Текст книги "Нежные объятья апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Олег Арапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Они вошли в школу уже ближе к полуночи. Одна из автомобильных камер лопнула, и пришлось идти до железнодорожного моста. Тот оказался относительно цел, и им удалось перебраться на другой берег реки без особых приключений. Однако к поселку они пришли в конец измученные.

Дорога до школы через поселок прошла без приключений. Произошло лишь одно и весьма приятное событие. Когда они втроем шли по проулкам к школе за ними увязались три коровы, видимо, те самые, что паслись в поле, когда община в первый день въезжала в поселок. Общинные несколько раз видели их потом, некоторые даже пытались их подозвать к себе в надежде вновь приручить. Тогда это не дало результата. Теперь коровы, видимо, были хорошо напуганы появлением Велесовой дружины и искали защиты у общины в школе.

Заспанный Кроля открыл двери на стук Кирилла. И в проем вошел сначала Николай Федорович, и Кирилл видел, как напрягся Кроля при виде незнакомого человека. За Николаем Федоровичем в дверь процокали коровы. На лице Кроли изумление и неверие сменяли друг друга. Возможно, что парень считал, что это всего лишь сон. Когда в школу вслед за Аней вошел Кирилл, Кроля усиленно щипал себя за бок.

Лечь спать удалось только часа в три ночи. Дядя Миша разбудил Богайчука, Аркашу, Летюка, и вчетвером они выслушали подробный отчет о походе до санатория, о событиях в санатории и сожженной деревне, о плене Кирилла и ночном бегстве, о грузовиках с горючим, что Велесова дружина пригнала в поселок.

Кирилл проснулся уже после обеда. В голове была пустота. Слишком много событий за последние дни. Хотелось передышки, хотя бы на денек. Всего лишь день покоя.

В классе никого не было. Кирилл натянул джинсы, футболку, кроссовки и поднялся на крышу. Караульные молча кивнули ему и продолжили что-то обсуждать между собой. Кирилл отошел к противоположной стороне крыши и просто смотрел вокруг.

Небо затянуто серой мутью облаков. Непроницаемая однообразно пепельного цвета пелена застыла над головой. Дожди начнутся уже в ближайшие дни.

Пасмурно. Воздух будто подернут серой дымкой. Все вокруг выглядит блеклым и унылым. Осень на исходе, и прежде яркие осенние краски словно выцвели. Трава, полевые цветы, деревья – все одинакового грязно-песочного цвета.

Тишина. Только откуда-то из-за спины доносятся приглушенные голоса караульных.

В груди Кирилла был полный раздрай. Ощущения в теле было сложно описать. Слишком много событий, слишком много негатива, слишком часто реальность пинает под зад. «Люди разные, и не все хотят тебе добра», – сказал тогда Аркадий. Вон в тех домах на другом конце поселка почти сотня людей хочет их заживо поджарить. «Мир рухнул, и мы – всего лишь его осколки, что валяются в пыли», – сказал Кирилл. В уединенном санатории оказалось не лучше, его посадили под замок просто за то, что он не бросил Аню одну и пошел вместе с ней. Везде одно и тоже, и будет только хуже. «Мы как листья с дерева. Дерево срубили, немного листьев разлетелись вокруг и теперь падают, падают к земле, кто-то быстрее, кто-то медленнее… и уже ничего изменить нельзя», – произнес тогда Кирилл. Нет больше опоры, нет стержня, они все лишь оторванные части потерянного целого, кем жизнь играет в странную игру с одним простым концом. «Всем будет только лучше, если ты просто исчезнешь», – сказал Николай Федорович. Всем было бы только лучше, если бы в тот день, когда астероид упал на землю, они бы все исчезли и исчез бы весь мир.

До ужина оставалась еще пара часов. Кирилл сидел в лазарете с Аней, когда громкоговорители объявили тревогу. Вот оно, началось, бой с дружинниками, быть может, последний. Кирилл добрался до склада с оружием. Многие уже расходились с автоматами по своим местам. Аркаша поприветствовал Кирилла. Богайчук сунул Кириллу в руки автомат и сказал:

– Аркаш, я Кирилла с собой на крышу забираю. Пойдем, – добавил он, обращаясь к уже Кириллу.

Вдвоем они поднимались по лестнице, и Богайчук объяснил, что на крыше нужен наблюдатель, что следил бы за врагом, и Кирилл на эту роль подходит лучше других.

Они вышли на крышу. По периметру несколько человек заняли свои позиции. В центре крыши стояли несколько металлических бочек с водой. Дядя Миша, распластавшись возле парапета, смотрел куда-то вниз. Богайчук и Кирилл, пригнувшись, подобрались к краю крыши и легли по правую и левую руку от дяди Миши.

– На этот раз, похоже, все серьезно, – сказал дядя Миша.

Кирилл осторожно выглянул из-за парапета крыши и посмотрел вниз. В домах, окружающих школу, было видно движение. Где-то в окнах, где-то на крыльце, где-то за забором двигались люди. С той стороны, где располагался стадион, дома находились слишком далеко от школы, и там никого не было видно. С другого торца, со стороны, где была гидротехническая пристройка, дома подступали к школе ближе всего. Там и во дворах напротив фасада школы и были сосредоточены силы противника.

Караульные на крыше видели, как с другого конца поселка, где обосновалась Велесова дружина, к школе подогнали грузовик, крытый тентом. Сейчас грузовик не было видно, он скрывался где-то за домами.

Было тихо. Слышались лишь шум ветра и легкий шорох одежды, когда кто-то из общинных пытался лечь поудобнее.

Передвижения в окружающих школу домах начали стихать. Противник скоро займет позиции и начнет атаку.

Дышалось ровно и глубоко, сердце в груди стучало усиленно, и эхо ударов расходилось по всему телу.

Началась стрельба. Кирилл пригнул голову и спрятался за бетонный парапет крыши. В ответ затрещали автоматные очереди.

– Они молотовы в нас кидают, суки!

Возглас донесся с краю крыши, где была гидротехническая пристройка. Один из общинных привстал на одно колено, чтобы было удобнее стрелять, и отправил в сторону домов несколько коротких очередей.

– Стена горит!

В подтверждение его слов вверх потянулся обильный дым и остро запахло бензином. Дядя Миша и Богайчук считали, что кирпичные стены школы выдержат огонь, главное – чтобы огонь не забрался через окна в жилые комнаты. Для этого были розданы огнетушители и на каждом этаже приготовлено по несколько цистерн с водой.

Стрельба началась со стороны фасада школы. Богайчук и дядя Миша присоединились ко всем. Кирилл приподнимался над парапетом, быстро выискивал глазами хоть какую-нибудь цель, наводил туда дуло автомата и коротко нажимал на спусковой крючок. Автомат ощутимо бил в плечо и задирался вверх. Кирилл пригибался, прячась за бетонным выступом парапета.

Отовсюду слышались крики и матерная ругань, шум стрельбы гудел в воздухе, дым плыл над школой и уносился ветром куда-то вдаль. Кирилл в очередной раз выглянул из укрытия и увидел. Из проулка между домами на полной скорости вылетел грузовик и понесся к школе. Когда грузовик оказался на школьной площади, из кабины выпрыгнул человек и покатился по асфальту. Машина продолжила свой ход, устремляясь к парадным дверям. Человек поднялся с асфальта и, пригибаясь, припустил к домам. Кирилл стрельнул по движущейся спине, но человек лихо перемахнул забор и скрылся из виду. Кирилл узнал его, это был Деготь, сбежавший из поселка бандит.

Кирилл спрятался за парапет, и в этот момент школу ощутимо тряхнуло. Это грузовик врезался в стену. Раздался взрыв, и клубы огня и дыма грибом поднялись вверх. Кирилла обдало жаром, и он откатился подальше от края крыши. Черный дым плыл в воздухе, ничего не было видно, в груди что-то билось, требуя чистого воздуха.

– Тушите, тушите, тушите пожар!!! – кричал в рацию распластавшийся рядом Богайчук, и было слышно, как на третьем этаже ему эхом вторили громкоговорители.

Первое потрясение прошло, и Богайчук заговорил в рацию вновь:

– Все остаемся на местах, не подпускаем противника к школе. Кто должен тушить, тушите огонь. В первую очередь сбейте огонь с парадного входа. Стены выдержат, просто не пускайте огонь внутрь.

Дым отнесло в сторону, и Кирилл вернулся к своему месту у парапета. Дядя Миша с обожженным лицом высматривал противника и периодически стрелял по домам.

Богайчук подполз к ним.

– Надо бочки с водой на огонь опрокинуть.

Дядя Миша посмотрел на Богайчука и кивнул. Втроем, дядя Миша, Богайчук и Кирилл, они подтащили одну из бочек с водой к краю крыши. Остальные прикрывали их стрельбой. Кирилл толкал верх бочки, острые края врезались в пальцы, вот бочка начала крениться, вода полилась через край, бочка опрокинулась и масса воды обрушилась вниз. Они оттащили бочку от края, и взялись за следующую.

Всего было пять бочек, и одну за другой они переворачивали их через край. Каждый раз масса воды падала вниз, и было слышно, как она ударяется об асфальт и расплескивается в стороны.

Когда все бочки были опорожнены, то на миг показалось, что огонь побежден. Но вот стены и парадное крыльцо школы вновь охватило пламя, огонь стал расти и тянуться в стороны и вверх.

Богайчук схватил рацию и переключил канал.

– Третий этаж, прием.

– Третий этаж, слушаю.

– Лейте воду, третий этаж. Лейте воду.

– Уже. Уже все вылили. Уже в столовую пошли за водой, но пока снова наберем… и огнетушители уже все сдохли. Боремся с огнем как можем, пока держимся.

Богайчук отключил рацию и выругался. Дядя Миша перегнулся через парапет крыши и посмотрел вниз.

– Может, еще и само потухнет. Мы огонь хорошо сбили. Главное в окна его не пустить.

Богайчук снова включил рацию:

– Аркаш, как там у вас?

– Ну парадный вход пока держится. Двери горят. Мы их с этой стороны водой поливаем, но она вмиг испаряется. Если пламя снаружи не сбить, двери сгорят.

– Хорошо, продолжайте. Мы постараемся что-нибудь придумать.

Богайчук отключил рацию и посмотрел на дядю Мишу. Тот молчал. Богайчук перевел взгляд на Кирилла. Кирилл тоже не знал, что сказать. Он повел глазами кругом. Из-за краев крыши были видно слабое зарево пожара внизу. Зарево виднелось с двух сторон: с фасада школы и с торца, где располагалась гидротехническая пристройка. Черный дым поднимался из-за парапета, клубился, плыл вверх и в стороны. В голове Кирилла начали всплывать картины ближайшего будущего. Даже если огонь не перекинется в комнаты, парадные двери сгорят и тогда вход в школу будет открыт. Дальше – атака в эту брешь. А если учесть, что у Велесовой дружины еще два грузовика с горючим, то шансов удержать школу у общины практически никаких.

Богайчук начал отдавать приказы, чтобы организовать поставку воды из столовой на крышу. Напор воды был слаб, и первая пара ведер появилась на крыше минут через пять. Следующая быстрее, но бочка все равно набиралась очень медленно. Огонь либо потухнет сам, либо сделает свое дело и там уже будет не до тушения пожара. Оставалось только ждать, и изредка отстреливаться в ответ. Стрельба со стороны домов почти прекратилась, там тоже все прекрасно поняли и теперь ждали, когда огонь до конца сыграет отведенную ему роль.

Громыхнуло, и Кирилл подумал, что кто-то взорвал гранату. Громыхнуло второй раз, и Кирилл узнал этот звук.

– Гром, – вырвалось из груди.

Кирилл осмотрелся. За спиной, с той стороны школы, где не было домов, в небе сверкали молнии. Огромная черная масса грозовых туч приближалась к поселку. Сплошная стена сильнейшего ливня с каждой секундой сокращала расстояние до школы. Пара минут и первые капли дождя упали на подставленные Кириллом руки и лицо. А потом с неба обрушилась стена воды, и вмиг стало темно и ничего не видно из-за дождя.

Кирилл, дядя Миша, Богайчук и остальные, кто был на крыше, промокшие прыгали под упругими струями ливня и как безумные смеялись, исполняя странный победный танец. Никогда еще приход сезона дождей не вызывал столько радости. Пусть на время, но они победили.

Глава 14

Дождь усыпляющим ритмом барабанил в окна. Начавшийся во время боя ливень, почти не ослабевая, заливал поселок в течение двух суток. Улицы и проулки, дворы домов, стадион, школьная площадь были залиты водой, и грязный, серо-коричневый поток несся под струями дождя в сторону реки.

Ливень в миг потушил огонь, и Велесовой дружине пришлось отступить. Так что теперь община пусть на время, но была в безопасности. Пока дождь не стихнет, новой атаки можно было не ждать.

Резко похолодало, и в школе включили отопление. Как и предсказывал Летюк, с приходом зимы Света быстро пошла на поправку, и за два дня ее раны затянулись больше, чем за предыдущие две недели.

На третий день начавшегося сезона дождей, когда ливень немного стих, Велес пригласил дядю Мишу на переговоры. Велес уверил общину, что как только дождь стихнет достаточно, он просто пошлет все свои грузовики к школе и сожжет всех заживо. Община дяди Миши доставила Велесу уже и так слишком много хлопот, и Велесу просто хочется их всех уничтожить. Но ему надо думать о будущем, а в будущем надо будет кормить своих людей. Поэтому прежнее предложение остается в силе: отдать половину запасов еды сейчас, и отдавать половину урожая в будущем.

Первый поджог школы был направлен лишь на одно – сжечь парадные двери, чтобы общину можно было захватить. И этот пожар они не смогли потушить. Если Велесова дружина поставит цель сжечь школу дотла и пустит в ход весь свой запас горючего, никакие запасы воды не помогут потушить пожар. Если община не согласится на условия Велеса, то как только дождь превратится в морось, все люди дяди Миши превратятся в угольки.

На общем собрании в столовой ультиматум Велеса был отвергнут и принято решение сражаться. Соорудить баррикады, чтобы затруднить подъезд грузовиков к школе. На крыше школы поставить максимальное число бочек, дожди наполнят их, и для следующего боя у них будет хороший запас воды. Но все понимали, как мало у них шансов. Часть общинных настойчиво говорила о том, чтобы покинуть поселок и вернуться в город.

Дождь усыпляющим ритмом барабанил в окна. Кирилл сидел в кают-компании и читал книгу. Народу было много, кто-то болтал, кто-то играл в карты, кто-то, как и Кирилл читал книгу. Николай Федорович, отец Светы, и Летюк играли в шахматы. Летюка в кают-компании Кирилл вообще видел впервые. Бывший зав. хирургического отделения всегда держался отстраненно и был самодостаточным человеком. Ходили легенды, как долго и как настойчиво, прибегая к всевозможным стратегиям и тактикам, дядя Миша убеждал Летюка поехать вместе с общиной. В Николае Федоровиче Летюк, видимо, нашел интересного себе человека. Они сидели в абсолютном молчании, смотрели только на шахматную доску и на фигуры, и изредка в таком же молчании кто-то из них брал одну из фигур и с легким шорохом передвигал ее на новое место.

– Привет, – Аркаша плюхнулся на диван рядом с Кириллом.

Аркаша пришел с очередной летучки у дяди Миши и стал рассказывать последние новости.

Несколько человек во главе с Глебом решили уехать обратно в город. Дядя Миша не стал их останавливать, сказав, что все, кто хочет, могут ехать с Глебом. Ситуация в поселке была действительно серьезной, и дядя Миша не мог и не хотел требовать, чтобы люди рисковали своими жизнями ради его идей. Каждый должен решить сам будет ли он сражаться за поселок.

Глеб решил уехать и теперь собирал компанию. Во время диверсии не сгорело всего несколько автомобилей и лишь один микроавтобус. Щедрой рукой дядя Миша отдал микроавтобус собравшимся уезжать людям. По шоссе машина сможет проехать и в сильный ливень, так что шансы добраться до города были неплохие. Главное, незаметно покинуть поселок.

– Так что вот так, – подытожил Аркаша. – Человек десять, скорее всего, уедет. Мы с Катькой точно остаемся.

– А мы все и не уедем, – сказал Кирилл.

– Да. Пятнадцать – это максимум.

– Будем тянут жребий?

– Пока вроде нет. Разве что если много желающих будет. Я лично не думаю, что надо уезжать. Надо держаться до конца. Нужно сражаться за поселок. Возвращение назад – это просто отсрочка. Да, ситуация кажется безвыходной. Но это просто страх. Выход есть, его просто нужно найти. И тогда победа будет за нами.

В холле появился Глеб и пошел к классу, где жил Кирилл. Увидев Кирилла на диване, Глеб изменил направление.

– Привет, Кирюх. Есть минутка?

В классе никого не было, Вера и Марина помогали в столовой.

Кирилл указал Глебу на кресло, а сам сел на стул.

– Кирюх, тут такое дело. Может, тебе Аркадий рассказал. Я хочу ехать обратно в город, дядя Миша дал нам газельку, и несколько человек уже изъявили желание ехать со мной.

– Да, слышал.

– Я игнорировал тебя все это время. Это было не красиво, но на то были причины. Сейчас это уже не важно. Мне нужна твоя помощь. В память о нашей старой дружбе, покажи ту дорогу из поселка, что вы нашли с Верой.

– Какую дорогу?

– Из поселка. Покажи, а?

– Я бы показал, мне не сложно, – сказал Кирилл. – Только я не понял, что за дорога.

– Вы ее с Верой как-то нашли. Проселочная дорога, где-то на краю поселка, сильно заросшая. У дяди Миши на карте этой дороге нет, и он о ней ничего не знает. Бандиты эти тоже о ней не знают. О ней знаете только Вера и ты. Но Вера не помнит, где она. Только что это в сторону того дома, что вы вдвоем нашли. Там еще заросли полыни были.

Кирилл стал вспоминать. Когда они с Верой ходили по поселку и перед тем, как нашли понравившийся им дом, Кирилл прошел в какой-то проулок, весь заросший полынью, и в конце проулка поселок обрывался, а дальше шло поле, и в поле виднелась проселочная дорога. Вся картина тогда показалась ему умиротворяющей, и он впервые тогда почувствовал какую-то внутреннею близость к Вере.

– Да, я понял о чем ты, – сказал Кирилл.

– Там действительно есть дорога?

– Да, грунтовая, наезженная, но уже хорошо заросшая. Через поле ведет в сторону леса.

– И проехать по ней можно?

– Не знаю. Тогда, наверно, без проблем, а в дождь, не знаю.

– Ладно, сами разберемся. Это единственный шанс покинуть это неприветливое место. Зря я вообще сюда поехал. В память о нашей старой дружбе, покажешь, где эта дорога находится, ладно?

– Ладно.

Была ночь. Дождь лил по-прежнему сильно. Кирилл ждал в коридоре возле бокового выхода из школы, того, что располагался со стороны стадиона. Холодный сырой воздух, напоенный капельками дождя, проникал сквозь открытые настежь двери.

Готовый к путешествию микроавтобус ждал возле входа. Всего решили покинуть поселок одиннадцать человек. Среди них оказались Марина и Вера. Уезжать решили также те две девушки, сандаловая и кашемировая. Остальные по большей части тоже были из той группы, что в ночь праздника ходили с Глебом купаться на реку.

Отъезжающие грузили в микроавтобус выделенную дядей Мишей провизию и свои вещи. Кирилл, прислонившись к стене, наблюдал за погрузкой и ждал, чтобы поехать вместе с ними и, как и обещал Глебу, показать им ту никому неизвестную проселочную дорогу.

– Значит, это ты знаешь, где находится путь спасения? – спросила, подошедшая к Кириллу кашемировая девушка. Против обыкновения сквозь ее одежду не было видно торчащих сосков. Теплая походная одежда, под стать погоде на улице.

Кирилл кивнул.

– Видишь, как все получилось? – сказала девушка.

– Как?

– Ну, мы уезжаем, вы остаетесь. Я бы тоже хотела остаться.

– Так в чем же дело?

– У тебя друзья остаются, и девушка твоя здесь. А у меня только она и есть, – девушка указала на свою подругу, сандаловую девушку. – Кроме тебя, я так и не успела ни с кем здесь сойтись. Я бы хотела остаться, но при одной только мысли, что я буду здесь одна, все сжимается в груди. Ну почему жизнь вот так сложилась? И ехать не хочу, и здесь оставаться не вижу смысла. А сколько идеалы дяди Миши не пыталась прочувствовать, так и не поверила в них.

– Совсем не поверила? Зачем же поехала сюда?

– Нам было по пути.

Кирилл рассмеялся.

– А сейчас пути расходятся, да? – сказал он.

– Похоже на то. Ты, наверно, осуждаешь нас.

– Нет, с чего мне вас осуждать?

– Ну мы ведь бежим и бросаем вас. Когда все шло хорошо, мы жили здесь. А как корабль стал тонуть, так мы прыгнули в единственную шлюпку и поплыли на берег.

– Хороший образ.

Появился дядя Миша, Аркаша и Катька. Больше никто из общинных не пришел провожать возвращающихся в город. Микроавтобус был загружен и все стали садится в салон.

– Похоже, нам пора прощаться, – сказала кашемировая девушка. – Мне приятно было с тобой общаться.

– Мне тоже. Будет, что вспомнить в старости.

Девушка рассмеялась.

– Удачи вам тут.

– И вам хорошо доехать.

Кашемировая девушка одной из последних вышла из школы и торопливо, чтобы не промокнуть под дождем, залезла в салон микроавтобуса.

В коридоре возле распахнутой двери остались лишь подошедшие дядя Миша, Аркаша, Катька, Глеб и Кирилл.

– Спасибо, что не стали препятствовать нам в отъезде, – сказал Глеб.

– Уехать – это ваша право, – сказал дядя Миша.

– Спасибо за все.

Дядя Миша кивнул.

– Ну тогда мы поехали. Удачи вам тут.

Дядя Миша, Аркаша и Катька кивнули. Глеб, не пожимая рук, развернулся и пошел к микроавтобусу. Залез на сиденье водителя.

– Номера домов запомни, где дорога эта начинается, – сказал дядя Миша, обращаясь к Кириллу. – Потом на карте мне покажешь.

Кирилл кивнул.

– Значит так, – сказал Аркаша. – Покажешь им дорогу, помашешь ручкой и домой. И не задерживайся.

– Хорошо, мамочка. К полуночи вернусь.

Кирилл вышел под дождь и сел в микроавтобус рядом с Глебом. Двигатель заработал, и машина тихонько тронулась вперед. Кирилл посмотрел в окно. В проеме двери наблюдали за отъездом микроавтобуса Аркаша и Катька.

Аркаши и Катьки не было. Кирилл сидел в классе один. Вера и Марина уехали, и некоторые их вещи так и остались лежать на их кроватях или висеть на спинках кресел. От этого комната казалась заброшенной. Кирилл сидел на диване, нужно было встать и собрать оставшиеся вещи, собрать вещи, оставшиеся после Захарки, убрать все с глаз. Но делать ничего не хотелось, и Кирилл просто сидел и смотрел перед собой. Вон тот топик был совсем знакомый. Марина была в нем, когда они нашли дом. Он пошел закрыть двери, она сняла этот топик и положила на комод. Когда он вернулся в спальню, Марина ждала его обнаженная и вся его. А потом он решил, что нужно расстаться с ней. С тех пор Марина злилась на него и при каждом удобном случае давала понять, как же она его презирает. А теперь она уехала, но грусть Кирилла только усилилась.

– Привет, – Кирилл повернул голову на голос. В класс пришла Аня.

– Я чай принесла, – сказала Аня, показав термос в руке. – Ты я смотрю хандришь в одиночестве?

– Ага.

– Я не помешаю?

– Нет, наоборот. Как там Света?

– Выздоровела почти. Хоть стометровки бегай. Летюк был прав. Жара спала, и раны затянулись в момент. Только вот Ярославу Викторовичу лучше не становится.

– Ярослав Викторович сильный. Он справится.

Аня села рядом и обняла Кирилла.

– Почему все вот так получается? – сказала Аня. – Почему просто нельзя спокойно жить. Почему жизнь такая стерва?

– Не знаю.

– Хорошо, что ты у меня есть, – Аня поцеловала Кирилла.

– Да, если бы тебя не было, даже не знаю, чтобы сейчас со мной было, – сказал Кирилл. – Уж больно все хреново на душе.

– И мы будем вместе?

– Да.

– Всегда?

– Всегда, – ответил Кирилл.

Тянулись невыразимо скучные дни. Дождь монотонно стучал в окна. В школе было натоплено. Заняться было совершенно нечем. Мысли постоянно возвращались к Велесовой дружине и к тому, что ждет общину, когда дождь стихнет.

Пару раз Кирилл ходил в караул на крышу. Там был оборудован навес, защищающий от дождя. Однако от холода и сырости защиты не было.

Аркаша то и дело пропадал в комнате у дяди Миши. Там они вместе с Богайчуком все пытались придумать план борьбы с Велесовой дружиной. У общины было явное преимущество в оружии, однако после отъезда Глеба численное преимущество бандитов только возросло.

Ужин закончился, и все расходились по своим комнатам. Аркаша пошел на луг за стадионом косить траву. Коров, нашедших себе кров под крышей школы, нужно было кормить. Однорукий Аким оказался не только опытным рыбаком, но и хорошо знал фермерское дело. Аким объяснил, как сделать коровам сено, и теперь по вечерам, после наступления темноты кто-нибудь шел на улицу под дождь косить траву. В этот раз пошел Аркаша. Катька осталась помогать в столовой. Вера и Марина уехали, и в классе никого не было. Кирилл взял книгу Ремарка. «Время жить и время умирать». Оставалась последняя глава, развязка была уже близка, и Кирилл вышел в кают-компанию и сел дочитывать.

Николай Федорович и Летюк уже расставили фигуры и опять в полном молчании начали шахматную партию. Больше в холле никого не было. Было слышно, как дождь монотонно барабанит в окна.

Конец романа подтвердил название. Время жить и время умирать. Гребер, главный герой книги, сделал свой выбор и погиб от рук русских партизан. Вселенной нет дела до того, хороший ты или плохой, правильно ты поступил или ошибся, у вселенной другой распорядок. Когда приходит время ты просто умираешь. Кирилл положил книгу рядом с собой на диван и закрыл глаза.

Звук привлек внимание Кирилла, и он осмотрелся. В кают-компанию вошли Света и Аня, испуганные и заплаканные. Николай Федорович и Летюк оторвались от молчаливого противостояния своих умов.

– Ярослав Викторович, – сказала Аня. – Ярослав Викторович умер.

И девушки разрыдались.

Ночь. От плотной завесы дождя ничего не было видно уже метрах в десяти. Кирилл в плотном дождевике косил траву на пустыре за стадионом. Кирилл сам вызвался помочь, так как внутри школы все равно делать было нечего, а тоска и ненужные мысли так и лезли в голову.

Кирилл скашивал участок на пустыре, собирал охапку травы и относил ее сушиться в бойлерную школы. Спустившись вниз, Кирилл раскидывал мокрую от дождя траву по горячим трубам. Трава начинала парить, в помещении плыл одуряющий аромат свежескошенной травы и было сильно натоплено. Разложив принесенную с улицы траву, Кирилл снимал с труб уже высохшую и кидал ее в общую кучу в углу бойлерной. Потом шел еще за одной охапкой травы, вновь раскладывал ее по трубам, и вновь шел косить траву.

Дождь и холод на улице, натопленный, дурманящий воздух в бойлерной сменяли друг друга раз за разом.

Когда Кирилл в очередной раз вошел с охапкой травы в бойлерную, там его ждала Аня.

– Привет. Я тут тебя горячего чаю принесла, – сказала Аня и показала на термос и кружки, стоящие на небольшом столике в углу.

– Спасибо, – Кирилл раскладывал мокрую траву по трубам.

– От запахов тут даже голова кругом идет.

– Ага. Все плывет немного. Но мне нравится, помогает забыться.

– Ты из-за меня не уехал с Глебом?

– Просто не уехал. Ты, Аркаша, Катька, да и все остальные, все тут. Не было смысла уезжать.

– И ты не боишься здесь оставаться?

– Боюсь, конечно.

– А если бы я решила уйти, ты бы со мной пошел?

Кирилл собрал с труб высохшую траву, получилась большущая охапка. Он кинул ее в угол к остальной траве, в уже порядочно выросшую кучу.

– Не знаю, – сказал Кирилл. – Куда идти? Только ты и я? В пустоту? Так здесь больше шансов выжить.

Аня отвинтила крышку термоса и налила Кириллу и себе чай. Кирилл снял дождевик и повесил его на выступ трубы. Стульев в бойлерной не было, и они сели на кучу сухой травы и в молчании пили чай. Тепло проникло внутрь, и по телу поплыла расслабленность и истома.

– А если не в пустоту? – сказала Аня. – Если обратно в санаторий?

– Обратно в плен? Нет, спасибо. Да и тебя уже просто так обратно не примут. Обоих под замок посадят.

– Не посадят. Вернемся, объясним все. Нас примут. Бычков только поначалу будет против, но и он потом отойдет. Если и посадят под замок, то ненадолго.

– Нет, в санаторий я не пойду. И в город обратно тоже. Никуда не хочу уходить.

– Смирился? Вас же здесь убьют всех.

– Это еще не известно.

– И ты в это веришь? Даже после смерти Ярослава Викторовича?

– Больше ничего не остается, – сказал Кирилл.

– Можно еще уйти из поселка.

– Можно. Но в бегство я верю еще меньше.

Аня поставила кружку и обняла Кирилла.

– Значит, не хочешь никуда ехать? – спросила она.

– Нет.

Аня долго молчала и смотрела на Кирилла. Кирилл допил чай и тоже поставил кружку на пол возле ног. Натопленный воздух расслаблял, хотелось спать, дурманящий запах травы кружил голову. Аня наклонилась к Кириллу и поцеловала его. Кирилл ответил на поцелуй и привлек Аню к себе. В голове все поплыло. Она стащила с него свитер, футболку и стала целовать его грудь. Аня поднялась, скинула обувь и встала босиком на куче травы. Кофта и джинсы присоединились к кроссовкам. Аня, почти голая, замерла перед Кириллом. Кирилл уже видел Аню голой, тогда, при переправе через реку. Но теперь все было по другому.

Кирилл привлек к себе Аню, и они сплелись в объятьях на еще хранящей тепло труб траве.

Когда Кирилл проснулся, Ани рядом не было. Он лежал в траве, голый и один. Аниной одежды тоже не было. Кирилл нашел часы. Стрелки показывали половину пятого утра. Видимо, Аня ушла к себе в лазарет. Хотя можно было бы его и разбудить. Если бы сюда кто-нибудь вошел, и увидел Кирилла, одиноко спящего голым на стоге сена в углу, то многое пришлось бы объяснять.

Кирилл потянулся к одежде. На свитере лежала свернутая в несколько раз бумажка. Кирилл развернул ее и стал читать. Это была прощальная записка Ани. Всего несколько строк. О том, как им было хорошо вдвоем. О том, что у них могло получиться что-то действительно стоящее. Но Света поправилась, и Николай Федорович решил возвращаться в санаторий. Так же, как и Кирилл, Аня не хочет бросать своих. Поэтому уходит вместе с ними. Уходит этой ночью. А то, что произошло между ними в бойлерной, это ее прощальный подарок Кириллу.

Кирилл перечитал записку несколько раз. Наконец до него дошло, что Аня, Света и Николай Федорович уже ушли, и уже ничего нельзя сделать. Нужно будет сообщить новость дяде Мише, но это подождет до утра. Кирилл оделся, сунул записку в карман. Стал собирать с труб пересохшую за ночь траву.

Дождь шел по-прежнему сильно. Кирилл и Аркаша ехали через поселок к сельскому клубу. Там несколько помещений были украшены искусственными цветами, и Аркаша предложил сделать из них венок для похорон Ярослава Викторовича.

Дядя Миша попросил у Велеса разрешение похоронить Ярослава Викторовича. Велес разрешил. Может быть, посчитал, что после смерти министра обороны и благородного поступка самого Велеса, община сдастся и примет условия бандитов. До вечера было объявлено перемирие. Община обязалась не покидать поселок и не атаковать людей Велеса, те в свою очередь обещали не трогать общинных.

Кирилл и Аркаша вышли из машины и под дождем зашли в двери клуба. На первом этаже тут и там виднелись лужи. Кирилл поднялся на второй этаж и обходил помещение одно за другим. Он нашел какую-то коробку, вытряхнул из нее мусор и складывал в нее найденные проволочные цветы. Цветы были грязные и пыльные. Некоторые никуда не годились. И Кирилл просто отбрасывал их в сторону, прямо на пол к остальному мусору.