Текст книги "Проклятье рода Юсуповых (СИ)"

Автор книги: Олег Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

«Какой еще прожектор? Откуда я знаю это слово?» – пронеслось у него в голове, пока возвращалось зрение. В ярко освещенной комнате он увидел рядом с собой белых ангелов без лиц. «Я что умер? Не надо было есть бабкины грибочки. Вот, значит, как старая убивает путников», – как-то обреченно догадался парень, сожалея о собственной глупости.

Ангелы смотрели на него и что-то даже говорили, но понять, о чем они, не было никакой возможности. Белую комнату заливал небесный слепящий свет. «Прав был поп, когда говорил, что после смерти одни души попадают в рай, а другие в ад», – обрадовался Гришка, осознавая, что не таким уж грешным был, раз оказался с ангелами в Раю.

Два года назад к ним в деревню пришли какие-то дядьки в длинных, словно женских одеяниях, с длинными бородами и крестами в руках. Они что-то говорили про своего бога, который один на белом свете, а их боги всего лишь выдумка и ересь. Но в этом они не правы, наши боги может не такие сильные, как у них, но я иногда их видел. А еще они пугали всех жителей деревни. Ежели будем грешить и почитать других богов, то после смерти души попадут в Ад, где черти и демоны. А если примем ихнего Бога, то наши души перенесутся в Рай, где будут веселиться и радоваться до скончания веков.

«Подумаешь, мстил всем жителям деревни, кто его обижал. Не со злого умысла, а дабы восстановить вселенскую несправедливость», – оправдывал себя паренек, абсолютно уверенный в своей кончине. А также он рассматривал небесных созданий, у которых почему-то не было за спиной крыльев, а на лицах были нацеплены белые тряпки. Потом он опустил голову вниз и увидел перед собой голого мужика, то ли мертвого, то ли спящего. В своих руках обнаружил маленький нож, которым легко вспорол брюхо этому, как оказалось, живому человеку. Потекла кровь, которую остальные ангелы стали зачем-то собирать белыми тряпочками. «Они ее пить что ли собираются? Это точно не Рай, что-то тут совсем не весело», – теперь испугался Гришка, что угодил прямиком в Ад.

«Права была, бабка Авдотья, когда говорила, что каждому воздаться за его поступки. Я ее не слушал, а поди ж, душа попала все же в Ад, и мне придется понести наказание», – расстроился Гришка, наблюдая за тем, как сам полез в брюхо, еще не до конца умершему человеку, какими-то железяками.

«Мало того, что убил, еще и съесть его собираюсь», – парень смотрел и ощущал себя одним целым с человеком, который проводил сложную операцию. Понаблюдав довольно длительное время за кровавым процессом копошения во внутренностях пациента, слово само всплыло в памяти, паренек осознал, что спасает человеку жизнь таким странным образом. Еще одно слово, похожее на птичье, крутилось на языке, но вспомнить его не удавалось.

«При чем здесь грачи? Бред какой-то», – память, словно жадный баскак [1], не желала выдавать картину целиком, разбивая ее на мелкие кусочки. В какой-то момент, когда дело подходило к концу, и оставалось зашить нитками живое тело, в глазах сильно потемнело. Гришка теперь со стороны наблюдал, как к мужчине в белом халате, лежащем на полу, подбежали эти самые «грачи». Они его звали по имени, Григорием Дмитриевичем, заглядывали в глаза, трогали шею, но в конце согласились, что тот умер. В этот момент что-то потянуло душу парня назад, вернув в свое законное тело, лежащее на лавке в темной избушке…

[1] – сборщик подати на Руси

* * *

Не забываем добавлять произведение в библиотеку и подписываемся на автора

/work/311520

Глава 5
Возращение Митрофана

Гришке, открыв глаза, было сложно поверить в то, что вспомнил свою прошлую жизнь. Он уставился на горевшую свечу взглядом, полным ужаса.

– Напугался впервой? – засмеялась бабка, – это не сон, не бойся. В любой момент всегда можешь открыть глаза, увидишь, что по-прежнему находишься в моей избе.

– Может это ты наводишь на меня морок, как в первую встречу? – не стал верить паренек древнему духу.

– А ты никому не доверяй, а проверяй. Как думаешь то, что сейчас видел, могла я придумать или нет? Ведь жила все это время здесь, да еще и два столетия назад, – Гриша прикинул и согласился, что те картинки в голове слишком отличались от привычного уклада жизни.

– Ты не томи, рассказывай, хочу посмотреть на чужой мир твоими глазами, только подробнее описывай, – по всей видимости, старухе тоже было интересно заглянуть за грань мироздания.

– Так от яркого света, бьющего в глаза, и ангелах вокруг, думал, что помер. Тебя ругал, что уморила меня, бабка проклятая, – начал в подробностях передавать свои ощущения парень. – Я ведь по живому резал человека, копался в его внутренностях, что-то отрезал, соединял, скреплял и сшивал. А потом сам умер то ли от усталости, то ли Бог ихний за такое деяние покарал на месте. Эти «грачи», как упал, словно птицы слетелись ко мне, говорят сердце не выдержало, и «сгорел на работе» из-за того, что хорошим человеком был. Что это значит?

– А то, что тебе досталась душа целителя, смелого, но глупого, – рассмеялась, словно не смазанная телега, бабка.

– Это что получается, этим «грачом» был я в другой жизни? – парнишка никак не мог поверить в только что увиденное. – И еще какие-то слова замудренные вспоминаются. Понимаю, что они значат, а вот объяснить не могу, нет здесь этому аналогов…

– Вот опять новое слово, как повтор означает. Нет ничего похожего здесь и сравнить не с чем, – попытался осознать новое слово парнишка и постарался запомнить.

– Не спеши с этим. Душа установила связь с твоим прошлым. Думаю, она начнет постепенно восстанавливать твои воспоминания, – бабка Ягода поднялась со скамьи, словно собралась уходить.

– Я не хочу больше есть мухоморы и смотреть ужасные картины, – Гришка не мог до сих пор переварить увиденное.

– Ежели хочешь новых знаний, то придется, но не в ближайшее время, а то точно отравишься, – стала она таять, словно утренний туман…

Гришка сидел на лавке и пытался понять, нужны ли ему вообще новые знания или нет? Вот совсем не так он представлял себе получение нового опыта, не по локти в крови в чужом теле. Тряхнув головой, словно желая развеять стоящую перед ним картину, он переключился на домашние дела. Достав муки, замесил тесто, поставив в теплое место на печи, дабы подошла опара. Решил напечь пирожков с кислой клюквой и с оставшимся гусем на дорогу, если все же решится завтра отправиться в указанном бабкой направлении. Пироги-это дело не быстрое, поэтому мысли у парня снова возвращались в собственное прошлое. Ему не хватало того, с кем можно было бы поговорить. Если не спросить совета, то хоть отвлечься от тяжелых дум. На ум приходил лишь домовой Митрофан, которого он оставил в пустом доме. Покружив еще по избе около полчаса, парень все же решился призвать своего домовика, понимая, что это новое жилище ему очень не понравится. Достав волосы из его бороды, сжег на пламене свечи, призывая нового хозяина в дом.

В углу послышалось кряхтение. Зажглись два глаза в темноте, а потом возник небольшой обросший старичок, с ужасом оглядывающий свои новые владения. Он пробежал по полу, заглянул в каждый угол и потом недоуменно уставился на того, кто его призвал.

– Извини, я не собираюсь оставлять тебя в этом разрушенном доме с протекающей крышей и сгнившими полами, – Гришка опустил глаза, – пока остановился временно в этой избе. Идти мне некуда, а вопросов много, на которые хочу найти ответы.

Чтобы как-то задобрить маленького старичка, у которого начал дергаться глаз, парень пододвинул к нему миску с кислыми ягодами. Пироги только были поставлены в печь.

– Какого хрена ты лешего к себе не позвал, или кикимор болотных не надергал для общения? Они бабы глупые, но выслушать могут, – продолжал ворчать домовик, оглядывая свои новые владения и недовольно качая головой.

– Хорош ворчать. Скоро пироги с уткой подойдут, может подобрее станешь? – намекнул на угощение паренек. – Лучше расскажи, что за четыре дня произошло нового?

– Так бы сразу и сказал, что угостить меня хочешь. Чтобы не голодал тот, кто всю жизнь тебе помогает новостями и советами, да и за домом приглядывает, – сменил гнев на милость Митрофанушка. – Сваты три дня назад заявились к Светке. Она прямо светится и постоянно о тебе вспоминает, кстати хорошим словом. Говорит, что жалко, если сгинешь почем зря, из-за глупости деревенских людей.

– Три дня молоко скисало у всей деревни, – улыбнулся домовой, – это мы все выражали протест жителям, ведь они избавились от ведуна.

– От кого? От ведуна? Это я что ли ведун? – рассмеялся Гришка, который никак себя в этой роли не мог представить.

– А кто ж еще? Если бы они знали о том, что ты с нами общаться можешь и просьбы передавать, то самый настоящий ведун был бы, – паренек задумался над словами домового. А ведь он даже бабке Авдотье, при жизни, о своем умении общаться с духами, нечистью и домовыми ни разу не говорил. Его в деревне и так считали полоумным за его постоянную улыбку и странные советы. И он считал, что новость о возможности говорить с нечистью, вообще настроит против него всех окружающих.

– Нее, меня бы тогда давно выгнали в лес, несмотря на заступничество целительницы, – не согласился Гришка с доводами домового.

– Может и так, они уж больно злые на тебя ходят, все никак не могут успокоиться. Все неудачи в жизни на тебя списали. Даже то, что пьяный Иван намедни баню спалил, не закрыв заслонку. Хотя тебя уже в деревне не было. Банник Федька не стал подсказывать и подталкивать глупого пьяного идиота, сказав, что лучше поживет у дальних родственников, но за беспечность нужно платить.

На душе у Гришки стало намного теплее, слушая простые деревенские новости от домовика. Он разлил чай и достал пирожков из печи.

– А еще деревенские сообща решили, если ты через неделю не вернешься, то сожгут твой дом, дабы он им глаза не мозолил, – откусив пирожок выдал новость Митрофан. Его ворчание поначалу было напускным, ведь через несколько дней он вообще остался бы без дома, став блуждающим злым духом. – Совесть, видите ли их мучает за то, что отправили ребенка в лес на съедение волкам. А пустой дом им об этом каждый день напоминает.

– Так ты притворялся, что недоволен этому дому? – широко улыбнулся Григорий.

– Почему притворялся? Это не дом, а халупа, но временно пожить здесь согласен, – признав, что лучше так, чем никак.

– Вот и как мне помогать людям, если они злые и хотят лишь своей выгоды? – этот вопрос сейчас не давал пареньку заснуть. Когда-то, в другом мире, он пожертвовал собственным здоровьем и жизнью ради других людей. Это показалось ему большой глупостью.

– Так и не помогай за просто так. Делай это тогда, когда за это заплатят, или сам того захочешь, – а ведь правда, не обязательно быть как бабка Авдотья или тот мужик «сгоревший на работе». Почему до такой простой истины не мог Гришка сам додуматься, он не понимал.

– Но лучше что-то уметь, дабы можно было помочь, чем ничего не уметь, раз этого никто не заслуживает, – выдал еще одну прописную истину мудрый старичок.

– Хочешь сказать, что мне нужно стать целителем, как моя бабка? – искренне удивился мальчишка очевидному решению, которое он никак не хотел принимать до этого.

– Ну, до нее тебе, как до луны. Упустил ты время, когда она могла тебя чему-то научить, – покручинился Митрофан, – но видел тетради, куда бабка для тебя все свои знания на будущее записывала. Все боялась, что умрет, а тебя так ничему и не научит.

Гришка достал их из своего нехитрого скарба и бережно разложил на столе.

– Мне спешить некуда. Никто нас с тобой не ждет. Скоро дороги просохнут, поднимется трава на лугах, распустятся цветы. Насобираем целебных сборов, насушим побольше, приготовим нужные отвары и мази про запас, а потом выйдем к людям, – принял верное решения Гришка. – За лето изучу все записи и стану целителем, пусть и начинающим.

– Ну, вот, давно бы так. Да и дом тогда надо починить, раз останемся здесь, – потер руки домовой, по-хозяйски снова оглядел свои владения.

– Тогда еще попробую получить при помощи старухи новые знания от того «грача», благо мухоморы еще остались, – окончательно принял решение парень обосноваться на лето в этом доме.

– Что еще за старуха? Ты не говорил, что здесь еще кто-то живет с тобой, – как-то странно насторожился Митрофан, – злобным духом пахнет, но никого не вижу.

– Ты прав, это дух бабки Ягоды, она практически материальна, но появляться может раз в три дня. А еще она прапрапрабабка моей бабки Авдотьи, так что живу у родственницы, так сказать, – у домового кусочек пирога изо рта упал на пол от сильного удивления.

– Так какого лешего ты молчал? Если она до сих пор таит злобу на людей, то может и тебя извести, и меня сожрать запросто, – не на шутку испугался Митрофан. – Может, ну эту учебу, пойдем найдем нам новый дом?

– Неее, бабка злобы не питает. Хочет помочь мне вспомнить свою предыдущую жизнь в другом мире. Проклятье матери притянуло чужую душу в мертвое тело, вот я и ожил. А теперь начинаю понемногу вспоминать слова и понятия, которые давно позабыл.

– Помню тебя синего и не дышащего, так что может быть она и правду говорит, – согласился домовой, – да и мать сильная ведьма была, целую грозу с дождем вызвала своим проклятьем.

– Ты что-нибудь знаешь о старухе Ягоде, что жила тут две сотни лет назад? – злыми духами просто так не становятся, и пареньку хотелось помочь бедной бабке обрести покой.

– Я конечно давно живу, более ста лет, но о ней только слышал от своей бабки, – Митрофан попросил налить еще чаю, рассказ был не быстрым. – Жила в одном селе молодая ведьма, получившая свой дар от своей бабки. Та ее успела всему обучить, что умела перед смертью. Так вот эта Ягода как вошла в ведьмовскую силу, могла и дождь с грозой вызвать, и вредителей с полей извести, и охранку на дом или деревню от злых духов поставить. Потом могла магией, как излечить людей, так и уморить. К ней с разных деревень за этим и приезжали люди. Она для начала их выслушивала и решала, кому жить, а кому умереть, – вспоминал подробности домовой, подслушанные за разговорами людей о тех временах.

– Так вроде ничего такого не делала, почему же стала злобным духом? – пока ничего предосудительного не услышал парнишка.

– Ты сам говорил, что люди по своей природе злы. К ней стали с разных деревень съезжаться с просьбой убить одного злобного завоевателя, который никого не жалел. Много народу он погубил за зря. А девок перепортил и того больше. Вот и ведьма решила, что на свете без него будет спокойнее. Сильное проклятье наложила на изувера. Но для реализации магии нужно время. Сами люди и рассказали этому душегубу, что девка в деревне обещалась его извести.

– Так он ее убил? А потом и сам умер? – пытался Гришка предугадать события.

– А смысл ему было убивать ведьму? Ему надо было, чтобы та сняла проклятье для начала, – Митрофан тяжело вздохнул. – Он держал ее при себе, как собаку. Кормил костьми со стола и насиловал каждый день, избивая и наказывая. Ее потомство пошло от этого душегуба и сильной ведьмы. В итоге она сошла с ума и начала просто проклинать всех, кого видела. Обезумела от горя, когда насильник сказал, что убил ее детей. Он ей соврал. Ведьма прокляла его так, что он издох через неделю, после чего наложила на себя руки. Смысла жить в этом бесчеловечном мире для нее не осталось. Но и уйти с тяжелым сердцем за детей и ненавистью к людям она не смогла. Поэтому и по сей день живет в качестве сильного злого духа.

– Ну, не такого и злого. Я выкормыш бабки Авдотьи, и ко мне она относится, как прапраправнуку, так она сама сказала, – Гришка вспомнил, что старуха в первую встречу пыталась его накормить с дороги и даже при помощи магии обогреть. – А что необходимо духу, чтобы искупить грехи и уйти в свет? – поинтересовался паренек у того, кто точно знал на это ответ.

– Так нужно ей помочь кому-нибудь, чтобы на душе полегчало, – пожал плечами домовой, – ну, или обучить кого-то, чтобы тот помог другим людям. Так она восстановит баланс добра и зла, нарушенного ей же. После этого сможет покинуть этот бренный мир, оказавшийся слишком жестоким.

Гришка задумался над вселенской несправедливостью, случившейся с бабкой Ягодой, его матерью и им самим. И сейчас в его силах попробовать помочь злому духу обрести покой. Поэтому он решил остаться и научиться всему, что успеет за это лето.

Найдя цель и смысл своего существования, Гришка заснул, как младенец. У него был четкий план, к которому он собрался приступить с завтрашнего дня…

За пару дней будущий целитель составил список трав, которые у него были. Их еще бабка Авдотья впрок запасла и смолола в порошки. И список тех трав, которых недоставало. На дворе стоял травень месяц, когда появляется первая зелень, распускаются подснежники, гусиный лук, первоцветы, будра, на болотах калужница зацветает, кислица, ландыш, лютики, медуница и еще много чего… Парень хорошо знал, как выглядят цветы, и где их можно встретить. Поэтому бродил по лесу, болотам и оврагам, собирая цветы и раскладывая что-то для просушки, а из некоторых сразу варил отвары. На третий день явилась бабка и сразу почуяла домового.

– Какого лешего в мой дом позвал этого бесполезного нахлебника? От него здесь все равно никакого толку не будет, одни волосы по дому, – ворчала старуха, но нападать на мелкую нежить не стала.

– Познакомься, бабка Ягода, с моим домовым Митрофаном. Он всю жизнь служил твой прапраправнучке добрым делом, – представил домовика злобному духу. – Дом наш на днях сожгут, ему жить станет негде, пусть временно поживет с нами. Да и говорить мне необходимо хоть с кем-то, раз решил на все лето остаться тут.

– Ты серьезно хочешь остаться? – оглядела бабка травы, которые подвесил над печкой, – смотрю целителем собрался заделаться, как Авдотья?

– Да, надо стать полезным и нужным, чтоб хоть ценить начали, а не гнали отовсюду, как безродную шавку. Буду ведуном-целителем, раз уж способности и записи имею, – рассказал о своих планах старухе. – Говорят, что ты сильной ведьмой была, может научишь чему?

– Смотрю ты сразу хочешь отхватить кусок от всех пирогов, а не подавишься столько знаний изучить за столь короткое время? – бабка присела за стол и взяла пирожковое угощение. – Могу сделать тебя еще и ведьмаком, о чем лучше будет никому не сказывать. Ты, я так думаю, мою историю уже знаешь. Дура была молодая, хотела всем помочь, от плохого избавить. А вот кто бы меня пожалел? Никто не рискнул спасти меня из плена, все боялись супостата. Вот и обозлилась на тех, кому раньше помогала. Если пообещаешь мне, не станешь показывать моих способностей людям, то научу обязательно. А ежели убить кого надо, то делай это быстро, лучше ножом, а не магией. А вот проклятье будешь использовать только на болезни, от которых требуется избавиться. А все это дело прикрывай травничеством, как делала это моя прапраправнучка. Поэтому Авдотья была всеми любима и уважаема.

Гришка впервые узнал, что его бабка тоже была ведьмой, но скрывала свой дар ото всех. Они оба молчали о своих магических способностях, о которых узнали лишь после смерти.

– А времени другого у меня не будет, так что постараюсь осилить все. По осени нужно будет выбираться к людям, иначе замерзну тут. Поэтому помоги, чем сможешь, – попросил паренек новых знаний. – А еще хочу по максимуму вспомнить прошлую жизнь. Там я лечил другими способами, было бы любопытно узнать.

– Тогда жуй гриб и отправляйся в самое начало прошлой жизни. Посмотри, как именно ты лекарем стал, – протянула она сушеный мухомор пареньку…

От автора: книга пишется медленно, но можно перепрыгнуть на 200 лет вперед и почитать о потомке Юсуповых в книге «Грелка» /work/272162

Глава 6
Первый опыт

В этот раз не было никакого слепящего света. Увидел себя в какой-то комнате, где были и другие дети, одетые все одинаково. Мы сидели за столами и что-то писали в тетради с полосками. Рядом со мной сидела девочка, и с высунутым кончиком языка, выписывала какие-то закорючки, совсем не похожие на те, которым меня учила бабка. Впереди стояла женщина и чертила белым на черной доске эти самые закорючки, называя их буквами.

«Это я удачно попал. Очень важно научиться языку в прошлом мире, вдруг нужно будет прочитать что-то важное, а я не смогу», – около часа выводил в чем-то похожие буквы, зная теперь название каждой. Следующим часом мы учились читать. Это мне сейчас давалось намного быстрее, чем тому пареньку, в чьем теле я находился. К концу урока уже умел читать по слогам, даже быстрее чем остальные малыши. Да, все в комнате были меньше, чем я сегодняшний, лет этак семи, восьми. А вот на следующем «уроке», вспомнил, как называлось сие обучение, учился складывать цифры. Эта наука мне давалась откровенно плохо. В деревне мы редко считали больше десяти. А тут складывали и отнимали двойные числа. А еще мне понравились книжки с картинками, женщина называла их учебниками. Жалко, что управлять телом не мог, был лишь сторонним наблюдателем. А как хотелось эти учебники забрать с собой, чтобы рассмотреть в моем мире их полностью.

После уроков поиграл с ребятами на пустыре, погонял круглый мяч, жутко понравилось. Даже подумал, что мог бы этой игре научить деревенских, но видно уже не судьба. Потом, вдоль леса отправился домой. Шел и насвистывал веселую мелодию вдоль каменной дороги. Мимо проносились железные банки, в которых сидели люди и смотрели на меня. Они приближались с шумом, от которого хотелось бежать в лес и прятаться, но мальчишка не обращал на них ровным счетом никакого внимания.

«Почему он не боится этих монстров? Может те не опасные? Или парень слишком бесстрашен?», – через десять минут воспоминание догнало меня. «Машины», – вот как назывались эти штуки, я сам мог управлять такой. Они могут быть опасны, если встать на их пути, когда быстро едут. Не успел подумать об этом, как проезжающая машина резко попыталась остановиться, но все равно не успела. Послышался визг какого-то животного, угодившего под «колеса». Паренек бросился к машине, дабы посмотреть на бедолажку.

Под колесами оказался взрослый шакал, скулящий на всю округу. Ему машина отдавила ногу. Парень бесстрашно взял обезумевшее животное на руки и отнес в траву, рядом с дорогой.

– Песик, потерпи, я тебе помогу залечить лапку, – уговаривал он скулящего шакала. Тот даже на какое-то время перестал скулить, странно посмотрел на паренька, гладящего его по голове. То, что раньше я был парнем смелым, это уже понял. А вот то, что безрассудным, гладящим дикое опасное животное, не имел понятия. Шакал был всего лишь вполовину меньше самого парня и мог запросто его убить или просто подрать.

Мальчишка собрал широкого лапника, связав его веревочкой со своего ботинка. На ветки ели уложил шакала, которого до сих пор называл собачкой и отправился назад, откуда мы только что пришли, волоча за собой самодельные волокуши.

Возле здания с красным крестом остановился, постучался. Вышел мужик, одетый в белое и с удивлением уставился на шакала, которого мы притащили.

– Дяденька, врач, – ох, ты ж, так вот как эти, в белом, назывались, – помогите бедной собачке, на нее наехала машина. Возможно у нее есть хозяин, который будет переживать.

Мужик поскреб только начинающую расти бороду, явно не зная, что ответить мальчишке.

– У него скорее всего нет хозяина, кроме лешего, – он хмыкнул, оглядывая бедное создание, которое перестало скулить и старалось притвориться мертвым.

– Тогда я его возьму домой и продолжу лечить сам, – не мог сообразить паренек, о чем ему намекал врач.

– Давай я сделаю твоей «псине» укол, он поспит, а я осмотрю его рану, – мужик ушел и вернулся с какой-то странной штукой в руке, а после вколол острием в ногу животному. Потом взял, выглядящего дохлым шакала, и унес в дом. Мальчишка пошел за ним и уселся на лавке у двери. Через какое-то время, врач вынес перевязанного шакала белыми тряпками и уложил на лапы ели.

– Вези его в лес. Кость я ему соединил и шину наложил. Если бы он два, три дня не сорвал повязки, то кость начала бы срастаться. Но это животное привыкло жить в лесу, так что тащить его в дом не советую, – меня удивило слово «шина», хотя прекрасно понимал, о чем врач говорил. И еще догадался, что паренек принес шакала в лечебницу для животных.

– Спасибо, дядя врач, я присмотрю немного за песиком, а потом отнесу его в лес, – честно пообещав, мальчишка поволок волокуши снова в сторону дома.

Когда вечером родители парнишки вернулись домой, то застали престранную картину. Дикий зверь лежал посреди комнаты сына. Мальчишка пытался того уговаривать не снимать бинты, иначе лапа не заживет. Но кто бы еще слушал, зверь пытался зубами содрать повязки.

Хладнокровию родителей, смотревших молча на эту картину, можно было позавидовать.

– Гриш, а ты в курсе, что это не собака? – спокойно поинтересовался отец.

– Да, дядя врач пояснил, что ему лучше жить в лесу, – также спокойно ответил сын. – Но в таком состоянии я его не отпущу.

– Тогда на ночь не оставляй его с собой в комнате, а то вдруг он захочет тобой перекусить, да и блох может принести, – заботливо дала мать совет сыну, попросив через пол часа выйти к ужину.

Парень продолжил бороться с клацающими челюстями, которые хотели сорвать повязку с ноги. А родители за дверью спорили, что делать в этой ситуации.

– У парня проснулся дар исцелять других, он может стать в будущем врачом, не надо его сейчас пугать, – отец настаивал на том, чтобы дать сыну позаботится о страдающем звере.

– Пусть лечит кошек, щенков, даже белок или птиц, но не шакала, который может его сожрать в два счета, – мать так-то была права. Семилетнему парню рано было оказывать помощь дикому зверю.

– Тогда сама ему об том скажи, пусть выкинет больного в лес. Возможно он тебя послушает, – усмехнулся отец.

– А вот этого я сделать не смогу, – она тяжело вздохнула. – Если он сможет выкинуть шакала в лес, то и от дара откажется так же легко. И не продолжит нашу династию медиков.

Когда парень отлучился поужинать, то шакал завершил свое дело, окончательно сорвал с ноги повязку и зализывал рану.

Мальчишка хмуро посмотрел на своего болезного и тяжело вздохнул. Кинув тому кусок мяса, подождал, пока тот съест. Потом взяв веревки, прижал зверя коленями к полу, стянул веревкой морду. Далее перехватил путами передние лапы, а потом и задние, обездвижив шакала, смотрящего на него сильно удивленными глазами.

– Вот так надо было поступить с самого начала, – объяснял сам себе парнишка, – иначе я не напасусь на тебя чистых бинтов.

После чего стал по новой заматывать ногу шакалу, намазав до этого какой-то зеленой жидкостью. А я решил вернуться в свой мир, просто открыв глаза.

Первое, что накатило, после увиденного, это сильное одиночество. По сути, в отличии от паренька, я был сиротой. А вовремя путешествия в свой прошлый мир, почувствовал любовь и заботу родителей. Этого сейчас, после смерти бабка Авдотьи, особенно не хватало. Из глаз непроизвольно потекли слезы. Словно, я только что снова лишился семьи.

– Так и думала, что вспомнишь родителей, – послышался скрипучий голос Ягоды, – ты поплачь, это поможет пережить утрату.

– Грустно, что нет людей, которые бы меня любили и ждали, – всхлипнул Гришка, – вспомнил своих прежних родителей. Мы вместе ужинали за большим столом и много говорили. А еще они были врачами, то есть целителями по-нашему. У меня впервые прорезался дар, и я спас шакала.

– А новый опыт какой-нибудь вынес? – поинтересовался дух бабки.

– А то, научился читать и писать по-ихнему. Надо срочно все записать на бумагу, пока не забыл. И знаю, как можно зверю излечить перелом лапы, – похвалился паренек своими успехами.

– Тогда может начнешь целить зверей, лесовик поможет в этом, – подкинула идею старуха.

– Можно и со зверей начать, думаю они не сильно от людей отличаются, – согласился Гришка, доставая перо и тетрадь, оставленные парню Авдотьей.

– Тогда я пойду, раз ничего интересного ты больше в том мире не видел, – собралась уходить бабка.

– Погоди, видел машины, сейчас нарисую, – вспомнил парень, что его сильно поразило. А потом он к ним отнёсся спокойно, когда припомнил, как водил это чудо.

– Ух, ты ж, какой страшный монстр на странных круглых лапах, жрущий людей, – удивлялась старуха, смотря на рисунок. – Поди бегает медленно, убежать можно.

– Нет, эту «машину» люди сами создали из железа, чтобы в него залазить и ехать, как на телеге, – рассмеялся Гришка, понимая, что с виду машину можно легко принять и за монстра. – А еще дороги камнем выложили без единой кочки, гладкие и длинные. И вот на этом, они очень быстро едут по каменным дорогам при помощи круглых колес.

– Чудно и не понятно. На лошадях же проще, дороги строить не надо, они и по проселочным вполне себе скачут, – так-то бабка была права.

– Ну, возможно, людям удобнее в этих «машинах». Там тепло даже зимой, и музыка играет, – припомнил Гришка свою серебристую машину, которой сильно гордился.

– Время мое на исходе, пойду я. Через три дня буду, начну учить тебя магии проклятий, – попрощалась Ягода и растаяла, как туман…

В большом деревянном дворце с утра царит необычное возбуждение. Софья Алексеевна принимает благородных женихов, сватающихся к русской княжне. Много даров молодой невесте преподносят одни из сильнейших родов на Руси. Вот только согласиться на брак с одним претендентом, означает отвергнуть другие, что может сильно обидеть и настроить против себя большую половину сторонников. Хитрая княжна, приняв дары, по старинному обычаю организовывает охоту, где по результату и будет выбран суженый. Это никоем образом не умаляет достоинства остальных, позволяя всем на равных конкурировать друг с другом.

– Маменька, я завтра обязательно должен участвовать в охоте, – влетел Петруша в покои бывшей императрицы, – там даже Федька будет, правда только в качестве наблюдателя.

– Петенька, ну какая охота в твоем возрасте? Подрасти немного, потом хоть всю живность в округе перестреляй, – не хотела мать отпускать ребенка туда, где шальная пуля могла предрешить ход истории.

– Я обязан показать, что не слабее этих расфуфыренных женихов. И мне по силам править Россией, – топнул ногой десятилетний подросток, стоя посредине покоев и настаивая на своем желании.

– Так ты и так правишь, вместе с братом и сестрой. Зачем тебе что-то кому-то доказывать? – постаралась отговорить неразумное дитя матушка.

– Я хочу подстрелить хоть зайца, хоть утку, а если повезет, то и покрупнее добычу. Может и кабанчика завалю, – мечтательно прищелкнул языком юный царь, еще ни разу, не выезжающий на охоту.

– Даже не проси, и Софью попрошу, чтобы не брала тебя с собой, – повысила голос любящая мать, пытающаяся защитить собственного сына.