Текст книги "Рабыня"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Это что-то плохое, Авер! Потому что… – Свен напрягся и вдруг выдавил из себя: – Потому что одежду можно только снять с человека!

– Можешь ведь, – похвалил его Авер. – Получается, что надо предупредить Еттера, да?

– Конечно, потому что… Потому что…

– Потому что больше сказать некому. Не Фцук же решит, что надо делать? Ладно, идем вместе, что-то мне тоже не по себе.

Они тихонько спустились в землянку, где сильно, дразняще пахло жареной рыбой. Еттер и Агнесс не спали, горела плошка с рыбьим жиром. Оба одновременно встали навстречу.

– Почему не работаете? – хмуро спросил староста поселка, но Агнесс схватила его за руку.

– Завтра поговорите, ладно? А то перебудите всех. Я ребятам рыбы оставила, пусть покушают.

– Нам надо поговорить с тобой, Еттер. Только давай выйдем, чтобы не мешать никому, – Авер старался держаться независимо.

– Что это ты задумал? – Агнесс восприняла это по своему, да и Еттер сжал кулаки. – Ты как это разговариваешь?

– И ты иди, мама! – визгливо попросил Свен, которого охватила дрожь. – Идем, идем, потому что разбудим… Просто ведь нельзя чтобы никто не знал… А если бы мы не остались в стогу, потому что…

Агнесс подошла к сыну, попробовала погладить его по голове, но он потащил ее наверх. Авер вышел следующим, потом поднялся Еттер. Выслушав новости, староста тяжело вздохнул.

– Думаю, злое дело затеяли абажи… Завтра поговорю с мужиками, а пока надо выставить часовых. Первым буду дежурить я, потом разбужу Пера.

– Я могу караулить! – вызвался Авер.

– Еще успеешь. Хоть бы они быстрее уплыли обратно…

– Надо будет спросить у них, что это значит!

– Не вздумай! – прикрикнул на него Еттер. – Знаешь, сколько их может приплыть сюда с Озера? Не знаешь? То-то же. Если абажи от нас скрывают свои дела, значит, против нас ничего не затевают, я так думаю. Может быть, ничего особенного и не случилось. Какой-нибудь поселок вымер, а они поплыли и сняли с мертвых одежду.

– Но женщина была живая! Она глядела на меня!

– Я ей не завидую, – вздохнул староста. – Скормят паукам, как пить дать.

Кто-то тихонько взвизгнул внутри землянки. Еттер подскочил ко входу с заглянул внутрь, потом вернулся, ругаясь вполголоса.

– Девки все слышали… Агнесс, иди и уложи их, чтобы не перебудили всех. И вы ешьте быстрей и ложитесь, а я покараулю. Идите!

Отправив всех в землянку, Еттер прикрыл тяжелым люком вход и отошел к ручью. По ночам было уже прохладно, изо рта шел едва заметный пар. Староста не знал, правильно ли поступил. Может быть, стоило разбудить всех, устроить совет, приготовиться к обороне? Но так хотелось продлить спокойную жизнь поселка еще хотя бы на одну ночь.

– В конце концов, нас-то им зачем убивать? – сам себе сказал Еттер. – Мы им капусту отдаем, клубни… Может быть, они поссорились с кем-нибудь. А девок у нас всего две, и то одна на абажанку похожа… Пауки любят только девок, если Клара верно говорила. Хотя откуда это могла знать старая Клара?

Луна, решив, что посветила вполне достаточно, опять закрылась облаками. Еттер поднял воротник и спрятал кисти в рукава. Может быть, попросить у абажей железных ножей? Соврать, что потеряли несколько… За них можно отдать кое-какие лишние запасы, зато вооружить всех, кто может держать оружие. Но что, если озерцы догадаются о приготовлениях?

Нелегко быть старостой, даже маленького поселка.

Глава вторая

До утра ничего не случилось. Авер ждал, что староста устроит общее собрание, но за завтраком Еттер молчал, только поглядывал иногда на Агнесс и Пера, самого высокого и сильного мужчину поселка. Перу было уже сорок восемь лет, но он оставался здоровым, и потерял пока только три зуба.

После еды молодежь не сговариваясь отправилась таскать сено. Неожиданно появившаяся опасность сплотила их, спорить со старшими больше не хотелось. До обеда удалось сделать больше половины работы, и только старый Ансон продолжал поглядывать на них с осуждением. Что ж, безумному старику не угодишь.

– Плывут! – вдруг крикнула Лиззи.

Староста отправил ее немного вниз по течению, туда, где ручей делал поворот, и теперь женщина спешила назад, держась обеими руками за живот.

– Плывут, вроде бы все в лодках!

– Молчи, дура! – замахал на нее Еттер. – Мы должны спросить, почему туда уплыли пятнадцать, а вернулись только двенадцать, и где одна лодка! Вообще поменьше глазейте, идите-ка все в землянки! Пер, будь рядом!

Авер увидел, как староста поправил кожаные ножны, и кровь застучала у него в висках. Вот сейчас произойдет что-то ужасное, какое-то событие из тех, между которых и проходит жизнь. И потом все будет или "до" или "после", и юноша научится ценить спокойную, однообразную жизнь также, как и его сородичи.

Свен попробовал задержать его, направить к землянке, но Авер даже не заметил. Фцук и Линор, подталкиваемые Агнесс, оказались возле жилища, но спускаться вниз не стали, пропуская вперед стариков. Между тем лодки резкими сильными рывками, подчиняясь гребцам, поднимались по слабому течению и почти поравнялись с поселком. Нельсон ловко спрыгнул на берег. Опять последовал скучный обмен обязательными при встрече любезностями.

– Где же твои люди и лодка? – наконец спросил Еттер.

– Все оказалось так, как мы и ожидали, – покачал головой Нельсон с кривой ухмылкой. – Вы совсем дичаете в ваших поселках. На нас напали, пришлось драться. Мы потеряли лодку и трех людей. Смотри, Еттер, как бы и с вами не произошло что-нибудь вроде этого.

– Вот оно что… – протянул староста. – И что же, много еще на севере осталось поселков? Сколько там людей?

– Кое-кто остался… Может быть… Какая тебе разница? Знаешь что, я могу дать тебе шерсти, мешок за семнадцать мешков капусты или клубней. Не торгуйся, это последняя цена. Видишь, мои лодки почти полны.

– В этот раз ты брал с собой больше лодок, – мрачно заметил Еттер. – Мне не нужна шерсть по такой цене. Послушай, мы потеряли за лето несколько ножей, не мог бы ты…

– Нет! – Нельсон отступил на шаг. – Железо сейчас очень дорого. Если не хочешь покупать шерсть – прощай. Нам нужно спешить, не хочу застрять во льду.

Один из абажей, что тоже вышли из лодок, тронул Нельсона за плечо и что-то возмущенно зашептал ему на ухо. Тот недовольно сморщился и скользнул взглядом по столпившимся у входа в землянку поселянам.

– Ручью еще рано вставать! – растерялся Еттер. – Ты всегда останавливался у нас на ночь, давай поговорим… Поторгуемся…

– Нам не о чем торговаться, цена в этот раз неизменна. Впрочем, я могу предложить замену. Отдай мне за шерсть девушку, вот ту, высокую.

Агнесс попыталась загородить дочь собой. Еттер обернулся и прожег ее негодующим взглядом.

– Я кому сказал: убирайтесь в землянку! Нельсон, ты же знаешь, что у нас всего две девушки. Лучше продай мне еще одну за нашу еду.

– У меня ее нет… – Нельсон сделал паузу, опять слушая своего товарища. Тот сильно сжимал его плечо, он был выше других абажей почти на голову. – Ладно, ладно… Только ради тебя, Еттер. Мы даем за нее два ножа.

– Мне нужно больше, и… Послушай, Нельсон, ты говоришь о невозможном! Мой поселок совсем обезлюдел, где же мы возьмем детей, если будем продавать девушек?! – Еттер так рассердился, что рука его непроизвольно нашарила нож. – Ты странно ведешь себя, Нельсон!

– Ну-ну, не вздумай мне грозить…

Абажи, что еще оставались в лодках, выбрались на берег и стеной встали за своим вожаком. Авер озирался вокруг, в тщетной надежде заметить палку или хотя бы камень. Высокий абаж сказал еще что-то, потом подтолкнул Нельсона в спину.

– Вот что… Только из уважения к тебе и из добрых чувств к вашему поселку, чтобы он не умер… Один нож и мешок шерсти за семнадцать мешков капусты и клубней.

– Мне не нужна шерсть, – упрямо помотал головой Еттер. Теперь ему хотелось, чтобы абажи побыстрее уплыли. – И столько еды мы не можем дать, тогда не продержимся, умрем от голода весной. Раньше ты брал за нож три мешка.

– Как хочешь… Впрочем, ты прав, давай поговорим не спеша. Мы пока расположимся здесь, приходите на угощение вечером. Не будем ссориться, Еттер, я все расскажу тебе… Теперь настали тяжелые времена.

– Какие же были раньше? – пожал плечами староста.

Делать было нечего, останавливаться на берегах возле поселков – священное право абажей, так они поступали всегда. Вот только было их пять-шесть, а не двенадцать. Под взглядом старосты все кубарем скатились вниз, женщины зажгли рыбий жир в плошках. Еттер прикрыл за собой люк, задвинул засов.

– Что вы столпились? – заворчал он. – Никогда абажей не видели? Сказано же было: всем вниз! У, дура! – Еттер несильно двинул в ухо Линор. – Видишь, как ты ему понравилась? Докрутилась задницей…

– Еттер, не пугай меня, – попросила Агнесс. – Ты ведь не отдашь им девочку? Они скормят ее паукам, и…

– Помолчи. Конечно, мы никого не отдадим. Некого нам отдавать! Так, Ансон, где твой нож? Отдай его Аверу.

Старик забурчал что-то неразборчивое, юноша не мог скрыть торжествующую улыбку. Однако он радовался рано: Ансон смог наконец сообщить, что он забыл, куда дел оружие, но поищет.

– Вот еще, хуже детей… – поморщился староста. – Ладно, долго абажи тут не пробудут, поэтому и Линор, и Фцук чтобы из землянки ни ногой. Горшки им дайте, и пусть на них сидят.

– Нам бы не сидеть, а сделать кое-что, – сказал Пер. – Ведь все ясно: поселки внизу стали совсем безлюдными, вот абажи их и ограбили. С нами так же поступят когда-нибудь, а надо…

– Ты с ума сошел? Там двенадцать мужиков с ножами, а у нас только пятеро воевать годятся. Кому ты еще нож в руки дашь? Свену? Агнесс? И не заговаривай про такое.

– Ночью, – настаивал Пер. – Когда уснут. Если, конечно, они не начнут первыми. Но если уснут, то спящих мы бы перекололи. Старики набрасывались бы на них, и держали, так бы и справились.

– Дурак ты! – рассердился Еттер. – Если они и в самом деле черные дела затеяли, неужели думаешь, что караульных не выставят? И еще: что будет, если их искать еще больше абажей приплывет? Поговаривали, их много на Озере, с жуками дружат.

– А мы бы не сознались, – вдруг сказал Авер. – Мертвых спрячем, лодки спрячем… У нас будут лодки, несколько штук, можно плавать вниз и вверх! А еще получим шерсть и много еды – все, что абажи внизу украли.

Все замолчали. Действительно, перспективы для крохотного поселка открывались просто удивительные. Даже Еттер мечтательно вздохнул, но тут же опомнился.

– Лиззи, ты там поглядываешь?

– Все абажи на берегу!.. – глухо отозвалась Лиззи из специально прорытой норы к потайному лазу. – Двое за хворостом ходили, но уже вернулись! Лодки вытащили.

– Глуп ты еще, Авер, глуп. Не одолеть абажей, зато поселку нашему смерть, потому что убьют нас всех. Разве что вот Линор с собой заберут, да только я ей не завидую.

– Какая разница?! – вскипел юноша. – Все равно вымираем, да еще абажи через два-три года помогут!

– Не через два-три, а лет через десять, скорее всего, – поправил его Еттер. – За это время еще многое может случиться…

– За предыдущие ничего хорошего не случилось!

– Заткнись! Не смей так со мной говорить! Семнадцать лет, а туда же! Вон, на Фцук кричи, моложе ее никого нет! – староста перевел дух. – Вечером к ним пойдем я и Ансон.

– Ансон? – удивился рыжий Ларри и переглянулся с Пером. – Зачем он тебе? Какой от него толк?

– Иди-ка старик, найди пока свой нож, – обратился Еттер к Ансону и дождался, пока тот выбрался наружу. – Нет от него никакого толку, и не жалко потерять. Сам я не идти не могу… Если что-нибудь случится, не разговаривайте с абажами ни о чем. Закрывайтесь здесь и пережидайте, как муравьев. Остаться надолго они побоятся, лед скоро встанет.

Поселяне замолкли. Дело обернулось куда серьезнее, чем они ожидали. Авер посмотрел на Линор и удивился ее горящим глазам, румянцу во всю щеку. Она еще никогда не была такой красивой, и никогда не нравилась ему так мало.

Абажи развели костры, затянули песни. Даже в землянке чувствовался запах жареной рыбы. Поселяне большую часть улова сушили на зиму, а озерцы съедали все. У них совсем другая жизнь…

– Сидим тут как мыши, – тихонько сказал Авер. – И всю жизнь так. Абажи плавают, видят разные места, живут на Озере, даже с жуками дружат. А мы…

– У них там разная вкусная еда есть, – вставила Фцук. – Мне Лиззи рассказала. А на зиму абажи в какие-то теплые края уплывают.

Молодые сидели в самом дальнем закутке землянки, сбившись в кучку. Свен нервничал больше всех и тихонько постукивал ногой в стену. В другое время Авер прикрикнул бы на него, но теперь единственного друга почему-то стало жалко.

– Скоро все кончится, – уверенно сказал он. – Я чувствую. Голод, болезни, насекомые… А теперь еще абажи. Не дотянем мы до старости.

– Хватит меня пугать! – попросила Линор. – Мне и так страшнее всех… Чем я ему так понравилась? Я даже как зовут этого высокого не знаю.

– Он твоим именем тоже не интересовался, – заметил Авер.

– Почему они отдают девушек паукам?! Вот если я ему понравилась, почему бы ему просто не жить со мной на Озере?

– Лиззи говорит, – опять затараторила Фцук, – что женщины там у них очень ревнивые, и не разрешают никого оставлять. А если бы молодой мужчина пришел на Озеро, то его бы оставили. Но туда не добраться, и абажи не пустят…

– Слушай ее больше, – проворчал Авер. – Откуда ей знать?.. Может, абажи ей все наврали. Посмотри, Свен, не пришел еще Ансон? Может, найдет нож…

Но старик пока не появлялся. Не в силах усидеть на месте, Авер пролез через узкую нору к тайному лазу и подергал за ногу Лиззи.

– Кто там? – испугалась она.

– Это я. Лиззи, расскажи мне про абажей.

– Фцук разболтала? Вот к ней и обращайся. Не время сейчас, Авер. Вот когда они уплывут, поговорим, если, конечно, ты мне грибы сушить поможешь.

– Помогу… – Авер не стал спорить – женщина была известна своим упрямством.

В землянке становилось душно, как зимой. Многие старики, да и взрослые тоже, страдали недержанием. Несколько женщина затеяли обед, варили на кухне овощи, суп из капусты. Юноша побродил по подземному жилищу, всем мешая, и незаметно для самого себя оказался у выхода, подергал засовы.

– Что тебе тут нужно? – рядом появился Еттер. – Рано еще.

– Ансон не вернулся? Может быть, я пойду и поищу его?

– Ни к чему… – начал было староста, но махну рукой. Он и сам устал от ожидания. – Пер, подежурь у выхода, мы пойдем искать Ансона! Старик, наверное, повалился на спину и сам перевернуться не может.

Они поднялись по лесенке и осторожно вышли на поверхность. Нельсон как на зло смотрел на землянки и помахал им рукой. Еттер ответил, с улыбкой отпустив несколько ругательств. Ансон собирался идти в Светлый лес, искать нож под корягами, туда мужчины и отправились.

Может быть, когда-то этот лес и был светлым, но с тех пор сильно зарос. Отойдя на некоторое расстояние от землянок, люди покричали, но никто не ответил. Пришлось начать прочесывать местность. Очень скоро Еттер позвал, и юноша увидел старика.

Ансон исхитрился сломать ногу. Она застряла среди коряг, а старик неловко повалился, его хрупкие кости такой нагрузки не выдержали. Теперь он лежал, прижав к груди руки, и отворачивался от Еттера, бормоча что-то непонятное.

– Говорит, бросьте меня, – перевел староста. – Стоило бы, Ансон! В тот самый момент, когда судьба поселка повисла на волоске, ты добавляешь нам хлопот! Нож нашел?

– Нет, – буркнул Ансон, видимо, рассерженный. – Я тоже был старостой, когда ты еще…

Запал у старика тут же иссяк, дальше Авер не разобрал ни слова. Еттер сплюнул, поднял сморщившегося старика.

– Вытаскивай его ногу, не стой…

– Может быть, он не хочет жить! – неожиданно для себя самого сказал Авер.

Староста и Ансон посмотрели на него, оба с удивлением. Потом старик медленно улыбнулся, а Еттер опять сплюнул.

– Ты собираешься помогать, говорун?

Авер раздвинул коряги, вытащил сломанную конечность, при этом старик пискнул от боли. Наверняка кости не срастутся, в этом возрасте всегда так… Юноша посмотрел на старосту.

– Однажды это и с тобой будет. А потом со мной.

– Ну так понесли его к землянкам, положим поудобнее!

– Он больше уже не встанет. Будет лежать, вонять и ждать смерти. Откажется есть, как Олаф. Посредине зимы умрет.

– Что ты предлагаешь? – насупился Еттер.

– Если он хочет, давай оставим его здесь. Насекомых нет, никто Ансона не тронет. Я принесу ему воды, а ночью холод убьет его. Для старика этого достаточно… – Авер говорил, а сам краснел то от стыда за свои слова, то от негодования на этот стыд. Разве это не правильно, то, что он сейчас сказал?!

– Здесь… – Еттер осмотрелся. – Послушай, Авер… Наши предки выживали только потому, что боролись за свою и чужую жизнь до последнего. Самое ценное – это жизнь. Не только твоя собственная, жизнь каждого в поселке. Может быть, завтра захочет умереть Лиззи, которая не спит ночами от болей, или Ута, у нее из ушей течет кровь с гноем. Наверное, Ута не переживет зиму, но с уходом каждого уходит кусочек смысла нашей жизни, ты понимаешь, Авер? Если хочешь выжить – борись за каждого, как за себя, до последнего мига.

– Ты забываешь, Еттер, что нас, молодых, осталось только четверо.

– Ну и что? Каждая женщина может родить пять-шесть детей, надо только заботиться о них, чтобы они выжили, надо хорошо кормить, давать зелени и рыбы, и тогда…

– Свен все посчитал, он ведь очень умный… – предоставив старосте поддерживать старика, который его тоже внимательно слушал, Авер присел на трухлявый пенек. – В поколении твоего отца было примерно сорок человек, до старости дожило шестнадцать. Детей было столько же, не считая мертворожденных, но уже сейчас вас только семеро. Нас четверо, и больше уже не будет… Еттер, тут невозможно то, о чем ты говоришь. Насекомые, болезни… Почему ты не можешь стать отцом ребенка для Фцук, например? Почему не могут Пер, Ларри? И Стив не может. Вам придется покупать для нее семя у абажей…

– Раз уж ты про это заговорил, – перебил его Еттер, – то мы тут советовались и решили, что покупать ничего не надо. Еще несколько лет Фцук потерпит, ей только шестнадцать, а потом ты сможешь стать отцом ее первого ребенка.

– Но ведь это раньше запрещали! – удивился сбитый с толку Авер. – Никогда не разрешали одному мужчине быть отцом для детей разных женщин!

– Такова традиция, но теперь нет выхода. Нам надо наращивать запасы пищи, потому что нас все меньше, и скоро придется сократить размер обрабатываемой земли. Получится, что насекомым будет проще оставить нас без урожая… Понимаешь? Понимай, потому что тебе скорее всего быть следующим старостой. Не Свену же? Поэтому семя у абажей мы будем покупать, но только через раз, и лучше, если оно попадет и к Фцук, и к Линор, так мы решили.

– Постой, постой! – замахал руками Авер. – Ты меня запутал! Поля сокращаются, нас меньше… Но ведь я про это и говорил! Зачем вообще все это? Не надо ни у кого ничего покупать, ведь больше людей все равно не станет, и однажды мы вообще не сможем уберечь капусту! Зачем мешать поселку умереть?!

Ансон согласно закивал, и попробовал посмотреть на Еттера, вывернув жилистую шею. Староста, поняв, что угомонить юношу словами не получится, осторожно посадил старика на траву.

– Я думал, ты будешь рад, что у тебя сразу две женщины… Авер, чего ты хочешь? Чтобы мы пошли и все вместе утопились в ручье?

– Давай поговорим с абажами, – решился юноша. – От них зависит наша судьба. Попросимся с ними, на Озеро.

– Ты понимаешь, что говоришь? И Линор, и Фцук отправятся к паукам! Это страшная смерть, разве ты забыл предания? Мы не нужны абажам! Разве только наша капуста, но мы должны выращивать ее здесь, а не на Озере. Там должно быть очень много насекомых, урожай не сберечь.

– Пусть сами откажут. Давай поговорим! Я не хочу, чтобы мои дети стали последними жителями этого поселка, чтобы их убили стрекозы, холод или абажи!

– Боюсь, что у тебя нет выбора… – Еттер хмуро встал, забросил слабо вскрикнувшего старика на плечо и пошел к землянке. – Брось это, Авер. Я раньше думал, что у нас есть один здоровый молодой мужчина, а похоже, что ни одного. Успокойся, а зимой у нас будет время поговорить подробнее.

Авер остался один. Такое случалось чрезвычайно редко, жители поселка всегда жались в кучку, ближе к землянкам. Летом – потому что приходили насекомые, и только так можно было выжить, зимой – потому что приходил холод и надо было греть друг друга, в остальное время – по привычке. Юноша встал и немного прошелся, чтобы успокоиться.

Он знал, что за Светлым лесом начинаются топи, и то же самое на том берегу ручья, за Темным лесом. Уйти можно только вдоль ручья, но и на его берегах встречаются топкие, смертельно опасные места. До Озера далеко, но ведь есть еще шесть поселков – если, конечно, абажи говорят правду. Авер представил, как доберется до чужого жилья, уже под снегом, из последних сил, и с какой радостью его встретят… Он часто об этом думал. Вот только снизу к ним не пришел никто. Возможно ли это вообще?

Весной идти вверх по течению нельзя, навстречу движутся насекомые. Одинокий человек, даже вооруженный ножом, рано или поздно станет их добычей. А вот осенью, когда мерзкие твари мигрируют к югу, можно успеть в узкий промежуток времени, когда уже ушли насекомые, но еще не пришли холода. Или нельзя?.. По мнению стариков, которых Авер осторожно расспрашивал, прежде никто не захотел этого проверить.

– Какая разница: замерзнуть сейчас или через двадцать лет? – вслух спросил себя Авер, чтобы лучше понять вопрос и свою на него реакцию.

Плечи сами собой зябко передернулись. По их мнению, двадцать лет – большая разница… Да и поздно теперь, надо было идти раньше. Потеряно не меньше двадцати дней, может быть, этого даже хватило бы, чтобы дойти… А теперь не сегодня, так завтра на ручье утром появится лед.

Интересно, а кого Еттер возьмет с собой к костру абажей для разговора? Аверу не хотелось возвращаться к землянке, и он подошел к берегу лесом так близко, как только было возможно. Спрятавшись за толстой березой, юноша увидел, как староста появился из землянки и отправился к абажам. За ним, как всегда держась руками за живот, семенила Лиззи.

Сначала Авер обиделся, что Еттер не стал дожидаться его, но потом понял, что староста должен думать обо всех. Нервировать абажей – значит толкать их к действиям. Конечно, в землянке они до поселян не доберутся, но придет весна, и тогда… Во время сева под землей не спрячешься. Глядя, как Еттер и Лиззи уселись рядом с Нельсоном и приняли из его рук еду, юноша решился и вышел из лесу.

Он подошел к абажам и присел за спиной Еттера, стараясь не обращать внимания на недоуменные взгляды. Староста сумел удержать на лице безразличное выражение, Лиззи, казалось, не заботило ничего, кроме болей в животе.

– У меня только один свободный нож, – продолжил прерванный разговор Нельсон и сделал знак своему высокому соплеменнику, чтобы Аверу тоже дали рыбы. – Не могу же я оставить без оружие одного из своих ребят? У нас это не принято, никто не согласится. Но я хочу вернуться к тому нашему делу, о девушке.

– Незачем к нему возвращаться, – буркнул Еттер.

– Ну как же? Все можно купить и все продать, ведь вопрос всегда только в цене. Подумай сам: девушке у нас, на Озере, будет гораздо лучше, сытнее и веселее, чем здесь. Уже и муж для нее имеется… А взамен я дам тебе другую девушку. Ты просил, верно?

– Верно, я просил. Но и отдавать не собирался! А ты сказал, что у тебя нет.

– Теперь нет, а весной привезу. Ты отдашь одну, и получишь одну, да еще всю зиму тебе не придется кормить лишний рот. Сверху получишь нож, да еще могу сбросить цену на шерсть. Ну, что? – Нельсон выглядел очень довольным. – Ты мне всегда нравился, Еттер, иначе бы я никогда так глупо себя не вел. Ведь для меня – сплошной убыток!

– Говорят, вы паукам девчонок отдаете! – не выдержал Авер и заслужил множество недовольных взглядов.

– Кто говорит?.. – спокойно спросил Нельсон и не дождался ответа. – Чушь. Что вы вообще знаете о пауках? Смешно, – он раскатисто захохотал, поддержали его только абажи. – Пауков еще нам кормить не хватало. Нет, она будет жить с нами, среди абажей, в своем доме на Озере.

– А можно мне поплыть с ней? – опять не удержался Авер, и тут уж Лиззи врезала ему по уху.

– Тебе? – абаж смерил юношу долгим взглядом. – Зачем? Еттер, что за путешественник у тебя подрос?

– Не слушай сопляка! – староста встал. – Спасибо за разговор, за предложение, но торговля в этот раз у нас не сладилась.

– Ты не отдашь мне девочку? – Нельсон тоже встал. – В чем же дело? Я предлагаю тебе выгодный обмен! Или ты хочешь обидеть меня недоверием?

– Я не хочу тебя обидеть, просто у Линор уже есть муж, и зимой родится ребенок.

– Не это ли ее муж? – абаж снова посмотрел на Авера. – Ты соврал, Еттер, уж я-то разбираюсь в таких вещах. Хочешь, заберу обоих? Приму твоего парня в свою ватагу, будет приплывать весной, торговать. Ну, и кое-какие гостинцы для своих привезет, я уверен. Опять же, тебе не придется покупать у нас мужчин на ночь! Один будет всегда в твоем распоряжении. Как? – Нельсон ловко обошел старосту и ударил по плечу Авера: – Хочешь плавать со мной?

Ничего Авер не хотел так сильно, как быть принятым в абажи, плавать с ними на лодках до самого Озера и еще дальше, увидеть другие страны, жуков… Ему очень хотелось поверить Нельсону.

– Поговорим об этом весной, – староста встал между Авером и абажем. – За зиму ведь ни с кем ничего не случится.

– Ты думаешь? – Нельсон злобно скривил губы и переглянулся с высоким абажем. – После всего, что я готов для тебя сделать – ты мне не веришь?! Ты оскорбил меня.

– Не стоит тебе так все воспринимать! – Еттер положил руку на нож и медленно отступал к землянке. – Это наша девушка, и мы сами решаем, как с ней поступить! Авер, не стой как дерево!

Юноша опомнился и отскочил от абажей. Часто оглядываясь, все трое поселян вернулись к землянке, где навстречу им уже распахнул тяжелый люк Пер.

– Не собираются? – опять спросил Еттер у Лиззи, забравшийся в лаз.

– Нет, сидят и спорят о чем-то. Нельсон вроде бы на лодки пару раз показывал… Но этот высокий так и зыркает в нашу сторону. Запала ему Линорка.

– Хватит глупости болтать! Запала… Он ее и не видел толком! – Еттер встал и раздраженно прошелся по землянке, распихивая сидевших вокруг него поселян. – Не к добру все это. Не к добру.

Ничего глупее и сказать было нельзя, но никто не улыбнулся. Люди, жившие в поселке, никогда не считали себя одной семьей, часто ссорились, а то и враждовали, но теперь вдруг поняли, что в целом мире у них нет никого, кроме друг друга. Возле Ансона сидели сразу три женщины и наперебой старались поправить старику то подушку, то одеяло. Однако тот раздраженно отмахивался, и вдруг попросил позвать Авера.

Сначала его не поняли, но потом сбегали за юношей в угол, облюбованный молодежью. Тот явился хмурый, считая разговор со старым дураком пустой тратой времени. Сморщившись, он наклонился к Ансону, заранее страдая от слюны, которая неминуемо забрызгает ему ухо.

– Нож, – сказал Ансон.

Юноша ждал продолжения, но его не последовало. Он недоуменно выпрямился, вгляделся старику в глаза, потом опять подставил ухо.

– Нож. Возьми.

Авер наконец понял, что происходит. Старый прохиндей не прятал нож в лесу, он хранил его здесь, в землянке! Юноша провел рукой по одеялу, и не ошибся, нащупав в руке Ансона твердый, острый металл. Стараясь не привлекать внимания, он присел рядом и осторожно достал нож, который тут же спрятал в рукаве. Потом опять подставил ухо, подчиняясь взгляду Ансона.

– Беги. Не умирай как я.

Неужели все-таки есть человек, с которым можно спокойно поговорить, посоветоваться, который будет думать не только о себе и о поселке, а об Авере! Юноша сказал в старческое, заросшее седыми волосами ухо:

– Как же вы? Некому скоро будет о вас заботиться. Свен один не сумеет, да и абажами вот история приключилась… Как же Линор, Фцук?

– Думай о себе, если сам знаешь, что о других думать поздно. А про своих не забывай. Найдешь место – вернешься за теми, кто выживет. Только на тебя и надежда у них.

Авер и не знал, что старик еще способен так ясно выражаться. Да, он прав, вовсе не нужно никого предавать! Наоборот, пора позаботиться о поселянах, раз Еттер сам не может догадаться. Вот только время ушло, скоро лед встанет…

– Когда мне идти? Теперь уже скоро холодно.

– Возьми жира, легче будет огонь разводить, да лицо им натрешь. Если ручей встанет, иди по льду, только будь осторожен – вода течет с юга, она теплая. Ждать нечего, иди как только уйдут абажи. Я сам когда-то хотел… Но всегда что-то мешало. Слушай еще: Еттер решит тебя заженихать с Линор, раз ты совсем от рук отбился. Откажись, беги. Иначе останешься на год, другой, и никогда не уйдешь. Как я… Иди, помирать буду.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Авер, но старик уже закрыл глаза.

Вернувшись в угол, юноша втайне от всех как мог рассмотрел нож. Лезвие уже сильно сточилось, но зато было очень острым, а рукоять и вовсе была новая, из дуба, удобно лежащая в руке.

– Что там у тебя? – углядела Линор.

– Руку поцарапал, – соврал Авер. – Лиззи, не собираются?

– Ну, еще ты меня донимать будешь?! – возмутилась из лаза женщина. – Ох, да где же они?.. Просмотрела. Лодок нет, абажей нет, только костерок дымится.

– Ура! – Линор и Фцук сорвались с метса, побежали к люку.

– Куда?! – взвился Еттер. – Мало мы из-за вас натерпелись?! Назад, сперва мы с Пером посмотрим.

Они осторожно поднялись на поверхность, потом разошлись в стороны. Убедившись, что абажей нигде не видно, староста наконец позволил поселянам выбраться подышать воздухом. Люди, радуясь, что избежали серьезной опасности, загомонили, разбрелись по своим небогатым владениям. Конечно, впереди их ждет еще много неприятностей от хозяев ручья, но об этом будет время подумать зимой. В этом году абажи не вернутся, скоро придут холода.

Лиззи потребовала, чтобы Фцук и Линор пошли с ней в Светлый лес, собрать последние оставшиеся на кустах ягоды – она считала их самыми вкусными. Девушки с удовольствием согласились, уж очень тяжелый дух стоял в землянке, хотелось уйти подальше. Староста проводил их тяжелым взглядом, потом подозвал Ларри.

– Неспокойно мне почему-то. Сходи с ними, ладно? Присмотри, а если что – кричи.

– Да что может случиться? – не понял Ларри. – Насекомых нет, абажи уплыли.

– Не знаю. Просто присмотри, ладно?

Мужчина пожал плечами и побрел следом за девушками. Те успели уйти далеко в лес и даже испугались, когда неожиданно увидели рядом ухмыляющегося Ларри.

– Ты что тут? – спросила Линор.

– Да так… Подумал, может грибов найду.

– Грибы? Да их в Светлом лесу отродясь не было! – возмутилась Лиззи.

– Ну, а вдруг…

– Совсем рехнулся, покачала головой женщина. – Собирай ягоды, раз пришел, да не ленись нагибаться. Эй, а это еще кто?!