Текст книги "Сын Сумерек и Света"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

Глава 7
Бренда

Со всеми предыдущими группами «подсадных уток» я проводила по несколько часов – подробнейшим образом инструктировала их, знакомила с местной географией и историей, отвечала на все вопросы. Но на этот раз меня хватило ненадолго, и меньше чем через час я передала новичков на попечение двух других наёмников, которые уже вторую неделю самостоятельно изучали этот мир, а сама немедленно вернулась в Авалон.

Оказавшись в своей «нише», я обнаружила, что меня бьёт озноб, а ноги подкашиваются. Благо в комнатушке был предусмотрен необходимый минимум удобств, и мне не было нужды идти ещё куда-то. Я прилегла на диванчик у стены, завернулась в плед и закурила. Никотин подействовал на мои нервы успокаивающе, и постепенно царивший в моей голове сумбур уступил место хоть путанным, но всё же связным мыслям. Наконец-то я смогла не только думать, но и размышлять, анализировать, делать выводы… пусть и со скрипом.

Сказать, что Артур ошарашил меня известием про Брендона и Бронвен, ещё не сказать ничего. Во время нашего предыдущего разговора я побоялась расспросить Артура о характере их отношений, вернее, мне в голову не пришло задать ему этот вопрос – подсознательный страх услышать отрицательный ответ подавил его в самом зародыше. А позже, когда эта мысль оформилась, меня начало трясти от страха, что вот-вот отдалённое присутствие Брендона станет более осязаемым, потом меня закружит в вихре его эмоций, его страсть станет моей страстью, а его тело – продолжением моего…

Но как теперь выяснилось, мои страхи оказались напрасными. Брендон уже был близок с Бронвен – а я продолжала воспринимать его так, словно он крепко спал. Впервые за всю свою жизнь я, что называется, не держала свечку, не ласкала его руками тело женщины, не целовала его губами её губы… Так, может, это взаимно? Так должно быть! В противном случае это будет вопиющим нарушением всех законов бытия и нравственности. Без сомнений, Господь Бог весьма неприятный субъект – но не может же он быть такой паршивой гнидой.

Я закрыла глаза и начала усиленно представлять себя в объятиях мужчины, стараясь довести себя до той степени возбуждения, за которой обычно рушились все возводимые между мной и Брендоном барьеры. Дело продвигалось с трудом – во-первых, из-за многолетней привычки, своего рода рефлекса, предохранявшего нас обоих от психических травм. А во-вторых, я никак не могла представить лицо мужчины, но когда оно всё же обретало чьи-то черты, возбуждение мигом пропадало. Тоже привычка – видеть в знакомых мужчинах только друзей. В конце концов в моём воображении, как чёртик из табакерки, возник мой покойный муж… И на меня нахлынули горькие, мучительные воспоминания о тех нескольких месяцах, в течение которых я и Брендон со мной за компанию балансировали на грани безумия. Я бросила свою глупую затею с самовозбуждением и разревелась, как малое дитя.

Слёзы принесли мне облегчение. Выплакавшись вволю, я немного успокоилась и могла уже более или менее трезво рассуждать о своём теперешнем положении и о дальнейших перспективах. Но моё терпение было на исходе. Я не выношу неопределённости, всегда жажду точного знания. Если мои надежды – лишь очередная иллюзия, так пусть она развеется как можно скорее, пока я не свыклась с ней, пока она не стала для меня чем-то реальным и осязаемым.

Я посмотрела на часы. В Авалоне было полчетвёртого утра, в Солнечном Граде – восемь вечера. Сейчас Брендон, наверное, сидит во главе праздничного стола и ест жаркое из жертвенного быка. Ну, и чёрт с ним, пусть подавится!

Я встала с дивана, подошла к зеркалу и наложила на него соответствующие чары. Зеркало мгновенно помутнело, а спустя несколько секунд послышался недовольный голос:

– Кто там ещё?

– Это я, Бренда.

– Ах, Бренда… Привет, солнышко. – Хотя туман в зеркале не расступался, я ясно представила сонную ухмылочку Моргана. – Почему так рано встала?

– Надо поговорить. Ты занят?

– В общем, да. Я сплю… то есть, спал.

– Я имею в виду другое, – уточнила я.

– А-а!.. Нет, увы, я свободен. Просто моё зеркальце где-то запропастилось, а вставать лень.

– Может, всё-таки встанешь?

Морган вздохнул:

– Ладно, уболтала…

– И встретимся в твоём кабинете. Пока.

Я прервала связь и, чтобы не шляться по пустынным коридорам дворца, сразу переместилась в «нишу» Моргана, обставленную не так уютно как моя, но и не без претензий на изысканность. Правда, общее впечатление немного портило несколько цветных плакатов на стене с изображением обнажённых девиц, но, с другой стороны, эта деталь многое говорила о характере хозяина «ниши» и была вроде как его визитной карточкой.

Я поудобнее устроилась в кресле и принялась ждать. От нечего делать, я разглядывала плакаты, гадая, что привлекло Моргана именно в этих девицах. Благодаря Брендону, у меня был немалый опыт в оценке женщин с мужской точки зрения.

Минуты три спустя потайная дверь «ниши» отворилась и на пороге предстал Морган, одетый в красный халат поверх пижамы, умытый, причёсанный и совсем не сонный. Если бы я не знала о его привычке бриться перед сном, то наверняка подумала бы, что он смотался в Безвременье и там тщательно соскоблил свою щетину.

– Ещё раз привет, – дружелюбно произнёс Морган. – Проходи. Между прочим, дверь была не заперта.

Я вошла в кабинет и в растерянности остановилась посреди комнаты, не зная, с чего начать. Морган внимательно присмотрелся ко мне и сказал:

– У тебя такой вид, точно ты думаешь о том же, что и я.

– Смотря о чём ты думаешь.

Он развязно ухмыльнулся:

– О чём же ещё может думать мужчина в присутствии такой очаровательной женщины?

Это была наша традиционная разминка, однако на сей раз я не собиралась обращать всё сказанное в шутку. Меня снова затрясло от безотчётного страха, но я постаралась скрыть свой испуг под маской игривости.

– Значит, наши мыслишки вертятся в одном направлении.

Морган оторопело уставился на меня. Если бы я ни с того, ни с сего огрела его дубинкой по голове, он был бы изумлён куда меньше.

– Ты серьёзно, милочка?

– Д-д… – Внезапно у меня перехватило дыхание, и я застыла с открытым ртом, пытаясь ухватить воздух, как вынутая из воды рыба. Затем злость на себя, на свою робость, на беспомощность, вернула мне самообладание. – Да, серьёзно! Чёрт тебя подери, Морган, поцелуй же меня! Или ты ждёшь, пока я передумаю?

Морган подступил ко мне, обнял и поцеловал в губы. Правду сказать, я ожидала, что он набросится на меня, как хищный зверь, но на деле всё оказалось иначе. Его крепкие объятия не причиняли мне боли, поцелуй был ласковым и нежным, а когда он дал волю своим рукам, то не для того, чтобы жадно лапать моё тело, а чтобы гладить меня.

– Ты совсем как статуя, Бренда, – проговорил Морган, ещё раз поцеловав мои бесчувственные губы. – Тебя словно парализовало.

– Так помоги мне, – почти взмолилась я. – Помоги избавиться от страха.

И он помог. Я не буду рассказывать, как это происходило. Во-первых, это наше с Морганом личное дело; а во-вторых, я очень смутно помню, что мы тогда вытворяли. В любом случае – молчок.

Потом мы лежали в постели и курили одну сигарету за другой, небрежно стряхивая пепел прямо на пол. В камине весело трещали охваченные огнём дрова. Зима в Авалоне обычно мягкая, зачастую бесснежная, но по ночам бывает холодновато. И хотя в жилых помещениях дворца уже были установлены электрические обогреватели, Морган по старинке предпочитал камин – правда, усовершенствованный, с автоматической подачей дров. Я не могла не признать, что в этом было своё очарование.

– Бренда, – наконец отозвался Морган. – Ты сущий чертёнок.

– В самом деле? – лениво произнесла я.

– В самом деле. Ты – что-то особенное. Мне ещё ни с кем не было так хорошо, как с тобой.

– Мне тоже, – сказала я чистую правду.

– Нет, я серьёзно, – настаивал Морган, невесть почему вообразив, что я иронизирую. – Впрочем, сначала ты была холодной, как льдинка, но потом как растаяла… так уж растаяла! – Он немного помолчал, колеблясь, затем всё же добавил: – А знаешь, я грешным делом считал, что тебя интересуют исключительно девочки.

– Так оно и было, – честно призналась я. – В некотором роде.

– Как это?

– Не имеет значения. Что было, то сплыло. Наконец-то я стала женщиной.

– Ты и раньше была женщиной. Очень привлекательной женщиной.

– Только внешне. А внутренне… – Тени прошлого вынырнули из моего подсознания, и мной снова овладел страх.

Морган чутко отреагировал на это и привлёк меня к себе. Странно, но в его объятиях я почувствовала себя в полной безопасности.

– Тебя когда-то изнасиловали? – участливо спросил он.

– Хуже, – ответила я, содрогнувшись. – Гораздо хуже… Только ни о чём не спрашивай.

– Хорошо, не буду… А у тебя давно не было мужчин?

– Почти тринадцать лет по моему личному времени.

Морган так и присвистнул.

– С ума сойти! Я бы давно повесился.

– Порой у меня возникало такое желание, – сказала я. – Но теперь это в прошлом. Я уже излечилась.

Мы умолкли, наслаждаясь присутствием друг друга. Я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, но где-то в глубине моего существа зрел страх, что это лишь наваждение, что всё испытанное мною – иллюзия, красивый сон, который не может длиться вечно. Когда-нибудь я проснусь – и всё вернётся в круги своя…

Конечно, это было глупо, я отдавала себе отчёт в том, что не сплю и не грежу, и тем не менее, чтобы окончательно убедиться в реальности происходящего, связалась с Артуром.

«Привет, сестричка, – он сразу узнал мои позывные. – Как наши „утки“?»

«Уже разлетелись, – ответила я. – Диверсанты готовы к подрывной деятельности. А у вас как дела?»

«Нормально. Пир в самом разгаре».

«Быка уже слопали?»

«Давным-давно. А обглоданные кости мигом растащили на сувениры».

«А как Брендон?»

«Он просто великолепен. Держится так, будто всю жизнь только тем и занимался, что сидел на троне Света. Гм… Не знаю, что на него нашло, но время от времени он бросает на Бронвен такие страстные взгляды, точно хочет её съесть».

«Даже так! – Я с трудом подавила истерический смех. Моё возбуждение всё же передавалось Брендону – но в какой форме! О, бесконечность, ты прекрасна! Я славлю тебя… – Кстати, Артур. Угадай, где я сейчас?»

«Где же ещё? Конечно, в постели с Морганом».

«Чёрт! Как ты догадался?» – удивилась я.

После вспышки искреннего изумления на другом конце провода воцарилось гробовое молчание. Лишь спустя несколько секунд Артур восстановил нормальную интенсивность связи и недоверчиво спросил:

«Сестричка, ты не шутишь?»

«Но ты же сам…»

«Провалиться мне в царство Аида! Просто я спьяну решил блеснуть остроумием…»

«И попал не в бровь, а в глаз», – подхватила я.

«С ума сойти… И как себя чувствуешь?»

«Как невеста в первую брачную ночь. Единственное, что меня волновало, не отразилось ли это на Брендоне».

«Не бойся, не отразилось… Однако же, Бренда! Морган хороший парень, но очень опасный тип. Если он…»

«Прекрати, братец, – перебила я его. – Я уже взрослая девочка и сама могу постоять за себя. Продолжай веселиться, а завтра, когда протрезвеешь…»

«Завтра я возвращаюсь, и если…»

«Тем более, – сказала я, уже жалея, что завела этот разговор; похоже, Артур здорово набрался. – Завтра и потолкуем. Пока, братишка». – И я прервала связь.

Минут через пять Морган сказал:

– Только что со мной разговаривал Артур.

– Да?

– Он был весьма мил и деликатен. Пообещал оторвать мне голову, если я обижу тебя.

– Он пьян.

– Я это почувствовал. Но in vino veritas[2]2
  Латинский аналог пословицы: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».


[Закрыть] – он почти прямым текстом дал мне понять, что я последний среди его знакомых, с кем он хотел бы видеть тебя. Кстати, почему ты выбрала меня?

– Сама не знаю. Наверное потому, что другой на твоём месте действовал бы не так решительно. А мне всякие там прелюдии были ни к чему.

Морган вздохнул:

– Что ж, спасибо за откровенность.

– И ещё, – поспешила добавить я, – мы с тобой хорошие друзья.

– Только не говори, что у нас это в первый и последний раз.

– Нет, почему же. Сейчас я в тебе очень нуждаюсь.

– А потом?

– Потом видно будет. Может быть, рожу ребёнка. – При мысли о том, что теперь могу стать матерью, я чуть не зарыдала от переполнившего меня счастья. – Да, ребёнка, – твёрдо повторила я.

– От меня? – спросил Морган.

– Может, и от тебя. Как получится.

– Но ведь не обязательно полагаться на случай. Я тут на досуге составил несколько заклятий…

– А я знаю их несколько десятков, но не собираюсь прибегать к ним. Пусть всё случится само собой. Сознательно зачинать детей не совсем этично.

– Ты так думаешь?

– Я это знаю. Одно время Пенелопа сильно страдала из-за того, что была рождена на память.

– В каком смысле «на память»?

– В самом прямом. Когда Артур задумал отправиться на поиски Источника, Диана, отчаявшись отговорить его и боясь, что он не вернётся, решила родить ребёнка. Вот так и появилась Пенелопа.

– Значит, первую жену Артура звали Диана?

– Да.

– Гм. Любопытное совпадение – Диана, Дейдра, Дана. Твоему брату везёт на женские имена, которые начинаются на букву «д».

– У каждого свои недостатки, – сказала я и сладко зевнула. – Давай спать, Морган. Я устала.

Уже засыпая, я услышала, как он ласково называет меня кошечкой, ещё успела подумать, что мы с ним два сапога пара – кот и кошка, а затем сон поглотил меня целиком. Впервые за много-много лет я спала в объятиях мужчины, и впервые за всю свою жизнь – без кошмаров, спокойно и безмятежно…

* * *

Когда я проснулась, Моргана рядом не было, зато на подушке лежала записка, в которой он сообщал, что отправился встречать высоких гостей – сегодня в Порт-Ниор должно прибыть судно, битком набитое ирландскими колдунами и ведьмами. Это была первая столь многочисленная группа из Старого Света. Король Ирландии, прослышав о Причастии, не стал тратить время на дипломатические переговоры, а вместе с родственниками и придворными вскочил на корабль и отплыл в Логрис. Такая достойная восхищения прыть могла бы усложнить нам жизнь – но, к счастью, Артур пришёл к выводу, что его дальнейшее присутствие в Экваторе не так уж необходимо, и решил вернуться сразу после коронации Брендона.

В своей записке Морган просил меня заменить его на заседании кабинета министров, а в самом конце был добавлен трогательный постскриптум: «Бренда, ты прелесть. Целую твои сладкие губки».

Я даже всхлипнула от умиления, а после недолгих раздумий связалась с Пенелопой.

«Привет, Бренда», – отозвалась она.

«Привет. Где ты сейчас?»

«В Авалоне. Только что проснулась. А ты?»

«То же самое. Что собираешься делать?»

«Позавтракаю, а потом брошу монету. Если выпадет профиль Артура, пойду нянчиться с сестричкой, а если дракон – займусь фресками в соборе».

«Пенни, милая, – попросила я, – окажи мне услугу. Проведи сегодняшнее совещание министров».

«Я не…»

«Ну, пожалуйста, очень тебя прошу. Морган встречает ирландцев в Ниоре, а я… Я просто не могу!»

«Плохо себя чувствуешь?»

«Напротив, очень хорошо. И потому хочу провести этот день с крошкой Дейдрой…»

«А мне предлагаешь весь день выслушивать занудные доклады», – обиженно заметила Пенелопа.

«Всего лишь несколько часов. Будь хорошей девочкой, Пенни, не огорчай тётю Бренду».

В конце концов, мне удалось уговорить Пенелопу, и она неохотно согласилась. А я вернулась в свои покои, где приняла душ, оделась и сытно позавтракала, впервые за много лет забыв о своей дурацкой диете. Жизнь прекрасна, и не стоит портить её всяческими ограничениями. Если наберу лишний вес, избавлюсь от него с помощью чар – невелика беда.

Я преодолела соблазн немедленно поговорить с мамой, разбудив её среди ночи. Утро в Солнечном Граде должно наступить лишь через несколько часов, и я решила потерпеть, тем более что у меня было чем заняться. Я вошла в свою «нишу» и переместилась в особняк Бронвен – наличие «ниш» там перестали держать в тайне после того как Колин решил выйти из подполья. Правда, в Авалоне он ещё не объявлялся – видимо, ожидал возвращения Артура.

Я никого не предупредила о своём прибытии – не люблю афишировать свои частные визиты, это не в моих привычках. От первой же встретившейся мне в коридоре горничной я узнала, что недавно Дана отправилась прокатиться на машине по окрестностям, а Колин с малышкой сейчас гуляет в парке. Поскольку парк был так обширен, что в нём легко заблудиться, я достала зеркальце и вызвала на связь Колина.

– Кто? – спросил он из тумана.

– Бренда.

– Здравствуй, Бренда. – Уже на второй день нашего знакомства мы с ним перешли на ты. – Извини, что не показываюсь, но у меня на руках Дейдра. Ты в Авалоне?

– Только что оттуда. Сейчас я в доме. Как тебя найти?

– Давай встретимся в беседке. Иди вдоль главной аллеи, и метров через сто увидишь её.

– Хорошо. Сейчас буду.

Спрятав зеркальце, я спустилась на первый этаж и вышла из особняка через боковой ход. Меня встретил приятный, слегка прохладный ветерок, наполненный ароматами поздней весны. Небо было безоблачным, солнце стояло в зените, но не пекло, а просто грело. Погода была отличная, лучшей не пожелаешь. Неудивительно, что Колину и Дане не сиделось в доме.

Когда я подошла к увитой плющом беседке, Колин с Дейдрой сидел на скамье, а рядом стояла небольшая детская коляска. Увидев меня, девочка оживилась и весело залепетала, протягивая ко мне ручонки.

– Дейдра хочет поиграть с тётей Брендой, – вместо приветствия сказал Колин и позволил мне взять у него малышку.

Но он ошибся. Дейдра не собиралась играть с тётей Брендой, просто она решила, что у меня на руках ей будет спать гораздо удобнее, чем на руках у Колина. Как только я села на скамью, она прильнула ко мне и закрыла глазки, а её милое личико озарила умиротворённая ангельски-невинная улыбка. Я с нежностью смотрела на неё и думала о том дне, когда… впрочем, мои мысли были самыми банальными женскими мыслями и не отличались какой-то особой оригинальностью.

Мы сидели молча, ожидая, пока Дейдра заснёт. Наконец Колин произнёс:

– Теперь её и пушкой не разбудишь. Зря Дана так трясётся над ней и затыкает всем рты.

– Она мать. И этим всё сказано.

– Да, конечно, – согласился Колин. – Когда женщина становится матерью… – Он умолк в задумчивости.

– Ты всё ещё любишь Дану? – спросила я.

– Да, – честно признался он. – Однако не делаю из этого трагедии. Ещё со времён своих ухаживаний за Дейдрой я научился любить на расстоянии и довольствоваться этим. Впрочем, не стану лукавить – был период, когда я почти ненавидел Артура. Но потом перебесился и понял, что по большому счёту он ни в чём не виноват. А самой пострадавшей в этой истории оказалась Дейдра. Вот кому действительно не позавидуешь.

– Ты знаешь, что она отказалась стать королевой Света?

Колин утвердительно кивнул:

– А также знаю, что Брендон, ей на зло, женился на Бронвен. Часа два назад я виделся с сестрой в Безвременье. Она показалась мне очень счастливой… не знаю, надолго ли это. Боюсь, что нет.

Мы снова замолчали, думая каждый о своём.

– Может, положишь Дейдру в коляску? – предложил Колин.

– Не сейчас. Ещё немного подержу её. Мне это так приятно.

– Ты очень любишь её, – произнёс он утвердительно.

– Конечно. Ведь это дочка Артура.

– Он до сих пор не знает о ней?

– Нет, но скоро узнает. Если не произойдёт ничего экстраординарного, то к утру по здешнему времени он уже будет в Авалоне. Собираешься встретиться с ним?

– Обязательно. Пришло время уладить наши разногласия. Я не хочу из-за мелочных обид навсегда лишиться родины.

– И тебя не смущает роль отставного монарха?

– Нисколько. Я добровольно отрёкся от престола и считаю это самым разумным поступком в своей жизни. То, что сейчас делает Артур, мне было бы не по плечу. Мои нервы просто не выдержали бы такой огромной ответственности. Власть – не моё призвание.

– И всё же мы обречены на власть, – сказала я. – Единственно лишь тем, что обладаем могуществом, которое позволяет нам влиять на судьбы миров. Ведь не зря во многих языках, например, в английском, могущество и власть – power – омонимы. И не зря причащённые колдуны и ведьмы называют себя Властелинами. А мы, адепты Источника, – Властелины, возведённые в степень бесконечности.

– Однако я предпочитаю быть учёным.

– Я тоже учёный. Сейчас я изучаю Источник, и чем больше узнаю о нём, тем больше обретаю могущества, а значит, и власти. Что же касается тебя, то ты своими открытиями…

– Чужими открытиями, – уточнил Колин.

– Не имеет значения. Так или иначе, ты существенно повлиял на развитие тамошней науки. А поскольку наука – краеугольный камень любой технологической цивилизации, то тем самым ты изменил естественный ход истории. Разве это не власть? Между прочим, как продвигаются дела с премией?

– Боюсь, её присудят, несмотря на все мои старания избежать этого.

Я встала со скамьи, бережно положила Дейдру в коляску, затем вернулась на своё место и сказала:

– А ты не бойся. Как бы то ни было, ты принёс пользу науке того мира. А ещё ты сам говорил, что сделал некоторые уточнения и обобщения.

– Ну да, сделал. Мои познания в области теории поля позволили мне лучше понять Источник, что в свою очередь натолкнуло меня на определённые идеи. Я немного изменил исходные постулаты, устранил очевидные противоречия… Но всё это – капля в море.

– Это всего лишь начало, – возразила я. – Ведь не мог же ты предложить свои поправки к теории, которой ещё не существовало.

– Я мог бы сделать это в том мире, где она существует.

– А почему не сделал?

– Именно потому, что начинал с откровенного плагиата.

– Мы все начинали с плагиата, не комплексуй по этому поводу. Продолжай исследования, развивай свою теорию, подбирайся к Источнику с другой стороны. Я буду изучать его логическую структуру, а ты – физическую.

– Недостаёт третьей компоненты, – заметил Колин. – Возможно, самой главной – метафизики.

И мы не сговариваясь посмотрели на коляску, в которой безмятежно спала, ещё не сознавая своей исключительности, малышка Дейдра – дитя Даны, Артура и Источника…