Текст книги "Искатель, 2014 № 10"

Автор книги: Олег Быстров

Соавторы: Петр Любестовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Где живет Архипенко? – спросил Косарев.

– На Заводской, дом двадцать шесть.

Косарев поблагодарил девушку и помчался на улицу Заводскую.

Родители Антона Архипенко были очень удивлены, что их сыном заинтересовалась полиция.

– Антона дома нет, – певучим голосом сказала мать и с нескрываемым удивлением покачала головой. – Он у нас никогда ни с кем не конфликтует. Разве что на сцене, когда играет в спектаклях, – улыбнулась она.

– Где ваш сын был тридцатого июля после обеда?

– Какой это был день? Пятница. По пятницам он традиционно уезжает с друзьями за город, на пикник.

– У Антона есть машина? – спросил сыщик.

– Нет. У его друга есть старый «жигуленок» белого цвета.

– Тридцатого августа они тоже ездили за город? – насторожился Косарев.

– В эту пятницу? – задумалась хозяйка. – Нет. На этот раз Антон никуда не ездил.

– А в чем причина?

– Это лучше спросить у сына? – неожиданно вмешался отец.

– А где можно найти вашего сына?

– Антон на тренировке в Доме спорта. Готовится к соревнованиям. У него черный пояс по каратэ, – ответил Архипенко-старший.

7

Капитан Косарев встретил Антона Архипенко у выхода из спортивного зала. Показал удостоверение.

– Чем обязан? – спросил парень, ничуть не смутившись. – Впрочем, догадываюсь, что вас привело ко мне – пропала Настя Костецкая, идет розыск.

– Кто вам сказал об этом? – спросил капитан.

– Моя однокурсница по училищу Дина Коноплева, подруга Насти.

– Расскажите, как вы подружились с Настей и как расстались…

– Да мы, собственно, не расставались, – сказал Антон. – Просто Настя стала последнее время сама не похожа на себя. Непонятно, что она хотела. Хотя понятно. Всеми фибрами души и тела стремилась скорее умчаться за границу. Спала и во сне видела себя в Италии. Придумала для себя сказку. Ей казалось, что там сущий рай. Я пытался переубедить ее, приоткрыть ей глаза, но она упорно стояла на своей идее фикс. «Что ты будешь делать, когда у тебя закончатся деньги? – спрашивал я. – Ведь у тебя нет там ни родственников, ни друзей, ни работы, ни крыши над головой». – «Пойду работать», – отвечала Настя. «Но без образования и профессии ты там никому не нужна. Для того чтобы устроиться хотя бы гувернанткой, нужна рекомендация, а у тебя ее нет», – убеждал я ее. Но Настя была непоколебима: «Сниму жилье, буду изучать язык и подрабатывать. Мир не без добрых людей…»

– Вы сказали, что она стала такой в последнее время. А что, на ваш взгляд, на нее повлияло?

– Трудно судить об этом, но мне показалось, что это произошло с ней, как только в ее жизни появился отец, с которым она не виделась с малых лет. Возможно, я ошибаюсь, но не без его влияния Настя продала квартиру. И ее замысел о поездке за границу он поддерживал, хотя сама идея об учебе в Италии пришла к ней намного раньше…

Все были против того, чтобы Настя уезжала за рубеж, продавала квартиру, а вот отец словно был рад этому. «Только отец меня понимает и во всем поддерживает», – твердила Настя. А в чем он поддерживал?! Помог продать квартиру да деньги взял на сохранение. А настоящей поддержки никакой ей не обещал, да и не мог обещать, ибо сам не работал…

– Мне сказали, что вы были слишком назойливы по отношению к Насте. Старались добиться ее расположения и даже пытались ей угрожать, – прервал парня Косарев.

– Ах, вон что! Вы меня подозреваете в исчезновении Насти. Да, был назойлив. Я любил ее и считал, что за свою любовь надо бороться и желать любимой добра. Я хотел как лучше, твердил ей постоянно, что она умница и может здесь многого добиться – окончить институт, получить престижное место. Однако она не старалась меня понять. Настя не отказывала мне во встречах, но и не проявляла особых чувств ко мне, как это было раньше. И тогда я заявил ей, что так просто ее не оставлю, буду бороться за нее, за свою любовь. Я словно чувствовал, что с ней может что-то случиться. И, по-вашему, это была угроза с моей стороны?

– Где вы были тридцатого июля днем и вечером? – спросил Косарев.

– Это была пятница. С утра был на занятиях, потом гулял по городу, а вечером был в спортзале, смотрел соревнования.

– Вы не видели в этот день Настю?

– Видел. Мы встретились с ней возле ювелирного магазина в полдень. Обменялись несколькими фразами. Договорились вечером встретиться. Она спешила оформлять документы.

– Вы не заметили, куда она направилась?

– Настя побежала через площадь к машине белого цвета. Кажется, это был «жигуленок».

– У нее не было знакомого, у которого есть похожая машина?

– Я не знаю об этом. Возможно, это был частник или знакомый ее отца.

– А у вас нет знакомых, у которых «Жигули» белого цвета? – пристально посмотрел на парня капитан.

– Есть. Валерий Павлухин. Но он уже неделя как в отъезде – в командировке на Урале, – спокойно ответил Архипенко.

– А кто сидел в машине, поджидавшей Настю?

– К сожалению, я находился далеко и не мог рассмотреть.

– Настя больше вам не звонила?

– Нет. Вечером я неоднократно пытался дозвониться до нее, но ее телефон молчал. Потом позвонил ей домой. Настина бабушка, с беспокойством в голосе, ответила: «Насти нет дома, несмотря на то что уже поздно. Она никогда так долго не задерживалась. К тому же не позвонила ни разу и на звонки не отвечает». Я успокоил Клавдию Васильевну, но сам встревожился. Всю ночь не спал, а утром позвонил опять. Бабушка сказала, что Настя дома не ночевала. И тогда я посоветовал ей бить тревогу – идти с заявлением в милицию или в прокуратуру, подавать в розыск…

– Попрошу пока никуда не отлучаться из города. Если станет что-либо известно о судьбе Насти – звоните немедленно, – предупредил Косарев.

– Я тут вспоминал нашу последнюю встречу с Настей, перебирал все детально в памяти, и мне показалось, что в тот день, когда мы распрощались с Настей, к ней подходил мужчина, по описанию Насти, очень похожий на ее отца. Он направлялся к Насте как раз со стороны той машины, которая ждала ее. Следовательно, он должен опознать того человека, который сидел за рулем машины, так как вполне мог его рассмотреть, проходя мимо. А может быть, это был кто-то из его знакомых…

8

Юрий Косарев доложил следователю о том, что удалось узнать в ходе беседы с Антоном Архипенко.

– Что касается его друга, Валерия Павлухина, то он действительно имеет машину «Жигули» четвертой модели белого цвета, но уже неделю Павлухина нет в городе – он уехал в командировку в Миасс. Павлухин работает на военном заводе, и его направили исправлять брак в изделиях, которые выпускает завод. Машина находится в гараже. Я осмотрел ее.

– Не могли кто-то другой воспользоваться машиной в его отсутствие? – спросил Стрижевский.

– Это исключено. Ключи от гаража находятся у Павлу-хина-старшего. В отсутствие сына он их никому не доверяет. А сам машиной не управляет – от рождения почти слепой. Сдается мне, что Антон Архипенко к исчезновению Насти непричастен. Он любит Настю и желал ей только добра. Даже сам занимался розыском…

– А если это попытка отвести от себя подозрение?

– Нет, нужны веские основания, чтобы отважиться на такой шаг. Антон хоть и занимается каратэ, но это творческая натура, с доброй душой. На преступника он никак не похож. Любовь его сильная, но не злая…

– Ну что же, Юрий Павлович, тогда тебе необходимо еще раз проверить алиби Вадима Костецкого и выяснить, нет ли у него друзей, которые имеют машину белого цвета, предположительно марки «Жигули». Причем сделать это нужно без ведома Вадима Костецкого… А я спешу на очередной доклад к прокурору.

Стрижевский взял в руки папку, и они вышли из кабинета.

– Звони немедленно, если обнаружишь что-то важное, – кинул на ходу следователь и постучал в дверь с табличкой «Прокурор».

– Станислав Сергеевич, попрошу кратко и по существу: что мы имеем по делу Насти Костецкой? – сказал Реутов, едва Стрижевский устроился за столом напротив.

– Пока ничего существенного. Есть только версии, но никакой зацепки, – ответил Стрижевский.

– К чему вы лично склоняетесь? Теперь уже понятно, что вероятнее всего девушки нет в живых. Каков, по-вашему, мотив убийства?

– Согласен с вами. Так внезапно исчезнуть, не предупредив никого, и столько времени не давать о себе знать – Настя Костецкая не могла. Все свидетельствует о том, что ее убили. Мотив убийства?! Ломаю над этим голову и прихожу к выводу, что он может быть самым невероятным. В поле зрения попали двое молодых людей, с которыми Настя была в дружеских отношениях. Но при проверке выяснилось, что у обоих алиби. Да и интуиция подсказывает, что они на роль убийцы не подходят. Ни одному ни другому Настя в дружбе не отказывала. И один и другой были против ее отъезда за границу. Отношения с ними на этой почве у девушки испортились. Один отступился, другой боролся за свою любовь, терпеливо ждал, когда у нее пройдет эйфория от встречи с внезапно объявившимся отцом, в котором она души не чаяла, и их отношения вернутся в прежнее русло…

– Как ведет себя Вадим Костецкий?

– Переживает, конечно. Все-таки единственная дочь, которую столько лет не видел. Девушка выросла умницей и красавицей, и он гордился ею.

– Деньги за квартиру по-прежнему у него? – поинтересовался Реутов.

– Да, но только две трети. Остальные Настя якобы успела потратить.

– Костецкий по-прежнему не работает?

– Пока сидит у матери на шее. Иногда случаются разовые работы.

– Меня настораживает его прошлое, – неожиданно заметил прокурор. – Такие люди редко исправляются. Настораживает и то, что он не настоял на том, чтобы дочь положила деньги в банк, а оставил их на хранение у себя. Благодетель…

– Я думал об этом, – сказал Стрижевский. – И о том, что он вначале не хотел встречаться с Настей, а потом вдруг воспылал к ней отцовской любовью. Не напускное ли все это? Не волк ли это в овечьей шкуре? Но он проявлял заботу о дочери, помогал ей оформлять документы на поездку заграницу, одобрял ее стремление учиться, всячески содействовал в продаже квартиры, а еще обещал ей помогать, когда она уедет в Италию…

– Что касается обещаний, то это скорее всего лишь слова. Ты ведь знаешь не хуже меня, какими артистическими данными обладают бывалые зэки…

– Мы проверили его алиби – в тот день Костецкий никуда не отлучался из города. Однако есть версия, которую сейчас проверяет Косарев. Настя уехала с площади Мира на «Жигулях» белого цвета. Костецкий якобы случайно встретился с ней в этот час. Есть сведения, что он проходил мимо этих «Жигулей» и мог видеть водителя, поджидавшего Настю. Но он этот факт отрицает. Упорно пытается направить нас по другому пути – дескать, за Настей следил подозрительный парень – высокий, черный. Мы его нашли. Это Антон Архипенко, о котором я вам рассказал выше… Парень толковый, учится на артиста, занимается каратэ и всячески готов помогать нам. Именно он вспомнил, что отец Насти шел ей навстречу от «жигуленка» белого цвета…

– Это любопытно. Надо очень серьезно отрабатывать эту версию. Скользкий этот тип Костецкий. Уделите ему самое пристальное внимание…

– Капитан Косарев вплотную занимается этим вопросом. Изучает круг знакомых Костецкого.

Прокурор одобрительно кивнул.

– Станислав Сергеевич, вы сказали, что мать Насти психически больна. Какие у Насти были отношения с матерью? Часто ли ссорились? А если предположить, что в ходе ссоры мать нанесла дочке смертельную травму, сама того не желая. А потом были скрыты следы убийства…

– Это исключается. У Насти с матерью были хорошие отношения. Настя жалела мать, советовалась с ней, делилась успехами. Однако в своих решениях была настойчивой. Мать, как и бабушка, была против отъезда Насти за границу, против продажи квартиры и против ее дружбы с отцом, но Настя гнула свое…

– Как обстоят дела с поиском трупа девушки? – спросил Реутов.

– Пока безрезультатно. Подключили солдат из батальона внутренних войск МВД. Прочесывают лес.

– Настоятельно советую еще раз побывать в семье Костецких. Надо обстоятельно поговорить с матерью Насти. Вдруг она прольет свет на исчезновение дочери. Еще раз. вернитесь к Вадиму Костецкому. Он последним видел Настю, говорил с ней. Вдруг сообщит что-то новое или у него за это время появились какие-то свои соображения…

– Сегодня же направлю Косарева к матери Насти, а сам займусь Вадимом Костецким. Кстати, капитан Косарев взял у подруги Насти номер мобильного телефона Костецкой. Периодически пытается дозвониться до нее, но телефон молчит, – сказал Стрижевский.

– Маловероятно, что она теперь ответит, но вот телефон может заговорить. Такое в нашей практике случалось. Надо продолжать. «Если вам везет – продолжайте, не везет – все-таки продолжайте», – так, кажется, учил нас незабвенный Козьма Прутков, – натянуто улыбнулся прокурор.

9

Вадим Костецкий прибыл по повестке в прокуратуру в назначенный срок. Стрижевский к тому времени располагал уже дополнительной информацией о нем, которую ему предоставил капитан Косарев.

– Еще раз в деталях расскажите о том дне, тридцатого июля, когда вы последний раз видели свою дочь, – обратился к нему следователь. – Что она говорила вам при встрече? Куда спешила? Чем в тот день занимались вы до встречи с Настей и после встречи с ней?

– Я был дома, у матери. Около десяти часов утра позвонила Настя. Сказала, чтобы я подъехал в центр города и привез ей пять тысяч рублей. Я ответил, что она много тратит – деньги уплывают. И если такими темпами расходовать их дальше, то до поездки в Италию наличность будет по нулям. «Мне надо заплатить за документы, посидеть в кафе, сделать кое-какие покупки», – твердо заявила дочь. «Хорошо, – ответил я. – К двенадцати часам подъеду – привезу деньги. Буду ждать тебя под часами на углу улицы Грибоедова».

Я был в центре города ровно в двенадцать часов. Настя чуть припоздала – пришлось немного подождать. Я видел, что она стояла у ювелирного магазина и разговаривала с высоким, черным, худощавым парнем. Мне показалось, что она хотела отвязаться от него, но он не отпускал ее. Потом она направилась через площадь Мира ко мне.

Когда дочка подошла, я спросил: «Кто это задержал тебя у магазина?» Настя ответила: «Один хороший знакомый». – «Что он хочет?» Настя сказала: «Он против моих планов и настоятельно советует, чтобы я никуда не уезжала. Я ответила ему, позволь мне самой решать. Повернулась и пошла. Он догнал меня, схватил за руку и бросил вслед: «Ты еще об этом пожалеешь…» Я передал Насте деньги и еще раз предупредил, чтобы она уменьшила траты, иначе ее мечта так и останется мечтой. «Куда ты сейчас направляешься?» – поинтересовался я. «Спешу в УВД – надо закончить оформление документов и получить загранпаспорт. Извини, меня ждут». Настя побежала вперед по направлению к машине, которая, похоже, ждала ее на углу улицы Космонавтов. Она оглянулась, помахала мне рукой и крикнула: «Вечером позвоню». Но звонка от нее я так и не дождался…

– Вы упомянули о машине, которая якобы ждала Настю. Отсюда, пожалуйста, подробнее. Какой марки и какого цвета была машина? Кто сидел за рулем?

– Машина белого цвета. Вроде «Жигули», но утверждать не берусь. А вот кто был за рулем, сказать не могу, поскольку находился на приличном расстоянии от автомобиля.

– Не можете или не хотите? – уточнил Стрижевский и пристально посмотрел на Костецкого.

– Передергиваете, гражданин следователь, придираетесь к словам, не доверяете моим показаниям…

– Вас видела подруга Насти, с которой она встретилась по пути к вам на площади Мира. Девушка утверждает, что вы находились неподалеку от машины, когда Настя садилась в автомобиль белого цвета. И ей показалось, что вы знакомы с водителем.

– Мало ли что ей показалось. Это все ее домыслы. Я никакой подруги рядом с Настей не видел.

– Зато она видела вас и готова подтвердить свои показания. Кроме того, вас видел возле машины и тот высокий черный парень, с которым Настя рассталась у ювелирного магазина. Мы его нашли…

– Зря вы, гражданин начальник, берете меня на понт. Вы не в состоянии отыскать преступника, вот и лепите горбатого – пытаетесь пристегнуть к этому делу меня, отца Насти. Дескать, он дважды судим и на него можно повесить всех собак… Но у вас этот номер не пройдет…

– За что вас осудили повторно, когда вы отбывали срок в колонии?

– Вы уже задавали мне этот вопрос, и я дал ответ. Не верите, сделайте запрос в колонию. Вы ведь все равно мне не поверите, как не верите в то, что я к исчезновению дочери ни сном ни духом. Вы же знаете, что я переживаю за единственную дочь, пропавшую внезапно, но продолжаете сыпать мне соль на рану…

– В колонии вы жестоко расправились с сокамерником, бывшим другом. И за убийство получили еще семь лет.

– Этот так называемый друг крысятничал, и, когда я разоблачил его и сказал ему об этом в глаза, он бросился на меня. Защищаясь, я нанес ему удар, от которого он испустил дух. Это была необходимая оборона, но суд счел, что я, защищаясь, превысил ее пределы.

– Почему вы оставили деньги за квартиру, проданную Настей, у себя, а не посоветовали ей держать их в банке?

– Я уже отвечал на этот вопрос. Настя так пожелала. Ей надо было рассчитаться с долгами, сделать необходимые покупки. А каждый день бегать в банк и снимать накладно.

– Но она могла отдать деньги на хранение своей бабушке или матери.

– Это у нее надо спросить, почему она предпочла меня. Выходит, посчитала, что у меня они будут храниться более надежно, чем у психически больной мамы.

– Кстати, есть сведения, что это вы довели свою бывшую жену до такого состояния – сделали ее инвалидом.

– На бедного Никишку – все шишки. Пусть будет по-вашему… Но здесь, насколько я понимаю, криминала нет.

– Пока из города ни ногой. Вот ознакомьтесь и поставьте здесь свою подпись, – следователь протянул Костецкому заполненный бланк документа. – Это подписка о невыезде.

– Мне не резон скрываться, – играя желваками, кинул злой взгляд на следователя Костецкий. – Я ни в чем не виноват.

10

Прошла неделя со времени исчезновения Насти Костецкой. За это время Юрий Косарев встретился со многими из тех, кто не только видел Настю 30 июля, но и был с ней хорошо знаком. С некоторыми из них оперативник беседовал повторно, стремясь узнать что-то новое, что пролило бы свет на внезапное и необъяснимое исчезновение Насти. Побывал сыщик и в паспортно-визовой службе УВД. Там ему пояснили, что загранпаспорт для Костецкой был готов и ей назначили время его получения – 14 часов 30 июля, но за получением документа она так и не явилась.

Сыщик ломал голову над тем, с кем еще надлежит встретиться, чтобы получить информацию, которая поможет быстрее выйти на след преступника. И тут позвонил Стрижевский и поручил ему зайти к Костецким и поговорить с матерью Насти – Викторией Костецкой.

– Эта женщина страдает психическим заболеванием, но, со слов ее мамы Клавдии Васильевны Чепиковой, она вполне адекватная, – пояснил следователь.

Дверь открыла бабушка Насти. Косарев объяснил цель визита. Женщина, похоже, не очень обрадовалась, что сотрудник полиции побеспокоит ее больную дочь.

– Вика, как всегда, неважно себя чувствует. А сейчас, когда пропала Настя, вообще никого видеть не желает. Дочка не может смириться с тем, что Насти больше нет. Не утомите ее вопросами. Она потом долго не сможет успокоиться. И так держится на очень серьезных лекарствах…

Косарев постучал в комнату, на которую указала Чепикова.

– Да, войдите, – раздался тонкий болезненный голос.

Косарев вошел. Остановился у дверей. На диване сидела худая, очень бледная женщина, не лишенная красоты. В чистой, светлой комнате, скромно обставленной, пахло свежими духами и лекарствами.

– Я из полиции. Капитан Косарев. Зовут Юрий Павлович. Занимаюсь делом вашей дочери. Хотел бы задать вам несколько вопросов, ответы на которые, возможно, помогут установить причину исчезновения Насти.

– Проходите, присаживайтесь, – жестом пригласила женщина к столу. – Я вас слушаю.

– Виктория Сергеевна, как вы считаете, кто прямо или косвенно причастен к исчезновению Насти? – без обиняков спросил Косарев.

– Я уверена, что здесь не обошлось без участия Настиного отца, Вадима Костецкого, – немного волнуясь, не раздумывая ответила женщина.

– Почему вы так считаете?

– Да потому, что очень хорошо знаю его звериную натуру. Это очень опасный субъект. Удивляюсь, что он пока на воле. Таких, как он, надо держать только в клетке…

– В чем заключается его опасность? – осторожно спросил сыщик.

– Вы видите, что он сделал со мной, в прошлом молодой и цветущей. Он жесток, беспощаден и двулик. Словом, волк в овечьей шкуре. Он и меня хотел убить. Однажды схватил на улице за волосы и потащил под проходящий поезд. Хорошо, что мимо шли люди, увидели и вступились за меня. Я убеждала дочку, чтобы она не сближалась с ним и не верила ему. Но Настя полагала, что я затаила на ее отца обиду и наговариваю на него… Однажды во дворе на него залаяла соседская собака, схватила за штанину. Пес был спокойный, никого никогда не трогал. Костецкий пнул дворняжку ногой. Но этого ему показалось мало. Он зашел домой, взял столовый нож и на глазах у детей зарезал собачку…

И я, и моя мать, мы настоятельно советовали Насте не продавать квартиру. Он же был другого мнения, и Настя послушалась его совета. Он не думал о дочери. Он не растил ее, и ему было на нее наплевать. Только пускал пыль незрелой девчонке в глаза, как когда-то дурачил меня, обещая горы золотые. Им, похоже, двигала корысть. Вот и деньги взял себе, вместо того чтобы посоветовать ей держать деньги в банке. А теперь к рукам прибирает… К деньгам у него всегда была особая страсть. Ради наживы он был готов на любую подлость, главное – честно не работать. «Дураков вокруг полно. За их счет и надо жить умным людям», – вот его принцип.

Если Насти нет в живых – эти денежки плакали. Он ни за что их не вернет. А судиться с ним у нас нет ни сил, ни средств. А ведь квартира была моя. Я получила ее от электромеханического завода, на котором работала конструктором. Костецкий очень нуждался в деньгах – возможно, задолжал кому-то. Даже на водку у моей матери занимал… А теперь погреет руки на чужой беде…

– Выходит, для него исчезновение дочки – не беда? Ему это на руку?

– Он может строить из себя несчастного, но на деле будет даже рад, если Настя не вернется, – ведь деньги останутся ему… Настя, по сути, для него чужой человек. Он с детства ее не видел и не знал… А вот дочка постоянно думала об отце, мечтала его разыскать… И прилип он к ней только из корыстных побуждений. Я в этом уверена…

– Если я вас правильно понял, именно вашего бывшего мужа вы подозреваете в исчезновении Насти?

– Зная звериную натуру Костецкого, рискну предположить, что он каким-то образом причастен к исчезновению Насти. Дай бог ошибиться. А если не он, то к этому приложили руку его друзья, бывшие зэки. Но не обошлось без его участия. Он любитель загребать жар чужими руками…

– А друзья Насти не могли пойти на крайность?

– Это исключено. Настя очень осторожно выбирала друзей. Двое ребят, которые ухаживали за ней и с которыми она, опять же, рассталась из-за своего отца, были очень похожи друг на друга и внешне, и по характеру. Настя сомневалась, кому из них отдать предпочтение* Делилась со мной, ждала совета. А что я могла ей посоветовать. «Как тебе сердце подсказывает, так и поступай…» Да и за что им было мстить Насте?! Она никому никогда зла не желала, поперек дороги не становилась…

11

Капитан Косарев подробно изложил Стрижевскому результат беседы с Викторией Костецкой. Следователь слушал, качал головой.

В заключение сыщик сказал:

– Нечего с ним церемониться. Надо задержать и потрясти как следует. Все указывает на то, что Костецкий каким-то образом причастен к исчезновению Насти. И мотив есть – желание завладеть деньгами за квартиру, переданными ему на хранение.

– К сожалению, никаких новых улик, которые явились бы основанием для задержания Вадима Костецкого, мы не получили. Ну, задержим, и что мы ему предъявим? Это же опытный волк, и его так просто не расколоть. Однако портрет его дополнился лишними штрихами, свидетельствующими о том, что мы действительно имеем дело с опасным зверем. Кому, как не бывшей жене, знать его натуру. И то, что он алчный до денег, говорит о многом. И версия по поводу бывших дружков заслуживает внимания. Для начала надо выяснить, с кем из бывших друзей по несчастью он поддерживает связь. Займись этим немедленно. Только осторожно, чтобы не спугнуть этого зверя…

Юрий Косарев вышел из здания прокуратуры. Остановился на крыльце. Погожий день ранней осени набирал силу. Солнце робко выглядывало из-за вершин корабельных сосен, грело ласково. Но утренники уже обожгли холодом деревья, и на липовой аллее у крыльца появились желтые косы, похожие на конские гривы. С дерева сорвался лист и поплыл в воздухе, словно волшебный парусник. «Посети меня. В одиночестве моем! Первый лист упал…» – вспомнил Косарев японское хокку.

В последнее время капитан увлекся классической японской поэзией. Ему пришлись по душе хокку, звучащие словно волшебная музыка. Японцы нашли возможность в нескольких словах выразить всю философию жизни. Многие хокку Юрий знал наизусть, и они нередко приходили ему на ум. Как-то августовским вечером Косарев возвращался в город после задержания опасного преступника. Усталый, измотанный, он думал только о том, чтобы быстрее добраться до дома и упасть на диван. Но тут над городом поплыл малиновый звон колоколов и быстро затих. На ум пришло хокку: «Колокол смолк вдалеке. Но ароматом вечерних цветов отзвук его плывет». И на душе стало легче. И усталость куда-то пропала…

Косарев спустился вниз, направился к служебному автомобилю. Рядом сновали машины, суетились люди. По пути капитан достал мобильник, стал набирать давно знакомый номер. С той поры как в его руки попало дело Насти Костецкой, для сыщика стало каким-то наваждением – каждую свободную минутку он набирал номер девушки, словно кто-то нашептывал ему: «Позвони. Она непременно отзовется». Но телефон всегда молчал.

Сыщик набрал номер и замер. И вдруг услышал долгожданные гудки. Его сердце чуть ускорило ход. В трубке раздался голос девчушки:

– Вы кому звоните?

– Мне нужна Настя Костецкая, – быстро ответил Косарев.

– Вы ошиблись. Здесь такой нет, – сказала девочка и отключила телефон.

Косарев тотчас рванул назад в прокуратуру. Пулей влетел в кабинет Стрижевского и с порога произнес:

– Телефон Насти Костецкой заработал.

– Не может быть! – искренне удивился следователь.

– Мне ответила какая-то девчушка. Сказала, что Костецкой здесь нет.

– Это уже не столь важно, – сказал Стрижевский. – Быстро истребуй распечатку звонков, и по ним установим адрес, откуда был ответ…

Через час Косарев позвонил Стрижевскому:

– Адрес у меня на руках: Садовая, семьдесят три. По этому адресу проживают Митраковы.

– Оперативная группа на выезд, – дал команду Стрижевский. И кинул в трубку Косареву: – Жди нас на АТС. Мы за тобой заедем.

Хозяйка открыла дверь по звонку и была очень удивлена, что к ним прибыла целая группа сотрудников полиции. Но еще больше удивилась, когда Стрижевский спросил:

– Где ваша дочь? Как ее зовут? Сколько ей лет?

– Катя в зале, делает уроки. Ей четырнадцать лет, – заикаясь, ответила хозяйка.

– Проводите нас к ней, – попросил следователь.

Стрижевский и Косарев прошли в большую комнату. Худенькая белокурая девочка с длинной косой сидела за компьютером.

– Здравствуй Катя, – дружелюбно произнес Стрижев-ский. – Покажи нам, пожалуйста, свой мобильник.

Девочка ответила на приветствие, с нескрываемым удивлением посмотрела на гостей, молча достала из стола телефон и протянула следователю.

– Откуда он у тебя? – спросил Косарев.

Девочка замялась, а потом сказала:

– Мне его на день рождения подарил папин друг.

– Как зовут папиного друга?

– Дядя Гриша Ермаков, – сказала девочка и посмотрела на мать.

– Где живет друг вашего мужа Григорий Ермаков? – обращаясь к хозяйке дома, спросил следователь.

– Он живет неподалеку, – задумчиво ответила хозяйка, что-то соображая на ходу. – Переулок Кремлевский, дом четырнадцать.

– А где находится ваш муж?

– В рейсе. Он дальнобойщик.

– Телефон мы изымаем. Он принадлежит другому лицу, которого мы разыскиваем. Юрий Павлович, составьте протокол изъятия, – распорядился Стрижевский.

– Я все понимаю, – сказала хозяйка. – Давно советовала мужу, чтобы не связывался с этим зэком. Не вызывал он у меня доверия. Я догадывалась, что телефон чужой. Похоже, стащил где-то. И нас подвел под монастырь…

– Ермаков был судим? – спросил Стрижевский.

– Да, отбывал срок, но за что, не знаю. Они росли с моим мужем Андреем Митраковым в одном дворе, дружили с детства.

– А ваш муж не судим?

– Боже упаси, – сказала хозяйка и перекрестилась…

12

Григория Ермакова опергруппа застала дома в постели. Бывший зэк спал крепким сном после бурно проведенной ночи.

Оперативники вытащили Ермакова из койки, надели наручники. Крепкий мужик долго не мог понять, что происходит. Бормотал что-то бессвязное, костерил на чем свет стоит кого-то из своих друзей. А когда немного пришел в себя, заявил:

– Беззаконие творите. Я буду жаловаться…

– Поедем к прокурору, – сказал Косарев. – Он тебя ждет. Там и жалобу на нас накатаешь…

Мать молча наблюдала за арестом сына и только озабоченно качала головой. А когда его уводили, не выдержала:

– Опять что-то натворил, – с укоризной сказала старушка. – Жить по совести и трудиться, как люди, не желаешь. Я чувствовала, что этим все закончится, раз связался с этим злодеем Костецким.

Григорий обернулся, бросил на мать косой взгляд и скрипнул зубами.

При подъезде к зданию прокуратуры Стрижевский обратился к Косареву:

– Ведите его в мой кабинет, пока еще не очухался.

Ермакова ввели в кабинет следователя, посадили у стола.

– Без адвоката ни на какие вопросы отвечать не буду, – не поднимая головы, произнес Григорий.

– Адвокат подойдет, – заверил его Стрижевский, – а пока советую написать явку с повинной и подробно изложить: где, когда и при каких обстоятельствах ты убил Настю Костецкую.

– Я никого не убивал, – вскинулся Ермаков. – Мокруху хотите повесить. Ничего у вас не выйдет. Я стреляный воробей.

– Про воробья мы знаем. А мобильник Насти каким образом у тебя оказался?

– О каком мобильнике речь? – рыкнул Ермаков.

– О том, который ты подарил в день рождения Кате Митраковой, дочери своего друга.

Ермаков быстро захлопал глазами, что-то соображая. И вдруг заявил:

– Записывайте. Я все расскажу. Это Вадим Костецкий меня уговорил…

Из показаний Григория Ермакова:

– С Вадимом Костецким мы чалились в одной колонии. Там и познакомились. Я освободился раньше, пытался устроиться на работу, но не получилось. Перебивался случайными заработками да от пенсии матери старался урвать, что и позволяло свести концы с концами. Но тут освободился Костецкий и вскоре нашел меня.