Текст книги "Зов Древних"

Автор книги: Олаф Локнит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Она, может, и возобладает, – спокойно ответил король,– но уж точно не при мне. Она-то не погибнет, а ты сам хочешь жить? Ты и вся твоя тысячелетняя гора. Ты подумал о тех, кто остался внизу?

– Никакая жизнь не стоит ничего перед целью, коей мы служим,– важно изрек восьмой.– Мы не страшимся смерти, ибо не умрем. Властелин тьмы помнит обо всех. Мы уйдем в пустоту до времени, но после восстанем вместе с ним. И все, кто будет убит вами здесь, восстанут. Вы же – никогда! Мы упредим дракона, он не придет!

С этими словами служитель коснулся перстнем своего камня, и еще семь теней в черном послушно сделали то же. И лишь девятый, молчавший покуда, остался неподвижен. Конан понял, что этот последний и есть тот главный, кто допущен до центра девяти сужающихся кругов, до великого Ничто.

Взгляды короля и старца встретились и скрестились подобно рапирам. Взор киммерийца был открыт и прям, остер и тверд, как его меч. Взгляд старца был щелкой в дверях, ведущих в иной мир – мир лжи, черного колдовства, обмана и пустоты. Мир, в привратников которого превратились здесь эти люди, переставшие быть людьми.

– Они начали творить свое заклятие! – с негодованием выкрикнул Озимандия.– Наш могучий друг близко, но он не успеет. Они довершат свое черное дело прежде!

– Командуй Хорсе, пусть начинает и он,– твердым голосом сказал Конан, не отводя взгляда.

Его дуэль со старцем продолжалась. Это было не просто глупое противостояние тщеславий. Взгляд старца засасывал, как водоворот, вобравший в себя толику мощи черных подземелий, вполне достаточную, впрочем, чтобы ощутить всю необъятность целого и устрашиться. Как будто тяжкий груз лег на плечи короля, груз давящий, непомерный, но Конан выдерживал этот груз. Его душа была закрыта для тьмы, и тьма, беснуясь, отступала.

Озимандия извлек из складок одежды четки и принялся, перебирая их, шептать непонятные слова, звучащие сурово и грозно. И снова, как и в те минуты, когда маг призывал дракона, всем начало казаться, будто из воздуха, из ниоткуда собирается и возникает нечто древнее и злобное, дышащее ненавистью к вековечному своему заточению и наконец почувствовавшее дух долгожданной свободы, готовое разрушить любые преграды ради нее и смести на своем пути всякого. Озимандия словно размыкал замки на гигантской цепи один за другим, и замков этих становилось все меньше...

– Остановись, Озимандия! – прозвучал властный высокий голос девятого, в котором слышался металл.– Ты великий маг, мы поняли это. И пусть ты не достоин того, чтобы быть среди нас, ибо преступил наши законы и клятвы, но мы уважаем тебя как мастера. Конан, король Аквилонии! Монархи земные – пыль у трона повелителей тьмы, и лишь ты один сумел восстать из пыли и бросить вызов. Вы оба заслужили жестокую кару, и она настигнет вас неизбежно. Но сейчас мы даруем вам жизнь. Пока...– зловеще закончил служитель.– Освободите черного дракона! – приказал он своей черной братии. Но Конан не верил старцу.

– Озимандия, они делают то, что им велели? Если нет – продолжай!

– Они делают то, что говорят, Конан,– ответил волшебник.– Я прервал свое заклинание, но всегда могу начать его заново. Я не верю им, король. Они могут обмануть нас, но надеюсь, что мы успеем до того, как...

Он не успел договорить. Поднялся ужасный вихрь, который пролетел по пещерам с пронзительным свистом, заглушая последние слова Озимандии. Мнилось, незыблемые каменные своды рухнут, не выдержав этой оглушительной, неведомо откуда взявшейся лавины звука.

Люди прижались к стенам, будучи не в силах противиться напору ветра. Один только король Конан остался стоять там, где стоял. А рядом с ним, торжествуя долгожданную победу, стоял, хохоча, в развевающейся белой одежде великий маг Озимандия. Он один сегодня сумел повергнуть всех своих врагов и отомстить за тех, кто пал здесь в неравной схватке с тьмой восемь веков назад.

Ветер стих так же внезапно, как и поднялся. Из туннеля надвинулась темная грозная тень. Воины, служители восьмого и девятого кругов рванулись к решетке. Черные латники обнажили мечи, но как это было смешно!

Огромная треугольная голова рептилии высунулась из темноты. Она была около двух локтей в длину и чуть больше одного в ширину. Клыки длиной почти в локоть, кривые, как сабли зуагиров, торчали из верхней челюсти. И недобрым огнем пылали темные очи с неподвижными змеиными зрачками. Очи, преисполненные ненависти, мудрости и скорби!

Сверкнули клинки, полетели копья, зашипели что-то служители – тщетно! Дракон развернулся и ударил хвостом. Служители были сметены, как мелкие щепки, стальная решетка рассыпалась, будто была сплетена из соломы. Заклятие рухнуло, как тонкая ширма, уступив более древней силе!

И только одно смутило Конана: в последний миг – он был уверен, что ему не померещилось, – девятый, старший служитель, юркнул куда-то и пропал. Гнев дракона не покарал его.

– Вы взывали ко мне, и я здесь,– прозвучал глубокий и спокойный голос, исходивший, казалось, отовсюду.

Конан понял, что он воспринимает голос не слухом, но непосредственно сознанием. Это говорил черный дракон.

– Благородны помыслы ваши, и ныне вместе суждено нам пройти путь от врат бездны к горнему свету. Если угодно будет богам, чтобы мы прошли его, ибо коварны служители тьмы. Время не ждет, ибо Зерван и без того сделал больше, чем дозволено, и теперь не может помочь нам ни в чем. Следуйте за мной, – велел дракон. – Беседа ждет нас после как великая награда, если мы возвратимся.

Зрелище было впечатляющим. Огромное и совершенное тело без единого изъяна, покрытое черной матовой чешуей, мощная и гибкая длинная шея, мускулистые лапы с длинными когтями, изящные, тихо шуршащие кожистые крылья и темные, горящие багровым огнем глаза – таков был черный дракон Диармайда О-Дуйна!

– Тогда веди нас туда, где находится Хорса! – сказал Конан, глядя в очи змея.

Каких только чудес не было в его жизни, но чтобы вот так запросто говорить с драконом, не опасаясь быть сожранным, – такое довелось впервые! Это было захватывающе и жутко! Черная голова ящера на длинной шее с разинутой пастью, полной острейших зубов разных размеров, слегка покачивалась из стороны в сторону в паре локтей перед королем. Пожелай змей уничтожить их, он сделал бы это в единый миг, и даже сила и воинское искусство Конана и Тэн И оказались бы ни к чему.

Но эта гора гранитных безжалостных мускулов заключала в себе мятежный, но скорбный и просветленный многовековым страданием дух.

Дракон прикрыл ненадолго глаза в знак согласия, развернулся, и его голос, доносившийся из необозримых глубин прошлого, прозвучал вновь.

– Следуйте за мной, король,– молвил он с горькой усмешкой.– Я поселился здесь раньше, чем явился в Аквилонию блаженный Эпимитриус. Впрочем, пускай ты, Озимандия, и юноша, жрец Юхиббола, воссядут на мою спину. Остальные пока пойдут пешком.

Конан не стал рассуждать. Каждое мгновение действительно было на вес золота. Уцепившись за жесткий драконий гребень, король легко вскочил на спину ящера.

– Озимандия, давай руку! – велел он магу.

Король и два колдуна уселись верхом на чудище. Впереди лежал пустынный пещерный мрак.

– Трогай! – усмехнулся Конан.

Тело рептилии дрогнуло, и киммериец почувствовал, как змей поднимается и плавно начинает движение.

– За мной! – скомандовал король, и маленький отряд устремился вперед, за драконом, бесшумно скользящим в одном локте над полом.

Голубой камень почти не освещал туннель, но дракону не надобен был этот тусклый свет. Величавая и ужасная голова пресмыкающегося на извивающейся шее плыла впереди, разрезая неподвижный сумрак.

Медленно тянулись стены коридоров. Казалось, им не будет конца. Озимандия, пожалуй, преувеличил, сказав, что до перекрестка с мозаикой путь недалек. Но вот в очередной раз стены разошлись в стороны, и они влетели в огромный зал. Сразу повеяло сквозняком и прохладой, но тут же появилось и ощущение чего-то зловещего, ожидающего впереди.

– Озимандия,– шепнул магу Конан. – Тебе не показалось, что вашего главного не было среди убитых?

– Это истина, – вместо Озимандии ответил дракон.– Он перехитрил нас. Он вызвал Демона Глубин, Черный Огонь Смерти. И теперь демон преградил нам путь вместе со своим воинством. Верховный служитель страшился разрушения горы, и потому повелел отпустить меня. Он думал упредить нас и убить вашего человека прежде, чем мы придем к нему на выручку. Но он просчитался. Мы не успели уйти отсюда, они же не успели схватить Хорсу. Из этого зала выходит одна из галерей, ведущих к перекрестку с мозаикой, и мы встретились здесь. Предстоит битва...

Едва отзвучала речь дракона, как уже знакомый багровый огонь появился в непроглядной тьме. Он был далек, но быстро разгорался, освещая поле предстоящего сражения.

Они находились в обширном зале не менее четырехсот локтей в длину и не менее ста пятидесяти в ширину. Мощные круглые колонны в четыре ряда, выстроенные по длине зала, поддерживали свод, возносившийся на шестьдесят локтей. Пол был выложен гладкими мраморными плитами, составлявшими огромный изысканный узор. Колонны, стены и свод сплошь были покрыты мозаикой, картинами духовной летописи Аквилонии и подгорного храма. Ниши зала украшали дивной работы скульптуры и рельефы, но сейчас на эту красоту никто не обращал внимания.

В самом центре зала возвышался черный гигант ростом в двадцать локтей, демон в человеческом обличий, закутанный в плащ из непроницаемого мрака. За спиной у него трепетали черные крылья. Лицо его скрывала маска, изображавшая мерзкую оскаленную пасть некоего создания – полуптицы, полузверя. В огромной руке он держал меч, одно лезвие которого было из черной твердой стали, другое – из седого струящегося тумана. В левой руке он сжимал плеть-девятихвостку, и каждое вервие светилось багровым.

За предводителем шла его рать, создания тьмы, выведенные при помощи черной магии и чудовищных извращений естества. Велика была сила этих химер, и думалось, поредевшей армии короля Конана не победить это воинство. Был здесь и волк с телом змеи и лапами тигра, и акула на паучьих ногах, и гусеница со щупальцами кракена, и орел с зубастым клювом, и медведь с рогами буйвола, и целый сонм крылатых человекоподобных демонов.

А позади, скрывшись за рядами монстров, выстроились люди – пятьдесят меченосцев в черных доспехах и гладких, как яйцо, масках, никак не повторяющих черты человеческого лица. Лишь узкая прорезь для глаз пересекала эти личины. Командовал воинами храма высокий старик в черном – верховный служитель.

– Озимандия, ты превзошел многих волшебников и чернокнижников,– вновь раздался голос дракона.– Подумай, что можешь ты противопоставить войску тьмы, на что годна твоя мудрость.

И ты, юный жрец Юхиббола, подумай: дикие звери западной пущи ластились к тебе, как щенки, но не все дети Юхиббола имеют зримый облик. Что может жизнь в схватке с небытием?

Король Конан, твой меч разил создания из плоти и крови, но и демонам редко удавалось избегнуть его. И это было не случайно, ибо ты, не ведая и не сознавая того, был не просто воином и полководцем. Благословение Эпимитриуса пребывало с тобой с некоторых пор и пребывает ныне за дела твои. Знай и помни об этом теперь и всегда.

– Ладно, буду помнить,– просто ответил король.– Тэн И, Евсевий, Септимий, Майлдаф! Нам придется подраться, и не исключено, что нас сильно побьют, но мне до сих пор везло в драках. Запомните: вы должны биться только с людьми. Демоны – противники не для вас! А потому ждите, как ждут нас те пятьдесят в черном. На каждого придется по десять, но это не беда. А сейчас глядите в оба, такую потеху вы вряд ли когда увидите! Битва демонов – это...

Договорить он не успел. Черный великан поднял меч и призрачным его лезвием ударил оземь. Пол рассекла извилистая трещина, разрезавшая зал вдоль. Это был сигнал. Воинство тьмы пошло в атаку.

Сам великан при этом остался на месте, но его приспешники дружно устремились вперед.

– Держитесь крепче! – прозвучал еще раз голос дракона, и черный змей рванулся вверх.

Навстречу ему уже неслись крылатые демоны, вооруженные кто мечом, кто копьем, а кто попросту когтями, клыками или клювом. Конан, сидевший у самого основания драконьей шеи, поудобнее ухватился левой рукой за гребень и приготовился к бою.

Первым напал на него птипечеловек с твердым железным носом-клювом, узкими желтыми глазками и перепончатыми крыльями, на которых росли железные когти. Он попытался сбросить короля ударами крыльев, а потом добить. Но не тут-то было! Киммериец легко увернулся от клюва, а затем одним ударом клинка отсек крыло чудища у самого плеча. Демон, прочертив носом по отвердевшей за долгие века чешуе драконьего бока и не причинив ящеру ни малейшего вреда, рухнул вниз.

Сам дракон тоже не терял времени. Пастью он перехватил поперек туловища грозного летающего рыцаря, который пусть и уступал Конану в росте, но в плечах был ничуть не уже. Он размахивал длинным кривым мечом, пытаясь достать дракону до глаза или полоснуть по шее. Когда на миг демон обернулся к королю, оказалось, что у него свиное рыло и клыки в три раза крупнее кабаньих. Дракон перекусил оборотня пополам, а попутно сбил крылом уродливую гарпию, нацелившуюся нырнуть ему под брюхо.

После этого следить за подвигами ящера королю стало некогда. Конан только успевал рубить, колоть, отводить и отбивать удары мечей, палиц и молотов, уклоняться от брошенных в него копий и свистящих стрел.

Некоторые летающие создания были вооружены луками. Особенно досаждала противная крылатая обезьяна, которая после каждого выстрела корчила мерзкие гримасы и издевательски хохотала. Дракону тоже не нравилось, что стрелы попадают в него, а некоторые даже застревают в чешуе, гребне и ороговевшей коже. И змей устроил за обезьяной-стрелком настоящую охоту.

Конан, когда ему удавалось на мгновение перевести дух, чувствовал, что левая рука у него одеревенела и он вряд ли сумеет сразу разжать пальцы, намертво ухватившие драконий гребень. Правда, это было к лучшему: ящер выписывал в воздухе такие немыслимые фигуры, что сорваться с его спины было проще простого.

В конце концов, дракон настиг обезьяну под самым потолком, прижав ее к колонне. Уходя от страшных зубов, она юркнула в сторону и вниз. Но Конан, отклонившись, как мог далеко вправо, выбросил навстречу воздушному лучнику руку с мечом и достал-таки обезьяний загривок. Отсеченная ушастая лохматая голова, кувыркаясь, полетела на пол. На морде так и застыла непотребная гримаса.

Некоторое время спустя воздушный бой поутих. Дракон вместе с Конаном разметали крылатых демонов и оборотней, и теперь менее десятка их кружили еще по залу, хоронясь от непобедимого противника за колоннами. У Конана появилась возможность обозреть всю панораму боя.

Удивлению короля не было границ. Озимандия и Кулан – и как их не задело в жуткой мясорубке сражения?! – превзошли самих себя. Чудовищам не удалось беспрепятственно напасть на маленький отряд. У людей нашлись могучие защитники. Кого из этих диковинных созданий оживил гений Озимандии, кого вызвал из пещерных глубин жрец Юхиббола, понять было трудно, но разве это имело значение?

Тяжелый и неповоротливый, но массивный и невероятно сильный зверь, похожий на покрытого броней гиппопотама с крокодильей пастью и колючими костными наростами на голове и шее, теснил извивающуюся у его столбообразных ног гусеницу, превосходившую длиной самого крупного питона.

Тот, кого так не хотел встретить под землей Конан,– саблезубый тигр – жестоко схватился со змееголовым волком. Гигантская летучая мышь рвала когтями спину рогатого медведя, а слепой червь с пастью, полной мелких острых зубов,– тварь очень напоминала песчаного раваха – перегрыз уже несколько пар конечностей у сороконожки, вооруженной длинными иглами и хоботками, и та теперь едва удерживалась, чтобы не завалиться набок.

Нелетающего орла с зубастым клювом и вовсе облепило какое-то темное облако, похожее на пчелиный рой, только гораздо более плотное и вязкое. Орел пытался разодрать субстанцию когтями или ударить клювом, но все его попытки были безнадежны. Облако душило его и, видимо, нещадно жалило.

Был здесь и настоящий орел, только весь из огня, и едва видимый в пещерной темноте светящийся темно-синим ореолом человек-призрак с длинным копьем в руке, и трехглавый пес с утыканным шипами шаром на кончике хвоста.

Но и люди приняли участие в сражении, нарушив запрет. Тэн И, Септимий и Майлдаф отбивались от наседавшего на них шестилапого, покрытого чешуйчатой броней льва, и небезуспешно.

Евсевий же, не теряя даром времени, взялся за лук. Как ни велик был зал, а для хорошего стрелка расстояние в четыреста локтей не было помехой. Черные рыцари храма не могли пересечь пещеру из-за кипевшей повсюду битвы чудовищ, а Евсевий отлично видел их и бил наверняка. Четверых или пятерых стражников поверг он меткими выстрелами, прежде чем старец догадался увести своих людей в боковой проход. Но лук Евсевия и тогда не остался без дела. Те твари, что вились еще на крыльях под потолком, тоже боялись острых стальных наконечников.

Баталия еще продолжалась, но становилось ясно, что силы мрака уступают и поражение их не за горами. Освободившийся от воздушного боя дракон упал на спину змееголовому волку и сломал тому хребет. Саблезубый тигр, покрытый кровоточащими ранами, которые, впрочем, не были глубокими и опасными, огласил зал победным рыком. Тут же он принялся хлестать себя хвостом по бедрам, выбирая нового врага.

Но вот в битву вступил сам черный великан, и Конан воочию увидел предназначение двух столь разных лезвий его меча. Одно из них, стальное, предназначалось для созданий из плоти и крови, другое, призрачное,– для духов.

Первым пал от меча гиганта червь, добивший-таки сороконожку. Стальной клинок разрубил червя пополам. Тот успел схватить зубами ногу врага, но лишь разорвал сапог. В образовавшейся дыре не было ничего, кроме непроглядной тьмы.

Следующей жертвой Демона Глубин стал призрачный синий воин. Он сопротивлялся и бился с демоном упорно и умело, даже достал его бедро своим копьем, и демон дернулся от пробежавшей по телу судороги, но в ответ струившийся туман колдовского меча рассек плечо синего воина, и рука, державшая щит, бессильно повисла. Отведя последний отчаянный удар копья, демон следующим выпадом пронзил сопернику грудь. Тот стал падать, пораженный в самое сердце... И исчез.

Тигр, увидев, что черный рыцарь надвигается на него, попросту предпочел удалиться с поля боя, и это было его правом. Он славно сделал свое дело, вняв зову брата, и теперь Кулан отпускал его. Клыки и когти зверя ничего не могли противопоставить воплощению мрака.

Конан понял, что бой закончен. Монстры были побеждены, магия людей оказалась сильнее. Тэн И рассек шестилапому глотку и поверг его наземь, но и Черный Демон убил или разогнал всех, кто бился на стороне людей.

В зале воцарилась тишина.

– Сойдите с моей спины,– повелел дракон.– Вы видите, мы одолели тьму, но не до конца. Теперь мне предстоит схватка с Черным Огнем Смерти, вас же ждут стражники. Их сорок пять, вас семеро. Выход к перекрестку, где ждет Хорса, находится справа точно посредине зала. Там особая дверь, создающая иллюзию бесконечного коридора. Не позволяйте стражникам проникнуть туда.

А демон уже приближался, сотрясая зал тяжелой своей поступью, и дракон, расправив крылья, взмыл ему навстречу.

Они сошлись. Дракон, применив свой излюбленный маневр, сначала запутал противника волнообразными движениями головы и шеи, все время изменяя предполагаемое направление поворота, а затем по крутой дуге попытался обойти демона слева, чтобы тот не смог пустить в ход свой меч.

И змей едва не осуществил свой замысел. Демон не успел развернуться, и зубы ящера оказались в опасной близости от его шеи. Но взметнулась огненная плеть, просвистев в нескольких пальцах от драконьей головы, и змей успел лишь ударить противника крылом по левой руке. Тот чуть не выронил плеть, но все же удержал ее.

В это мгновение Конан увидел, что стражники опять вышли из своего убежища и под предводительством верховного служителя устремились вдоль стены к центру зала, где находилась заветная дверь. Наблюдать за боем гигантов было захватывающе интересно, но позволить врагу добраться до Хорсы значило не только отдать победу, но и бесславно погибнуть.

– Ну, уж нет! – прорычал Конан и ринулся наперерез воинам храма.

Тэн И и Септимий последовали за ним, Евсевий уже прилаживал стрелу. У Кулана тоже был меч, но Конан, обернувшись на ходу, крикнул:

– Кулан, оставайся на месте! Охранять Озимандию! Кулану пришлось остаться.

Между тем и демон предпринял попытку пробиться к вожделенной цели – двери, ведущей к перекрестку. Но дракон был бдителен. Рискуя подставиться под удар меча по шее или крылу, он спикировал вниз, и, быстро пролетев у самых ног великана, со всей возможной силой хлестнул по ним хвостом.

Гигант, потеряв равновесие, неловко взмахнул руками и попятился назад, чтобы не повалиться навзничь. Дракон не замедлил воспользоваться этим и упал на черного рыцаря сверху. Рука с мечом была отброшена крылом, а когтистые лапы ударили демону в грудь. В последнем взмахе плеть жестоко ожгла спину дракона, но это уже не могло спасти положения. Демон был повержен.

И немедленно, как и в случае с Тэн И, он начал менять облик. Дракон, не обращая внимания на пять вздувшихся на спине полос обожженной кожи – столько хвостов огненной плетки прошлось по его спине – снова атаковал.

А у дверей уже закипел бой. В коридор, уходящий вглубь пещеры, вел довольно узкий проем. Два человека не слишком могучего телосложения едва прошли бы сквозь него плечом к плечу. Дверь была оформлена в виде портала, и действительно возникала иллюзия уводящего в иной мир бесконечного пути.

Конан разделил отряд. Он сам, Тэн И и Септимий встали в дверях, закрыв проход, и теперь сдерживали яростный натиск стражников. Евсевий и Майлдаф остались в зале. Аквилонец с поразительной быстротой пускал одну за другой разящие стрелы, а горец с мечом в руках прикрывал его от нападающих латников.

– Убей старика! – крикнул Конан, хотя Евсевий, должно быть, и без того знал, в кого нужно целить прежде всего. Но тщетно искал он высокого и худого седовласого служителя: тот пропал, скрылся, будто его и не было.

– Проклятие! Чтоб его Имир заграбастал! – выругался Конан, отбивая очередной выпад противника.

Стражники штурмовали дверь как одержимые, и драться с ними было совсем не просто. Это были прекрасно обученные и тренированные воины, но им недоставало одного: опыта настоящей войны. Тот же недостаток был присущ и Септимию, а вот у Конана и Тэн И такого опыта хватало с лихвой. Что касается Майлдафа, то бытовавший среди его соплеменников обычай кровной мести заставлял каждого мужчину, если он не был отродясь калекой, с юных лет брать в руки тяжелый и длинный изогнутый горский меч. И пользоваться этим оружием совсем не для игры приходилось, увы, нередко. Конан не знал, да и не очень хотел знать, сколько голов на счету Бриана Майлдафа. Должно быть, не одна, поскольку голова самого Бриана покуда крепко сидела на плечах.

Евсевий не стоял на одном месте, а постоянно менял рубежи обстрела. Стражники гонялись за ним по всему залу, и Майлдафу приходилось биться, прикрывая стрелка, то с одним, а то сразу с пятью мечниками. Но аквилонец маневрировал между колоннами так ловко, будто в шахматы играл, и стражники неизбежно проигрывали ему позицию. Им постоянно приходилось рассыпаться, разделяться, преследуя хитроумного тарантийца, а горцу только того и надо было. Сколь возможно быстро отбившись от нескольких нападавших, он затем обрушивал всю мощь своих ударов на одного-единственного невезучего воина, и тому приходилось несладко.

У дверей главную тяжесть боя приняли на себя Конан и Тэн И, но у схватки в строю есть свои правила. Здесь нет места для поединков один на один, здесь нужно ликвидировать ближайшую угрозу, неважно, на тебя ли она направлена или на товарища. И разить требуется не «своего», а первого попавшегося. Как раз Септимий и взял на себя неожиданные опасности, трата времени и сил на ликвидацию которых очень помешала бы Конану и Тэн И вести атаку, а не только обороняться.

Конечно, и у Майлдафа, и у Конана, и у Тэн И с Септимием уже появились небольшие раны на руках, плечах и ногах, но они не были помехой для сражающихся, а вот у стражников потери оказались велики, да еще Евсевий вел меткую стрельбу.

Иногда Конан все же успевал краем глаза видеть, как идут дела у дракона. Кажется, змей одолевал. Черный Огонь менял уже четвертое или пятое обличье. Сейчас он сумел наконец обрести устойчивую форму, явившись гигантским кракеном со множеством щупальцев. В такой личине ему было трудно нападать на летающего высоко ящера, но и дракон никак не мог достать мягкую плоть головоногой твари когтями или зубами и вынужден был ограничиваться лишь ударами хвоста, бросающими черный копошащийся студень, как набивной мяч. Но и только. Приближаться к щупальцам было опасно. Их сила была такова, что неизвестно, сумел бы дракон взлететь, если б хотя бы три таких отростка схватили его.

Между тем стражников осталось не более двадцати пяти, но они не торопились сложить оружие. Где скрывался служитель, Конан не представлял. Оставалось уповать на то, что дракон справится с Демоном Глубин и у отряда появится возможность отыскать старца в пещерах. С помощью дракона решить такую задачу не представлялось невозможным.

Но вот дракон прижал спрута к колонне, и тот, задумав, вероятно, стать с крылатым змеем вровень, влез по каменному стволу на двадцать локтей вверх. Уцепившись за камень двумя щупальцами с тысячами присосок, он выбрасывал в разные стороны остальные, пытаясь зацепить летавшего – вокруг ящера.

И тут змей, заложив крутой вираж, стремительно облетел круглый столп и, прочертив когтями по мозаике, содрал-таки кракена с опоры. Тот попытался обвить змея и если не придушить его, то не дать ему лететь, связав крылья, но не успел. А дракон, вцепившись в тело моллюска когтями, с силой развел лапы в разные стороны и разорвал черное тело пополам.

Раздался ужасный вой, полетели черные клочья, повалил дым, запахло паленым, но из темного облака вылетел невредимый дракон, гордый и прекрасный, а после быстро рассеявшегося дыма не осталось ничего, кроме горстки пепла.

Вот тогда стражникам пришлось по-настоящему плохо. Конан, Тэн И и Майлдаф пошли в решительную атаку, а сзади на несчастных напал сам великий дракон. Латники построились в каре и пытались уйти к тому коридору, куда спрятались от стрел Евсевия в начале битвы. Но спасительный выход был недостижим.

Наоборот, люди и дракон вытеснили воинов в черном в центр зала и не давали сдвинуться ни на шаг, а Евсевий получил прекрасную возможность вести прицельную стрельбу по кучной группе людей. Силы стражников быстро таяли.

– Не добивайте хотя бы троих! – распорядился Конан.– Может быть, они знают, куда отправился наш прыткий старичок! Без него нам не уйти отсюда, а Хорсе не отойти от мозаики! – продолжал говорить киммериец, расправляясь с очередным противником. Конан всадил ему меч в открывшуюся на миг узкую щель между шлемом и нагрудником.

– Смотрите! Вот он! – вскричал вдруг Кулан, указывая на портал, что вел к перекрестку.

Конану некогда было рассматривать фигуру в черном, будто из воздуха сгустившуюся рядом с дверью, но сомнений быть не могло – это явился верховный.

– Евсевий, держи его под прицелом, но не стреляй! – закричал Конан и, понимая, что и без него стражникам не уйти от мечей и драконьих лап, бросился за служителем.

Но тот и не думал убегать. Он был странно и подозрительно неподвижен, и злобная улыбка удовлетворения не сходила с его лица.

Не успел король пробежать и сорока локтей, как старец, воздев руки и повернув их ладонями в сторону Конана, что-то забормотал. Конан не слышал слов, поскольку расстояние было значительным, да и вряд ли бы он понял их, но колдун произносил заклинание, и, чтобы видеть это, не нужно было учить древний язык.

– Что еще за мерзость, Кром его порази! – возмутился король, и хотел уж было перемахнуть широкую в этом месте трещину, возникшую в полу от удара колдовского меча, как услышал за спиной тревожный крик Озимандии:

– Король, остановись! Не прыгай через провал, молю тебя!

Озимандия не страдал излишней скромностью, но и болезненной мнительностью тоже не отличался, и Конан в нерешительности замер перед извивающимся разломом. И вовремя. Из провала повалил черный дым, и, сгущаясь под потолком, начал принимать очертания гигантской человеческой фигуры.

Раздался характерный звук – это пропела в воздухе стрела Евсевия. Торжествующий старец замер, опустил руки, прижал их к груди и рухнул на мраморные плиты. Пока он падал, еще одна стрела зло впилась ему в глаз. Евсевий сделал свое дело.

Но черный мрак, изливаясь из трещины, вставал стеной, и новый лик Черного Огня, тысячекратно превосходящий того, что сейчас был повержен в прах драконом, выходил из глубин.

Даже бесстрашный Конан отступил на два шага назад – столь невыносимо тяжек и ужасен был этот мрак.

– Он успел,– вновь заговорил дракон.– Евсевий убил старца, и ныне я свободен. Стража храма уничтожена. Но прежде чем погибнуть, он успел вызвать из заточения всю тьму, на какую только был способен. Мне не справиться с этим противником, а вам он и подавно не по силам. Надо уходить, или мы погибнем.

– Там остался Хорса! – выкрикнул король, пытаясь пронзить взглядом плотную завесу мрака, скрывающую все, что осталось по ту сторону трещины.

– Ты ничем не можешь ему помочь,– печально сказал дракон.– А Хорса нам – может. Будем надеяться на чудо. Этот юноша любим богами, раз сам Зерван проявил к нему свою милость. Надежда всегда живет в наших сердцах. А теперь выбирай: или вы погибнете здесь бесцельно или спасетесь все ценой одной жизни.

Конан стиснул зубы и стоял так несколько мгновений, не оглядываясь на людей, смотревших на него. Наконец король обернулся.

– Мы уходим,– твердо произнес он, не опуская глаз. Никто не решился спрашивать его о чем-либо.

– Озимандия, можешь начинать творить свое заклинание. Теперь ты единственный великий волшебник этих пещер,– сказал дракон.

– Заклинание необратимо! – Колдун разразился сухим и мелким ухающим смехом.– Мне осталось отомкнуть всего лишь три замка.

– Прибереги последний до пещеры грифонов,– предупредил дракон. – Влезайте все ко мне на спину, и поскорее, иначе будет поздно!

Конан первым привычно оседлал дракона у основания шеи, за ним последовали остальные. Спина ящера была располосована огненной плетью, и всякий раз, когда кто-то неосторожно касался рубца, по телу змея пробегала дрожь.