Текст книги "Нежные объятья апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Олег Арапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10

Близилась полночь. Кирилл сидел в столовой. За столами расположилась почти вся община, не было только детей. Тусклый электрический свет заливал помещение, сквозь выбитые взрывом окна тянуло ночной прохладой, ароматы полевых трав и гари смешивались в воздухе. День, казалось, длившийся бесконечно, закончился, настал вечер, уже ночь, но все, что хотелось, это просто забыть, будто и не было ничего.

Дядя Миша и часть общинных вернулись к школе. Ярослава Викторовича перенесли в лазарет, и Летюк боролся за его жизнь. Пожар потушили, но почти все машины выгорели. Целыми, хоть и с вспузырившейся краской, осталось несколько не облитых бензином легковушек. Возможно, Стас сошел с ума после того, как пропала его подруга, и теперь мстил за это приютившей их общине.

Правда открылась к вечеру, когда в поселок въехали два десятка запылившихся машин. К школе вышло несколько вооруженных охотничьими ружьями и обрезами человек. Возглавлял группу Стас. Еще двое были в ней знакомы Кириллу: Алена, утонувшая и воскресшая альпийская пастушка, и худощавый, словно закопченный парень с кошачьими повадками. В парне Кирилл узнал того бандита, что смог убежать во время боя у сельпо. С подошедшими разговаривали дядя Миша и Богайчук. Разговор длился всего ничего. Стас и Деготь пригласили представителей общины на переговоры на площадь перед церковью. Группа уже уходила, когда Стас обернулся и попросил дядю Мишу заглянуть так же в один из домов на дороге от пляжа к школе.

В указанном доме общинные нашли тела Захара и Вари. У обоих было перерезано горло, и словно в издевательство они лежали на кровати, взяв друг друга за руки.

После переговоров на площади перед церковью все стало ясно.

В одном из городков, скорее даже поселке, выживших после катастрофы жителей объединил человек, который назвал себя Велес. Он призывал всех сплотиться, и ради шанса выжить дать отпор изменившемуся миру. Велес именовал всех выживших сожителей Велесовой дружиной, а каждого дружинником. Судя по всему, это было просто одно из новых явлений изменившегося мира – бандитский городок, где в лидеры пришел человек с моралью силы и остальные люди с радостью или без приняли его идеи и поступки.

Тогда, возле сельпо, у общины был бой как раз с такими Велесовыми дружинниками. Сложно сказать, все ли в этой дружине были наподобие группы Дегтя, готовые убивать и насиловать ради развлечения. Но расстрелянные возле сельского магазина бандиты оказались лишь частью большего. И теперь Велес со своей дружиной пришел отомстить общине за павших братьев.

Стас, Алена, Варя должны были произвести разведку боем, узнать об общине как можно больше и лишить их возможности сражаться и бежать.

Никакая Алена не тонула. Возможно, ее даже звали как-то иначе. Это был лишь хитроумный способ выманить общинных из школы, чтобы Стас смог осуществить свою часть плана. План мог сорваться, так как Варя прониклась симпатией к общине. Девушка протестовала против плана Стаса и хотела рассказать все Захарке, а вместе с ним дяде Мише. Стасу пришлось убить Варю, а заодно и Захарку, чтобы они не помешали выполнению задуманного.

Когда Ярослав Викторович собирался искать уже мертвых Варю и Захарку и решил переговорить со Стасом, Стас, оставшись с бывшим военным наедине в пустой школе, потребовал отдать ему ключи от оружейного склада. Ярослав Викторович отказался, и Стас ударил его несколько раз ножом в живот, из-за своей больной руки бывший военный не мог справиться со Стасом, и, понимая, что его сейчас убьют, обыщут тело и заберут ключ, выпрыгнул из окна, чтобы ключ от оружейного склада не достался Стасу. Ценой своей жизни он сохранил общине их запасы оружия.

У Стаса не получилось добраться до оружия, но сжечь транспорт и обезвредить их министра обороны ему удалось. Два из трех. Если бы у Стаса получилось осуществить все задуманное, то общинным ничего бы не оставалось, как сдаться на милость бандитам. Ни воевать, ни уехать они не смогли бы.

Всего лишь один день, и все вновь изменилось.

Живешь, день за днем, неделя за неделей, и тот мир, который ты знаешь, меняется, потихоньку, и ты меняешься вслед за ним, и вот, случается что-то, как взрыв, как падение, и почва выбита из-под ног, и ты понимаешь, что в мире есть люди, которые видят все совсем по-другому, и то, что для тебя невозможно даже в фантазиях, для них норма, единственный путь получить желаемое. И весь мир, каким ты его знал, остался прежним, каким и был, только теперь все изменилось, и ты смотришь туда, куда смотрел еще минуту назад, смотришь на то, на что смотрел минуту назад, но видишь уже совсем другое.

И будто что-то темное, о чем ты раньше знал со слов других, или видел, но это было не с тобой и даже ни с кем-то, кто знаком тебе, будто это темное подошло к тебе, прокашлялось, похлопало робко по плечу, сказало «привет», и вот стоит, оценивающе смотрит на тебя, примеряется, примеряется уже лично к тебе, и ты вдруг с замиранием сердца понимаешь, что на этот раз это темное пришло за тобой. Бам! По телу разливается жуткий холодящий страх, и в голове полная каша, и ты силишься, силишься, но сложно вообще хоть что-то понять…

Дядя Миша продолжал рассказывать общине о переговорах с Велесом.

Велес сказал, что ехал сюда отомстить общине за смерть парней из группы Дегтя. Но теперь он многое узнал от Стаса, и готов простить общинных. Велес разделяет идеалы и устремления дяди Миши. Возродить то, что еще можно возродить! Созидать новое! Бороться за качество жизни!

В качестве благорасположения община должна отдать половину своих запасов продовольствия, выразив тем самым соболезнования Велесовой дружине об их утрате. Велес также надеется на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество. Скоро, через год-полтора-два, запасы продовольствия в городах иссякнут, и важность приобретут такие вот поселения, как поселок дяди Миши, способные выращивать и собирать урожаи и кормить себя и своих друзей. За дружбу с Велесовой дружиной и за предлагаемую защиту, конечно, нужно будет платить небольшим количеством урожая.

В случае отказа Велес пообещал взять школу штурмом, убить всех мужчин и забрать женщин и трофеи себе. Общине дается время на размышление.

Близилась полночь. Рассказ дяди Миши о переговорах с Велесом, обрисовка ситуации, эмоции и споры остались позади. Подавленные, хмурые, сосредоточенные лица. Дядя Миша и Богайчук настаивают на том, чтобы послать этого Велеса, куда подальше. Других предложений, в принципе, и нет.

У общины все еще есть автоматы и пулемет, патронов изобилие, а школа представляет собой хорошее укрепление, стены толстые, окна первого этажа зарешечены. У Велеса человек 70–80, больше, чем мужчин у общинных, но если у этих так называемых дружинников вооружение такое же, как у группы бандитов, уничтоженных в сельпо, то общинные смогут выдержать штурм школы. К тому же скоро сезон дождей, и Богайчук полагал, что Велесу придется уйти, потому что он не сможет перезимовать здесь без приготовлений, а весной уже можно будет подготовиться и вообще не пускать непрошенных гостей в поселок.

Все расходились спать. Кирилл и Аркаша продолжали сидеть. Мимо шла Аня. Кирилл улыбнулся, и Аня улыбнулась в ответ. Интересно, у него такая же вымученная улыбка?

Подошел Богайчук.

– Аркаш, Кирилл, пойдемте, я вас на крышу поставлю. Ты Кирилл, помнится, мастер по ночному наблюдению. Думаю, я тебя каждую ночь в караул на крышу буду отправлять.

Кирилл хотел было возразить, но Богайчук, видимо, заметив его растерянность, сказал:

– Да, шучу я, шучу.

Кирилл расслабился. Шутит он. Может, не так уж все и плохо. Кирилл поднялся из-за стола и побрел вслед за Аркашей и Богайчуком.

Сквозь приоткрытое окно вечерний теплый воздух проникал в комнату. День выдался не ахти. Покидать школу дядя Миша запретил, но желающих и так не было. Рано утром Богайчук разбудил всех, и на собрании в столовой поведал о разработанном за ночь плане обороны.

Кирилл сидел за столом, хотелось спать, и он слушал Богайчука в пол-уха. Смена караула пришла в три часа ночи, и лечь спать удалось лишь в четвертом часу. Казалось, что он только заснул, когда Богайчук объявил сбор. Богайчук рассказывал действия общинных во время атаки. Женщины и дети спускаются в подвал, мужчины занимают обозначенные места. Кирилл, Аркаша, и еще несколько парней были назначены в мобильную группу, которая должна будет усилить нужную стену школы или удерживать вход в здание в случае прорыва. Внутреннюю связь школы решено было использовать для направления действий общинных. Инструктаж шел своим чередом, Кирилл смотрел в выбитые проемы окон. На небе виднелись редкие облака, белые, полупрозрачные, словно размазанные по небосводу, но все равно облака, а значит, сезон дождей начнется совсем скоро.

Днем пришли парламентеры от Велеса. Услышав решение общины, Стас покачал головой, словно узнал о проступке нашкодившего ребенка. Сам не хочет, а наказать придется.

День, казалось, тянулся вечно. Все ждали атаки на школу и возвещающего об этом сигнала по громкоговорителю.

Ужин уже закончился, но еще было светло. Кирилл сидел в комнате возле приоткрытого окна и стриг ногти. Больше в классе никого не было. Все сидели в кают-компании. Из-за стены слышались голоса, и негромкое бренчание гитары.

Скрипнула дверь. Кирилл повернул голову. Он сидел в полосе света, в комнате было темно, и Кирилл не мог разглядеть вошедшего.

– Это я, – раздался Анин голос.

– Привет.

– Привет. Маникюр делаешь? – Аня прошла к окну и села возле Кирилла. – Ну кто же так стрижет? Слишком коротко ведь.

Аня забрала ножницы у Кирилла и пересела так, чтобы было удобно стричь. Одной рукой она держала ладонь Кирилла, а другой двигала ножницами.

– М-м-м. Прямо как в детстве. Мама мне всегда точно также стригла ногти. Чистый, распаренный я выходил из ванной, кожа на пальцах от долгого пребывания в воде становилась сморщенной, я садился на диван, и мама стригла мне ногти. Сначала на руках, потом на ногах.

– Только давай я тебе на ногах ничего стричь не буду.

– Ха-ха, ладно. Но будешь должна.

Аня достригла ноготь на мизинце и перешла к правой руке.

– Как быстро все меняется, – сказала Аня.

– Ага.

– Света уже легла спать. Ничего, если я теперь буду заглядывать к тебе в гости почаще?

– Буду только рад.

– И ты тоже заглядывай. У нас там в лазарете своя газовая плита, мы со Светой тебя и чаем можем напоить.

– С печеньками?

– Ага. Тамара Алексеевна еще банку малинового варенья дала, так что еще и с вареньем.

– О-о, обязательно загляну.

Аня закончила стричь, собрала с подоконника ногти в ладонь.

– А мусорка у вас где?

– Возле двери.

Аня исчезла в темноте класса, и Кирилл отошел от окна. Глаза привыкли к полумраку. Кирилл и Аня сели на диван. Отсюда полоска света, проникающая в приоткрытое окно, отливала розовым, а на границе света и тени словно висела алая дымка.

– Знаешь, в день катастрофы я потеряла всех своих друзей и родных. Возможно, кто-то и остался жив, но вот увижу я их уже вряд ли.

Кирилл молчал.

– За полтора года, что прошли, разные парни подходили ко мне. Кто-то предлагал дружбу, кто-то секс, кто-то просто что-то говорил, так и не решившись сказать главного. Я избегала всех. Наверно, просто боялась с кем-то вновь сблизиться, а потом снова потерять. Один парень был настойчивее остальных. Он начал ухаживать за мной с полгода назад и терпеливо ждал, когда я решусь сделать шаг ему навстречу. Он был милый и так заботился обо мне. Думаю, этой зимой у нас с ним могло все получиться.

– Могло?

– Он был одним из тех, кого распяли на церкви.

– Прости. Мне очень жаль.

Аня села к Кириллу ближе и положила голову ему на грудь. Кирилл обнял Аню. Чувствовались несильные содрогания.

– Прости, что я плачу.

– Все хорошо, – сказал Кирилл. Он гладил Аню по голове. – Плачь, если хочешь.

Кирилл гладил Аню по голове. Содрогания постепенно стихали. Наконец Аня продолжила:

– Теперь, после его смерти и случившегося в последние два дня, все выглядит по-другому. И те полгода кажутся глупой утратой. Мир изменился, и я ждала, что все наладится. Но мир лишь становится все более и более жестоким. Смерть стоит где-то поблизости, прямо у нас за спиной и невозмутимо ждет своего часа.

– По-моему, так было всегда.

– Да, только теперь это выглядит нормой. Просто хочу сказать, что ты мне нравишься, и я хочу почаще бывать рядом с тобой. Не хочу опять все пропустить.

– Замолчи. Мы вместе и это – главное.

Аня подняла голову и посмотрела на Кирилла.

– Слова только все портят, да?

– Похоже на то.

– Я хотела сказать, что если кому-то из нас или нам обоим суждено умереть, то не стоит терять время на все эти сомнения и условности.

– Уже лучше.

– Правда?

– Молчи, иначе тебе все же придется стричь ногти и на моих ногах.

– Молчу. И ты не хочешь поцеловать меня?

– Хочу, но куда торопиться, ведь у нас вся жизнь впереди.

Аня улыбнулась. Кирилл наклонился и коснулся губами ее губ. Так сладко. Серебряные колокольчики в груди зажурчали сильнее свою нежную мелодию.

Вечер и ночь прошли спокойно. На завтраке дядя Миша сообщил, что гости перекрыли выезды из поселка. Уезжать Велесова дружина явно не собиралась, однако, наблюдения за лагерем бандитов с крыши школы говорили, что и нападать они не спешат.

После завтрака все разбрелись кто куда. Запрет на выход из школы дядя Миша так и не отменил. Кирилл сидел в кают-компании в одном из кресел и читал книгу. В холле было пусто, только пара парней вяло перекидывались в карты.

Среди книг Кирилл нашел Ремарка «Время жить и время умирать». Ремарка они как раз должны были изучать на втором курсе, но именно этот роман Кирилл среди списка литературы не помнил. Название очень подходило ко всей этой сложившийся ситуации и чем-то притягивало. Кирилл вытащил с полки стеллажа зажатую между другими книгу и сел читать.

Чтение увлекло быстро. По сравнению с описываемой в романе войной все происходящее с общиной казалось милым приключением. Кирилл как раз дочитал до момента возвращения Грэбера с фронта в свой родной город, когда по громкоговорителю прозвучал сигнал тревоги.

Тишина школы взорвалась на тысячи осколков, двери с грохотом распахивались, люди бежали по коридору. Испуганные лица, всюду испуганные лица, кто-то больше, кто-то меньше. Громкие слова о геройстве и бесстрашии, но приходит опасность, и страшно становится всем. И даже не знаешь, что лучше, уже привыкнуть и почти не бояться, или испытывать это впервой и чтобы страх холодил все тело. Общинные бежали мимо, кто-то то и дело переходил на шаг, вроде как и торопиться не стоит, кто-то просто шел с невозмутимым и деланно равнодушным лицом.

Из класса появились Аркаша и девушки. Кирилл присоединился к ним, и вместе они пересекли рекреацию.

– Берегите себя, – сказала Катька, и девушки побежали вниз по лестнице.

Кирилл и Аркаша вслед за остальными общинными припустили к кабинету медика. Рядом с кабинетом в помещении без окон был оборудован оружейный склад. Металлическая дверь уже была распахнута, рядом стоял Богайчук, общинные заходили внутрь и выходили с автоматами в руках. В дверях два потока сталкивались, но лица у всех были сосредоточенные, и совсем молодые парни и мужчины в возрасте просто протискивались мимо друг друга.

Взяв автоматы, все расходились в назначенное планом обороны место. У оружейной комнаты осталась только мобильная группа. Богайчук кинул ключи Аркаше.

– Я на крышу. Одного человека с ключами оставишь здесь на посту.

Богайчук пересек коридор и скрылся за поворотом.

Кирилл вслед за парнями вошел в комнату. В углу на стуле стоял автомобильный аккумулятор, от него к лампочке на потолке тянулись провода. Тусклый электрический свет заливал совсем небольшое помещение. Вдоль стен были сооружены стойки для оружия и полки для коробок с патронами. Воздух в комнате был затхлый и пах железом и машинным маслом. Кирилл взял автомат, проверил и вышел в коридор.

Аркаша со своим автоматом на плече закрыл дверь. Повернулся, осмотрел парней. Спросил кому сколько лет. Двоим было по 22, остальные старше. Двое старше Аркаши. Двадцатидвухлетние разыграли «камень-ножницы-бумага», и проигравшему Аркаша отдал ключи.

– Стой здесь, от двери ни на шаг. Придет кто-нибудь за патронами, выдашь.

Проигравший парень с плохо скрываемым облегчением кивнул.

Кирилл пошел вслед за Аркашей. Мобильная группа остановилась возле стендов с расписанием на втором этаже. Отсюда был самый короткий путь в любое место школы. Здесь они и должны будут ждать приказов.

По громкоговорителю раздался голос Богайчука. Он сообщил, что гости занимают места в ближайших к школе домах, и призвал всех быть готовыми. Первыми не стрелять, пусть гости сами начнут.

Динамик под потолком стих. Кирилл осмотрел парней. Аркаша подтягивал лямку автомата. Остальные глядели кто куда. Ближайший к Кириллу парень затягивал потуже шнурки на кроссовках. Двое парней с интересом читали так и неснятое расписание уроков и вполголоса что-то обсуждали между собой.

Откуда-то с улицы донеслись приглушенные хлопки нескольких выстрелов. В ответ на это скромное начало зазвучали более громкие и резкие автоматные очереди. Вот все стихло. С другой стороны школы повторились приглушенные одиночные хлопки. Несколько автоматных очередей были ответом. Все стихло опять. Со стороны стадиона прозвучали еще несколько выстрелов, но как-то уж совсем вяло и нестройно. Ответа общинных не последовало. Выстрелы гостей повторились, и после нескольких автоматных очередей в ответ все стихло окончательно.

Пару минут было тихо, вот динамик над головой затрещал и раздался голос Богайчука.

– Они уходят. Не расслабляемся пока, но, похоже, что пока это все.

Динамик стих.

– Как-то совсем быстро, – прокомментировал один из парней у расписания.

– Мы оказались для них слишком сильны, – ответил второй.

– Скорее всего, они просто примерялись к нам, – сказал Аркаша. Кирилл кивнул.

– И что дальше? В атаку пойдем? – спросил первый парень.

– Не знаю. Но думаю, будем просто ждать. Придет зима, и они сами уйдут.

Минут через десять динамики вновь ожили, и Богайчук дал отбой. На общем собрании в столовой, как и предсказывал Аркаша, было решено ждать. Велесова дружина оказалась не такой уж и страшной. Богайчук сказал, что у незваных гостей с их оружием нет ни единого шанса взять школу штурмом. Если они не дураки, то прекрасно это понимают и просто уйдут. Общине атаковать их и пытаться выгнать из поселка, смысла нет. Не зачем зря рисковать, начнется сезон дождей, и бандиты сами уйдут.

День прошел не ахти. До обеда Кирилл просидел в лазарете. Он и Аня болтали и пили чай в небольшой комнатке, в кабинете Летюка, рядом с больничной палатой. Зайти в нее можно было только через палату, так что Кирилл успел познакомиться со Светой. Бледная, осунувшаяся, уставшая от постоянной боли девушка. На кровати рядом – Ярослав Викторович, почти весь в бинтах. Голова замотана полностью, видны только подбородок, рот и нос. По словам Летюка, у Ярослава Викторовича шансов выжить почти никаких. Атмосфера в лазарете была самая гнетущая.

Время, проведенное в кабинете Летюка, сложно было назвать приятным. Пьешь чай с печенками и вареньем, мило беседуешь с симпатичной тебе девушкой, а где-то на краю сознания бродит мысль, что за стеной лежит умирающий человек, а второй в ужасе и отчаянье ждет, что не сегодня-завтра ему отрежут ноги.

Аня исполняла роль медсестры и сиделки, и то и дело прямо на середине фразы вставала и шла в палату проверить больных. Сам Летюк появился лишь пару раз, осмотрел Ярослава Викторовича и Свету, потом выпил в кабинете чашку чая, отпуская беззлобные шутки в адрес Кирилла и Ани, и удалился.

После обеда вновь была очередь нести караул. Оказаться на крыше, на свежем воздухе после спертой атмосферы лазарета было сущим блаженством. Напарником оказался не Аркаша, а какой-то парень, из которого все три часа неудержимо лился словесный поток. Верхняя губа у парня была чуть вздернута, а передние два резца были увеличены, так что парень напоминал кролика, только вместо постоянного поедание морковки, Кроля без остановки что-то говорил.

Все Кирилловы попытки внушить Кроле, что тишина – золото, оказались безрезультатны. Парень, захлебываясь от упоения, сначала рассказал во всех подробностях, как он отстреливался от Велесовой дружины. Конечно, наверняка утверждать сложно, но по словам Кроли выходило, что если не вся, то большая часть победы во вчерашней стычке с бандитами принадлежит именно ему.

Кроля с живейшим участием покивал на все предложения заткнуться и продолжил рассказывать об осенившем его плане, как победить бандитов. В соответствии с тщательно продуманной тактикой и не менее гениальной стратегией плана, победа будет одержана так: Кроля, с двумя сверкающими в лучах заходящего солнца зубами, с пулеметом в одной руке и гранатометом в другой (где он собрался достать гранатомет, оставалось загадкой), с пулеметной лентой, обвивающей шею наподобие шарфа, с безумием и жаждой убивать в глазах спрыгнет с крыши дома в самую гущу врага и безудержно хохоча будет стрелять, стрелять, стрелять, поливая пулями все вокруг. Вот выстрелы стихают, дым рассеивается. Асфальт залит кровью и усеян трупами врагов. Велес стоит на коленях, с мольбой и ужасом в глазах, парень убивает его выстрелом в упор с гранатомета. Среди всего этого горделиво застыл Кроля с видом «что вы, что вы, я не герой». Пара полуголых грудастых девах бежит к герою поблагодарить и облобызать его. Занавес.

Дальше Кирилл перестал слушать и даже не пытался делать вид, что слушает.

Тяжесть в голове пульсировала, и казалось, что голова то увеличивается в размерах, то вновь уменьшается. Кирилл сидел в кресле в кают-компании. Открытая книга лежала на коленях, но прочитанные слова отказывались складываться во что-то осмысленное.

Дежурство закончилось с полчаса назад, Кирилл вернулся в класс. Там он застал Веру и Марину, которые посмотрели на него таким хмурым взглядом, что Кирилл предпочел найти дела вне класса. Этих двух он сегодня не выдержит.

Народу в холле второго этажа было всего ничего. Кирилл закончил абзац и перевернул страницу, когда из-за угла появились две девушки. Это были те подружки, что в ночь праздника составили Кириллу компанию по дороге на пляж. Сандаловая девушка и кашемировая девушка, вспомнил Кирилл.

Девушки увидели его, и Кирилл кивком поприветствовал их. Сандаловая девушка с тремя книгами в руках, не удостоив его ответа, прошла к библиотечному стеллажу. Кашемировая девушка улыбнулась и помахала рукой. Лицо ее будто просветлело, и она подошла к креслу, где сидел Кирилл.

– Привет-привет, таинственный незнакомец, – рассмеялась кашемировая девушка. В этот раз одета она была в короткие джинсовые шорты и обтягивающий топик. Как и прежде, торчащие сквозь ткань соски смотрели прямо на Кирилла.

– И тебе привет, прекрасная незнакомка. Ты знаешь, что твои соски прямо преследуют меня?

Девушка рассмеялась. Она опустила взгляд вниз, осмотрела свою грудь, но на лице не проступило и тени смущения.

– Черт, прости, – поправился Кирилл. – Тяжелый выдался день, сам не понимаю, что говорю.

– Ой, да ладно. Возможно, ты и прав. И мои соски, действительно, от тебя чего-то хотят.

– Пришла книжку обновить?

Девушка посмотрела на книжку в руках. На обложке красавец с обнаженным торсом обнимал белокурую красавицу, что в его объятьях словно растаяла и томно закинула голову назад.

– Ах, это? – сказала кашемировая девушка. – Видишь, до чего дошла? Уже любовные романы читаю, вместо того, чтобы с каким-нибудь парнем нежиться в постели.

– Ну тут парней полно.

– Да полно-то полно, да только они все какие-то… У всех нормальных уже подруги есть. Что у твоего друга Аркаши, что у других.

– Ну у меня есть свободный друг, он сто очков вперед Аркаше даст. Так сказать, полон скрытых талантов и достоинств.

– Да?

– Ага. Если хочешь, могу познакомить. Я его ласково Кролей зову. Не парень, а просто золото, – тут Кирилл не выдержал и рассмеялся.

– Все ясно. Смеешься над горем бедной девушки.

– Ты подожди, я тебе сейчас расскажу победоносный план Кроли, сама смеяться будешь.

Особо даже приукрашать не пришлось. Кашемировая девушка смеялась звонко и громко на протяжении всего рассказа. В глазах девушки горели искорки.

– Ну а на роль полуголой грудастой девахи я бы сгодилась? – спросила девушка, когда Кирилл закончил, и провела рукой сверху вниз, показывая свои тело и наряд.

– Вряд ли. Видишь ли, не знаю, как сказать, чтобы не обидеть. Твое тело вполне на роль подходит, но… этот интеллект в глазах все портит. Да и наличие чувства юмора тоже не в твою пользу.

– Я буду стараться. Прикинусь дурочкой, полной глупышкой. Искренне и всем сердцем поверю, что упругая попа и пышная грудь – это моих два главных достоинства. Тогда у меня будет шанс?

– Шанс есть всегда и у всех. Но вы же понимаете, девушка, что такой эксцентричный и экстравагантный режиссер, как я, берет актрис на роль не за актерские качества. Хороших актрис много, но настоящая актриса должна уметь предложить нечто большее.

– Так я ведь готова это предложить, – кашемировая девушка приблизилась и наклонилась над Кириллом. Лицо ее оказалось совсем рядом. Чувствовались аромат и тепло, идущие от нее.

– Хм, – прокашлялся Кирилл и повернул голову в сторону. Девушка выпрямилась. Кирилл посмотрел на нее. – Неужели нельзя флиртовать и не вести все дело к сексу?

– А зачем флиртовать, если не ведешь дело к сексу? Пойду я, наверно, выберу себе еще один любовный роман и помечтаю, что ты оказался свободен.

Кирилл промолчал. Кашемировая девушка шла к книжному стеллажу мимо играющей в карты троицы парней. То, что после такого открытого и веселого смеха, они слушали весь разговор, можно было не сомневаться. Один из парней перекрыл ногой проход и сказал:

– Привет, красавица. Слышал тебе одиноко в постели. Ну так я свободен, могу согреть тебя.

– Лапу убери, – от милой девушки с открытой улыбкой и блеском в глазах не осталось и следа. – Грей свою правую руку или левую, мне без разницы.

Секунду кашемировая девушка и парень смотрели друг на друга. Девушка сделала движение ногой, словно замахивается для пинка, и парень убрал преграждающую путь ногу.

– Эй, ты чего? Я же пошутил.

Кашемировая девушка уже не смотрела на него и шла к стеллажу.

К вечеру тяжесть в голове лишь усилилась. Пульсация шла через всю шею, проходила основание черепа, опоясывала голову и гулким ударом заканчивалась в висках. Есть совершенно не хотелось, и на ужине Кирилл лишь вяло поковырялся в тарелке.

После ужина Аркаша на пару с Катькой заставили Кирилла выпить таблетку и уложили спать.

Проснулся Кирилл от громких голосов. В классе несколько человек что-то обсуждали на повышенных тонах. Таблетка подействовала, и головная боль прошла, осталось только легкое ощущение опустошенности и затуманенности в голове.

Кирилл посмотрел на говорящих. Недалеко от дивана дядя Миша что-то разъяснял Ане, и, судя по сдерживаемому раздражению, повторял свои слова он уже не в первый раз. Рядом замер Аркаша. Заметив движение, он посмотрел на Кирилла и перевел взгляд обратно на дядю Мишу и Аню. На диване со скучающим видом сидел Богайчук и вполуха слушал разговор.

– Аня, в сотый раз повторяю, я в целом против, чтобы вы вообще покидали школу, не говоря уже о поездке к своим.

– Да, я уже поняла. Зря я вообще вам что-то сказала. Думала, что вы все еще хотите отправить к нам посла. Ну раз нет, так нет.

– Аня, вы же видите, что ситуация изменилась. Просто покидать школу и то опасно, а уж попытаться выехать из поселка – верное самоубийство.

– Ну а я так уверена, что ночью можно уйти из поселка, и они даже знать об этом не будут.

– Только это все равно риск. Неоправданный риск.

– Я готова рискнуть.

– А я не хочу рисковать никем из людей, и ни Аркашу, ни кого-то другого с вами отпускать не хочу. Если бы еще цель оправдывала себя, то да. А так, официальное знакомство наших общин можно оставить и на потом.

– Только вот вы сейчас делаете себе не слишком хорошую рекомендацию.

– Аня, ну что вы такое говорите. Ни я, ни кто другой не заслужили вашего упрека. Мы помогаем и вам, и вашей подруге как можем. И поездку я откладываю только потому, что беспокоюсь о том, что с вами может что-то случиться. Один раз вы уже чуть не стали сексуальной рабыней, попадетесь им в руки и этой участи вам уже не избежать. А я себя потом корить буду, что отпустил вас.

– Я в любом случае пойду к своим. Я обязана рассказать все, что с нами случилось и предупредить об этой Велесовой дружине. Кто-нибудь из наших поедет искать нас и попадет в руки бандитов. Я обязана их предупредить. И либо я пойду, не зная поселка, либо вы мне поможете выбраться. Так что если вам и придется себя корить, то только за то, что не помогли мне безопасно выбраться отсюда.

– Аркашу я с вами все равно не отпущу. После Ярослава Викторовича он и Богайчук мои главные советчики. А теперь мне без Аркаши никуда. Найдете человека, что захочет рискнуть и пойти с вами или просто вывести вас из поселка, флаг вам в руки. В остальном мы поможем.

– Ань, а тебе и искать никого не надо, – Кирилл сел в постели. – Я пойду.