Текст книги "Нежные объятья апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Олег Арапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Уходить из поселка решено было той же ночью, ближе к рассвету. Нужно было пересечь реку. Однако лодочный сарай рухнул, и в поселке не осталось ни одной пригодной к плаванию лодки. И Кирилл, и Аня не могли похвастать своим умением плавать, и предложение Аркаши просто переплыть реку было отвергнуто. Тогда план предложил Богайчук. План оказался прост. Второстепенными незаасфальтированными улочками дойти до моста. В ближайшем к мосту доме Велес поставил караул, а на дороге устроил импровизированную баррикаду из старых автомобилей. Однако ближе к рассвету любой караул теряет бдительность, а неискушенные в военной дисциплине дружинники, по мнению Богайчука, скорее всего, вообще будут спать. Поэтому под прикрытием темноты есть хорошие шансы пересечь мост незаметно.

Если же караул не будет спать, то Кириллу и Ане придется спуститься вниз по реке. В километрах пятнадцати ниже по течению должен быть железнодорожный мост. Вероятность того, что мост будет разрушен, высока, но других способов перебраться на тот берег нет. Если же пересечь реку не получится и по железнодорожному мосту, тогда Кириллу и Ане предстоит самим искать способ оказаться на том берегу.

Была ночь. До рассвета оставалась пара часов. Кирилл и Аня были готовы. Если пересечь реку удастся по одному из мостов, то к вечеру они успеют добраться до общины Ани. Поэтому вещей взяли минимум, еды на два дня, да спальник, чтобы не замерзнуть, если все же придется заночевать под открытым небом. Богайчук также выдал пистолет и запасную обойму к нему.

Было тихо, школа спала, погруженная в темноту. Они собрались в коридоре возле бокового выхода, что был скрыт от поселка гидротехнической пристройкой. Керосиновая лампа была притушена и давала совсем слабый, почти призрачный свет. Проводить их пришли четверо: Аркаша, Катька, дядя Миша и Богайчук. Все напутственные слова уже давно были сказаны, и пора было идти.

В своем решении покинуть поселок Кирилл засомневался лишь на секунду, когда с час назад его разбудил будильник. В темноте класса он нашел часы и отключил сигнал. Вся школа спала. Только караульные охраняли их покой, да, может быть, в этот самый момент в лазарете поднималась с постели Аня. Циферблат горел еще пару секунд, и в его неверном потустороннем свете Кирилл остро почувствовал, что он один и что все спят и никому нет дела, что он куда-то уходит, зачем уходит и вернется ли. Циферблат погас, и Кирилл прогнал возникшее желание остаться, нашел в темноте приготовленную с вечера стопку одежды и вышел в кают-компанию одеваться.

– Ну, с Богом, – произнес дядя Миша и перекрестил Кирилла и Аню.

Кирилл пожал мэру и Богайчуку руки, обнял Катьку и Аркашу. Богайчук связался по рации с караулом на крыше и, узнав, что все спокойно, потушил лампу, провернул ключи в замке. С металлическим лязгом дверь распахнулась наружу. В коридор потянуло ночной свежестью. Кирилл и Аня вышли.

Как обычно, ночь была ясной, прохладный воздух приятно бодрил. Они стояли в тени, отбрасываемой пристройкой, и Кирилл смотрел на залитый звездным и лунным светом поселок. Все казалось милым, захватывающим дух приключением. Влюбленные парень и девушка отправляются на поиск своей судьбы, а впереди, после десятка преодоленных преград их ждет романтический, вызывающий слезу хэппиэнд.

Кирилл повернулся и кивнул Богайчуку. Тот кивнул в ответ и закрыл дверь. Ну вот и все. Теперь они могут рассчитывать только на себя.

Стараясь не шуметь и вслушиваясь в ночные звуки, они шли по улочке. Высохшая за лето и жаркие осенние дни земля чуть слышно шуршала под кроссовками. Они уже почти вышли к мосту. Людей не было ни видно, ни слышно. Наконец они дошли до задворок сельского клуба. Клуб выходил парадными дверями на шоссе, которое и вело к мосту и в нескольких домах дальше было забаррикадировано. На первом этаже клуба располагался танцпол, на втором – сельская библиотека, откуда для кают-кампании и были привезены книги. Из окон библиотеки должен был быть прекрасно виден дом, облюбованный Велесовыми дружинниками под блокпост.

Задняя дверь клуба была распахнута и косо висела на верхней петле. Кирилл и Аня вошли внутрь, пересекли танцпол, располосованный лунным светом, проникающим через парадные двери, и нашли лестницу, ведущую на второй этаж. В библиотеке большая часть стеллажей была опрокинута, и книги были рассыпаны по всему полу. Пришлось постараться прежде, чем им удалось добраться до окна.

Как и говорил Богайчук, с высоты второго этажа был отлично виден занятый бандитами дом у моста. Ни в одном из окон света не было, и дом мало чем отличался от соседних, погруженных во тьму. По плану Богайчука, теперь они должны минут десять понаблюдать за домом. Кирилл снял рюкзак с едой и спальником и поставил его у стены на пол.

Они стояли у проема окна, в тени и наблюдали за домом. В нескольких местах из рамы торчали осколки стекла, и подоконник был усыпан стеклом, осыпавшейся краской и каким-то мелким мусором. Сзади и справа лежали опрокинувшиеся стеллажи, а рассыпанные по полу книги доходили до самых ног. Аня пододвинулась поближе и прижалась к Кириллу, Кирилл обнял ее.

Из окон библиотеки был виден и мост. Мост был залит лунным светом. Если они пойдут через него, то будут видны как на ладони. Чтобы пересечь его, им потребуется минут пять-семь. За это время их заметят сотню раз. Возможно, конечно, караульные сейчас уже спят, но даже если они просидят у окна библиотеки полчаса и никого за это время не заметят, быть уверенными, что бандиты действительно спят, нельзя. В любой момент они могут выйти проверить, что да как, и увидят их темные силуэты на мосту.

Аня тронула его рукой и показала на дом. Кирилл посмотрел в указанном направлении. На крыльце плясали два красных огонька. Караульные не спали и вышли покурить. А может они все это время сидели там на крыльце. В любом случае о том, чтобы пересечь здесь реку можно забыть.

Кирилл наклонился к уху Ани. От волос вкусно и сладко пахло, а губы чувствовали идущее от кожи девушки тепло.

– На мосту слишком светло, нас заметят, – прошептал Кирилл. – Надо вниз по реке спускаться.

Аня кивнула. Кирилл поднял рюкзак, и тем же путем они вышли из клуба.

Они хорошо отдалились от блокпоста, когда Кирилл предложил выйти к лодочной станции. Возможно, им все же удастся найти более-менее целую лодку. Время на поиски еще есть, и уйти из поселка до рассвета они успеют.

Они вышли к реке и шли вдоль крайнего ряда домов. Берег в этом месте был крутым, а полоска галечного пляжа внизу трехметрового склона была узкой, и накатывавшиеся волны пересекали ее и доставали до самой травы. Здесь было намного прохладнее, и изо рта при каждом выдохе шел пар. На поверхности реки уже начинал клубиться редкий туман. По-осеннему холодный ветер гнал туман к этому берегу реки и пронизывал одежду насквозь.

Когда Кирилл и Аня увидели впереди рухнувший лодочный сарай, они как раз вышли к пляжу, где общинные купались все эти дни и где состоялся ночной заплыв в вечер праздника. Берег здесь становился пологим, а пляж широким. После обеда здесь всегда царило оживление и слышался смех. Сейчас это был просто усыпанный мелкой галькой кусок берега. На залитой лунным светом гальке виднелись темные силуэты, видимо, забытые кем-то покрывала и одежда. В дальнем конце пляжа чернели несколько пятен почти идеальной круглой формы. Автомобильные камеры, догадался Кирилл. Те самые, что надул Глеб и приспособил их под спасательные круги. На одном из таких в ночь праздника Глеб как раз здесь и отжигал.

Кирилл спустился к реке и подошел к камерам. Потыкал их ногой. Надутые и упругие они черными кольцами покоились на серой гальке пляжа. Кирилл посмотрел на Аню.

– Хочешь на них переплыть? – спросила Аня.

Кирилл кивнул. Камеры от грузовика были достаточного размера, чтобы просто в них сесть и, используя руки как весла, переплыть реку. Кирилл сел в одну из камер, чтобы примериться. Было удобно, прямо, как в кресле сидишь. Только вот зад и стопы ног окажутся в воде, да и пока грести будешь, обрызгаешь себя не раз.

– Придется раздеться, иначе все промокнет, – сказала Аня.

– Ага.

– Значит, либо идти пятнадцать километров до моста, которого, может, уже и нет, либо плыть на камерах.

– Я за то, чтобы плыть.

– Значит, плывем.

– Только ниже по течению спустимся, чтобы из поселка нас видно не было.

Выбрав две камеры, Кирилл и Аня пошли дальше вдоль берега. Когда дошли до лодочной станции, беглого осмотра стало достаточно, чтобы знать наверняка: в этой мешанине досок бесполезно что-то искать. Может, там и есть целая лодка, может, даже и не одна, но вдвоем, до рассвета эти завалы они не разгребут.

Когда они обогнули заводь и пересекли рощицу за ней, туман покрыл поверхность реки ровным слоем и густел с каждой минутой. Противоположный берег уже не было видно. Можно было плыть, не опасаясь, что из поселка их кто-то заметит. Ночь и туман надежно скроют их от посторонних глаз.

Кирилл положил на гальку камеру, снял рюкзак и опустил рядом. Пара шагов, и он погрузил ладонь в воду. Вода была холодной. Сезон дождей был уже совсем близко, и холодные осенние ночи остужали воду в момент.

– Как водичка? – спросила Аня.

– Просто прелесть! Как парное молоко.

Аня скинула с плеча свою камеру и тоже опустилась на корточки у самой воды.

– Холодная.

– Ага. Можно до моста пойти, или в школу вернуться.

Аня думала.

– Еще можно, – продолжил Кирилл, – подальше от поселка отойти, подождать, когда солнце воду прогреет, и тогда и переплыть реку.

– И долго ждать придется?

– Ну в последние дни плавать до обеда мало кто решается. Так что… часам к двум дня вода точно потеплеет.

– Долго. Поплыли сейчас. Может, и не сильно замерзнем.

Аня расстегнула молнию и сняла куртку. За курткой последовали кроссовки, носки, джинсы, кофта. Поеживаясь, Аня стояла на берегу в одних трусиках и топике.

– Ты так и будешь смотреть или тоже начнешь раздеваться?

– Прости, уже раздеваюсь.

Кирилл стянул куртку, джинсы, свитер. На секунду задержался лишь, когда остался в одних трусах, но вот подцепил резинку и остался совершенно голым. Воздух был холодным, и хотелось схватить свитер, джинсы и натянуть их обратно. Краем глаза Кирилл заметил, что и Аня стала снимать оставшуюся одежду. Кирилл старался не смотреть, сложил всю одежду в центр куртки и завязал рукава узлом. Конструкция получилась не слишком надежной, но путешествие через реку должна выдержать. В рюкзаке еще оставалось место, и все Анины вещи влезли туда.

Кирилл выпрямился. Аня стояла рядом, стараясь держать руки свободно. Обнаженная и ежившаяся на холоде, она выглядела совсем беззащитной. Она хотела что-то сказать, но промолчала. Наконец спросила:

– Плывем?

Кирилл кивнул. Рюкзак потяжелел, Кирилл надел его вперед, наподобие баяна. Ослабив лямки до максимума, сунул сверток из одежды между животом и задней стенкой рюкзака. Выглядело все так, будто у Кирилла вырос преогромный живот сумоиста. Аня рассмеялась.

– Смешно, значит? – поинтересовался Кирилл.

– Еще как. Видел бы ты себя со стороны, – Аня не переставала смеяться.

Кирилл столкнул ногой камеру в воду, зашел в реку по колени. Вода обожгла холодом, но была терпимой. Раскорячившись, Кирилл попытался осторожно сесть на камеру, но рюкзак перевесил и Кирилл плюхнулся задом в самый ее центр. На миг показалось, что он уйдет под воду с головой и все эти изощренные приготовления были напрасны, но камера нырнула лишь на мгновение и вытолкнула Кирилла обратно на поверхность. Резко качнувшись еще пару-тройку раз, Кирилл мерно закачался на волнах.

Аня столкнула свою камеру в реку и расположилась в ней.

– Холодно, – прокомментировала она.

Кирилл кивнул, и стал загребать руками, работая ими как веслами. Берег удалялся, и скоро скрылся в тумане. Аня, так же как и он, спиной вперед, плыла рядом, чуть позади.

Накатило чувство абсолютной нереальности происходящего. Тишина, лишь мерные всплески гребков, но и они казались странно приглушенными. Туман плотной завесой окружал их со всех сторон, и Кирилл видел лишь подернутую дымкой тумана черную поверхность реки на пять-семь метров вокруг себя да Аню, что плыла на пару метров слева. Нет ни времени, ни пространства, ничего, лишь они двое плывут по черной реке в густых объятьях тумана.

Зад, ноги и кисти рук стали неметь от холода, руки дрожали, а зубы отстукивали и периодически лязгали особенно отчетливо и громко. Кирилл пытался приподнять попу над водой и улечься спиной на камеру, но каждый раз соскальзывал и продолжал грести. Казалось, что плыть придется бесконечно.

– Кирилл, я больше не могу, – дрожащий сбитый голос Ани был полон отчаянья.

– Совсем чуть-чуть осталось, – зубы лязгнули и Кирилл пребольно прикусил язык. Во рту появился вкус крови.

– Не могу больше.

– Да уже приплыли почти, потерпи.

Кирилл продолжал грести, и видел, что Аня старается не отставать от него.

Наконец, камера, на которой плыл Кирилл, ударилась обо что-то твердое, и зад Кирилла проехался по устеленному галькой дну реки. Кирилл обернулся через плечо. Они добрались. Берег был пологий, в паре мест торчали кусты ивняка. Метрах в десяти уже ничего не было видно, все скрывал туман.

Кирилл встал, выбрался на траву и, скинув рюкзак, стал махать руками и ногами, чтобы согреться. Вот к берегу пристала и Аня, и Кирилл помог ей выбраться. Аня дрожала и производила впечатление самое жалкое. Кирилл начал ее растирать. Кисти рук, предплечья, плечи, спину, грудь, живот. Все смущение и стеснение появившееся на том берегу, когда они оба разделись, исчезло без следа. Кирилл опустился на колени, растер бедра, сначала правую ногу, потом левую. Аня стояла и держалась за голову Кирилла. Дрожь спадала. Кирилл растер лодыжки и стопы ног.

Кирилл выпрямился. Аня согрелась и больше не дрожала. Кожа от растираний почти высохла. Кирилл раскрыл рюкзак и протянул Ане одежду.

Одну из камер отнесло течением вдоль берега, и Кириллу пришлось снова зайти в реку, чтобы достать ее. Оставлять камеры на берегу было рискованно, днем их будет хорошо видно, и не составит труда сделать логичный вывод, что кто-то ночью покинул поселок. К тому же они еще пригодятся, когда придется возвращаться.

Кирилл положил камеры на траву и стал растираться. Нужно было взять полотенца, ведь это было так просто, почему никто об этом не подумал? Все были уверены, что пересекать реку они будут по одному из мостов, а зачем на железнодорожном мосту пляжное полотенце?

Аня оделась и предложила помощь. Кирилл отказался, кожа достаточно высохла, и он стал натягивать одежду. На удивление все оказалось сухим, только немного подмокла куртка, но свитер был достаточно теплым, чтобы не беспокоиться об этом.

Мир начинал сереть, и туман становился светлее. Скоро рассвет, пора уходить. Кирилл поднял камеры и отнес их подальше от берега. Густые кусты черемухи стали для них укрытием. Кирилл нагреб опавших листьев и накидал их поверх камер.

Аня нагнала его и передала рюкзак. Самая опасная часть пути была позади. Кирилл надел рюкзак за спину, перекинул через лямку куртку и расправил подмокшее место, чтобы сохло. Отряхнул руки от листвы. Аня обняла и поцеловала Кирилла.

– Спасибо, что пошел со мной. Без тебя я бы точно бросила грести и сейчас замерзала бы на середине реки. Или бы вернулась и плакала где-нибудь на том берегу. Ты мой герой.

Кирилл поцеловал Аню в ответ.

– Было бы странно, если бы я не пошел.

Утро, как обычно, было ясным, и солнце быстро разогнало туман. Кирилл и Аня миновали небольшой лесок, и теперь шли по полю, не боясь быть увиденными из поселка. Роса испарялась, и трава парила, и казалось, что над землей плывет и клубится легкая дымка. Солнце сверкало в траве и листве редких деревьев. Выглядело все так, будто они оказались в какой-то волшебной сказке.

– Нам надо на шоссе выйти, – объясняла Аня. – Я только по нему смогу сориентироваться.

Они пересекали поле, чтобы оказаться на проселочной дороге, ведущей к шоссе. По словам Ани, дорога от их дома до поселка составила около двух часов на машине. Получалось, что пешком они проделают этот путь только к вечеру.

– Мы в санатории живем, – рассказывала Аня. – Там такой огромный сосновый бор, а в самом центре санаторий. Вот там мы и жили все это время. Если надо было что-то, то ездили в ближайшие города или деревни. Там такое спокойное, тихое место. Вдали от цивилизации и разрушений. Иногда даже кажется, что никакой катастрофы и не было никогда.

– А во время падения астероида ты в санатории отдыхала?

– Нет. Я в городе жила, в институте училась. В санатории Света отдыхала, у нее были какие-то проблемы со здоровьем и отец отправил ее туда. За границу, в какую-нибудь Турцию, Египет или Таиланд отпускать одну побоялся, а в санаторий – да, он же под боком совсем. Я кстати тогда Свету еще не знала, я ее отца знала, Николая Федоровича, он в нашем институте основы юриспруденции преподавал. Когда сигнал тревоги объявили и началась эвакуация, Николай Федорович у нас как раз пару вел. И потом он все время с нами был, и когда мы из здания бежали, и когда мы ждали конца, и когда все произошло, и потом, когда была первая зима. Он заботился о нас, своих студентах. Благодаря ему многие и пережили катастрофу и первый сезон дождей.

Летом все стали искать своих родных. Николай Федорович ушел в санаторий узнать судьбу дочки. Я тогда с несколькими своими одногруппниками ходила по городу, но никого не нашла. На душе скверно было совсем, зимой хоть надежда была. А тут – ничего. Как жить дальше, что делать – не понятно. В общем, все было очень плохо.

А через пару недель Николай Федорович вернулся. Он нашел Свету и теперь вернулся за нами, своими оставшимися в живых студентами. Те, кто не нашел своих родных, с радостью приняли его предложение и пошли с ним в санаторий. Я была одной из этих семерых.

Ну вот, в принципе, и все. С тех пор я так и жила в санатории. Хорошее оказалось место, уединенное, и на удивление во время катастрофы почти не пострадало.

С тех пор, как я вместе с остальными туда приехала, все быстро наладилось. А за лето общими усилиями там навели такой порядок, что сложно было поверить, что на Землю падал астероид. Санаторий стал островком покоя и обустроенности в разрушенном мире. И все было очень даже хорошо, пока мы не въехали в ваш поселок.

Первую половину дня удалось поддерживать неплохой темп ходьбы, но к вечеру скорость начала падать, а остановки на отдых стали происходить все чаще и чаще. Солнце висело низко, и часа через полтора должно было стемнеть.

За день они не встретили ни людей, ни проезжающих машин. Наконец, Аня указала на прогалину в густой стене хвойного леса. Там оказался съезд с шоссе на грунтовую дорогу. Метрах в пяти глубже в лес, дорога оказалась завалена поваленными деревьями.

– Раньше этого не было, – сказала Аня, указывая на преграду. – Нужно будет нашим рассказать, чтобы убрали, а то теперь не заедешь.

Над грунтовой дорогой кроны деревьев образовывали свод, и потому здесь царили легкие сумерки. Кирилл и Аня шли к санаторию, и Кирилл начал понимать, что имела в виду Аня рассказывая об островке спокойствия. Он словно оказался в другом мире. Или скорее не оказался, а только переходил границу между мирами. Воздух был напоен дурманящими запахами соснового бора, вокруг висела какая-то особая мягкая тишина, нарушаемая лишь шорохом иголок под ногами да редким треском раздавленной ногой шишки.

Шли почти час. И к концу дороги Кирилл начал замечать, что в груди начинают собираться слезы, что-то трепещет в груди, что-то готово заплакать, навзрыд. Даже в этом разлетевшемся на бесчисленные осколки мире еще все могло быть по-другому. Тишина и умиротворение мягкой теплой рукой заключили Кирилла в объятья. Что-то трепетало в Кирилле, требуя то ли действий, то ли бездействия. Все еще может быть по-другому, совсем по-другому.

Сосновый бор закончился неожиданно. Вернее, он продолжался, но Кирилл и Аня прошли поворот, и дорога вывела на свободный от деревьев участок. Сосны возвышались стеной в нескольких десятках метрах с правой и левой стороны грунтовки, словно заключая в защитное кольцо пространство посередине.

Дорога вела к кованому металлическому забору и упиралась в высокие ворота. Над воротами дугой выгибалась надпись: Санаторий «Сосновый бор». Название у санатория оказалось до жути банальным, а несколько разноэтажных зданий, видневшиеся за забором, лишь дополняли картину. От зданий веяло совдепией. Но все казалось милым. Санаторий был мил и красив, и место было милым, красивым и абсолютно уединенным. А в сгущавшихся сумерках санаторий казался надежным пристанищем в конце долгого пути. Вот они наконец и пришли. Кирилл посмотрел на Аню. Девушка смотрела перед собой, на свой дом.

Они постояли еще немного, созерцая санаторий, и пошли по дороге к воротам.