Текст книги "Рабыня"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

В помещение забежал еще один шестиногий, сунулся было к старику, но потом побежал к Фцук. Опять произошла смена. Теперь уже три насекомых рассуждали о ее способностях. Девушка не смогла сдержать зевоты – действительно, не такие уж жуки и страшные. Вот только спину ломит и очень скучно.

Фцук даже не поняла, в какой момент перед ней никого не оказалось. Руки повисли в пустоте, и тогда девушка с наслаждением уронила их на колени. Однако посидеть, отдохнуть не пришлось – какой-то жук стал подталкивать ее в спину, предлагая подняться. Поселянка понятия не имела, тот ли это шестиногий, что привел ее в город.

Люди засмеялись, особенно громко, конечно, темноволосая. Фцук заметила, что Виола уже снова сидит на своем месте, такая же сонная, ко всему безразличная. Когда успела вернуться? Жук толкал и девушка, подчиняясь ему, пошла к выходу.

– Прощай, Фцук – золотая ручка! – сказал старик, чем вызвал новый взрыв хохота. – Не пришлась ты жукам!

Девушка ничего не ответила. Она ступила в шуршащую темноту и вышла из города. Почти стемнело, но насекомых вокруг меньше не стало. Жук нетерпеливо подталкивал ее в спину, пока Фцук не отошла от города достаточно далеко. Тогда насекомое перестало давить и поселянка остановилась.

Что дальше? Плюнет огнем или прикажет высечь? Фцук осторожно оглянулась, но позади нее уже никто не стоял. Усач слился с веселой, деловитой толпой похожих на себя жуков. Что теперь делать? Поселянка оглянулась, но людей поблизости не было.

Она вспомнила, в какой стороне находятся мастерские, муравейник, а за ними деревня. Перед закатом в воздухе почти исчезли мухи и стрекозы, а пчел девушка не увидела ни одной. Фцук решилась и, часто оглядываясь, зашагала прочь.

Она почти уже дошла до мастерских, решив обойти опасное место подальше, когда ее позвал запыхавшийся Вулко. Он сильно вспотел, бегая по степи, и выглядел раздраженным.

– Ну что же ты?! – накинулся пасеч на девушку. – Он тебе поверил, позвал, а ты?

– А что я?.. Я его постукивала, как ты говорил.

– Надо постукивать так, чтобы жуку было приятно, – строго сказал Вулко, будто ему с этим процессом все было ясно. – Щекотливая команда, вот как это называется. А жук сперва решил, что ты научишься, кое-что получалось. Но потом посоветовался с друзьями… Нет, не годишься. И не слишком старалась к тому же. Но самое главное – люди ему сказали, что ты никогда не научишься. Чем ты разозлила старого Степа?

– Я его не злила, – оправдывалась Фцук. – Он сам рассердился! Как они услышали, что я с корабля ньяна, от Варакши, так и не захотели со мной разговаривать. Не помогали, только смеялись…

– Вот оно что?.. – Вулко остановился и пристально посмотрел на девушку. – А и в самом деле… Мы с Мокшей что, наше дело сторона. А вот Бражан, наверное, не обрадовался.

– Они решили, что я шпионю на Варакшу, да?

– Может и шпионишь! – сразу перешел в наступление Вулко. – Кто тебя знает? Мокша уши развесил: рабыня, топилась… А может, Варакша под Бражана подкапывается, хочет порох дешевле покупать! Такие игры знаешь, чем кончаются? Вот узнаю жуки, и тогда поркой не обойдется!

– Но я не шпионка! – крикнула Фцук. – Я в самом деле с ручья, из-за Озера!

– Ну и сидела бы там… – буркнул пасеч, прошел несколько шагов и опять остановился. – То-то я слышал у мастерской, когда обед приносил: мужики про северян говорили! Что женщины там все беловолосые, и высокие. Они про тебя думали, а я-то не понял! Ну, конечно! – Вулко даже стукнул себя по лбу. – Никакая ты не северянка, ты абажанка! Значит, и рабыней быть не могла!

– Это неправда… – только и смогла сказать Фцук, но Вулко ее не слушал.

– Вот оно что! Хитер Варакша, нечего сказать… Разжалобил и подложил Бражану девчонку… Ну, теперь держись! Ох… – он перестал кричать и быстро огляделся. Он находились между мастерскими и почти заснувшим муравейником. – А куда же мне тебя вести?

– Я сама дойду до Власы, – сказала обидевшаяся Фцук. Она не хотела больше видеть рыжего пасеча.

– Жук мне сказал тебя отправить подальше из деревни. Так что никакой Власы ты не увидишь.

– Как это не увижу?! – возмутилась поселянка. – Она меня приглашала!

– Ну и что? – пасеч вытянул из ножен саблю и положил на плечо, хотя ни одной стрекозы в небе не было.

– Там мои вещи, одежда! – нашлась Фцук. – А это платье мне Власа на время дала!

– Платье я могу снять, и потом ей занести… – задумчиво сказал пасеч. – Это запросто. А твои тряпки грязные – не моя забота, поняла?

Он остановился, девушка тоже. То, что ее собираются выгнать, само по себе плохо, идти некуда. Но неужели Вулко прогонит ее от жуков в ночную степь голую?

– Пожалуйста… – попросила Фцук. – Давай зайдем к Власе… На чуть-чуть!

– Ага, запела! – крикнул Вулко. – Слезы сразу, ну конечно! Умеешь прикидываться!

Фцук понимала, что должна что-то еще сказать, упросить пасеча разрешить ей вернуться в деревню, но слова застревали в горле. Девушка заревела, Вулко продолжал что-то воинственно выкрикивать.

– Ты чего расшумелся, рыжий? – раздался глубоки, хриплый голос.

Поселянка повернула в ту сторону заплаканное лицо и увидела не спеша приближающихся к ним людей. Первым шел низкорослый, но очень широкоплечий чернобородый пасеч, левый его глаз закрывала повязка. Следом с саблями наголо шагали трое сильных молодых парней.

– Эта? – спросил одноглазый у Вулко, подойдя и в упор рассматривая Фцук.

– Ага, она! – закивал рыжий. – Шпионка!

– Злой ты мужик, Вулко… Сам привел, сам, оказывается, придумал где ее пристроить, а теперь отпираешься? Шумишь?

– Бражан, да я ведь не догадался сразу-то! – развел руками Вулко. – Ведь что придумала: рабыня, все в синяках… Власа еще, дура, пожалела ее… А нам и невдомек, что на северянку-то девка не похожа!

– И на абажанку не похожа… – Бражан не спеша обошел Фцук. – Помесь абажа с ньяна, вот она кто. Прижил кто-то девку, а теперь вот пользуется… Ты чья дочь?

– Я сирота, – сказала Фцук. – Отец у меня из абажей, да я его не знала, а мама поселянка была. И волосы у нее были светлые, и…

– И тебя украли абажи, и в рабстве плеткой били, – покивал Бражан. – А если начистоту? Расскажи как на самом деле все было, тогда отдам тебя обратно ньяна, прямо Варакше. Только передай ему, что порох теперь будет подороже, ни к чему в мои дела черный нос совать!

– Я правду говорю! – Фцук опять начала плакать.

– И я тебе правду скажу. Вокруг ни единой души нет, – Бражан картинно обвел рукой пустую местность возле муравейника. – Вулко ни в счет, он у нас промолчит…

– Я промолчу! – быстро подтвердил рыжий пасеч.

– Потому что мы ему язык отрежем. Так вот, девушка, тут я тебя и порежу на мелкие кусочки, вот этой саблей, и ты мне все равно сознаешься. Уж говори сразу, если хочешь к ньяна попасть.

Фцук молча всхлипывала. Ей не хотелось наговаривать про себя, но в то же время попасть обратно на "Бабочку" – лучшее, что только может быть. Соврать им? Мбуни считал, что она не глупая девушка. Так наверное, пора проявить ум.

– Поторопи ее, Влад! – бросил одноглазый.

Один из парней приставил саблю к горлу девушки, медленно провел кончиком до виска, и тут вдруг корябнул по голове, сбрив большой клок волос. Из ссадины потекла кровь, Фцук отскочила в сторону.

– Ну же! – прикрикнул Бражан. – Говори, а то ухо отлетит!

– Да, меня Варакша послал! – быстро заговорила Фцук. – Он хотел, чтобы я тут жила и за вами шпионила!

– И куда тебе надо было посматривать?

– Ну… – девушка замялась, пытаясь сообразить. – На мастерскую, на муравейник, на город жуков, на деревню…

– Ага, – кивнул Бражан. – Везде, значит. А на улей пчелиный не просил Варакша смотреть?

– Нет! – быстро отказалась Фцук.

– Ясно… И как же ты ему хотела передавать, что узнаешь?

Тут Фцук пришлось задуматься. В самом деле, как?

– Я бы на берег приходила и ждала кораблей. Как "Бабочка" мимо поплывет, так они бы лодку посылали, и я им все рассказывала!

– Ну что ж, хитро, – признал Бражан. – То есть порохом, который в улье, Варакша не интересуется, а нужно ему взрывчатого порошка из мастерской?

– Ну, да…

– И, конечно, тех штучек, которые в жучином городе хранятся. Говорил он тебе о них?

– Да! – Фцук старалась смотреть в глаз Бражану, чтобы не выглядеть лгуньей.

– Такие круглые, размером с мою голову штучки, серые. Так говорил Варакша?

– Да!

– Отлично. Ты шпионка что надо, девушка… – Бражан в задумчивости отвернулся.

– Так что, резать ее? – спросил рослый парень. – Старый Степ придумал, чтобы голову через абажей к Варакше отослать, в подарок!

Они засмеялись, и Вулко присоединился к ним. Однако одноглазый вдруг отвесил пинка рыжему пасечу. Тот испуганно замер.

– Вали в деревню! – приказал Бражан. – И смотри, никому ни лова, а то и правда без языка останешься, а заодно и без рук, чтобы жукам лишнего не плел. Понял?

– Понял… А меня Мокша будет спрашивать, Власа…

– Жуки сказали девчонку в степь отвести? Ты так и сделал. Убирайся.

Вулко бегом кинулся к деревне и ни разу не оглянулся. Парни поглядывали на одноглазого с недоумением.

– Так резать ее или нет? – спросил наконец один из них.

– Влад, почему ты такой глупый? Она же со всем соглашается, что я ни скажу… Врет. Не похожа она на шпионку… Ну-ка, Фцук, скидывай платье.

– Не надо… – попросила девушка, хотя и не знала, чего следует бояться.

– Надо, – резко сказал Бражан. – быстрее, а то солнце зайдет. Или Влад тебе поможет, шевелись!

Фцук, дрожа всем телом, разделась. Одноглазый обошел ее кругом, внимательно рассмотрел следы, оставленные плеткой, даже потрогал несколько ссадин. Потом раздраженно сплюнул.

– Одевайся, шпионка… Еще раз мне соврешь, убью.

– Так что делать-то с ней?!

– Не знаю пока! Заткнись и не мешай мне думать!

Бражан сложил руки на груди и стал прогуливаться возле девушки, парни с недоумением переглядывались.

– Значит, ты действительно с севера? – спросил наконец одноглазый.

– Да, – пришлось признать Фцук.

Ночь быстро опускалась на степь. Подул прохладный ветер, в легком платье девушка стала замерзать. Бражан все никак не мог ни на что решиться, наконец раздраженно пнул ногой кочку.

– Ну зачем нам ее губить? – всплеснул он руками. – На всякий случай?

– Ага, – согласился Влад.

– Заткнись! В деревню ее нельзя, и вообще здесь оставить нельзя. Много теперь знает… Вот что, Фцук, пойдем пока со мной.

Бражан быстро зашагал прочь от деревни, в степь. Парни переглянулись, потом Влад схватил поселянку за руку и потащил за одноглазым. Они дошли до рощи, обошли ее и оказались перед маленьким, неприметным домиком без окон.

– Входи, – Бражан распахнул дверь. – Бежать не пытайся, потому что во-первых, отсюда не вылезешь, а во-вторых, найду и лютой смертью казню. Ясно?

– Ясно… – Фцук покорно вошла в темноту. – Здесь никого нет?

– Никого. Я вернусь до рассвета, а пока решу, как с тобой быть.

– Пожалуйста, отдайте меня обратно Варакше! – дверь захлопнулась и Фцук забарабанила в нее.

– А где я его возьму?.. Да и ни к чему это. Много ему расскажешь. Ладно, не бойся, если сразу не убил – уже не убью. Придумаем что-нибудь.

Бражан подпер дверь доской, проверил на прочность запор и махнул рукой подручным, предлагая идти за собой. Фцук осталась одна. Она опустилась на замусоренный пол, скрючилась, чтобы не замерзнуть, и попыталась уснуть. Однако зимние ночи даже в этих краях не отличались нежностью, и час спустя девушка уже стучала зубами от холода.

Тогда Фцук встала и попыталась ходить по крошечной комнате, но пространства хватало только на два шага. Промаявшись так немного, она стала хлопать в ладоши и притоптывать, как поселяне поступали на севере. Время тянулось медленно, в голове беспрестанно прокручивались события последних дней. Почему ей нельзя обратно к ньяна? Фцук готова была дать слово, что никому ничего не расскажет, и свято сдержать его. Но Бражан ей не поверит…

Девушка вспомнила, что одноглазый не любит доброго Варакшу и преисполнилась неприязнью к этому человеку. Он злой и жестокий, как Отто, такой и в самом деле сможет изрезать на кусочки. Она потрогала царапину на виске. Интересно, много ли волос срезано?.. На ощупь не понять, но ясно, что красоты это ей не добавило.

Потом Фцук заставила себя думать о будущем. Что сделает Бражан? Отведет в степь и бросит на съедение насекомым? Девушка решила, что обязательно попросит у него саблю. Ведь отпустить ее безоружной – это все равно, что убить! А может быть, этого одноглазому и нужно?

Она попробовала выбраться. Просто так, ничего еще не решив. Но стены маленького домика оказались прочными, дверь надежно подперта. Придется ждать, ждать… Пальцев ног она уже практически не чувствовала. Странно, что насекомые вполне довольны в этих местах. Ночью они, скорее всего, малоподвижны… Это надо запомнить: если придется идти степью, разыскивать ньяна, то днем достаточно найти надежное убежище, а продвигаться вперед ночами.

Кто-то тихонько царапнул дверь, Фцук даже вскрикнула от неожиданности. Ночной гость явно не был человеком, потому что ничего не говорил, и не отбрасывал подпирающий дверь чурбачок, а лишь бродил вокруг домика и цепкими лапами ощупывал его, искал щель. Девушка с ужасом прислушивалась к шагам неведомого хищника, а когда он легко взобрался на крышу, испуганно присела.

Кто это? Паук-бегунец? Скорпион? Фцук не услышала, как насекомое ушло, и до утра просидела на полу, вжав голову в плечи. Нет, и ночью в степи никуда не уйдешь, даже с саблей.

Глава девятая

Ручей замерз. Идти и в самом деле стало легче, только приходилось чуть приседать, чтобы не поскользнуться на льду. Авер шел и шел, минуя один за другим мертвые поселки. Один раз в промерзшей землянке ему удалось разжиться некоторым количеством продуктов – они были спрятаны под лежанкой, и укрылись от жадных глаз Нельсона.

По дороге юноша столько передумал, что устал от мыслей. Прежде ему всегда было с кем поговорить, он даже искал одиночества, но перенести его в таком количестве оказалось нелегко. Смерть в разных обличиях, вот что больше всего занимало его рассудок. Смерть людей от ножа абажа, от голода, холода и болезней, от насекомых. Смерть природы с приходом зимы. Смерть поселков. Собственная, весьма вероятная смерть.

Но пока он жил, и жил гораздо лучше, чем можно было ожидать. Смирившееся с неудобствами тело оказалось достаточно выносливым для длинных переходов, кожа огрубела и не мерзла больше так сильно, вот только спина немела от северного ветра. Сложив костер, он теперь поворачивался к нему задом и подолгу сидел, глядя в темноту.

Надо было спешить. Смерть очаровывала, и Авер знал, что настоящей ее красоты еще не видел. Скоро выпадет снег. Белый цвет, цвет смерти, покроет все. Невинная чистота, ни одного следа, вся жизнь уйдет из этих мест. Листья, хвоя, мышиные норы – все спрячется. Даже деревья постараются выглядеть мертвыми. Надо спешить.

Но зима нагнала его еще на ручье. Утром Авер проснулся и обнаружил себя накрытым белым, пушистым, очень уютным одеялом. Трудно было сбросить его, подняться… Юноша с трудом отыскал лопату, разгребая снег ногами, и осмотрелся. Ручей еще был заметен, он теперь выглядел неглубокой широкой канавкой. Вздохнув, Авер пошел дальше, теперь сопровождаемый далеко разносящимся скрипом.

На следующий день он достиг Разлива. Здесь по льду двигаться не получилось: гонимая течением вода застыла неровными, скользкими буграми, и даже слой снега был слишком тонок, чтобы безопасно идти по такой поверхности. Однако берега четко обозначали холмы, и Авер пошел по ним, следя за тем, чтобы все-таки приближаться к югу.

Так он и нашел Озеро. Оно предстало его глазам бескрайней снежной равниной, ровной, безжизненной. Авер вышел на лед из любопытства, немного потоптался на нем, расчистил ногами от снега. Лед был ровный, очень толстый. В одном месте он нашел вмерзшую в него рыбу, но она была слишком глубоко.

Идти по Озеру Авер побоялся. Все же лед есть лед, штука коварная, и как он ведет себя на таком большом водоеме, юноша не знал. Вправо берег уходил в сторону, а слева изгибался к югу. Туда Поселянин и отправился, шагая по льду вдоль берега. Ему шлось хорошо: теперь деревья постоянно были рядом, и в топливе недостатка он не ощущал.

Через три дня Авер подошел к странному холму: на нем совсем не росли деревья, зато вся поверхность представляла из себя нагромождение больших и маленьких бугров. Снова шел снег, мешая рассмотреть этот каприз природы как следует, и Авер решил подняться туда. У него кончались последние клубни, а другого источника пищи он пока не нашел. Может быть, там, под снегом, зимуют насекомые? Несмотря на опасность, следовало попытаться поохотиться.

Подойдя к холму, Авер подобрался к ближайшему бугру, который оказался много выше человеческого роста, и раскидал ладонями снег. Перед ним оказалась ровная стена. Спустя некоторое время юноша нашел и дверь. Которую, повозившись с засовами, наконец открыл. Это был дом, человеческое жилище. Так вот где жили абажи между зимовками!

Весь остаток светового дня Авер расчищал здание, чтобы разобраться, как оно устроено. Его удивляло все: обстановка, лестница на второй этаж, дворик и множество вязанок дров, сложенных в нем, устройство кухни. Еды он не нашел, но поняв, что находится в огромном городе, внутренне возликовал. Не может быть, чтобы кто-нибудь не припрятал до весны немного провизии!

Ночевать Авер предпочел в дровах, где устроил себе уютную, гораздо более теплую, чем дом, нору. После того, как несколько ночей подряд он закапывался в сугробы, она показалась ему верхом совершенства. В городе стояла тишина, мертвая тишина, и ночью юноша понял, что радовался напрасно. Смерть здесь, и абажи бежали от нее.

Утром он стал искать еду, методично проходя улицу за улицей, вламываясь в каждый дом. Довольно быстро ему удалось разжиться какими-то лепешками, мороженой рыбой, горшочками с непонятным содержанием. Этого было немного, но хватило бы на пару дней. Авер заставил себя не останавливаться и продолжил охоту. Поел он только вечером, потом спал под завывание вьюги, одной из первых настоящих зимних вьюг. С утра все повторилось, и на следующий день тоже. К вечеру Авер мог сказать: все что я мог найти, я нашел.

Кое-что из находок оказалось вовсе не едой, например, черная жидкость в маленьких глиняных кувшинчиках. Авер растопил ее на огне, попробовал, и потом долго плевался черной слюной. Зато странная белая вязкая субстанция в похожей посудой, перемешанная с какими-то сушеными травами, оказалась необычайно вкусна. К сожалению, половину ночи после ее употребления юноша промаялся животом.

Утром он совсем было собрался покинуть Геттель, названия которого не знал, как вдруг услышал странный звук. Хотя любой звук показался бы странным в этом царстве белого безмолвия, скрип вполне человеческих шагов заставил волосы на голове Авера зашевелиться. Юноша схватил саблю – оружие было почти в каждом доме, и уж в его-то назначении поселянин легко разобрался – и покрался взглянуть на незнакомца.

Тот не скрывался. Это был невысокий, очень худой и смуглый человек, закутанный в какие-то тряпки. Пошатываясь, он приближался к городу. Все следы Авера замела вьюга, но пришелец скорее всего не заметил их даже перед своим носом, так скверно он выглядел.

Поразмыслив, Авер встал у него на пути. Человек подошел почти вплотную, и только тут заметил преграду. Он хрипло ахнул и с размаха уселся в снег.

– Ты кто и что здесь делаешь? – спросил Авер, поигрывая саблей. Он решил держать себя хозяином, ведь пришелец – явно не абаж. – Что, язык проглотил?

– Еды… – прохрипел человек. – Дай мне поесть.

– С какой стати? – покачал головой юноша. – Каждый должен сам искать себе еду.

– Еды… – тупо повторил человек и замолчал.

Авер постоял немного, потом для пробы замахнулся на гостя саблей. Тот даже не пошевелился, глядя прямо перед собой. Тогда юноша ушел за угол, и подождал там. Человек не сделал попытки последовать за ним.

– Ну что ты тут сидишь? – Авер вернулся, он чувствовал раздражение.

– Дай мне поесть…

Выругавшись, Авер рывком поднял человека из снега и обыскал. Никакого оружия при нем не обнаружилось. Потащив его за руку, юноша отвел незнакомца в свою дровяную нору, дал кусок рыбы, которую тот судорожно стал обгрызать, и развел огонь. Пришелец готов был бы съесть все, но юноша дал ему совсем немного. Кто добыл – тот и решает, как делиться.

Человек отогрелся, немного повеселел, глаза забегали по жилищу. Он протянул руку с почерневшими пальцами и неловко приподнял заключенную в кожаный переплет книгу, одну из многих, принесенных Авером из домов. Перелистал, усмехнулся растрескавшимися губами.

– "Путешествие на юг", – сказал он.

– Что? – не понял Авер.

– Книга.

– Хорошая растопка, – осторожно объяснил юноша, по прежнему ничего не понимая. – Горит, я говорю, хорошо.

– Да, – опять улыбнулся гость и швырнул книгу в огонь. – Меня зовут Жани. Я вал, а ты – поселянин, с севера, да?

– Да, мое имя – Авер. Авер из Алларбю. Я никогда раньше не слышал о валах.

– Мы живем в Южной степи, далеко отсюда. Дай мне еще еды!

– Не дам. Лучше принеси снега, мы растопим его в этом кувшине и заварим хвои. Мне кажется, у тебя скоро начнут выпадать зубы.

– Мне тоже… – вал почесал щеку. – Я-то думал, это от голода… Ну ладно, принесу. Только не думай, что я тебе подчиняюсь, ладно?

– Ладно, Жани. Не подчиняйся. Если хочешь, вообще уходи.

Вал ничего не ответил. Он принес снега, потом долго пил отвар. Наконец, решил, что пришло время для разговора.

– Ты мне нравишься, Авер.

– Большое спасибо, – юноша воздержался от ответных комплиментов. – Может, ты забыл: в самом начале я спрашивал, что ты здесь делаешь.

– Я мог бы задать тебе такой же вопрос! – рассмеялся Жани. – Все знают, что северяне в Геттеле бывают только рабами. Значит, ты такой же беглый раб, как и я, только более толстый.

– Я не раб, – поправил его Авер. – Я свободный человек, поселянин.

– Ну да, ну да… – покивал Жани. – А я вот раб, и не стесняюсь этого, потому что был взят в бою, раненый. В Геттеле прожил четыре года, плавал на Зимовку. Выучился грамоте, даже был женат… Но ее продали, у нее теперь другой муж. Пять раз бежал, и вот – удачно! Но для этого мне пришлось уйти в горы задолго до зимы. Ты тоже так сделал?

– Я же сказал тебе, что не раб! – рассердился юноша. – Я жил в поселке, а теперь пришел сюда.

– И давно ты в городе?

– Несколько дней.

– Здесь много еды?

– Все, что ты видишь, – юноша обвел рукой сложенные горкой небогатые запасы. – И я надеюсь, что ты не будешь таскать их без разрешения.

– Значит ли это, что ты готов со мной делиться? – вкрадчиво спросил вал.

– А что прикажешь делать? Разве что тебя съесть…

– Смешно, – кивнул Жани. – Но если ты действительно пришел с ручьев, из-за Разлива, то так не поступишь. Ведь ты не знаешь дороги к югу, а это единственный способ выжить. Послушай, нам надо идти. Каждый час здесь приближает нас к смерти.

– Я знаю, но начинается вьюга, а тебе надо отдохнуть.

– Вот это ты верно заметил, – Жани улегся. – Я немного посплю, ладно? А потом сразу пойдем. Эх, Авер, если ты в самом деле с севера, то нас друг другу очень не хватало…

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, как выжить среди этой белой зимы, а я знаю дорогу отсюда… – пробормотал сквозь сон вал. – Я немного посплю, и сразу пойдем…

Авер немного посидел рядом, ожидая какого-нибудь подвоха, но Жани спал спокойно. Тогда юноша прошелся по ближайшим домам и принес для нового спутника одежду и саблю. Что ж делать, придется обзавестись товарищем. Может быть, это поможет выжить. Хотя в необходимости проводника Авер сильно сомневался, ведь для того, чтобы идти к югу – большого ума не надо.

Жани проспал до утра, Аверу даже пришлось будить его на завтрак. Сразу набив рот, вал попытался одновременно говорить и немедленно подавился. Юноша постучал ему по шее, и Жани, освободив горло, тут же рассыпался в благодарностях.

– Ты мне и в самом деле нравишься! Уже два раза спас мне жизнь. Вот что, Авер, скажи мне честно: ты в самом деле не раб?

– Я не раб, – как мог внятно произнес Авер. – И я не лгун.

– Хорошо, хорошо, не обижайся! Просто странно это мне: четыре года я жил в Геттеле, и ни разу не слышал, чтобы поселяне приходили в город сами. Обычно вас привозят связанными такие мерзавцы, как Нельсон.

– Ты знаешь Нельсона? – подскочил Авер.

– Конечно, он ведь из Геттеля. У абажей на Озере несколько городов, но наш самый большой. Нельсон уважаемый человек, он владеет лодками и правами на один из ручьев… Это правда, что вы едите там капусту, клубни, морковь каждый день?

– Да, – растерялся Авер. – Если, конечно, староста не разрешит рыбы нажарить…

– Здесь такое могут себе позволить только очень богатые люди, да и то не круглый год, – покачал головой Жани. – Вкусные растения… Пробовали сажать здесь, но уж очень дорого получается круглосуточно их охранять – насекомые тоже не дураки полакомиться. Ладно, хватит об этом… А что ты ел по дороге, Авер?

– То. что взял с собой, – признался юноша. – И все это уже кончилось. Мне просто повезло, что я нашел город.

– Скверно… – погрустнел вал. – Я-то думал, ты умеешь делать еду из снега и льда… В горах страшно, Авер.

– А где эти горы?

– Там, дальше от Озера… Не очень высокие, но холодные. Там водопады. Красиво, если есть, что поесть! – Жани рассмеялся. – Там живут какие-то твари. Я слышал вой ночами, и видел следы. Странные следы, жуткие. А еще там очень холодно.

– Что же ты так плохо оделся? – улыбнулся юноша. – И оружия не взял.

– От абажей не так легко удрать, как кажется, – пояснил вал. – Перед Отплытием вообще не уйдешь, они следят за рабами. Вот мне и пришлось улепетнуть в чем был, схватил только кое-какое тряпье. А оружие у меня было, как же без него! Но нож сломался, а топор я уронил уже по дороге к Геттелю. Понимаешь, я ведь раньше никогда не видел этого белого ужаса! Думал, что дойду до города за пару дней, так и еду рассчитал. Но вышло все иначе: сугробы, вьюги… Едва жив остался. Так вот: я видел следы!

– Ну и что?

– Ты сильный малый, вместе мы могли бы попробовать поохотиться на этих насекомых.

– Ты путаешь, – улыбнулся Авер. – Насекомые не могут жить в снегах. Холод делает их неподвижными.

– А что за твари тогда выли, чьи следы я видел? – возмутился Жани. – Ты поселянин, ты должен знать, кто это!

– У нас зимой никого нет, – покачал головой юноша. – Ты не мог ошибиться?

– Не мог, – уверенно сказал раб. – Кто, по твоему, ободрал в лесу всю кору с деревьев? Абажи рассказывают жуткие сказки про этих существ, но думаю, все это вранье… Ладно, дружище, если ты поел, то нам пора идти.

– А ты торопливый, – засмеялся Авер. – Я думал, хоть пару дней отдохнешь.

– У нас столько еды нету, – серьезно ответил Жани. – Я прожорливый.

Они быстро собрались. Вал предлагал на прощание подпалить вязанки дров, и выразил надежду, что сгорит весь Геттель. Авер, поразмыслив, отказался: лучше будет, если абажи не будут искать его, чтобы отомстить.

Они спустились на Озеро и двинулись вдоль берега на юг. Жани тоже считал, что выходить на середину водоема не следует. Но боялся он не тонкого льда, а таинственных зимних тварей, от которых на ровном месте негде спрятаться. Вдвоем идти было куда веселее, настроение у Авера поправилось. Пусть снег, пусть смерть кругом, но пока есть с кем поговорить, надежда не умрет.

– Жани, а что, в самом деле все поселяне в городе были рабами? – вспомнил он.

– Да, – подтвердил вал. – Все, кроме абажей и ньяна в Геттеле – рабы. Но ньяна особенный народ, с ними и абажи связываться боятся. Только мы и не боялись с ними воевать!

– У вас тоже есть свои города?

– Нет, – признал Жани. – Нас все считают дикарями, и если честно… То так оно и есть. Я понял это уже в Геттеле, когда увидел, как живут абажи. Лодки, книги, дома. Они договариваются с жуками и даже смертоносцами.

– Кто это?

– Жуки? Ты никогда не видел жуков? – удивился вал.

– Видел, разных, = пожал плечами Авер. – Плавунцы, например, тоже жуки.

– Нет, я имею в виду совсем особенных жуков! Тех, что живут неподалеку от реки Одры, в Южной степи. Они соображают получше людей и смертоносцев, у них свой город, им служат люди… Счастливые люди, народ пасечей.

– А кто такие смертоносцы?

– Городские пауки. Они тоже умеют думать, в отличии от бегунцов. Но лучше бы не умели… – Жани вздохнул. – Раньше мы мало имели с ними дело, но с тех пор, как смертоносцы разгромили народ ньяна, дела наши плохи. Я видел тут земляков, знаю, что за страшные твари эти смертоносцы. Они умеют проникать в душу человека и подчинять его себе. Это страшно, Авер.

– Зачем же ты идешь на юг?

– Это моя родина, это моя свобода. А вот куда идешь ты? – вал покачал головой, улыбаясь. – Я даже не спросил тебя, зачем ты покинул ручьи и идешь к югу… Какой я нелюбопытный!

– Зато я – любопытный, – признался поселянин. – Я хочу узнать, как живут люди на юге, и нет ли там места для моих сородичей.

– Жаль, что ты неграмотный, – засмеялся Жани. – Почитал бы книжки в Геттеле, и все узнал! Я научился грамоте в рабстве. Знаешь, что такое грамота?

– Нет…

– Вот смотри, это бука "Апл", – вал быстро нарисовал на снегу символ. – А вот – буква "Бэтл". Понимаешь?

Авер некоторое время рассматривал рисунки с разных сторон, потом признался, что не понимает.

– Ладно, в другой раз расскажу больше, – Жани продолжил путь.

– С рабами хорошо обращались? – с надеждой поинтересовался юноша.

– Смотря кто, – уклончиво заметил вал. – Опять же, смотря какие рабы… С девушками порой очень даже неплохо обращаются. Пока детей не народят.

– Ты не знаешь о поселянке по имени Фцук? – не сдержался Авер. – Ее должны были привезти лодки Нельсона, перед самой зимой.

– Меня уже не было в Геттеле в это время, – отозвался Жани. – Поэтому ничего не могу сказать о твоей землячке. Теперь она на Зимовке. Красивая?

– Ну… – замялся Авер. Он знал, что Фцук некрасива, но говорить этого не хотел. – Да, красивая. Очень.

– Тогда, думаю, с ней обращались хорошо, – осторожно сказал вал. – Наконец-то я выяснил, отчего ты покинул поселок…

– Нет! – Авер покраснел. – Фцук тут совершенно ни при чем!

Жани ничего не ответил и даже не посмотрел на спутника. Разговор оборвался, а юноша все не мог успокоиться. Ему хотелось повторить для вала, что он отправился в свое путешествие вовсе не потому, что абажи украли Фцук. Ведь у него в поселке осталась куда более красивая девушка. Но Авер понимал, что Жани только и ждет, чтобы он сказал это, чтобы расхохотаться.

– Расскажи про жизнь в городе, – наконец сказал он.

– Жизнь в Геттеле? – переспросил вал. – Обычная жизнь абажей. Они занимаются делами, торгуют друг с другом, некоторые держат хутора. Это такие метса, где можно разжиться мятной травой, или апельсиновыми деревьями. Это у других народов деревья просто растут, а у абажей все кому-нибудь принадлежит, и другим хозяин продает урожай. А чтобы собирать его, охранять от насекомых, абажи держат рабов. Я два года провел на таком хуторе, потом выучился грамоте и хозяин забрал меня в город. Вот такие дела… Еще абажи любят путешествовать по воде, у них много лодок. Дело это опасное, плавунцы в Озере вырастают огромные. Вот такая жизнь… Но ты, наверное, хотел спросить про жизнь молодых красивых рабынь?