Текст книги "Искатель, 2014 № 10"

Автор книги: Олег Быстров

Соавторы: Петр Любестовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Действительно, – рассеянно улыбнулась Софья, – впечатляет. И оклад твой теперь?

– Ну… – самодовольно потупился инженер, – мы сможем съездить в отпуск в горы. Вдвоем. Например, в швейцарские Альпы – отличный сервис, классные отели, лыжи… Это круто!

Действительно круто, подумала Софья. А Швейцарию не иначе сыр навеял. Эх, Залеский, если ты и локомотив, то тащишь не туда. Не по тому маршруту.

– Обожаю Альпы. – Сказала так, будто проводила там каждый сезон, и любовник купился.

– Я понимаю, Сони, тебя этим не удивишь, но до отпуска могут появиться и другие возможности. – Залеский подался через стол. – Мы заканчиваем уникальную разработку… – Он перешел на шепот, будто в комнате были посторонние и кто-то кроме Софьи мог услышать его слова. – Портативный привод для съема витакса! Представляешь?! Это ж революция в сфере купли-продажи! Аналог ви-клети размером с чайное блюдце. При контакте с полем начинает перекачивать витакс в заданном количестве. Долой чеки, жетоны, векселя и расходники, все прочие бумажки на витакс, которые сегодня в ходу. Которые можно подделать, фальсифицировать, украсть, потерять и прочая, и прочая! Да такое и происходит сплошь да рядом – и теряют, и крадут. А тут – пришел, сбросил походя сколько нужно единичек – и свободен! Хоть деньги получай, хоть еще что…

– Действительно, – призывно улыбнулась Софья, – удобно. Ты у меня такой умный, Игорь.

Редкое обращение по имени означало крайнюю степень доверия и знак к переходу ко второй части вечера.

– Я в душ, – проворковала она, вставая из-за стола. – Как-нибудь потом еще расскажешь мне про ваши изобретения? Это так интересно!..

– Конечно! – Залеский сглотнул, но не оттого, что во рту была пища. Бархатные обертоны в голосе Софьи вызывали у него совершенно непроизвольные физиологические реакции. – Я расскажу тебе все интересное, что у нас творится. Только не плещись долго, не томи…

Софья благосклонно кивнула и улыбнулась – подождешь, чем больше разогреешься, тем активнее будешь в постели. И что-то стоящее мелькнуло в рассказе инженера, что-то зацепило в этом хвастливом перечислении трудовых побед и достижений. Ну и ладно, успеется. Главное, не спешить…

6

Вик выбрался из норы. Преследователи – полицай с контролером – сбились со следа, а ищейка, как видно, остался в машине. Не захотел бегать по грязи, обувь пачкать. Хотя понять его можно, свою задачу он выполнил – цель указал, а дальше дело гончих: загнать и повязать. Но не сложилось на этот раз. А на таком расстоянии и эксперт его локализовать не сможет.

Патрульные пошли куда-то в южном направлении – значит, ему на северо-восток. К ближайшему автобусу, и в город. Нужно срочно сбрасывать добычу, иначе чужой витакс начнет перетекать в собственное поле, переполнять его, растягивать. Ничего хорошего в таком случае не будет. Это в клети адаптированный витакс реагирует с полем по принципу «ключ в замок» и ассимилируется. А «сырое переваривание» чревато самыми неприятными сюрпризами. Бывало, в результате этого процесса становились инвалидами, никакие подпитки потом не помогали. А бывало – лишались жизни.

Вик бережно нес свое тело по скользкой глинистой тропинке. Только что кульбиты крутил, прыгал по лужам, что твой орангутанг, но сейчас чувствовал – время гимнастических упражнений прошло… Ресурс организма выработан, и выносливость – даже его феноменальная выносливость – на пределе. Только-только добраться бы до места.

Он вышел к разбитой дороге. В предместье машины редкость, но ему повезло. Не успел подумать, в какой стороне искать автостанцию, как из-за поворота вырулил древний мотоцикл «Иж» с коляской. Абориген предместий в дождевике с островерхим капюшоном уверенно правил своим нещадно тарахтевшим аппаратом в нужном Вику направлении. На поднятую руку отреагировал, остановил раритет, но, разглядев, что Вик весь в грязи и мокрый насквозь, сажать пассажира в люльку не торопился.

Однако сотенная решила вопрос, и скоро тягун убедился, что мотоцикл в условиях предместья, да еще в такую погоду, самый выгодный вид транспорта. Там, где автомобиль – если только это не вездеход – непременно застрял бы в жидкой грязи, абориген на своем древнем байке, выписывая замысловатые петли, уверенно преодолевал раскисшую хлябь.

Вик трясся в люльке, крепко ухватившись за стойку, стиснув зубы, чтобы не растерять их на ухабистой дороге, и прикидывал, где бы ему сбросить витакс. Обычно он сдавал добычу в неприметном кафе «Шесток», где хозяином был Валерка Безменов. Вик знал его со времен бесшабашной юности, когда и прилипло прозвище «Шестопер» к драчливому и отчаянному парню. Удар его набитого кулака был действительно сравним с ударом страшной шипастой дубинки.

С тех пор много воды утекло. Шестопер остепенился, обзавелся собственным кафе, а в тайнике задних помещений установил клеть и бойко скупал ворованный витакс. Вик договорился с Валеркой и на этот раз, но теперь первоначальный план летел к черту. «Шесток» далеко, на другом конце города, почти у Центра. Добраться туда тягун просто не успевал. Зато рукой подать до известного адреса: неказистого домишки, по внешнему виду которого в жизни не скажешь, что здесь могут взять витакс..

Абориген, услышав адрес, кивнул, и скоро они подъехали к нужному месту. Кособокое строение с ветхой верандой, чердаком под протекающей крышей и ставенками с облупившейся краской посреди захламленного, заросшего двора. Справа, в глубине, – сарай, чуть дальше запущенный огород. Никому и в голову не придет, что здесь нашли прибежище высокие технологии. Тем не менее это было так.

В подполе стояли новейшей конструкции ви-клеть и банковские канистры длительного хранения по пятьсот лет ви-такса каждая. А в неказистом с виду, но крепком и добротном. изнутри домике и в сараюшке-развалюшке (что тоже было сплошной видимостью) – боевики с автоматами. Потому что была это территория Грома, командира отряда Неукротимых. И база была его – обустроенная и защищенная.

С тех пор как люди начали интенсивно обмениваться и торговать витаксом, мир будто спятил. Он и раньше не был идеален, этот мир. Где вы видели истинную демократию и по-настоящему равные возможности для всех? Но теперь изменилось отношение к самому понятию «жизнь».

Каждый, кто имел деньги, активно скупал витакс. Ни ценные бумаги, ни недвижимость не шли в сравнение с купленным долголетием. Вновь образовавшиеся ви-банки открывали номерные счета, на которых скапливался витакс на многие тысячи лет жизни. Таких держателей называли бессмертными, и это было недалеко от истины.

Другие увидели в продаже собственных годочков чудесную возможность поправить финансовое положение. Ну действительно, если находятся охотники продать почку – одну из двух – или долю печени (не говоря уже о донорах крови), то почему бы не обменять на деньги несколько лет собственной жизни? Особенно если ты молод, здоров и старость с ее немощью и болезнями кажется полной абстракцией. Уделом других, чужих, несчастливых людей, не имеющих к тебе никакого отношения.

Доходило до абсурда: появились чудаки, предпочитавшие существовать за счет регулярной сдачи витакса. По принципу: проживу коротко, но весело. Таких называли коровами, и Вик не понимал их логики. Хотя спросите любого, крепко подсевшего на иглу наркомана – загадывает ли он себе долгие лета?

Здравомыслящие граждане – разумное большинство – сохраняли традиционные денежные сбережения и открывали, наравне с этим, скромные счета в ви-банках. Они называли себя формалами: тщательно следили за здоровьем, регулярно сканировали поле и видели в накоплении витакса возможность продлить жизнь и обеспечить старость.

Криминал занимал в новом мире собственную нишу, и тут было все понятно. Однако нашлись и другие: те, кто делал из сложившегося положения вещей трамплин во власть. Иногда, почитывая газеты, Вик не мог сдержать смешка: политики перекачивали витакс со счета на счет десятками и сотнями тысяч единиц. Какому тягуну такое по силам?!

Партия Ограничителей существовала вполне легально. Программа их декларировала абсолютный контроль над распределением витакса государством (или специальными народными комиссиями). Ограничители ратовали за создание социальных фондов по типу пенсионных – для помощи больным и престарелым, за ограничение коммерческого оборота витакса и многое другое. Были у этих идей сторонники, были и противники, но внутри партии выделилось крайне левое крыло – Неукротимые.

Эти ребята стремились решать вопросы силовыми методами: формировали бригады боевиков, совершали налеты на ви-хранилища, не брезговали грабежами и вымогательством, но трясли исключительно держателей крупных ви-счетов. В том числе, активно скупали витакс у тягунов. Платили даже более щедро, чем теневые перекупщики, но и контакты с Неукротимыми несли в себе риск куда больший, чем отношения с обычными барыгами. Госбезопасность нещадно выслеживала членов группировки и с ними не церемонилась.

Вик относился к экстремистам спокойно. Некоторые их методы не признавал и осуждал, другие считал благородными. Лично знал несколько тяжелобольных людей, получающих поддержку из копилки Грома. Он и раньше сливал здесь добычу, хотя лишний раз в гости к боевикам старался не попадать. Однако сейчас другого выхода не было. Гром оказался ближайшим владельцем клети, в какое-либо другое место вор уже просто не успевал.

Тягун вылез из мотоциклетной коляски, водитель тут же дал по газам и скрылся в пелене дождя. В ближних домиках если не знали, то догадывались, какие опасные соседи расположились под боком, и любопытства не проявляли: ни одна занавеска не колыхнулась на окнах. Вик приблизился: на совершенно деревенского вида калитке красовался современный домофон. Нажал кнопку и произнес условленную фразу.

Вышел мрачного вида жилистый мужик, лишь слегка прикрывающий полой плаща обрез замечательного калибра. Глянул хмуро и кивком головы показал, мол, следуй за мной. Мужика так и звали – Мрачный, они были знакомы, и поэтому никаких дополнительных паролей не потребовалось. Вообще же, Неукротимые неукоснительно соблюдали конспирацию.

Внутри избушка имела вполне жилой вид. Просторная комната, у стены письменный стол с компьютером и ворохом каких-то бумаг, над столом полка с книгами. Гром слыл человеком не только грамотным, но и образованным. В другом углу комнаты высились двухъярусные нары на четыре лежанки, стоял стол для еды, рядом буфет с посудой и шкаф. Везде чистота и почти армейский порядок. У стола сидел сумрачный человек и прихлебывал что-то из алюминиевой кружки.

Мрачный прошел и сел с ним рядом. Вик не сомневался, что на чердаке вполне может находиться пулеметный расчет, а в неказистом сарайчике – вооруженная до зубов боевая тройка. Да и те, что сидели за столом, были людьми непростыми. Опасными они были людьми, и это чувствовалось.

Гром сидел у письменного стола с раскрытой книгой. Какие уж там материи изучал командир революционной бригады: может, социологию, а может, физику поля и его составляющих (с него станется!), но выглядел он как вожак банды моторизованных хулиганов. Двухметрового роста детина в кожаной куртке-косухе, с гривой спутанных волос, перетянутых ремешком, шикарными бакенбардами и грубоватым, но по-своему красивым лицом. На звук шагов Гром развернулся вместе со стулом, закинул ногу за ногу и закурил сигару.

– Ну, заходи. – Предводитель одного из самых опасных отрядов Неукротимых смотрел выжидательно. – Давно не виделись. С чем явился?..

– Витакс возьмешь? – сдавленно просипел вор. Держать добычу стало невыносимо: еще немного, и начнутся процессы ассимиляции – витакс стоял уже в глотке.

Гром оценил ситуацию мгновенно:

– Мрачный, открывай подпол, наш гость на сносях! Зови Опера! Пусть разрешит беднягу от бремени…

Тут же невесть откуда появился парнишка в пиджачке, по виду недоучившийся студент. Мрачный юркнул за нары, открыл врезанный в пол люк, и они всей гурьбой – Опер, Мрачный, Вик – скатились по лестнице в подвал.

– Плата по обычным расценкам! – успел крикнуть вдогонку предводитель.

Операция прошла быстро и без потерь. Клеть у подпольщиков была отлаженная и самой последней модели. Вик освободился от витакса и наконец-то вздохнул свободно. Оказалось тридцать единиц, Мрачный тут же расплатился.

Наверху Гром налил Вику пива в высокий стакан.

– Хороший куш, – глянул он вприщур на бледного тягуна. – Ты ловкий вор, Вик. Обычно твои собратья сбрасывают до двадцати единиц – тринадцать, семнадцать, и это считается богато. А ты тридцатку как с куста! Издалека тащишь?

Вик коротко поведал о своих приключениях. Не видел смысла скрывать, да и хотелось после пережитого напряжения похвастать хоть перед кем-нибудь удачной операцией.

– Вот я и говорю, – покивал Гром. – Ловкий ты парень и умелый. Предлагаю потаскать витакс мне. Не барыгам этим вонючим сдавать, хапугам ненасытным, а мне. Пойдет твой хабар хотя бы на благое дело.

– Это ты что ж, на службу меня нанимаешь, что ли? – усмехнулся Вик. – Может, жалованье начнешь платить? Или по дружбе…

– У меня не служба! – оскалился Гром. – Сюда люди сами приходят, по велению сердца. Справедливости искать. Уж извини за высокие слова… И дружбу я с ворами не вожу, ничего общего у нас с вами нет и быть не может. Просто изменить пока ситуацию не могу – некогда с вами, блатными, возиться. Есть задачи посерьезнее.

– Понятно. Слыхал, недавно чьи-то хлопцы прихватили одного из функционеров фракции Умеренных. – Вик невинно посмотрел в глаза главаря. – Тот вроде взятки витаксом брал. Высосали до донышка, а тело на автобусную остановку выложили. С припиской: мол, вор, и воровал у своих. Это куда как серьезно…

– Правильно сделали, – спокойно парировал Гром. – И чужого больше не возьмет, и краденое вернул.

– Так я ж тоже вор, – развел руками Вик. – Сограждане мне минутки жизни своей не в дар преподносят, не продают даже – сам беру.

– Потому и не будет между нами никогда дружбы, тягун, – заключил экстремист. – Придет время, и с вами разберемся. Но пока хоть какая-то польза…

– Лучше останемся при своих, – примирительно выставил ладонь Вик. – Вы сами по себе, я сам по себе.

– Смотри, не ошибись в выборе. Чтоб поздно не было, – значительно выговорил предводитель Неукротимых с внешностью байкера. – Но моя клеть для тебя открыта. Обращайся.

Через десять минут замызганный пикап покинул промокший насквозь дворик. Гром посылал Опера в Центр по каким-то своим надобностям, и тот любезно согласился подбросить Вика. А еще спустя недолгое время вор покинул машину недалеко от Сосновой улицы. Пять минут хода, и показалась знакомая пятиэтажка, где он вот уже полгода снимал квартиру. Подъезд с раздолбанной дверью: никаких домофонов, никакого металла – небрежно, полосами крашенная фанера.

Вик взялся за дверную ручку.

– Привет, тягун, – вдруг послышалось сзади.

Он обернулся рывком, готовый ко всему. В двух шагах стоял тот самый парень с вокзала: которого он видел у ларьков, который пытался преградить ему путь бегства. И чье присутствие неудобно кололо под ложечкой, наполняло нутро острым чувством опасности – ищейка! ищейка рядом! Стоял с насупленным и злым выражением лица.

Еще там, на перроне, в чертах преследователя мелькнуло что-то до боли знакомое, зацепило сознание, но было не до того: на тягуна открыли охоту, лица и спины мелькали как в калейдоскопе, а парень был среди загонщиков. Но теперь…

– Бас?! – ошарашенно выпалил Вик.

Лицо парня, хмурое и неприветливое, начало неудержимо меняться: удивление сменялось узнаванием, потом проступила радость – и вновь удивление. Хлопнули ресницы за круглыми очками – вместо злобной ищейки на вора смотрел счастливый добрый пес. Только что хвостом не вилял.

– Вик?.. – протянул он.

– Вот так встреча, дружище… – озадаченно заключил вор.

7

Пустырь за домом привлекал неимоверно, притягивал как магнит. Что в сравнении с ним постные развлечения в городском парке? Да еще за руку с мамой – к пруду близко не подходи, упадешь в воду; на качели не лезь, свалишься; далеко не отходи, потеряешься. И так на каждом-шагу…

То ли дело пустырь: заброшенное, свободное пространство, поросшее дикими кустами в рост человека. Во всяком случае, восьмилетнего Витьку эти заросли накрывали с головой. И между упругих стеблей здоровенные валуны, покатые и холодные. И желтые плиты известняка с неровными, щербатыми краями. Здесь здорово было прятаться: залечь между камней, выбрав местечко, где ветви опускаются пониже к земле, – ни за что не найти! А разведчику того и надо: скрытность, незаметность, умение пользоваться рельефом местности.

Посреди пустыря развалины то ли сарая, то ли гаража: с провалившейся крышей и дверью, повисшей на одной петле. Внутри сумрачно и прохладно даже в летний солнечный день, и пахнет пылью и прелью. По углам полусгнившие ящики, рухлядь деревянная, кем-то брошенный разбитый пылесос и сломанный торшер. И куча мест, где при желании можно сделать тайник. Чуть разгрести многолетнюю пыль, вложить в ямку важное донесение или приказ и замаскировать сверху так, что совсем незаметно.

А немного в стороне проржавевший остов легковушки без колес. Дверцы открываются с пронзительным скрежетом, сиденья продавлены, но чудом сохранились руль, рычаги и педали. Потому можно сесть на водительское место и порулить, понажимать на газ и на тормоз, переключая передачи. Правда, втыкается ручка всего в два положения, но это не страшно. Звук мотора чудесно получается голосом – и взрыкивание на старте, и гудение, и надсадный вой высоких оборотов, когда авто летит по автостраде на полной скорости.

Не хватает только закадычного дружка Баса.

Витька с сожалением глянул в манящие просторы пустыря и припустил к дому. Бас жил на втором этаже, как раз под его квартирой. И выйти товарищ уже должен был минут как десять. Да вот все не шел. Витька выбрал камешек – маленький, кругленький, как раз по руке. Меткий бросок, негромко звякнуло стекло. В окне появился размытый силуэт, помахал рукой – сейчас, мол, бегу уже.

Бас выскочил как всегда растрепанный и запыхавшийся. Кудлатая голова и вечная улыбка делали его похожим на веселого щенка. Витька знал: у Баса больное сердце, мама запрещает ему мотаться по пустырю. Боится, что сыну станет плохо во время игры, что он простынет или подвернет ногу, но кто же слушает маму, когда друг ждет и впереди увлекательные путешествия в иные миры. Например, на необитаемый остров – с его пиратами, тайнами, картами и сокровищами. Или в непроходимые дебри Южной Америки или Африки: сражения со страшным людоедским племенем, львы, бизоны, ядовитые змеи. И конечно же, спасение прекрасной принцессы.

Принцесса в их играх присутствовала всегда, но незримо. Лишь образ ее.

– Я книжку прочитал! – первым делом выпалил Бас. – Вот!

Он протянул Витьке растрепанную книженцию, где на потертой суперобложке некто с квадратной челюстью, в скафандре и с огромным блестящим пистолетом в руке прикрывал собой томную красавицу в облегающем платье.

– «Приключения капитана Скаута»! – продолжал друг. – Второй сезон уже! Знаешь, как он дрался на планете Ауэрбан?! Гангстеры гнались за прекрасной Наяной, наследной принцессой Плагин. И шпионы Конвента Трех Планет им помогали, все были против капитана! А он заманил их в район трущоб Катанга, и давай из бластера – бах! бах! бах!..

Витька покрутил книжку в руках.

– Ну и что? Будем опять гонять в гангстеров и галактическую полицию? Так было уже, неинтересно…

– Нет, – покладисто согласился друг. – В гангстеров не будем. Но потом капитан Скаут вместе с Наяной улетел на планету Хаос. Страшно далекую, необитаемую и неизведанную, и жили они там целый год! Пока помощник капитана Драган не вытащил их на своем спейс-скутере! И там было такое!.. – Бас даже глаза закатил от предвкушения.

– Ага! – оживился Витька. – Так мы будем исследовать Хаос?

– Точно! – обрадовался Бас. – Вик, ты будешь капитаном корабля-разведчика, а я твоим штурманом…

– А что сам капитаном не хочешь? – усмехнулся Витька.

– А боязно, Вик, – растерялся Себастьян. – Ты сильный и смелый, а я тебе помогать буду! Вместе мы всех одолеем!

– Да ладно, – смилостивился Витька. – Капитаном так капитаном. Где наша не пропадала…

Так развалины на пустыре превратились в планетарную базу. Из ящиков, что поцелее, мальчишки оборудовали пульт управления. Торшер стал антенной дальней связи, пылесос – энергетической установкой. Самому разному хламу нашлось применение и звучное название. Остов автомобиля преобразился в космический корабль, на котором астронавты прибыли на поверхность Хаоса. Заодно на нем можно было полетать над планетой. Ведь это так просто – представить себе, что в багажнике установлен мощный двигатель на ядерном топливе.

Вик и Бас были счастливы. Каждый ни минуты не сомневался, что враждебная планета будет изучена и покорена, трудности преодолены, прекрасная Наяна спасена, а опасности лишь закалят отважных первопроходцев. И порукой тому были верность и дружба.

– Ну а Наяной у нас будет?.. – посмотрел Вик на Баса.

– Соня, конечно, – улыбнулся Бас Вику. – Жалко, что она не ходит с нами на пустырь…

В комнате на четвертом этаже стандартной панельной пятиэтажки, на приличном, недавно купленном кухонном столе гордо установилась бутылка недешевого коньяка. А также салями на блюдце и лимон – все, что нашлось на скорую руку. Оправившись от первого изумления, Вик затащил друга детства к себе.

Вполне приличное жилье: просторная комната, в одной половине которой поместились кровать и минимум мебели, включающий самое необходимое. Другая же была превращена в мастерскую художника. Мольберт, кисти, краски. У стены стоял почти законченный холст, стоял так, чтобы свет из окна падал прямо на него.

Портрет девушки с узким лицом и чуть вздернутым носиком. Темные волосы зачесаны на одну сторону, будто крыло птицы. Большие серые глаза смотрят дерзко и насмешливо: кажется, еще миг, и она рассмеется в лицо зрителю – звонким, будоражащим смехом.

Проходя мимо картины, Бас будто споткнулся, сбился с шага, но не остановился. Только пробормотал как бы невзначай: «Рисовать, значит, не бросил? А что, похоже…»

Потом сидели, вспоминали прошлое, не сводили друг с друга глаз. О дне сегодняшнем пока молчали, хоть и витал он в воздухе. Присутствовали где-то рядом и незримо – и вокзал, и предместье, и погоня.

– А помнишь, в восьмом классе? – улыбался из-за рюмки коньяка Себастьян. – Этот длинный, из девятого «Б»… Что он тогда про Соньку сказал?

– Да не про Соньку, а про нас, – хмыкнул Вик. – Сказал, что мы с тобой для нее молокососы. Мол, нечего таким шкетам крутиться возле такой девчонки. Ох, и накинулся же ты на него! Храбрый пудель Артемон… Думал, порвешь дылду на куски.

– Ну да, тот был вдвое выше и в полтора раза шире. Если б не ты, покалечил бы, наверное. Ты всегда был мне другом, Вик. Куда потом делся? Поехал учиться и пропал – ни весточки, ни звонка.

– Так получилось, Бас. – Виктор пригубил коньяк, пососал лимон. – Мы ж с мамой вместе уехали, если помнишь. К дядьке. Тот маму все звал, мол, с работой помогу, сына в художественное училище устрою. Ну и поддержу в первое время. А на деле все оказалось враньем. Я этого дядю Славу век не забуду. Деньги за проданную квартиру забрал, дескать, ему еще отец был должен, а нас выгнал за порог, будто бездомных собак. Как хотите, так и живите. Что делать? Возвращаться смысла не было – жилье продано, устроиться некуда. Сняли комнату. На экзаменах я провалился, а мать слегла…

– Возвращались бы! – горячо воскликнул Бас. – Мы б вам помогли, чем смогли. Не чужие же!

– Именно что – чем смогли, – невесело усмехнулся Вик. – Сами-то не больно богато жили, еще и нас с матерью тянуть. Нет, обратной дороги не было. Устроился разнорабочим на фабрику. Платили гроши, на лекарства для мамы не хватало, на витакс тем более. Еле перебивались. Короче, умерла мама через полгода. Хоронил ее муниципалитет.

Бас смотрел в стол, Вик – на оконное стекло, по которому барабанил дождь. Тишина повисла в комнате – между бутылкой конька и портретом. Между прошлым и настоящим, сказанным и невысказанным. Между вором и ищейкой.

– И остался я один. – В голосе Вика прозвучала застарелая тоска. Потом спохватился: – Твоя-то мать как?

– Жива. Побаливает, как все пожилые люди, но пока держится.

– А твое сердце?

– Тоже не фонтан. Без витакса не протяну. Но, пока мне выдают казенный, жить можно. Паек, так сказать…

И вновь неловкая пауза.

– Ну да… – протянул Вик. – А у меня так и вышло: об учебе пришлось забыть. За один только вступительный экзамен нужно было отдать тогдашний мой годовой заработок. Ходить вечно в работягах тоже не хотелось. А потом жизнь повернула по-своему. Способности открылись…

– Так и у меня – способности, – тихо проронил Бас. – Что делать будем, дружище?

– Ходить по разным сторонам улицы, – так же негромко ответил Вик. – Дружить, встречаться, пропускать по рюмочке – с удовольствием. Только в нерабочее время. А в рабочее – у тебя свой заработок, у меня свой.

– Не получится, – невесело улыбнулся эксперт. – Когда-нибудь обязательно окажемся на одной стороне. Этой самой улицы.

– Ты можешь сдать меня прямо сейчас… – криво усмехнулся вор.

– Не могу, – качнул головой эксперт. – Во-первых, ты сейчас чист, я же чувствую. С балансом у тебя наверняка все в порядке. Во-вторых, я бы и там, на вокзале, если бы сразу узнал, полиции тебя не сдал бы. Но и отпускать каждый раз, отводить глаза, обманывать своих – прости, Вик, не смогу…

– Ты можешь дать мне график своих дежурств, – предложил вор, и непонятно было – шутит он или говорит всерьез. – Клятвенно обещаю в твои смены на охоту не выходить.

– Меня поднимают по тревоге без всякого графика. – Эксперт оценил предложение как шутку и не принял ее.

– Как ты вообще оказался около моего дома? – неожиданно заинтересовался Вик. – Я ведь оторвался там, в предместье. Ушел, возвращался кружной… очень кружной дорогой. Неужели чутье привело?

– Наверное, дружба виновата, – улыбнулся Бас еще печальнее. – Слышал я тебя, Вик. Где-то на пределе возможностей, но чувствовал. Как будто зудело что-то в груди… Кружил, кружил по городу – и притопал в конце концов…

– Тебе с такой-то чувствительностью полиция двойное жалованье должна выплачивать, – сморщился тягун. – Хорошо, я подумаю, как лучше сделать. А это значит, скорее всего, мне придется уехать. Жаль, хотел в родном городе пожить. А то и обосноваться надолго…

– Пойми меня правильно, Виктор. На мне мать, да и сам я… того. Без службы не протяну. Я ведь больше ничего не умею, кроме как чувствовать вас, тягунов.

– В том-то и беда, дружище, что и я ни к чему другому не приспособлен. Только тянуть.

8

Залеский ушел рано утром. В концерне с этим было строго, да и новая должность обязывала. Софья нежилась в постели и прокручивала в голове вчерашнюю беседу. Значит, новые конденсаторы. И портативные приводы, заменяющие ви-клеть, устройство громоздкое и неэлегантное. Здорово, конечно, ввел такой привод в поле человека – и качай витакс, сколько влезет! Да только кто ж на такое согласится?!

Ерунда все это. Ну, станет удобнее работать банкирам и приемщикам. Может, еще каким-нибудь специалистам, связанным с витаксом, ну и что? Однако жизнь приучила ее к простой мысли – там, где появляется что-то новое, другим пока неизвестное, наверняка есть возможность поживиться. И сейчас, лежа в расслабленной позе, женщина крутила новость так и этак. Ведь вчера мелькнула какая-то мысль, намек, будто проблеск на воде.

Утреннюю негу прервал телефонный звонок. Оказалось, это Алка, старая подружка и неимоверная сплетница, но Софья всегда отвечала на звонки. Всякая информация, даже если это слухи и хроника полусвета, имеет свою цену. Подруга с ходу, в пулеметном темпе принялась сообщать новости: кто с кем спит, кто поменял машину, кто купил особняк. А вот тот, помнишь, толстый и важный, – продулся в пух и прах на бирже. Софья слушала вполуха, иногда вставляя междометия и короткие реплики для подержания беседы, пока в словесном потоке не мелькнуло нечто любопытное.

– Представляешь, – тараторила в трубку подруга, – моего вчера обокрали! Нет, ну представь – всего-то прошел от офиса до машины, там метров двадцать будет, и на секунду заглянул в цветочный павильон. Цветов мне купил – шикарный букет роз – ярко-алых, мой любимый цвет! – ты же знаешь, как он меня любит! Так вот – павильон, машина, а когда ко мне приехал, на личном счету на пятнадцать единиц витакса меньше…

Под «моим» Алка подразумевала своего нового любовника. Встречалась они чуть больше месяца, но пока подруга была довольна – денег на цацки папик не жалел.

– Может, ошибка? – вяло поинтересовалась Софья. – Напутал твой со счетом, да и все дела?

– Что ты? – ужаснулась в трубку подруга. – Ты не знаешь, какой он аккуратист! Все записывает, везде учет и контроль. Так что никакой ошибки – тягун, представляешь! Да как ловок, собака! Это значит, пока мой котик в павильон заходил и до машины шел, с него пятнадцать дней и сняли. Вот сволочи, когда уже их всех пересажают!

– Тягуны – неистребимое явление наших дней, – усмехнулась Софья. – Одних ловят, другие появляются. А что, у твоего котика последние денечки стащили?

– Ну, ты даешь! – обиделась Алка. Стала бы я с ним возиться, если б у него на счету только и было, что пятнадцать единиц! Там еще кое-что осталось… – голос подруги стал масленым.

– Вот и славно, Алунчик, передавай привет своему котику, – закруглила разговор Софья. – И вообще, не теряйся, звони.

– Ага, от тебя привет передашь, а там глядь – котик уже вокруг твоей ноги трется. Шутка. – Алка нервно хихикнула. – Ладно, увидимся.

Через минуту Софья была на ногах. Когда этого требовали ее интересы, она могла тратить на утренний туалет и макияж минимум времени. А еще через сорок минут элегантная молодая дама заняла столик в маленьком уютном кафе, что славилось своими бесподобными пирожными. Светлый дорогой плащ она небрежно бросила на спинку стула. В волосах, зачесанных на одну сторону, бликовал мягкий свет бра. Заказав фирменный бисквит и кофе, женщина рассеянно поглядывала на редких в это дневное время посетителей.

Спустя десять минут к ней присоединился плотный мужчина в сером плаще, с грубым малоподвижным лицом.

– Ты с ума сошла, Соня, – прогудел он низким прокуренным голосом. – Днем у меня полно дел, еле вырвался на десять минут. Что за срочность?

– Извини, Тихон, – мило улыбнулась Софья. – Ты же знаешь, свои прихоти я не умею откладывать на потом.

– Если бы кто-нибудь из моих подчиненных увидел меня в подобном заведении, был бы крайне удивлен, – усмехнулся мужчина и обернулся к официантке: – Рюмку ликера…