Текст книги "Конкурс Мэйл.Ру"

Автор книги: Оксана Аболина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

21 сентября. Среда. 9 дней до завершения конкурса.

Я спокойно спустился до второго этажа, когда внизу раздался стук хлопнувшей входной двери. Я остановился, звука шагов не было. Но кто-то там был – я слышал покряхтывание, покашливание, тихое бормотание. Я подождал минуту, может, загулявший сосед по лестнице не торопится возвращаться после ночных приключений к себе в квартиру? Однако, никто наверх подниматься, похоже, не спешил. Окно лестничной площадки вело во двор, я подумал, что выход со двора находится метрах в двадцати от парадной, а следовательно, от наблюдательного пункта сатанистов и снайпера, если он опять на позиции, я буду хоть немного защищен расстоянием. Если, конечно, сумею безопасно спуститься. Высота до земли была метра три. Я как можно тише отворил нижнюю щеколду, сверху окно, к счастью, не было закрыто, потянул на себя раму, она громко заскрипела, я услышал, как внизу смолкло кряхтение, раздались шаги. Я быстро взобрался на подоконник, осмотрел наружную стену – она была ровная, без водосточных труб, зацепиться не за что. Пока я раздумывал, что мне делать дальше, человек, вяло бредущий по лестнице, поднялся так, что я увидел бритую голову и черную кожаную куртку. Он тоже меня увидел. Выхода не оставалось. Я прыгнул.

Прыгать на землю – не то же, что в воду, нужно успеть сгруппироваться так, чтобы максимально смягчить падение. Тут мне пригодились умения, приобретенные когда-то в гимназии – я не успел ничего обдумать, действовал на автомате, как учил нас вожатый отряда волчат-скаутов: сложился «зайчиком», сжал пальцы в кулаки, почувствовал толчок и тотчас упал на бок, прижав к нему руку, задрал ноги и по инерции перевернулся на другой бок. Что-то больно впилось в печень, но я об этом не думал, вскакивая на ноги. Слава Богу, они были целы, хотя колени и гудели, а отбитые пятки неприятно жгло и ломило. Про боль стоит пока забыть, быстро даем деру. Я рванул к маячившей в темноте подворотне. Сунул руку в карман, чтобы проверить, что же так садануло меня в бок – это была трубка Хиппы. Что-то в ней явно повредилось – корпус легко сдвигался. Похоже, крышка отломилась, цел ли сам мобильник – проверять было некогда.

Я выскочил из подворотни, бросил взгляд на парадную – оттуда кто-то выходил, я, не задумываясь, повернул налево, в сторону Каменноостровского моста. Начал методично считать, чтобы выровнять дыхание и почти сразу перешел на хороший темп. Несколько раз оглянулся через плечо – да, за мной гнались. И преследователь был силен, он легко шел на моей скорости, при этом держал одной рукой у уха телефонную трубку. Я поднажал, мне очень не хотелось столкнуться с целой сворой сатанистов или чтобы в меня опять кто-то стрелял – я не знал, каких радостей мне стоит теперь ждать от жизни. О том, чтобы сейчас тормозить и разбираться с хиппиной трубкой, речь не шла, я не был уверен, что она вообще работает после моего прыжка из окна.

Я проскочил круглосуточную аптеку, в которой собирался купить лекарство для Цыпленка, хотя, возможно, имело смысл в нее забежать и затихариться – под присмотром камер, вероятно, преследователь не стал бы на меня нападать. Впрочем, недавний опыт в магазине не слишком-то обнадеживал, тогда повезло, но обстоятельства менялись не по дням, а по часам, и, попав в замкнутое помещение, я рисковал оказаться в ловушке.

Я добежал до Каменноостровского моста, но не рискнул через него перебираться – слишком он был открытым и удобным для нападения местом. 180 метров без возможности куда-либо свернуть, кроме как прыгнуть с огромной высоты в воду меня не прельщали. Я повернул на Песочную набережную и понесся вдоль Малой Невки. По Большому Крестовскому мосту ехала патрульная машина, раздался предупредительный вой сирены. Я остановился, как вкопанный. Мой преследователь замешкался, не зная, как себя вести, и в результате затормозил на расстоянии вытянутой руки от меня. Это был незнакомый мне сатанист – этого я еще не видел – низкий лоб с тремя шестерками и выдвинутая челюсть не предвещали при встрече утонченной интеллектуальной беседы.

Двое патрульных вылезли из машины, третий остался за рулем. У меня был с собой паспорт, я показал его, патрульный идентификатор личности подтвердил мое место проживания, отпечатки пальцев и отсутствие судимости. Я не стал говорить о том, что за мной гнались, несмотря на явную очевидность этого. Сказал, что каждое утро занимаюсь пробежкой по системе Купера. Купер был известной исторической личностью еще во времена моего скаутского младенчества. Каждому не справившемуся с заданием на местности вожатый уныло грозил, что бегать ему всю жизнь по системе Купера – то бишь по-стариковски, с оглядкой. Почему-то сейчас мне это вспомнилось, взбрело на ум, и очень удачно – судьба это, ангел мой, видно, подсказал – самый старший из патрульной тройки, как оказалось, баловался бегом по этой системе. Мы поговорили с ним немного о скоростях, о графиках движения, я, мыча, все больше поддакивал, так как практически ничего об этой системе не знал, кроме того, что она стариковская. Сошло. Меня отпустили. А вот сатаниста задержали, у него не было документов, зато в кармане оказались шоккер и инерционный нож, перед задержанием он потребовал, чтобы ему позволили позвонить домой, по закону ему это полагалось. Патрульные заспорили между собой, старший явно мне симпатизировал и хотел максимально обезопасить. Младший был педант и требовал исполнения закона. Пока они препирались, я вежливо кивнул на прощание головой и побежал назад по набережной. Ох, это было тяжело. Пока я стоял и разговаривал с патрульными, растянутые при прыжке со второго этажа мышцы и сухожилия стали невыносимо болеть.

Добежав до Каменноостровского моста, я остановился, вытащил трубку Хиппы. Крышку, под которой было защитное устройство, больше не нужно было открывать, выдвигая антенну – она отломилась напрочь. Я нажал подряд три единички, чтобы посмотреть сочетание клавиш для обезболивающего укола, но дисплей горел ровным голубым холодным светом, и никакая информация на нем не появлялась. Трубка не работала. Я сунул ее в карман и хотел уже отправиться потихоньку в аптеку, как вдруг в пяти метрах передо мной резко затормозила повернувшая на набережную машина. Запрещенное испокон веку для парковки место. Все четыре двери машины открылись практически одновременно. Я не стал ни о чем размышлять и побежал по мосту. Это было направление против движения автомобильного потока. Если это были враги, то им надо было или бежать за мной следом, или ехать до ближайшего места разворота – там, где меня спас патруль. Конечно, если машина была угнанная, они могли повернуть прямо здесь – им ничто не грозило. Датчики движения дороги фиксировали только номер машины, и личность ее хозяина. Я оглянулся. За мной бежали. Их было шестеро. Я поднажал и припустил изо всех сил.

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Я припустил изо всех сил, инстинкт самосохранения гнал меня. Я знал, что если сумею преодолеть сто восемьдесят метров моста и еще пятьдесят по набережной, мимо Оранжерей принца Ольденбургского, то у меня есть шанс. И очень даже неплохой шанс. Если я нырну в ночную мглу Каменноостровского парка, то найду, где укрыться. Остров я, слава Богу, знал, как свои пять пальцев. Надежда придавала мне силы, которых, казалось, уже совсем не осталось. Вот уже, середина моста, сейчас бежать станет легче, вниз – все-таки не вверх. Правда, не только мне станет легче. Сзади я слышал усиливающийся топот догоняющих меня преследователей. Затем что-то толкнуло меня в плечо, я подумал, что – всё, каюк, догнали, схватили, сгикнулся Скиталец, но нет, показалось, никто меня не держал, я дернулся еще быстрее, услышал, как у самого уха что-то просвистело, и понял, что я ранен, в меня стреляют. Я согнулся и понесся противолодочным зигзагом – от перил до поребрика и обратно. Я не знал, как далеко от меня враги – сейчас не было времени и возможности оглядываться: в начале погони, пока сатанисты выходили из машины и разгонялись, я сумел заработать небольшую фору, и я надеялся, что хотя бы сохраняю ту же дистанцию, что прежде. Если расстояние между нами меньше пяти метров, то стрелок рисковал попасть в своих, если не остановится и не прицелится как следует. Я добежал до конца моста. Заворачивая, глянул через плечо – до преследователей было метров двадцать, не меньше. Проскочил мимо церковного дома, стоящего на углу, мне так часто приходилось в нем дежурить. Там ночевал сторож, но он не был вооружен, вдвоем мы не справились бы с шестерыми врагами, и я оказался бы в западне, затащив в нее при этом безвинного человека. Я пробежал мимо Оранжерей и с облегчением скрылся в темноте парка. Топот стал слышен слабее. Я вихлял между деревьями, добежал до русла ручья, через который перекинулся Горбатый мостик и прыгнул вниз. Скрючился под мостиком и услышал, как через несколько мгновений что-то прогрохотало сверху.

Прошло несколько минут я слегка отдышался и рискнул, прикрыв шалашиком ладони подсветку часов, взглянуть на циферблат. С моего выхода из дома не прошло и получаса, а столько всего, однако, произошло. Я коротко поблагодарил Божию Матерь, что в который раз уже сохранила мне жизнь в свой Праздник, подивился тому, сколько во мне сил. Я уже не чувствовал ни боли в ногах, ни в боку и, надо признаться, совершенно забыл, что, кажется, ранен в плечо. Я достал из кармана трубку Хиппы, стал нажимать подряд на все клавиши защитного устройства – оно не работало. И тут мне подумалось, что трубка может быть не совсем сломалась, может быть проблема в аккумуляторе, контакт отошел или разрядился, я перекрестился, вдавил в панель зеленую кнопку для подзарядки трубки и опять стал нажимать все кнопки подряд. Вдруг оглушительно взвыла сирена. Я вздрогнул и чуть не выронил защитное устройство, я не ожидал, что такой маленький прибор может издавать подобной громкости звуки. Я быстро выключил трубку и подумал, что мне надо срочно найти себе новое укрытие. И не слишком далеко от выхода из парка. Еще полтора часа и начнет светать. Я вылез из-под мостика, прошел в сторону от тропинки и натолкнулся на человека. Он стоял прямо на моем пути, курил, сплевывая на палые листья, и в упор смотрел на меня.

– У вас есть телефон – позвонить? – вежливо поинтересовался незнакомец. Не отрывая взгляда от его лица, я достал Дашкину трубку из внутреннего кармана куртки и протянул ему. Встречный набрал какой-то номер, продолжая пристально меня разглядывать. – Босс, он здесь, у входа, – произнес он и протянул мне трубку. Я рванул с места в сторону Березовой аллеи. Незнакомец побежал за мной.

Ох, бедный я бедный. Для чего ты меня спасала столько раз, Пресвятая Богородице. Выручи уж еще разок нынче. Сегодня твой день…

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Каменный остров соединен с городом четырьмя мостами: Ушаковский – ведет к Новой Деревне, Каменноостровский, по которому я сюда прибежал – к Петроградской стороне, еще два моста – поменьше – перекинулись на Крестовский и Елагин острова, на которых достаточно легко спрятаться, если их хорошо знаешь. Каменный остров в этом отношении не так замечателен – он весь утыкан дачами-раритетами прошлых веков. Конечно, нельзя сказать, что он застроен как город, но по его парку далеко не везде пробежишь свободно – заборы-заборы, и, главное, что они охраняются свирепыми псами и не менее свирепыми охранниками. Через такой забор не перескочишь, даже если тебя гонит, как зайца, свора врагов.

Не знаю, почему инстинкт погнал меня в сторону Березовой аллеи. Правильнее было, конечно же, избрать любое другое направление. Я мог вернуться на набережную, чтобы опять пересечь Каменноостровский мост, но невмоготу было пережить еще раз ужас погони на открытом, незащищенном пространстве, особенно учитывая, что как минимум один из моих врагов был вооружен огнестрельным оружием. Я мог побежать в противоположную сторону – там, правда, был тупик, но его можно было обойти по Боковой аллее, с которой свернуть либо на Крестовский, либо на Елагин остров. В конечном итоге, это направление мне и пришлось избрать, но я потерял время, не сориентировавшись вовремя в том направлении, по которому мне следует двигаться. Под ногами мягко пружинили влажные опавшие листья, временами земля, чавкая, хлюпала, пару раз я проскочил по низким местам – по щиколотку в ледяной воде. Все-таки в сентябре на островах нельзя не почувствовать, что город построен на самом что ни на есть гнилом болоте.

Перед Березовой аллеей мне пришлось резко свернуть вглубь острова – она хорошо освещалась, и на ней я увидел еще двух своих врагов. Сначала они меня не заметили, шли, вглядываясь в темноту, но тот, который преследовал меня от Горбатого мостика, резко им что-то крикнул, и они сразу же присоединились к погоне. Я бежал по бездорожью, и мне становилось все тяжелее и тяжелее, я понял, что сейчас скисну, сдамся, остановлюсь, чтобы отдышаться, и тогда мне каюк. На ходу я вытащил из куртки трубку Хиппы, сунул ее в карман брюк, стянул куртку и бросил ее на землю – бежать стало легче. Я немного поднажал, и вот тут открылось уж не знаю, какое дыхание, потому что второе сегодня уже было, и прошло, и сил больше не оставалось. А теперь вот, откуда ни возьмись, появились. Я свернул на Боковую аллею и по ней добежал почти до Большой аллеи, но у самого угла увидел еще один силуэт, который двигался мне навстречу, и тогда я опять рванул по бездорожью. Теперь моя надежда была на мост, ведущий к Крестовскому острову. Впереди, вдоль Крестовки, расположилось несколько усадеб, окруженных заборами, но я знал, что одна из усадеб сейчас продана, не охраняется. Забор придется дважды перемахнуть, не знаю уж, справлюсь ли с этим. И еще – главное, в темноте не ошибиться дачей.

Забор-то я не перепутал, видел его уже в десяти метрах перед собой, и прикидывал, пытаться взять его с разбегу или вскарабкаться, подтянувшись, когда добегу до него. Но я не успел ничего решить. Над забором появилась чья-то темная фигура, и я рванул в единственном оставшемся направлении – в сторону 14-ого моста через прорытый невесть в какие старые времена канал. Перескочив через него, я имел возможность перебраться на Елагин остров или спрятаться в более дикой северной части Каменного острова. Но и это мне было не суждено. По мосту шел мой последний – шестой враг. И тогда, окруженный практически уже со всех сторон, я свернул в тупик, туда, откуда не было никакого выхода, на островок, расположившийся посреди речки Крестовки.

На Крестовке еще при Петре, как мне думается, были насыпаны два искусственных островка. Один из них – совсем маленький и круглый – не имеет никакой связи с большой землей. Другой – длинный, вытянутый вдоль реки метров на сто пятьдесят. И в одном конце его расположен мостик, связывающий его с Каменным островом. Вот на этот-то мостик я сейчас как раз перескочил и побежал к дальнему мысу. И когда добежал до самой оконечности островка, остановился и повернулся к своим врагам лицом.

Всё, сил у меня больше не было. Если бы я не выдохся почти до смерти, я мог бы попытаться спастись вплавь – скинуть кроссовки и броситься в воду. Течение здесь было сильное, дно глубокое. Летом я, нырнув с метровой высоты, почти всегда умудрялся проплыть под водой до противоположного берега, при этом течение резко снесло бы меня вниз, и я оказался бы вдали от всех мостов, на Крестовском острове. Конечно, потом прятаться было бы нереально, пришлось бы сразу нестись домой – в мокрой одежде много в конце сентября не набегаешь… Все это пронеслось в моей голове, но я не стал ничего предпринимать для своего спасения. Только сунул руку в карман брюк, нащупал трубку Хиппы и, глядя на приближающихся врагов, опять стал наугад нажимать кнопки. А губы мои шептали в это время, как мне казалось, мою последнюю в этой жизни молитву. Жутко мне было, жутко и страшно, хотелось броситься ничком в грязь, по щиколотку в которой я стоял, спрятаться, не видеть эти проступающие в темноте и становящиеся все более четкими силуэты. И я не знал, что сейчас меня больше держит в вертикальном положении: молитва или трубка Хиппы. Сознанием я цеплялся за последнюю надежду на жизнь, и сознанием же думал уже о жизни вечной, к которой я стремительно приближался. Вдруг резкая, сильная, невыносимая боль охватила все мое тело, оно мгновенно одеревенело, так что я даже не мог открыть рот, чтобы закричать, я рухнул на землю, меня скрючило, но боль не проходила. И тут они подошли вплотную ко мне. Они, мои враги.

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Я смутно помню, что происходило в дальнейшем. Вероятно, я несколько раз потерял сознание. Реальность то мучительно выплывала из черноты, усиливаясь болью, невыносимо громкими звуками и резкими вспышками света, похожими на молнии, то пропадала, принося с собой облегчение. Кажется, меня пинали ногами, кажется, меня о чем-то спрашивали – их почему-то интересовал Мэйл.Ру, несколько раз они обсуждали между собой, что им надо узнать, кому я говорил о том, что рассказывал мне Ветер, кажется, мне обшарили карманы, вытащили трубку Хиппы, я видел, как они разглядывают ее, позабыв обо мне, и главарь, не знаю уж почему, я сразу определил, кто из них главарь, запретил им нажимать кнопки, после того, как еще раз над тишиной острова, смягченной журчанием вод Крестовки, раздался вой сирены. Я не думал о смерти, я вообще ни о чем не думал, кроме того, чтобы это кончилось как можно скорее. Боль заслоняла весь окружающий мир. Мне казалось, что один из шестерых – тот мальчишка, лет двенадцати, который на днях преследовал меня, а другой – тот сатанист, который находился со мной в магазине. Но я не был уверен в этом, возможно, всех шестерых я видел впервые в жизни. Тем более, рассвет все никак не наступал. Мне казалось, что прошло уже много часов, а над островком по-прежнему было темно, хотя и чувствовался какой-то намек на то, что скоро наступит утро.

Вдруг какая-то огромная тень метнулась из темноты на одного из бандитов, свалила его. Бросилась на другого, и его тоже опрокинула на землю. Затем грохнул выстрел, после которого раздался яростный рык и третий сатанист упал. Тот, что мне показался мальчишкой, прыгнул в воду. За несколько секунд мой спаситель расправился еще с двумя врагами. Я уже понял, что это собака, здоровая такая собака. Мне вдруг захотелось поднять голову, чтобы посмотреть, как там мальчишка; по идее, он прыгнул в воду там, где можно было быстро перебраться на маленький островок, но в верхней одежде далеко не уплывешь, однако посмотреть я никуда не мог – одеревеневшая шея не хотела шевелиться. Я услышал негромкое «апорт», недовольное ворчание, а затем всплеск – и понял, что собака бросилась в воду за тем из шестерки, кто попытался спастись вплавь. Остальные пятеро лежали беззвучно, не шевелясь, и как я подозревал, они были мертвы, но ничего этого я проверить не сумел – мне было не шелохнуться, даже чуть-чуть. От собственного бессилия и боли я чуть не плакал, но и на это у меня совершенно не было сил. Зато я чувствовал невесть откуда взявшуюся уверенность, что самое страшное позади.

Надо мной кто-то наклонился, большой и лохматый.

– Защитника вызывали? – спросил знакомый голос. Это был Хиппа. Я промычал что-то в ответ. Он дал мне несколько раз по щекам, потом плеснул на лицо ледяную воду. Я услышал, как громко встряхивается вылезшая из реки собаки. Потом что-то горячее стало лизать мне лицо. Я видел, как Хиппа в темноте ходит от одного лежащего тела к другому, нагибается над ними, шарит по карманам, что-то делает с ними, а затем сваливает в воду с той стороны Крестовки, где течение сильнее. Неподалеку сидел на земле спасенный собакой сатанист, с его одежды текла вода, и весь он трясся от холода.

– Идем, – кивнул ему Хиппа, взвалил меня на плечо, как тюк с одеждой, свистнул собаке, и дальше я уже совсем ничего не помню до того момента, как очнулся на лестнице собственного дома, беспомощно болтаясь на плече соседа. Он не понес меня в мою квартиру, а повернул к себе, протолкнул в дверь сатаниста, пропустил вперед собаку, а потом мы оказались там, где я никогда не был. Я вдруг понял, что за все это время ни разу не гостил у Хиппы, даже в прихожей у него никогда не бывал.

Сосед положил меня на диван, я попытался промычать, что, дескать, не надо, я по уши весь в грязи, можно и на пол, но Хиппа, не обратив на мое мычание ни малейшего внимания, подошел к стоящему у стены платяному шкафу, открыл его створки, раздвинул одежду, буркнул сатанисту, чтобы тот туда лез, тот испуганно послушался, за ним следом Хиппа отправил Найду, а затем перенес меня. У шкафа была раздвижная задняя стенка, которая вела в соседнюю комнату, она выглядела жилой. Почти жилой. Здесь были кровать, стол, кресла, стеллажи. И везде – на стеллажах, на полу, на столе громоздилось оружие.

– Боже мой, – произнес я. – Это были первые слова, которые я наконец сумел из себя выдавить.