалась именно такой, какую предсказывал Вандервон. После ухода американского посла Линс тут же направил очередную депешу в Итамарати, в которой еще раз заявлял о необходимости для бразильского правительства твердо отстаивать принятое послом решение: добиваться беспрепятственного выезда Умберто Делгадо из Португалии в Бразилию. «В противном случае, – писал Линс, – престиж нашей страны будет серьезно подорван не только у португальцев, но и, что для нас особенно важно, у всех латиноамериканских стран, подписавших пять лет тому назад, в марте 1954 года, на X Межамериканской конференции в Каракасе конвенцию о праве предоставления политического убежища».

Но прошли январь, февраль, начался март, а практически никаких заметных сдвигов в позиции как португальской стороны, так и бразильской, не произошло. Вместе с тем «дело Делгадо» вышло за рамки Португалии. Им интересовались ведущие газеты мира, в ряде стран собирались подписи под петициями, требующими разрешить Делгадо выезд из страны. Осведомители ПИДЕ сообщали в донесениях о росте недовольства среди высших офицеров португальской армии. Генерал Делгадо был уволен в отставку, но никто звания генерала у него не отобрал, и часть верхушки армии считала оскорбленной честь мундира. Причем оскорбление было нанесено штатским лицом, каким являлся Антонио ди Оливейра Салазар.

Вандервон был заметно обеспокоен затянувшейся операцией. В апреле кончался срок его пребывания в Португалии, а домой надо возвращаться на коне. Старые заслуги многие давно забыли, и начальству гораздо легче вспомнить исход последней операции. Именно поэтому ее необходимо завершить самому, а не передавать незаконченной преемнику.

Вот почему Вандервон настойчиво рекомендовал послу Элбрику попросить аудиенции у самого Салазара. Получив согласие посла, он сам стал заниматься подбором необходимого материала для встречи. Вряд ли португальские послы посылали в Лиссабон объективные и полные отчеты о развернувшихся в их странах антисалазаровских кампаниях. Поэтому Вандервон запросил через штаб-квартиру ЦРУ прислать ему как можно больше газетных вырезок, фотографий о демонстрациях, манифестациях в разных странах мира, протестующих против произвола, совершаемого португальскими властями. Идя на встречу с Салазаром, Элбрик захватил солидную папку, намереваясь продемонстрировать собеседнику ее содержимое.

Послу США удалось убедить диктатора дать согласие на выезд Делгадо.

В понедельник 20 апреля 1959 года Умберто Делгадо в сопровождении посла Алваро Линса направился в аэропорт Портела. Стояла теплая солнечная погода, и сидевший на заднем сиденье автомобиля генерал с волнением всматривался в родные ему лиссабонские улицы. Он отправлялся в изгнание, но верил, очень верил в скорое возвращение победителем на португальскую землю.

* * *

Прежде чем отправиться вслед за Умберто Делгадо в солнечную Бразилию, отбросим назад несколько листочков календаря и вернемся к событиям, имевшим место в Лиссабоне после того, как ближайшему окружению Салазара стало известно о решении диктатора выпустить Делгадо из Португалии.

В ПИДЕ было решено активизировать в «операции Делгадо» «третий источник». «Третьим источником» служили донесения осведомителей и агентов. Одним из осведомителей в Бразилии был некий Жулиу Мариу Тейшейра, числившийся в картотеке ПИДЕ под псевдонимом Жоржи. Тейшейра выполнял отдельные поручения, в штате ПИДЕ не состоял, и платили ему за каждое задание «сдельно». С появлением Умберто Делгадо в Бразилии пидевское начальство обещало Жоржи сделать его штатным агентом. Правда, лишь в том случае, если Жоржи сумеет «показать себя в деле».

Агенту ПИДЕ, работавшему «под крышей» португальского посольства в Бразилии, поручили активизировать работу Жоржи в случае прибытия в страну Делгадо.

* * *

Полковник Вандервон также не сидел сложа руки. Вызвав к себе консула посольства США в Порту, полковник велел ему сразу же после того, как Делгадо покинет территорию Португалии, приехать вместе с Актрисой в Лиссабон, где Родригу ди Абреу дадут новое задание.

Консул удивился: контакты с осведомителями поддерживали работники рангом пониже Вандервона, но приказ есть приказ, и его необходимо выполнять.

Вандервон не пожелал раскрыть карты даже перед своим сотрудником: он не собирался нарушать инструкции и не намеревался сам встретиться с Актрисой. Это должен был сделать новый сотрудник ЦРУ, второй секретарь посольства США в Португалии Уильямс Биел, несколько дней назад прибывший в страну.

Задуманная встреча состоялась сразу же после отъезда Умберто Делгадо.

МЕРТВЫЙ СЕЗОН В РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО

Самолет из Лиссабона запаздывал. А в рио-де-жанейрском международном аэропорту Галеао его появления с нетерпением ждали около ста португальцев.

Среди встречающих Умберто Делгадо находился Жулиу Тейшейра – Жоржи. Никто на него внимания не обращал, так как активного участия в деятельности португальских оппозиционеров, нашедших себе убежище в Бразилии, Тейшейра не принимал, статьи в издаваемую португальскими политэмигрантами ежемесячную газету «Португал демократико» не писал и с трибун различных собраний и торжественных заседаний не выступал. Поэтому Тейшейра во время встречи Умберто Делгадо исполнял, как говорят актеры, «роль толпы».

Многие эмигранты связывали с предстоящим прибытием в Бразилию Делгадо надежды на объединение оппозиционных сил. Но добиться этого было очень и очень трудно.

Приезд Делгадо в Рио пришелся на 21 апреля – День Тирадентиса. Национальный герой Бразилии, поднявший в конце XVIII века восстание против португальских колонизаторов, Жоакин Жозе да Силва Шавьер по прозвищу Тирадентис в этот же день, 21 апреля, 167 лет назад погиб, четвертованный португальскими властями. Имя Тирадентиса стало в Бразилии символом борьбы против колониального гнета и вдохновляло поколения бразильских революционеров. Поэтому Делгадо, любивший к месту и не к месту проводить параллели и сравнения своей судьбы с судьбами великих людей, посчитал символичным прибытие на бразильскую землю именно в День Тирадентиса. «Может быть, мне, – говорил он, – суждено принять через полтора столетия эстафету, оставленную Тирадентисом. Он боролся за освобождение своей страны, я сражаюсь за освобождение Португалии».

Уже у трапа Делгадо подняли на руки и так через поле несли до входа в аэровокзал. Потом возник импровизированный митинг, где произносились страстные речи, скандировались лозунги: «Да здравствует Делгадо!», «Долой фашистскую диктатуру Салазара!», и генералу даже показалось, что опять наступили дни, похожие на пережитые им во время предвыборной кампании.

Организаторы встречи зарезервировали почетному изгнаннику номер в одной из лучших в то время гостиниц города – отеле «Глориа». Из окна номера Делгадо открывался прекрасный вид на вход в бухту Гуанабара и омываемую ее водами гору Пао ди Асукар, которая почему-то у нас переводится как Сахарная голова, хотя дословно бразильское название означает «Сахарный хлеб».

После довольно тяжелого перелета Делгадо собирался немножко отдохнуть, но сделать это не удалось, так как, к своему удивлению и возмущению, он обнаружил в номере спрятавшегося там еще до его прихода юркого репортера из журнала «Маншети». Выпроводив непрошеного гостя, Делгадо вспомнил, что некоторые из встречавших совали ему какие-то конверты, которые он, не раскрывая, положил в карман плаща.

Ознакомившись с посланиями, генерал понял, что они не отличаются разнообразием. Авторы многих из них жаловались на атмосферу склок и междоусобиц, существовавших между различными эмигрантскими группами. Большинства из упоминавшихся в письмах людей, да и самих авторов писем генерал не знал, и единственный вывод, который он сделал, был далеко не утешителен: бразильская эмиграция разобщена, и лучше не обольщать себя надеждой на создание в ближайшем будущем монолитной организации, способной на проведение единых акций против португальского режима.

Сидя в гостинице, генерал и не подозревал, что в это время за несколько тысяч километров от Рио-де-Жанейро, на другом берегу Атлантики, неоднократно упоминалось его имя. Упоминалось без каких бы то ни было восторженных восклицаний и возгласов.

21 апреля ко второму секретарю посольства США в Португалии Биелу явились консул США в Порту и Актриса.

Уильямс Биел встретил их по-домашнему. Приветливо улыбаясь, он провел гостей в холл, где на коктейльном столике уже красовалась батарея бутылок.

– Так вот, дорогой консул, переведите мистеру Абреу, что у нас будет серьезный разговор, непосредственно касающийся его будущего. Я не люблю предисловий и не хочу крутить вокруг да около. Приступлю прямо к делу.

–Да, да. Я весь внимание, сеньор... – Родригу ди Абреу оборвал фразу, умоляюще посмотрев на консула, который так и не представил ему хозяина.

– Меня зовут Уильямс Биел, но можете называть меня просто Уильямс. Сеньор Уильямс. Так, кажется, в Португалии принято, будем придерживаться ваших правил.

– Я весь внимание, сеньор Уильямс, – повторил Актриса.

– Вы знаете об отъезде Умберто Делгадо. Вам придется вскоре последовать за ним.

– Но у меня здесь семья, у меня здесь дело! – воскликнул Абреу.

– Конечно, такой шаг связан с большими неудобствами. Но ничего не поделаешь. Вы нам нужны в Рио-де-Жанейро и вообще там, где находится этот самый генерал. О вашем материальном положении мы позаботимся.

– Раньше речь шла лишь об информации. Сейчас Делгадо в Португалии нет, моя миссия завершена.

– Ошибаетесь, сеньор Абреу. Все только начинается.

– Да, но вы же знаете, что у меня есть и другие обязательства.

– ПИДЕ? Не беспокойтесь, они даже окажут вам необходимое содействие.

– Но как будет выглядеть в глазах всех моих знакомых этот шаг? Ни с того ни с сего я срываюсь с насиженного места, покидаю дело, родных, друзей и зачем-то отправляюсь в Бразилию!

– Мы всё обдумали. В глазах друзей вы – друг Делгадо, респектабельный оппозиционер. Как вы должны поступить, будучи приближенным лицом генерала? Естественно, тоже попросить политического убежища и последовать за ним.

– Это невозможно, абсолютно исключено!

– Исключен отказ от нашего предложения. Хотите продолжать процветать и добиваться успеха в жизни – соглашайтесь. Вынужденное изгнание долго не продлится. Скажем, год, два, максимум три. А потом возвращайтесь на старую колею.

– Когда же я должен попросить убежища?