Текст книги "Искра в аметисте (СИ)"
Автор книги: Оксана Глинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Ах, вот оно что! Леди испугалась за свое положение и статус, причем уже не в первый раз. Довольно плохо, значит, у них тут с любовями, раз так она печется за жениха своего, который поди мурыжит ее не первый год обещаниями, скача бодрым зайцем из одних девичьих покоев в другие. Сама вон уж давно не первой свежести девица, а все в невестах.
– К сожалению, леди все не правильно поняла… Если леди на такое способна…
– Еще ты поговори у меня! Не смей и рта раскрывать в моем присутствии или присутствии молодого лорда! Изведу…
Последние слова она просто прошипела, ретируясь из моих скромных покоев, не сводя с моего ложа колючих голубых глаз. Меня словно ушатом студеной воды окатило, чужая глупость и ненависть мерзким осадком осели на душе. День не задался с начала. Хотя, по понятным причинам, я и так от него не ждала ничего хорошего.
Ведь «Людей» батюшка назвал меня не спроста, ой не спроста. Дать мне имя пропавшей подруги – только глупец поверил бы в случайное совпадение. Но кто в этой глуши должен понять такой намек? Дурные дела здесь происходят. Да еще молодая дворянка простую простолюдинку извести грозится с особым тщанием.
Вскорости в моих покоях появилась очень молоденькая горничная – совсем еще девочка.
Простите, госпожа! – всплеснула руками юная прислужница. – Не доглядела… не добежала! Обычно молодые леди любят спать до самого полудня, их не добудиться. А тут – неслыханное дело – леди Этела вознамерилась перепугать всех в доме своим ранним подъемом! Да и кто же знал, что леди вознамерится бродить в этом крыле дома – ни свет, ни заря.
Я только вздохнула.
– Уж больно она боится потерять статус невесты, – невесело промямлила я.
– Ды кто ж ее лишит? И так всем известно, что молодой лорд ее за долги свои высватал, а сам-то особым желанием жениться не горит – это батюшка его заставил. Кажись, господин в узду впрягаться даже не планирует. Хорошо ему и без жены нынче живется!
– Почему хорошо? – с языка вопрос сорвался сам, видимо, я еще до конца так и не проснулась. Но, вроде эта леди не настолько страшная, чтобы не жениться. Должна же быть причина.
– А как же! – девчонку было не остановить. – В поместье вся Сауросская знать собралась, дочек своих понапривозили, в надежде высватать получше. Леди Вакерас в бешенстве, того и гляди жених с крючка сорвется.
– Но ведь у лорда Савра перед нею обязательства, – пора было прийти в себя и бежать искать батюшку, было бы неплохо получить от него кое какие объяснения.
– Обязательства то да, но возраст, поди, у леди вот-вот… – тут девица лихо подмигнула мне, от чего я еще больше запуталась в перипетиях Этелиной судьбы, – уже не подойдет для марьяжу, а молодому хозяину только этого и надобно. И денег с него никто не стребует обратно. Леди эта останется ни с чем. Зато у господина другая появилась на примете.
Дурь какая-то. Только сия история всколыхнула в памяти, очень-очень давнюю историю…
– Ну что, госпожа? – голос служанки сорвал только-только оформившееся воспоминание. – Давайте соберу вас к завтраку. Где трапезная я покажу.
Есть не хотелось. Но стоило отыскать батюшку, с ним надо было срочно поговорить.
Глава 5
Глава 5.1
В трапезную идти не хотелось. Никак.
Хотелось сбежать из этого места подальше, не взирая на мороз и холод. Но раз мы здесь, значит так угодно богам, и придется мириться с местом своего сегодняшнего расположения.
– Э-э-э, – проблеяла я, когда прислужница вознамерилась меня сопроводить в трапезную, – а можно ли мне не спускаться вниз в общую залу.
Девица выпучила на меня глаза так, что я уж грешным делом решила, будто бы у меня, и правда, на лбу прорезались рога, раскидистые такие, с кренделями да пряниками.
– Я вполне могла бы перекусить на кухне, – все ж я, как-никак, дочка лекаря – девушка простолюдная и застенчивая. Разумеется, вслух я этого не сказала. – Здесь столько благородных господ с их благородным видом и этими… гангренами, то есть – манерами, на кухне было бы как-то поспокойнее.
Ага.
Там явно не будет убийственного взгляда леди Этелы, от которого не то что кусок в горло не полезет, а сердечный приступ приключится может. Да и в компании слуг будет гораздо приятнее есть хоть черствую краюху, хоть словом перекинуться. Из простых людей можно было бы вытянуть что-нибудь полезное.
– Вы что это?! – вдруг вышла прислужница из ступора, теребя чистый передник. – Вас одну там все ждать заждались! Это же приказ старого лорда!
– Какой… такой приказ? – внутрь прокралось недоброе предчувствие, аж руки похолодели.
– Не есть, пока вы не явитесь! Так что никакой кухни – сразу к столу.
И зачем, спрашивается? Не в качестве ли главного блюда? Теперь нормально не поешь под взглядом всех этих господ.
Не обращая никакого внимания на мое нежелание, меня тут же схватили под руку и поволокли в направлении залы.
– Послушай, а ты не видела, часом, моего батюшку л… – тут я осеклась, чуть не было не опростоволосившись, все же лазутчица из меня никакая, – лекаря Раске.
– Людвика! – от возгласа, как и от имени меня передернуло. – Дорогая! Мы неимоверно рады вас приветствовать!
А я неимоверно рада была бы не встречаться с вами никогда. Навстречу мне поднялась туша, сродни кабаньей – о нет, то был не кабан, а сам лорд Савр. Правда, если бы не его способность к прямохождению, то, чтобы уподобиться свирепому лесному вепрю, ему стоило только встать на четвереньки.
– С-спасибо! – я поклонилась, благо кланяться у меня получалось лучше, чем отбивать реверансы, да и так хорошо получилось спасти свои глаза от вида распухшей лоснящейся физиономии. Ну, это же надо, каков экземпляр! Вот чья голова достойна покоиться на стенах охотничьей залы королевского дворца. А если еще и с яблоком во рту – я чуть не прыснула. – Право же, я глубочайше польщена.
– О, не стоит, дитя мое! – лорд Свин, тьфу ты… лорд Савр осклабился в доброжелательнейшей улыбке, от которой, почему-то, побежали табуном мурашки по спине. – Это для меня честь, как и для всех здесь собравшихся, иметь возможность сидеть со жрицей Живы за одним столом.
Лорд многозначительно посмотрел на своих гостей и все дружно заулыбались и закивали в ответ. Мне стало не по себе. В королевском замке мне, и то, так дурно не было от огромного скопления народу, как здесь коробило, словно меня в бочку со змеями законопатили. Даже, полный желчи в синих глазах, взгляд Этелы меня не раздражал, нежели «милые, приветственные улыбки» собравшихся.
– Я всего лишь искала батюшку, – пролепетала я, изображая кроткую лань.
– Батюшка ваш исполняет одно из моих поручений, – самодовольно заметил боров, то есть лорд.
Да, что же такое?! Только, когда для меня закончилось это тушевое затмение, я оценила вычурность золоченых подсвечников, и то, что весь зал был увешан головами животных, а прямо над креслом хозяина, красовалась голова огромного вепря. Похоже трофей, который достался лорду Савру на охоте когда-то, очень повлиял на внешний вид самого охотника. А возможно и на характер.
– Он недалеко, здесь, в селении, а вас перепоручил моим заботам, – лорд Савр помог мне усесться за стол, – вечером в усадьбе ожидается торжественный прием в честь того, что вы спасли моего сына.
– Я? Но… позвольте, я не сделала ничего такого, что было бы невозможно для служительницы Живы!
5.2
Нет, нет, нет!
Приемов с меня достаточно. Еще при королевском дворе хватило с гаком этих развлечений, когда вокруг столько придирчивых взглядов, что голова идет кругом. А местные обманутые невесты меня со свету сживут, не доходя до покоев. Вот леди Вакерас от злости вилку в свой кусок запеканки уже раз десять воткнула по самую рукоятку, а все только нижнюю губу грызет, того и гляди, прогрызет в столе дорожку прямо ко мне, чтобы впиться в горло.
Жуть.
А вот, кстати, молодого Савра видно не было, не сидел он за общим столом и благодарить меня не спешил. Оно и к лучшему. Мне его лобзания до сих пор с содроганием вспоминаются, а терпеть еще и за завтраком припомнились, и без того желудок едва сдерживается, чтобы не отозваться на все эти странноватые полуулыбки, полувзгляды.
– Расскажите о себе, дорогая, – обратилась ко мне одна из дам преклонных лет, которая изящно кушала и при этом умудрялась вести непринужденные беседы за столом. У меня так, при всем желании, не получалось, тут нужна была какая-то особая добродетель – с набитыми щеками вот так слова правильно складывать. Обычно, еда во время болтовни умудряется вылетать изо рта, практичные тетки вздыхали и посоветовали либо не есть, в таких случаях, либо сидеть молча. И то и другое у меня неплохо получалось совмещать. Тут придется, видимо, просто не есть.
– Обо мне нечего рассказывать, – понурила я скромно взор в пустующую тарелку, – матушка моя умерла, мне совсем мало лет было, а батюшка не умел с ребенком малолетним обращаться, да и уезжать ему приходилось по долгу службы далеко и надолго.
Еще заранее оговоренная, легенда дается легко и просто, к тому же сама история почти правдива. Но, только, почти.
– Вот он меня в Обитель и отдал, в надеже, что я там многому научусь и, при этом, буду под присмотром.
– О, бедняжка, – сочувственно посмотрела на меня дама, – так, значит, совсем сиротка.
– Э-э… ну, да, – выдохнула, вспоминая Легарта и теток. Интересно, случись чего, снарядился бы кузен меня искать? – Кроме папы, родственников у меня больше и нету.
– Как печально, – леди захлопала глазами, готовая вот-вот заплакать от сочувствия, только в тоне, от чего-то, слышно торжество стервятника. Да-да, именно стервятника, обрадованного, легко доставшейся, добычей.
– Дорогая Людвика, – опять осклабился лорд Савр, обращаясь ко мне, от чего, я чуть было, не поперхнулась пригубленной водой, – мой сын, к сожалению, не может присутствовать сейчас за столом, и выразить всю свою благодарность и почтение. Но…
Он снова посмотрел на остальных своих гостей и те замерли в немом ожидании чего-то.
– Вечером состоится праздник в честь того, что мой сын так отличился на охоте.
А я уж было подумала, что честь его спасительницы. Какое горькое разочарование.
– Вы на вечере остаетесь почетной гостьей, ведь благодаря вам этот оболтус и по совместительству – мой единственный наследник – остался жив. Удовлетворите наше приглашение своим присутствием, будьте добры. Мы стараемся вас отблагодарить за то добро, что вы для нас сделали.
– Х-хорошо, – отказываться было не вежливо, да и выбора у меня не было. Что-то взгляд лорда подсказывал, если я не явлюсь на вечер сама, меня явно притащат.
– Но я не согласна! – это, наконец, не выдержала Этела. – Это она сама оленя околдовала, чтобы тот на людей кидался.
– Замолчи, – лорд произнес это так спокойно, что кровь застыла в жилах, – к тому же ты дашь девушке одно из своих платьев.
– Что?!. – казалось из леди весь дух вышибли, – это немыслимо!
– Немыслимо твое поведение, дорогая, – обратилась к ней та самая пожилая леди, что учинила мне допрос, – именно ты кричала громче всех, чтобы твоего жениха срочно спасла эта девушка, а теперь ты громче всех возмущаешься. Надо было действовать самой. Пустить в ход, к примеру, манеры и свое очарование.
Этела промолчала, поджав губы, она посмотрела на меня отменно ненавидящим взглядом. А старая леди вежливо улыбнулась так, что я пожелала скорее оказаться, где угодно, только не здесь.
5.3
Из трапезной я улепетывала на всех парах, расправив крылья отвращения. Желание оказаться в собственных покоях в одиночестве было непреодолимо. Поскорее сесть и обдумать все в одиночестве. Еще и батюшка пропал, будь он не ладен. Притащил меня невесть куда, а сам исчез. Мужчины просто поражают своей невероятной ответственностью.
Легарт, который выдернул меня из привычного мира, и швырнул в объятия высшего общества, где меня приняли столь «любезно», что до сих пор потряхивает. Сам же кузен на радостях, что сбыл меня, хвостом своим рыжим накрылся и затаился. Боится, видимо, что меня ему обратно вернут, да еще денег потребуют.
Майло, запудривший мозги своими притязаниями на мое сердце, в результате получил желаемое. Перед ним, разве, устоишь? А затем ретировался из моей жизни еще стремительнее, чем кузен, потоптавшись напоследок по тому, что лежало у его ног – по моему сердцу, после чего еще и изрядно плюнул в душу.
Батюшка. Иногда я задавалась вопросом: зачем ему вообще нужна была я? С такими успехами в общении с единственной дочерью, лорд Сарф мог и дальше спокойно проживать свою, и без меня довольно насыщенную, жизнь. А его отношение ко мне напоминало больше тяготение никчемной бездарной родственницей.
Вот и получается, что самым заботливым человеком всегда был вайдил Фьерн, при мысли о котором больно сдавило грудь. Выходит, что самые лучшие уходят раньше, чем их готовы отпустить.
От горьких воспоминаний захотелось криком кричать.
Однако только я вознамерилась отдать мысленную дань памяти безвременно погибшему, во имя моего спасения, наставнику, как оказалось, что в покоях меня дожидаются.
– Госпожа! – обратилась ко мне та самая болтливая девица, что помогала собраться к завтраку. – Приказ лорда – подготовить вас к предстоящему празднику как следует.
– А можно я как-нибудь сама подготовлюсь? – пролепетала я, пятясь обратно к выходу из покоев.
– Нет! – меня обступили другие служанки, отрезая путь к побегу. – Приказы лорда не обсуждаются.
– Но… я не хочу! – только мои желания мало, кого интересовали. Меня потащили к огромной лохани, которая появилась тут, очевидно, пока я пыталась изобразить умение вести беседы за завтраком, и стали настойчиво снимать одежду.
От смущения я даже пробовала сопротивляться, но это было бесполезно – меня раздели и запихнули в лохань насильно.
Сказать, что мне это не нравилось, ничего не сказать. Этак могут и в чужую опочивальню затащить под шумок!
И куда подевался мой отец? Что он себе думает?
Прислушавшись к внутреннему голосу, поняла, что он вопит от беспокойства. Значит, начавшаяся череда неприятностей – только начало.
От трав, добавленных в воду, меня стало клонить в сон. Только не это! Меня мылили, терли, поливали, влезли в волосы и стали перебирать прядь за прядью мои кудри.
– Волосы роскошные, – восхищенно прошептала одна из служанок.
– Пошевеливайся, давай! – оборвала ее главная девица – все же не увязывалось с ней кое что. На вид ей было мало лет, еще меньше, чем мне, а вела она и говорила так, будто была взрослой и явно не худородного происхождения.
Любовница? Слишком молода, но это ни о чем не говорит. Кто знает этих господ с их извращенными фантазиями.
Внебрачная дочь? Разве послал бы отец даже пусть и внебрачного ребенка на самую черную работу? Но неожиданно пришел на ум собственный батюшка… послал бы еще и как. Хоть в поломойки, хоть в каменоломни. Батюшки – это вам не матушки, у них свои методы воспитания дочерей.
Меня все больше и больше клонило в сон, то ли от трав, которыми была щедро сдобрена вода в лохани, то ли от того, что мне стали промывать каждый волос на голове, и это ужасно расслабляло. Но голоса стали доноситься, как будто издалека, а я все больше и больше погружалась в глубину…
– Какой у нее ужасный шрам на груди, – послышалось откуда-то сверху, – еще даже не зажил полностью.
– Ей, наверное, невероятно больно…
Еще как. Каждый день, каждую минуту я испытываю из-за этого ожога боль, но еще большую боль приносят воспоминания…
– Разве у жрицы, которая сумела исцелить смертельное ранение нашего господина, может быть такая рана?
– Может… – даже сквозь пелену надвигающего сна, узнаю голос юной прислужницы. – Может, если рана была нанесена магией…
Она… она слишком много знает о таких вещах – мысль, как одинокий мотылек, мечется у огонька затухающей свечи, и я окончательно отключаюсь.
– Госпожа. Госпожа! – кто-то беспардонно толкал меня в бок. – Вставайте, уже пора!
– Что?! – я вскочила, как ошпаренная и огляделась вокруг, оказывается я лежала в постели и, по всей видимости, давно, потому что за окном сгущались сумерки.
– Как я здесь оказалась? – медленно уточнила все у той же бойкой девицы, что прислуживала мне утром.
– Так, после того, как в воде вы уснули, мы перенесли вас в простыне, – скоро ответила служанка, – на перину уложили вот…
Она рукой указала на развешанный в покоях ворох ткани.
– Это ваш наряд на сегодня, – пояснила служанка.
– А это не слишком… э-э… пышно? – уточнила на всякий случай, а то, мало ли, может мне привиделось, и как только это окажется на мне – все сойдется и разгладится нужным образом.
Боги, о чем я думаю?
Шум в голове не давал сосредоточиться на необходимых вещах. Мне надо прийти в себя поскорее, вырваться их этого полусонного состояния. Если попросить служанку залепить мне пощечину для скорого пробуждения, она может и сделает это с удовольствием, но явно заподозрит в странной гостье склонности ко всяким необычным развлечениям. Так что придется щипать себя саму, и лучше мысленно.
Меня одели в пышное безобразие. Похоже, вычурный наряд – был местью Этелы за ее утренний позор.
И где отец, наконец?
В зеркале я рассмотрела безразличную разряженную куклу. В глазах пустота, на лице ни грамма эмоций.
– Пора! – после того, как осмотрела меня с ног до головы, довольно хмыкнув, заключила служанка.
И меня повели…
5.4
Это ужас, когда собственное тело – твоя тюрьма, а душа в нем безмолвный пленник. Меня ввели не в общую залу, как полагается во всех цивилизованных домах. Наша небольшая процессия стала спускаться вниз по выщербленным и стертым ступеням, все ниже и ниже. Я по-прежнему послушно следовала за ведущей и направляющей меня «свитой».
Да куда я попала?!
Мы оказались в подземельях. И не удивлюсь, если здесь у предков лорда Савра были не просто камеры, а пыточные. В одной из камер был сооружен алтарь, причем не для поклонения всевышнему, во главе которого стоял сам лорд Савр, по правую руку от него застыл с чуть вздернутым подбородком, будто и не был одной ногой в мире духов, его сын. Яркий свет факелов бросал острые тени на личины всех остальных гостей. Все стояли молча, в предвкушении чего-то грандиозного. Только Этелы нигде не было видно, и это очень меня беспокоило.
– Подойди ко мне, дитя мое! – обратился ко мне хозяин, я не смела ослушаться. To, что подмешали в воду купальни или еду, дурманило мой разум и связывало невидимыми путами все тело, подавляло волю и заставляло повиноваться этому человеку.
– Господа! – зычно крякнув, продолжил вещать лорд Савр. – Сегодня мы собрались в честь невероятно-знаменательного события! Мы долго ждали и дождались. Наконец нам невероятно повезло, и нити судеб мира сплелись для нас в прочную веревку предрешенности.
Сколько пафоса-то в речах. Слушать тошно!
– Сегодня в ночь спящей луны, с благословения повелительницы, свершиться обряд, которому суждено перевернуть наше представление о жизни и смерти, а точнее – о бессмертии.
Ох, и недобрым все это попахивало, если где-то говорят о бессмертии, значит, точно будут кого-то убивать. А молодой лорд Савр заметно нервничал, он переминался с ноги на ногу, пытался сдержать дергающуюся щеку.
– Как все вы стали свидетелями чудесного исцеления моего сына вчера, так я хочу, чтобы вы запечатлели нынешнее событие в своей памяти и сердцах. Венчальный обряд между моим наследником и девой, что способна подарить ему жизнь на долгие годы.
Тут засуетилась моя служанка. Она подбежала к своему хозяину и что-то прошептала тому на ухо. Выражение на лице лорда Савра сменялись от хмурого недовольства до великого удивления.
– Говоришь, отмечена? – переспросил старый лорд.
Неожиданно, оживился его сын.
– Отец, просто отдай им девчонку, и все, только пусть сперва покажет свои фокусы для Этелы, – процедил он сквозь зубы, – для чего все эти жертвоприношения? Хозяйка будет недовольна твоему самоуправству, что и говорить, она в порошок нас сотрет. Какого йодаса я должен сворачивать шею за твое тщеславие?
– Идиот, твоя невеста бесплоднее солончака, и не сможет зачать, даже если провести тысячу обрядов исцеления.
– Это была твоя идея – сосватать богатую наследницу, – похоже, молодой лорд был не особенно воодушевлен идеей жениться на бедняжке Этеле, – вечная твоя жадность до денег и до обрядов.
– Прекрати истерику, идиот, – а лорда-кабана так просто не проймешь. Теперь свинская натура проявилась в нем во всей красе: глаза налились кровью, а в уголках рта появилась пена.
– Послушай, достаточно этого фарса… отец… у нас уже неприятности!
– Да, что ты за слабак?! – лорд Савр схватил за шиворот собственного сына. – Все ради тебя – дурака!
– Милорд! – первой не выдержала та самая леди, что расспрашивала меня за завтраком. – Возможно, достаточно будет обойтись простой жертвой во время венчального обряда?
– Не беспокойтесь, леди Турла, – отец отпустил сына, от чего тот рухнул в объятия старика Баркуса, который маячил за его спиной. – Все готово для обряда. Ведите жертву.
Да что же это такое?! От того, что я сопротивлялась дурману, тело стало слабеть, а ноги подкашиваться. И, тем не менее, я не сдвинулась с места, когда меня потащили к алтарю.
– Она сопротивляется! – недовольно проворчала эта самая леди Турла, поглядывая в сторону служанки. – Ты плохо поработала с ней!
– Я влила достаточно в лохань порошка этого вашего! – стала оправдываться девица. – И волосы ей облили той же гадостью!
– Но она не полностью находится под воздействием зелья!
– А при чем тут я? Все что могла, я сделала, а вот приправить завтрак для гостьи – было вашей заботой, – ядовито шептала девица.
– Заткнись, дура! Ты не справилась с работой, за это придется ответить своей жалкой шкурой.
Очень хорошо! Ругайтесь, дамы, еще и в волосы друг другу вцепитесь что есть мочи. Столпившиеся у стен господа стали недоуменно переглядываться, выказывая недовольство происходящим представлением, и тоже загомонили. Сперва в полголоса. А потом и перекрикивая друг друга. Возникла небольшая сутолока и замешательство, которое могло подарить мне спасительную отсрочку.
Искра… хоть одна маленькая искорка…
Кто-то схватил меня за руку и поволок в противоположную сторону от спорящих участников обряда.
– За то, что ты меня спасла, я отплачу тем же, – молодой лорд старался не смотреть в мою сторону. – Жизнь за жизнь!
Мое тело сильно ослабло от борьбы с собственным духом, сопротивляться уже не осталось сил. Хотелось спросить про батюшку, что с ним, где он? Однако, едва удерживающая меня оболочка, лишь вяло шествовала за молодым лордом Савром. Мимо мелькали стены и проходы, освещенные жаровнями коридоры закончились, и мы шагали в полумраке под скупым светом редких факелов.
– Я выведу тебя к месту, где будет ждать лошадь… Баркус тебе покажет дорогу. Я бы с удовольствием отправился с тобой, малышка.
И тут он посмотрел на меня, да так, что будь у меня возможность, я бы развернулась и бросилась обратно, честное слово.
– Но отец из-за этого быстро нас выследит. Как только я все улажу со старым самодуром, – молодой лорд снова смерил меня своим зеленым взглядом, от которого меня замутило, – сам тебя найду…
О том, что на нашем пути к вечному счастью, прямо сейчас встал его батюшка, я промолчала в силу невозможности, что-либо, вообще, сказать. Старый боров вырос как из-под земли, загораживая весь проход.
– Самодур, значит! – лорд Савр недовольно просверлил сына взглядом. – Что ж, это был твой выбор, не мой.
Нас тут же схватили охранники старого лорда и под белы рученьки поволокли обратно. Даже не знала, радоваться этому или плакать.
– Как ты нашел этот проход?! – возмущался мой неудачливый спаситель.
– Ты, и правда, идиот, дорогой мой сын, – спокойно произнес лорд Савр, – в моем доме мне ведом каждый уголок, каждая мышиная нора, каждый вход и выход, наверное, потому что это мой дом!
Он многозначительно посмотрел на сына.
– Тебе бы тоже следовало потрудиться и внять моим наукам, – тут лорд спохватился. – Ах да! Совсем забыл о хорошем нюхе моей Нервы, – тут старик с любовью посмотрел на девицу, крутившуюся подле него, та самая, которая прислуживала мне еще утром, а сейчас взаправдашним котом довольно урчала под ласковым взглядом своего хозяина.
Хорошая магия, толковая, я бы сказала, даже исключительная. А еще от нее за версту несло некромантией – запрещенной и поруганной магией смерти, которой пользуются последователи богини-отступницы – Гильтине.
– Я не хочу иметь с вашими пристрастиями, батюшка, ничего общего! – дрожащим голосом проговорил молодой лорд.
– Кто бы говорил?
И тут меня втолкнули в камеру.
– Ведь именно это творение твоих рук дело!
Тут было темно, но кое-что я смогла увидеть. Передо мной на крюке висел узник, с которого явно рвали кожу не один час. Меня замутило от ужаса и зверства открывшейся картины. Из груди вырвался немой крик. Заслышав голоса, полуживой страдалец поднял голову. В полумраке пыточной камеры мне удалось рассмотреть его глаза на окровавленном лице. Их ни с чем не спутаешь. Глаза плавленого золота некогда великого рода Сарфов – на меня смотрели, измученные страданиями, глаза моего отца…
