Текст книги "Рабыня"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Она раздвинула ветви и вдруг заметила лежавшего на мху абажа. Тот, поняв, что замечен, улыбнулся и поднялся на ноги.

– Ты не бойся, – сказал он, шагнул к Лиззи и вдруг вогнал ей в живот нож, который сжимал в руке. – Не бойся.

– Ты что?!! – Ларри попятился назад, нашаривая на поясе нож. – Ты что сделал?! Эй, Еттер!! Еттер!!

Вокруг затрещали ветви, еще несколько абажей выскочили со всех сторон. Ларри отмахнулся ножом, бросился сперва в одну, потом в другую сторону, но его сбили с ног.

– Бегите!! – крикнул он. – Еттер!! Сюда, Еттер!!

Один из абажей наступил ему на руку с ножом, второй хладнокровно перерезал горло. Линор и Фцук этого не видели, они бросились бежать еще до того, как им приказал это сделать Ларри. Длинноногая, рослая Линор мчалась впереди, она лихо перемахивала через поваленные деревья, напрямик продиралась через кусты.

Ветви били бежавшую следом Фцук по лицу, она старалась прикрывать глаза. Споткнувшись раз, другой, девушка отстала от подруги, но нагнавший ее абаж, тот самый, высокий, пробежал мимо. Он старался догнать ту, кого выбрал, и Фцук подумала, что бежит наверное зря.

Она осторожно оглянулась. Еще несколько фигур приближались к ней, но тоже, наверное, преследовали Линор. Выбрав момент, Фцук метнулась в сторону, продралась сквозь строй молоденьких елочек и присела на корточки, затаилась.

В лесу кричали, казалось, со всех сторон. Она различила голоса Еттера и Пера, потом Линор. Успела ли она добежать? Бедная Лиззи, ее ударили в самое больное место. Теперь она умрет, или уже умерла. Фцук встала на четвереньки и осторожно проползла вперед. Ветка на ее головой покачнулась, и это заметил находившийся поблизости абаж.

– Вот ты где! – обрадовался он и побежал к Фцук с ножом.

Девушка взвизгнула, попыталась убежать, но погоня на этот раз продолжалась недолго. Абаж поймал ее за волосы и потащил за собой. Фцук, почему-то ожидавшая удара ножом, даже рассмеялась от неожиданности.

– Я знал, что тебе понравится, – одобрительно кивнул абаж. – Эй, Гюнте! Я поймал вторую!

– Ну и молодец, – похвалил его приятель. – Пошли побыстрее к лодкам, а то Нельсон будет орать, что его одного бросили.

Мужчина не мучил пленницу, позволял ей идти самой, только за волосы держал так крепко, что Фцук и подумать не могла о том, чтобы вырваться. По пути к ручью она увидела тела Лиззи и Ларри, они лежали совсем голые, окровавленные, очень похожие друг на друга.

Лодки абажи отогнали за тот самый мыс с крутыми берегами, где прошлой ночью Авер подглядел за лодкой их товарищей. У самой воды Фцук и пленивший ее мужчина нагнали нескольких других, они несли снятую с убитых поселян одежду. Нельсон мельком глянул на девушку, но ничего не сказал. Он нервно поглядывал на берег, будто опасался чего-то.

Наконец появились еще четыре абажа, с ними тот самый, высокий.

– Ну что?! – крикнул ему Нельсон. – Не поймал?

– Бегает, как паук! – зло ответил абаж. – Хорошая девка. Вообще здесь много хороших женщин, но все старые, а эта в самый раз.

Фцук обрадовалась, что Линор удалось убежать и опять улыбнулась, тут ее и заметил высокий.

– А, одну все-таки приволокли… Что ж, сойдет и эта, раз так вышло.

– Она вроде не похожа на твою, – улыбнулся Нельсон. – Прыгай в лодку, Отто, надо спешить.

– Да перестань, еще далеко до холодов, – пробурчал Отто, но в лодку залез и взялся за весло. Фцук оказалась рядом с ним. – А ты что молчишь и улыбаешься? Рада небось, что тебя из вонючей норы вытащили?

– Нет, – затрясла головой Фцук. – Отпустите меня, пожалуйста!

– Вот, другое дело, – удовлетворенно кивнул Отто. – Только еще поплачь, меня это немного утешит.

Девушка отодвинулась от абажа, насколько позволяло тесное пространство внутри лодки, нагруженной мешками. Кроме нее, здесь находились еще четверо гребцов, считая Отто. Они налегли на весла, и берега поплыли мимо.

Фцук была зачарована этим движением, которое прежде видела только со стороны. Лодка, узкая и длинная, рывками шла вверх по течению. Скоро Светлый и Темный леса по обеим сторонам сменились болотами, отделенными от ручья только зарослями кустов да узкой, прерывистой полоской глинистой земли.

– Отпустите меня… – тихонько повторила она, но ей никто не ответил, может быть. и не услышал.

Может быть, следовало чувствовать что-нибудь другое, но Фцук испытывала странное облегчение. Будто вся напряженность ее прежней жизни, скучной и безысходной, теперь навсегда ушла. Хотелось расспросить абажей про Озеро, но у них были сосредоточенные, сердитые лица. Девушка стала смотреть на берега, очень однообразные, но зато прежде никем из ее поселка не виденные.

Глава третья

После всего, что произошло в Светлом лесу, поселок долго не мог прийти в себя. Авер и Свен, оказавшиеся на другом берегу ручья, примчались слишком поздно, когда все уже было решено. Кроме Лиззи и Ларри погиб Пер, вставший на пути Отто уже поблизости от землянок.

– Бедняга… – Еттер сидел рядом с убитым другом и гладил его по остывающему лбу. – А ты думал, мы сможем с ними справиться… В любом деле нужна сноровка. Ты понял, Авер?

– Где они прятались?

– Там, за мысом. А откуда у тебя нож, юноша?

– Ансон все-таки отыскал свой, – Авер держал оружие в руке, потому что ножен пока себе не завел. – Это теперь мой нож. Вы пробовали преследовать их?

– По воде пока бегать не научились… Да и что тебе с преследования? Радуйся, с Линор все в порядке. А вот Фцук увезли… – Еттер тяжело поднялся и пошел к землянке. – Похорони их, всех троих, пусть тебе поможет Свен.

Авер пошел за старостой и взял в землянке подходящее орудие. Это было едва ли не самое ценное имущество в поселке, настоящая железная лопата. Несмотря на многолетнюю службу, она почти не сточилась, когда-то за этот предмет заплатили едва ли не годовым урожаем.

Кладбище поселяне устроили за полем, там, где начинались северные болота. Вместе со Свеном они вырыли три могилы. Рядом сидела Линор, чуть в стороне в молчании стояли несколько стариков и Агнесс.

– Бедняжка Фцук, – сказала девушка. – У нее даже могилки не будет, пауки ее сожрут…

– Может, не сожрут, – упрямо сказал Авер. – Слышала, что абажи говорили? Может быть, она просто будет жить с ними на Озере, вот и все. Мы тут все передохнем, а она будет жить, да посмеиваться.

– Не говори так!.. – вспыхнула Линор, поднялась и ушла куда-то в лес.

– Иди, может тебя все-таки утащат… – пробурчал ей вслед юноша.

– Ты злой сегодня, – заметил Свен, который помогал руками. – Это из-за… Из-за…

– Вот что, Свен, – Авер нагнулся к самому лицу приятеля. – Я ухожу. Не спорь со мной, так нужно. Я уйду и найду нам другое, хорошее место для жизни, потом вернусь. Пойди в землянки и вытащи для меня мешок с едой, а еще положи туда побольше жира. Сделаешь так, чтобы никто не видел?

– Ага, – неожиданно легко согласился Свен и по его умным глазам Авер понял, что он давно этого ждал. – Я отнесу туда… Туда, где… На мыс. На мыс, да… А это потому что… Потому что…

– Нет, это не из-за Фцук. Я думаю, ей не повезло. Абажи не те люди, от которых можно ждать хорошего.

Свен хотел что-то сказать, но только развевал рот, как выброшенная на берег рыба – совсем запутался в своих мыслях. Потом махнул рукой, выбрался из ямы и пошел к землянкам. Старики не обратили на него внимания, поглощенные своим горем. Для них, собирающихся помирать, чужая смерть всегда становилась поводом пожалеть себя.

Авер закончил работу, подошел к телам. Первым он взял Пера – голые Лиззи и Ларри внушали отвращение. Почему абажи не побрезговали забрать из одежду и обувь? Ведь у них есть шерсть и одеты они куда лучше поселян… Уложив Пера, юноша неохотно взялся за других. Его подташнивало, он старался не смотреть в широко распахнутые в предсмертном ужасе глаза.

Забрасывать землей могилы подошли старики. Они что-то шептали, некоторые плакали. Авер незаметно отошел в сторону, потом вытер лопату травой и вернул ее в землянку. На миг он подумал, что неплохо было бы прихватить ее с собой, все же как оружие она гораздо опаснее ножа, но потом представил поселок без себя, без лопаты… Без двух сильнейших мужчин и Лиззи, да и отсутствие Фцук никому не добавит веселья. Теперь Алларбю умрет быстро, пусть у них будет хоть лопата, чтобы копать могилы.

Выбравшись из землянки, Авер не скрываясь зашагал в Светлый лес. Еттер сидел на коряге, о чем-то размышляя, на юношу он не обратил никакого внимания. Авер добрался до мыса, и из кустов тут же появился Свен.

– Я… Я скажу им, что ты… Что у тебя живот болит и ты… Потому что…

– Хорошо, спасибо тебе, – Авер обнял друга. – Попроси у сестры за меня прощения. И сам ничего не говори Еттеру про мой живот, только если спросит. Вот и все, мне пора.

– Осторожно… Пиявки еще попадаются в ручье… А там дальше топь. Я посмотрю, потому что…

– Хорошо.

Аверу не хотелось затягивать прощание, горло сводило от грусти. Он похлопал Свена по плечу и спустился к воде. Некоторое время идти было легко, затем лес по правую руку стал редеть, и наконец впереди оказалось болото. Совсем недавно здесь проплыли лодки абажей, с ними была Фцук… Может быть, он ее еще увидит. Авер обернулся и помахал рукой Свену, который стоял наверху, среди деревьев.

Болото от ручья отделялось узкой кромкой грязной земли, идти по ней было трудно, ноги все время соскальзывали. Странно, что эти две воды, стоячая и проточная, не желают смешиваться… В одном месте Авер увидел жирное черное тело пиявки и замер, жалея, что не догадался сразу найти хорошую палку и привязать к ней нож. Но потом понял, что пиявка давно мертва, а тело ее раздуто от газов. Он прошел мимо, потом опять обернулся. Свена не было видно, но юноша помахал рукой.

В некоторых местах ручей соединялся с болотом, там любила скапливаться рыба. Отыскав принесенную течением ручья палку покрепче, Авер все же прикрутил к ней свое оружие и сумел легко добыть несколько рыбин, это оказалось куда проще, чем рыбачить на ручье. Стоило только отойти от землянок совсем ненамного, и уже узнаешь что-то новое! Нанизав добычу на прут и закинув его на плечо, юноша продолжил путь.

Он шел до вечера не останавливаясь, много раз падал то в ручей, то в болото. Вымокла шерстяная одежда, даже шапочка, хлюпала вода в сапогах. К ночи стало холодать, нужно было остановиться и высохнуть, но где взять достаточно топлива? Те щепки, что приносило течение, не могли прокормить ночной костер. У Авера было еще достаточно сил, кроме того он немного боялся преследования. Что, если Еттер решится догнать его? Юноша решил идти всю ночь, благо луна сегодня должна была светить ярко.

К середине ночи он совершенно выбился из сил, попробовал присесть на землю, но мороз погнал его дальше. Да, совсем скоро ручей встанет… Он хотел было перекусить на ходу, но аппетита совершенно не было. Авер почувствовал, что заболевает. Нельзя было идти в мокрой одежде под холодным ветром… Однако ни места, ни топлива для костра по прежнему не было, пришлось двигаться дальше.

Совершенно выбившись из сил, он встретил рассвет, сидя на твердой, почти замерзшей земле. Вдоль берега тянулась тонкая кромка прозрачного льда, его точило теплое течение. Авер впервые позволил себе задуматься о возвращении – назад он кое-как мог бы еще добраться. Голова горела огнем, дыхание стало тяжелым… Продолжать путь больным – это верная смерть. Однако когда солнце поднялось достаточно высоко, он увидел за болотом на том берегу деревья, совсем недалеко. Вот только можно ли пройти через топь?

Почти половину дня Авер потратил на дорогу. Он шагал осторожно, памятуя рассказы стариков о бесследно исчезнувших на болоте. Однако то ли морозец помогал ему, то ли топь не была такой уж опасной, но ни раз ему не пришлось окунуться в холодную жижу. Дошагав до деревьев, Авер позволил себе немного полежать, потом набрал хвороста, достал кремни и с трудом разжег огонь. Потянулось неопределенное, смутное время. Он заставлял себя есть и собирать топливо, ходил к болоту и жадно пил воду. Она могла оказаться грязной, даже смертельной, но жажда была сильнее. Позже Авер не смог сообразить, сколько времени провел в безымянном лесу. Может быть, это был только один день, может быть – десять. По запасам пищи ориентироваться было трудно, ведь больной почти ничего не ел.

Утром – или однажды утром? – Авер проснулся совершенно слабым, замерзшим до одеревенения, но с ясной головой. "Удалось!" – радостно подумал он. – "Я выжил!" Болото совсем замерзло, Авер наломал себе льда, развел огонь пожарче и как следует поел, прихлебывая кипяток. Потом еще подбросил хвороста и лег спать. Проснулся он опять утром, и почувствовал, что стал даже сильнее, чем когда вышел из поселка.

Добравшись до ручья, он обнаружил его наполовину перекрытым ледяными мостками, хотя солнце стояло уже достаточно высоко. Зима начиналась, скоро пойдет снег… Но теперь Авера это не тревожило. Он опять перебрался на другой берег, предварительно раздевшись. Идти стало легче, под ногами была твердая, промерзшая земля. До вечера он продвинулся гораздо дальше, чем в первые день и ночь.

Впереди, будто на заказ, показались деревья, причем росли они явно прямо на берегу ручья. Авер ускорил шаг, торопясь добраться до них засветло, и вдруг почувствовал запах дыма. Он покрутил головой и удивился, что прежде не заметил поднимавшейся отвесно в небо тонкой струйки.

– Поселок! – хрипло выкрикнул юноша. – Я дошел! Он все это время был совсем рядом, до него можно было добраться без лодок за два-три дня!

Однако как его там встретят, в этом поселке? Авер даже не знал его названия, никогда не интересовался им. Хотя старики здесь должны были бы слышать об Алларбю… Он взял левее, теперь уже почти без страха шагая по замерзшему болоту, и вскоре крадучись вошел в чужой лес.

Фцук увидела поселок Хольмштадт гораздо раньше. Лодки ткнулись носами в берег, и задремавшая девушка повалилась на спину, ткнувшись головой в ноги гребца. Тот со смехом оттолкнул ее и полез на сушу, размять ноги.

– Ну что, старые пеньки, соскучились?! – крикнул кому-то Нельсон.

Девушка огляделась и заметила трех стоящих у самой воды старух. Они были совсем одинаковые: изрезанные морщинами лица, натянутые на самые глаза шерстяные шапочки, руки в рукавах. Нельсон вытащил из лодки одежду и сапоги убитых в Алларбю.

– Вот! Берете за мешок клубней? Выгодная сделка!

– У нас мало еды, – разлепила губы одна из старух.

– Рыбы сушеной возьму, – легко согласился абаж. – Одежда немного в крови перепачкалась, но это пустяки, отстираете. Берете?

– Не нужна нам одежда. Сверре умер, – сказала другая старуха, будто заговорила вторая голова какого-нибудь товарища. – Нам теперь ничего не нужно.

– Вот, девушка, смотри! – Нельсон картинно выставил вперед руку и обернулся к Фцук: – Во всем поселке осталось три вот этих коряги, ни детей, ни мужчин. И то не жалуются. Нам, говорят, ничего не нужно. А ваш Еттер только и ноет: это плохо, то…

– Откуда ты, девочка? – спросила третья старуха.

– Из Алларбю А ваш поселок называется Хольмштадт?

– Правильно. Мы слышали, у вас еще много людей… Впрочем, я вижу, что стало меньше. Здесь одежда с двоих… Абажи – убийцы, а Нельсон – самый худший из них.

– Да я за всю жизнь не убил ни одного человека! – угрожающе пошел на старух абаж. – Что вы врете!

– Ты убил всех, кто умер от ножа на этом ручье, – упрямо сказала старуха. – Ты это задумал.

– Я лишь обрезаю те ростки, что совсем засохли, – Нельсон махнул рукой. – Ладно, что с вами болтать. Фриц, как у тебя дела? Почему вы ночевали здесь, разве хозяева не пригласили вас в землянку?

– Ха, очень нам надо нюхать их землянку! – крикнули сбоку.

Фцук проследила его взгляд и увидела еще одну лодку, поджидавшую их в Хольмштадте. В ней сидели три сонных абажа и еще трое, похожих по одежде на поселян. Все пленники были связаны, двое заплаканных детей и девушка постарше Фцук, со светлыми, как у Линор, волосами.

– Что, хочешь с ней поболтать? – Отто вышел на берег и протянул девушке длинную руку. – Иди, мы остановимся здесь перекусить.

– А можно мне их развязать?

– Только руки, – вмешался Нельсон. – А то разбежится эта малышня, потом лови ее. Я хочу до заката добраться к Отмели.

Абажи выскочили на берег, стали раскладывать костры, доставать из мешков клубни и рыбу. Фцук осторожно пошла к лодке с девушкой – с непривычке у нее немного кружилась голова. Девушка ждала ее молча, у нее было крупное лицо с резкими чертами лица.

– Как тебя зовут?

– Развяжи руки, потом познакомимся.

Фцук, немного опешив от такой недоброжелательности, принялась терзать мокрые, тугие узлы.

– Я Марта. А ты?

– Фцук.

– Мальчика зовут Петером, а его сестру – Клод. Она больна.

Как бы в подтверждение этих слов девочка чихнула. Фцук развязала руки всем троим, Петер улыбнулся ей.

– Нас будут кормить? – спросила Фцук у Марты.

– Будут, уж тебя-то точно. Отто только о тебе и говорил, когда они пировали у нас в поселке, над трупами.

– Это не обо мне, а о Линор… – смутилась Фцук. – Я случайно им попалась. А из какого ты поселка?

– Из Меертильда, – Марта немного смягчилась. – А я думала, ты сама согласилась уйти к абажам. Меертильда больше нет. Они убили моего отца и его сестру, а больше там никто и не жил… Муж у меня был очень сильный, и они боялись нас трогать, но прошлым летом его убили муравьи.

Фцук помолчала, не зная, как ей реагировать на эти слова. Вроде бы надо было проявить какое-то сочувствие, может быть, даже поплакать, но уж очень спокойной выглядела Марта. Петер схватил руку девушки и стал играть ее пальцами, заглядывая в глаза.

– Он ласковый, – сказала Марта. – Ему шесть. А Клод десять. У них обоих матери умерли во время родов, они привыкли считать себя братом и сестрой. У вас в Алларбю еще много жителей, да?

– Да… – неопределенно ответила Фцук и попыталась сосчитать. – Много, но все больше старики. Дети умирают… А куда нас везут, Марта? Зачем?

– Мало ли зачем мы им можем пригодиться? – хмыкнула поселянка. – Может, замуж кто-нибудь возьмет, может, жукам в услужение продадут.

– А паукам не скормят?

– Паукам? – Марта выпучила и без того круглые глаза на собеседницу. – Да что пауки, спрашивать что ли будут? Они уж если захотят, то сожрут и нас, и абажей.

– Я про них почти ничего не знаю, – смутилась Фцук. – Про пауков.

– Да и я тоже, только абажи им не хозяева. Пауки живут на юге, они очень умные и сильные, а еще могут заставлять человека слушаться. Захотят – и ты сама ему в пасть полезешь. Пасти у них огромные, зубы там в шесть рядов и раздвоенный язык, а на каждой из шести лап по десять кривых когтей, и…

Абажи, прислушивавшиеся к разговору, не выдержали и расхохотались. Марта обиженно замолчала, Клод захныкала и прижалась к ней.

– У пауков восемь лап, – сказал сохранивший серьезность Отто. – И совсем нет зубов, только от этого никому не легче.

– Вы нас не отдадите им? – Фцук хотелось наверняка убедиться, что на корм чудовищам ее не отправят. – Не отдадите?

– Нет, ради них я бы стараться не стал. А что с вами делать… Считайте, что мы вас спасли. На Озере разберутся, как лучше поступить. Верно, Нельсон?

– Разберутся, – согласно кивнул абаж, подбрасывая на ладонях печеный клубень.

– И уж ты-то в убытке не окажешься! – засмеялся Гюнте. – Не бойтесь, девушки, ничего особенного с вами не случится.

Разговор оборвался. Скоро Гюнте принес прямо в лодку еду для пленников, ее было куда больше, чем Фцук ожидала. И рыба, и клубни, и даже зелень… Все, кроме Клод стали с аппетитом обедать.

– Может быть, и правда ничего плохого нам не сделают? – тихонько спросила Фцук. – Ну, будем жить на Озере, с какими-нибудь мужчинами. Что особенного?

– Да ничего, – пожала плечами Марта. – Для тебя – ничего. А я выпущу Нельсону кишки, как только доберусь до ножа. Вот потом пусть делают со мной что хотят.

– Зачем он убил твоих сородичей? Ведь мог бы просто отнять вас, если в поселке почти никого не осталось.

– В том-то и дело! Он не только отнял нас, он еще и ограбил. Забрал все, что когда-то продал, и шерсть, и оружие. Я слышала их разговоры… – Марта приблизила губы к лицу Фцук. – Нельсон состарился, ему надоело плавать по ручью, решил кому-то уступить этот промысел. Дело для него очень доходное, потому что и шерсть, и даже ножи мало стоят на Озере. Зато капусту, клубни, морковь там не выращивают, потому что слишком много сил уходит на защиту урожая от насекомых. И вот он хотел продать наш ручей, свое право на него и поселки. А цены ему не дают… Тогда Нельсон решил погубить всех нас, чтобы задешево не отдавать. Сказал: обезлюжу ручей, вот тогда пусть забирают.

– Всех убьет?! – испугалась Фцук. – Это же сколько поселков надо уничтожить!

– А сколько? – Марта опять стала спокойно жевать. – Съешь кусочек, Клод, а то не поправишься… Ниже нас поселков не было, значит твое Алларбю теперь самое северное.

– Как же это? А Нельсон говорил, много поселков, и не только на ручье…

– Было много, когда-то. Но на моей памяти только два поселка ниже нас стояло, в один мой отец в гости ходил, и оттуда к нам заглядывали. Ты вот дочь абажа, сразу видно, а мы мужчин оттуда приглашали, снизу. Но те поселки вымерли, или Нельсон им помог, не знаю. А сколько поселков вверх по реке?

– Абажи говорят – шесть, – неуверенно сказала Фцук.

– Вот мы скоро увидим, сколько их. Смотри, здесь только три старухи осталось. Разве Хольмштадт можно теперь считать поселком? – Марта фыркнула. – Да они если еще год и протянут, то уж потом-то в весенний голод точно вымрут. Не прокормят себя.

Фцук оглянулась на берег. Три старухи стояли на том же месте, не изменив позы. Они не разглядывали ни абажей, ни их пленников, слепо уставившись куда-то за ручей. Девушке стало жутко – она впервые видела людей, обреченных на близкую голодную смерть. Чтобы молодежь Алларбю не говорила между собой о судьбе своего поселка, это должно было случиться еще не скоро, а тут – год или два.

– Я бы на их месте зимой облилась водой и вышла наверх, – сказала Марта.

– Ты говоришь, как дедушка! – некстати улыбнулся Петер.

– Дедушка твой уже ничего не говорит.

Абажи быстро закончили с едой, вернулись в лодки, даже не затушив костер и продолжили путь вверх по реке. Солнце припекало и многие гребцы сняли шляпы. Фцук долго смотрела назад, где все так же неподвижно стояли три старухи. Они будто олицетворяли собой всю эту страну, где остатки жизни теплились вдоль тонкой линии ручья.

Марта не отличалась разговорчивостью, дожевав, она легла на бок и мгновенно уснула. Мальчик некоторое время развлекал Фцук, играя с ней в самые немудреные игры, но наконец девушке это надоело. Она пересела поближе к Клод. Девочку бил озноб, лоб у нее был горячий и сухой, гласа воспалены.

– Нам долго еще плыть к Озеру? – спросила Фцук того гребца, которого звали Фрицем.

– Доберемся за пару дней, – предположил тот. – Если, конечно, не будет приключений. Здесь-то что, лодка сама бежит, хоть и течение. А вот в Разливе, это такое место, откуда шесть ручьев начало берут, там потяжелее будет. Может, придется часть груза выложить. А что? Торопишься?

– Клод больна, ей надо лежать в теплой постели и пить горячее, иначе она может умереть.

– Это Нельсона проблемы, все что в лодках принадлежит ему. Кроме разве что тебя.

– Почему? – удивилась Фцук. – А чья же я?

– Да вроде как Отто. Он, конечно, хотел другую, твою красивую подружку, но может и ты ему пригодишься.

Фцук посмотрела назад, на лодку Отто. Он сидел спиной к ней, мерно налегая на весло. Спина у абажа была длинная, костистая, резко расширяющаяся к плечам. Девушка попыталась понять, нравится ли он ей, и решила, что нет. Авер куда красивее, и Ларри тоже был красивее. Даже Фриц.

– Что смотришь? – заулыбался тот, щурясь на солнце. – Не бойся, Отто только на вид такой суровый. То есть, связываться с ним, конечно, не стоит… Но он на самом деле добрее Нельсона, например.

– Да? – Фцук тоже заулыбалась, решив разговорить гребца. – А мне показалось, что Нельсон его слушается, даже боится.

– Конечно боится, – кивнул Фриц. – Я тоже его боюсь. А как не бояться, если человек в бешенство впадает по любому пустяку и уже двоим головы разбил? Тут и до убийства недалеко. Но понять его можно, семью пауки сожрали. Жену и троих детишек. Правда, это наверное не те пауки, про которых ты спрашивала… Ты про городских, скорее всего, говорила, да?

– Городских?.. – не поняла девушка. – А какие они бывают?

– Глупая! Пауки бывают умные, городские, эти настоящие хозяева, их и жуки слушаются. С городскими ссориться нельзя. А степные, дикие, это совсем другое дело, за них городские не заступаются. Я сам на них охотился однажды, опасное это дело. Вот получилось так, что Отто шел с караваном от Белых скал, это такое место на реке Одра, к Озеру. Лодки у них разбились там о камни, понимаешь?

– Да не ври, – заспорил другой гребец. – Ничего у них не разбилось. Просто Отто поссорился с хозяином лодок, не сошелся в цене, ну тот и выпроводил их. Они пошли пешком, напрямик чрез степь, попали в безводье…

– Да не мешай, дай я расскажу! – запротестовал Фриц. – Вот пошли они через степь, а там воды нет, понимаешь? Никакой. Шли день, два, уже должны опять к Одре выйти, а нет ее. Заблудились, так бывает.

– Как же это – заблудились? – не поняла Фцук. – По реке бы шли, вот и не заблудились бы, и вода бы была.

– По реке очень долго, Одра петляет. И вот они должны были выйти к такой петле, а промахнулись, и началось у них безводье. Что вперед идти, что вбок – не знаешь, как именно раньше до воды добраться. И Отто повел караван вперед, конечно, каждый бы так сделал. Сам уходил на разведку, чтобы мимо реки не пройти. Знаешь, как это в степи – Одра в ста шагах, а ты бредешь и не видишь ее, потому что берега высокие и…

– Да откуда ей знать, дурехе с севера! – засмеялся второй гребец.

– Теперь узнает! Вот, и пошел он на разведку, а тут степные пауки напали на караван. Обычно-то они боятся, а тут видно оголодали. Вернулся Отто, а половины людей и нету. И семья его пропала.

– Утащили пауки?! – ахнула Фцук.

– Ну да. У них это просто: куснет, паутиной быстро-быстро обмотает… Паутина это то, из чего самая лучшая шерсть получается, а то ведь ты и этого не знаешь. Так вот обмотает тебя, – Фриц даже стал показывать, как пауки это делают и чуть не упустил весло. – Потом на спину закинет, и утащит. А в доме у себя… Степные пауки строят из патины такие дома как бы. Натянут между деревьев, и получается дом. И в этом доме паучата. Им кушать надо, и любят они, чтобы было свежее. Поэтому пауки приносят им живых, и паучата их живыми кушают.

Фриц засмеялся – его забавляло, как испугалась Фцук. Марта тоже села, на ее лице был написан не испуг, а отвращение.

– Как же вы там живете, в таких ужасных местах? – спросила она. – Почему не поселитесь на ручьях? Здесь никаких пауков нет, а от муравьев можно было бы отбиваться сообща. Плавали бы на лодках в гости друг к другу…

– Места у вас гнилые, гибельные, – покачал головой Фриц. – Да и как можно по полгода в землянке сидеть, дерьмо друг у друга нюхать? Нет, мы живем свободно. Хотя и держимся севера, к нам на Озеро степные пауки не забредают, и большинство другой дряни тоже. И городские пауки нас не трогают… Можно жить. А вот придет зима скоро на Озеро, тогда по Одре пойдем на юг. Там рядом с жуками будем жить. Жуки они добрые, хорошие, людей не едят.

– Хватит болтать!! – заорал Нельсон с последней лодки, сложив руки рупором. – Подналяжь! Не успеем до заката, пиявку тебе в зад, болтун!

Фриц смущенно подмигнул девушкам и с удвоенной энергией взялся за весла, лодка пошла быстрее, за ней прибавили скорости остальные. Вода нежно журчала за бортами. Девушка придвинулась к Марте.

– Слышала? Вроде бы нам не сделают ничего плохого!

– Ты все о пауках? Забудь о них! Люди хуже пауков. Уж поверь, если бы нас ждала хорошая судьба, нас не тащили бы к ней силой. Я кое-что понимаю в этой жизни, а ты еще дурочка, так что слушай меня. Если появится шанс сбежать где-нибудь возле живого поселка, то надо попробовать. Слышишь?

– Хорошо, – кивнула Фцук, хотя вовсе не была в этом уверена. – А куда же бежать? Мы ведь ничего не знаем здесь, и вокруг всех поселков болота.

– Я сказала: попробовать! Для этого надо развязать мне ноги, только незаметно. Сядь поближе, загороди меня от Фрица, и тереби узлы. Я уже половину сделала, но не могу достать тех, что сзади.

– Надо еще Петера и Клод развязать…

– Нет! Их не спасти, с ними мы не сможем убежать. Надо или бороться, или смириться, понимаешь? Надо думать сначала о себе.

Фцук сделала, как просила Марта, и почти до самого вечера осторожно ослабляла узлы, стягивающие ее ноги. Гребцы устали, всякие разговоры прекратились, только Нельсон время от времени требовал поднажать. Наконец, когда солнце уже касалось краешком болота, показался следующий поселок, он назывался Отмель.

Здесь ручей разливался очень широко, но от этого становился совсем мелким, в нескольких местах намытый песок образовывал островки. Встречали абажей двое хмурых мужчин, увидев в лодке девушек и детей, они мрачно переглянулись.

– Привет, Еттер! – крикнул Нельсон, спрыгивая на берег, и Фцук непроизвольно вздрогнула. – Как дела? Новый урожай не поспел еще?

– За несколько дней-то? – переспросил здешний Еттер, мужчина, превращавшийся в старика. – Шутки шутишь… Что это за люди?

– Я купил их в поселках ниже по течению, – спокойно ответил абаж.

– Так же, как купил у меня Грету?

– Может. И так же, а может и дешевле… Значительно дешевле. Еттер, у меня есть шерстяная одежда, будешь брать?

– Нет, я же купил шерсть. Мне ничего не надо, кроме ножей. Если сторгуемся, я взял бы три.

– Совсем стало скучно с вами торговать. Ничего не надо, только ножи… Никак, воевать с Хольмштадтом собрался? Не советую, там живут три злющие старухи. Нет у меня для тебя ножей, Еттер, и никогда не будет.

– Тогда продай нам девушку или хоть детишек, – неожиданно сказал другой мужчина.

Абажи переглянулись и засмеялись, мужчина втянул шею в худые плечи. Еттер положил руку ему на плечо.

– Мы и так вымираем, а ты губишь поселки быстрее болезней… ты нехороший человек, Нельсон.

– Заткнись! – бросил ему абаж. – Раз я тебе не нравлюсь, больше никогда здесь не остановлюсь, вот и все.

– Нас осталось пятеро, – сказал Еттер. – У нас есть молодой мужчина, но ты забрал Грету три года назад, и обещал привести другую. Ты обманул нас.

– Не обманул, а не смог выполнить обещанного, – нахмурился абаж. – Слушай, старик, не выводи меня из себя! Вас осталось пятеро, а нас здесь пятнадцать!

– Я еще не старик… – Еттер, мелко переступая ногами, приближался к абажу.

– Отто, объясни ему, что он не прав, – попросил Нельсон и сел на берег спиной к поселянам.