Текст книги "Сын Сумерек и Света"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

Глава 8

Ночное бдение накануне коронации в Логрисе не принято. Напротив, этим вечером раньше обычного был дан сигнал к гашению огней, а во дворце и его окрастностях были запрещены любые вечеринки и шумные собрания, отголоски которых могли бы потревожить сон короля перед самым ответственным днём в его жизни. Утром король должен быть свежим и отдохнувшим, полным сил и энергии, чтобы успешно пройти изнурительную церемонию коронации и обрести могущество своих предшественников. Таков был порядок, установленный в давние времена и ещё более ужесточённый после смерти злосчастного короля Аморгена, который скончался прямо на алтаре – по официальной версии, от разрыва сердца в результате переутомления.

Для меня все эти меры предосторожности были ни к чему. Я уже владел Силой, и предстоящая церемония имела лишь чисто символическое значение, но эту традицию я нарушать не собирался. И вообще, сходу ломать установленные порядки было бы с моей стороны глупо и опрометчиво. Со своим уставом в чужой монастырь не суйся – золотое правило, которому следуют все умные и здравомыслящие люди. Приходи в монастырь, соглашайся с его уставом, становись аббатом – и только тогда меняй устав, да постепенно, не нахрапом. Так я и намерен был действовать – маленькими шажками к великой цели.

Погружённый во тьму, дворец спал в предвкушении завтрашних празднеств. Спал также и город, чтобы утром проснуться под звон колоколов всех авалонских церквей и часовен, возвещающих сразу о двух торжествах. Сначала в соборе святого Патрика состоится давно ожидаемое событие – бракосочетание леди Дейдры Лейнстер с Артуром Пендрагоном, что должно символизировать примирение двух династий и двух основных этнических групп королевства. Затем праздничная процессия двинется к собору святого Андрея Авалонского на коронацию нового короля Логриса, будущего властителя Земли Артура и всех Срединных миров.

Сидя в тёмной гостиной королевских покоев и скуривая одну сигарету за другой, я предавался горьким раздумьям. Завтра Дейдра станет моей законной женой, и отчасти поэтому я не мог уснуть. Нет, я вовсе не разлюбил Дейдру. Моя любовь к ней нисколько не уменьшилась, но вместе с тем, не по дням, а по часам, росло и крепло чувство к Дане, которое, даже при всём желании, я никак не мог назвать просто влечением, похотью, вожделением. Это была любовь – такая же, как и к Дейдре… и в то же время не такая. Со мной случилось нечто невообразимое, о чём раньше я и помыслить не мог: нежность и страсть во мне окончательно рассорились, потому как первой милее была Дана, а вторая предпочитала Дейдру. Такое расслоение чувств может показаться вам странным, искусственным, надуманным. Возможно, я несколько неуклюже выражаюсь, описывая своё состояние, но других слов подобрать не могу. Да и вряд ли дело в словах…

В последнее время моя нежность всё увереннее торжествует над страстью, чему немало поспособствовал очередной каприз Дейдры, которой вдруг взбрело в голову, что мы не должны спать вместе до свадьбы. Её решение было продиктовано запоздалым желанием соблюсти все приличия, и не столько в глазах людей, сколь перед собственной совестью. Умом я это понимал и согласился с ней, но где-то внутри меня что-то оборвалось. Между нами возник холодок, и моя неудовлетворённая страсть обратилась нежностью к Дане. Каждый вечер, ложась спать в одиночестве, я закрывал глаза и представлял в своих объятиях Дейдру; но едва лишь моё сознание погружалось в полудрёму, лицо моей любимой слегка менялось, напрочь исчезали очаровательные веснушки, безукоризненно правильные черты немного смягчались, золотисто-рыжие волосы приобретали огненный оттенок, их локоны свивались в колечки, а изумрудно-зелёные глаза смотрели на меня уже не так томно, как ласково… Я засыпал, мысленно обнимая Дану! И если вы назовёте это сексуальной шизофренией, пожалуй, я не стану протестовать.

Однако не бывает худа без добра. Стремясь отвлечься от личных проблем, я за время путешествия из Лохланна в Авалон в деталях разработал план предстоящего основания Дома. Первая его фаза, операция под кодовым названием «Блеф», началась сразу после моего торжественного въезда в столицу королевства. В тот же день вечером на заседании Совета магистров колдовских искусств я сообщил, что для успешного прохождения обряда Причастия необходимо либо высокое мастерство в обращении с силами, либо владение определённым количеством знаний из области математики, физики, астрономии, химии и биологии. Как я и рассчитывал, местные чародеи проглотили наживку и готовы были тотчас вонзиться зубами в твёрдый гранит науки (благо не в глотки друг друга) и грызть его столько, сколько потребуется, чтобы обрести вечную молодость и могущество.

Организацию распространения учебных пособий я возложил на Моргана, и тот объявил, что выдача книг начнётся на следующий день после коронации. Учебники мы подобрали в одном из технологически развитых миров, где был в ходу валлийский язык, адаптировали их текст и терминологию к местным условиям, дополнили великолепными иллюстрациями Пенелопы и отпечатали на высококачественной бумаге с использованием самого лучшего полиграфического оборудования – это должно было произвести на наших колдунов и ведьм внушительное впечатление и ещё больше настроить их на серьёзный лад. Программу обучения я составил из такого расчёта, чтобы в течение года самые способные и настойчивые смогли усвоить весь предложенный материал. Растягивать этот процесс на несколько лет было бы рискованно. Год – это предел терпения простого смертного, а в мои планы не входило испытывать терпение людей до бесконечности. Задачей первого этапа было лишь отсрочить на год-полтора наступление кризиса, так быстро назревшего по вине Дейдры и Моргана. (А старыми и тяжелобольными колдунами мы занялись немедленно: для их омоложения вовсе не обязательно было проводить через Причастие – главное, что они имели Дар, который позволял излечить от всех болезней, в том числе и от старости. Сейчас это было основным занятием близняшек и Пенелопы.)

Что же касается оговорки насчёт высокого мастерства в обращении с силами, то эту идею мне подкинула Бренда, и я признал её стоящей. Под предлогом высокого мастерства можно было не таясь раздавать Причастие тем, кому я более или менее доверял и в чьей поддержке нуждался. Помимо всего прочего, это должно было подстегнуть остальных к самосовершенствованию и ещё более усердному изучению основ наук. Брендон специально разработал серию запутанных тестов, якобы для определения уровня мастерства. На самом деле они допускали двоякое толкование результатов, что позволяло мне отбирать нужных людей и отвергать кандидатуры неугодных. Это было чистой воды шулерство, но в создавшейся ситуации у меня не оставалось иного выхода, кроме как прибегнуть к хитрости.

Конечно, обман не мог длиться слишком долго. Приблизительно через полгода кое-кто из получивших Причастие «по высокому мастерству» поймёт, что для овладения Формирующими вовсе не нужны глубокие познания в области точных и естественных наук. Я не сомневался, что до некоторых пор мои соратники будут держать свои догадки при себе, однако рано или поздно утечка информации произойдёт – через родственников, друзей, приближённых. Но к тому времени уже должна вступить в решающую фазу операция с «подсадными утками», которым я отводил главенствующую роль во всём моём плане. Эти люди, наёмники из Экватора, должны были влиться в ряды причащённых «по высокому мастерству» и вместе с ними составить ядро моей команды, прочный фундамент будущего Дома Источника…

Я взглянул на свои наручные электронные часы, подаренные мне Брендой, – шедевр научной мысли в сочетании с последними достижениями магии. В них был встроен крохотный Самоцвет, контактирующий с Формирующими, что позволяло им в точности отсчитывать время Основного Потока и, как следствие, давать информацию о течении времени в других мирах, а также отмерять моё собственное биологическое время. Вообще-то я человек старомодный и раньше обходился без личных таймеров, но перед таким подарком устоять не смог. Эти часы ещё ни разу не давали сбоя – ни в Туннеле, ни при мгновенном перемещении, и функционировали даже в Безвременье. Правда, я опасался опускать их в Источник, хотя Бренда утверждала, что и там с ними ничего не случится. Моя сестра из скромности не называла себя гением, но я всё больше убеждался, что она таковым является. Пусть ей не удавалось, как Диане, напрямую работать с процессором, зато она сумела «подружить» свой компьютер с Образом Источника. Детали этой «дружбы» я представлял очень смутно, но отдавал себе отчёт в том, что в распоряжении сестры оказался мощный магический инструмент с невероятно высоким созидательным и разрушительным потенциалом. Самое странное, что я нисколько не боялся Бренды, хотя подозревал, что она стала гораздо могущественнее меня. Я чувствовал, что могу во всём положиться на неё, могу доверять ей, как никому другому…

Часы показывал, что на Земле Артура, на долготе Авалона было около трёх пополуночи. Я переключил циферблат на Страну Вечных Сумерек – повсюду шёл пятый час терции, начиналась сиеста. Далее, на Земле Гая Аврелия, в Европе был поздний вечер. Что ж, и там, и там подходящее время. Коль скоро я бездельничаю, можно поговорить с моим уполномоченным в Экваторе и узнать, как продвигаются дела с вербовкой «подсадных уток».

Я подошёл к большому зеркалу, висевшему на стене, и послал мысленный вызов. Приблизительно через полминуты на связь со мной вышел мой кузен Дионис – тридцать седьмой по счёту принц Сумерек, носивший это имя. Черноволосый и черноглазый, с вечно серьёзным лицом и меланхоличным взглядом, он совсем не походил на своего легендарного и легкомысленного тёзку Диониса Первого, которого во многих мирах почитали за бога. Этот же Дионис на божественность не претендовал, жил спокойно, великих деяний не совершал, а в своё время даже отказался стать понтификом Олимпа – правителем самого большого, самого блестящего города в Стране Сумерек, расположенного высоко в горах, на самом краю Дневного Предела. С тех пор как восемь тысяч лет назад Янус покинул Олимп и поселился в Замке-на-Закате, городом от его имени правят понтифики, которые сменяются через каждые сто лет. По существу, понтифик Олимпа является вторым лицом в Доме после Януса, и желающих занять этот почётный пост всегда в избытке. Тем не менее Дионис вежливо, но в категорической форме отверг предложение деда стать его заместителем – как я полагаю, из-за своего происхождения, поскольку он, что называется, был «левым» принцем, незаконнорожденным и полукровкой. (История о том, как скромная пай-девочка Помона, которой в мужья то и дело попадались отъявленные негодяи, после очередного развода пустилась в отчаянный загул, слишком печальна для того, чтобы рассказывать её во всех подробностях. Посему я ограничусь лишь констатацией факта, что даже она не знала, от кого у неё сын, так как не могла толком припомнить миры, где побывала, и мужчин, с которыми спала.)

В отличие от Царства Света, в Сумерках всегда терпимо относились к бастардам. Диониса никто не попрекал в отсутствии отца; он не страдал от комплекса неполноценности на этой почве, но знал своё место и не карабкался наверх по головам других. Наверное, Янус оценил это, когда хотел назначить его понтификом.

В частной жизни Дионис был мягок и сердечен, как и его мать, но не в пример ей был по натуре своей заядлым скептиком и пессимистом. В определённом смысле, он был счастливейшим человеком, ибо, предполагая наихудшее, испытывал удовлетворение всякий раз, когда дела оборачивались не так плохо, как ожидалось; его крайний пессимизм зачастую напоминал безграничный оптимизм. Сам Дионис редко улыбался, зато в его обществе уровень веселья всегда был гораздо выше среднестатистического. Как бы компенсируя этот свой недостаток, он заставлял своих собеседников улыбаться и за себя, и за него. Друзья и знакомые считали Диониса хорошим парнем, а многие женщины находили его милым и привлекательным.

Появившись в моём зеркале, Дионис поднял руку в приветственном жесте. Он был одет в коричневый камзол с расстёгнутыми пуговицами, чёрные штаны и высокие сапоги с отворотами. Позади него на столе я увидел кожаную портупею, шпагу, плащ и шляпу.

– Ты на Земле Аврелия? – спросил я, ответив на его приветствие.

– Нет, но только что оттуда.

– И как там дела?

– Да так себе. Кстати, можешь добавить в свой список ещё одного завербованного.

– Прекрасно. – Я достал из блокнот, в котором вёл учёт «подсадных уток». – Кто это?

– Твой покорный слуга.

Я машинально раскрыл блокнот на букве «т», чтобы найти названное имя, но тут же захлопнул его и уставился на Диониса изумлённым взглядом:

– Ты?!

– А почему бы и нет?

– Но ты же сам отказался.

Дионис важно кивнул:

– Я не хотел оставлять Землю Аврелия на съедение Александру. Но теперь обстоятельства изменились.

– В какую сторону?

– Для Земли Аврелия в лучшую, а для нас, несомненно, в худшую. Со вчерашнего дня орден Святого Духа в трауре по поводу безвременной кончины своего гроссмейстера.

– Александр умер?!!

– Увы, нет. Он просто инсценировал свою смерть, чтобы навсегда покинуть этот мир.

– Но с какой стати?

Дионис смерил меня долгим взглядом:

– Мне кажется, его поступок вполне логичен. Ты знаешь, что сделал Мухаммед, когда гора не пошла к нему? Представь себе, он сам пошёл к ней!

– По-твоему, Александр начал охоту на меня?

– А ты сомневался? Говорил же я, что он жаждет твоей крови. И если он решил бросить своё уродливое детище, этот гнусный орден, то только ради мести. Я уже успел переговорить с дедом, и он согласен со мной – Александр встал на путь вендетты.

Я ухмыльнулся:

– И как же он доберётся до меня? Отправится в бесконечность? Скатертью ему дорога – в самое пекло.

Дионис покачал головой:

– Александр не глуп и не пойдёт на верную смерть. Раз уж ты в данный момент для него недоступен, он постарается достать тебя опосредствованно. Конечно, Юнону он не тронет – она и его мать. К счастью, Пенелопа вне его досягаемости, также как и Брендон с Брендой. Другие твои сёстры для мести не годятся – ты не был особенно привязан к ним. Сумерки Александру не по зубам, так что остаётся твой Дом – вот по нему, я полагаю, он и ударит.

– Как?

– Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоём Доме начнёт литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?

– Да.

– Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путём Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.

– Дрянь дело, – сказал я.

– Хуже некуда, – согласился Дионис. – Если моя догадка верна, тебе нужен надёжный тыл у Источника, чтобы ты не опасался за судьбу своего новорожденного Дома. Смею надеяться, что в такой ситуации я тебе пригожусь.

– Спасибо, кузен. Ты один из немногих, кому я полностью доверяю. Рад буду видеть тебя рядом со мной.

– Значит, договорились. Когда закончу вербовку «уток», ты заберёшь меня вместе с ними.

– А как же Земля Аврелия?

– За неё не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.

Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис был военным советником неаполитанского короля, фактического правителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звёздный час.

– Между прочим, – сказал я. – Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.

Дионис принял мои слова за намёк:

– Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.

Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его:

– Погоди, не спеши.

– Собственно, я никуда не спешу. Просто подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспалёнными глазами, да ещё в день коронации. С тобой всё в порядке?

– У меня бессонница, – честно ответил я. – Кое-какие проблемы личного плана.

Дионис сокрушённо возвёл горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной вдовушки.

– Ты излишне сентиментален, Артур. И это твой минус.

– А ты слишком бесстрастен, – парировал я.

– Вовсе нет, – возразил он. – Я уравновешен и не позволяю своим чувствам возобладать над рассудком. Бери пример с меня.

Я вздохнул:

– Легко сказать «бери». Я такой, какой я есть, и, боюсь, уже неисправим. Моё двойное детство теперь сказывается лёгкой формой шизы.

Дионис улыбнулся – редкое явление.

– Понятно. А как поживает Пенелопа?

Этот вопрос он задал без всякого перехода, казалось бы – с вежливым безразличием. Однако я сильно подозревал, что Дионис неравнодушен к моей дочери, хотя никакими конкретными доказательствами его тайного увлечения не располагал. Бренда и Брендон считали мои подозрения беспочвенными, а Пенелопа и вовсе была поражена, что такое могло прийти мне в голову. Но всё же интуитивно я чувствовал, что здесь что-то нечисто. А своей интуиции я доверял.

– Пенелопа довольна жизнью, – ответил я. – У неё появились новые друзья, знакомые, почитатели её таланта и даже поклонники. – (При этом я внимательно следил за реакцией Диониса: полный ноль, он и бровью не повёл.) – Здесь никто не смотрит на неё косо из-за её происхождения, для всех она сестра короля, правнучка великого Артура Пендрагона. И знаешь, Бренда говорит, что за последнее время Пенелопа сильно изменилась, стала более раскованной и общительной, реже впадает в меланхолию.

– Ещё бы! Ведь у неё появился ты.

– Не только это. В Экваторе она общалась на равных лишь с простыми смертными и немногочисленными родственниками; но в целом колдовское сообщество относилось к ней свысока, пренебрежительно. А здесь из изгоя она превратилась в важную персону, стала одним из главных лиц в Доме.

– А как близнецы?

– Тоже на жизнь не жалуются. Вдали от клеветников им дышится гораздо свободнее. Вот уже две недели я не слышал от них заверений, что между ними ничего нет, не было и быть не может. Но меня всё больше беспокоит отношение Бренды к мужчинам. Внешне кажется, что она довольно раскованная девочка, порой ведёт себя слишком игриво, на грани фола. Но это лишь показуха. Постепенно у меня создаётся впечатление, что она боится мужчин. Причём боится панически. Не знаю, в чём дело. А спросить прямо – у неё или Брендона – пока не решаюсь.

Дионис ненадолго задумался, будто колеблясь, потом заговорил:

– По-моему, всё началось с замужества Бренды. Странный был этот брак, и вовсе не потому, что она взяла себе в мужья простого смертного. Тогда она очень страдала.

– Да, Брендон говорил, что она очень болезненно перенесла смерть мужа.

– Но это не вся правда. Ещё болезненнее Бренда переносила само замужество. В тот период я несколько раз встречался с ней. Она была очень плоха – тени под глазами, опустошённый взгляд, вялость, апатия. Да и Брендон был не в лучшей форме, много пил, употреблял транквилизаторы… а может, и кое-что позабористее. И если начистоту, то только после смерти мужа Бренда начала приходить в себя – а вместе с ней очухался от депрессии Брендон.

Какое-то время я переваривал услышанное. Самые разные мысли путались в моей голове, извиваясь, как змеи, кусаясь и жаля друг дружку.

– Не знал об этом, – наконец вымолвил я.

– Вряд ли им приятно вспоминать те времена. Возможно, муж Бренды был сексуальным извращенцем, но она так безумно любила его, что не могла бросить.

– Это не похоже на Бренду, – сказал я.

– Вот именно. Она всегда была рассудительной девочкой, очень волевой и решительной. Но, с другой стороны, женщины парадоксальные существа, не зря поэты так много говорят об их загадочной душе. А Бренда по части парадоксальности… – Дионис осёкся. – Кажется, я начинаю сплетничать. Лучше расспроси близняшек. Пусть сами расскажут, что сочтут нужным.

– Ладно, – кивнул я. – Кстати, раз Александр исчез, то у тебя будет больше времени на вербовку «уток». Как быстро ты справишься?

– Полагаю, месяца за полтора. Теперь я смогу действовать активнее. Ты не против, если я посоветуюсь с дедом?

– Нет проблем. Я сам хотел обратиться к нему, но затем подумал, что негоже взваливать на него свои заботы.

– А зря. Ведь речь идёт об основании Дома, и помощь Януса в отборе кандидатур была бы нам очень кстати. У него безошибочное чутьё на людей.

– Да. Это будет замечательно. – Последнее слово я произнёс зевая.

– Вижу, твоя бессонница проходит, – заметил Дионис. – Ступай-ка отдохни. Впереди у тебя хлопотный день.

– Так и сделаю, – сказал я. – Доброй тебе сиесты, кузен.

– А тебе спокойной ночи, Артур.

Фигура Диониса растворилась в тумане. Я немного задержался у зеркала, чтобы посмотреть, вправду ли у меня воспалённые глаза, но когда туман расступился, я с удивлением увидел в зеркале не собственное отражение, а Брендона – в карминовом халате, со всклокоченными волосами и сердитым взглядом.

Сначала я несколько раз моргнул, решив, что от усталости у меня пошли глюки. Но нет – Брендон был реален, к тому же чертовски зол.

– Привет, Артур, – сказал он. – Вот чудеся. Я же вызывал тебя через Самоцвет.

– Должно быть, моё зеркало перехватило вызов, – предположил я. – Только что я разговаривал с Дионисом.

– А я – с Морганом. Он то ли рехнулся, то ли что-то задумал.

– А в чём дело?

– Просил уступить ему место Отворяющего на завтрашней церемонии.

– Ага… И как это аргументировал?

– Не слишком убедительно. Нёс какую-то чушь о престиже, о положении при дворе. Дескать, мне это ни к чему, всё равно я твой брат, а он отставной регент и теряет свой былой авторитет.

– Глупости! – фыркнул я. – Ведь он знает, что завтра я назначу его первым министром.

– Вот то-то же. Так я ему и ответил, но он продолжал упрашивать, чуть ли не умолял. В конце концов я послал его к чёрту. Определённо, у него крыша поехала.

Я задумчиво покачал головой:

– Нет, он в своём уме. Часа два назад Морган ушёл от меня вполне нормальный. Мы с ним болтали о пустяках, и теперь я припоминаю, что ненавязчиво, как бы между прочим, он расспрашивал меня о функционировании камней. Боюсь, он что-то замышляет.

– Пробраться к Источнику?

– Похоже на то. Особо Моргана интересовал характер связи Знака Мудрости со Знаком Силы в момент активирования контуров. Если эту связь предельно усилить, образно говоря, «зацепиться» Знаком Мудрости за Знак Силы, то… Нет, сейчас я туго соображаю. Мне нужно выспаться.

– Ты так и не спал?

– Нет.

– Это плохо. Скоро твоя свадьба и коронация, а глазища у тебя ещё те.

– Не беда. Я смотаюсь в Безвременье и там хорошенько отдохну. А что касается Моргана… В общем, когда проснётся Бренда…

– Я не сплю, Артур, – будто из-за спины Брендона раздался немного приглушённый голос сестры. – Разговаривая с Морганом, брат так злился, что разбудил меня.

– Где ты?

– Не беспокойся, я в своей спальне. – Изображение в зеркале поплыло, смазалось, и вместо Брендона появилась Бренда в короткой ночной рубашке. Она отступила в сторону и указала на разобранную постель. – Как видишь.

– Извини, сестричка, – смущённо пробормотал я. – Просто мне было странно услышать вас обоих через одно зеркало.

– Это всё наша связь, – отозвался Брендон; теперь уже его голос звучал на заднем плане. – Ну, ладно. Я пошёл спать, а вы разбирайтесь, что делать с Морганом. Пока.

– Пока, – сказали мы с Брендой.

После короткой паузы сестра произнесла:

– Брендон отключился.

– Кстати, – спросил я, – почему он так зол?

Бренда улыбнулась:

– Ему снилась Дана, а Морган некстати вмешался.

– Ага… Значит, вы видите одинаковые сны?

– Иногда. Когда снится что-нибудь приятное… либо гадостное.

Я набрался смелости и спросил:

– А твоё замужество каким было сном – приятным или кошмарным? Почему Брендон пьянствовал и накачивался психотропными средствами?

Бренда закусила губу. На её лице появилось страдальческое выражение – и я мигом вспомнил, что точно такое же лицо было у Брендона, когда он мимоходом упомянул о муже сестры.

– Не сейчас, Артур. Давай поговорим об этом в другой раз.

– Но поговорим, – настаивал я.

– Обязательно, – пообещала она. – Но позже.

– Добро. Что ты думаешь про Моргана?

– То же, что и ты.

– В таком случае, держи его на прицеле. Лучше всего в момент коронации на пару секунд парализуй его.

– Так я и сделаю, а потом извинюсь перед ним. В сущности, Морган хороший парень, только чересчур амбициозен.

– И ещё. Подумай на досуге, где бы надёжно припрятать камни. Морган только первая ласточка, а по мере становления Дома число желающих овладеть Силой будет возрастать в геометрической прогрессии.

Бренда в задумчивости наморщила лоб.

– Я уже анализировала эту ситуацию, Артур. Вывод неутешительный: для охраны Источника необходим по меньшей мере один адепт на каждую тысячу обычных колдунов. Боюсь, мы открываем шкатулку Пандоры.

– Она уже открыта. И не нами, а Колином и Бронвен. Назад пути нет, начинается новая эра.

– Или наступает конец всему, – мрачно заметила Бренда. – Может быть, так и погибли прежние колдовские цивилизации – овладев Силой Источника.

– Может быть, – не стал возражать я. – Но это ещё не повод впадать в отчаяние. Будем надеяться, что мы окажемся умнее наших предшественников. – Я снова зевнул. – Спокойной ночи, сестричка. Я уже засыпаю.

– Приятных сновидений, брат, – сказала Бренда и прервала связь.

Я не стал дожидаться, когда зеркало обретёт свои нормальные физические свойства. И так было ясно, что я чертовски устал, поэтому я призвал Образ Источника и дал ему соответствующую команду. Очутившись под зелёным небом Безвременья, я бухнулся ничком на лиловую траву и сразу же погрузился в желанное забытье. Последня моя мысль была о Дейдре – я не хотел снова проснуться в её постели.