Текст книги "Измена. Верну тебя любой ценой (СИ)"

Автор книги: Оксана Барских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

В голове вспышкой сверкает воспоминание, как Саян назвал меня Лизой. И волна тепла, охватившая меня при виде него, разом схлынула, оставив после себя лишь пепел горечи.

Мои нервы трещат по швам, и я сжимаю зубы, на последнем издыхании иду к крыльцу, где настороженно продолжает стоять муж.

Его руки в карманах, поза слегка агрессивная, а выражение лица такое, будто он кого-то хоронит. По коже проходит неприятный озноб, и я дергаю плечом в надежде сбросить с себя это неприятное отчаяние, которое склизкими щупальцами проникло в сердце и мучает меня, не щадя.

Вот только чем ближе я подхожу, сокращая между собой и мужем расстояние, тем сильнее меня трясет.

Сглатываю, едва сдерживая желания обхватить ладонью шею.

Не хочу, чтобы Саян видел, как я деморализована.

Насколько его поступок меня задел.

Стараюсь сохранять самообладание и равномерно передвигаю ногами, поднимаясь по ступенькам и ровняясь с Саяном.

– У тебя сломался телефон, Люба?

Он преграждает мне путь, не давая войти в дом, требовательно сверлит меня взглядом, и я вынужденно скольжу по его фигуре снизу вверх, останавливаясь на некогда родном лице.

– Нет.

Саян делает шаг вперед и касается моего плеча, но меня будто кипяшком ошпаривает.

– Не трогай меня! – чуть ли не истерично выпаливаю я и отскакиваю.

Но и этого мимолетного касания хватает, чтобы заставить меня задрожать и почувствовать ломку, о которой раньше я не имела понятия.

Ведь тело еще помнит, каково это – встречать собственного некогда любимого мужа из командировки. И я сжимаю ладони в кулаки, еле справляясь с желанием кинуться ему на грудь и обхватить руками за талию. Прижаться всей силой к его телу и наполнить легкие родным запахом, без которого мне так тяжко уснуть.

Я настолько за эти пятнадцать лет привыкла засыпать и просыпаться в его объятиях, ощущать на себе вес его конечностей и тела, когда он наваливается на меня с утра, раздвигая коленями мои бедра, пристраевается и плавно наполняет меня собой, что…

Еще сильнее сжимаю зубы, отгоняя непрошеные мысли, отдающие черным отчаянием, и напоминаю себе, что больше этого не будет.

– Я тебе раз десять звонил! – едва ли не рычит Саян.

Я бы могла сказать, что телефон разрядился, что он был на беззвучном. Найти много причин, чтобы он не злился и не ревновал, как это бывало раньше, но как отрезало. Мне больше нет нужды гасить его гнев и ластиться кошечкой. Нет желания сохранять брак, которого… как оказалось… нет.

– И что? Не брала, значит, говорить не хотела.

Пожимаю плечами, а сама не могу смотреть на мужа. Тело дрожит, и я сжимаю ладони в кулаки, чтобы не обнять себя за плечи.

Не показаться ему слабой и потерянной.

Той, об кого можно вытирать ноги.

Едва не хохочу иронично.

Ведь он уже вытер об меня всё, что можно.

– Давай выдохнем, Люба, и поговорим в спокойной обстановке. Ты обижена, я на взводе, нам обоим нужна пятиминутная передышка.

Голос мужа звучит грубовато, сам он нервно проводит пятерней по волосам, безуспешно зачесывая их назад. Невольно обращаю внимание на то, что он оброс и ему не помешала бы стрижка, но прикусываю язык, чертыхаясь и напоминая себе, что больше это не мое дело. Пусть теперь Ермолаева следит за его внешним видом.

– Передышка? – потерянно повторяю я за мужем, а сама качаю головой.

Мне казалось, что я готова к откровенному разговору. Ведь внутри образовывается червоточина, которая не дает мне покоя, подкидывая безумные версии одна хуже другой, как всё началось у Саяна и… Ермолаевой.

О чем они говорили? Что он ей обещал?

Убеждал ли, что брак его давно изжил себя, и женат он лишь по привычке?

Или обещал, что вот-вот подаст на развод и женится на ней?

Сама мысль, что придется снова поднимать тему с его изменой, настолько выбивает меня из колеи, бьет под дых, что я понимаю, что я пока слишком вздуборажена.

Даже саму близость мужа не могу адекватно воспринимать. Меня рвет на части, хочется вцепиться ему ногтями в лицо и расцарапать его.

За ту боль, что сейчас меня мучает.

За черное отчаяние, которое накрывает с головой.

За чисто женскую обиду, с которой сталкивается едва ли не каждая вторая женщина.

За зависть, которая и вовсе неуместна, и от которой меня просто-напросто тошнит.

Не к мужу, нет.

К Ермолаевой.

Это ведь для меня Саян был любимым мужем пятнадцать лет. Тем мужчиной, от которого я мечтала родить ребенка.

А мою мечту сегодня словно растоптали. Украли…

Провожу языком по нижней губе и с мучительной усмешкой наблюдаю, как сглатывает муж, опустив взгляд. Я всегда с удовольствием любила дразнить его и выводить на эмоции, страсть, а сейчас этот его чисто мужской взгляд похоти вызывает отвращение. Хочется встать под душ и смыть с себя всё. Его запах. Его прикосновения. Забыться хоть ненадолго.

– Я ошиблась, Саян, разговора у нас сегодня не выйдет. Отойди с дороги, пожалуйства, я за вещами, – глухо произношу я, глядя в бесстыжие глаза Саяна, в которых нет ни капли раскаяния.

Он смотрит на меня так, будто не произошло ничего сверъестественного. Будто его любовница не приходила ко мне на прием, буквально тыча носом в свою мед.карту.

– За вещами? – повторяет он за мной, бычится, аж венка на лбу пульсирует. – Куда ты собралась на ночь глядя, Люба? Я тебя никуда не отпущу. Это наш дом, и ночевать ты будешь только в нем.

Он не кричит, не повышает голос, но говорит жестко, как с больным пациентом, который не осознает, что вредит сам себе. Вот только я не его пациентка, а он мне не врач и сердцем уже не муж, чтобы смотреть на меня таким взглядом.

– А это уже не тебе решать, Саян, – упрямо вздергиваю я подбородок и стараюсь говорить уверенно, чтобы голос не дрожал и не срывался на писк.

– Я твой муж, Люба, так что мне. Ты никуда не пойдешь, и это не обсуждается!

Глаза Саяна, казалось, наливаются кровью, сам он выбивает из меня воздух, когда с силой притягивает к себе. Я упираюсь ладонями в литые мышцы его груди и отталкиваюсь, но это бесполезно.

Саян не какой-нибудь хилый докторишка, чтобы я могла с ним с легкостью управиться. Он регулярно ходит в зал, занимается с личным тренером по рукопашке, так что к своим тридцати пяти у него ни пивного живота, ни ленивого образа жизни. Одни накачанные мышцы, ни капли жира.

– Тогда ты собирай свои вещи и проваливай!

Мне не верится, что это говорю ему я.

Раньше я не позволяла себе ни одного грубого слова в его сторону, а сейчас мне будто развязывают руки. В груди становится неожиданно немного легче, и я даже не удивлена.

Всё это время с момента приема Ермолаевой я нахожусь в таком лютом напряжении, что у меня буквально болью сводит мышцы. И такое облегчение наступает, словно я уталила жажду, которая мучала меня долгие недели.

– Я никуда не уйду, Люба. И тебя не отпущу, даже не думай об этом! – рычит Саян, сжимая меня сильнее, еще чуть-чуть и ребра хрустнут. – И смени тон, я тебя предупреждал, что…

Меня ведет, и я перебиваю его, не желая никаких разговоров.

Возникает острый порыв закатить безобразный скандал. Выпустить на волю гнев и позволить себе впервые сделать то, чего мне по-настоящему хочется.

– Иди-ка ты на хрен, дорогой! Как тебе это? Не слишком грубо? – выплевываю я, с остевенением вырываясь из хватки Саяна, и скалюсь ему в лицо, вкладывая в свой взгляд всю ту злость, которая сжирает меня изнутри.

Давай, Саян, покажи и ты мне себя настоящего.

Глава 8

Мышцы скул Саяна натягиваются, как канаты, и я запоздало слышу гулкий стук сердца, который перекрывает для меня все внешние звуки, словно я тону в вязкой, липкой тишине. От стресса в крови поднялся кортизол, отчего я никак не могу сфокусироваться на лице мужа.

Всё, что сейчас мной движет – это раздражение и гнев, который никак не желает утихнуть, несмотря даже на вспыхнувший страх, когда Саян резко вскидывает руку, хватая меня за подбородок и фиксируя так жестко, что не двинуться.

– Ты права, сейчас разговора у нас не выйдет! – цедит он сквозь зубы и прищуривается. – Еще одно бранное слово, дорогая, пойдешь под холодный душ остужаться.

– Не прикасайся, ты мне противен, – цежу я сквозь зубы, а затем, растопырив пальцы, впиваюсь ногтями в щеку Саяна. Резко, не жалея сил.

На его лице проступает кровь, и на секунду я прихожу в себя. Никогда ведь я не была настолько жестокой.

Наши взгляды с мужем скрещиваются в воздухе. Его – напряженный и какой-то темный, словно внутри него сейчас разверзнулась бездна. И мой – потрясенный собственной жестокостью и вместе с тем переполненный болью, которая мучает меня без обезбола. Выкручивает мышцы и сводит нутром мою выдержку и всякое терпение.

Кажется, что время замедляется на мгновение, а затем резко пускается вскачь.

– Пр-р-ротивен, говоришь? Не смей мне врать! – рычит он и болезненным поцелуем впивается мне в губы. Терзает их, мучая меня с каким-то отчаянием, но я впервые не отвечаю. И не потому, что обладаю такой хорошей выдержкой.

Нет. Просто осознаю, что ничего не чувствую.

В душе пустота, и никакого наслаждения.

– Я не вру. Тошно от тебя, – выдыхаю я, когда он наконец перестает меня пытать, и мои слова как пощечина для него.

Саян дергается, его лица искажается какой-то звериной мукой, и он вдруг отпускает меня, даря мимолетное ошибочное чувство, что я свободна.

– Тошно? – снова повторяет он за мной и сжимает челюсти. – Ничего, я потерплю, Люба. И ты потерпишь.

Не успеваю я понять смысл его последней зловещей фразы, как он резко хватает меня за плечо и с силой заталкивает в дом. Сзади хлопает дверь, заставив меня вздрогнуть от испуга, но обернуться и высказать Саяну всё, что я думаю о его варварских методах, он мне не дает.

С силой ведет в ближайшую ванную комнату на первом этаже, которая как раз находится недалеко от входа. Едва не вырывает дверь из петель, когда открывает ее с шумом и скрипом, толкает меня в ванную в чем есть, и спустя пару секунду на меня сверху льется холодный поток воды.

Она хлещет сверху, пробирается сквозь ткань одежды, пропитывая ее до нитки. Та неприятно липнет к коже, словно ледяная наждачка, отчего кожа болит и ноет, а мое дыхание становится рваным и судорожным.

От холода сводит мышцы, а пальцы дрожат, и сама я хватаю ртом воздух, чувствуя, как гулко колотится от испуга и шока сердце.

Едва не захлебываюсь от попавшей в нос и рот воды, кашляю, пытаясь параллельно выбраться или отскочить назад, но тяжелая ладонь Саяна хватает меня за заднюю часть шеи и не дает двинуться с места.

– Приди в себя, Люба! – рявкает, будто у меня случился нервный срыв. – Остынь, и потом мы поговорим. Ты дашь мне всё объяснить и не станешь совершать глупостей!

Он не просит меня выслушать его.

Нет.

Саян Грачёв никогда ни о чем не просит.

Он умеет только приказывать. И не признает своих ошибок. Ведь такой, как он, их не совершает.

– Глупость я сделала, когда вышла за тебя замуж, – выплевываю я с горечью и едва не плачу, сдерживая рыдания из последний сил. Держусь лишь на силе воле.

Мне кажется на миг, что в глазах Саяна боль, но он моргает, и наваждение проходит, оставляя после себя неприятный привкус обмана.

– Не шути со мной, Люба, – угрожающе цедит Саян. – Я не дам тебе разрушить наш брак, Люба. Не из-за какой-то мелочи.

– Мелочи? – хохочу я коротко и зло. – Мелочь – это перепутать ключи, а вот трахнуть другую женщину, будучи женатым, это предательство, Саян. И ты его никакой водой, даже святой, не смоешь.

Я опускаю голову, чтобы вода не лилась на лицо, мешая дышать. Сжимаю зубы, зажмуриваюсь крепко и замолкаю, так как силы меня не просто-напросто покидают, и даже с каким-то облегчением слышу, как он выходит и хлопает дверью.

Внутри становится так же пусто, как в ванной, а я не в силах даже обнять себя.

Тело зябнет от холодного душа, а я продолжаю стоять под струями воды, которая стекает с волос, капает с ресниц, струится по щеками и смешивается с горячими слезами обиды и горечи.

Не знаю, как долго я так мучаю себя, но когда грудную клетку сводит спазмом, а от холода начинают лихорадочно стучать зубы, я дрожащими пальцами выкручиваю кран горячей воды, которая успокаивает мое тело, но не способо согреть меня изнутри.

Когда мне физически становится легче, я снимаю с себя тяжелую, пропитанную водой одежду, оставляя ее в ванной, а сама укутываюсь в большое гостевое полотенце. Тихо выхожу, стараясь не скрипеть дверью, и иду в спальню.

Отчаянно надеюсь, что Саяна там нет, и я смогу одеться, прихватить самое необходимое и сбежать от этого жестокого монстра, который все эти годы прятался под личиной моего мужа.

Дверь спальни открыта, и я отчего-то останавливаюсь, будто налетаю на стену. Перевожу дыхание, не в силах сделать шаг вперед и уже по-новому взглянуть на нашу кровать, где Саян… Возможно, трахал свою ассистентку.

Внутренности обжигает кипятком, но, к счастью, в этот раз мое воображение не успевает разыграться не на шутку, так как я слышу жесткий голос мужа из спальни. И замираю, услышав, с кем он говорит по телефону.

– Я запретил тебе и близко появляться в клинике, Лиза! – цедит сквозь зубы Саян. – Что тебе было непонятно?!

Я не слышу с такого расстояния, что ему отвечает его любовница, и, касаясь косяка, заглядывая внутрь. Саян стоит у окна, ко мне спиной, так что меня не видит, а вот я прекрасно замечаю, как он напряжен.

Ноги широко расставлены, плечи будто каменные, спина натяжена, одна рука в кармане брюк и явно сжата в кулак, а вот второй он едва не крошит телефон у уха.

Вот только я не боюсь его сейчас. Страх проходит, оставляя после себя лишь гнев обманутой женщины. Сердце мое колотится, горло саднит, словно по нему прошлись наждачкой, а сама я с силой сжимаю над грудью края полотенца.

Хочется ворваться внутрь и наброситься на него, крича ему в лицо, какая он беспринципная сволочь. Я уже было хочу показаться, как замираю, услышав угрозу из уст Саяна.

– То, что ты беременна, не делает тебя неприкосновенной, Лиза. Если ты еще хоть раз потревожишь мою жену…

Он не договаривает, но даже я проникаюсь. Вот только вместо аплодисментов удостаиваю его спину презрительного взгляда. Надо же, какой заботливый. Хочет сохранить мои нервы в покое.

– Сука!

Я едва не отскакиваю, выдав свое появление, когда Саян вдруг кидает телефон в стену, завершив разговор. Явно недоволен, вон как резко открывает окно.

Достает из кармана пачку сигарет и закуривает, выпуская дым в окно.

Затянувшись всего три раза и едва не высушив сигарету до фильтра, тушит окурок прямо о подоконник, заставляя меня возмущенно выдохнуть, а затем также резко оборачивается, впиваясь в меня таким взглядом, что сомнений не остается.

Саян давно почувствовал мое присутствие за спиной. И закурил только с одной целью. Взять себя в руки.

Я подбираюсь, готовая к очередному раунду, как Саян вдруг меня удивляет.

– Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Люба?

Глава 9

– Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Люба?

Когда я слышу потерянный и какой-то полный отчаяния голос мужа, весь мой настрой резко покидает меня. Я сдуваюсь, словно воздушный шарик, и молчу, болезненным взглядом рассматривая Саяна.

Сердце стучит о ребра, голова кружится, и я едва держусь на ногах, но всё, что могу – это смотреть на мужа и молчать.

Не этих слов я ожидала.

К злому агрессивному Саяну я была готова, не собираясь позволять ему вытирать об себя ноги. А вот к его собственной боли, которая горит в его глазах, которые он не отрывает от моих, заставляя смотреть в них, подготовиться никогда бы не смогла.

Оттого и слаба, чувствуя, что еще минута и я упаду в обморок.

Всхлипываю и резко прикусываю губу, чтобы снова предательски не застонать. Тело дрожит, бессовестно выдавая мое внутреннее состояние, и я всё-таки подхожу к кровати и сажусь на краешек, хватаясь одной рукой за изножье.

– Люба, – слышу я свое имя, которое Саян произносит так надломленно, что делает мне только хуже.

– Не подходи ко мне! – взвигиваю, когда вижу, что он дергается в мою сторону.

Мой крик останавливает его, и он замирает в трех шагах от меня. Сжимает кулаки до побелевших костяшек, но не идет дальше против моей воли. Будто чувствует, что мне не хватает воздуха, и если он подойдет, я не сумею удержать в себе эмоции и закачу полноценную истерику. Она уже подбирается, срывая все стоп-краны, и я лишь силой воли удерживаю себя в адеквате.

– Ты моя жена, Люба, – предупреждающим тоном снова заговаривает Саян, словно я могла забыть об этом хоть на минуту.

– Ты давала клятву быть со мной до самой смерти.

Не знаю, кого он убеждает в этом сейчас больше. Себя или меня.

Я же ухмыляюсь, и меня даже напряжение оставляет, давая мне вдохнуть полной грудью.

– В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас, – цитирую я шаблонную клятву, часть которой когда-то мы оба произносили в ЗАГСе.

Поднимаю взгляд на нависающего Саяна, но не чувствую в этот момент себя в капкане, меня отпускает.

– Клятву в верности и в неверности я не давала, так что ты что-то путаешь, Грачёв, – практически выплевываю эти слова ему в лицо, а сама едва держусь, стараясь сохранять самообладание.

Вот только злые слезы подступают к глазам, увлажняя их, и его фигура слегка расплывается перед глазами, вынуждая меня еще сильнее злиться от собственной слабости и беспомощности.

– Скажи, как мне всё исправить, и я это сделаю, Люба.

Его голос пропитан отчаянием, но изможденный вид мужа не вызывает у меня жалости, лишь усиливает муку, продлевая агонию.

– Как всё исправить? – выдыхаю я. – Ты серьезно?

Мне не верится, что передо мной стоит Саян. Наивным мальчишкой его никогда нельзя было назвать. Даже по молодости.

– Не будь глупее, чем ты есть на самом деле, Саян. Ты мне изменил, это уже никак не исправить.

Я не сумела удержать горечь в голосе, и он вскидывает голову, словно пес, учуявший для себя шанс. Вот только обнадежить мне его нечем. Да и не хочется.

– Всё не так, как кажется со стороны, Люба.

– Прекрати так меня называть! – выхожу я из себя и прикусываю губу, не веря, что это я так агрессивно веду себя. Я же всегда была спокойной девочкой, которая никогда и голоса не повысит.

– Это твое имя, Люба.

– Из твоих уст оно звучит мерзко и… – сглатываю, не договаривая. Просто не в силах высказать всё то, что сейчас кипит внутри меня. Словно я котел, в который Саян со своей Ермолаевой накидали мусор.

– Лю… – снова заговаривает Саян и осекается, увидев мой предупреждающий взгляд.

Ненадолго снова замолкает, но становится только хуже. Он опускает глаза и жадно скользит по моим обнаженным плечам. И я поздно соображаю, что всё это время нахожусь перед ним в одном коротком полотенце, которое не скрывает ни утонченных узких плеч, ни ложбинки между грудями, в которой так залипает сейчас Саян, ни оголенных стройных ног, на которых проступает гусиная кожа.

Окно всё это время открыто, и я запоздало чувствую, как мне холодно. На улице в самом разгаре бушует осень, и я подрываюсь к шкафу, чтобы накинуть на голову тюрбан для сушки волос. Не хватало еще переохлаждение заработать.

Пока вытираю волосы и скручиваю на голове тюрбан, слышу за спиной, как Саян резко захлопывает окно. Тянусь за джемпером и юбкой, чтобы скорее одеться, но когда выпрямляюсь, касаюсь спиной тела Саяна.

– Что ты… – выдыхаю, не успев отреагировать, как он вдруг хватает меня и разворачивает, прижимая к себе с такой силой, что у меня вот-вот затрещат ребра.

Края полотенца ослабевают, и когда я пытаюсь отстраниться от мужа, осознаю, как это было с моей стороны опрометчиво. Полотенце скользит вниз, но Саян в этот момент снова сжимает меня крепко в объятиях, на этот раз не встречая сопротивления с моей стороны.

– Злись, кричи, круши всё вокруг, бей меня, но не закрывайся от меня, – шепчет вдруг, жестко фиксируя мое лицо. – Ты моя жена, и я не допущу никакого развода. Дай мне объясниться, и ты всё поймешь.

Его глаза лихорадочно блестят, скулы сжаты, а тело такое твердое, что я бы не рискнула кидаться на него с кулаками. Что-то подсказывает, что я лишь заработаю себе вывих или растяжение, а ему никакой боли не причиню.

– Ничего я понимать не собираюсь, Саян, – хриплю я. – Ты трахал свою ассистентку, пока я истекала кровью в больнице, и никакие твои объяснения этого не изменят.

Лицо Саяна становится жестче, а его хватка судорожно крепчает, словно он боится, что я вот-вот растворюсь в воздухе. Глаза его при этом опускаются вниз, и еще до того, как я прослеживаю за ним, чувствую, что полотенце-таки сползло ниже, оголяя грудь и демонстрируя, как от холода напряглись и встали мои соски.

Раздается гортанный рык, а затем полотенце резко дергают вбок, кидая куда-то в сторону. Я остаюсь в чем мать родила, не имея возможности прикрыться руками, ведь их Саян заламывает и заводит мне за спину.

– К черту разговоры, Люба, в постели я заставлю тебя кричать от наслаждения и напомню, как мы подходим друг другу.

– Не смей, – выдыхаю я в страхе, но его губы снова касаются моих, терзая до боли, в то время как свободной рукой он хватает меня за талию и, не обращая внимания на мое сопротивление, несет к постели.

Отпускает меня ненадолго, кидая на кровать, но не успеваю я опомниться и отползти, как наваливается сверху, выбивая из меня весь воздух тяжестью своего веса.

– Ты мне противен, – выпаливаю я в отчаянии, извиваясь под мужем и впервые не от желания.

– Противен, говоришь? – рычит он мне в лицо, нависая сверху и пугая своим оскалом. В этот момент ничего человеческого в его глазах нет. Его лицо искажено напряжением и каким-то животным возбуждением, от которого меня бросает в неприятную липкую дрожь.

Мои губы кривятся, и его взгляд еще сильнее звереет. Но не это заставляет меня похолодеть. А его слова, прозвучавшие как приговор.

– Ничего, потерпишь.