Текст книги "Искра в аметисте (СИ)"
Автор книги: Оксана Глинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 10
Глава 10.1
Первый танец – как первая любовь! Это так говорила тетушка Габриэле. Интересно, почему она сама так и не вышла замуж с такими представлениями о жизни? А может потому и не вышла, что была довольно романтичной натурой, а реальность совершенно иная, не такая, как поют в балладах и рассказывают в сказках.
Первый танец – это признание в любви. Так говорила Людя. Вот, где она нахваталась таких идей, у меня понятия не было, но явно не в старинных обительских манускриптах.
Люди мне и не хватало. Не потому, что я чувствовала вину за ее исчезновение. Просто те несколько месяцев, что мы вдвоем провели в столице бок о бок, нас невероятно сблизили и породнили.
Родственники – далекие и близкие – видели во мне лишь средство для достижение своих целей, а первая любовь оказалась подделкой. Выжженный ею след пришлось скрыть нежной полупрозрачной сеточкой, закрывающей ныне такой модный вырез. По правилам – незамужние леди не имеют права одевать на шею ожерелье с камнями, ведь первый камень должен стать обручальным. Единственное, что согревало мое сердце – это подарок вайделы Беаты – серебряная цепочка тонкой эльфийской работы для того самого камня, ведь Вардас дарил мне отцовский янтарь на маминой цепочке. Очень хитро и продуманно.
Чего я дала от своего первого танца?
Чего я сама желала? Точнее, чего желало мое сердце? А сердце желало…
Он смотрел на меня так пристально, что сердце стало трепыхаться в груди, словно мотылек у свечи. Стоило мне лишь обратить на него взор, притянутый его неотрывным взглядом, как я попала в ловушку. Майло Вардас – канцлер Латгелии, цепной пес королевства был, без всякого сомнения, владетелем моего сердца.
Нет-нет-нет! Это все синий камзол с золотой вязью, который ему до безобразия шел! Мне просто затмило взор, не более.
Нельзя же так терять голову только от одного взгляда мужчины.
Король встал со своего, увешанного рубинами, трона и спустился с пьедестала в сторону выстроившихся девушек, которых стало на одну больше. Эльфийка с совершенно скучающим видом стояла самой первой среди девушек, что совершенно не нравилось ивелесской принцессе, а также Лукреции Дардас, которая стояла вообще предпоследней.
– Страшная, как йодасов грех, – прошипела обиженная дочь дома Дардас тихо. – Длинноухая, длинноносая, на человека-то похожа с трудом, разве что если прищуриться… или ослепнуть.
– Тише ты! – ткнула в бок Лукрецию Девона – северная принцесса. – Раз длинноухая то все слышит. Смотри, чтоб эльфы тебя потом на свои побрякушки не пустили. Уж больно громко негодуешь. Эльфы обиды не прощают.
– Ну и плевать, – не унималась Лукреция, ослепительно улыбнувшись Эурелии, которая, как раз, пристально ее рассматривала. – Возомнили тут себя хозяевами мира, а самим, по сути, и приткнуться то не где – все с чужого плеча вырвано.
– Это ты, о чем вообще? – Принцесса севера явно не поняла красноречия юной леди Дардас. Видимо, у Дардасов вообще с этим беда.
Но беседу прервали звуки музыки, и повсеместный шепот в зале смолк, ибо Витгерд в этот момент встал перед девами и поклонился, как того требовали обычаи. Легкая волна смятения охватила девичий ряд. Кого же пригласит король на первый танец?
Первый танец, как первая любовь…
– Ай! – Воскликнул Витгерд, когда вел меня в середину зала, чтобы начать бал. – Ты чего дерешься?
– Неправда! – Я округлила глаза и сделала невинное лицо, если такое вообще можно было сделать в моем состоянии. Боюсь, что на лице была гримаса безумия, потому что Витгерд, глядя на меня слегка побледнел и запнулся. – Я всего лишь ущипнула, ваше величество.
– Ты мне из бока кусок вырвала! – возмутилось величество и надуло губки.
– И это я только начала, – говорят, улыбка облегчает понимание, но от моей лицо короля посерело. С чего бы это?
– Ай… ой…
Среди гостей послышались легкие смешки. Мне, право, было все равно. Музыка полилась со всех сторон и, на счастье, заглушила негодующие восклицания Витгерда.
– Гинта, ты чего? – возмутился Витгерд. – Я же сделал все, как ты просила… в послании. Самой первой пригласил тебя на танец, чтобы поговорить. Ты хотела поговорить? Или истязать меня на глазах у нескольких сотен гостей?
– Второе звучит заманчиво, но первое, и правда, не терпит отлагательств.
– Ай…
– За это извини, так и не научилась танцевать, как следует.
– Да ты мне ноги оттоптала как следует! – возмущенный кроль вел в танце очень аккуратно, в отличии от меня – я ведь даже не следила за ритмом движений и шагом. Дон Лоренцо раздавил бы меня на месте за такое пренебрежительное исполнение.
– Ничего, в отваре из подорожника попаришь и все пройдет! Вон, канцлера своего попросишь, он тебе заварит.
– Ты злишься, Гинтаре? – на лице короля было искреннее недоумение, что еще больше злило.
– Да, ваше величество, злюсь! Я понимаю, что не изменю ни порядков в королевстве, ни его обычаев, но можно было бы просто остаться хорошим человеком, не похожим на, окруживших вас, прохиндеев!
– Что ты имеешь в виду? – физиономия Витгерда от моих слов вытянулась так, что подбородок мог бы достать до пола.
– Ну да, самое то! Ты же – король, поэтому с тебя станется задурить голову простолюдинке, а потом забыть о ней. Тем более похищение оказалось весьма кстати, Люди нет, проблем тоже нет! Однако, ты плохо знаешь ее, Витгерд, Людовика никогда бы не стала претендовать на твой дурацкий трон и на тебя самого!
– Я… – король попытался что-то сказать, но мне было не до его оправданий.
В последнее время, мое терпение находится на грани. Вот-вот, да и лопнет ненароком. А уж если лопнет, всех вокруг окатит праведным негодованием. Видимо, сейчас, как раз-таки, наметилась трещина.
– Сиротская доля – тяжкая ноша. Вроде и не один по жизни мыкаешься, а по сути, никому не то ты и нужен! – продолжала я обливать Витгерда тем самым негодованием, что сочилось из лопнувшего терпения. – Так и с Людей: девчонку душегубы украли, а на нее всем наплевать.
– Ты…
– Знаешь, Витгерд, я была о лучшего мнения о тебе, как о человеке благородном! Но ошиблась – меня с толку сбила твоя дуда, на которой ты так мастерски вливал свои баллады в уши моей подруги! – возможно меня начало заносить, но обиды, накопившиеся на моего отца, кузена и канцлера, вылились разом на голову бедного величества. Но что-то мне подсказывало – королю не повредит. – Увы! Тебе, как и твоему окружению, на простых людей плевать.
– Мы…
– Да! Интересно, а если бы гильтинийцы умыкнули Хельгарду, ну или, на худой конец, Лукрецию, поди, твоя свита носами всю землю вскрыла, не смотря на мороз. До самой нави докопались бы, но нашли особу голубых кровей!
– Да что ж с тобой такое-то! – Витгерд закатил глаза и тяжко вздохнул. – Сама целую ночь, небось, свои речи сочиняла, чтоб побольнее ужалить?
Я промолчала, только надулась так, чтобы видно было мое негодование. Интересно, в каком это месте ему больнее стало? В боку, куда ущипнула, или ноги, отдавленные беспокоят? А мне казалось, что я еще слабо по ним потопталась.
– Ты вместо претензий своих, спросила что-нибудь дельное?
– А что спрашивать? Как дела и спишь ли ты спокойно по ночам, Витгерд?
– Да хоть бы и это, – правитель говорил спокойно, только в голосе звучала горечь. – Потому что по ночам я, как раз-таки, не сплю.
10.2
– Сон – дело весьма щепетильное, – невозмутимо заметила я. – Меня вот он тоже покинул в последнее время, с чего бы это?
– Не ерничай, Гинта, – спокойно произнес король, от чего мне стало неловко. Как я ни старалась, он не разу не вышел из себя – и в этом он весь в своего дядюшку, прямо его молодая копия. Ну, почти копия.
– Неужели ты решила, что я о ней забыл?
– Скажешь, что нет? Не поверю! Сколько прошло со дня ее исчезновения? Дело хоть на шаг продвинулось? Я доверилась отцу, который умудрился меня затащить в невесть какие дебри, из которых мы выбрались едва живые, а ответов так и не прибавилось.
– Ты слишком поверхностно смотришь, Гинта, – упрекнул меня король. – Ответы есть и их много, просто надо правильно ставить вопросы.
– Не морочь мне голову, лучше помоги найти подругу! Это в твоей власти – ты король.
– Поверь, король самое уязвимое существо без своей королевы.
– Ну, их вон сколько, королев этих, – я кивнула в сторону танцующих пар. – Выбирай какую душе угодно. Даже эльфийка решила счастья попытать – у тебя явный успех.
– Ты вообще, хоть что-нибудь знаешь, не из сплетен, а из достоверных сведений? – под подозрительным взором Витгерда, мне стало неловко и как-то неуютно, уж не подозревает ли он меня в тотальной тупости? Я, признаться честно, и сама в себе усомнилась под пытливым монаршим взором.
– Витгерд, скажи правду, что происходит? – наконец задала тот вопрос, ради которого послала целое послание с голубкой для короля, с просьбой пригласить на первый танец.
– Интересно, с какой такой радости? Ты меня обвинила во всех смертных грехах, отдавила ноги и наделала синяков на ребрах…
– Ах, какие же мы нежные и чувствительные! В смертных грехах я тебя не обвиняла, а только в том, что ты забываешь о людях, которым ты был дорог. А синяки пройдут, к тому же сомневаюсь, что они у тебя там вообще есть. Так что по поводу моего вопроса?
– Танец скоро закончится! – невозмутимо заметил его обнаглевшее величество.
– Пригласишь на следующий, я от тебя не отстану. И пусть про меня думают все, что угодно – мне плевать. Все равно моя репутация и белой-то никогда не была. А вот ты – единственный, кто мне может ответить честно. Витгерд, пожалуйста!
– Гинта, я бы рассказал, но у этих стен есть уши, – в глазах монарха появилась мука. – Ведь Людя потому и исчезла, что вся правда о ней просочилась в стан врага. А ведь о ее прошлом знало не так уж и много народа.
– В твоем окружении полно врагов, и лосю понятно. Мне интересно, почему вы до сих пор не вычислили кто это?
– Так пойди и вычисли, раз такая умная! Думаешь это так просто – глазом моргнул, и предатель объявился!
– Ну, тут же есть оракул, неужели ты ни разу не додумался у него спросить?
– Ну, мы спрашивали…
– Кто мы?
– Дядя, лорд Вигинас даже обращался, пару раз твой батюшка заглядывал, даже Легарт Браггитас ходил один раз, правда не дошел, в лабиринтах каких-то заблудился.
Я даже застонала, не от негодования. Нет. От злости.
– Слушай Витгерд, я, конечно, понимаю, что жизнь к тебе не всегда бывала благосклонна, но, что ты сам такой болван – для меня почти неожиданность.
– Почти?.. – на лице короля образовалось легкое замешательство.
– Ага! Где этот ваш оракул сидит? – я готова была рвануть на поиски того самого оракула прямо сейчас.
– В Северной башне. Я тебе покажу! Тебя даже проводят…осторожнее… других танцующих не зашиби!
– Нет! Меня проводишь ты! И не перечь!
– Я… никогда туда не ходил, Гинта, – выражение скорби и страха на физиономии Витгерда мне не очень понравилось.
– Продолжай.
– Отец не очень жаловал то место, почему-то. И вообще, он его ненавидел. Я не знаю, что именно так возмущало его, но это было как-то связано с моею матерью. Удвиг все-таки ее любил, понимаешь? А так получилось, что любовь моего отца ее и убила. Получается, этот оракул не предупредил о беде, о том, что эта любовь не приведет ни к чему хорошему.
– Но ведь на свет появился ты, разве это не прекрасно?
– У всех рано или поздно рождаются дети, Гинтаре, особенно если эти люди состоят в определенного рода отношениях…
Музыка стала постепенно затихать. Возвещая об окончании этого танца.
– Твой отец не мог иметь детей от нелюбимой женщины, ты знал?
– Нет, но… – руки короля похолодели. – Я не знаю, как тебе объяснить. Отец знал это, ему сказал сам оракул, но не объяснил, что сама женщина умрет. Иначе бы Удвиг никогда не связался бы с Гердой Вардас. А эта любовь принесла столь много горя – семья мамы погибла, сама мать умерла в родовой агонии. Она ведь умирая, так и не простила отца, а он, в свою очередь, винил себя до конца дней. Все очень сложно, Гинта. Да и стоит ли идти к тому, кто отвечает на конкретные вопросы какой-то чушью невнятной белибердой. Отбор этот… тоже его рук дело. Дядя Майло доверился, а вышло то, что вышло. Я не в восторге, но и не могу лукавить – это тоже принесло свои плоды.
– Вот пойдем и зададим правильные вопросы, – с нажимом молвила я, не обращая внимание на окружающих. – Если не сделаем этого сейчас – проиграем.
– А ты знаешь, какие вопросы надо задавать?
– Правильные. Те, на которые могут дать внятный ответ.
– Это как?
– Увидишь…
– Боги, моя девочка, это же успех! – гаркнула мне в ухо тетушка Габриэле, выведя меня из задумчивости. – Еще немного, и король сделал бы тебе предложение. Жаль, что музыканты не так догадливы и завершили танец слишком рано.
– Конечно! – неожиданное восклицание принадлежала самому дону Лоренцо, который словно вырос из-под земли. – У короля просто не осталось бы выбора после того, как ему отдавили ноги, монарху пришлось бы умолять юную леди о замужестве, лишь бы она оставила его в живых. Что за расправу вы учинили, уважаемая леди Гинтаре, над его величеством и тем самым выставили себя опять на посмешище?
– Вы только что сами и ответили, дон Лоренцо, – устало промямлила я. – Хотела замуж, вот и пыталась убедить его величество таким сомнительным образом взять меня в жены. Ведь, в случае чего, на отдавленных ногах он далеко не убежит. А теперь позвольте откланяться, мне срочно пора убедить еще кого-нибудь в том, что я самая прекрасная леди на свете.
– Что случилось, Гинтаре? – дон Лоренцо отвел меня в сторону. – Вы сами на себя не похожи сегодня. И не вздумайте мне врать, что все позабыли! Вас учил я, а мое мастерство забыть невозможно.
И как ему сказать? Ведь, если верить Витгерду, где-то очень близко бродит предатель. Вдруг это дон Лоренцо с его уроками танцев? Ведь он вхож везде и всюду. Мало ли, у него свои причины на предательство?
Что-то мне стало нехорошо от всех этих противных мыслей.
– Я не так давно была ранена, – попыталась скорчить виноватую гримасу. – Возможно до конца так и не отошла.
На меня смотрели подозрительно и с укором. Но я признаться не могла. Никому нельзя довериться – вот тебе и жизнь в столице при дворе. Чем больше врут тебе, тем сильнее ты сам приноравливаешься ко лжи.
Ненавижу! Себя в первую очередь.
Через четверть часа я собиралась незаметно выскользнуть из зала, как объяснял Витгерд, чтобы встретиться с ним же и отправиться в Северную башню.
От продумывания побега отвлекло чье-то покашливание за спиной. Все же я здорово задумалась и о многом забыла… пришлось обернуться к подошедшему.
– Позвольте пригласить вас на следующий танец, леди Гинтаре!
Ох, как не кстати-то!
10.3
Я, наконец, выбралась из душного зала через боковую дверь в восточной анфиладе, как объяснил мне Витгерд. Следовало поспешить, потому что если особо бдительные кумушки заметят одновременное отсутствие короля и меня, сразу же разразится скандал. Мне было все равно, но не хотелось очередных пересудов на свою буйную голову. Злые языки будут потом судачить: какова была мать – такова и дочь, только замахнулась на целый трон с короной, а это уже выше моих сил.
Расположение коридорных в королевском замке я знала плохо, кто их исследовал вдоль и поперек, так это Людя. У меня на это нормально-то и времени не было, хоть подруга меня иногда и вытаскивала на такие прогулки.
Поворот – коридор, поворот – коридор… и все же я заблудилась. От досады хотелось удариться головой о что-нибудь твердое. Надо было отговориться тем, что подвернула ногу в опасном, для самого короля, танце и не соглашаться на новый, но эта глупая вежливость и нежелание кого-то обидеть обернулись во вред себе.
– Вы позвольте пригласить вас на следующий танец, леди Гинтаре! – Лаугас вежливо напомнил об обещании потанцевать.
Как не вовремя! Но леди обязана выполнить обещание – иначе это некрасиво. Танец с королем и так расстроил до глубины души, не его умением вести партнершу, конечно же, а сомнительным результатом от беседы с ним. А я-то так надеялась. Что ж, теперь есть еще одна слабая надежда – оракул. Надо бы только покинуть зал и найти то место, на которое указал Витгерд.
– Вы выглядите совсем потерянной, Гинтаре, – молодой человек мне улыбнулся, от чего угрызения совести стали мучить с новой силой. Лаугас так вежливо мне улыбается, красиво ведет в танце, а я мечтаю отделаться от него побыстрее.
– Что, простите? – что ни говори, а я сама любезность.
– Ничего, что я называю вас просто Гинтаре, без всяких званий? – Тут парень совсем смутился.
– Ничего, конечно же, что за вопросы, Лаугас? Вы ведь мой друг, я надеюсь. Молодой лорд Вигинас слегка помрачнел и как-то грустно улыбнулся.
– Приятно, что тебя считают другом. Но другое дело, если девушка, которая видит в тебе всего лишь друга, еще и нравится безмерно.
Слова Лаугаса ввели в огромное смятение, когда это я успела ему понравится? Главное, я сама-то никаких попыток для этого не предпринимала, тем более не блистала внешностью и скорее отталкивала происхождением.
– Простите меня, – ничего не придумала лучше, чем глупо улыбнуться. – Но я не совсем понимаю, зачем вы это говорите?
– О том, Гинтаре, что вы мне нравитесь! – лицо его стало серьезным и почти не проницаемым, голубые глаза приобрели сероватый оттенок. – И я знаю, что возможно у меня нет шанса на удачу. Но я все же попробую!
– Простите, Лаугас, я не знала… даже не думала, если честно. Мне право же так неловко от этого. Но не хочу вам врать, чтобы потом не разочаровывать.
– Ваше сердце занято?
Я благоразумно промолчала, не рассказывать же ему о своих душевных терзаниях от неразделенной любви к… канцлеру. Который в это время танцевал с леди Хенсли. Ну, конечно же! Достойному воину – достойная дама. Надеюсь у них все сложится, и она отдавит ему ноги по самые щиколотки.
Так и не поняла, куда я забрела. Но оказалась неожиданно для себя в довольно просторной галерее. Ну вот! Шла ведь в другую сторону. Следовало развернуться и пойти обратно искать, где свернула не туда, однако, кое-что привлекло мое внимание.
Не смотря на ощущение опустошенности от длиннющего пространства, разбавленного лишь рядами колонн, о галерее заботились и ухаживали. Просто из– за удаленности гости сюда заглядывали довольно редко. А зря! Посмотреть было на что. Точнее на кого. Короли Латгелии выстроились в целый портретный ряд и следовали один за другим, провожая меня неодобрительными взглядами, пока я не наткнулась на последнего из них – Удвига. Определенно Витгерд был похож на своего дядю больше, чем на отца. Нынешний король не унаследовал белокурых волос своих предков и легкого презрения во взгляде, разве что цвет глаз невероятной синевы, горделивая осанка и что-то еще такое легкое и неуловимое во внешности, в более утонченных чертах лица доказывали: Витгерд – сын Удвига.
По сравнению со всеми своими пращурами, если кисти придворных портретистов не врали, Удвиг был просто красавцем. Намного. Не удивительно, что девы в то время готовы были на все ради молодого принца. Он явно не был обделен женским вниманием, о нет! И все же то, что Герда Вардас отвергла его пусть перед своей смертью, больно ранило его.
Я обернулась посмотреть на портрет Герды Вардас, вывешенный напротив короля Удвига, но меня ожидало разочарование в виде пустой стены.
– Что-то ожидали здесь увидеть?
Голос прозвучал так неожиданно, что я даже подпрыгнула – заметавшееся под сводами галереи эхо было похоже на стон неупокоенной души.
– Я… – но говорить мне было сложно, сначала стоило перевести дух. – Вы меня застали врасплох, лорд Вардас!
– У меня просто не было выбора, – усмехнулся канцлер в ответ. – Пришлось вопреки всему следовать за вами.
Он подошел довольно близко ко мне, от чего внутри поднялась холодная волна беспокойства.
– Зачем же было следовать за мной? Я не просила!
– Видите ли, следуя из личного опыта, у меня закралось подозрение, что вы снова окажетесь полураздетая, где-нибудь в пыльном шкафу и, возможно даже, не в одиночестве. Ничего не мог с собой поделать, как отправиться поглазеть на это зрелище.
Я даже вспыхнула от стыда, припомнив ту нашу встречу в захламленной каморе и мое расшнурованное платье. А уж, воспоминания о поцелуях ивелесского короля и дагендолльской принцессы и вовсе вогнали в краску.
– Что на этот раз случилось, леди Гинтаре? Возможно вам чрезмерно жмут туфли?
– Есть немного, – это было почти правдой: туфли были неудобные, как и все вокруг, помимо убранств гардероба. – А еще в зале не осталось возможности дышать. Мне просто хотелось выйти на воздух.
– Да, конечно! В этой галерее весьма свежий воздух, вы не находите?
Это, что – сарказм? Он еще и подшучивает надо мной!
– Да и король неожиданно исчез, ко всеобщей девичьей печали! Сильно подозреваю, что он тоже дышит свежим воздухом неподалеку.
Тут я уже напряглась не на шутку.
– Что вы имеете в виду? – руки похолодели от волнения и злости. – Неужели вы думаете, что я тайно встречаюсь с его величеством!
Даже подбородок вздернула так, чтобы видно было – унижать себя больше не позволю.
– Как вы думаете, среди такого количества гостей кто-нибудь заметит, что вы с Витгердом исчезли почти одновременно?
– Не правда!.. – запнувшись на полуслове, поняла, что выдала себя этой фразой.
– Это не правда, – произнесла более спокойно, хоть понимала – назад дороги нет, но роль стоит отыграть до конца. – Я не видела его величество с момента окончания нашего танца. Я нечаянно наступила пару раз ему на ногу, может он отправился лечить отдавленные пальцы?
– Как остроумно! Браво! Я в восхищении вашим словоблудием. Смотрю вы научились теперь выкручиваться из любой ситуации по средствам хитрости и обмана.
10.4
– Вот как?! Так вы беспокоитесь о моем моральном облике? – последние слова канцлера задели за живое так, что я перестала беспокоиться о смысле своих последующих речей. – Что же, смею вас заверить, лорд Вардас: мое поведение – это сугубо мое личное дело! Или напомнить вам, как вы не особо заботясь об этой самой репутации – пришли в мою комнату среди ночи и забили мою наивную голову велеречивыми обещаниями! Делали вы это в своих личных интересах и интересах моего батюшки. To есть, лгать, использовать простушку, не заботясь о ее чувствах, с вашей стороны, со стороны моего брата и отца – это вполне нормально и вполне допустимо для столь благородного лица?
– Гинтаре… все немного не так, как ты думаешь, – Майло подался вперед, словно хотел то ли обнять, то ли просто успокоить, но я отступила – слишком жива была обида во мне. А свои речи он все равно забудет через час, если не раньше.
– Нет, лорд Вардас, именно так! С самого начала меня использовали как марионетку в удовлетворении собственных амбиций – вы, мой кузен, про лорда Сарфа я вообще молчу! В итоге – моя подруга, которая оказалась мне ближе и вернее всех, попала в беду. И я ничем не могу ей помочь, потому что вместо этого мне постоянно указывают, что я должна делать для сохранения морального облика!
Я развернулась и пошла в обратном от Вардаса направлении.
– Ты несправедлива! – уже раздалось мне в спину. – Гинта…
– Я?! Не думаю! К тому же раз вы так высокоморальны, не стоило оставлять свою невесту в одиночестве. Это некрасиво! Срочно отправляйтесь к леди Хенсли вымаливать ее прощение!
Я почти сорвалась на бег, только злополучный канцлер от меня не отставал.
– Среди гостей нет моей невесты!
При этих словах, меня передернуло, поэтому я споткнулась.
– Вы мне омерзительны! Нет, правда, омерзительны! Не смейте идти за мной!
– Подожди, Гинта! Нам надо поговорить!
– О чем?! Как меня использовать в очередной раз? Спасибо, больше не хочу!
– Я так просто не отпущу тебя… Гинтаре!
Ой, нет! Лучше сбежать подальше. Он сейчас наговорит мне всякой ерунды, а я опять растаю! И что потом буду делать, когда мне в очередной раз растопчут сердце?
Я убегала, путаясь в платье, спотыкаясь, сдерживая колотящееся сердце. Но с чего это мне пришло в голову, что я смогу сбежать от него – человека, который при одном желании способен превратиться в тень, растаять, а потом снова возникнуть из ниоткуда. Так случилось и сейчас.
Даже не заметила, как он возник на моем пути. Словно призрак вырос из ниоткуда. Я почти упала в объятия лорда Вардаса, окончательно потеряв возможность двигаться дальше, мне еще и отрезали путь к отступлению. Холодная каменная стена замка сразу же уткнулась мне в лопатки.
– Сказал же – не отпущу, – тихо, но с нажимом мне прошептали прямо в губы.
Первый танец, как первый поцелуй…
У меня вроде и первый танец уже был, и даже первый поцелуй, только колени подогнулись, и голова закружилась так, будто и не целовалась вовсе…
Только вот так меня точно никогда не целовали! Дыхание сбилось, и я перестала дышать. Если в мире существовало олицетворение порока как такового, то он выглядел как этот поцелуй. Он был этим самым поцелуем. Огонь незаметно тек по жилом, но бушующее пламя впервые не стало рваться наружу, оно ярилось внутри. Где-то глубоко и в то же время так близко – еще чуть-чуть, и я вспыхну как свечка.
Только это дыхание мужчины меня обжигало, его руки дари тепло, а губы – такое грешное наслаждение.
– Ну что, успокоилась? – Вардас прижался лбом к моему лбу и тяжело задышал. – Нам надо поговорить, Гинтаре.
– Прямо сейчас?! – моя голова довольно слабо воспринимала происходящее вообще, а тут еще и разговоры мне всякие навязывают. Это опасно. Предложи мне канцлер прямо сейчас выпрыгнуть из башни, я не задумываясь, нашла бы первую попавшуюся бойницу и шагнула из нее в вечность.
– Нет, Майло, – тихо произнесла, глядя в глаза человека, который просто находясь рядом вызывал такую бурю эмоций. – Лучше отпусти. Я, правда, устала от постоянной лжи, лицемерия и фальши вокруг.
Так и знала, в глаза канцлера смотреть нельзя. У него не глаза, а бездна, я пропадаю в ней несчастной песчинкой в морской пучине. В носу предательски защипало и запершило в горле, но все решить надо было здесь и сейчас.
– Гинта, не губи повинную голову! – в голосе несгибаемого лорда проскользнуло отчаяние. – Просто выслушай то, что я скажу, а там решай сама – как быть.
Теплая ладонь легла мне на лицо. Большим пальцем лорд Вардас вытер слезу, что бессовестно катилась по щеке и убрал налипшие волосы. Только не смотреть в его глаза… пропаду, как кувшин с плетня.
– Ты… стала искрой света в моей вечной беспросветной ночи.
– Не надо… умоляю.
Слезы мглой застелили глаза. Нет. Это невозможно. Если даже закрыть глаза, он лишь своими словами всю душу наизнанку вывернет.
– И всегда будешь искрить в моем окаменевшем сердце, – словно и не слышал меня Майло, а его ладонь продолжала греть мою щеку. Слегка подрагивая, шероховатые пальцы с неведомой для них нежностью льнули к лицу. – Долгие годы я словно и не жил вовсе. Обещай больше не убегать от меня. Просто выслушай до конца.
– я…
– Умоляю… до конца.
– Хорошо!
– Мне пришлось тебя оставить, потому что между нами слишком большая разница в возрасте и в жизненном опыте. Твой отец боялся, что я просто увлекся твоими молодостью и сходством с Инге. Да, в детстве я был немного влюблен в нее, но у детей это случается, во взрослой жизни я ее просто обожал, но как сестру, как друга. Герда умерла, а она стала бонной принца, что и родило слухи о том, будто бы она была любовницей Удвига. Это не было правдой.
– А я и не верила!
– Вот и славно, – он продолжал гладить меня по лицу, а я уже все простила. До чего же женщины – глупые создания.
– А потом я пытался несколько раз вывезти твою мать отсюда. Но в первый раз она была беременна тобой, а во второй… я просто не успел. Прости!
У меня сил говорить не было, только кивать, вот я и кивнула согласно.
– Она что-то знала. Выяснила, когда следила за собственным отцом, но не успела сообщить нам – ее убили, а потом умер и Удвиг. Думаю, их смерти связаны между собой. Но как именно – не могу связать воедино.
Я опять кивнула, потому что слезы, сдавившие горло и льющиеся из глаз, не давали проронить ни звука.
– И… Гинта, – большой палец погладил меня по губам, а душа замерла в ожидании заветных слов. – Сейчас мы стоим прямо перед входом в покои оракула…
Чтоб тебя, Вардас! Я так надеялась на то, что ты мне скажешь, хоть слово о своих чувствах!
