Текст книги "Проклятье рода Юсуповых (СИ)"
Автор книги: Олег Ефремов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Стражники заметили мелкого парня и уже решили остановить его, но Петр обогнал бояр, дабы его все увидели.
– Что холопы, совсем белены объелись, своего царя, вернувшегося во дворец, не узнаете? Думаете задержать, как какого-то оборванца? Плетей захотели? – он повернулся к сзади идущим мужикам и, увидев в их глазах узнавание, а еще и страх, ехидно улыбнулся. Стража бухнулась на колени перед своим государем.
– Хорошо, что признали, не будет вам плетей. А теперь сопроводите меня к моей матушке, – самое сложное было сделано, осталось заново понять и запомнить всех людей, с которыми прежний Петр Алексеевич был знаком лично…
* * *
Пока ждете новую главу, можно почитать интересное произведение автора:
Покорители разломов, про двух девчонок в одном теле притворяющимися парнем с читерским даром, остановкой времени
/work/273107
Глава 10
Царский дворец
Наталья Кирилловна уже не ела четвертые сутки. Она дала сама себе слово, что не достойна ни есть, ни пить, раз не смогла уберечь собственного сына, царя всея Руси. С утра она уже не могла встать с кровати, силы начали оставлять безутешную мать. Ни уговоры, ни запугивания скорой смертью от голода, не срабатывали. Женщина угасала, смотря упрямо в потолок. Братья заходили по несколько раз в день, пытались подбодрить сестру, но она с ними не разговаривала. Именно они не смогли уберечь Петрушу от покушения, а потом найти его тело, дабы похоронить. Иван и Афанасий испытывали чувство вины перед сестрой, но прошлого изменить уже не могли. Бросать сестру в беде также не хотели и заходили к ней в палаты, как только выдавалось свободное время от поисков.
Сейчас они снова забежали проведать, говоря о том, чтобы сестра не сдавалась и верила в живого сына, которого они день на день найдут, чего бы это им не стоило.
В этот момент открылась дверь, в комнату вошел Петруша собственной персоной, застыв на проходе.
– Вот, о чем я и говорил, нашелся твой сын, как и обещали, – с облегчением выдал Иван, не совсем понимая, что только что сказал. И только после этого до него дошло, что на пороге стоит собственный персоной, сам Петр Алексеевич.
– Да, Петруша, проходи, не стой в дверях, а то сквозняка напустишь, – выдал на автомате Афанасий, и только после этого уставился на паренька, который прикрыл за собой дверь.
В комнате установилась гробовая тишина. Парнишка, увидев двух мужиков, которые его хорошо знали, и женщину, лежащую в кровати, немного растерялся.
– Здрасти, – выдавил он из себя, совершенно забыв, как его учил Гришка. В этот момент Наталья Кирилловна повернула голову и забыла, как дышать, не веря собственным глазам.
– Петруша, живой, – тихо проговорила она, и силы ее покинули. Мать потеряла сознание от потрясения. Сын подошел к женщине, приложив руку к шее, проверил наличие пульса. Почувствовав сердцебиение, обернулся, к стоявшим позади, мужикам.
– Только не переживайте, с ней все в порядке. Почему-то переволновалась, но скоро очнется, – немного растерянно проговорил парнишка, догадываясь, что женщина была, по всей вероятности, его матерью. Ну, то есть, матерью прошлого Петрушки, душа которого покинула это тело, оставив пустую оболочку.
– Петр Алексеевич, зачем же так резко вы появились. У вашей матушки могло отказать сердце, – отмер Иван Кириллович, до сих пор еще не веря в возвращении молодого царя.
– Что-то не подумал, – пришел в себя Петр и вспомнил советы друга. – Почему слегла моя матушка? Не здоровится? Что говорят целители?
– Голодать надумала Наталья Кирилловна и слегла от горя и недомогания, – вторым отмер Афанасий.
– Что за горе у нее приключилось? От чего изволила матушка голодать? Фигуру блюдет? – сначала спросил, а потом по округлившимся глазам понял, что спорол чушь.
– Петр Алексеевич, вас же уже не надеялись найти и посчитали мертвым, – Иван развел руками.
– Рано вы меня схоронили. Я вот долго лежал без памяти, а потом очнулся и… заблудился в лесу. Долго кружил, не мог найти дорогу назад, – эту версию они придумали с другом заранее.
– Как же вы целую неделю без еды провели в лесу? И почему вас дикие звери не подрали? – усомнился Афанасий в правдивости слов молодого царя.
– А вы хотели бы, что меня съели дикие звери? – что-то не предполагал Петька, что ему будут задавать провокационные вопросы, поэтому первым решил наехать. Ведь лучшая защита – это нападение.
– Что ты, Афоня, говоришь, зачем мучаешь моего Петрушу? – подала голос Наталья Кирилловна, очнувшись. – Петенька подойди, я тебя обниму.
Блудный сын подошел к кровати, склонившись. Матушка обняла и тихонько начала плакать, не желая отпускать свою кровиночку. Через минуту у Петька затекла спина от неудобного положения, да и как-то стыдно было перед женщиной, чье тело сына он занял.
– Не я такой, жизнь такая, – чуть слышно прошептал парень, стараясь сам себя оправдать. Чувств любви к незнакомой женщине он не испытывал, но и неприязни, как таковой, не было. А уж чуточку постоять в неудобном положении он мог и потерпеть. В какой-то момент Петька представил, что на этом месте была бы его настоящая мать, убитая горем, и вот он неожиданно возвращается. Как же она была бы ему рада! И вот тут слезы жалости, от того, что с его матерью такого уже не случится, потекли из глаз градом. Братья, видя столь слезливую сцену, потупившись, вышли, не став мешать воссоединению матери с сыном…
В палатах Софьи Алексеевны атмосфера была полностью противоположной. Мебель не выдерживала многопудовых кулаков юной царевны, разбиваясь в щепы. Женщина крушила все, что подворачивалось ей под руку. Норов у амбициозной регентши был совсем не кротким. А сейчас она узнала, что младший брат оказался жив, и сам добрался до дворца.
– Как эти остолопы могли не прибить мелкого засранца? – новый комод, еще пахнущий свежей краской, которой проморили дуб, разлетелся на несколько частей. Мебель в покоях Софии менялась довольно часто. У нее был магический дар, которого многие боялись. Она, когда гневалась, впадала в состоянии берсеркера, и ее сила увеличивалась многократно. Остановить ее в таком состоянии было крайне сложно, поэтому сейчас никого в этой половине дворца не было. Уже неоднократно Софья в гневе прибивала и калечила простых слуг, да и не слуг тоже. Все, кто попадался под горячую руку царевне, этой самой рукой и огребали. Через два часа Софью отпускало, и она просто вырубалась, где бы не находилась, а потом редко помнила, что натворила. Ее в такие моменты пытались оградить от воспоминаний, но на самом деле боялись, что царевна снова впадет в состояние немилости. Все, кто ее окружали, старались быть бесплотными духами и поменьше попадаться на глаза.
– Опять душегубка буянит? – конюх Остап забежал на кухню к сестре Марфе. – Как же они обедать-то за одним столом будут? Она же там всех поубивает, ежели что не так пойдет?
– Эх, ежели поубивает – это пол беды, может успеют убёгнуть. Тут недавно один подозрительный крутился, чай бы что худого не удумал? – кухарка сильно распереживалась. Первыми страдали всегда подневольные. Ведь кто обвинит бояр или служивых? Всегда вину скинут на тех, кто не сможет ответить и постоять за себя. Марфа чуяла серьезную беду, но ничего не могла поделать.
– Думаешь травить Петрушку будут? – сразу догадался брат о подставе. – Бежать тогда тебе, сестра, надо.
– Может обойдется все? Или предупредить мальца стоит? – Марфа не знала куда ей идти. Близких, кроме брата, у нее не было.
– Не дадут и приблизится, будь уверена. За ним сейчас столько присмотра, что за преступником каким отродясь не было, – брат покачал головой. – Давай вместе рванем в Воробьевку. Два дня пути, но туда нас искать не потащатся…
Петька наконец-то добрался до своих царских палат. Развязав веревки заплечного мешка, выпустил домового, приговаривая.
– Домовенок, домовой, охраняй мой дом родной. От потопа, от пожара, от воров и от угара, от ветров и урагана, от ущерба и изъяна, – проговорив какой-то детский стишок, Петька не увидел Митрофана, как ожидал. Мешок был абсолютно пуст. Он его потряс на всякий случай. Остаться во дворце без поддержки Гришки и мелкого духа, царю было реально ссыкатно.
Весь дворец стоял на ушах, царь нашелся! Поэтому поводу предстоял большой пир во дворце, на который должны были прибыть все бояре, купцы и воеводы. Готовились угощения, варилось пиво, накрывались столы. Петька в своих палатах умирал с голоду, никто не озаботился принести ему еды. По дороге паренек подъел все припасы и сейчас ждал пира в его честь.
Правда ему принесли большую деревянную бадью, и в нее сейчас служанки таскали горячую воду. Они были не против потереть молодому царю спинку, вот только Петька до сих пор был в обеих жизнях девственником и немного комплексовал по поводу своего детского тела. Оставшись один, он начал смывать с себя накопившуюся грязь. В этот момент появился Митрофан, усевшись на кровать и свесив ножки.
– Домовой, где пропадал? Я думал, что ты остался в лесу и не добрался до дворца, – с облегчением вздохнул парнишка, сам себе намыливая спинку.
– Тут, по дворцу прошвырнулся, посмотреть, как обстоят дела. Хреново, однако, – он покачал ножками. – Убить тебя хотят, прямо за ужином, ироды. Не дадут нам хорошо поесть, – не на шутку расстроился Митрофан.
– Да я с голоду сейчас сдохну, даже убивать никого не придется, – с досады парень ударил кулаком воду, разбрызгивая ее по всему полу.
– Не удалось узнать, к сожалению, куда именно добавят отравы, поэтому нужно будет действовать иначе, – вот сейчас домовой реально подал надежду. – Надо будет подменить еду между твоими блюдами и блюдами сестрицы. Пока я не разрешу есть и пить, ничего не бери со стола.
Настроение у Петра поднялось, теперь он не ощущал себя таким одиноким, как полчаса назад. Он понял, что матушка его не защитит, а вот мелкий домовенок может. Хотя бы вовремя предупредить. Домывшись, молодой царь, надел чистые одежды. Расчесал и уложил темные кудри назад. После чего служанки позвали его к столу.
По итогу пира в честь возвращения царя, праздник планомерно перешел в похороны. Правая рука Софьи Алексеевны, воевода, обеспечивающий безопасность царевны, скоропостижно скончался. По итогу расследования было выявлено отравление бледными поганками в супе. Сестра, увидев, что ее план снова провалился, начала приходить второй раз за день в неистовство. Все бояре стали поспешно благодарить за угощение и убираться восвояси. Еще один царь, Иван Алексеевич, от греха подальше, поспешил в свои покои. Петру захотелось поговорить со своим сводным братом, дабы понять, что он за человек, и стоит ли его серьезно опасаться. Да и в покоях Ивана было сейчас менее безопасно, чем в своих собственных.
Пока сестра разносила столовую, ломая столы и стулья, братья вместе поднялись в хоромы к Ивану, в которых было темно и затхло.
– А почему ты не открываешь окна, не впускаешь света? – сильно удивился Петр, чихнув, так как в нос ударил сильный запах ладана.
– Я болею, если забыл, давно болею. Сквозняки и яркий свет мне противопоказаны, – он прошел к большой кровати и забрался в нее, укутавшись в одеяло. А еще в комнате царил бардак или творческий беспорядок. По всей видимости, слуги сюда тоже не любили заглядывать. – Что ты хотел? Ведь не просто поболтать о моем здоровье?
– Ну, хотел спросить совета у брата. Что мне делать, кажется, меня сегодня хотели отравить? – это был провокационный вопрос, который мог дать понять, на какой стороне находился Иван.
– Уходить отсюда и как можно подальше, это мой совет. Сестра не остановится и все равно придумает способ, как тебя извести, – широко улыбнулся какой-то бледный и худой на вид братец.
– Так она хочет оставить на троне своего кровного брата, и управлять тобой, как марионеткой? – продолжал провоцировать он Ивана.
– Кем управлять, что за слово заморское? – как-то без эмоционально поинтересовался Иван. Общество Петра его явно тяготило.
– Как куклой, я ведь прав? – стал более тщательно следить за словами парень.
– Не совсем. Она для начала избавится от тебя, а потом, скорее всего, от меня, если к тому времени не подохну, – закашлялся болезненный брат. – Сама выберет себе мужа, мари…о… куклу, одним словом, чтобы править страной единолично, – криво усмехнулся Иван.
– Хреновая у нас с тобой сестра. Как долго болеешь? Какие симп…признаки болезни у тебя? Что целители говорят? – очень странно выглядела сама болезнь парня.
– Магическая она. У меня странный дар, который никто распознать не может. Вот когда его применяю, начинаю умирать, – Петр посмотрел на брата более внимательно. Он уже походил на живой труп, обтянутый кожей. Глаза наливались кровью, лопались капиляры, словно тот по ночам долго не спал.
– И как проявляется дар? Расскажи, я ничего об этом не помню, по-видимому, сильно ушибся головой в лесу, – Петька был не в курсе какие отношения у Петра до этого были с братом.
– Ты никогда и не спрашивал, ни о моем здоровье, ни о даре, – еще раз усмехнулся Иван. – Я плохо усваиваю обычную еду, меня постоянно рвет. И сейчас, скорее всего вырвет, как ты уйдешь. А дар, похожий на дар сестры, только без гнева. Я становлюсь сильнее и могу быстро перемешаться, но потом становится еще хуже. Поэтому стараюсь меньше двигаться, совсем его не употребляя, дабы не окочурится окончательно.
– А ладаном окуривают, чтобы не пахло рвотой или отгоняют злых духов? – что-то уж очень подозрительным его дар показался. Словно и не дар вовсе. – Также не можешь долго находиться под солнцем, становится хуже?
– Откуда ты знаешь? А, на охоте видел в прошлый раз, как я весь день просидел в шатре, – брат сам придумал причину моего подозрения.
– А вот в лесу не хотелось ли тебе чего-то иного? Крови, например, – брат замер и очень удивленно посмотрел на него. – Приносили же мертвые туши, истекающие кровью?
– Мне показалось, что схожу с ума, поэтому приказал меня пораньше доставить во дворец. Хотел крови, ты угадал, – парень с надеждой посмотрел на Петра. – Если знаешь, что за дар у меня, скажи, не томи.
Вот тут Петр сильно смутился, ведь это не дар вовсе, а последствия укуса, скорее всего. И то, что Иван обращается медленно в нежить, жаждущую крови, процесс не обратимый. Петька, хоть и не испытывал братских чувств, но пугать родного человека, не строившего против него коварных планов, не хотел. Если бы он был на одной стороне с сестрой, то не выпроваживал бы его из дворца. Да и своего правления Русью Иван не видит в будущем.
– Тебя когда-нибудь кусали? Зверь ли, человек ли? – надо было еще прояснить один вопрос.
– Ммм, да. Была служанка, которая меня мыла. Красивая, молодая, она пару раз меня укусила. После второго раза велел ее казнить, – признался он, как на духу.
– А казнил как? Надеюсь, отрубил голову? – поинтересовался Петька на всякий случай. Не хотелось бы знать, что где-то гуляет мертвая упыриха.
– Да, отрубил. Сестра настояла, что так будет лучше, – и вот сейчас в его голове начала складываться картина из разных кусочков. – Стало быть сестра сама ее ко мне подослала?
– Скорее всего. И теперь ты медленно превращаешься в упыря-кровососа? – все-таки решил открыть брату дальнейшие его перспективы. – А когда обратишься полностью, она и тебе голову снимет, как перекусаешь пол дворца. Когда укусила та упыриха?
Вот тут братцу реально поплохело. Он думал, что дар у него какой-то с дефектом, и если им не пользоваться, то можно жить дальше. А вот сейчас понял, что его уже давно убрали из раскладов, просто он об этом еще не знает.
– Два года назад. Я никогда не был здоровым, но за последние два года почти превратился в мертвеца, сам видишь, – он откинул одеяло, задрал рубаху и показал выпирающие ребра, как у Кощея.
– Так вот кого в будущем назовут Кощеем бессмертным, если ему удастся вовремя удрать, – тихо проговорил Петька, чтобы его никто не услышал. – Многих же ты погубишь, если тебе не помочь.
– А что от этого есть способ исцелиться? Помоги, брат, не хочу быть упырем и этим, как ты сказал, Кощеем, – упс, у него уже и слух стал абсолютным, этого Петька не учел.
– Нужно переливание крови от других людей, но не все так просто, как кажется. Инструментов для этого нет, да и не каждый человек подойти сможет, хотя регенерация в тебе уже есть, она справится с разным резусом фактора, – бормотал Петька, почесывая затылок. – Надо будет посоветоваться, а ты пока ничего не делай и подозрений у сестры не вызывай. Иначе не сносить тебе головы раньше времени.
– Хорошо, сидеть буду тихо. Плевать на факторы, у меня раны заживают, как на собаке. Какие инструменты нужны? Закажем в кузнеце, а людей не жалко, прирежем столько, сколько потребуется, – каким-то образом понял смысл сказанного Иван.
А вот последнее высказывание очень не понравилось Петру. И он задумался, а стоит ли помогать этому упырю не по крови, а по сути…
* * *
Продолжение этой истории случится через 200 лет, где вы сможете встретиться с потомками главных героев.
Читаем «Грелку» /work/272162
Глава 11
Знакомство с суккубом
У православных людей каждое воскресное утро появилась христианская традиция, посещать церковь, дабы очиститься от грехов. И здесь даже члены царских кровей должны были отстоять утреннюю молебну под заунывное песнопение батюшек. Наталья Алексеевна вместе с Петрушей под надежной охраной шли к паперти перед собором. Простой люд расступался по сторонам, давая проход царской семье. По бокам сидели убогие, нищие и блаженные, просящие милостыню. Взгляд Петра зацепился за вихрастого грязного парнишку, который широко улыбался прохожим, останавливающихся дабы кинуть ему монетку. Петька еще ни разу в прошлой жизни не подавал, а теперь ему отчего-то захотелось это сделать. Он попросил мелочи у матушки и подошел к мелкому подростку, бросив горсть в шапку.
– Благодарствую, Всемилостивейший Государь, буду молиться за ваше здоровье, – снова улыбнулся паренек, отчасти чем-то похожий на Гришку. Вероятнее всего, его открытая улыбка, по которой соскучился Петька, притянула к пареньку. Всю службу Петька делал вид, что молился, но на самом деле думал о том, как выжить в этом непростом для него мире. Выйдя из храма господня, ноги сами понесли к парнишке. Он и второй раз бросил монет в его шапку.
– Вот, ничего не меняется, – улыбнулась мать, с любовью глядя на Петрушу. – Каждый раз одно и то же, всегда два раза подает одному и тому же побирушке.
Петька уже начал спускаться, но слова матери его остановили. Такое могло бы быть, если бы это делал один и тот же человек. Но он-то другой, не умеющий давать подаяние, а надо ж, сам подошел, сам бросил, да не один раз, а целых два. Что-то тут не чисто. Развернувшись, поманил к себе вихрастого побирушку. Тот подскочил и бухнулся на землю пред царем.
– Интересно мне тебя расспросить. Приказываю отправиться со мной во дворец, – после этого гордой и величественной походкой Петр пошел за матерью.
Он сочувствовал этому нищему. Недавно сам был в его роли, когда охранники, не впустили его в Коломенское, приняли за беспризорника. Мелкого сопроводили прямо до царских палат. Дружинные вошли вместе с ним, не желая оставлять наедине своего государя с бродягой.
– Рассказывай, как на духу своему государю. Как до такой жизни докатился и почему к тебе подходят чаще, чем к остальным? Отпираться, не имеет смысла, я это точно подметил, – хитро прищурился Петька.
– Не вели казнить, мой государь. Просто я хорошо улыбаюсь людям, вот ко мне и тянет народ, – такое тоже имело место быть. Сейчас, когда парень просто был на коленях и испуганно взирал на служивых, он не улыбался. Петр прислушался к себе. Ощутил, что паренька отпускать по-прежнему не хочется, словно магия какая.
– Я еще спросил, как ты докатился до побирания? Что случилось с твоими родными? – стоять от чего-то перед худощавым подростком в рванных одеждах, стоящим на коленях, было стыдно. Петр прошел и уселся в кресло, дабы не возвышаться так явно. Напряжения внутри стало меньше.
– Мать сильно болеет, лежит и уже вторую неделю, не встает. Отца не помню, а матушка о нем ничего не рассказывала, – равнодушно подросток поведал о своих печалях.
– Есть магия у тебя или матери? И сколько лет от роду? Как звать? – Петька продолжал, даже отойдя подальше, чувствовать что-то, сложно объяснимое.
– Откуда магии то взяться у простолюдинов? Лет одиннадцати от роду, правда никто не дает этот возраст, мелкий слишком. Назвали Есением, Сенькой кличут, – очень связно ответил мелкий, который ну никак не должен был быть таким болтливым и смелым.
– Хорошо, что магии нет. Тогда хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Оставьте нас одних, а ежели услышите крики о помощи, то забежите, – отдал он приказ охране.
Оставшись с пареньком наедине, Петр не стал предлагать ему вставать, раз сам сидел. Это будет нарушением этикета, о чем ему все утро матушка прожужжала.
– Мне скучно одному во дворце. Совсем нет подростков, подходящего возраста. Мне не с кем поговорить, а взрослые либо учат, либо раболепствуют, – молодой царь просто пожаловался совершенно незнакомому пареньку.
– Сочувствую, всем бы ваши заботы, государь, – паренек попытался скрыть усмешку, прикрыв ее ладошкой. Петьке стало от чего-то совестно. Ведь и в прежней жизни и в этой ничем полезным не занимался, только в игры резался.
– Не хотелось ли тебе служить мне, живя рядом во дворце? Сытно есть будешь. Мать целители попробуют вылечить, – сейчас Петька почувствовал себя сначала работодателем, а потом вербовщиком, когда надавил на больную тему о матери.
– Премного Вам благодарен, государь, но не могу оставить матушку одну. Кто за ней присматривать будет? Она же ходить совсем не может, – а вот сейчас парень совсем заврался. Сначала говорил, что слегла две недели как, а теперь и ходить не может. А есть ли вообще мать?
– Врешь и не краснеешь. От чего не хочешь? Скажи, как есть, наказывать не буду, отпущу, ежели не соврешь, – Петьке стало любопытно узнать правду.
Сенька вынул тугой кожаный кошель из-за пазухи и вывалил мелочь на пол. Получилась приличная горка.
– Это только за один день я собрал милостыни. В деньгах не нуждаюсь и могу позволить себе вкусно есть, спать в тепле и даже целителей. Мне важна свобода. Я как ветер в поле, сегодня здесь, а завтра могу уйти куда глаза глядят, – он аккуратно стал собирать монетки, складывая их в кошель. И тут Петр ему реально позавидовал. Ведь денег своих у него не было, и свободой, будучи царем, он не обладал. Вот сейчас ему реально захотелось поменяться с мелким пареньком местами. А еще защемило под ложечкой, когда парнишка поднялся и, пожав плечами, словно извиняясь, решил уйти.
Когда за ним закрылась дверь, чувство одиночества затопило Петьку, словно только что расстался с кем-то близким и родным. Очень похожее чувство испытал совсем недавно, когда Гришка провожал в дорогу, стоя на крыльце.
– Митрофан, домовой, где тебя черти носят? – захотелось ему передать весточку рыжему пареньку, оставшемуся в лесу.
– Что тебе, чай не пожар начался? Ушло это демоническое отродье? – вышел из угла маленький мужичок, которого видели лишь те, кто побывал за гранью.
– Ты про сестру? Не знаю где она, сюда, слава Богу, не заходила, – перекрестился Петр и передернул плечами.
– Нет, я о той, что сейчас вышла и не захотела работать на тебя, – рассмеялся Митрофан, видя вытянутое выражение лица у Петьки. – Это была девчонка, но не совсем, в ней течет кровь суккубы. И они никогда никому не служат, а только подчиняют.
– А почему она тогда не захотела подчинить меня? – Петька встал кресла и начал быстро мерять шагами комнату. – Вот, оказывается, почему меня к ней так тянуло и хотелось дать денег.
– Не тебя одного, всех мужиков, которые проходили мимо. Пока она притворяется грязным мальчишкой, то в безопасности. Именно поэтому она не может жить во дворце, ей здесь не дадут прохода. А если узнают, что вы попали под ее влияние, то отрубят голову. Поэтому свою свободу и возможность сбежать, девчонка ни за что не променяет.
– Теперь понятно ее поведение. А что там с Гришкой? Как мне с ним связаться? Есть ситуация, в которой нужна будет его помощь. Тут брат превращается в упыря и нужно полное переливание крови, – Петька немного успокоился и уселся за стол. – Записку сможешь ему доставить?
– Если совсем небольшую. Его сейчас нет в избе, он отправился в Воробьевку за продуктами. И еще там эпидемия среди скота началась, – поделился новостями Митрофан, залезая на стол и наблюдая, о чем пишет Петька.
– Хочу, чтобы он сгонял в прошлое и посмотрел момент переливания крови. Я немного представляю, как это сделать, но вот что использовать, не имею ни малейшего понятия, – продолжал что-то писать на маленьком листочке парень. – А потом пусть дует срочно сюда, иначе мы получим еще одно чудовище, которое навряд ли сможем остановить.
Митрофан забрал записку и исчез прямо со стола, провалившись в иное измерение. А Петр взял первую попавшуюся книгу, лежавшую у него на столе, и только сейчас уразумел, что не понимает, о чем в ней написано на старорусском языке.
– И как мою записку прочтет Гришка? А если мне нужно будет подписать какой-либо документ? Или прочесть указ? – вот сейчас волосы зашевелились на голове у молодого царя. Он абсолютно не мог ни читать, ни писать, и это могло выдать его с головой.
В этот момент к нему в палаты зашли его кровные дядьки, Афанасий с Иваном и велели одеваться.
– Ну, молодой царь, раз вы смогли выстоять службу в храме, то и тренировки надобно продолжить, – сделали они неутешительные для Петра выводы. А он понятия не имел, как в реальном мире сражаться ни при помощи холодного оружия, ни при помощи ружья какого…
Гришка, проводив молодого царя в дорогу, присел на крыльце, задумавшись о будущем. Все припасы, мука и крупы у него закончились уже с неделю. На одном мясе, которое приносили звери, тоже долго не прожить. Надо было выбираться в люди и как-то там становиться полезным. Сейчас Гришка уже немного умел лечить животных, но и только. До людей ему было ой как далеко. За человека, загубленного, могут не только побить, но и убить в сердцах. Бабке доверяли, у нее смертных исходов было очень мало. И в таких случаях она сразу разводила руками, говоря, что помочь не сможет, но делала все возможное и невозможное.
Белка спустилась с ветки и пригласила в чащу. Гришка поднялся и отошел от поляны, ведь здесь были владения духа бабки Ягоды, и лесовик не мог нарушать ее границы.
– В твоей деревне скотина начала дохнуть, надо спасать, а то вся деревня без животинки останется, – прошелестел лес листьями на ветру.
– Вот и дело нашлось. Только бы справиться, а то снова побьют, – усмехнулся Гришка, не став возвращаться назад. Котомку он Петьке одолжил, а припасов в избе не осталось совсем.
В Воробьевке все жители стояли на ушах. Дохли и парнокопытные, и куры с утками. Хозяева запирали животинку в хлевах, не выпуская на выпас, чтобы они не перезаражались друг от друга. Это немного тормозило падеж, но животные продолжали умирать. Нескольких людей отправили в Коломенское за коновалом, дабы тот прибыл и остановил мор. Многие сейчас вспомнили бабку знахарку Авдотью и ее внука, Гришку, которого они прогнали в лес, на съедение волкам, а избу сожгли. Теперь все в деревне ощутили свою вину перед ними, но было поздно, расплата за грехи нагрянула.
В этот момент, когда отчаяние в деревне достигло своего предела, в Воробьевке показался Гришка живой и невредимый. Сейчас он шел вдоль главной улицы, и все, кто его видел, выходили на встречу, дабы убедиться в том, что не призрак. А еще пытались дотронуться, чтобы ощутить живую плоть, совершенно не доверяя глазам. Гришка не таил в себе зла, шел широко улыбаясь, и на душе у всей деревни, почему-то становилось теплее.
Его приглашали к столу, желая накормить оголодавшего сорванца, тем самым хоть немного уменьшить чувство вины. Паренек, взяв несколько пирожков, сразу же отправился в хлев, дабы понять, что происходит.
Перво-наперво он осмотрел животных. Увидел гнойные язвы на теле, которые воспалялись и разносили заразу по крови. Понял, что причину эпидемии надо спрашивать у домовых и абмарников, поэтому попросил оставить его одного, дабы никто не мешал.
Если бы кто еще мог видеть сию картину, то в овине собралась нечисть со всех домов. Они себя вели практически, как люди, спорили, ругались, разводили руками, но не могли найти причину данного мора.
– Давайте вспомним, когда заболело первое животное? – начал собирать информацию парень, к которому постепенно мелкими шагами возвращались воспоминания о прошлой жизни.
– Так две недели назад, когда жители сожгли твою избу, -это многие вспомнили.
– Тогда надо смотреть, что именно пошло не так. Скорее всего в избе было что-то важное, что охраняло эту деревню, – он вспомнил слова Ягоды, что бабка была настоящей ведьмой, но тщательно скрывала свой темный дар.
– Точно, после пожара многие мыши и крысы рванули по соседским домам. Но в каждом деревенском доме есть кошки, которые и не пустили мышей в избы, а вот в хлевах они смогли ужиться, – домовые и амбарники стали догадываться о проблеме.
– Скорее всего в доме была печать, удерживающее серьезное проклятье, а когда его разрушили, то печать спала, а проклятье обрушилось на грызунов, – сделал верные выводы Гришка, – стало быть нужно снять проклятье со всех животных, иначе им ничем помочь не удастся. Накладывать Ягода его худо -бедно научила, а вот снимать проклятья, к сожалению, нет. А возвращаться в избу около суток, так что за три дня еще много животных может погибнуть. Гришка не знал, что делать в такой ситуации. В этот момент среди притихших домовых появился Митрофан с запиской от Петьки. Гришка обрадовался, но прочитав, снова расстроился. Проблемы накладывались одна на другую, а времени не было. Бежать в избу, потом возвращаться в деревню, потом снова в избу, дабы посмотреть прошлую жизнь, и только потом мчаться в царский дворец, это должно было занять шесть суток минимум или неделю.
– Митрофан, у нас проблемы. И выручить сможешь лишь ты один, – обратился к нему Гришка, – надо метнуться к Ягоде и узнать способ снять проклятье с животных.
– Да ни за что в жизни. Она, оставшись одна, меня точно сожрет, как своего домового, – Митрофан стал пятиться, а остальные домовые ему сильно сочувствовать.
– Так скажи, что через день вернусь, как закончу. Она же умная, не станет ссориться со мной, – пытался Гришка достучаться до него, но тот ничего не хотел слышать.
– Если она проголодается, а в доме сейчас ничего нет, что было бы сделано человеческими руками, то я буду для нее пищей, – раскрыл еще один секрет Митрофан про человеческую энергию.
