Текст книги "Золушка 2020 (СИ)"
Автор книги: Оле Адлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 5.
Гол
МАРИ
Принц вышел из машины с таким видом, словно я припарковалась у эшафота, а у него в кармане лежит приговор. Кажется, я переборщила с издевательствами, хотя и он немного перегнул с наркотиками. Правда, его прямота подкупала. Наверно, поэтому я неожиданно для самой себя рассказала про маму. Быть откровенной с царевичем оказалось очень легко. Даже с Элли мы ни разу не говорили об этом, а какому-то проходимцу с короной взяла и вывалила. Сама на себя немного злилась, поэтому и перегнула с камерой.
Андрей аж побледнел, ослеплённый вспышкой.
Я глянула на своего попутчика. Царевич нервно курил, глубоко затягиваясь, и ерошил волосы рукой. Мне стало его жалко.
Нужно пойти на мировую.
– Удали, – сказала я.
– Чего?
– Камера на заднем сиденье, удали кадр и расслабься. Я точно не собираюсь продавать твои фото таблоидам. Неудачно пошутила. Извини.
Андрей продолжал терзать свои волосы. Рука у него к голове прилипла что ли?
– Так ты не… – начал он с тихой надеждой в голосе.
– Я фотограф. Но не по этой части.
Романов выдохнул дым, затушил сигарету, вроде немного расслабился, потянулся к ведру с курицей.
– А по какой части? – уточнил он
– Зверюшки, цветочки, туземцы. National Geographic. Хотя, стажировалась и в «The Sun». Но это было давно и противно.
– Могу представить.
– Ладно тебе. Журналисты – тоже люди. Это работа. Не хуже и не лучше.
Царевич скептически на меня поглядывал, не особенно веря.
– Что ж ты не осталась в желтухе?
– Тошно. И характер слабоват. Там железный лоб нужен, а я тряпка.
Андрей хмыкнул, сосредоточился на еде. Мы молча жевали, глядя на смутные очертания крыш вдалеке. Все это время в моей голове крутились воспоминания. Почему я привезла его сюда? Не только ведь из-за уединенности. Или по привычке? Или из-за мамы?
– Что это за место? – спросил Андрей, как будто мысли мои читал.
– Поселок из летних домиков, – ответила я. – Сейчас здесь почти никто не бывает. Там дальше озеро. Летом очень красиво, а зимой тихо. Ты просил безлюдную местность.
Я прильнула губами к краешку стакана. Кофе остыл, но все равно был вкусным.
– Спасибо.
– На здоровье.
Опять повисла пауза. Вот именно в такие моменты я жалею, что больше не курю. Хорошо царевичу, вторую поджигает.
– А почему Майкл? – вновь прервал он молчание.
Я улыбнулась. Сказать – не сказать? А, ладно.
– Майкл Сторм*, – выдала я имя своих детских вожделений.
– Кто это?
– Мда, как все запущено. Футболист. Или у вас это называется soccer? От слова сосать.
– Соккер – это в Америке, – почти зарычал прекрасный принц, словно не замечал, что я опять издеваюсь. – И что значит у вас? Ты как будто не русская.
– Когда дело касается футбола, я предпочитаю прикинуться англиком.
– Предательница. Это почти измена родине, знаешь?
– Судить грешно, Вашество, – усмехнулась я. – Не принимай близко к сердцу. В любом случае, российский футбол отстой.
– Ну да, сложно спорить, – покивал Андрей. – Хотя мне все равно. Я не очень слежу. Если только обязывают. А ты болельщица? Кто такой этот Сторм? Первый раз слышу.
– Я в детстве с ума сходила по футболу. Сам понимаешь, красивые мужички в трусиках носятся по полю…
– Эээ, ну так себе я понимаю с этой стороны, но стараюсь постичь, да, – не сдержал издевки Андрей.
Ладно, не все мне над ним подтрунивать.
Я не смутилась и продолжила объяснять.
– Майк Сторм играл за Манчестер, был моей первой любовью, можно сказать. Мы с мамой часто ходили на футбол. Сторм был на пике тогда. Правда, как-то внезапно женился на хозяйке своего клуба. Хитрозадый такой, да? Но я ему это все простила. Он просто виртуоз, прирожденный форвард.
Наверно, это неправильно восхищаться другим парнем, но у меня не было сил заткнуться. У нас ведь не свидание. Андрей к тому же сам спросил. Пусть слушает теперь.
Я уже говорила, что я чокнутая? Ах, да!
– Вспомнил. Это такой коротышка что ли? Да ну, МакКарти или Бекхем, я еще понимаю. А этот – метр с кепкой. Несерьезно.
– Слышь, дылда! Не смей поганить своим царским ртом его имя. Он стометровку за десять секунд пробегает. Ты за это время и стартануть не успеешь, мистер Пятьсигаретвчас. Даже я тебя обведу без проблем.
Ой, кажется, я перегнула.
– Ах, так!
Андрей упер руки в боки и казнил меня глазами с особой жестокостью. Хорошо, что смертную казнь отменили, а то бы…
Царевич заходил туда-сюда, а потом стал собирать в пакет мусор, стаканы, контейнеры. Сейчас и меня туда запихнет, подожжет и поминай, как звали. Пора отступать.
– Я перешла черту, да? – поинтересовалась я аккуратно.
– Перешла? Да ты умотала за нее так далеко, что черты уже и не видно. Вставай. – Он дернул меня за руку, стаскивая с капота, ткнул пальцем на пакет. – Это мяч.
Я не особо понимала, что ему нужно. Мяч из мусора получился такой себе.
Я робко предложила:
– У меня есть в багажнике обычный.
– Доставай! – рявкнул царевич.
Я полезла в багажник. Андрей бесцеремонно влез рядом и стал обследовать содержимое. Он достал знак аварийной остановки, домкрат, снеговые щетки и изобразил из всего этого ворота. Дорога служила полем. Романов забрал у меня мяч, поставил его посередине, указал мне на ворота у машины, сам пошел к противоположным.
Вашу ж Машу. Мы будем играть в футбол?
Вот это поворот событий.
Андрей
Я разозлился. Серьезно. Все это смешно и мило, но аккурат до тех пор, пока я не начал чувствовать себя куском несвежего дерьма. Да, мне хотелось сбросить мантию и спокойно пообщаться с красивой девчонкой. Выйти в народ, так сказать, и почувствовать себя человеком, а не диковинным жуком под лупой. Но как-то вот не было в планах ощущать себя тенью какого-то Майкла. Подумаешь, форвард Манчестера. Я же лучше.
Да и бог с ним со Стормом. Мари сама хороша! Нахалка. Обведет она меня. Сейчас посмотрим. Да, я покуриваю, но я не хлюпик. Меня всегда брали форвардом в училище. Я столько голов за Кремль забил.
В общем, довела.
Я дошел до ворот. Мари стояла на своих, пригнувшись. Я громко свистнул, и мы понеслись к мячу, который оставили на середине «поля». Расстояние было плевым, я на секунду ее опережал. Но неожиданно метнулась мне в ноги жестким подкатом, сыграла в мяч, быстро вскочила, а я, теряя равновесие, чуть не свалился.
Черт.
Такого не ожидал. Мари гнала мяч к моим воротам, прикрывая корпусом. Бегает быстро, но у меня ноги длиннее. Я ее опередил, закрыл пространство для прострела. Она повернулась ко мне спиной, контролируя мяч, посматривая через плечо, двигалась к обочине приставными шагами.
Я опять воспользовался длиной своих конечностей, попытался подцепить мячик. Мари не ожидала этого маневра, споткнулась о мою ступню, стала терять равновесие. Она схватила меня за куртку, желая удержаться, но лишь утянула за собой. Мы кубарем полетели под откос. Даже, когда склон закончился, я продолжал ее закручивать, валяя по полю.
– Андрей, перестань, пожалуйста, – сквозь смех просила она.
Но мое величество было неумолимо и злопамятно.
– Кто такой Андрей? Я Майкл. Забыла?
Ее спасла только угасшая инерция, но я специально остановил наше кувыркание в миссионерской позе. Доминирование и контроль. Так обычно говорит мой батюшка, подражая Наполеону.
Я праздновал победу. Над девчонкой, но все же был невероятно доволен собой.
– Ну и кто кого обвел?
– Ты меня завалил, а не обвел.
Я не собирался признавать это.
– Я завалил? Ты сфолила, за куртку хватала.
У меня не было сил перестать на нее смотреть и прекратить улыбаться. Какая же смешная и симпатичная. Горящие глаза, румяные щеки, непослушная челка и губы… Ох уж эти губы. Я пялился на ее рот совершенно бессовестно и недвусмысленно.
Улыбка медленно сходила с лица Мари, и ее дыхание стало громким, глубоким. Мы молча смотрели друг на друга. Прошел какой-то разряд между нашими телами.
Я понял, что злоупотребляю силой и уже хотел подниматься, но она зажмурилась и резко подалась вперед, коснулась моих губ своими. Мимолетно. Едва ощутимо. Раз, другой, третий. Это было невероятно трогательно. Словно, нам по пять лет. Мне так понравилось.
Через секунду Мари открыла глаза, в которых я без труда прочитал ужас и стыд.
– Я, я… я не… хотела, прости, – заикалась она.
Вот тебе и вся бравада.
А что она сделала? Проявила инициативу. Безусловно, даже в наш продвинутый двадцать первый век девочки часто стесняются быть активными. Но тут дело было совсем не в скромности. Мари готова была лишиться чувств, потому что поцеловала не просто парня, с которым едва знакома, а меня. Андрея Пресветлого Царевича, чтоб меня, Романова.
Я бы предпочел, чтобы она была скромницей, которая не сдержала чувств. Стало обидно, и снова поднял голову мой внутренний бунтарь, который захотел разбудить и в Мари желание восстать против догм и правил, разрушить глупые преграды между нами.
Нельзя целовать царевича?
Чушь!
А почему? Потому что царевич сам очень хочет целоваться.
– Не хотела? Серьезно, не хотела? – Я прищурился. – Это жаль. Потому что я хотел. И снова хочу.
Мари снова зажмурилась, увидев, как я к ней наклоняюсь. Она не сопротивлялась.
Хочет. Боится, но хочет. Брось, детка. Просто целуй меня. Не думай ни о чем.
Как и она, я начал с невинных поцелуев, исследуя легкими прикосновениями ее губы. Но чем дольше я этим занимался, тем большего хотел. Мимолетно коснулся языком ее рта, словно просил разрешения. Сладкий вдох Мари я принял за поощрение и углубил поцелуй. Она раскрыла губы и ответила так, что голова закружилась. Это был не просто поцелуй. Что-то больше, словно позади у нас час сексуальной прелюдии. Я почувствовал, как она освобождает руку, зажатую между нашими телами. Сейчас оттолкнет?
Я оторвался от нее, чтобы отдышаться и дать ей очнуться. Возможно, все наоборот.
Если она целует меня, потому что я Романов?
Но едва я ощутил теплые ладони на своем лице, все мысли вылетели из головы. Она смотрела на меня огромными испуганными глазами, словно была под кайфом и время от времени отключалась, а потом не понимала, что делает в моих объятиях.
– Андрей, – позвала Мари.
Ее пальцы подрагивали, но продолжали гладить меня. Черт, как же приятно.
Невинная ласка, но я почти мурлыкал от блаженства. Какая же она классная.
Я потерся о ее ладонь шершавой щекой, перекатился на спину, отдавая инициативу. Пусть делает со мной, что хочет. Смелее. Ну же, девочка.
Мари начала медленно склоняться ко мне.
Я не сдержался и запустил руку в ее волосы, поглаживал затылок, притягивая к себе. Было такое ощущение, что через пять минут конец света. Мы все умрем. И Мари целовала меня страстно и неистово, пробуждая все самые яркие ощущение.
Я уже забыл, каково это – просто целоваться, чувствовать мягкие губы, отвечать на тихие стоны своими и обнимать крепко. Я не хотел отпускать ее, не хотел, чтобы это волшебство заканчивалось.
В голову залезла шальная мысль. Какова же она в постели, если я дурею от одних поцелуев. Наверно, я бы начал проверять эту мысль, но моя спина онемела от холода. Все-таки зима на дворе. Хоть и Лондонская. Теплая по сравнению с той же Москвой или Питером.
Я отстранился, медленно поднялся, сел, увлекая Мари за собой, не ослабляя объятий. Она тут же вздрогнула, встрепенулась. Как будто очнулась от морока, и сползла с меня. Упершись коленями в промерзлую землю, Мари смотрела вниз и нервно приглаживала волосы. Я тут же понял, что она действительно очнулась и начала соображать.
Наверно, по лицу я мог бы прочитать ее мысли, но знал, что они мне не понравятся. Хотелось снова зацеловать ее, чтобы запретить думать и заставить вернуться к безумию. В машине, уверен, я не замерзну и смогу свести ее с ума снова.
– Холодно, – проговорил я, надеясь, что она поймет.
Но Мари вскочила, отряхнула джинсы и быстро пошла обратно к машине. Даже по напряженной спине я видел, что она чувствует себя виноватой и растерянной. Мне ничего не оставалось, как пойти следом, помочь собрать мяч и куски ворот обратно в багажник.
Хлопнув крышкой, Мари села на пассажирское сидение. Все молча.
Я расценил пустое водительское кресло как приглашение. Ключи торчали в зажигании, и мне осталось только повернуть их.
– Поехали, уже поздно, – пробормотала Мари. – Засветло не доберемся до города.
Я не стал спрашивать, чем ей не нравятся сумерки. Мари делала вид, что увлечена остатками молочного коктейля, и я не смел ей мешать.
А вдруг ей просто не понравилось?
Бывает же. Она не обязана меня обожать априори, и имеет полное право пожалеть о том, что позволила себе слабость, а мне вольности.
Я развернул машину к шоссе, стараясь не облизывать губы, которые пропитались ее поцелуями.
Я не лез к ней с расспросами, уж слишком тихой она стала. Вообще, я хотел прокатиться на Порше.
Так что прибавим газу.
* Историю Майкла Сторма вы найдте в моей книге Fair Play
Глава 6.
Как жить без поцелуев?
МАРИ
Я потягивала густой коктейль через трубочку, стараясь не смотреть на Андрея. Он тоже не приставал с расспросами, молча вел машину. Да и что тут скажешь? Накинулась на него с поцелуями. Совсем ума лишилась.
Но было так сладко, и он вроде бы не возражал, а потом даже настаивал. Но мне все равно стало не по себе, как только царвич пожаловался на спину и холод. Я все испортила, хотя и быть ничего не могло, наверно. У меня имелись какие-то робкие надежды на дружбу, но после поцелуев я так себе друг, а он сто процентов включит своего внутреннего бабника.
Мне не хотелось быть одной из многих жертв его статуса и обаяния. Или хотелось?
Или это все поцелуи? Я так давно не целовалась, что наверно легко бы приговорила царевича к обморожению лишь бы он не вставал, а продолжал.
Я зажмурилась, ощущая в животе трепет бабочек, которые щекотали бархатными крылышками, заставляли улыбаться без причины и желать еще поцелуев. Откуда они взялись? Я же научилась жить без них.
Нет-нет-нет. Нужно прекращать этот детский сад и передавить всех чешуекрылых.
А зачем?
Ответа я не нашла.
Кто я такая? Дурища с паршивым равновесием и таким же языком. Язык… Черт, какой же у царевича язык. Что он им вытворяет.
Меня прострелила очередная волна желания. Я украдкой взглянула на Андрея. Он казался спокойным, расслабленным. Неужели его не раздражает мое присутствие после всего? Я глянула на спидометр и тут же закричала:
– Угробить нас решил? Сбрось скорость!
Он гнал под сотню миль в час. Я, конечно, разгонялась и до большего. Но это же я. И только в качестве эксперимента.
– Ой, я и не заметил. Извини.
Андрей выжал тормоза, и они запели характерным поршевским скрипом.
– Ого, это что такое? В сервис надо?
Я закатила глаза.
– Нет, всегда так скрипит. Это же Порш.
– Хм… – только и сказал он, не особенно мне поверив. – Уверена?
– Конечно. Или тебе видео от официалов показать?
– Обойдусь, – усмехнулся царевич. – Ты испугалась, что я угроблю тебя или машину?
– Да что вы, Вашество, – фыркнула я. – Только о вашем здоровье пекусь. Как же отчизна без наследника?
– Это, да. Ты права.
Он еще сбросил скорость, и я засмеялась. Забавный все же персонаж. Веселый парень. Симпатичный. Глаза такие добрые. Язык опять же. Даром, что в короне.
Я больше не могла все держать в себе и решила быть честной.
– Андрей, извини, мне не стоило тебя целовать.
Он взглянул на меня, сдвинув брови, но сразу же вернул глаза на дорогу. Я посчитала это знаком продолжать.
– Совсем обнаглела. Сама не знаю, как это вышло.
– Вышло здорово. Если ты не заметила, я участвовал в поцелуе.
Андрей опять одарил меня мимолетным взглядом.
А я опустила глаза в пол и насупилась, вспоминая его участие.
– Заметила.
Наверно, это все его воспитание. Вряд ли он упрекнет меня в чем-то.
– Слушай, а если забыть, мое имя и фамилию, расслабиться и получать удовольствие?. Что скажешь? – неожиданно выпалил царевич.
– Я все равно буду чувствовать себя виноватой. И твой статус тут не причем. Я не должна была тебя целовать.
– Да почему?! – повысил голос Андрей. – Будь добра, просвети, в чем тут криминал? Или я свихнусь, пытаясь тебя понять.
Я сжала губы и сцепила пальцы в замок. Все мои старые комплексы повылазили наружу, и у меня не было сил и подходящих слов, чтобы попытаться ему объяснить и не выглядеть дурой при этом. Хотя я уже столько раз себя красочно проявила. Одно знакомство чего стоит.
Андрей ждал и каждый пять секунд метал в меня глазами молнии.
Пришлось быть честной, хотя правда звучала дико. Но он сам попросил.
– Ммм… Это все мой бывший. Я замороченная после него, – попыталась я отделаться общими фразами, снова надеясь, что упоминание другого парня заставит Андрея отстать.
Но не на того напала. Ему этого явно не хватило.
– В чем конкретно замороченная? Не понимаю.
– Мне не хочется опять сваливать за черту, Андрей, – я почти ныла, взывая к его состраданию и здравому смыслу.
Ладно подразнить его Майклом, но рассказывать о специфики отношений с моим экс-бойфрендом? С подробностями? Со всеми грязными подробностями?
Бред.
– Ой, я же пережил твои дифирамбы Сторму… Как-нибудь и с этим справлюсь, – махнул рукой царевич.
Оказалось, я сама вырыла себе яму, закалив собеседника и не оставив себе путей отступления.
– Мари, я жду объяснений, – напомнил Андрей сурово. – Не надо меня игнорировать.
Вот привязался. Ну, получай.
– Он меня не целовал. Бывший. Говорил, что для этого нужно любить.
Андрей уставился на меня, словно на больную.
– На дорогу смотри, наследник, – напомнила я, потому что он совсем зазевался.
Андрей послушался, но уточнил тут же:
– А все остальное?
– Секс? – уточнила я на всякий случай. Царевич кивнул. – Без поцелуев. Ну, в губы я имею в виду.
Я припомнила, что и в другие места Кевин меня не целовал. Просто позволял целовать его. Господи, я ведь тогда думала, что это нормально. Понимала его, принимала. Вот идиотка.
– Извращение какое-то. Как можно жить без поцелуев? – Андрей запустил руку в волосы и забыл ее оттуда вынуть. – Ты его так сильно любила?
– Я его вообще не любила.
– Тогда какой смысл терпеть этот бред?
Я опустила глаза.
Ответ лежал на поверхности и мой спутник его быстро отыскал.
– Секс?
Я кивнула и залилась краской.
Кевин был редкостной скотиной. Он честно признавался, что никого не любит. Со мной ему просто было удобно. Ужин и постель всегда ждали его в моем доме в разогретом состоянии.
– Поначалу я с ним от скуки была и для здоровья, а потом подсела. В постели он был хорош. Все думала, изменится, и я его спасу от этого скотства. Но уже через пару месяцев стало понятно, что его все устраивает и никаких перемен не предвидится. А потом начались пьяные дебоши, откровения о других девушках, которые скрашивали его ночи без меня, потом настала очередь нелепых признаний в любви. Целоваться лез, но мне уже не хотелось. Противно. Последней каплей было, когда но к Элли начал приставать, но она его отшила, и Кевин снова ко мне примчался. Кретин.
– Я надеюсь, ты его после этого бросила, – перебил Андрей..
Черт, я что это все вслух говорила? А он слушал? И кто тут трепло? Me, I and myself!
– Да, но он не помнил тот день. Пьяный был. Мы просто расстались, перестали видеться. Уже потом я перебрала абсента с Элли и назвала его по телефону моральным уродом. Кэв обиделся.
Андрей усмехнулся.
– Да ты что? На правду не обижаются..
Кажется, ему понравилась эта часть истории.
– Он дулся целый месяц.
Я уже сама улыбалась, вспоминая, как Кэв приперся среди ночи. Да, определенно, самое удачное в нашей истории нелюбви – это разрыв.
Мое эго просто пело в тот момент.
– Только не говори, что он одумался, но было поздно, – хохотал Андрей в голос.
– Ага, люблю – жить не могу. Буду на руках носить, вернись, я все прощу.
– Послала его?
– Нет. Зачем? Сказала, что подумаю.
Андрей игриво нахмурился.
– Ну вот! Я разочарован.
– После этого разговора я и уехала в Тай. Надеюсь, Кевин не стал меня ждать.
Андрей рассмеялся.
– Отличное решение, детка.
От его хорошего настроения я и сама повеселела. Уезжая в Таиланд, я купалась в драме и еще не была уверена в своем решении не видеться больше с Кевином, но как только я рассказала все Андрею, кусочки пазла как будто встали на свои места и последние сомнения улетучились.
Я не то что видеть, думать больше про Кэва не хотела. Как-то сразу стала сильно-сильно себя уважать. Уж если мне можно целовать царевича, то и себя любить сам бог велел.
Наплевав на грустные воспоминая я решила снова подразнить Андрея. Что-то давно этого не делала. Поди расслабился пресветлый князь.
– А ты бы что выбрал: секс или поцелуи?
– Ну, наверно… – Царевич изобразил на лице муки выбора, покачал головой. – Тут большое значение имеет, с кем?
– Не ври. Все мужики выбираю секс.
– Ох, какая ты умная, – разозлился он шутливо. – Некрасиво вот так вот всех под одну гребенку. Например, с тобой я бы выбрал поцелуи. Знаешь, почему?
Я покраснела. Он меня смутил и был этим очень доволен. Как так вышло? Я такого не планировала. Но деваться было некуда. Любопытство толкало вперед.
– Потому что классно целуюсь? – предположила я самонадеянно.
– Потому что я с тобой еще не спал. – Выпалил царевич. Хорошо, что я сидела. – Хотя и целуешься ты классно, да. Но если бы у нас был секс, думаю, я бы мог изменить решение. Ох, нет, а почему нельзя все сразу? Я хочу все сразу. Можно?
Меня разобрал смех.
– Можно, конечно. Ты же Романов.
– Ох, слава богу, вспомнила, а то совсем уже растеряла пиетет и почтение.
Да, на обратном пути будущий царь усиленно зарабатывал очки, но мне это нравилось. Он так искренне радовался своему превосходству и остроумию, что я не могла не радоваться тоже.
Классная прогулка получилась, и мне очень не хотелось отпускать Андрея. Но Лондон уже встречал нас огнями, близился час расставания.
– Куда тебя доставить? – спросил Андрей. – Я не очень хорошо знаю город. Показывай дорогу.
– Лучше сам себя доставь, а потом я поеду домой.
Он поморщился, словно не смог повернуть какую-то хитрость.
– Ладно, я скажу прямо. Пригласи меня в гости.
– С какой это стати?
Зачем я это сказала? Вот зачем? Я же сама хотела? Что за идиотская потребность перечить? Вроде давно не живу с папой, а спорить по поводу и без так и не отвыкла.
Но Андрея не напугало мое возмущение. Он нагло пер напролом, приплетая все возможные и самые нелепые аргументы.
– Я никогда не видел, как живут наши за границей. А еще хотел бы попробовать местную еду. Уверен, ты знаешь, где зацепить что-нибудь интересное.
– Чаще всего заказываю пиццу из местной забегаловки.
– Прекрасно. Обожаю пиццу. К тому же я не простил тебя за поцелуи и обзывательства. Ты просто обязана развлекать меня весь вечер.
– О, значит ты простишь мне поцелуи и Майкла за пепперони?
– Только поцелуи. За Майкла я тебе выставлю отдельный счет.
– У тебя ничего не треснет?
– Неа. Могу скостить тебе повинность за пиво к пицце.
– Мы будем торговаться?
– Обязательно. Я рассчитываю на это.
– Боже, какой же ты невыносимый. – Я поднла руки к небу, взывая к богу и одновременно сдаваясь обаянию и наглости царевича.
Андрей тяжело вздохнул.
– Ты говоришь как мой папа. Не надо так.
В сотый раз за этот день я расхохоталась. У меня уже болело лицо, но говорят, смех продлевает жизнь. Кажется, благодаря Андрею я буду жить долго.
Проговорив адрес для его телефонного помощника, я поставила мобильный Андрея в держатель. Навигатор самостоятельно настроился, и приятный женский голос стал направлять водителя к моему дому.
Я вытащила свой телефон, включила. Пицца сама себя не доставит к нашему прибытию. Сразу посыпались смски и оповещения. Элли писала, что не придет ночевать. Это нормально. Даже удачно. В принципе, я ее и не ждала до нового года. Непринятые вызовы от отца и сто смс с требованием перезвонить. Это можно игнорировать. Сегодня я точно не в настроении его слушать. Знает ведь, что я прилетела и все хорошо, значит не беспокоится, а просто созрел в очередной раз полечить мне голову всеми доступными способами.
Завтра. Все завтра, папа. А лучше совсем никогда. Но мне так вряд ли повезёт.
Отгоняя эти неуместные мысли, я набрала свою любимую забегаловку.
– Джо, привет… – проговорила я в трубку.
– Мари, любовь моя. Ты ли это? Давно прилетела? Все хорошо?
– Да, все отлично, – с улыбкой отвечала я приятелю и хозяину пиццерии около моего дома. – Недавно вернулась. С приключениями, но удачно.
– Ох, а когда ты могла без приключений? Наверно, заказ хочешь сделать? Как обычно?
– Да и пепперони еще.
– Доставлю лично, малышка.
– Здорово, спасибо.
Я повесила трубку и показала Андрею парковку. Он поставил машину, заглушил мотор и отдал мне ключи. Взамен я протянула ему свои очки и опустила пониже козырек его кепки, поспешив пояснить:
– Соседи, принц. Нам ведь не нужны под окном папарацци из Сан, правда?
– Я прекрасно без них обойдусь, – хмыкнул Андрей и для верности натянул до самого рта ворот шерстяной водолазки.
Королевский спецназ – это вам не шутки.
