Текст книги "Тайна старой штольни"

Автор книги: Нузэт Умеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Субботняя смена уже закончила свою работу и только в дальнем конце штольни перемигивались тусклые огоньки. Ребята надели каски и двинулись в глубь штольни.

По дороге дядя Рустам рассказал ребятам, что та часть штольни, по которой они идут, называется штреком; трубы, укрепленные под потолком, служат для подачи в штольни воздуха.

– Я знаю,– сказал Гриша,– это называется вентиляцией.

Ребята подошли к освещенной части, отсюда штольня резко поворачивала влево.

– Я думала, что здесь штольня кончается,– удивленно произнесла Роза.

За поворотом сразу начинался забой.

– Совсем, как наша штольня,– сказал Булат.– Только чуть побольше.

Батыр провел рукой по щербатой каменной стене забоя.

– Сравнил, у нас там была сплошная глина, а тут гранит.

Ребята осмотрели бурильный станок. На стене, против которой был установлен станок, зияло несколько пробуренных отверстий.

– В эти отверстия,– объяснил дядя Рустам,– вставляется взрывчатка, к взрывчатке присоединяется бикфордов шнур. Конец шнура поджигают, и пока огонь доходит до взрывчатки, все шахтеры успевают покинуть штольню. После взрыва– стены выравнивают при помощи отбойных молотков, подпирают деревянными стойками, а породу грузят в вагонетки и вывозят.

Дядя Рустам показал ребятам отбойные молотки. Батыр поднял один из них и удивился:

– Ух, какой он тяжелый! Наш был в два раза легче!

К рукоятке молотка был прикреплен толстый резиновый шланг.

– А для чего шланг, дядя Рустам?-спросил Батыр.

– По шлангам подается сжатый воздух, который приводит в движенье зубила молотка.

– Разве без сжатого воздуха он не работает?– удивился Булат.

– Конечно нет.

– А мы…– Булат хотел было рассказать, как они без всякого воздуха работали в своей штольне, но, увидев насмешливые взгляды друзей, осекся.

Пока ребята стояли в забое, мимо второй раз проехал электровоз, везя за собой вагонетки, доверху груженные крепежным лесом.

Нариман выглянул из забоя. В штреке на большом расстоянии друг от друга висели электрические лампочки, которые едва освещали штольню.

Пока дядя Рустам объяснял ребятам устройство бурильного станка, Нариман решил заглянуть во второй забой, где, по рассказам Розы, был установлен проходческий комбайн.

Пройти к забою можно было только по колее – по обе стороны полотна в полуметре друг от друга стояли прислоненные к стене толстые обструганные бревна.

Нариман осторожно шагал в полутьме по шпалам, между которыми поблескивали лужи, затянутые тонкой нефтяной пленкой. Нариман шел и так внимательно смотрел под ноги, что не заметил, как впереди метнулась длинная тень, проскочила между бревнами и замерла.

Нариман прошел еще немного и почувствовал, что сзади кто-то стоит. Он сделал еще шаг вперед и повернул голову. Скользкая шпала вырвалась из-под ноги и Нариман с размаху плюхнулся в пахнущую нефтью лужу. В ту же секунду на спину ему обрушилось тяжелое бревно. Ободрав Нариману ухо, бревно ударилось тупым концом об рельсы и скатилось в сторону.

На шум из забоя выскочили ребята и дядя Рустам. Подъехал электровоз и осветил прожектором лежащего между рельсами. Все бросились к Нариману, но он поднялся сам. В каменные своды штольни ударил громкий раскат смеха: уж больно смешно выглядел Нариман в ярких лучах прожектора. С носа, с уха, с растопыренных пальцев струйками сбегала мутная жидкость. Глядя на смеющихся, улыбнулся и Нариман.

Смеялись долго, пока не раздался настойчивый звонок электровоза. Смеялись, но никто не знал, что, не поскользнись Нариман на шпале, тяжелое бревно, пущенное сзади уверенной рукой, размозжило бы ему голову.

Вдоволь насмеявшись, ребята сели в вагончик и выехали из штольни. Дядя Рустам принес пучок чистой пакли, и все наперебой принялись очищать не в меру любопытного друга.

К ребятам подошел Павел Иванович.

– Ты где это так вымазался?– удивился он.

Ребята бросили в ящик паклю и побежали мыть руки. Нариман подошел вплотную к Павлу Ивановичу и шепотом сказал:

– Мне надо с вами поговорить, Павел Иванович, я что-то вам расскажу.

– Может, здесь и расскажешь?

– Здесь нельзя…

– Ну ладно, приходи сегодня часов в девять, я буду дома…

Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, если бы в десять часов вечера Нариман не угодил в больницу…

Ребята возвращались домой, на ходу делясь впечатлениями. Один только Нариман шел грустный и подавленный. Глядя на него, ребята умолкли. Дойдя до школы, уселись на длинную деревянную скамеечку.

– Не везет нам сегодня,– со вздохом сказал Булат.– Там Нариман чуть не убился, тут дорогу завалило. кирпича нет…

– А это что, не кирпич?– показал Батыр на груду сваленного возле соседнего здания кирпича.

– Кирпич, да не наш…

– Мальчишки, а что если мы…

Мальчишки мигом окружили Розу, и каждый стал наперебой предлагать свой план операции.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Солнце нехотя скатилось за гору, на ущелье опустился густой ночной сумрак. От реки потянуло прохладой. Сторож, собрав на стройке обломки досок и щепу, развел небольшой костер, принес из-под навеса ящик, уселся на него и блаженно вытянул ноги.

«Чайник поставить, чайком побаловаться что-ли?»– подумал он, но вставать совсем не хотелось. До утра было еще очень много времени.

За стройкой послышались громкие голоса ребят, и рядом с костром приземлилась модель планера.

Из-за угла выскочил мальчишка и с криком «Нашел! Нашел!» бросился к модели. На крик прибежал еще один, худенький, в очках.

– Цел? Ничего не сломалось?

– Цел. Крыло только поцарапано немножко. Вот, посмотри,– показал Булат на царапину.

– Ничего, закрасим,– успокоил друга Гриша.

Сторож, кряхтя, поднялся с ящика и подошел к ребятам.

– Дайте-ка посмотрю. Хорош! Совсем как настоящий. Сами смастерили или помог кто?

– Сами,– гордо ответил Гриша.

– Молодцы.

Сторож, не выпуская из рук модели, вернулся к костру и сел на свое место. Гриша и Булат расположились рядом.

– У нас еще с моторчиком есть,– похвастал Булат.– Бензина нальешь с наперсток, а летит… метров сто летит и на колесики садится. Совсем как настоящий самолет.

– Ой врешь, парень!– усомнился дед.

Булата такое недоверие обидело.

– Ну-ка, скажи, Гриша, летает наша модель?

Гриша поправил очки и шмыгнул носом:

– Полагать надо…

Крик Булата «Нашел! Нашел!» был для Розы, Батыра и Наримана сигналом. Они подтащили к груде кирпича двое носилок и принялись за работу. Пока Роза нагружала одни носилки, Нариман и Батыр относили другие, наполненные кирпичом, и выгружали их в здании школы.

Нариман время от времени забирался на леса и смотрел оттуда, как протекает беседа у костра.

Планета Марс основательно заинтриговала деда. Больше часа рассказывал ему Гриша все, что знал о планете.

– А увидеть этого самого, Марса вашего, можно?– поинтересовался сторож.

– Гриша, где Марс находится?

Гриша поднялся и долго, по всему небосводу, искал Марс.

– Вон та, дедушка, самая красная.

– А почему же она красная?

– Астрономы говорят, что вся планета покрыта пустыней.

– Ну, а люди-то на ней есть?

– Конечно есть, марсианами называются. Только вот,– Гриша тяжело вздохнул и поправил очки,– капиталисты у них правят планетой…

Дед удивленно поднял брови. На помощь товарищу поспешил Булат.

– Это правда, дедушка, есть такая книга «Аэлита», ее Алексей Толстой написал…

– Скажи пожалуйста…– вздохнул сторож.

Старик попрощался с ребятами и направился в сторону школы. Он спокойно прошел мимо кирпичей и не заметил, что груда уменьшилась ровно наполовину. Увидев сторожа, Роза, Нариман и Батыр забрались по шаткому трапу на леса и затаились за стеной. Сторож обошел школу, остановился возле трапа, закурил и пошел дальше.

Ребята согнувшись добрались до задней стены и один за другим спрыгнули со стены на землю. Последним прыгал Нариман. Спрыгнул он на ровное место, но почему-то вдруг закачался и медленно стал валиться набок. Батыр и Роза подхватили его с двух сторон – Нариман был без сознания.

– Что с тобой, Нариман?– трясла его Роза, но Нариман уже не слышал ее…

– Давай я отнесу его домой,– предложил Батыр,– а ты беги за мамой, пусть она придет посмотрит его.

Роза помогла Батыру взвалить Наримана на спину и побежала домой.

– Где ты бегаешь так поздно?– спросила запыхавшуюся Розу мать.– Вот возьму ремень…

Роза схватила мать за руки:

– Мамочка, пошли скорее, у Наримана сознание совсем пропало, он как неживой!

– А где он?

– Батыр его домой понес!

– Совсем от рук отбились последнее время,– ворчала тетя Фатима, укладывая в сумку необходимые медикаменты.– Придется папе рассказать, чтоб он за вас взялся…

Когда Роза с мамой прибежали к тете Дусе, Нариман уже лежал на кушетке. Рядом на табурете, подняв повыше ноги, с кружкой в руках сидел Булат, у его ног стояло ведро с водой. Как только Нариман начинал стонать, Булат мигом выливал ему на голову полную кружку воды, и она ручьями стекала по полотенцу на пол.

Тетя Фатима перешагнула через лужу и подошла к кушетке. Нариман со стоном повернулся, и Булат тут же смочил полотенце.

– Хватит, не надо больше,– остановила его тетя Фатима, садясь на край кушетки.

– А это последнее,– сказал Булат, показывая на пустое ведро…

Запыхавшись, прибежала тетя Дуся и бросилась к Нариману.

– Что с тобой, сынок?

– Прыгнул вот… и стена невысокая была…– виновато объяснял Нариман.

– Давайте-ка, положим его в больницу,– предложила тетя Фатима,– полежит там недельку в тишине – и все пройдет.

Через час пришла машина и увезла Наримана в больницу.

На левом берегу, у самого входа в ущелье, горы расступались, пропуская к реке веселую торопливую речушку Коян-су. Коян – заяц, и назвали ее заячьей, наверно, потому, что в разгар лета воды в речушке оставалось так мало, что напиться к ней прибегали только длинноухие зайцы да кеклики.

Там, где встречались два ущелья, была большая пеленая поляна, на которую один раз в неделю, в воскресенье, жители расположенных поблизости в горах колхозов привозили кумыс, сузьму, масло, пригоняли баранов. Фрукты, арбузы и дыни привозили из города. И только когда приезжие, городские, взяв в руки самодельные весы и безмены, начинали громко, наперебой созывать покупателей, маленький базар оживал, заводил свою многоголосую песню, которая не стихала до самого вечера.

Когда ребята пришли на базар, торговля шла полным ходом. Справа, у обрывистого берега речушки, расположился молочный ряд; слева – овощной и фруктовый, а посередине, на расстеленных прямо на земле пожелтевших газетах, аккуратно разложив свой незатейливый товар, с безразличным видом сидели заядлые барахольщики.

Роза направилась было к левому ряду, но Булат силой увлек ее на середину. Булат мог часами разглядывать разложенные на земле рубанки, пилы, напильники, тисочки и другие инструменты, при виде которых у него загорались глаза.

В центре барахольного ряда ребята замерли от неожиданности. На высокой треноге, уставившись черным оком на овощной ряд, стоял настоящий фотоаппарат!

– Вот бы нам такой!– восторженно прошептал Булат.– Мы бы «этого» сфотографировали…

Батыр вышел вперед и басом спросил:

– Скажите, пожалуйста, а сколько он стоит?

– Триста стоит! Триста! Проходите, не загораживайте товар, проходите!

– А он работает?

Продавец чуть приподнял свой острый синий нос, вскинул жидкую рыжую бровь и тоненьком голосом сердито сказал:

– Недействующих механизмов не продаю!

На мешковине, расстеленной под треногой, пряча от покупателей ушибленные и потертые бока, стояли два утюга, чайник, мясорубка и почти новый зеленый будильник.

– Мальчишки, давайте купим?

– А где мы денег столько достанем?-спросил Батыр.

– Давайте разобьем все наши копилки, а сколько не хватит, попросим… согласны?

– Дядечка, пожалуйста, не продавайте фотоаппарат, хорошо? Мы сбегаем домой за деньгами, мы быстро!

– Если без обмана, бегите. Жду ровно час и ни секунды больше!

«Дядечка» взял в руки будильник, поставил стрелку на 12. а на объектив фотоаппарата повесил табличку с надписью «Продано».

В 11-30 прибежали Грнша и Батыр. Собранные деньги сложили в одну кучу и снова пересчитали. Получилось двести девяносто два рубля тридцать шесть копеек.

– Ой, мальчишки, так нам не хватает всего семь рублей шестьдесят четыре копейки?

– Сейчас еще Булат принесет рублей пятьдесят…– мечтательно произнес Батыр.– И на лишние купим чего-нибудь вкусного…

– Одиннадцать сорок… Булата не было. Одиннадцать сорок пять… нет Булата… ,

– Больше, мальчишки, ждать нельзя, пошли.

Булата дома не оказалось. Бабушка сказала, что он только что вышел. Заглянули в сарай – нет. С соломенной подстилки поднялся Цицерон и жалобно заскулил.

– Куда же он мог деться?– недоумевали ребята.

– Булат! Бу-лат! Бу-ла-а-ат!– закричал на весь рудник Батыр.

– Ну чего орешь? Здесь я,– высунулся из чердачного окна измазанный сажей Булат.

– Ты что, с ума сошел! Он же продаст…

– Ничего, не продаст, еще осталось…– Булат вытащил из кармана будильник и показал его Розе,– видишь, еще пятнадцать минут осталось…

– А что ты там роешься?

– Да, понимаешь, я копилку свою закопал, план положил в бутылку, а бутылку спрятал здесь, на чердаке, в шлак. Вот уже час ищу и никак не могу найти.

Голова Булата исчезла, и через минуту раздался громкий торжествующий крик:

– Нашел! Нашел!

Булат скатился с лестницы, бережно прижимая к испачканной углем рубашке бутылку из-под шампанского. Горлышко бутылки было залито варом. Булат стукнул бутылку о камень и осторожно извлек из-под осколков свернутый трубочкой и перевязанный красной ниткой листок бумаги. План развернули, отыскали место захоронения копилки и взялись за лопаты.

На полуметровой глубине ребята натолкнулись на ящик. Батыр извлек его на поверхность, сорвал крышку. Из ящика вытащили большую зеленую кастрюлю, из кастрюли – жестяную банку из-под сгущеного молока, из жестяной банки – глиняного мишку с отбитым носом. Роза потрясла копилку.

– Ого, сколько там денег!

Булат хотел что-то сказать, но Батыр выхватил копилку, ударил по ней камнем… Денег в копилке оказалось немного, но зато было полно аккуратно сложенных тетрадных листиков.

– А это что за бумага?– поинтересовался Гриша.

– Это так просто…– покраснел Булат и тут же, собрав их, зажал в кулак. Одна из бумажек выпала. Роза подобрала ее и незаметно сунула в карман.

Денег в копилке оказалось всего двенадцать рублей восемьдесят копеек.

– Ну ничего,– сказал Батыр,– все равно пять рублей еще остается,– купим на них арбуз.

Когда подходили к базару, Роза тихонько спросила у Булата:

– Скажи, а зачем ты закопал копилку в землю?

– Я хотел бабушке доказать, что клады бывают…

Увидев ребят, хозяин фотоаппарата поднялся и снял с него табличку.

– Принесли деньги?

– Принесли,– ответил за всех Батыр.

– Молодцы.– Торговец нежно провел рукой по фотоаппарату.– Не пожалеете, вещь надежная, еще мой дедушка покойный пользовался, и всегда безотказно. Берите, владейте и наслаждайтесь…

Ребята бросились к аппарату и стали тянуть его в четыре стороны.

– Э-э-э!– ухватился за Батыоа хозяин, но столкнувшись с Цицероном, отскочил в сторону и завопил:

– Давайте деньги, а там можете делить хоть на

сто частей! А пока за товар не заплатили – не прикасайтесь!

Услышав о деньгах, Батыр отпустил ножку и подошел к хозяину.

– Куда деньги высыпать?

Тот сначала удивился, а потом медленно стянул с головы старенькую, видавшую виды кепку.

– Сыпь!

Батыр вывернул карманы и побежал догонять друзей.

– Э-э! Подожди!– остановил его продавец.– Тут точно триста?

– Точно!-ответил Батыр и бросился бежать дальше.

– Э-э-э! Друг! Погоди минуточку! Вернись-ка сюда!

Батыр нехотя вернулся, не понимая, зачем он еще понадобился этому человеку.

– На,– протянул он подошедшему Батыру три кассеты.– Дарю, пользуйтесь моей добротой.

Отойдя в сторонку, ребята разделились на три группы: Роза пошла покупать Нариману персики и виноград, Батыру поручила выбор арбуза, а Гриша и Булат остались охранять фотоаппарат.

Арбузы продавали в верхней части базара. Здесь, в сторонке от общей сутолоки лежали они грудами прямо на земле, и крикливые продавцы, окруженные со всех сторон покупателями, уверенно орудовали острыми ножами, вырезая в каждом проданном арбузе остроконечную красную пирамидку.

Батыр подошел к самой большой куче, долго приглядывался и наконец выбрал звонкий, отливающий чернотой арбуз; прижав его двумя руками к животу, стал ждать, когда подойдет его черед взвешивать. К арбузной куче подошли еще несколько покупателей и оттиснули Батыра от очереди. Батыр обошел очередь и снова стал с правой стороны. Когда впереди его оставалось два человека, Батыр подошел поближе.

– Что ты тут торчишь все время?– набросился на него продавец.– Арбуз взял? Взял! Иди домой!

– Я…

Батыр хотел объяснить все, но продавец уже кричал на весь базар зычным голосом:

– Подходи на мой арбуз! Не пожалеет, кто возьмет, половина сахар, половина мед, подходи, народ!

Батыр, как завороженный, следил за действиями продавца, который ухитрялся одновременно взвешивать, подрезать и выбирать, рассчитываться и созывать покупателей.

– Ты что, весь день собираешься простоять возле меня?– опять набросился голосистый продавец на Батыра.– Или думаешь, я тебе плохой арбуз выбрал?

Он поиграл острым лезвием перед носом Батыра и всадил его по самую рукоятку в сочную мякоть. Арбуз недовольно затрещал. Вырезав треугольник, продавец вытащил его и сунул в открытый рот Батыра.

– Пробуй! Не арбуз, а сплошной сахар, понял? Иди, мама молодец скажет!

Продавец развернул Батыра на сто восемьдесят градусов и легонько подтолкнул в спину. Но когда он увидел, что Батыр опять возвращается, у него невольно опустились руки и подготовленная песня о меде застряла в горле.

Теперь уже все с недоумением смотрели на незадачливого покупателя. Батыр проглотил вместе с косточками хрустящий кусок арбуза и, заикаясь, выдавил наконец:

– Я же не з-з-заплатил еще за а-а-арбуз!

Сперва улыбнулся продавец, а за ним и все покупатели.

– Как так не заплатил?– удивился продавец и выхватил арбуз у Батыра из рук.

– У меня же руки заняты были, я хотел вам сказать, чтобы вы сами взяли у меня в кармане деньги, а вы…

Засмеялся один покупатель, второй, третий, и вот уже смеялась вся очередь. Продавец вложил в руки Батыра арбуз и хлопнул его по плечу:

– Молодец, сынок! Всегда надо быть таким честным! Бери бесплатно, дарю!– И под громкий смех окружающих он снова повернул Батыра и легонько подтолкнул его в плечо: – Иди, сынок…

Не успели ребята переступить порог Розиного дома, как в тот же миг дружно набросились на фотоаппарат н стали изучать его со всех сторон. Объяснения давал Гриша. Он сказал, что у его отца есть книга, которая называется «Как научиться фотографировать», и что он ее обязательно принесет в следующий раз. Единственно, что смущало ребят, это высота треноги. Гриша пытался опустить ее пониже, но ничего не получалось: тренога никак не хотела укорачиваться. Роза принесла маленькую скамеечку и, став на нее, заглянула в черное нутро аппарата.

– Ой, мальчишки! Какие вы все вверх ногами перевернутые!– засмеялась она.

Гриша снял очки и сделал стойку на руках.

– А теперь?

– Теперь нормально.

– Давайте все вместе сфотографируемся,– предложил Булат.

– Нариман выйдет из больницы, тогда и сфотографируемся,– сказала Роза.

– А зачем мы будем ждать, когда он выйдет, возьмем фотоаппарат в больницу.

– Правильно!– поддержал Булата Батыр.– Не все равно, где фотографироваться, дома или в больнице?

Через полчаса отряд бодро шагал в сторону больницы. Впереди шел Гриша с фотоаппаратом в руках, за ним Роза с большим кульком, в котором находились конфеты, печенье и фрукты, за ней шел Батыр, он нес треногу и скамеечку, за Батыром – Булат. Булату были доверены кассеты и старое черное платье тети Фатимы.

Замыкал отряд Цицерон. Он плелся, низко опустив голову, вероятно, недовольный тем, что ему ничего не доверили.

Перед самым носом ребят сторож захлопнул железную калитку.

– По какому поводу, молодые люди?

– Наш товарищ у вас в больнице лежит, Нариманом его зовут, повидать его пришли,– ответила Роза.

– Читать вы умеете?

– Умеем.

– Прочитайте, что написано над дверью.

Ребята разом подняли головы.

– Не про себя читайте, читайте вслух.

– …прием передач и встреча с больными,– не торопясь читала Роза,– разрешается в среду и в воскресенье с 12-ти до 5-ти.

– С двенадцати до пяти, ясно?

– А сейчас сколько?– спросил Булат.

Сторож вытащил из кармана часы.

– Сейчас десять минут шестого…

– Всего только десять, а вы…

– Если бы даже была одна минута шестого, симпатичный молодой человек, я бы вас все равно не пропустил. Закон есть закон.

Теперь отряд шел вдоль больничного забора в обратном порядке. Первым семенил повеселевший Цицерон. Завернув за угол, он вдруг исчез!

– Сюда!– закричал радостно Булат и сам испугался своего крика.– Тут дыра…

– Постойте,– остановила ребят Роза,– давайте, я пролезу первая и найду, в какой палате лежит Нариман. Как найду, подам вам знак.

Роза легла на землю, пролезла через дыру в фундаменте забора и, добежав до лечебного корпуса, стала заглядывать в раскрытые окна. От нее не отставал и Цицерон.

Нариман лежал в угловой комнате, лежал один. Впрочем, он не лежал, а сидел у окна и скучал. С утра к нему приходила тетя Дуся, она принесла ему пельмени и все жаловалась, что одной ей очень скучно, что даже в дом заходить не хочется. Уходя, она сказала, что скоро должны прийти ребята: Розочка и мальчики. До обеда ребята не пришли. С двух до четырех Нариман спал – мертвый час, потом проснулся – и сразу к окну. Сидел целый час, но никто не появлялся.

– Неужели в поход ушли без меня?– подумал Нариман. Он уже собирался лечь в кровать, как за окном показались Розины бантики.

– Я тут, Роза!-высунулся Нариман из окна.– Тут! Забирайся ко мне, я один в палате, больше никого нет!

– Я не одна, со мной мальчишки, они возле забора ждут.

Подожди, я сейчас…

Ребята один за другим забрались в палату, вручили Нариману авоську и бросились собирать фотоаппарат.

– Где вы его достали?– удивился Нариман.

– Купили!

– Где?

– На базаре сегодня, у одного барахольщика.

– Мы обязательно сфотографируем шпиона,– доверительно сообщил Булат.

Когда аппарат был наконец закреплен на треноге, Гриша забрался па стульчик и тихо приказал:

– Садитесь, готово.

Пока ребята усаживались на кровать, Гриша набросил на себя одеяло и заглянул в объектив.

Не успел Гриша вставить кассету, как за дверьми послышались шаги. Фотоаппарат моментально спрятали за ширму, а сами бросились в шкаф. В палату заглянула медсестра.

– На полдник, Музафаров.

Едва шаги за дверью затихли, Гриша вытащил на середину комнаты фотоаппарат и снова усадил всех на кровать.

Когда все было готово, Гриша взвел механический спуск, а сам подсел к ребятам.

– Не двигаться,– предупредил он,– смотрите в объектив. Внимание.

Громко щелкнул спуск.

– Готово,– облегченно вздохнул он.

Ребята наперебой стали расспрашивать Наримана, что ему говорят врачи и долго ли он еще пролежит.

– Главврач вчера осматривал и сказал, что…– закончить Нариман не успел, за дверью вновь послышались шаги и чей-то сердитый голос.

– Прячьтесь!– шепотом приказал Нариман.– Это главврач!

Батыр недолго думая шмыгнул под кровать. Гриша с Розой, подхватив фотоаппарат, спрятались за ширму, Булат залез в шкаф.

В палату со стетоскопом в руках вошел главврач.

– Как самочувствие?

– Хорошо, Сергей Петрович.

– Голова не болит?

– Нет.

Главврач дошел до окна, повернулся и увидел выглядывающие из-под ширмы носки туфель. Ничего не говоря, он прошелся возле ширмы и вдруг резко ее отдернул. Больше всего он удивился, увидев фотоаппарат.

– Так-так. А это что за машина?

– Фотоаппарат,– улыбнулась Роза, она хорошо знала Сергея Петровича, он не раз бывал у них дома.

– Так-так… Фотоаппарат, значит… Ну-ка, вы,– заглянул он под кровать,– выползайте, выползайте оттуда… так-так.

Он хотел было направиться к шкафу, как вдруг, распахнув дверцу, высунул голову Булат.

– Ушел, да?

– Это вы про меня?– спросил у Булата главврач.

Булат закрыл почему-то глаза и закивал головой.

– Так-так…-продолжал Сергей Петрович, вытаскивая Булата из шкафа.– Стало быть, все?

И в эту самую секунду, когда он сказал «все» Цицерон, которому изрядно надоело сидеть под окном и ждать, поставил на подоконник передние лапы и прыгнул в палату.

Главврач хотел сказать свое обычное «так-так», но не смог, он сказал «ого» и почесал затылок. Цицерон подбежал к Булату и лизнул его в нос.

– Не лезь!– отмахнулся от него Булат.– Нашел время…

После минутного замешательства Сергей Петрович снова пришел в себя.

– Так-так,– сказал он, растягивая слова,– теперь-то, надеюсь, все? Так, так…– и, еще немного подумав, добавил:– а теперь марш домой!

Услышав команду, ребята бросились к окну.

– Стоп!– остановил их Сергей Петрович.

Ребята нехотя отошли от окна.

– Во-первых, заберите, пожалуйста, свою вышку, а Во-вторых: в наше время умные люди в таких случаях пользуются только дверью.

Первым из палаты вышел Цицерон, следом Батыр с Гришей несли фотоаппарат, последним со скамеечкой в руках вышагивал Булат. Не успели еще все выйти в коридор, как распахнулись настежь двери палат и высунулись десятки любопытных.

– У вас что, частное предприятие или государственная артель?– неслось из одной палаты.

– Сколько берете за дюжину снимков?– кричали из другой.

– Заходите, братишки, ко мне, я вас конфетами угощу!– звали в третью.

Цицерон, возглавлявший колонну, не обращая ни на кого внимания, спокойно шагал по ковровой дорожке. Но вот, какой-то сообразительный больной привязал к бечевке кусочек колбасы и бросил ее на дорожку. Цицерон остановился, понюхал колбасу и только собрался схватить её,– колбаса, как котенок, выпрыгнула у него из-под носа! Цицерон сделал еще одну попытку – и опять неудача! Все больные покатывались со смеху.

После третьей неудачи Цицерон уселся посреди прохода и стал внимательно следить, что еще выкинет эта странная колбаса. А колбаса тем временем медленно ползла к двери. Цицерон стремительно прыгнул вперед, ухватился за бечевку и изо всех сил потянул ее к себе.

Под одобрительный гул всей больницы Цицерон с колбасой в зубах вышел из корпуса.

Возле железной калитки остановился.

– А вы как сюда попали?– удивился сторож, увидев ребят.

– Мы, дедушка, уже вылечились!– ответил за всех Булат.