Текст книги "Искра в аметисте (СИ)"
Автор книги: Оксана Глинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 12
Глава 12.1
Кусок в горло не лез.
Да и как можно хоть что-то есть под пристальным взором прекрасных глаз эльфийского принца. Лучше бы он смотрел в свою тарелку или на прелести моей кузины Эсме, которая находилась на ужине вместе с Яргином. Вот, кому бы внимание эльфийца пришлось кстати, дочь Ренаты засиделась в девичестве, замуж звать ее, от чего-то, никто не спешил, хоть и происхождением она не была обделена, да и приданое, думаю, тоже у нее имелось. Но то ли некая холодность во взгляде или слишком крутой нрав отпугивали от кузины женихов. А жаль. Принц со своим вниманием меня порядком утомил за вечер.
– Вы так мало кушаете, – сокрушался какой-то там по счету наследник на престол Анориона, глядя на то, как я жую недосоленную рыбину. – Неужели и вы уподобились всем этим человеческим веяниям при королевских дворах?
Даже не сразу поняла, что он имел в виду, потому что в тот самый момент как раз та самая рыбина, мне встала поперек горла.
– Гинтаре у нас не особо избалованна изысками столичной кухни, – едко заметила кузина Эсме.
– Неужели тяжелое прошлое, сказалось на вашем рационе питания? – на лице принца обозначилась такая скорбь, что в пору было расплакаться.
Кусок норовистой рыбы, как раз продвинулся дальше по пищеводу, а я усомнилась в том, стоит ли вообще поддерживать эту маловразумительную беседу. Мне было безразлично, что про меня подумает Эратриэль, но и изображать скорбную молчаливую дурочку не было желания.
– Видите ли, ваше высочество, – осторожно заметила я, – матушка моей кузины некогда очень постаралась сделать мое детство особенно счастливым. Да так старалась, что родственники искренне поверили в то, что я упокоилась еще в нежном возрасте. А покойникам, как вы понимаете, не положено наслаждаться изысканной кухней.
В трапезной воцарилась оглушительная тишина.
– Никому и в голову не пришло проверить басни тетушки Ренаты, – воодушевленно продолжала я повествовать о себе эльфийцу, у которого, и без того, вытянутая физиономия, стала еще длиннее, даже рот открылся, видимо, я с лихвой удовлетворила чужое любопытство.
– И что же, все считали вас умершей? – похоже Эратриэль – дурак, каких свет не видывал, но я не стала его расстраивать своим открытием, просто подтвердила то, что и так сказала до этого, не прибегая к излишнему сарказму и двусмысленности. Простая аллегория иноземцам чужда.
– А то, ваше высочество! Как пить дать, все меня мысленно похоронили и благополучно забыли! Кто ж не согласится, чтоб с его плеч сняли тяжкую обузу.
Легкое покашливание отвлекло, оказывается это у лорда Сарфа неугомонный карп пошел не в то горло – оно и понятно, повар у Браггитаса неважный.
– Вот, кроме батюшки, точно! – продолжала я повествовать принцу, благо, интерес на лице у него был не поддельный. – Он, как раз-таки подозревал, что я жива– живехонька, но решил дождаться более удобного момента. Наверное, когда я подрасту и смогу своими ручками не только репу из костра тягать, но и разжигать эти самые костры.
Тетушка Катрисс громко выдохнула, леди Габриэле хмыкнула, Эсме сидела бледная и сопела так, что стоявший напротив нее кувшин с вином едва ли не кренился под порывами ее судорожных выдохов, кузены очень усердно выковыривали из рыбы кости. Нет, повар тут явно неважный.
И только батюшка наблюдал за мной в своей обычной манере – с легкой, то ли иронией, то ли насмешкой во взгляде желтых глаз. Хорошо изображать из себя самого умного, как же! Для чего-то заключил договор с эльфами и сосватал меня на правах родного отца. Конечно, ведь все вокруг считают, будто бы лучше меня знают, по какому пути направить неразумную девицу. А то я такая неумеха – заплутаю где– нибудь по дороге, да еще и шею себе сверну в ближайшей канаве. Или сверну не туда.
– И как же вы жили все это время? – прекрасные глаза эльфа смотрели на меня двумя чистыми озерами, готовыми выйти из берегов. Кто-то рассказывал, что эльфы роняют из глаз не слезы, а драгоценные камни. Может довести его до исступления историей своей жизни, наплетя чего-нибудь про тяжелое детство: несладкие карамельки раз в неделю и ужасно жесткую перину из соломы. Про такие зверства он в своей жизни точно не слыхивал. Глядишь и обогатилась бы помаленьку.
– Очень хорошо! – совесть, все же, не позволила трепать изнеженные струны души иномирца. – Я выросла в обители Пречистой Живы, обретя там покой и семью.
– Вы скучаете, – Эратриэль не спрашивал, он констатировал факт. Наверное, не совсем дурак, раз сам додумался.
– Конечно же я скучаю! Мне там было хорошо!
– И невероятно скучно! – фыркнула Эсме. – А хотя нет, поди, местные кавалеры частенько к вам заглядывали на огонек. Целая обитель незамужних девиц, а рядом деревня с цехами полными кузнецов.
Судя по виду, кузина была невероятна довольна своей догадливостью.
– Видимо у тебя довольно богатый опыт в амурных делах, дорогая Эсме, сразу чувствуется, что и в кузнецах-то ты знаешь толк.
Самодовольство сплыло с лица кузины прямо в тарелку.
– Да как ты…
– Но это ты завела неподобающие разговоры, сестра! – похоже Яргину надоело ковырять рыбу, и он решил срочно включится в беседу, пока Эсме не проболталась еще о чем-нибудь нелицеприятном.
– Неподобающие? – кузина встрепенулась, сразу было видно – биться за себя она будет до конца. – Это она ведет себя неподобающе! Возомнила себя центром мироздания только потому, что ее пригласили на отбор. И что с этого? Понятое дело, что все это глупые проделки этого интригана Вардаса и его свиты.
Тут она воровато взглянула на моего батюшку, но молчание последнего придало ей смелости, поэтому она продолжила:
– Если бы все было всерьез, на мероприятие пригласили бы нормальных дев с хорошей родословной, а не всякий сброд. Даже принцессы, будто их с ярмарки притащили, какие-то бестолковые… Хельгарда эта… больше похожа на того белого медведя, которого она придушила, нежели на изысканную наследницу королевских кровей.
– Эсме… – в усталом голове Легарта послышалась угроза, но, может, только послышалась.
– Понятно же, что все сделано ради того, чтобы свести нашего болвана-короля с ивелесской дохлой рыбиной или, наконец, с Лукрецией Дардас – она самая достойная!
Эратриэль при этих словах сложил ладони, сцепив пальцы рук и уставившись в пространство перед собой. Яргин тихо встал из-за стола и неторопливо направился к сестре.
– Дорогая, ты немного переутомилась сегодня, учитывая, что день и правда был сложным, – кузен виновато улыбнулся всем присутствующим. – Бал отнял у бедняжки все силы.
– При чем здесь бал?! – Эсме аж взвизгнула. – Сколько можно терпеть этот абсурд?! Сколько можно терпеть эту безродную в нашем доме…
– А вот здесь осторожнее, – голос на столько спокойный, на сколько и угрожающий прозвучал так, что заставил замолчать беснующуюся девицу и обратить внимание всех присутствующих на Эмбро Сарфа. – Вы, уважаемая, говорите о моей родной дочери, прошу проявить уважение.
Кузина только усмехнулась.
– Вашей дочери? – с издевкой, растягивая каждый гласный звук, произнесла Эсме.
– Видимо, вы не очень хорошо понимаете предназначение дочерей…
– Ну все! – Яргин схватил сестру за руку в попытке вытащить из-за стола. – Довольно представления на сегодня! Мы отправляемся домой…
– Нет-нет, я еще не все сказала, – хихикнула девушка и снова повернулась к моему отцу. – Дочка непонятного происхождения, навязанная нашим канцлером, как тут не понять желание от нее поскорее избавится. Ибо не каждый родной отец бросит собственное дитя в пекло!
И она расхохоталась, поразительно напомнив Ренату в ее ненависти и презрении ко всем окружающим, более счастливым, чем она сама. Меня передернуло. Зато Эратриэль наблюдал за развернувшейся картиной с не поддельным интересом.
Окружающие молчали. И только Яргин пытался образумить хохочущую сестрицу, на что принц невинно заметил:
– Можете оставить это неблагодарное занятие.
Взоры присутствующих устремились к Эратриэлю.
– Лучше честно признайтесь, как давно вы даете своей сестре ралханиум?
– Что? – Яргин был и растерян, и удивлен одновременно, но не похоже было, что он вообще понимает данный ему в отношении Эсме намек. Судя по ее возбужденной реакции на происходящее и легкое подергивание пальцев, кузина явно употребляла…
– Эльфийский порошок, – произнесла я тихо, но получилось все равно достаточно отчетливо так, что услышали остальные.
– Да, именно так вы называете наше средство для проникновения в мир грез и… создания порталов, – усмехнулся принц, который перестал походить на чувственного дурака, его заострившиеся черты напомнили скорее хищное животное. – Судя по этой девушке, ралханиум она употребляет довольно давно, а мое присутствие явно усилило реакцию ее организма на порошок. Пусть будет свидетелем Первый Хранитель Врат, я не желал этого…
Известие для меня неожиданное и грустное что ли. Эсме либо влезла в залежалые закрома своей многострадальной матушки, либо ее кто-то настоятельно угостил.
Вот тебе и яблочко от яблоньки…
12.2
– Рал-ха-ни-ум? – произносила по слогам, потому что слово для меня было доселе малоизвестное, от того было боязно проговорить его как-то иначе, чтобы не показаться совсем смешной. Но тут никому не было смешно.
– Эсме… – с укором всхлипнула леди Катрисс. – Как же так?
– А что не так, дорогая тетушка? – кузина вздернула подбородок. – Вы серьезно считаете, что помолвка Легарта – это нормально?
Леди Катрисс опустила глаза. Нет. Таким был ее ответ. Сам Легарт только горько усмехнулся. Сегодня, видимо, настало время нелепых откровений.
– А вы в курсе, что и наш Яргин достал отцовский фамильный гранат? – хохотнула Эсме. – Как вы думаете, на кого он собирается нацепить камень?!
На Иоланту Тепреш…
Ответ сам собой пришел на ум. Девочка-зима, красавица-альбинос – не имеющая никаких аристократических корней, изгой среди людей из-за слишком белой кожи и совершено выбеленных волос.
– Прекрати, сестра! – не выдержал этого спектакля Яргин, схватив сестру за плечи.
– Умолкни!
А ведь он знал, что не родной Лаускалитасу, и не раз чувствовал себя изгоем среди отцовских родственников, поэтому предпочитала семью матери. Сам определил себя в отщепенцы и выбрал невесту под стать.
Знал ли он о том, какое приданое дают за Иоланту ее родные? Если нет, то мое отношение к Яргину измениться в лучшую сторону.
– Буду я молчать, тогда как ты собираешься жениться на этой навьей отрыжке! – моя догадка оказалась верна, а Эсме не собиралась останавливаться, извергая из себя потоки ругательств, в своих обличительных речах.
Весь балаган разбавили чьи-то громкие хлопки.
– Господа, вам не кажется, что представление слишком затянулось? – произнес эльфийский принц, когда все внимание переключилось на него, от чего-то стало понятно – теперь все серьезно и без шуток. – Ваша дева, похоже, на славу отыграла свою роль полоумной, но я явился сюда не затем, чтобы лицезреть это.
Ну вот и пришла минута отчаяния. Эльфийский принц явно был настроен серьезно и, поди ж ты, может не только дураком хорошо прикидываться, но и двумя словами поворачивать ситуацию в свою колею.
Эратриэль медленно встал и направился к перевозбужденной Эсме. Кузина к счастью больше не словоблудила, наоборот – испуганно попятилась от принца. Но его это ничуть не смутило, мужчина пристально вглядывался в девушку, а потом щелкнул пальцами, от чего девушка осела тяжким кулем на руки родному брату.
– Все, как я и говорил, – констатировал Эратриэль. – Релханиум, а еще немножко темного колдовства.
– Очень хорошо! Все бегали в поисках предателей, всевозможных преступников, всяких там последователей культа Гильтине, а зло творилось у нас под носом.
Все неожиданно повернули головы ко мне, а я язык прикусила. Оказывается, ляпнула я все это вслух. Одно хорошо, может эльфийский принц, после всего увиденного и услышанного, передумает со мной иметь дело.
– Ты не совсем справедлива, – спокойно произнес лорд Сарф, обращаясь прямо ко мне.
– Ну, я делаю выводы, исходя из последних событий, – я многозначительно посмотрела на отца, не собираясь озвучивать все приключившееся с мною.
– Я знаю, что вы ищете, – теперь настала очередь Эратриэля многозначительно смотреть на меня. – И могу помочь.
Принц приблизился ко мне и стал так близко, что я могла рассмотреть ветвистые узоры на серебряных пуговицах. Учитывая, что я так и осталась сидеть за столом, он оставался в явном преимуществе, нависая надо мной крепким изогнутым ясенем.
– Поможете, – согласилась я, – но вы потребуете равноценной платы. Не так ли?
– Это закон нашего народа, – улыбнулся Эратриэль. – И согласитесь, так намного честнее – я помогаю вам, а взамен прошу равнозначную услугу.
– У нас обычно сразу договариваются о цене, – вздохнула я и встала, а то стала шея затекать от того, что приходилось все время смотреть вверх. – И все же, вы изначально пошли к моему отцу, и только сейчас ко мне. чего вы хотите?
– Сначала давайте обсудим ваши пожелания, – усмехнулся эльфиец. – Но для начала хочу вам раскрыть один из наших секретов. Позвольте попросить вас отвести меня в помещение с зеркалом.
А вот это было уже интересно. Что ж, надо рискнуть, а потом решать, как быть дальше.
– Вы всегда считали нас пришельцами, – издалека начал свое повествование Эратриэль. – А ведь мы были первыми, кто населял этот мир.
Видимо, мой рот раскрылся слишком широко, чтобы просто обозначить легкую томность, да и глаза округлились до размеров блюдец, потому что принц усмехнулся, глядя на мое лицо.
– Да-да, леди Гинтаре, именно мы были первыми, кто жил на землях Энике. Именно мой народ стал творцом ваших легенд, а наши первые правители – прародителями ваших богов.
Я молчала. Он знал о том, что я собираю легенды и сказки. Возможно ему уже отдали мой подарок – тот тяжеленный том с преданиями нашего мира. Что-что, а историю я знала очень хорошо, в ней не было ни слова об эльфах. Но история – слишком неточная наука, чтобы можно было по ней судить сотворение нашего мира.
– Энике – наша самая первая правительница, – продолжил свой рассказ Эратриэль. – Которая отвоевала эти земли у черных духов йодингов, низвергнув их в земные бездны – место, которое вы называете Навь.
Право же, встреться мы с принцем при других обстоятельствах, могли бы соревноваться в рассказывании сказок. Но сегодня не моя очередь рассказывать сказки, увы.
– Как вы понимаете, Энике заработала свою хромоту, запечатывая древних монстров.
– Ваше высочество, все это удивительно интересно, – тихо произнесла я. – Но легенды я знаю. Пусть они и другие, но суть одна. Лучше скажите, зачем вы здесь?
Эратриэль посмотрел на меня долгим и тяжелым взглядом.
– В том, что сейчас происходит в вашем королевстве – вина целиком лежит на ваших правителях.
– Вы так хотели мне это рассказать, да еще и за равнозначный обмен? – ничего не осталось, кроме иронии.
– Допустим, – снова улыбнулся эльфиец. – Но мне хотелось, чтобы вы услышали всю правду от меня. Именно вы.
– Эка невидаль! – не удержалась и всплеснула руками. – Я так важна для вас, что вы мне еще и душу собираетесь излить.
Мы были одни. За нами никто не последовал – это безумно нервировало. Мои родственники презрели правила, а на моей шее застегнута тонкая серебристая цепочка, эльфийской работы. Впору было расхохотаться от такой иронии.
– Важны, Гинтаре! – мне не послышалось – голос принца даже не дрогнул от лжи, и глаз своих он не отвел. Но не стоило обольщаться на его счет – эльфийцы хитры и опасны.
– Хотите верьте, хотите нет, но именно в ваших жилах течет кровь древних королей человеческого народа. Наши маги почувствовали это еще в самый первый раз.
Тонкая фигура, возникшая передо мной на первом провальном приеме у Витгерда, знала бы за ранее, плюнула в отместку на излишне нарядный эльфийский камзол.
– А сестра вчера на балу только уверилась в вашем происхождении. Вы наша единственная надежда моего народа – мы соединимся по закону Анориона только от нашего с вами брака у нас наконец появится потомство.
Тут я окончательно растерялась.
– To есть, я вам нужна для потомства?
Принц довольно кивнул.
– Конечно!
Ничего не понимала в той неожиданной радости, от которой светился эльфийский принц.
– А вам что? Потомство от своих женщин не нужно?
– В том то и дело, что нужно! Просто у наших женщин оно больше не появляется.
12.3
– Сделай правильный выбор! – слова, которые сказал отец, перед тем, как я привела сюда эльфийского принца.
Сразу я ничего не поняла, лорд Сарф спокойно сидел на своем месте рядом с Легартом, который был чересчур молчалив и задумчив. Но их взоры неожиданно одновременно устремились на меня. Словно в наваждении, я покачала головой.
Они опять что-то задумали и, как всегда, решили мною воспользоваться. Это входит в привычку у всех окружающих меня мужчин. Почему бы батюшке не отправить за мною тень, которая все сама услышит? Боится, что при малом количестве народа, Эратриэль почует ее. Как же.
Хотя, может, я не справедлива к отцу и кузену?
Им было нужно узнать то, что принц, скажет наедине лишь мне, и почему они решили, что он мне вообще что-то скажет, помимо старинных эльфийских баек. Я могу оказаться ни с чем. Или же мне не обязательно вообще понимать то, что мне поведают. Те, кому это нужно, сами разберутся в тарабарщине и глубинных намеках пыльных преданий.
Голова распухла от мыслей, хлынувших внутрь за одну маленькую долю секунды.
– Эльфы не умеют просить и не чтят наших обычаев, – и шептал на ухо отец, точнее его тень. – Так что ты справишься, просто сделай правильный выбор. Знать бы еще, какой именно выбор правильный.
Я подавила острое желание… сломать самодовольной эльфийской физиономией дубовую столешницу, под которой я пряталась в детстве. Но боюсь, что стала бы после этого весьма популярна у ивелесского принца – уж больно ему нравились дамы с характером, а мне не хотелось чинить препятствий Хельгарде, составляя ей конкуренцию, и ей я желала искреннего человеческого счастья.
– О чем вы задумались, леди Гинтаре? – обратился ко мне Эратриэль.
– Да так, ни о чем, – решила я не озвучивать свои истинные помыслы, а то, мало ли, его высочество возьмет и обидится: эльфы хоть и любят деревья, но не до такой степени чтобы неожиданно облобызать отполированные доски. – Просто то, что вы мне поведали, потрясло до глубины души. Не могу прийти в себя никак.
– Не переживайте, – заметил принц. – Как только вы войдете в королевскую семью Анориона, вас все это беспокоить не будет.
– Кроме исполнения моих супружеских обязанностей?
– Не только их. Смею заметить, что вам придется изучить все наши родовые ветви и их историю. Не пугайтесь, их не так уж много, по причине нашей долгой жизни.
А я, как обычный человек, естественно очень быстро умру, оставив то самое потомство – как же удобно. Надо бы попросить, чтобы меня еще гладью научили вышивать, авось, не так скучно будет влачить свое существование до самой смерти, окруженной многочисленными эльфийскими отпрысками.
– Вы злитесь, – улыбнулся эльфиец. – Ваша злость понятна. Но не беспокойтесь, мы желаем жить с людьми в мире.
– Вы обещали равнозначный обмен, – напомнила я на всякий случай, а то, не оглянешься – уже и жена эльфийского принца, и мать его детей. Вспоминай потом, для чего собой героически жертвовала.
– Что ж, так и быть, я кое что расскажу вам о ралханиуме, просто так.
Фух! Слава Пречистой, и то хлеб. А то я уж было подумала, что придется прямо сейчас выходить замуж. Уже молчу про все остальное.
– Мне не зря нужно было зеркало. Смотрите!
Эратриэль достал черный бархатный мешочек и высыпал на руку небольшую горсть серебристого песка, такого мелкого, что над ладонью поднялось облачко серебристой мерцающей пыли.
– Это то, о чем я подумала, не так ли?
– Совершенно верно. Именно его вы и называете эльфийской пылью. Ее создали очень давно, даже по нашим меркам. Видите ли, мы слишком долго живем. Так долго, что порою хочется забвения для того, чтобы очистить память от былых событий, которые перегружают и путают мысли.
Эльфиец сделался печальным и задумчивым. Я тоже взгрустнула, вспоминая батюшкин наказ: хоть бы раз родитель попекся так о моем душевном состоянии. Но ничего, уже привыкла – к хорошему привыкаешь быстро, к плохому же – еще быстрее.
– Поэтому мои предки и создали ралханиум – забвение. Этот порошок призван стирать нашу память.
– Жестоко… как-то, – очень надеялась, что лицо мое не скосила кислая мина.
– Пожили бы с мое, – серьезно промолвил Эратриэль. – Тогда поняли, каково это.
Я пожила не так уж и много, а, кажется, уже надоело влипать во всякого рода неприятности. Некоторые, заставляющие до сих пор краснеть, эпизоды с удовольствием стерла бы из памяти. Тут я предусмотрительно промолчала. Не выдавать же столь компрометирующие меня сведения первому встречному– поперечному, пусть он и набивается в женихи. Не поймет ведь.
– А при чем здесь зеркало?
Зачем тогда я через весь дом его тащила в гостиную, где зеркало есть в полный рост? Сам же попросил.
– Когда-то давным-давно мои предки создали живые зеркала.
А вот это было безумно интересно!
– Зачем?
– Энике – стала хромой, но не стала уродливой. Однако, увечье ее сильно расстраивало. Тогда самые лучшие мастера нашего народа объединили усилия, чтобы порадовать ее величество. Им понадобилось довольно много времени, чтобы создать то, что могло порадовать королеву.
Что-то меня стала утомлять эта болтовня. Так и хотелось гаркнуть принцу: «Ближе к делу!»
Нормальные люди спят уже давно, а завтра рано вставать на хваленую королевскую охоту, еще усну в седле ненароком.
– И они создали зеркало, которое рассказывало, как королева прекрасна, – едва не сорвавшись на сарказм, подсказала принцу дальнейший ход истории.
– Не совсем, – на физиономии Эратриэля нарисовалось хитрое выражение. Еще немного, и она явно приложится о столешницу. Даже почесала руки украдкой, а то в них появился зуд, также пришлось оторвать взгляд от стола, как предполагаемого предмета для нанесения увечий. – Зеркало распознавало истинную красоту до тех пор, пока ее не отравляли зависть, злоба или иные пороки.
– Тяжко пришлось вашему зеркалу, видимо, раз его на порошок спустили.
Догадаться о происхождении эльфийской пыли было от чего-то не трудно.
– А вы проницательны, – удовлетворенно посмотрел на меня принц. – Но зеркала сами превратились в песок, после того как состарились.
Все возвращается на круги своя. Хотя не припомню такого, чтобы зеркало, отслужив свой срок, само рассыпалось в порошок. Но это же эльфийская история, у них там все не так, как у людей.
– Как только умирала та, которой они служили, само зеркало превращалось в пыль.
Печально, конечно же, но не сразу поняла к чему ведет сам разговор. И так было понятно, что зеркало, очевидно, было живым…
– Значит ли это… – еще пребывая в недоумении от своей догадки, я произносила слова, словно продираясь сквозь обгоняющие одна другую мысли в голове. – Н-но… зачем?
– Чтобы зеркало было живым, конечно же, – поспешно ответил Эратриэль. – А что является залогом жизни?
– Душа!
– А вы догадливы! Вам стоило хоть раз попробовать, хоть щепотку! И это для вас, людей – совсем другое мировосприятие, взгляд, так сказать, с другой стороны. To, что могло бы помочь понять вас саму и силы, которыми вы обладаете. Слабого она губит, но сильная воля и дух…
– Даже не смейте!
От этого голоса по спине волнами пошел озноб, потом меня бросило в жар.
– Как… вы здесь оказались… Вардас? – каждое слово эльфийский принц цедил сквозь зубы.
Канцлер выплыл из тени старого книжного стеллажа, куда меньше всего попадал свет от камина и свечей.
– Вы так были увлечены беседой, что даже не заметили меня, когда я сюда вошел,
– сдержанно заметил лорд Вардас. – Надо сказать, что сочинитель из вас неважный, ваше высочество.
– Вы не имели права… пошел вон, наглый прохвост! – голос принца сорвался на визг.
А я перестала вообще понимать что-либо. К чему вообще все это представление? Или же канцлер тайно следил за нашей беседой сугубо в своих личных интересах?
– Да, ладно! Вы находитесь в королевстве, которому я служу верой и правдой. При этом демонстрируете открыто вещество, запрещенное буквой закона Латгелии и словом Храма. Уже только за это я имею полное право вас посадить в темницу, а затем предать королевскому суду.
– Мерзавец… – кроме визга, Эратриэль умел еще и шипеть, оказывается. – Вы использовали меня…
– Нет, ваше высочество, – невозмутимо проговорил канцлер. – Это вы подставили себя, решив, что подкупили лорда Сарфа. А еще использовали шантаж в отношении лорда Браггитаса, что так же не допустимо.
– Шантаж? – тут уже не выдержала я. – Но к-какой?
– Рената… – коротко бросил Вардас, многозначительно посмотрев в мою сторону, а затем снова в упор на принца. – Все эти басни, которыми вы нашпиговали голову молодой леди, продумывались вашим народом сотни лет, чтобы выглядеть правдоподобно…
– Неужели вы решили, что я поверила в весь этот бред?! – от возмущения мой голос истончился до звонкого комариного писка.
– Не сейчас, Гинтаре, давай позже это обсудим.
– О! Ну, да, как же! – ехидно заулыбался Эратриэль, что при всей его показушности выглядело еще и мерзко. – Вы ведь состоите в отношениях с этой молодой леди, не так ли?
– Не ваше дело, принц! – а вот здесь выдержка Вардаса дала трещину, и правая щека канцлера нервно дернулась. – Вы ведь собирались это использовать в своих личных целях, не так ли?
Эльфиец недовольно поджал губы.
– Полагая, что девушка мной обесчещена, вы решили убедить ее покинуть Латгелию и отправиться с вами в Анорион. Ведь не каждый день встречается такой источник живой и чистой магии, правда?
Тут принц побледнел.
– Это вы виноваты в том, что у нас перестало рождаться потомство, – с ненавистью прошептал Эратриэль. – Вы всему виной! Даже в том, что ваша магия стала исчезать из мира, тоже ваша вина! Лучше расскажите ей об этом, Вардас! Пусть эта девочка сама решит, кто из нас прав. И, да, мне очень нужен маг с чистым источником! В конце концов наши помыслы не самые жестокие и направлены во благо.
– Она никуда не поедет!
– Интересно! – я вскочила с места, как ужаленная. – Кто вообще вам всем дал право решать за меня хоть что-либо?
– Никто, Гинтаре! – Майло обратился ко мне спокойным тоном, но взгляд выдавал бурю эмоций. – Но прошу, давай поговорим об этом позже.
– Как трогательно? – эльфиец издевательски похлопал в ладоши. – Похоже вам, Вардас, также утерли нос, как и вы мне сейчас. Браво!
