Текст книги "Сын Сумерек и Света"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Часть четвёртая
ХОЗЯЙКА ИСТОЧНИКА

Глава 1
Бренда

Сегодня я проводила в путь Артура, Брендона и Дану. Сначала я хотела отправиться вместе с ними, но потом передумала – надо же кому-то управлять Морганом, которого Артур оставил управлять королевством на время своего отсутствия. Так я сказала братьям, а они сделали вид, что принимают мои доводы, хотя было ясно как день, что это лишь отмазка, а не действительная причина, по которой я решила остаться в Авалоне. Даже самые разумные и здравомыслящие люди (к коим я отношу себя) порой вынуждены прибегать к самообману. Это не признание собственной слабости, а скорее ярчайший образец безграничной хитрости человеческой – умение солгать самому себе ради своего же блага. И блага ближнего своего.

Собственно говоря, мы с Брендоном обманывались на пару. Ему было легче расставаться со мной, тешась надеждой на нашу скорую встречу в Солнечном Граде, а я, в свою очередь, страстно убеждала себя в том, что когда угодно могу вернуться в Экватор и снова быть подле брата, с которым связана неразрывными узами – то ли по капризу природы, то ли по воле Божьей… Мы, колдуны и ведьмы, обладающие огромным могуществом, которое делает нас в глазах простых смертных равными богам, вместе с тем просто помешаны на богоискательстве. Здесь я не представляю какого-то исключения, однако мой интерес к личности Творца всего сущего весьма специфический. У меня с ним особые счёты, и если он есть, то тем хуже для него. Когда-нибудь я разыщу его, где бы он ни прятался, и тогда он у меня попляшет…

При нашем прощании я увидела в глазах Артура невысказанный вопрос: «В чём проблема, сестричка? Если вы так тесно связаны друг с другом, то какое значение имеет для вас расстояние, пусть даже равное бесконечности?…» В принципе, он прав, вот только беда в том, что мы слишком тесно связаны. Представьте себе, что вас разрезали пополам и одну вашу половину поместили за тысячи миль от другой. Это, конечно, грубая и неудачная аналогия, но ничего лучшего я придумать не могу.

К счастью, мыслим мы самостоятельно. И я, и Брендон – две отдельные личности, уникальные, неповторимые. Мы часто спорим, иногда ссоримся, лжём друг другу, у нас разные вкусы, интересы, взгляды на жизнь – но по-разному жить у нас не получается. Всему виной наша тесная эмоциональная связь.

Моя первая попытка начать самостоятельную жизнь закончилась полным фиаско. Мне очень больно вспоминать об этом; тогда мы с Брендоном были на грани сумасшествия, и только случайность, авиакатастрофа, в которой погиб мой муж, положила конец нашим мучениям. Моя единственная горькая любовь ранила меня в самое сердце, и с тех пор оно загрубело, ожесточилось. Правда, Артур считает меня редкостной душечкой, но он ошибается. На самом деле я злюка, а вся моя доброта – от Брендона. Я получаю садистское удовольствие от каждого своего хорошего поступка, ибо делаю это в пику Богу, который создал человечество только затем, чтобы оно страдало. А я, по мере своих сил, ставлю ему палки в колёса и этим отвожу душу.

И вот я предпринимаю вторую попытку обрести самостоятельность. Я решила остаться с Артуром и помочь ему строить новый Дом – тогда как Брендон отправился в Экватор, чтобы взойти на престол в Царстве Света. Вместе с Даной, своей женой.

Я от всей души желаю им счастья, но боюсь, что одного моего желания будет мало. Чем дальше, тем милее Брендону Дейдра и тем больше он убеждается, что явно поспешил с женитьбой на Дане. Всё чаще его посещают мысли (я их не слышу, но чувствую), что лучше бы он попытался увести у Артура жену. Кстати, сам Артур был бы только рад этому. В последнее время он окончательно охладел к Дейдре и так и пасёт глазами Дану. Мне жаль его. Мне жаль Дейдру и Дану. Также я жалею Брендона и жалею себя – ибо мучения брата эхом отзываются во мне.

И хотя в разговорах с Артуром я и дальше настаиваю на том, что Диана поступила разумно, запрограммировав таким образом Источник, в душе меня гложут сомнения – так ли это разумно? Среди прочих страстей человеческих любовь занимает особое место. В основе своей созидательная, она, тем не менее, обладает огромным разрушительным потенциалом, и пытаться манипулировать этим чувством – всё равно что играть с огнём. Безответная любовь опасна вдвойне, ибо она порождает отчаяние, которое способно затмить даже самый ясный рассудок, помрачить самый светлый ум. Мне думается, Диана не вполне понимала это, вернее, не до конца осознала тот факт, что у всякой медали есть обратная сторона. Судя по рассказам людей, хорошо знавших её, она, подобно многим гениям, в своём эмоциональном и социальном развитии остановилась на уровне подростка, в том милом и опасном возрасте, когда всё видится в чёрно-белых тонах, когда нет никаких оттенков, когда есть только «хорошо» и «плохо», когда добро для всех добро, а зло – всегда зло. У Дианы была сильная склонность к рационализированию, она искренне верила, что всё сущее в мире и, в частности, поведение человека можно проанализировать с помощью математики; говорят, она даже мыслила на ассемблере.[1]1
  Ассемблер – низкоуровневый, машинный язык программирования.


[Закрыть] Единственное, что было у неё иррационального, так это любовь к Артуру – но тут мы имеем классический пример исключения, которое лишь подтверждает общее правило.

Поставив перед собой задачу создать универсальный рецепт отделения зёрен от плевел, некий обобщённый критерий сортировки рода человеческого на агнцев и козлищ, Диана подошла к её решению с достойной удивления прямолинейностью, что называется, взяла быка за рога. Извечный конфликт добра и зла она втиснула в рамки математической логики, а в качестве мерила человечности избрала способность любить и сострадать. Если любит, значит, хороший – вот вам типичный образчик незрелого мышления. Будто мало в истории примеров того, как самые отъявленные негодяи, безжалостные и хладнокровные убийцы, были хорошими семьянинами, просто души не чаяли в своей жене и детях.

Впрочем, надо признать, что Диана потрудилась на славу. Программа оказалась безупречной в плане исполнения, она органично вписалась в общую схему функционирования Источника, и я не имею ни малейшего представления о том, как её можно выгрузить. И нужно ли это делать. Хотя изъяны существующей идеологии очевидны, ещё более ущербной представляется другая крайность – полная безответственность адептов перед собой и другими людьми, их абсолютная безнаказанность, отсутствие сколько-нибудь прочной связи с остальным миром человеческим. Пока нет приемлемой альтернативы, программа Дианы должна работать, а потом… Тогда и видно будет, когда наступит «потом». Перенастроить Источник способен только гений – а я ещё не гений, я только учусь.

…Брендон вышел на связь (точнее, активизировал нашу постоянную связь) и дал мне знать, что приближается к барьеру бесконечности.

Внимание! Приведите спинки ваших кресел в вертикальное положение, пристегните ремни безопасности.

Меня здорово тряхнуло, но я была начеку, и этим всё обошлось. Вскоре Брендон снова связался со мной и сообщил, что он в полном порядке. Я пожелала ему удачи.

Ещё некоторое время я сидела, прислушиваясь к своим ощущениям. Затем встала и медленно прошлась по комнате. Теперь нас с братом разделяла бесконечность, и я чувствовала себя как после анестезирующего укола. Это уже что-то новенькое! Если в Безвременье присутствие Брендона было статическим, то сейчас – отстранённым, дистанцированным. Давление его эмоций ослабло до такой степени, как если бы он спал необычайно глубоким сном… или, скорее, находился в летаргии. Образовавшуюся во мне пустоту мигом заполнили мои собственные эмоции. Я обрела больше самостоятельности – и познала горечь одиночества.

Первым моим порывом было позвать брата, восстановить нашу прежнюю тесную связь, однако я сдержалась. Без сомнения, Брендону тоже приходилось несладко, но он не звал меня. И правильно делал. Бесконечность подвергает нас суровому испытанию, и мы должны с честью пройти через него. Быть может, это наш билет в будущее, тот самый шанс, которого мы давно ждали… Впрочем, не буду излишне обнадёживать себя. Поживём, увидим.

Очень скоро моё терпение иссякло. Я не привыкла к внутреннему одиночеству, для меня оно было вновé. Мне стало неуютно, я чувствовала себя покинутой и забытой, меня охватила паника. Но и тогда не позвала Брендона – отчасти из упрямства, отчасти из принципа. Пусть он первый отзовётся, проявит слабость, попросит утешения; пусть он обратится ко мне за поддержкой, а не я к нему.

Брендон не отзывался. Он тоже пошёл на принцип; началась наша любимая забава, вроде перетягивания каната – кто кого перетерпит.

Ну нетушки, я не сдамся! Обычно в таких играх я оказывалась сильнее Брендона и на сей раз не уступлю, хотя он и находится в более выгодном положении, чем я. Вместе с ним Артур, вскоре он получит поддержку от мамы и деда Януса, а у меня есть только Пенелопа – да и та сейчас витает в облаках. Точнее сказать, под сводами собора святого Андрея Авалонского. После посещения Чертогов Смерти малышка Пенни не на шутку загорелась идеей создать шедевр, который прославит её имя в веках. Правда, пишет она не злобных чертей и страждущих грешников, а вдохновенные лики ангелов, святых и угодников, но, по мне, невелика разница.

Чтобы скрасить своё одиночество, я решила наведаться в собор и поприсутствовать на энном акте представления, то ли комедии, то ли фарса, пользующегося бешенной популярностью у жителей Авалона, особенно у мужской половины. Ежедневно толпы горожан, в одночасье ставших чересчур набожными, приходят помолиться, получить отпущение грехов и между делом поглазеть на сестру короля в запачканной робе, с кистью в руке и очаровательными мазками краски на лице. Уж если кто из нас счастлив по-настоящему, так это, безусловно, Пенелопа. Она обрела свой Дом и моментально стала в нём всеобщей любимицей. Я всегда считала её прелестной девочкой, однако не думала, что она обладает таким сильным даром привораживать людей – несомненно, унаследованным от Юноны. Этот дар не мог в полной мере проявиться в Экваторе, ибо там Пенелопа была прежде всего дитём греха, и на этой почве у неё развились сильные комплексы. Но она оказалась достаточно умной и волевой, чтобы избавиться от излишней закомплексованности, когда обстоятельства переменились. Теперь уже её не волнует, что рано или поздно правда всплывёт наружу и её происхождение станет достоянием гласности. При любых обстоятельствах она сможет сохранить свой авторитет, своё влияние, свою популярность. В последнее время Пенелопа подумывает, не пустить ли самой этот слух; ей порядком надоело жить во лжи, пусть и маленькой, а ещё больше ей хочется не таясь называть Артура отцом.

Едва лишь выйдя из покоев, я изменила своё решение и передумала идти в собор. Мой кислый вид мог на весь остаток дня испортить Пенелопе настроение, она очень чувствительна к таким вещам. Ну, а я, хоть и злюка, вовсе не эгоистка. Я не хотела мешать ей творить свой шедевр и лишать авалонцев их любимого развлечения.

Бесцельно блуждая по дворцу, я наткнулась на группу рабочих, которые с испуганным видом протягивали электрическую проводку для освещения коридора. Ими руководили Алан МакКормак и Эрик Маэлгон, неразлучная парочка, мои подопечные, а последний также и мой поклонник. МакКормак доложил мне, что час назад одного из слуг шибануло током, когда тот пытался зажечь от лампы свечу (к счастью, не убило), посетовал на царящее вокруг невежество (хотя сам с трудом понимал закон Ома), затем с бухты-барахты поинтересовался, не видела ли я сегодня Бронвен. Я сказала, что не видела, и мысленно посочувствовала ему. Вот уж угораздило его так неудачно влюбиться.

Во время нашего с МакКормаком разговора Маэлгон молчал и лишь глупо улыбался, глядя на меня собачьими глазами. Кто-нибудь другой на моём месте решил бы, что он строит из себя идиота, но я знала, что это не так. Его тоже угораздило и тоже неудачно. Бедные ребята! Неразлучная парочка неудачников…

Со мной связался Морган Фергюсон и сообщил, что Артур, Брендон и Дана уже в Экваторе. Я вежливо ответила, что знаю. Впрочем, он знал, что я знаю. Просто ему хотелось поболтать со мной, вот он и воспользовался предлогом. Я не имела ничего против и пошла к нему. Морган, хоть и редкостный нахал, совсем неплохой парень, очень интересный собеседник.

Я застала Фергюсона в августейшем обществе королей Готланда и Атлантиды и его светлейшего высочества князя-протектора Галлиса. Эти трое, прослышав о Формирующих, не замедлили явиться в Авалон, чтобы променять абсолютную власть на вечную молодость и могущество. Артур с большой помпой принял от них присягу верности, засадил своих новых вассалов за книги, а себя провозгласил императором Нового Света. Объединение мира под сенью нашего Дома шло своим чередом. Приблизительно через месяц ожидалось прибытие нескольких европейских правителей с аналогичными намерениями. Перед соблазном фактического бессмертия не могло устоять никакое честолюбие.

При моём появлении гости Моргана заторопились. Почему-то многие считали, что у нас роман, а мы не спешили никого разубеждать. Лично мне это было на руку – авторитет Фергюсона ограждал меня от попыток ухаживания со стороны других мужчин. Правда, до недавнего времени Морган имел дурную привычку распускать руки, когда мы оставались наедине, всё норовил потискать меня, за что я награждала его пощёчинами, а он получал наслаждение и от того, и от другого. Однако с тех пор как он искупался в Источнике, мы стали просто друзьями.

Перед уходом Хендрик Готийский поинтересовался, не будет ли он допущен к Причастию по высокому мастерству. Я ответила уклончиво, сославшись на то, что проведённые тесты не дали однозначно положительного результата, но и отчаиваться ещё рано. Молодой король атлантов, василевс Константин, при этом скептически усмехался. Он был гораздо умнее своих коллег и прекрасно понимал, что им троим «высокое мастерство» не грозит. Как главы в недавнем прошлом не очень дружественных государств, они не вправе рассчитывать на какие бы то ни было поблажки. Здесь нет ничего личного, это политика.

Когда главы ныне дружественных и добровольно присоединившихся государств ушли, Морган подождал, пока я сяду, затем устроился в кресле напротив, с вожделением взглянул на мои коленки (несмотря на мой маленький рост, ноги у меня очень красивые, в частности поэтому я ношу короткие юбки) и, скорее по привычке, чем в надежде сломить моё сопротивление, сказал:

– Боюсь, о постели мне нечего мечтать.

– Почему же, мечтать можешь, – с улыбкой произнесла я. – Но только мечтать.

Морган вздохнул и возвёл горé очи. Сейчас он обижено мяукнет, подумала я. Ещё в детстве у меня выработалась привычка отождествлять знакомых людей с животными. Так, отец был для меня большим могучим драконом, Артур – драконом поменьше, мама – доброй ласковой львицей, дед Янус – старым мудрым львом, а Брендон – серым волчонком. С момента нашей первой встречи я однозначно ассоциировала Моргана с котом, поначалу из-за его жёлто-зелёного глаза, но вскоре убедилась, что он действительно похож на кота – большущего, самодовольного и игривого кота, для которого что ни месяц, то март.

– Кстати, насчёт высокого мастерства, – произнёс Морган, переводя разговор в конструктивное русло. – Я подготовил свои предложения относительно кандидатур на следующий месяц, но не успел ознакомить с ними Артура.

– Теперь этим заведую я. Боюсь, Артур задержится дольше, чем предполагал.

– Что-то случилось?

– В самый последний момент возникли некоторые осложнения. Очень неприятные. Разве он ничего не говорил?

– Нет, не говорил. Это значит, что я должен воздержаться от расспросов?

Я улыбнулась наивной хитрости Моргана. Его притворное смирение действовало на Артура безотказно – однако меня не проведёшь. Я видела, что он сгорает от любопытства и с помощью этой уловки пытается вытянуть у меня информацию. Впрочем, я тоже девчонка не промах, терпеть не могу оставаться в неведении. Помнится, я ловко развязала Артуру язык, когда он не мог решить, что рассказывать мне об Источнике, а о чём умолчать. Так что мы с Морганом родственные натуры.

– Здесь нет никакой тайны. Должно быть, Артур в спешке позабыл ввести тебя в курс дела. Вчера погибла Рахиль, жена Амадиса.

– Подозревается убийство?

– Не просто подозревается, это очевидный факт. Несчастный случай исключён. Кто-то с определённым умыслом подсунул Рахили щепотку радиоактивного вещества, перед тем как она вошла в Туннель.

У Моргана отвисла челюсть.

– Её… того… расщепило на атомы?

– Да, вместе со всей свитой. Погибло свыше двадцати высокопоставленных сынов и дочерей Израиля. Намечается роскошный международный скандал.

– М-да, хорошенькое дельце… Это может помешать Брендону взойти на престол?

– Нет. Зато может спровоцировать войну между Домом Света и Домом Израилевым. Дело в том, что царь Давид прямо обвиняет в происшедшем Амадиса. И не без веских на то причин. Только Амадис имеет доступ к урановым рудникам в Царстве Света; он один мог организовать это покушение.

– Но с какой целью?

– Чтобы устранить единственное препятствие на пути его примирения с Брендоном. Положение Рахили могло расстроить все договорённости.

– Её положение?

– Оказывается, она была беременна. Ждала ребёнка, сына. То есть – наследника престола. В этих обстоятельствах изрядно оскудевший семейный совет, контролируемый Рахилью, вполне мог потребовать в случае отречения Амадиса передачи власти его сыну и учреждения регентства. Всё вернулось бы в круги своя и продолжились бы внутренние раздоры в нашем Доме.

– Ты считаешь, что Амадис убил свою жену с ребёнком?

Я встала, прошлась по комнате и остановилась возле письменного стола Моргана.

– Я сильно предубеждена против Амадиса и считаю его способным на любую подлость. А если быть объективным… Даже в глазах самого беспристрастного судьи Амадис будет главным подозреваемым. Мало того, что он единственный мог раздобыть в Царстве Света необходимое количество урана. Ни Рахиль, ни её сопровождавшие не почуяли ничего неладного – а ведь все колдуны и ведьмы, выросшие в Домах, перед входом в Туннель проверяет себя и своих спутников на радиоактивность. Это даже не привычка, а выработанный с детства рефлекс. Такую проверку мы производим всякий раз, не отдавая себе в том отчёт.

– Значит, уран был спрятан в свинцовый контейнер, – предположил Морган. – Или на него были наложены специальные чары.

– Контейнер отпадает, – сказала я. – Тем более свинцовый. Другое дело – чары, которые на время превратили бы радиоактивные ядра в устойчивые; а это ещё одна улика против Амадиса. Такие чары в принципе не могут быть сконструированы с помощью Формирующих, тут нужны более фундаментальные проявления сил, как-то Янь, Инь или Образ Источника. Амадис же, будучи верховным жрецом Митры, имеет опосредствованную связь с Порядком и при должной сноровке мог получить требуемое заклятие. Царь Давид в своём воззвании к народу Израиля не преминул упомянуть об этом. Также он намекнул, что Амадис, возможно, действовал не в одиночку, а заручился поддержкой Артура и Брендона.

– Значит, грядёт война?

– Боюсь, что да. Царь Давид человек миролюбивый, однако выхода у него нет. Так велят ему обычаи предков: кровная месть – дело государственной важности, долг чести, священная обязанность.

– Паршиво, – подытожил Морган. – Наш архиепископ будет очень огорчён. Он так мечтал побывать на истинной родине Спасителя.

– Придётся ему подождать, – сказала я. – Израильтяне и в мирное время не больно-то жалуют паломников. Все они, за исключением небольшой секты мессианских иудеев, считают Иисуса самозванцем и предателем своего народа… Между прочим, тебе не кажется, что монсеньор Корунн МакКонн уже готов принять Причастие «по высокому мастерству»? Недавно Артур предложил мне протестировать группу полукровок и обнаружить у архиепископа «особые дарования».

– Хорошая идея, – поддержал Морган. – Думаю, пришло время развенчать миф о врождённой неполноценности полукровок. В детстве меня самого доставали сверстники из чистокровных семей. А позже я утёр всем нос.

Я взяла со стола сложенный вдвое лист бумаги.

– Это твои кандидатуры на «высокое мастерство»?

– Да.

Я села в кресло и пробежала список глазами. А когда подняла взгляд, то увидела на щеках Моргана яркий румянец.

– Стало быть, Монгфинд, – значительно произнесла я.

– Ну… – смущённо произнёс он. – Полагаю, нелишне будет показать, что и возраст мастерству не помеха.

– Ой ли? – усомнилась я.

Морган ещё пуще покраснел.

– Откровенно говоря, у меня возникли некоторые чувства, и это… Словом, мне очень неловко испытывать влечение к девочке, которая ещё не стала девушкой. Это смахивает на извращение. А так я позабочусь, чтобы Монгфинд быстро повзрослела.

Я покачала головой:

– Только не говори, что я не предупреждала.

– А я никого не виню. Я с самого начала знал, на что иду, когда выбрал её своим Отворяющим. Монгфинд прелестное дитя, а когда вырастет, станет очаровательной женщиной… А ещё она так похожа на Дану.

– Видимо, твоему сыну придётся искать себе другую невесту.

– Камлах будет только рад этому.

– А Монгфинд?

– Обычно ученицы влюблены в своих учителей, и Монгфинд не исключение. Со своей стороны я сделаю всё возможное, чтобы её детская влюблённость переросла во взрослую любовь.

– Желаю тебе удачи, – сказала я, добавив к списку Моргана ещё несколько имён, в том числе архиепископа. – Ну, а если в будущем Артур сочтёт, что Монгфинд достойна стать адептом Источника? Учитывая её способности, это вполне вероятно. Что тогда?

Морган ухмыльнулся с нахальным видом человека, который знает то, что другим неведомо.

– Это меня не беспокоит. Я располагаю рецептом противоядия.

Я внимательно присмотрелась к нему. Нет, он не блефует. Ему действительно что-то известно.

– Поделишься со мной, или это секрет фирмы?

– Да никакого секрета. Это даже не моё открытие, а Даны. Я единственно лишь сделал выводы.

– Какие?

– Ты заметила, как Дана относится к Брендону? Он очень дорог ей – но не как мужчина, а скорее как брат.

– Возможно, последствия контакта проявляются индивидуально, – предположила я. – И для Даны полтора месяца оказалось мало.

– Не полтора месяца, – уточнил Морган. – Больше года. Помнишь, перед самой своей свадьбой она исчезла на несколько дней?

– Она провела их в быстром потоке времени?

– В очень быстром. Согласись: четырнадцать месяцев достаточный срок для того, чтобы последствия запечатления проявили себя в полной мере. А между тем её дружеские чувства к Брендону не переросла в страсть. Впрочем, её отношение к Артуру тоже не изменилось – но она и раньше была без ума от него. Просто Дана очень сдержанная девушка.

– Неужели это из-за того, что… – Я осеклась.

– Да, из-за этого, – невозмутимо подтвердил Морган. – Из-за того, что произошло между ними в Безвременье.

– А ты откуда знаешь? Артур рассказал?

– Нет, он не соизволил. Я узнал об этом от Даны.

– От Даны?!

Морган изобразил на своём лице недоумение:

– А что тут странного? Разве не могут мужчина и женщина быть близкими друзьями без того, чтобы быть любовниками? Конечно, я не отрицаю, что имел виды на Дану, но так уж получилось, что она отдала своё сердце Артуру. А мне пришлось довольствоваться чисто дружескими отношениями.

– Даже слишком дружескими, – изумлённо заметила я. – Обычно женщины рассказывают о таких вещах только близким подругам.

– Выходит, Дана считает меня своей близкой подругой.

Между нами повисло молчание. Я размышляла над словами Моргана и должна была признать, что он прав. Позже я и сама пришла бы к такому выводу. Морган опередил меня только потому, что знал о четырнадцати месяцах, проведённых Даной в быстром потоке времени.

– Следовательно, – произнесла наконец я, – Артур и Дана, сами того не подозревая, перехитрили Источник. Они были так близки, что их близость оттеснила на второй план Брендона и Дейдру. В момент погружения Источник зафиксировал наличие у Даны связи с материальным миром, но при прохождении Круга Адептов она запечатлела Артура. Программа Ди… защита Источника уже обнаружила свой изъян. Её можно обойти, причём без особого труда… – Я медленно покачала головой. – Сомневаюсь, что Дана долго задержится в Доме Света.

Морган согласно кивнул:

– Она вернётся даже раньше, чем ты думаешь. Честно говоря, я был уверен, что она вообще останется. Но, видимо, в последний момент ей не хватило решимости сказать Брендону и Артуру правду.

– Какую правду?

Фергюсон с сомнением посмотрел на меня, словно взвешивая, достойна ли я доверия.

– Ай, ладно, – вздохнул он. – Всё равно это вскоре раскроется. Дело в том, что любовные игры в Безвременье имели для Даны и Артура ещё одно последствие. Они зачали в Источнике ребёнка.

– Ребёнка?! – воскликнула я. – Дана ждёт от Артура ребёнка?

– Уже не ждёт. Она родила его… её в быстром потоке времени.

– Это девочка?

– Да, – сказал Морган. – Девочка. Малышка по имени Дейдра. Урождённый адепт Источника.