Текст книги "Проклятие знания (СИ)"

Автор книги: Оксана Керис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6. Сложности на пустом месте

Драко казалось, что он всю жизнь прожил в стеклянном шарике, вроде тех магловских статуэток, что принято привозить в качестве сувенира. Шарик иногда встряхивают, там идет снег или красиво кружатся блестки, но фигурки внутри от этого совсем не страдают. И Драко стоит в таком вот шарике – вокруг типа снежная метель, но это скорее красиво, мир от этого не рушится.

Долгое время он не догадывался, что происхождение и забота родителей настолько тщательно укрывают его от всех проблем. До первого курса он даже ни разу не усомнился, что что-то может пойти не так, как он захотел. Потом, правда, Гарри отказался от его дружбы и Драко немало удивился… но мама в письме объяснила, что мальчик очень дорожит своими друзьями, поэтому стоит попробовать подружиться с ним еще раз, только уже никого не оскорбляя. Это сработало, и статичный мир Драко Малфоя так и остался целым.

Только развод родителей показал ему, насколько мало его касаются обычные проблемы. Для любого другого мальчишки его возраста это было бы пусть и не трагедией, но малоприятным событием как минимум с точки зрения общества – было бы легкое презрение, шуточки. Но Драко был не только наследником одного из самых богатых родов Великобритании – кто будет с таким ссориться, – но еще и его мама была Блэк по рождению, что автоматически делало ее выходку не ужасной, а скорее интригующей.

И теперь, спустя столько времени, Драко уже и сам готов разбить этот стеклянный шар спокойной жизни. Перестать быть просто наследником Малфоев – в меру образованным, в меру интересным, в меру сильным магом – и стать кем-то под стать маме. Человеком, который не боится жить по своим правилам. Человеком, который не просто будет пользоваться возможностями своей семьи, но еще и не побоится устроить большой такой общественный скандал. Ну или не очень большой.

Драко нравилась Гермиона. Это происходило постепенно, он даже не может сказать в какой именно момент она из просто друга стала чем-то большим. Но окончательно он это осознал только когда Виктор позвал девушку на бал. И тогда же Драко впервые задумался – а почему он так зол и обижен именно на Гермиону. Оказалось, потому что он необоснованно считал ее обязанной дождаться его, всего такого распрекрасного Драко Малфоя. Но она вообще-то не обязана – ничего ему не обещала, клятв не давала… да и о его чувствах могла только догадываться.

Тогда Драко задал себе не менее важный вопрос – а почему он раньше ничего ей не сказал? Этот вопрос был болезненным, он заставлял копаться в своих недостатках и комплексах, чего делать не хотелось. Тем более, было и более удобное оправдание: папа будет против. Вот только это оправдание потеряло свою актуальность еще до начала каникул, так что настало время заняться самокопанием.

И по всему выходило, что теперь Драко просто страшно. Страшно разбить тот самый шар, встретиться лицом к лицу с возможным осуждением, с проблемами… и еще с тем, что его чувства к Гермионе не смогут сделать их отношения идеальными. У Гарри и Луны все относительно легко – эти двое друг друга словно читают, умудряясь решать проблемы еще до их возникновения, а остальным, лишенным дара эмпатии, как жить?

Но, с другой стороны, Драко чертовски боялся и другого – что через десять лет поймет, что все еще здесь, в своем безопасном стеклянном шарике, где кружится снежок, но нет настоящей метели. Из-за этого он все острее осознавал: пора действовать. Жалеть о несделанном ведь гораздо обиднее, чем учиться на собственных ошибках.

Но, как и многие не слишком волевые и отважные люди, он все время находил повод отложить Великий День на потом. Сначала вокруг было слишком много людей и слишком много дел. Потом еще больше дел, сборы в Хогвартс, значок старосты Слизерина, долгая дорога в поезде, суматошные первые дни в школе… В общем, он все время был занят. Очень. Как, впрочем, и Гермиона.

А потом было первое занятие по защите от темных искусств. На эти уроки гриффинорцы традиционно ходили вместе со слизеринцами, к тому же урок этот был прямо на третий учебный день, из-за чего пока что мало кто успел вынести свое мнение о Долорес Амбридж – вчера у нее занимались первые и вторые курсы.

Несмотря на то, что это было последнее занятие перед обедом, пятикурсники не спешили идти к столовой. Столпились рассерженно в холле, а общее настроение выразила Одри:

– Она что – издевается? – девушка едва не топала ногами от гнева. – Какие уроки защиты без применения магии? Что значит – теоретических знаний нам должно хватить? Если на меня будет нападать предполагаемый сторонник Волдеморта – я должна прочесть ему наизусть параграф из учебника?

– Думаю, его это как минимум удивит, – пожал плечами Гарри, который вообще-то и сам был крайне недоволен.

– Вряд ли. Он меня убьет еще до того, как я прочту название параграфа, – с прежней злостью ответила Одри.

В их небольшой толпе послышался ропот согласия. Из слизеринцев здесь, разумеется, было только четыре человека, а вот гриффиндорцы возмущались с удовольствием. Гермиона недовольно продолжила:

– Так действительно не пойдет. Уж лучше профессор-пожиратель, чем вот эта вот… – тут девушка замолчала, пытаясь подобрать слова, а за нее продолжил Невилл:

– И почему именно на пятом курсе она нам досталась? Прямо перед экзаменами…

Драко, как ему показалось, обернулся к Невиллу одновременно с Гермионой и Панси. До всех троих разом дошла главная проблема подобного учителя:

– А кто-нибудь вообще учился контр-проклятья применять? – неуверенно спросила Паркинсон. – Весь пятый курс в программе только они, а мы все как-то больше по щитам, разве нет?

Тут снова повисла недолгая тишина. Теперь проблема была не в том, что уроки проходят скучно. Теперь важным стало и то, что на уроках их не учат необходимым навыкам. Несмотря на то, что Френк Лонгботтом каждые каникулы натаскивал всех в защите, а Ремус Люпин неплохо объяснял теорию, им никогда и в голову не приходило действительно объяснять детям школьную программу. Школьная программа рассчитана на то, чтобы дети выучили разные типы магических действий, банально научились работать с информацией – писать те же эссе, плюс раскачка магического ядра – чем шире "магический" кругозор юного мага, тем лучше он колдует и тем проще ему разучивать потом более взрослые заклинания, которые уже пригодятся в быту. И контр-проклятья обычно все учат в школе – зачем тратить время на то, что способен сносно объяснить любой выпускник Хогвартса?

– То есть учить нас как бы некому, – вздохнула Панси. – Опять придется самим. А все смогут их по учебникам изучить, или у нас будут дежурства? Кребба с Гойлом мы же сменами подтягиваем…

Панси в этот момент думала только о том, сколько человек не сможет справиться без помощи учителя. Два проблемных слизеринца как-нибудь уж сдадут, у них вообще с защитой еще все относительно неплохо. А что с остальными? Рон, Дин и Симус тоже могут доставить немало проблем. Интересно, а взаимопомощь хаффлпаффцев распространяется на полноценное обучение, или их тоже придется учить? Да и Одри, при всем своем таланте к чарам, плохо обучается по книжкам…

– Нам нужно создать общий клуб для всего нашего курса, – твердо сказал Гарри. – Будем учить всех.

– Всех? – удивленно переспросила Одри.

– Конечно. Кроме нашей компании на курсе больше нет никого, кто способен сам, с нуля, изучить все заклинания из школьного учебника.

Одри закатила глаза и недовольно махнула на Гарри рукой:

– Так, пацифистов, альтруистов и добрых волшебников мы не слушаем. Нужно распределить смены. Если кто-нибудь объяснит мне, я смогу хорошо пере-объяснить. У меня больше всего времени, так что Гермиона может учить меня, когда ей удобно, а я буду учить остальных, когда удобно им.

– Что значит – не слушаем? – возмутился Гарри. – Я может и практикую белую магию, но умом пока не тронулся. И мой альтруизм, весьма спорный пока что, никак не отражается на суровой реальности. Тебе самой не стыдно будет смотреть, как твои же соседки радостно завалят СОВ просто потому что их некому было обучить? Или, быть может, ты настолько уверена в мозгах рэйвенкловцев, что можешь гарантировать их успеваемость? Тебя обучит Гермиона, а их кто?

Одри сощурилась, с долей презрения рассматривая Гарри: он, конечно, ей почти как брат, но его правильность кого угодно с ума сведет.

– Гарри прав, – нарушила недолгую тишину Гермиона. – Нам все равно придется учить тех, кто с нами на одном факультете. Тот попросит, потом этот, потом и остальные подтянутся. Проще сразу открыть клуб и назначить точное время, чем объяснять одно и то же разным людям.

Панси мысленно с ней согласилась. К ней частенько подходили девчонки, просили то списать, то что-то объяснить. Сначала это радовало, потом стало даже немного раздражать. А тут ожидается просто пик всеобщего любопытства, когда время начнет подходить к экзаменам. А ей ведь тогда придется теорию зубрить, там будет не до помощи нуждающимся.

– Я согласна, – Панси закинула сумку себе на плечо. – Так будет проще. И пойдемте уже есть, а то все пропустим.

А еще Паркинсон вновь подумала, что Гермиона попала на гриффиндор только потому что она родилась в семье маглов: исключительно слизеринское решение ведь. Это Гарри подумал о том, как помочь остальным. А вот Грейнджер сразу решила облегчить себе жизнь. Вполне вероятно, еще и заранее просчитала – все будут им благодарны и даже немного должны.

* * *

Открыть еще один клуб оказалось непростой задачей. Сначала пришлось долго уговаривать МакГонагалл стать номинальным руководителем этого сборища пятикурсников, потом долго ждать разрешения от директора, а через неделю обнаружить, что большая часть их однокурсников не желает занимается в межфакультетском кружке – им подавай раздельные для гриффиндорцев и слизеринцев.

– Значит так, – рассерженная Гермиона залезла на стол, чем привлекла немало внимания. – Мы не будем никого учить отдельно. Вообще. Ни одного. И списать ничего не дадим. Тоже вообще и никому. Если вы не хотите заниматься в клубе – значит, помощь вам не нужна. У нас у каждого куча своих дел, дополнительных занятий и увлечений, так что мы готовы помочь всем желающим каждую субботу, в большом зале для трансфигураций. Занятия начнутся в пять, но мы там будем с четырех. Все. Остальные дни не приемные, и я лично прокляну того, кто полезет ко мне с вопросами в мое свободное время.

И так же спокойно, под одобряющие возгласы старших курсов, спрыгнула со стола на пол и демонстративно раскатала перед собой свиток со списком вступающих. Больше всего в школьной жизни ее раздражало, что тут никто не ценит время посторонних людей. Ей, быть может, тоже хочется просто болтать ни о чем, а не помогать кому-то с домашкой. Надоело! Лавка добрых дел теперь закрыта.

– Сурово ты, – благожелательно улыбалась Одри. – А что, правда проклинать будешь?

– Конечно, – ответила Гермиона. – Долгие проклятья мы будем проходить только на седьмом курсе, так что и снять их пока никто не сможет… Настал тот день, когда я рада безразличности учителей к нашим проблемам. Я ведь и правда могу проклясть тут любого, а мое участие в этом еще и доказать нужно.

Одри весело фыркнула, Гарри недовольно покачал головой, но промолчал. Так же как ему иногда особенно сильно хотелось направить кого-нибудь на путь истинный, так и Гермиона постепенно становилась все смелее в словах и поведении. Они оба учились высшей магии, а она всегда немного перестраивает характер своих учеников.

– И что, ты все еще хочешь добиться отстранения Амбридж? – спросил Фред, падая в кресло за их общим столом.

– А кто нет? Она ужасна. Ладно бы если просто плохо давала материал, так она еще и на своих уроках заставляет какой-то ерундой страдать, – ответила на подругу Одри.

– Просто мы, кажется, тоже в деле, – поджал губы Джордж. – Бесит просто до дрожи.

Все снова переглянулись и тяжело вздохнули: кажется, они планируют совершить глупость. Потому что как это еще назвать?

– А еще, вы с Панси одинаково думаете, – хмыкнул Джордж. – Она пару часов назад тоже объявила на факультете, что не собирается возиться с каждым в отдельности и что скорее откусит Драко голову, чем позволит ему кому-то помочь вне стен вашего кружка.

Все за столом тихо засмеялись. Гермиона с Панси были не слишком-то похожи, но иногда их поступки совпадали просто до абсурда.

– А она тоже на стол залезала? – чуть наклонил голову Невилл. – Или обошлось просто объявлением?

Джордж охотно ответил:

– У них общая гостиная находится на уровень ниже коридора, что ведет в эту гостиную. И поэтому лестница образует своеобразную сцену над залом. Вот с нее-то Панси и толкнула речь. Что? Мне Аника рассказала. Она говорит, что мы плохо влияем на слизеринцев – те начинают поступать совсем как мы… то есть честно и громко.

* * *

И в первую же субботу Драко выдалась возможность остаться с Гермионой наедине. Ну как выдалась? Они пришли вчетвером – он с Панси и Гермиона с Одри. Должны были готовить класс к занятиям. Крэбб и Гойл были «наняты» старшекурсниками из дуэльного клуба – на сильных парнях учили отрабатывать некоторые приемы. Гарри с Невиллом остались выполнять домашку, у них было больше всего факультативов, а хаффлпаффцы вообще должны были прийти только на сам урок…

Одри оценила ситуацию быстро. По сути, вся работа в этом кабинете сводилась к тому, чтобы немного убрать пыль и расставить манекены для отработки заклинаний. Поэтому Лестрейндж подцепила Панси под руку и доверительно сообщила:

– Знаешь, я давно хотела с тобой поговорить. Наедине.

Панси, бросив на Драко многозначительный взгляд, так же горячо призналась:

– Знаешь, я тоже. Пойдем отсюда… на астрономическую башню.

Одри расхохоталась и они, обнявшись, вышли из кабинета. Драко стремительно покраснел – Одри всегда намекает настолько толсто, что становится неловко. А вот Гермиона просто молча расставляла книги в узком книжном шкафу. Понимая, что бежать просто некуда и скоро Одри и правда закроет их в каком-нибудь чулане, Драко глубоко вздохнул и окликнул девушку:

– Джи!

– Ммм? – Гермиона даже не стала оборачиваться, но тут было дело не в невежливости, а в желании скрыть румянец.

– Давай в следующие выходные сходим в Хогсмид… вдвоем, – решился Драко и замер, ожидая ответа.

И он был прост и лаконичен:

– Давай.

И все. И тишина. Драко внезапно стала понятна простая истина: все с самого начала было просто. Не было никаких сложностей, это он сам все придумал и создал себе целую трагедию из вполне обычного события.

– Джи, – снова позвал он ее.

– Ммм? – девушка наконец-то повернулась к нему, закончив с книжной полкой.

– Я осел, да?

Та улыбнулась, чуть наклонила голову и весело ответила:

– Есть немного.

– Прости меня.

– Тебя спасает только то, что ты чертовски обаятельный осел. Но ты как-нибудь поактивнее, ладно? А то такими темпами я раньше министром магии стану, чем у нас с тобой хоть что-то произойдет.

И Драко стало так неловко, что он покраснел просто всем телом. Но что тут скрывать – она права. Он тут сам себе проблемы на пустом месте придумывает, но она-то не при чем.

– Я постараюсь, – пообещал он.

Глава 7. Дела семейные

Чего никто не ожидал от Пожирателей, так это штурма Азкабана. Кто-то не поскупился даже на наемников из Южной Африки, которые за свои услуги брали огромные деньги, но всегда исполняли заказ. Как итог – разгромленная тюрьма, разъяренные дементоры, толпа Пожирателей на свободе. Об этом, разумеется, говорили все, снова критикуя нынешнего министра, но Сириуса это мало радовало. Кроме кучи других проблем, у него теперь будет еще и проблема с тюрьмой. Ладно дементоры, их вообще пора уничтожить, но стены-то за что? Теперь придется звать гоблинов, отстраивать тюрьму практически заново… И все это нужно будет делать чуть ли не сразу после вхождения в должность, иначе заключенных негде будет держать – подвалы Министерства все же не резиновые.

Октябрь в этом плане выдался уж слишком богатым на события. И бегство Пожирателей, и новый виток критики на Блэков в общем и Сириуса в частности, и куча проверок, которыми пытаются как-то доказать несостоятельность потенциального министра магии, и это все еще и под аккомпанемент многочисленных балов и приемов. Выборы должны состояться в начале ноября. Сириусу казалось, что он даже слышит постоянное тиканье часов.

Но письмо от Лестрейнджей его удивило. Немало так удивило, потому что было совершенно неожиданным и слишком уж… честным. На письме стояли марки клятвы – это такие руны, которые пишут смесью крови и специальных чернил. Лестрейнджи клялись, что их будет трое, что они не навредят, не подставят и не скомпрометируют. Они хотят видеть Сириуса, Беллу и любого их сопровождающего, чтобы обсудить некоторые важные моменты.

– Важные моменты? Например, что он скрыл от меня мою дочь? – разгневанной кошкой зашипела Белла, когда прочла письмо. – Да его с удовольствием убью при встрече!

– Успокойся, – покачал головой Сириус. – Я, кажется, знаю причину встречи.

Белла, все еще злясь, резко спросила:

– Что? Он хочет извиниться? Урррод.

Сириус хмыкнул и снова покачал головой:

– Твой бывший – маг старой закалки. Ему с детства внушили мысль, что он может погибнуть сам, но род должен спасти. Он пробыл в Азкабане пятнадцать лет, а род Лестрейнджей всегда был слабее нашего… как думаешь, он еще способен зачать наследника?

Белла замерла, широко распахнув глаза, простояла так пару секунд, а потом снова взъярилась:

– Он что, собирается отобрать у меня дочь? Нет, я его не убью. Я его живьем в стену замурую!

Сириус закатил глаза – и с этой истеричкой ему предстоит встречаться с Пожирателями. Но нужно выслушать Лестрейнджей. Даже интересно, что тот готов отдать за услугу? И о чем они еще хотят поговорить, если их интересует не только Одри?

* * *

Это было пустынное место в Шотландии. Густые травяные заросли покрывают холмы, несколько огромных валунов лежат неподалеку, а где-то поблизости журчит ручей. Был вечер, отчего обстановка казалась максимально таинственной и даже жутковатой, что почему-то веселило Фрэнка. На его взгляд, ситуация была практически хрестоматийной – сумерки, потаенное место, две противоборствующие стороны тайно встречаются для обсуждения семейных вопросов. Сейчас бы в кусты отряд авроров…

Вместе с Лестрейнджами прибыл Долохов. Братья заметно постарели в Азкабане – поседели, кожа стала будто пергаментной, черты лица поплыли. Для Блэков дементоры губительны в чуть меньшей степени – все же на черных магов создания тьмы и влияют самую малость меньше. Это было заметно и по Долохову – того загребли даже раньше братьев Лестрейндж, а он выглядит на свой возраст, у него даже волосы остались такими же иссиня-черными.

– Сразу к делу, – не стал здороваться Сириус. – У меня, знаете ли, напряженный график, а вас я видеть категорически не рад.

Долохов криво улыбнулся, что заставило Сириуса испытать легкое чувство брезгливости – кажется, Азкабан сказался исключительно на зубах этого русского.

– Я хочу попросить вас дать разрешение на признание Вингельмины наследницей, начал говорить Рудольфус.

– Одри! – практически выплюнула Беллатрикс. – Никто не зовет ее дурацким первым именем… она с радостью сменит его, когда перейдет в род Блэк.

Рудольфус недовольно поморщился – тут не нужно быть гением, чтобы понять настроение Беллатрикс. Спорить с ней сейчас бесполезно, она слишком зла и до сих пор не порезала бывшего мужа на ленточки исключительно из-за присутствия Сириуса и Фрэнка.

– Я слушаю, – в противовес кузине, Сириус говорил спокойно.

– Наш алтарь еще функционирует, продержится лет пять, не меньше. На данный момент… Одри? Одри – моя единственная наследница. По брачному контракту, она в большей степени принадлежит Блэкам, чем нам. Мы не можем сделать ее официальной наследницей. Но сохранность рода превыше всего, так что я вынужден просить вас об одолжении.

На самом деле, у магов был еще один способ получить наследника. С помощью ритуала обмена жизнью, и он, разумеется, был запрещен просто повсеместно, без исключений. Все вариации этого темного ритуала задействовали такой объем темной магии, что найти потом виновных – дело пары часов. Лестрейнджи смогут провести ритуал только в том случае, если Волдеморт победит и позволит им это сделать. Рискнув при этом крупно поссориться с Темной Ложей. Да, старинные темные рода не рискнут в открытую воевать с целой страной – это просто чревато новым витком войн против их вида, но вот по-тихому уничтожить наследника, которого получили с таким трудом, вполне реально.

Разумеется, Лестрейнджи знали об этом ритуале. Они ведь тоже были условно темными, пусть таких магов у них в роду за всю историю наберется не больше десятка. Но они знали о ритуале. А еще они прекрасно понимали, что сейчас в зависимом положении. Если бы Рудольфус или Рабастан еще были способны к зачатию, они бы нашли способ по-быстрому жениться и исправить свое щекотливое положение. Но, раз уж они пришли на переговоры с Блэками, этот путь для них закрыт. Значит, можно торговаться.

– Я прекрасно знаю, что Одри – ваша единственная живая кровная родственница, – кивнул Сириус, – но вы так же прекрасно осведомлены о финансовом состоянии Беллы. Зачем девочке наследовать обедневший, умирающий род, если она может жить припеваючи на мамино наследство? Только лишних забот прибавится. К тому же – неужели вы поступите как Малфой и просто перепишите все на меня или Беллу? Сомнительно, вы не станете так рисковать доверием своего хозяина. Вы сделаете ее лишь наследницей. Если вы проиграете войну, она сможет возродить род. Если выиграете – сможете замещением жизни обеспечить себе еще одного наследника, я ведь прав?

Братья переглянулись и оба кивнули. Правильно – зачем скрывать очевидное? Их не может устраивать Одри в качестве главы рода, они лишь признают ее достойной наследования, вроде как напишут завещание с кучей условий.

– У нас есть кое-что для вас, – Рудольфус подобрал с земли небольшой чемоданчик, подошел вплотную к Сириусу и откинул крышку.

Чемодан был с расширением пространства. Совсем немного места – просто одна-единственная комната внизу. В этой комнате, калачиком свернувшись у стены, лежал Люциус Малфой собственной персоной.

– Малфой?

– Лорд говорил, что вы непременно попробуете его спасти. Вот, забирайте. Я не знаю, что вы будете делать с его меткой, – безэмоционально говорил Рудольфус.

– Поживет немного в Турции, поправит здоровье, – хмыкнул Сириус.

Люциуса было жалко. Ну вроде как паршивец, конечно, но вообще-то пытался хоть что-то исправить. Сына однозначно любит. Да и жалко Драко – какими бы не были его отношения с отцом, вряд ли мальчик обрадуется смерти папы.

– Все? Вы нам дарите Малфоя в обмен на разрешение сделать Одри наследницей? Как-то мелковато, – Сириус пока не брал в руки чемодан с Люциусом.

Ждал. Он не сомневался, что у Лестрейнджей есть что-то еще. Непременно. Они бы просто не пришли сюда только с едва живым блондинистым лордом. Люциус может быть хорошим подарком для той же Нарциссы, но он не сможет стать достойным резоном для Сириуса. А Сириуса нужно хорошо мотивировать – сейчас именно он принимает решение о будущем Одри. И он не станет ссориться с Беллой из-за полуживого Люциуса.

– Малфой рассказал нам о крестражах, – просто сказал Рабастан.

– А я рассказал, что такое крестражи, – добавил прежде молчавший Долохов.

– Мы знаем, сколько их и где они, – подытожил Рудольфус. – И готовы рассказать это вам. Сейчас.

Сириус обернулся к Белле. На самом деле, они уже все обсудили дома. Нет ничего страшного в том, что Одри получит право наследования. Захочет – возродит род, найдет себе мужа, который будет хотя бы вторым сыном в семье, даст ему свою фамилию… все нормально будет. Родовые алтари на дороге не валяются, тем более такие старые, как род Лестрейнджей. Белла кивнула. Как бы она не ненавидела своего бывшего мужа, она понимала и возможные плюсы такой сделки.

– Хорошо. Что и где? – лаконично спросил Сириус.

Ответил за них Долохов:

– Один был отдан Белле, чтобы та спрятала его в Гринготтсе. Думаю, этот вы уже нашли. Второй – Малфою, он должен был спрятать дневник в своей сокровищнице. Третий был спрятан в доме родичей Лорда. Это недалеко от того кладбища, где Лорд воскрес. Там жили последние Мраксы. Для того, чтобы спрятать четвертый, Лорд одалживал домовика у твоего брата. Сам узнаешь, где это. Пятый в Хогвартсе. У вас там есть комната со всяким хламом… шестой… шестой находится в живом существе. Сам поймешь.

Сириус кивнул, а Долохов снова криво усмехнулся, демонстрируя гниющие зубы:

– Убей его. Я обязан защищать Лорда до последнего, потому что он не желает меня отпускать. Но он – не тот маг, который меня спас. По древним законам, Темный обязан убить спятившего Темного, чего бы ему это не стоило. А ты Темный, Блэк.

– Темнее некуда, – легко согласился Сириус, забрал у Рудольфуса чемодан с Малфоем, дождался когда Белла и Фрэнк положат ему руки на плечи, и тогда исчез в вихре аппарации, так и не попрощавшись. Впрочем, он и не здоровался.

* * *

– Ремус! Нам нужно ограбить Хогвартс! – весело заявил Сириус, когда вернулся домой.

Люпин дожидался его в поместье, хотя они с Дорой в сентябре вернулись в свой дом в Хогсмиде – лето они провели поближе к личному медику и родителям.

– Грабить? Зачем? Попросить у Дамблдора – слишком сложно?

– Он придумает причину мне отказать, – легко объяснил Сириус, падая в кресло. – И где Флер?

– У нее в гостях какие-то… леди, – чуть поморщился Ремус. – Не отходи от темы. Зачем нам грабить Хогвартс?

Сириус радостно откинулся на спинку кресла, с удовольствием вытянул ноги и спокойно начал говорить:

– Помнишь всю ту кучу сложных махинаций, что мы развернули, чтобы найти все крестражи? Ну так вот, все это нам больше не нужно. Нам все принесли на блюдечке. Одно место мы бы и так нашли – Рита уже нарыла многие факты биографии Тома Реддла, но вот в дом его родни не ходила – я ей настоятельно не советовал так рисковать. Она сейчас в Албании… В общем, в старый дом Мраксов мы бы и так пришли с экскурсией, а вот Хогвартс… кто бы мог подумать, что он спрячет крестраж в Хогвартсе? В комнате по требованию, представляешь?

Ремус тяжело вздохнул: годы в качестве Лорда Блэка не помогли Сириусу начать думать "скучно".

– И ты предлагаешь устроить акцию по краже крестража из комнаты по требованию?

– Ну да, – согласился Блэк.

– Ты так и не повзрослел. Я напишу Нарциссе, она вынесет его оттуда и передаст нам через камин. Мерлин всемогущий – ограбить Хогвартс!

Сириус безмятежно махнул на друга рукой:

– Скучные вы люди. Все время встречи, совещания, улыбайся на камеру, обещай мир, порядок и всем по мешку галеонов, не груби людям… и почему мне не семнадцать? Можно я в следующем году пойду в Хогвартс? Ну пожалуйста.

И Блэк сделал умильную мордашку, которой еще в школьные годы жутко смешил Джеймса. Ремус тоже не выдержал – расхохотался. Не так уж сильно они и изменились, если так подумать. Вроде повзрослели, поскучнели, но на деле им обоим в душе до сих пор немного больше семнадцати.

– Сириус, у тебя скоро будет свой Хогвартс. Будешь учиться страной руководить.

– Это скучно, – лениво протянул тот в ответ. – Это же не бар со стриптизершами.

Ремус снова засмеялся.

– А Флер знает, что мы мечтаешь открыть бар с женским стриптизом?

– Мне крупно повезло с женой. Она бы еще их танцевать учила. Наверное.

Сириус тяжело вздохнул, резко встал с кресла и продолжил уже совсем другим тоном:

– Ну ладно, помечтали о беззаботной жизни, и хватит. Пойду поздороваюсь с леди, перекинусь с ними парой фраз о будущем Великобритании, и нужно писать Бену Кератри – теперь вопрос с изъятием души из темного артефакта стоит особенно остро. Скорее всего, диадема Ровены будет либо в доме Мраксов, либо в Хогвартсе. А, и попроси Нарциссу забрать крестраж из Хогвартса.

Он уже успел дойти до дверей кабинета, когда опомнился и развернулся обратно:

– И еще напиши, что ее бывшего мужа мой типа ученик повез в Турцию. Я уже договорился там с одним древним темным родом, они приютят Люциуса на пару лет. Некоторые из них говорят по-английски, так что он сможет даже насладиться каникулами… хотя у них мужеложство карается отрезанием… ну, ты понял.

Сириус жестами показал что именно отрезают, а потом исчез за дверью, оставив Ремуса одного. Что ж, ему тоже есть чем заняться – например, написать Нарциссе короткое письмо, а потом спросить у Фрэнка что на самом деле произошло на этой встрече, от Сириуса все равно подробностей не дождаться.

* * *

У Долохова была прекрасная защита разума. Просто идеальная. Да, он был полным профаном в считывании чужих мыслей, но его готовили воином. Воин не может просто так взять и раскрыть все секреты своему противнику. Волдеморт не стоял и рядом с настоящими профессионалами во взломе разума. Его просто этому не обучали, такие секреты на разглашаются за пределами родовых поместий.

А Лестрейнджи закрыли мысли друг друга. Именно так поступали в старинных родах, где не было собственных методик по защите разума. Просто ставишь сильный блок на память своего родича – и вот за этот блок становится забраться практически невозможно.

Именно поэтому они нисколько не боялись, что Волдеморт как-либо их покарает за отлучку. И за кражу полуживого Люциуса. Если так подумать, Малфой уже давно стал бесполезен, Волдеморт использовал его просто как подушечку для битья. Но на эту роль и Хвост сгодится – незачем мучить представителя древнего рода, когда есть кто-то вроде Петтигрю.

Другое дело, что у Лестрейнджей с Долоховым были разные резоны. Братья хотели обезопасить свой род. Да, они даже после Азкабана верили в превосходство магов, желали себе больше власти и мечтали о возвышении чистокровных семей… но не могли оставить без наследника свой род. Защита наследия действительно вдалбливается с малых лет, поэтому Лестрейнджи не могли не задуматься о будущем. Лорд немного безумен. Малфой рассказал о крестражах, Долохов честно предупредил, что они теперь в служении у спятившего темного, которого все равно прибьют другие темные, так что нужно было защитить самое ценное. Наследницу. Не самую лучшую кандидатку на эту роль, да и вообще девочки редко становились во главе рода, но других вариантов не имелось.

Долохов же хотел помочь Блэку убить Волдеморта. В отличие от всех остальных, он стал Пожирателем не из-за личных убеждений. На родине Антонин убил мага на дуэли. Это считалось подлостью, недопустимым поступком для того, кто выбрал карьеру воина. И вместо того, чтобы прийти с покаянием к своей семье, Антонин испугался и сбежал. Испугался не смерти, нет. Никто за такое не казнил, все же это было случайностью. Он испугался позора, чем навлек проблемы на весь свой род. Теперь нельзя было настаивать на случайности произошедшего – он стал хладнокровным убийцей и трусом в придачу. Его поймали в Германии, где случайно оказался и Волдеморт. Он не просто отвоевал Долохова от русских магов, нет. Он сказал, что поработил разум Антонина. Дескать – хотел попробовать взломать защиту настоящего русского боевика. В общем, он снял позор с рода Долоховых, за что Антонин поклялся до последнего следовать за своим господином. К счастью, текст той клятвы давал простор для маневров – например, давать подсказки Блэку. Чем быстрее они разберутся с крестражами, тем быстрее Долохов умрет. Или, если повезет, он переживет своего господина и сможет найти своего ребенка – он имел неосторожность зачать его от простой маглы. Представит мальчика роду… может даже обучит чему-нибудь… покажет Россию, научит языку.