Текст книги "Тайна старой штольни"

Автор книги: Нузэт Умеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, тетя Дуся, я поеду. Спасибо вам большое за все…

– Может, поживешь еще дня три-четыре? А в понедельник поедешь. Я тебя с шоферами познакомлю, будешь к нам в гости приезжать, хорошо?

– До конца недели останусь, ладно.

Не думал Нариман в эту минуту, что неделя окажется длинной-длинной…

Всему виной оказался акробатический кружок, который был организован при детдоме в прошлом, году. Организовали его после того, как ребята увидели американский фильм «Артисты цирка». В фильме показывали, как один из акробатов знаменитого трио «Кале-донно» делает тройное сальто между небоскребами. Ни сетки, ни страховки, и все это на высоте пятидесятого этажа!

На другой день Нариман, Серега и Наташка повторили аттракцион, использовав для этого два тутовых дерева, росших за сараем. Эксперимент закончился довольно печально: Нариман, который нес на себе основную нагрузку аттракциона и делал тройное сальто между тутовниками, на первом же витке зарылся носом в молодую крапиву. Наташа вывихнула руку, а Серега лишился двух передних зубов. Новое трио Кале-донно было уложено в госпиталь.

Нашлись желающие повторить неудавшийся аттракцион, но сторож детдома в корне пресек все эти попытки.

Прошел месяц, трио уже давно разгуливало на свободе, когда в детдом был направлен из гороно новый физорг. И как удивились ребята, увидев, что их новый учитель, делая по утрам зарядку, преспокойно, без всякого усилия, крутит в воздухе одно сальто за другим!

Это известие всколыхнуло весь детдом, и через неделю состоялось торжественное открытие кружка ¦ Даешь сальто».

Узнав, как начинало свою цирковую карьеру трио Наримана, физорг записал их первыми.

Прошло лето, и не просто лето, а три месяца упорных тренировок. И вот наступил тот долгожданный день, когда с личного согласия директора всему детдому был показан аттракцион ¦тройное сальто между тутовниками*. От одного дерева к другому натянули для страховки волейбольную сетку, к верхушкам прикрепили самодельные трапеции, и трио Наримана под восторженные крики болельщиков повторило американский рекорд! Правда, вместо трех сальто Нариман сделал два, но в суматохе этого никто не заметил.

За ужином рекордсмены были награждены именными булочками и двойной порцией киселя.

– Ничего,– подумал Нариман, принимая награду,– в следующий раз я обязательно сделаю тройное!

Не успела тетя Дуся убрать со стола посуду, как в комнату вбежала Роза.

– Тетя Дуся, можно Нариман пойдет с нами купаться?– выпалила она одним духом.

– Почему ты у меня спрашиваешь? Ты спроси у Наримана.

– Пойдешь?

– Можно и пойти…

– А почему вы не купаетесь здесь, около дома?

– Ой, тетя Дусенька, тут такая мелкота, и камней очень много, а возле штольни чисто, глубоко и ни одного камешка!

Нариман вопросительно посмотрел на тетю Дусю.

– Ну что с вами поделаешь, идите, только смотри, сынок… Будьте осторожны…

Когда Роза и Нариман уже вышли из комнаты, она высунулась из окна и остановила их.

– Может, не пойдете сегодня. Сходили бы посмотрели, как взрослые в волейбол возле управления играют.

– А мы нырнем всего по разику и пойдем смотреть волейбол.

– Ну ладно, идите.

Возле моста их уже ждали Батыр и Булат. Они перебрались через шаткий висячий мостик и пошли вверх по правому берегу. Против штольни остановились и спустились по тропинке вниз.

Место, о котором говорила Роза, было действительно чудесное! Река вырывалась из горловины ущелья на простор, но тут же перед ней вырастала высокая каменная плотина. Вода с ревом бросалась на отполированные до блеска каменные бока крепости и в бессильной ярости устремлялась к узкому проходу, пробитому у левого берега. Здесь река просто неистовствовала: она подхватывала со дна подвернувшиеся под руку валуны и швыряла их в проход.

Все это было возле левого берега. Возле правого, охваченная каменным полукольцом вода, растратив на проходе все свои силы, успокаивалась и искрилась под лучами жаркого солнца, прозрачная и спокойная, как голубое летнее небо.

Ребята нырнули по разу и забрались на плоскую вершину камня греться. Роза бросила в воду камешек и не мигая смотрела, как он плавно скользит в воде и как белоспинные любопытные маринки подталкивают камешек блестящими носами.

Роза повернулась на спину и закрыла глаза.

– Знаете, мальчики, вот так чего-то хочется, а чего, и сама не знаю…

– А я знаю, чего ты хочешь,– сказал Булат,– хочешь скажу?

– Скажи.

– А варенья айвового дашь?

– Ладно, попрошайка, дам, говори. Ну говори, чего же ты ждешь?

– А зачем ты меня оскорбляешь?

– Булочка, миленький, я отдам тебе всю банку, только не обижайся.

– Ну ладно, если всю банку дашь, скажу. Тебе страшно хочется в кино, и мне тоже, угадал?

– Конечно, угадал, Булочка! Ты же такой догадливый! А в кино мне и вправду хочется. Последний раз мы с мамой ходили в прошлом году, смотрели «Волгу-Волгу», а потом взяли билеты на «Артистов цирка», но сходить не успели, папа машину за нами прислал, и мы уехали… Ой, как хочется в кино, и еще мороженого хочется…

– Мороженого мне тоже хочется,– сказал Нариман,– а фильм «Артисты цирка» я видел.– Нариман улыбнулся, вспомнив первое выступление своей труппы,– я даже научился делать двойное сальто, а если бы не уехал из детдома, уже наверно и тройное получилось бы…

– А не врешь ты?– усомнился Булат.– Это же тройное сальто! Его не каждый акробат сумеет сделать!

– Хочешь, покажу?

– Прямо здесь?

– Ну, конечно, тройное не знаю, получится или нет, а вот двойное сделаю.

Нариман поднялся и посмотрел, откуда удобнее будет оттолкнуться.

– А что если попытаться сделать тройное? Разбег взять с берега, повыше прыгнуть над камнем… а если не допрыгну, упаду спиной в воду. Подумаешь, два метра всего до воды!..

Нариман сошел с камня на берег и приготовился к разбегу.

– Булат, садись сбоку, будешь считать, сколько витков получится!

– Нариман, а ты не боишься? Ничего не случится?

Нариман засмеялся, показывая ровные белые зубы:

– Не бойся, Роза, не случится.

Почему-то только один Батыр оставался равнодушным ко всему происходящему. Он, правда, завидовал немножко Нариману, ведь не каждый сумеет сделать тройное сальто. Умей он делать сальто, он бы тоже похвастался. Но он не умел. Единственное, чем он мог похвастаться, это хорошим аппетитом. Однажды у Розы он на спор съел целую буханку хлеба и выпил полную кастрюлю молока… В тот день вся семья дяди Рустама осталась без хлеба, но зато Батыр ходил героем.

– Ты готов, Булка?

– Готов, беги!

Нариман разбежался, сильно оттолкнулся от камня… сальто… второе… третье… Третье Нариман не докрутил, он вскользь ударился головой о камень и пошел на дно.

Роза, Батыр и Булат с ужасом наблюдали, как ложится на дно безвольное тело Наримана, как волочит его по песку невидимое течение, унося все дальше и дальше.

Все трое стояли, схватившись друг за друга, и никто не мог и шага шагнуть, словно они навечно приросли к этому камню.

Первой опомнилась Роза, она отступила на шаг назад, и, все еще ничего не соображая, подпрыгнула и, выбросив вперед длинные худые руки, стремительно ушла под воду. Вслед за ней нырнул Булат, за Булатом, подняв фонтан брызг, мешком плюхнулся Батыр.

Наримана тем временем уже несло по течению, и только когда его подбило под большой валун, за которым горкой лежал мягкий податливый песок, Нариман пришел в себя и почувствовал, что сердце судорожно стучит, требуя воздуха, чувствовал, но подняться не мог – руки не слушались. Теряя сознание, он с силой оттолкнулся ногами, широко раскрыл рот и упал на руки подоспевшей Розы. На берег его выносили втроем, а дальше на спине понес Батыр. Возле моста они остановились передохнуть, и Нариман совсем пришел в себя. Теперь он шел сам, но при каждом шаге острая боль пронизывала голову.

Три недели провалялся Нариман в постели. Он бы мог встать и раньше, но Розина мама, тетя Фатима, сказала, что у него сотрясение мозга, и если он спокойно пролежит три недели, все пройдет.

Роза, Батыр и Булат с утра до вечера дежурили возле Наримана. Они читали ему книги, рассказывали, какие перемены происходят на руднике.

Когда подходила к концу третья неделя, Булат каждый день садился к изголовью и шепотом просил:

– А ну, потряси немного головой, если мозги не болтаются, значит все в порядке.

Ровно на двадцать второй день Нариман встал и потряс головой.

– Ну как?-взволнованно спросил Булат.– Не болтаюся?

– Кажется нет.

– Значит все в порядке. Вот только жалко, что ты уже не сможешь делать тройное сальто…

– Кто тебе сказал?– И Нариман, подпрыгнув на месте, сделал сальто.– А ты говорил, что не могу…

Прошел месяц, как Пауль находился в городе. На третий день после прибытия он устроился на перевалочную базу рудника механиком. Времени свободного было много, и Пауль внимательно наблюдал, сколько машин уходит на рудник с грузом, сколько возвращается с рудой. Он знал, что на руднике строится теплоэлектростанция, и что уголь для нее будут доставлять машинами из города.

Он знал и то, что дорога, по которой идут сейчас автомашины, очень ненадежная, и что на следующий год запланировано строительство шоссе.

В воскресенье он получил открытку: тетя поздравляла его с днем рождения и желала ему, родному племянничку Павлуше, много лет жизни и счастья.

Пауль расшифровал послание. «Тетя» приказывала перейти на основной участок. Вслед за ним на рудник должен был перебраться и Мурат.

Теперь Паулю нужен был удобный случай для перехода на работу на рудник, и случай такой скоро представился.

Как-то на перевалочную базу приехал старший горный мастер рудника. Приехал он получать оборудование.

Во время погрузки Пауль все время крутился возле машины, и когда к нему подошел старший мастер, он кивнул головой на механизмы:

– Хорошее оборудование прислали, если еще и в хорошие руки попадет, выработку можно будет увеличить вдвое.

Старший мастер бросил на Пауля внимательный взгляд и спросил:

– Ты что, разбираешься в горном деле?

– До войны училище кончал… на горного мастера…

– Так какого же черта ты здесь скамейки отираешь? Давай к нам на рудник, я завтра же тебя оформлю!

– Я бы с удовольствием, да документов нет.

– Куда же ты их дел?

– Написал на Урал тетке, должна прислать.

– Ну вот что, друг, не знаю, как тебя зовут?

– Павел, Павел Волков.

– Ну так вот что, Павлуша, как только получишь документы, сразу ко мне. Спросишь Гаршина Петра. Дом мой стоит на самой на горе, приедешь – увидишь, я еще окна не успел вставить. Ну, давай руку, жду.

Петр пожал Паулю руку, сел в кабину и кивнул шоферу:

– Тронулись, Алексей.

Вечером Пауль приводил в порядок «полученные от тетки документы». Он отклеил фотографию с диплома майора, осторожно свел его имя и фамилию. Когда диплом был готов, он принялся за большое фото, .на котором майор, еще будучи старшим лейтенантом, был снят на фронте в окружении друзей по части.

К утру были подготовлены и паспорт, и военный билет, и диплом, и трудовая книжка.

Через неделю Павел Волков был переведен с должности механика перевалочной базы на должность горного мастера рудника. Поселился он в финском домике недалеко от старшего мастера. Через несколько дней на рудник перебрался и Мурат.

Тетя Дуся уговорила Наримана остаться на руднике. Роза, Батыр и Булат написали письмо заведующему детским домом, и начальник автобазы сам отвез письмо в город.

Через десять дней пришел ответ. Когда Нариман вернулся из магазина, письмо, оставленное почтальоном, торчало в двери.

Нариман зашел в комнату, положил хлеб на стол и вскрыл конверт. Письмо было от директора детдома.

Не успел Нариман дочитать письмо, как в окне показалась голова Булата.

– Нариман! Нарима-а-ан!

– Что ты орешь? Вот он же я.

– А я подумал, что тебя нет дома. Понимаешь, умер мой двоюродный дедушка, от него осталось ружье, настоящее, шестнадцатого калибра, с патронами, порохом, дроби есть немного и даже одна пуля, она как-то называется… на букву з! Вспомнил, жакан!

– Ну и что из этого?

– А то, что дедушка все это завещал мне!

– Скажи, а дедушку тебе нисколечко не жалко?

– Жалко, конечно, но я же его никогда не видел!

– Почему же тогда ружье тебе оставил?

– И сам не знаю, но помню, так и написано: «Булату Асанову». Наверно, у них там в Джамбуле одни девчонки. Пойдем скорей, пока бабушка не пришла, она увидит и обязательно запрет все в свой сундук. Пошли?

– Я бы пошел, да тетя Дуся обещала на обед прийти, а я еще супа не сварил.

– Ну давай будем вместе варить, а потом сбегаем к нам.

Пока Булат разжигал печку, Нариман начистил картошку и нарезал лук. Когда вода в кастрюле закипела, он опустил туда картошку; еще минут через пять – рис. Поджарил лук с маслом, с томатом, и тоже вылил в кастрюлю.

– Главное,– сказал Булат, чтобы сварилась картошка.– Как только картошка станет мягкой – значит суп готов. Ой, посолить мы с тобой совсем забыли, тащи соль!

Нариман принес мешочек с солью.

– Давай стакан!

Нариман принес и стакан. Булат набрал полный стакан соли и вопросительно посмотрел на Наримана.

– Как ты думаешь, этого хватит?

– А не много будет?

– Ну что ты! У нас кастрюля чуть побольше вашей, так бабушка туда целую банку сыплет…

– Тогда сыпь!

Булат опрокинул стакан в кастрюлю, размешал и протянул Нариману ложку с бульоном:

– Пробуй!

Нариман попробовал и скорчил гримасу.

– Что, недосолили?

– Наоборот!

Булат попробовал и тут же сплюнул.

– Да-а… Наверно у вас соль очень соленая. Знаешь что? Давай дуршлаг, мы сейчас гущу отцедим и нальем чистой воды.

Когда суп закипел во второй раз, Нариман уже сам набрал из мешочка ровно полстакана соли и высыпал в кастрюлю.

– Ну вот, теперь будет нормально. Ну-ка, попробуй,– протянул он ложку Булату.

Булат попробовал и тут же выплюнул.

– Ну и гадость!

– Неужели опять пересолили?

– Черт его знает, что у вас за соль!

– Давай дуршлаг!

Из кастрюли еще раз вылили соленую воду и налили свежей. И когда вода закипела в третий раз, ребята осторожно, по щепотке добавляли соль и каждый раз пробовали.

После двенадцатой щепотки Нариман остановил Булата:

– Хватит, теперь хорошо. На, пробуй… Ну как?

– Ничего,– ответил Булат,– вода как вода, только нормально посоленая.

– Ты постой тут, посмотри, чтоб не выкипело, а я схожу за водой,– сказал Нариман и, подхватив ведро, помчался на речку.

Булат глянул в кастрюлю и пожал плечами.

– И чего ее кипятить? Все равно же она от этого жирнее не станет.

Булат напрасно рыскал ложкой по кастрюле, пытаясь поймать хоть одну картофелину, в воде, кроме двух-трех разварившихся рисинок, ничего не было.

Нариман принес воды, полил перед домом и ушел.

Пришла тетя Дуся. Она вошла в комнату и стала накрывать на стол.

Булат подошел к окну и, глядя, как старательно расставляет тетя Дуся тарелки, не выдержал, рассмеялся и зажал рот ладошкой.

– Ты чего,– обернулась на смех тетя Дуся.

– Ничего,– улыбнулся Булат,– если вы очень хотите кушать,– там есть кипяток,– показал он пальцем на печку и, задыхаясь от смеха, бросился бежать.

Когда Нариман рассказал, как они с Булатом солили суп, тетя Дуся долго смеялась.

– Иди, принеси из погреба помидоры,– сказала она, вытирая слезы,– а я картошки свежей нажарю. Ох, горе-повара…

Прошла еще неделя. Тетя Фатима разрешила Нариману бегать и купаться. Из детдома, от директора, пришло еще одно письмо, он не возражал, чтобы Нариман остался на руднике до начала учебного года. Больше всех обрадовалась Роза, когда узнала, что Нариман остается еще на целых два месяца!

– Вот здорово!– прыгала она.– Мы еще успеем сходить б горы за алычой.– Потом села, успокоилась и вдруг всплеснула руками:

– Ой! Как же я забыла! На первую штольню электровоз привезли! Булат с Батыром уже там! Побежали?!

Когда они, запыхавшиеся и усталые, добрались до штольни, рабочие уже устанавливали металлическую треногу. Булат и Батыр, забравшиеся на конек штольни, замахали руками.

– Что это за очкарик рядом с ними?-спросила Роза у Наримана.

– А я откуда знаю?

– Наверно новенький из города. Полезли к ним наверх?

– Не стоит,– удержал ее Нариман,– разве отсюда хуже видно?

Рабочие установили треногу, прикрепили к верхушке блоки и подвесили крюк. Шофер завел машину и осторожно подвел ее под треногу. Роза и Нариман подошли вплотную к машине, но один из рабочих взял их за руки и отвел в сторону.

– Не надо близко подходить, вот отсюда и смотрите.

Рабочий шел к машине, а Нариман, глядя ему в спину, мучительно думал, где он видел эту слегка прихрамывающую походку? Та же сутулая спина, те же волосы. Где и когда это было?

– Куда ты смотришь?– одернула его Роза.– Вон куда смотреть надо! Эх ты, самое главное прозевал!

Нариман нехотя оторвал взгляд от рабочего и повернулся. Электровоз уже стоял на рельсах, а возле него с ключами в руках хлопотали дядя Рустам, бородатый геолог и старший мастер.

К электровозу присоединили четыре вагонетки, и старший мастер побежал включать рубильник. Роза незаметно спряталась за спину Наримана.

– Чего ты испугалась?– улыбнулся Нариман.

– А вдруг он взорвется?

– Это же не бомба.

Дядя Рустам занял место водителя, дал звонок, плавно сдвинул с места состав и повел его в штольню. Ребята дождались, пока электровоз выкатит из штольни вагонетки, наполненные породой.

Когда вагонетки разгрузили, Роза подошла к отцу.

– Пап, а пап, прокати нас разочек!

– В следующий раз, доченька, когда работы будет не так много. А сейчас идите играйте, не болтайтесь под ногами, не мешайте.

Роза отошла от электровоза и махнула Булату и Батыру рукой.

– Все уже, больше ничего не будет, айда купаться.

Булат, Батыр, а за ними очкарик, спустились вниз, и ребята друг за дружкой бросились по насыпи к реке. Последним бежал Нариман, бежал и чувствовал, как вслед ему пристально смотрели чьи-то глаза.

Купались долго, пока не замерзли, и когда уже не в силах были сдержать дрожь, все разом бросились на горячий песок. Первой тишину нарушила Роза.

– Ой, мальчишки, с каким удовольствием я надела бы сейчас шахтерскую каску и села за рычаг электровоза… Вот вырасту и, честное слово, стану машинистом!

– Какой же из тебя машинист?– усмехнулся Булат.– Ты же до сих пор выключателя боишься! Вот я когда вырасту, то изобрету такую машину, чтобы она могла за день целую штольню прорыть!

– А я такую, чтобы сама рыла и сама крепила!– добавил Батыр.

– Мой папа сказал,– вмешался в разговор новичок,– что уже есть такая машина, которая сама роет, сама крепит и сама руду вывозит…

Никто из ребят еще не знал отца новичка и поэтому с ним не стали спорить.

Роза поднялась, сгребла в горку песок и села на нее, обхватив руками коленки. В глазах у нее забегали веселые чертики.

– Мальчишки,– сказала она шепотом,– а что если мы с вами откроем свою, настоящую штольню! Вот было бы здорово!

– А работать чем?– охладил ее пыл Батыр.– Молотков отбойных нет, фонарей нет, касок тоже нет!

– Есть,– подскочил с места Булат,– есть и молотки и каски!

Всех словно подбросило.

– Где?

– На складе!

Ребята молча опустились на песок.

– Кто же тебе их даст, голова ты огородная!

– Сам ты пузырь!– Этого добра целая куча валяется возле склада! Кому этот утиль нужен?

– Хорошо, пускай утиль, но кто тебе этот самый утиль даст?

– Никто! Сами возьмем. Его же не охраняют. Не верите? Пошли, убедитесь сами!

– Пойдем, ребята,– решительно поднялась Роза,– если он нас обманывает, мы ему покажем!

Склад с оборудованием находился в левой верхней части ущелья у подножья горы, рядом с автобазой, в которой работала тетя Дуся.

Ребята подошли к складам и в нерешительности остановились.

Чего тут только не было! И длиннющие станки, и ящики величиной с дом, и корзины с большущими бутылями. Но больше всего было, пожалуй, бочек. Выстроенные в несколько рядов, они оградой тянулись до самой горы. Метрах в тридцати от бочек грудой лежал металлолом, свезенный сюда со всего рудника. Рядом с металлоломом лежала небольшая куча помятых фонарей, касок и изорванных в клочья курток.

Булат подвел друзей к куче и, довольный, кивнул головой.

– Что я вам говорил?

Ребята бросились разгребать кучу.

Отбойный молоток был всего один. Правда, он больше был похож на ломик с ручкой на конце, но что бы там о нем ни говорили, раньше этот кусок железа был настоящим отбойным молотком, и, может, именно этим молотком на руднике была открыта самая первая штольня…

Батыр уцепился двумя руками за рукоять и вонзил острие в землю. Остальные, окружив кучу, выбирали уцелевшие каски и фонари. И вот. когда они, обвешанные драгоценными трофеями, собрались идти домой, перед ними вырос сторож с настоящим ружьем в руках.

– Э-э!– крикнул он, наставляя на ребят ружье,– Куда опять тащите? Сейчас же положите все на место!

– Мы же первый раз…– начал оправдываться Булат.

– Ничего не знаю, положите на место. Не хватало еще мусор по всему руднику растаскивать. А я потом за вами собирай, да?

Ребята нехотя стали складывать рядом с кучей всю свою добычу.

– Кладите быстрей – и марш отсюда!– прикрикнул сторож.– И чтобы больше не появлялись, в следующий раз не пожалею, жигану солью по мягкому месту, аккурат неделю будете в реке отмачиваться…

Сбросив с себя остатки шахтерского снаряжения, ребята молча двинулись по дороге. Шли и не оглядывались, потому что знали, что сторож сидит на бочке и смотрит вслед.

Возле дороги ребята присели на толстые бревна, которые лежали тут с самой осени. Машина тогда застряла в грязи. Когда ее не смогли вытащить даже трактором, бревна сгрузили, и они уже около года лежали здесь без всякого применения.

Больше всех был неравнодушен к этим бревнам Булат. Он предлагал и Розе и Батыру вырубить из них индейские пироги, потом предлагал сбить из них плот и поплыть вниз по реке. И когда Батыр объяснил Булату, что им вдвоем не сдвинуть с места даже самое маленькое бревно, Булат все равно не сдался.

– Плот нам, во как, может пригодиться! Ведь был же когда-то всемирный потоп, а вдруг он через месяц повторится снова?

– Это еще не известно,– возразил Батыр,– был этот потоп или нет. Мы же с тобой его не видели?

С того самого дня бревна назвали «булкиным ледоколом», хотя строить из них ледокол Булат никогда в жизни не собирался…

Ребята сидели рядышком на бревне и грустно смотрели в сторону складов.

– Ой, мальчишки, что я придумала!– Роза вытянула шею и посмотрела, не видит ли их сторож.– Л что если мы…

Мальчишки столпились возле Розы и внимательно слушали ее торжествующий шепот…

По домам расходились воинственно настроенные и довольные. Батыр оглянулся и бросил на будку, в которой сидел сторож, прощальный многозначительный взгляд.

А что же делал сторож? Сторож все еще сидел на бочке и, довольный, потягивал свою обгорелую трубку. Если бы он только знал, какую шутку собираются сыграть над ним ребята, он бы не сидел на бочке и не курил бы преспокойно трубку. Он обнес бы свои склады тройным рядом колючей проволоки, а в самом центре поставил высоченную вышку с четырьмя прожекторами, по одному на каждую сторону…

– Ты где так поздно бегаешь?-встретил Розу отец. Они сидели с дядей Колей в накуренной комнате и опять спорили из-за этой самой штольни, которую никак не мог найти дядя Коля.

– А где мама?– спросила Роза.

– Мама на дежурстве. В духовке ужин, поешь и сейчас же ложись спать.

Пока Роза ужинала на кухне, дядя Коля ушел. Отец проводил его до калитки, вернулся, раскрыл настежь окна, и свежий ночной ветерок с гор ворвался в комнату и разогнал мрачные табачные тучи, сгрудившиеся возле абажура.

Роза убрала со стола, перемыла посуду и отправилась спать. Она ждала, что и отец ляжет, и тогда она осторожно включит у себя свет и немного почитает. Но отец не ложился. Включив настольную лампу, он с циркулем в руке склонился над картой рудника и все что-то колдовал, колдовал, пока Роза его не окликнула.

– Папа! А пап!

– Чего тебе, доченька?

– Папочка, скажи мне. если не секрет, почему вы потеряли штольню?

– Какую штольню?– удивился отец.

– А ту самую, из-за которой у дяди Коли борода.

Отец улыбнулся.

– Подожди немножко, я сейчас закончу работу и все тебе расскажу.

Через минуту он вошел в Розину комнату, подвинул к дивану стул, сел поудобнее и начал свой рассказ…

– Это случилось четверть века тому назад. Из Казахстана уходили разбитые белогвардейские банды, они сжигали аулы, угоняли скот, насильно уводили с собой людей. Один из таких отрядов уходил через ущелье, в котором мы сейчас с тобой живем. Я слышал от одного старика, что тогда здесь был небольшой шахтерский поселок и всего одна угольная штольня. Обозленные белогвардейцы сожгли поселок, а жителей и шахтеров загнали в штольню и взорвали…

Из-за гор выглянула большая круглая луна и залила все вокруг спокойным желтым светом. Роза, слушая рассказ отца, задумчиво смотрела на окутанные легкой дымкой вершины гор, и перед ее глазами, как в кино, проносились четкие картины страшной и жестокой трагедии, которая разыгралась где-то тут, совсем рядом, двадцать пять лет тому назад.

Операция «Страшная месть» была назначена с субботы на воскресенье. Ответственным за проведение операции был назначен Нариман. Он должен был встать раньше всех, разбудить участников и распределить, кто какую часть операции будет выполнять.

Единственное, что очень огорчало Наримана,– отсутствие будильника. Попросить тетю Дусю разбудить его было неудобно – она и так возвращалась с работы в эти дни не раньше двенадцати, а ложилась в час, а то и в два часа ночи.

Начало операции было назначено на пять часов утра, так что подняться надо было часа в четыре.

Нариман так и не сказал никому, что у них нет будильника. Правда, у тети Дуси были ходики, но не поднимешь же кровать на такую высоту, чтобы в четыре часа утра гирька стукнула тебя по голове. И Нариман решил сам изобрести будильник.

Чайник и ходики! Ходики и чайник! Идея поистине была проста и гениальна! Нариман тут же, не откладывая дела ни на одну секунду, принялся за работу.

Во-первых, из большой комнаты в маленькую были перенесены старые скрипучие ходики. Потом при помощи вилки и линейки было замерено часовое падение гирьки, принимая во внимание, что в момент пуска ходиков ответственная гирька находится на исходной позиции.

Раздобыв черный карандаш, Нариман начертил на стене прямую перпендикулярно полу. Затем прямая была разделена на отрезки, равные часовому падению ответственной гирьки. В точке пересечения прямой и штриха Нариман просверлил большим гвоздем отверстия.

В одиннадцать часов первая половина конструкции была готова, и Нариман приступил к выполнению второй части, где самую важную роль играл чайник.

В двенадцать тридцать было проведено короткое испытание, исправлены последние инженерные просчеты, и ровно в ноль часов двадцать пять минут по местному времени, приведя конструкцию в полную боевую готовность, Нариман лег спать.

Ночь была безлунная и тихая. В час ночи из штолен вернулись последние смены, и рудник погрузился в глубокий сон.

А время шло. За окном трещали сверчки, и мерно из стороны в сторону расхаживал неторопливый маятник.

Когда на руднике пропели первые петухи, ответственная гирька повисла рядом с отверстием, над которым была выведена цифра 3. А когда большой стрелке оставалось всего несколько делений до вершины, маятник вздрогнул, заскрипел и остановился. Виной всему был гвоздь, который торчал в отверстии с цифрой 4. Ответственная гирька скользнула по гвоздю и сбила с него веревочную петельку. Сама веревка была переброшена через спинку кровати, к которой был прикреплен чайник; на втором ее конце висело полкирпича.

Петелька соскользнула с гвоздя, кирпич шлепнулся на пол, увлекая за собой пробку, которая плотно закупоривала носик чайника. Как только выпала пробка, будильник пришел в действие и струйка холодной воды потекла под одеяло.

Это, пожалуй, был единственный просчет в проекте. По расчетам, струя должна была попасть точно в лицо автору, но она его пожалела и потекла под одеяло.

Нариман замахал во сне руками и отодвинулся к стене. А вода все лилась, лилась, и когда отодвигаться было некуда, Нариман перевернулся и оказался спиной в самом центре лужи!

Нариман подскочил, как ужаленный, сбросил на пол одеяло, ударился носом о стену и проснулся. Потом он нащупал на табуретке спички, зажег свечу и глянул на кровать. Лучше бы он не просыпался! Матрац, простыни, подушки – все было мокрое, но зато ходики показывали ровно четыре часа и ни минуты больше!

Нариман перевернул матрац, подушки, заправил койку, задул свечу и вылез в окно.

Возле Розиного дома Нариман остановился и трижды прокричал кукушкой, в ответ три раза ухнул филин, и из ворот вышли Булат, Роза и Очкарик. Вчетвером они направились к дому Батыра.

Батыр жил у реки в двухквартирном доме, сложенном из диких камней. Во дворе у Них бегала большая черная овчарка.

Ребята обошли дом и чтобы не потревожить овчарку, подошли к забору со стороны реки. Нариман ощупью нашел бечевку, отвязал ее от доски и потянул на себя. Полметра бечевка тянулась свободно, а потом вдруг задержалась. Напрасно ребята ждали, что в комнате Батыра вот-вот зажжется свет, но свет не загорался, и стало ясно, что Батыр вовсе не собирается вставать.

– Ну-ка, взяли вместе!– шепотом сказал Нариман.

Все ухватились за бечевку и разом изо всех сил дернули. Бечевка лопнула, и ребята кубарем полетели в воду.

Через минуту в комнате зажегся свет, и в форточке появилась голова Батыра.

– Кто там?

– Ты вылезай сюда,– пригрозил ему мокрый, дрожащий Булат,– вылезай, мы тебе покажем кто…

Голова Батыра исчезла, и когда изрядно продрогшие ребята собирались пойти без него, в форточке показались ноги Батыра. Толстяк висел в воздухе, схваченный четырехугольной рамкой форточки и выделывал ногами самые замысловатые фигуры.

– Я пойду вытащу его,– шепотом сказал Нариман.

Роза схватила его за руку.

– Смотри!

Из-за угла дома выскочила огромная овчарка и, став передними лапами на подоконник, стала водить носом вслед за ногами Батыра.

Неизвестно, чем бы закончилась вся эта история, если бы не овчарка: Батыр нечаянно задел ее сандалией по носу и она, оскалив зубы, схватила его за штанину и дернула на себя. Батыр вылетел из форточки и мешком плюхнулся на землю. С минуту он лежал неподвижно, потом нехотя встал и поплелся к калитке.

– Ты что, с завязанными руками лез, что ли?– встретил его Булат.

– Да нет, заняты были. Не мог же бросить это,– сунул Батыр под нос Булату пышную булочку.

– Нельзя было бросить…– передразнил его Булат,– ты уверен, что этого тебе хватит до Северного полюса?

– При чем тут Северный полюс?– удивился Батыр.

– Спорить будете завтра!– остановил их Нариман.– Все в сборе? Пошли.

Ребята быстрыми шагами двинулись за Нариманом. Возле ледокола Нариман остановился.

– Все, дальше никаких разговоров! Ты, Булат, подберешься к бочкам, сядешь между ними и будешь следить за сторожем. Если он выйдет из будки, сразу подавай сигнал, понял?