Текст книги "Тени Ахерона 2. Черное солнце"

Автор книги: Олаф Локнит

Соавторы: Чарльз Керк Монро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

ОЛАФ БЬОРН ЛОКНИТ
КЕРК МОНРО
Черное Солнце
(Тени Ахерона – 2)

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРОВ

Иногда случается так, что большие романы рождаются из ничего. Из пустоты. Вот об этой странной пустоте мы сегодня кратко поговорим.

Олаф Локнит и Керк Монро хотят извиниться перед читателем за то, что в дальнейшем мы станем писать о себе в третьем лице – нам показалось, что так будет удобнее. По крайней мере нам не придется срываться на монологи и объяснять, кто именно из нас говорит и почему затронута именно эта тема, а не какая либо другая.

Итак…

История романа «Тени Ахерона» началась задолго до того, как его первые страницы выползли из принтеров достопочтенных соавторов. Более того, означенные соавторы не подозревали о рождении большого романа вплоть до того момента, как была закончена первая часть. Именно поэтому предисловие дается ко второй части – только теперь Олафу и Керку стало ясно, что намечается нечто весьма серьезное, по крайней мере не уступающее по объему и охвату событий «Полуночной Грозе» или «Алой Печати». Даже сейчас, когда второй том готов к изданию, мы не знаем, сколько тонн бумаги будет израсходовано типографией на тираж последующих книг данного романа. Но ясно одно – третий том последним не будет, слишком уж серьезно все закрутилось. И отнюдь не по нашей вине – как и всегда, мы только записываем то, что вытворяют живущие вполне самостоятельной жизнью герои.

Вернемся, однако, к самому началу, а именно – в начало весны по календарю Южного полушария и Новой Зеландии, в солнечные и теплые деньки октября 2001 года. Мистер Локнит тогда был занят сочинением истории о кладе Нифлунгов, который, стараниями небезызвестного Халька Юсдаля и волшебника Тотланта, внезапно «нашел сам себя». Надобно непременно заметить, что к означенному времени барон Юсдаль получил повышение – за выдающиеся заслуги в деле вспомоществования королю Конану Канах в поисках разнообразных неприятностей, Хальку была дарована монаршая милость: звание тайного советника короны. Жалование тоже повысили – аж на целых девять золотых аквилонских кесариев. Если приравнять золотую монету Аквилонии к французскому ливру 1350-1400 годов по Рождеству и пересчитать в соответствии с современными ценами за унцию золота, то получается, что эта сумма примерно равна 185 долларам США. Примерно столько сейчас зарабатывает за неделю неквалифицированный разнорабочий в гавани Окленда.

Олаф ничуть не удивился тому, что его любимый герой тут же вступил в ряды кладоискателей – тайный советник, это же почти министр, а министрам никак не пристало закладывать честно заработанные ордена ростовщикам, чтобы свести концы с концами! «Клад» был придуман, и события начали развиваться непредсказуемо… Впрочем, здесь нет смысла пересказывать сюжет книги, постоянные читатели «Саги о Конане» наверняка уже включили ее в свою коллекцию. Необходимо сказать лишь одно: мистеру Локниту потребовался человек, который сможет предупредить короля Конана и Халька о пакостных свойствах якобы «придуманного» сокровища.

Такой человек немедленно нашелся. Звали его Малвером Ройлом, он носил высокий титул графа марки (почти то же самое, что и великий герцог, только еще значительнее…), являлся завзятым коллекционером и собирателем древностей. В первом томе «Сокровищ Нифлунгов» маркграф Ройл случайно обмолвился, будто обнаружил развалины Стобашенного Пифона (того самого!) и начал раскопки на месте бывшей столицы Кхарийской империи.

Вроде бы эта случайная ремарка Олафа Локнита ни к чему не обязывала. История с кладом ну никаким боком не касалась очень и очень древних руин Пифона. Однако, литературный коллега Олафа, уже успевший заявить о себе в «Саге» Керк Монро, отбил в Окленд электронное письмо с вопросом: «Мистер Локнит, а что было дальше? Я имею в виду Пифон? Если маркграф Ройл там «копался» всерьез, то он наверняка мог найти нечто очень интересное!»

Сейчас можно дать небольшое лирическое отступление. Спросим себя: что мы знаем о Кхарийской империи? Отец-основатель «Саги», Роберт Ирвин Говард, приводит лишь отрывочные сведения, которые можно уместить в одно предложение: Ахерон являлся государством темных магов, захватившими власть едва ли не над всем континентом, затем империя оказалась уничтожена хайборийскими варварами. И всё! Никаких подробностей, деталей, мелочей! Никто не знает о Кхарии ничего, кроме названий двух-трех городов, имен нескольких тогдашних богов (спасибо стигийцам, сохранили память о предках!) и мутных историй о стра-ашных черных колдунах и непременных человеческих жертвоприношениях в лучших традициях Р. Говарда и его ближайших последователей. В остальном – полный вакуум и кромешная пустота!

Но, как известно, природа пустоты не терпит. Если уж авторы «Саги» не могут писать непосредственно о Кхарии, то можно хотя бы поработать лопатой на развалинах ее столицы.

Олафу остается только поблагодарить Керка за идею. Причем, первоначально идея состояла только в том, чтобы Конан съездил в гости к маркграфу Ройлу и поглядел на его достижения в области археологии. Так была написана первая глава «Теней Ахерона». И отложена на время – у мистера Локнита были другие дела.

Керк настаивал и бомбардировал письмами: так что же было дальше? Что они там нашли? Наверняка в развалинах сохранилась целая куча любопытных артефактов! Какие?

«Надоело!» – решил Олаф, открыл старый файл и начал думать о том, что может произойти после прибытия короля Конана, его супруги (он два года назад женился на Зенобии) и неотвязного Халька, сующего свой длинный нос куда следует и не следует.

Как написали бы авторы дамских романов, в тот запоминающийся миг перед внутренним взором Олафа возник туманный и таинственный образ… В дамском романе это непременно был бы образ какой-нибудь прекрасной графини-маркизы, но мистер Локнит является стопроцентным прагматиком, лишенным романтического образа мыслей. А посему он заказал телефонный разговор с Квебеком (Канада) и когда сигнал прошел через Тихий океан и весь североамериканский континент, потребовал к телефону мистера Монро.

Мистер Монро ответил и немедленно был поставлен перед выбором: или вы никогда не узнаете, что было найдено в Пифоне, или вы будете помогать в сочинении романа. А точнее, участвовать в написании истории про маркграфа Ройла и его увлечении археологией на равных правах соавтора, которые будут указаны в договоре с издателями. В конце концов, вы сами виноваты – нечего было занудствовать…

И Керк согласился. Сразу. На свою беду.

* * *

Если вы думаете, что работать в соавторстве просто, то глубоко ошибаетесь. Это трудно хотя бы потому, что значительная часть литературных героев Керка и Олафа списана с реальных людей – внешность, характер и привычки принадлежат прототипам. Ну например «граф Кертис» в настоящей жизни является сотрудником уголовной полиции, а «Гвайнард из Гандерланда» работает в одной из спецслужб. Вопрос только в том, что данные прототипы живут в тысячах миль друг от друга и Олаф Локнит ни разу в жизни не видел «Гвайнарда», а Керк Монро «графа Кертиса». Как прикажете их описывать? А ведь соавторы приняли решение ввести в роман большинство старых героев из прежних романов Локнита и цикла Керка Монро «Ночная Охота».

Было решено пойти по пути наименьшего сопротивления. Активно действовать будут только самые любимые персонажи обоих авторов или вообще «люди со стороны», в предыдущих романах мелькавшие на заднем плане или вообще доселе не существовавшие. С другой стороны, такие известные персонажи как герцог Мораддин Эрде или маг Тотлант отойдут в сторону и будут лишь «создавать фон». Олаф и Керк уговорились, что они будут писать по очереди по одной главе, которая затем будет отправлена второму соавтору для редактирования и внесения надлежащих дополнений.

Засим, было решено разделить роман на три сюжетных линии, которые были предварительно поименованы «магической», «военной» и «политической». Во-вторых, строй текста остался традиционным – монологи героев, рассказывающих о событиях от первого лица. И в-третьих было принято решение взять за основу совершенно новый и никогда прежде не использовавшийся сюжет, о котором следует сказать подробнее.

Давайте перенесемся из Хайборийского мира в наш Универсум и вспомним, каковы были причины большинства крупных конфликтов в средневековой Европе, «отражением» которой являются государства Закатного материка, расположенные к западу от Кезанкийских гор. Правильно: все до единого крестовые походы, войны в Лангедоке или Италии, экспедиции европейцев в Африку и Египет и так далее и так далее были обусловлены религиозными мотивами.

Мы знаем, что Хайбория по определению веротерпима: в нашем распоряжении имеется справочный файл, в котором описано почти три сотни разнообразных божеств, «обитающих» в Мире Конана, причем большинство из них вовсе не злые, а «нейтральные». Нордхеймцы верят в Вотана-Одина, киммерийцы в Крома, обитатели Заморы – в Бела Обманщика. Веруй в кого угодно, только будь хорошим человеком… Просмотрев большинство произведений «Саги» соавторы пришли к выводу, что серьезных религиозных конфликтов в истории Заката никогда не было.

Основную мысль соавторов можно озвучить примерно следующим образом: а что произойдет, если в Хайбории появится новое, доселе неизвестное вероучение, крайне привлекательное внешне, и, одновременно отрицающее прочие верования и не считающее обычную для стран Заката веротерпимость обязательной добродетелью? В истории нашего мира такой пример был – учение катаров, альбигойская ересь, процветавшая на юге Франции в XI-XIII столетиях. Католической церкви и французской короне пришлось приложить немало усилий и принести большие жертвы ради того, чтобы уничтожить еретиков, смутивших умы многих тысяч обитателей Прованса и Лангедока своими проповедями.

Но описывать обычный религиозный конфликт было бы неинтересно. В конце концов, в Хайбории огромное значение имеет магия и все, что с ней связано. Политическая ситуация после Немедийской войны, случившейся совсем недавно, крайне нестабильна, особенно в пределах Трона Дракона – Немедия еще не успела оправиться от связанных с мятежом принца Тараска потрясений двухлетней давности. Но если у соавторов получится перемешать на страницах своего романа все три линии – появление нового и крайне реакционного вероучения, магию и политику, то может получится нечто оригинальное. Тем более, что Керк и Олаф придерживаются одинаковой точки зрения: «стандартные» сюжеты «Саги» читателю надоели. Кому интересна очередная история о черном маге, решившем захватить власть над миром?

Так, из пустоты, начал рождаться роман «Тени Ахерона», вторую часть которого вам представлена. Читайте, оценивайте, критикуйте. И ждите вскорости третий том.

Искренне желаем нашим читателям всего самого наилучшего.

Олаф Бьорн Локнит, Керк Монро, (Окленд – Квебек)

Ноябрь 2003 года.

Посвящаем нашему общему другу Раймону-Роже

с благодарностью за аутентичные источники…

Олаф и Керк.

Глава 1
Первый рассказ Халька
О КОЛДУНАХ И КАМЕРДИНЕРАХ

Тарантия, Замок Короны,

12 день второй осенней луны 1296 г. по основанию Аквилонии.

Моя жизнь просто невыносима…

В качестве дополнения ко всем свалившимся неприятностям, в те дни у меня жутко разболелись зубы. Кажется, я серьезно застудился, когда верхом ездил в библиотеку Обители Мудрости – ветер был очень холодный, пронизывающий, не спасал даже толстый шерстяной плащ с глубоким капюшоном. Результат: на следующий день у меня начался жар, а половину физиономии разнесло так, что даже заплыл правый глаз. Верхняя десна воспалилась настолько, что кушать какую либо твердую пищу стало совершенно невозможно – очень больно.

Пришлось звать дворцового лекаря – месьора Монтеля, который посмотрев на раздувшуюся рожу месьора тайного советника и королевского летописца, только покачал головой, горько повздыхал, и сразу предложил вырвать два зуба, чтобы выпустить гной. Но я, как на скверно себя чувствовал, немедля восстал против лекарского произвола – зубы мне еще пригодятся, да и здоровы они вроде бы… Нет ли каких-нибудь других способов избавиться от проклятущей немощи?

Монтель снова вздохнул, развел руками, посоветовал полоскания травяным отваром да холодные примочки и с тем отбыл, не забыв, однако, напомнить, что если я все-таки надумаю избавиться от верхнего правого клыка, железные клещи у нашего изощренного целителя всегда находятся под рукой. При мысли о клещах, мурашки побежали у меня по хребту от шеи к копчику, и я предпочел о месьоре Монтеле немедленно забыть.

Мой новый камердинер, Джигг, безотлагательно отправился на малую дворцовую кухню, располагавшуюся как раз под моими комнатами на первом этаже – заваривать зелье, а я с самым печальным видом устроился в любимом кресле со старинной книгой в руках – ныне ничто меня так не интересовало, как история Кхарии.

Ближе к вечеру заглянули король и королева, проведать скорбящего тяжким недугом библиотекаря. Конан с Зенобией выглядели до отвращения свежо и даже немного весело, хотя, как я уже сказал, в свете навалившихся на нас за последние седмицы печальных известий, радоваться вроде бы было совершенно нечему.

Монаршая чета пробыла в гостях недолго, киммериец спустя квадранс ушел, сославшись на занятость – теперь ему приходилось все прилежнее заниматься пресловутыми «важными государственными делами». Разворачивающиеся в Полуденных областях королевства события требовали пристального внимания короля и оставлять дела только на совесть вице-короля Просперо Пуантенского, канцлера Публио и незаменимого барона Гленнора Конан более не мог. Слишком серьезной казалась ситуация, да и Просперо срочно уехал в Гайард, столицу своего герцогства, разбираться с делами на месте.

– Ваши полоскания, господин барон, – от мрачных дум меня отвлекла вкрадчивая речь камердинера. Джигг стоял на пороге комнаты с серебряным подносом в руках. На подносе дымилась фарфоровая плошка с горячим и, как выяснилось, отвратительнейшим по вкусу варевом. Уж не знаю, каких таких «целебных травок» намешал туда этот чернокнижник Монтель, но при одной мыли об отваре меня начинало тошнить. Полагаю, что даже самые смертельные яды гораздо вкуснее.

– Поставьте на стол, Джигг, – слабо прошепелявил я, поскольку из-за боли в десне разговаривать было трудно. – И не смотрите на меня волком, я обязательно выполню предписания господина лекаря, а не вылью эту отраву за окно…

– Очень надеюсь, что ваша милость прислушается к мнению месьора Монтеля, – сказал Джигг, взгромождая поднос с мерзкой жижей передо мной. – Насколько я сумел выяснить, он считается весьма знающим лекарем, в Тарантийской гильдии целителей о нем самые лучшие отзывы.

– Еще бы они были скверными! – я попытался поморщиться. – Дурака и шарлатана никто не возьмет на должность королевского костоправа…

– Распоряжения насчет ужина, господин барон? – невозмутимо осведомился камердинер. – Сегодня к вечерней трапезе готовят великолепную дичь в зингарской подливе. Любимое блюдо его величества.

Я воздел на Джигга страдальческий взгляд. Он что, издевается? Какая, к демонам, трапеза? Тем более – мясо… Я даже рта раскрыть нормально не могу!

– В таком, случае, я, как и вчера, приготовлю вам на ужин кашу с растертыми фруктами, и размоченными в молоке пшеничными лепешками, – Джигг моментально понял, что я готов сорваться и начать орать. – Я уже упоминал, господин барон, что это простое блюдо очень вкусно, питательно и не доставит вам… э… лишних страданий.

– Хорошо, Джигг, можете приготовить кашу… Обязательно остудите, от горячей пищи только больнее становится.

– Как будет угодно господину барону. Никаких других распоряжений не последует?

– Нет. После полудня не было новых писем?

– Никаких, господин барон. Только…

Камердинер многозначительно замолчал.

– Что – «только»? – насторожился я. У Джигга потрясающая способность оберегать своего хозяина от самых малейших неприятностей и скверных известий, но иногда он перехватывает через край. – Вы опять «забыли» доложить мне о какой-нибудь очередной гадости, потрясшей наше несчастное королевство?

– Что вы, господин барон. Просто сегодня в замок прибыли двое весьма экстравагантных чужестранцев, которые настойчиво добивались встречи с вами. Я сообщил этом достойным месьорами, что вы серьезно больны и не принимаете никого, кроме монаршей четы по самым неотложным делам. Надеюсь, я не позволил себе ничего лишнего, господин барон?

С Джиггом всегда так. Он никогда не позволяет себе отступить от строжайших правил этикета, но обязательно предпочитает в мягких и необидных выражениях выразить передо мною свое отношение к тому или иному человеку или событию. В переводе с джигговского языка на нормальный, слова «несколько экстравагантные чужестранцы» означают примерно следующее: «Хальк, к тебе явились два крайне подозрительных типа, которых я выпроводил за порог, ибо, как идеальный слуга, я полагаю, что благородный дворянин и тайный советник короны не должен общаться с подобными отбросами».

Я только подъял очи горе и осведомился:

– Джигг, почему вы назвали этих месьоров «экстравагантными»? Они что, нарушали правила приличия, носили на голове нижнее белье или плевались в тронной зале?

– Нет-нет, упомянутые господа ничего подобного себе не позволяли, господин барон. Просто один из них, судя по облачению и внешности, является магом Черного Круга Стигии, а второй, вероятно, его слугой из простецов. Крайне невоспитанный молодой человек, позволю себе заметить.

«Что за чепуха? – подумал я. – Откуда у нас в Тарантии, да еще в Замке Короны, колдун Черного Круга? Или Конан наконец-то помирился с Тот-Амоном и пригласил его в Тарантию погостить? А знаменитый маг решил встретиться со мной, повспоминать наши авантюры времен Полуночной Грозы? Бред какой-то…»

– Они хоть представились? Этот самый маг и его невоспитанный слуга?

– Разумеется, господин барон. Некие Тотлант Луксурский и Веллан, сын Арта из Пограничного королевства.

– Однажды я вас рассчитаю Джигг, и выставлю взашей с должности камердинера! – взвыл я и тут же схватился за больную щеку. – Вы с ума сошли! Приезда этих людей я жду почти целую луну!

– Прошу простить за досадную промашку, господин барон, – столь же невозмутимо поклонился камердинер. – Но я не был извещен, ибо в противном случае…

– Митра Всеблагой! – продолжал разоряться я. – Где они, Джигг? Надеюсь, вы не отправили моих гостей ночевать на постоялый двор?

– Разве я мог себе такое позволить, господин барон? По личному приказу короля упомянутых месьоров разместили в гостевых комнатах, Полуночное крыло замка. Видимо, они знакомы с его величеством…

– Даже лучше, чем вы думаете, – хмуро проворчал я. – Немедленно отыщите обоих и препроводите в мои комнаты! Слышите, Джигг, тотчас же!

– Как будет угодно господину барону, – сдержанно ответил камердинер. – Осмелюсь напомнить, что ваш отвар для полоскания остывает…

Джигг ненавязчиво подвинул поднос ближе ко мне, развернулся и словно растворился в пустоте – среди многоразличных достоинств моего слуги есть потрясающее умение появляться и исчезать совершенно незаметно для других людей, а его тихой поступи может позавидовать любая кошка.

…Я поразмыслил, встал, забрал плошку с вонючей жидкостью и все-таки вылил ее за окно, в плещущиеся под стеной замка холодные воды Хорота. Надеюсь рыба в реке кверху брюхом не всплывет, хотя есть серьезные подозрения, что это будет именно так. Я содрогаюсь от одной мысли, что мне еще несколько дней придется брать в рот этот кошмарный субстрат, порожденный воспаленным воображением дворцового лекаря и руками Джигга.

Итак, Тотлант приехал, как и обещал. Ничего удивительного – сейчас вся гильдия магов Равновесия, в которой состоит стигиец, стоит на ушах: слишком уж серьезная интрига закрутилась на Закате… Когда нам с Конаном стало окончательно ясно, что без помощи знающего волшебника не обойтись, мне в голову пришла мысль немедленно вызвать Тотланта из Вольфгарда, где он живет последние одиннадцать лет. В конце концов, Тотлант помогал нам в самых серьезных делах, начиная от уничтожения Небесной горы в 1288 году, и заканчивая историей с Алым Камнем и Великой войной за престол в Немедии.

Нет, разумеется, у нас есть свой придворный волшебник – ни один королевский двор Заката не может обойтись без мага, Аквилония тут исключением не является. Одна беда – Озимандия Темрийский очень и очень стар, Конан содержит его во дворце только в качестве эдакого живого артефакта, да и сам Озимандия полагает свою должность более почетной, нежели ответственной – киммериец предпочитает разбираться с делами безо всякой магии. Конан не слишком доверяет колдовству, что Черному, что Белому, что разноцветному.

Но Тотлант – другое дело. Ему недавно перевалило за тридцать пять лет, однако энергии и живости в стигийце хватит на десятерых семнадцатилетних. Кроме того, он грамотный волшебник и наш старинный друг – настоящий друг, сомневаться в верности которого невозможно.

То, что вместе с Тотлантом в Тарантию навязался Веллан, с одной стороны плохо, а с другой хорошо. Лишние руки и голова нам сейчас решительно не помешают, но в то же время Веллан обладает невероятным даром наводить во всех делах такие сумятицу и беспорядок, что разгребать последствия его действий приходится потом долгие седмицы, если не годы…

Что ж, посмотрим, чем сможет нам помочь эта неразлучная парочка! Благо помощь, особенно магическая, требуется ныне довольно остро.

* * *

– Сет Великий! – именно этим возгласом поприветствовал меня с порога Тотлант. – Хальк, что с тобой? Ужасно выглядишь, нельзя же так себя не любить!

Я повернул к волшебнику свою опухшую вдвое против обычного физиономию и развел руками:

– Вот, болеем… Безумно рад тебя видеть, старина!

За плечом Тотланта белело осуждающе-озабоченное лицо Джигга. Нутром чуял, что я использовал спасительное зелье отнюдь не по прямому назначению. Конечно, серебряная полоскательница-то пуста.

Я отлично понял, почему мой камердинер поименовал Тотланта «магом Черного Круга». Сколько лет прошло, а стигиец въевшимся раз и навсегда привычкам не изменяет, облачается точно в традициях давно покинутой родины. Алые гильдейские плащи магов-равновесников Тотлант одевает только во время конклавов своего Ордена или на торжественные приемы. Обычно он носит угольно-черную хламиду с вышитыми золотой нитью на груди песочными часами и змеей, свернувшейся в круг и держащей в зубах свой хвост – символы Вечности и Равновесия. Незнающий человек может запросто принять змейку за изображение Сета.

Я не понимаю, как Тотланта доселе не убили на дороге, поскольку таких типов в Аквилонии очень не любят. С него можно рисовать картинку с подписью: «настоящий стигиец» – черные с золотом одеяния, бритая голова, очень смуглая кожа и темно-карие глаза, умные и хитрющие. Словом, натуральнейший черный маг, который приносит жертвы Сету трехдневными младенцами и использует кровь невинных девиц для составления колдовских декоктов…

– Веллан попозже зайдет, отправился в термы, отмываться с дороги, и застрял там на половину дня, – ответил Тотлант на мой немой вопрос о том, почему не пришел наш приятель-оборотень. – Ты, Хальк, сиди, не вставай. Сейчас посмотрим, что можно сделать с твоим не в меру раздутым лицом…

– Только не это! – простонал я, понимая, что волшебник сейчас устроит надо мной некую малоприятную экзекуцию. – Тотлант, оно само пройдет!

Проклятый колдунишка меня и слушать не стал. Протянул руку к больной щеке, сверкнула алмазным глазком змейка на стальном магическом кольце, украшавшем средний палец его правой руки. Я на всякий случай зажмурился.

Кожу кольнуло искоркой и в воздухе запахло грозой и морозом. Половина лица моментально онемела, словно приложили лед. Тотлант неразборчиво бормотал заклинания на стигийском языке, чем в очередной раз вызвал неодобрение Джигга, явно раздумывавшего, не следует ли броситься на помощь хозяину, над которым ставит эксперименты заезжий колдун.

– Вот и все. Можно открыть глаза, – послышался мягкий голос Тотланта и волшебник повернулся к моему камердинеру: – Любезнейший, подайте месьору Хальку серебряное зеркальце. Пусть барон Юсдаль оценит результаты работы.

Невероятно, но десна больше не болела. То есть, вообще не болела – теперь я преспокойно мог улыбаться, разговаривать и пережевывать твердую пищу. Доставленное Джиггом серебряное зеркало подтвердило, что опухоль полностью исчезла.

– Уж и не знаю, как благодарить, – выдавил я, все еще не веря своим глазам и ощупывая щеку. – Тотлант, это просто невероятно!

– То же самое ты говорил, когда три года назад я избавил тебя от жутчайшего похмелья, – рассмеялся волшебник, непринужденно усаживаясь в кресло напротив. – Помнишь прошлый мой приезд в Тарантию?

Еще бы не помнить… Именно тогда мы с Тотлантом «выдумали» злосчастный клад Нифлунгов – сколько неприятностей принесла эта авантюра я даже вспоминать не хочу. Наше счастье, что мы выпутались из той истории с относительно небольшими потерями.

– Полагаю, господин барон сочтет нужным отменить свое распоряжение относительно каши с молоком и тертыми фруктами? – напомнил о себе Джигг.

Взгляд камердинера потеплел: после моего чудесного исцеления он, видимо, начал относиться к Тотланту со сдержанной симпатией.

– Разумеется, Джигг! Тащите все самое лучшее, что найдете на кухне! Прикажите виночерпию выдать вам два кувшина «Пурпурного Либнума» урожая 1288 года.

– К фазану в соусе гораздо лучше подойдет белое аргосское вино, господин барон…

– Да? Хорошо, оставляю этот вопрос на ваше усмотрение.

Камердинер исчез, словно его в моем кабинете никогда и не было. Я остался наедине с Тотлантом.

– Полагаю, настало время обмена новостями, – усмехнулся маг. – У вас в Аквилонии новости сплошь дурные, потому, чтобы не портить настроение, я выслушаю их потом.

– Рассказывай, что творится у вас в Пограничье, – сказал я, попутно доставая припасенную бутылочку красного пуантенского. Пока Джигг принесет ужин и вино, с голоду помрешь… – В письмах ты не слишком подробен.

Тотлант приложился губами к хрустальному кубку, оценил букет и начал свою повесть. В общем-то, у наших самых верных и преданных союзников на Полуночи материка все было просто отлично. Торговля процветала, войн и баронских бунтов не предвиделось, патриархальное Пограничное королевство жило своей тихой жизнью, вызывая зависть у соседей растущим богатством и редкой для Хайбории стабильностью. Торговля с Подгорными владениями гномов Граскааля, крепко сдружившихся с королем Эрхардом после Полуночной Грозы, приносила отличный доход, да еще добавим сюда пошлины за провоз товаров из Гипербореи и Нордхейма на Полдень и обратно, да вывоз леса и меха пушных зверей, да собственные серебряные копи…

Неплохо для маленькой страны, всего десять лет тому считавшейся самым захудалым королевством Заката.

Все старые знакомцы живы-здоровы, Эрхард, хоть и самую чуточку постарел, по-прежнему крепок и деятелен, Эртель помогает дядюшке в управлении страной и почти остепенился – собирается жениться будущей весной. Гном Фрам, Темвик, Стеварт Сольскель (между прочим родной батюшка аквилонской королевы!), Стефан Король Историй и прочие общие друзья передавали приветы и обязательно приглашали заезжать в гости как Халька Юсдаля, так и короля Конана вместе с Зенобией, Просперо и всеми остальными.

Что еще? По прошествии нескольких лет, гномы Граскааля, подрядившиеся построить в столице новый королевский замок наконец-то закончили работу и резиденция Эрхарда теперь может поспорить в красоте и величественности с обиталищами аквилонского и немедийского королей. Бородатые карлики-дверги, великие искусники, возвели на месте прежнего замка (который иначе как «сараем» с старые времена и не величали) истинный шедевр архитектуры и фортификации, так что теперь Вольфгарду не страшны никакие чужеземные вторжения.

Подгорный король Дьюрин VIII заверил Эрхарда, что взять главную крепость Пограничья штурмом не в человеческих силах, к тому же, если сделать надлежащие припасы, там можно в случае чего отсиживаться хоть до Конца Мира и Битвы Богов. А коли стрясется нечто совсем непредвиденное, можно запросто уйти из замка через огромный подземный тоннель прямиком в горы, к союзникам-гномам. Одна беда – содержание новой крепости обходится слишком дорого.

Больше никаких особенных новостей нет, а знать, кто у кого увел очередную подружку, тебе, Хальк, будет неинтересно.

– Хотелось бы услышать, а где твоя очаровательная супруга? – закончив рассказ поинтересовался Тотлант и указал взглядом на портрет баронессы Цинции Целлиг-Юсдаль, висевший над моим столом. – Разве малютка Цици не в городе?

– Цинция постоянно кашляет, у нее слабая грудь, – огорченно поведал я. – Зачем ей осенью находиться в Тарантии, со здешними туманами-вампирами и людьми-безумцами? Я отправил жену в Зингару, климат там гораздо лучше, да и королева Чабела была очень рада принять Цици у себя во дворце, они подружились во время войны Алого Камня… Путь Цинция поживет в Кордаве, пока наши дела не придут в относительную норму и не наступит зима.

– Понятно, – кивнул Тотлант. – Ужасно жаль, что Цици болеет. Если будет нужна помощь, я готов…

– Спасибо, постараюсь учесть. Впрочем, лекари у Чабелы куда надежнее наших аквилонских коновалов. Цинция пишет, что стала чувствовать себя гораздо лучше. Надеюсь, обойдемся без вмешательства магии.

– Как знаешь… Ага, кажется подоспело время подкрепиться!

Явился Джигг, сообщил, что в трапезной комнате накрыт стол на двоих и если благороднейшие месьоры соблагоизволят покинуть кабинет, то они смогут закончить беседу за ужином.

Из приоткрытой двери потянуло столь соблазнительными запахами, что я едва не захлебнулся слюной. И это после долгого воздержания! Не спорю, фруктовые каши Джигга тоже недурны, но ведь невозможно питаться ими почти пять дней!

Едва мы с Тотлантом заняли свои места и успели насладиться сияющим начищенным серебром столовым прибором, как со стороны дверей в коридор послышался ледяной голос Джигга:

– Нет, сударь, господа трапезничают… Это абсолютно невозможно, сударь… Повторяю: это исключено!

– Да пошел ты! – громыхнул подозрительно знакомый мне баритон. – Пусти, кому говорят!

Камердинер появился в трапезной с таким выражением на лице, что мне показалось, будто он обнаружил у себя в сапоге одновременно гадюку, скорпиона и ядовитую жабу.

– Месьор Веллан, сын Арта, желает видеть вас, господин барон, – в речи Джигга звенели стальные нотки. – Я пытался решительно настоять на том, что вас нельзя отвлекать во время ужина, однако этот юноша…