Текст книги "Вилла"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– На тебя приятно смотреть.

– Тогда почему ты ночью не залез ко мне в спальню?

– Я об этом думал.

– В следующий раз думай лучше.

– Хорошо. Не запирай дверь на террасу.

Вновь запищал мобильник.

– София Джамбелли… Бабушка! Как я рада тебя слышать. Я пробовала до тебя дозвониться, но…

Несмотря на теплое солнце, у нее по коже пробежал мороз. Поговорив, София повернулась к Тайлеру:

– Бабушка… Они с Эли… У них там был один старик, он застал еще бабушкиного деда. В прошлом году он умер. Его обнаружила внучка, и, по ее словам, перед смертью он пил наше «мерло». Теперь его тело будут эксгумировать.

Он испытывал странное ощущение, тайком пробираясь в дом, который всегда был для него открыт. Дверная ручка повернулась с еле слышным щелчком. Затаив дыхание, он прикрыл за собой дверь. И тут он увидел ее: свернувшись в клубок, она задремала в кресле.

– О господи, София. Посмотри на себя.

Подойдя поближе, он остановился, разглядывая ее лицо. Кожа отливала золотистым румянцем. Густые черные ресницы, пухлые, чувственные губы.

– Как же ты великолепна, – пробормотал он. – Но я вижу, ты совершенно вымоталась. Давай, детка, я отнесу тебя в постель, – сказал он, беря ее на руки.

Она зашевелилась, уютно прижалась к его груди.

– Х-м-м. Это ты, Тайлер?

– Угадала. – Он опустил ее на кровать. – Вот так.

София открыла глаза:

– Ты куда?

– Ты устала. Перенесем свидание па другой раз.

– Не уходи. Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты уходил.

– Я вернусь. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание. У нее были такие мягкие, лениво зовущие губы.

– Не уходи. Останься. Пусть это будет как во сне.

И это действительно было похоже на сон. Откуда-то возникла неторопливая нежность, которой они оба от себя не ожидали. Лежа с Софией, Тайлер наслаждался каждым прикосновением ее рук.

Сегодня в их любви не было неистовства. Не было всплесков страсти, подгонявших обоих к финалу. В эту ночь они предавались тихому, успокоительному наслаждению.

– Сегодня все по-другому, – сказал Тайлер. – Вчера я хотел тебя. Сегодня я чувствую, как ты мне нужна.

Она зашевелила губами, словно пытаясь выговорить слова, которых не умела произнести.

Что общего между семидесятитрехлетним итальянским виноделом и тридцатишестилетней деловой женщиной из Калифорнии? Компания «Джамбелли», подумал Дэвид. Это было единственное связующее звено – если не считать того, что оба они умерли одинаковой смертью.

Исследование эксгумированного трупа Бернардо Баттисты подтвердило: вместе с вином он проглотил смертельную дозу дигиталиса – как и Маргарет Бауэрс. Объяснить это совпадением невозможно. Полиция и в Италии, и в Калифорнии убеждена, что речь идет об умышленном убийстве.

Но зачем было их убивать?

Дэвид сел в машину и поехал на виноградник Макмиллана. Когда температура упала, они с Паоло включили опрыскиватели. Он знал, что Паоло будет всю ночь нести неусыпную вахту. К утру, если верить прогнозу, температура может упасть до критической отметки минус два градуса.

Натянув перчатки и взяв термос с кофе, Дэвид вышел из машины в промозглую ночь. Тайлер сидел на перевернутом ящике и потягивал кофе прямо из термоса.

– Так и думал, что вы к нам заглянете. Берите стул. – Он постучал носком ботинка по свободному ящику.

Каттер сел, открутил крышку термоса.

– А где ваш старший виноградарь?

– Я его отпустил. Какой смысл обоим не спать. – Тайлер передернул плечами и окинул взглядом свои владения.

– Вы были знакомы с Баттистой?

– Нет. Дед его знал. Для Синьоры это тяжелый удар. А София рассказывала, что, когда она была маленькой, он украдкой подсовывал ей сладости. Бедный старик.

– Я постоянно о нем думаю, – сказал Дэвид. – Возможно, я понапрасну трачу время, ведь мое дело – носить строгий деловой костюм и сидеть в кабинете, а не расследовать убийства.

– Судя по тому, что я видел, вы редко понапрасну тратите время. А еще должен признать, вы вполне ничего – для человека, который носит деловой костюм.

– В ваших устах это величайшая похвала.

– Так и есть.

– Насколько я знаю, Маргарет ни разу не встречалась с Баттистой. Он умер до того, как к ней перешли обязанности Авано и она отправилась в Италию.

– Они оба работали у Джамбелли. И оба были знакомы с Тони Авано.

– Тони погиб раньше, чем Маргарет откупорила ту злосчастную бутылку. С другой стороны, не известно, как давно она появилась у нее дома. У Тони имелась масса причин желать ее смерти.

– С трудом представляю Тони в роли убийцы. – Тайлер снова окинул тревожным взглядом ряды винограда. – Я не ношу костюм начальника, но, по моим прикидкам, вся эта история дорого обходится нашей компании. Если кому-то вздумалось нам напакостить, он нашел отвратительный, но весьма эффективный способ это сделать.

Двести пятьдесят гостей, ужин из семи блюд, причем к каждому подавали соответствующее вино, затем концерт в бальном зале и, наконец, танцы. София высоко оценила организаторские способности матери. Не забыла она похвалить и себя – благодаря стараниям Софии среди гостей было немало узнаваемых лиц со всех концов планеты.

Четверть миллиона долларов благотворительных взносов не только принесут пользу нуждающимся, но и поддержат репутацию компании. Тем более, что сегодня здесь собрались все четыре поколения семьи Джамбелли. Единение, ответственность, верность традициям, скрепленные узами крови, вином и прозорливостью одного человека, Чезаре Джамбелли, простого итальянского крестьянина, создавшего целую винодельческую империю.

Кому-то это могло показаться просто светским общением, но на самом деле София работала. Излучая уверенность, она отвечала на вопросы гостей и приглашенных журналистов, выражала огорчение и негодование.

– София! Чудесный, чудесный прием.

– Спасибо, миссис Эллиот. Рада, что вы смогли прийти.

– Как можно пропустить такое событие. Вы же знаете, наш ресторан делает щедрые пожертвования в пользу приютов для бездомных.

А еще, подумала София, бормоча подобающие случаю слова, ваш ресторан одним из первых аннулировал заказ на все вина «Джамбелли» и «Макмиллана».

– Почему бы нам не попробовать сотрудничать на ниве благотворительности? В конце концов, еда и вино – идеальная пара.

– Мы с Блейком очень вам сочувствуем, София, но бизнес есть бизнес. Мы обязаны заботиться о своих клиентах.

– Как и мы. Интересы потребителя всегда были для Джамбелли на первом месте. Никто не застрахован от действий вредителей и фальсификаторов.

– Я готова с этим согласиться, София, но, пока мы не будем полностью уверены, что вина «Джамбелли» безопасны, мы не можем предлагать их в нашем ресторане. Мне очень жаль, дорогая, но такова реальность. А теперь прошу меня извинить.

Миссис Эллиот удалилась, а София направилась к официанту, разносившему напитки, взяла бокал красного вина и, убедившись, что никто не смотрит, осушила его одним глотком.

– У тебя утомленный вид. – Хелен Мур одной рукой обняла Софию за плечи. – О боже, да ты дрожишь.

– Просто я очень зла. И мне страшно. Тетя Хелен, я истратила на этот прием много денег. Денег, которые в нынешней ситуации мне, наверное, следовало бы расходовать более экономно. Эллиоты нас не поддержат.

– Перестань, дорогая. Я знаю, сейчас компания в непростом положении, но сегодня несколько человек сказали мне, что они целиком на вашей стороне, что вся эта история кажется им возмутительной.

– Да, и некоторые из них, возможно, даже готовы оказать нам поддержку не только на словах. Но таких людей не много.

– София, у компании со столетней историей неизбежно время от времени случаются кризисы.

– У нас никогда не было ничего подобного. Мы теряем заказчиков. Господи, уже ходят слухи, что мой отец и Маргарет вместе планировали какой-то заговор и что мама об этом знала.

– Это всего лишь глупые фантазии Рене.

– Да, но если полиция отнесется к ним серьезно…

– Возможно, полиция рассмотрит и эту версию, но только для того, чтобы ее исключить.

Хорошо, что Хелен не может сказать ей всей правды, а то бы София еще больше встревожилась. Как раз сегодня утром была затребована для проверки вся финансовая документация компании.

Апрель, подумала Тереза, – это время пробуждения природы. И тяжелой работы. И надежды, что зима наконец уступила место весне.

Она посмотрела на распаханные участки. Двадцать пять гектаров новых виноградников Джамбелли засадят лучшими европейскими сортами – «каберне-совиньон», «мерло», «шенен блан», – привитыми на местную лозу.

– Когда новые виноградники дадут урожай, мы с тобой будем вместе уже четверть века.

– Тереза… – Эли взял ее за плечи и развернул лицом к себе. – Для меня это последний урожай.

– Эли…

– Не волнуйся, я не собираюсь умирать. Но мне хочется отойти от дел. Я думаю об этом с тех пор, как мы с тобой съездили и Италию. Давай завершим эти посадки, а урожай пускай снимают наши дети. Пора.

– Мы уже об этом говорили. И решили: еще лет пять – и все. Мы уйдем, но не сразу.

– Знаю. Но события последних месяцев напомнили мне, как неожиданно может закончиться человеческая жизнь или ее привычное течение. Есть места, где я хотел бы побывать. Вместе с тобой, Тереза. Я устал жить от урожая до урожая.

– Вся моя жизнь связана с «Джамбелли». И потом, Эли, можем ли мы передать детям компанию с подпорченной репутацией?

– Можем, потому что мы им доверяем.

– Не знаю, что тебе ответить.

– Подумай. Я хочу отдать Тайлеру то, что он честно заработал, и я хочу сделать это, пока жив. В этом году было уже достаточно смертей. Настало время уступить дорогу молодым.

Прочтя записку, прикрепленную магнитом к холодильнику, Мэдди скорчила недовольную гримасу.

Сегодня Пилар обещала приготовить нам ужин. Что будет в меню, не знаю, но уверен, вам понравится. К шести часам буду дома. Постарайтесь до моего возвращения вести себя как нормальные дети, а не как мутанты.

Целую.

Папа

Зачем им кого-то звать на ужин? Он что, действительно держит их с Тео за слабоумных, которые могут поверить, что, когда женщина приходит в гости к неженатому мужчине и возится на кухне, она делает это только из любви к кулинарии?

Взяв записку, она бегом поднялась наверх. В комнате Тео музыка гремела так, что лопались барабанные перепонки.

– Пилар Джамбелли собирается приготовить нам ужин.

– Что?

– Эта женщина, которая спит с папой, придет сюда готовить ужин.

– Правда? Настоящую домашнюю еду?

– Ты что, не понимаешь? – раздраженно спросила Мэдди. – Она же хочет втереться в нашу семью.

– А что она собирается готовить?

– Какая разница. Как можно быть таким тупым? Она старается показать папе, какой счастливой семьей мы можем стать.

– Оставь их в покое, Мэдди. Слышишь? Почему у отца не может быть женщины? Он имеет право на личную жизнь.

– Идиот. Да пусть заведет хоть десяток, мне все равно. Но что мы будем делать, если он решит, что ему нужна жена?

– Не знаю. По-моему, Пилар – не худший вариант.

– «Не знаю», – передразнила Мэдди. – Она начнет заводить свои правила, будет всеми командовать. Думаешь, она станет с нами считаться? Все будем ходить у нее по струнке.

Мэдди ушла в свою комнату и громко захлопнула за собой дверь, твердо решив не выходить, пока не вернется отец.

Ее выдержки хватило на час. Снизу доносились смех и музыки, от запахов у Мэдди текли слюнки – и это было еще одно очко не в пользу Пилар. Готовит ужин, хочет поразить своими поварскими талантами, только ничего у нее не выйдет.

Войдя на кухню, Мэдди от злости заскрежетала зубами. Тео сидел за большим столом, стуча по клавишам синтезатора. Пилар стояла у плиты.

– Здравствуй, Мэдди, – сказала она.

Не удостоив ее ответом, Мэдди открыла холодильник и принялась не спеша выбирать, чего бы попить.

– Что это еще за муть?

– Смотря что. Одна «муть» – соус с сыром для маникотти, а другая – маринад для итальянской закуски. Ваш отец сказал, вы любите итальянскую кухню.

– Сплошные углеводы. Но в любом случае я сегодня ужимаю у подруги.

– Жаль. Дэвид меня не предупредил.

– Он не обязан обо всем вам докладывать.

Впервые Мэдди так откровенно ей грубила. Значит, пришло время поговорить начистоту, подумала Пилар.

– Конечно, не обязан. А ты достаточно взрослая, чтобы ужинать, где тебе нравится. Тео, ты не оставишь нас на минутку вдвоем?

– Само собой. – С отвращенном взглянув на сестру, он забрал свой синтезатор и вышел.

Мэдди со скучающим видом опустилась на стул. Пилар налила себе полчашки эспрессо и тоже села.

– Я, конечно, не ждала, что ты встретишь меня с распростертыми объятиями… – начала она.

– Что вам за дело до того, как я к вам отношусь?

– Во-первых, ты мне нравишься. И полагаю, если б я не увлеклась твоим отцом, мы бы с тобой прекрасно ладили. Но я отнимаю у тебя его внимание. Я могла бы сказать, что сожалею об этом, однако мы обе знаем, это не так. Потому что я его люблю.

– Моя мать тоже его любила. Даже вышла за него замуж.

– Конечно, любила. Она…

– Не надо! Сейчас вы найдете массу доводов в ее оправдание. Только все это чушь. Когда ей показалось, что ее жизнь складывается не так, как ей хотелось, она нас бросила. До нас ей дела не было.

– Но отец ведь вас не бросил. Ему вы не безразличны. И если ты заставишь его выбирать между тобой и мной, у меня не будет ни малейшего шанса. Я прошу тебя дать мне этот шанс. Если не можешь, я придумаю какую-нибудь отговорку и уйду, не дожидаясь его возвращения.

Неотрывно глядя на Пилар, Мэдди вытерла покатившуюся по щеке слезу.

– Зачем?

– Затем, что не хочу причинять ему боль.

– Можно мне попробовать?

Пилар молча пододвинула к ней свой кофе. Сморщив нос, Мэдди сделала глоток.

– Не знаю. – Она отставила чашку. – Посмотрим.

– О нет, – сказал Дэвид, увидев, что Пилар начала собирать тарелки. – В нашем доме правило: тот, кто готовит, не убирает со стола.

– Понятно. Против такого правила я возражать не стану.

– Еще одно правило. Отец имеет право распределять обязанности. Тео и Мэдди с удовольствием вымоют посуду.

– Ну конечно. – Мэдди тяжело вздохнула. – А ты что будешь делать?

– Чтобы не располнеть после такого замечательного ужина, я пойду прогуляюсь с нашим шеф-поваром. Тебя устраивает такой вариант?

– Жаловаться было бы грех.

Выйдя на улицу, Пилар с наслаждением вдохнула пахнущий весной воздух.

– Ты задал детям тяжелую задачу.

– Ничего, это закаляет характер.

Дэвид привлек ее к себе, обнял и поцеловал.

– В последнее время мы так мало бываем вдвоем. Иногда ночью я выглядываю из окна и вижу свет в твоей спальне. Мне бы хотелось сказать тебе, чтобы ты не волновалась, но, пока этот кризис не разрешится, ты все равно не успокоишься. Никто из нас не успокоится.

Она склонила голову ему на плечо.

– Стоит мне подумать, что ты рядом, и сразу становится легче.

– Пилар, в итальянском отделении возникли кое-какие проблемы. Аудиторы выявили несостыковки в отчетности. Возможно, мне придется слетать в Венецию.

– В твое отсутствие ребята могут пожить на вилле.

– Знаю. Но и от тебя мне не хочется уезжать. Поедем-ка вместе.

– Дэвид! – От одной мысли, что они могли бы вдвоем отправиться в Италию, у нее слегка закружилась голова. – Я бы с радостью, но ты быстрее управишься с делами, если я останусь здесь и присмотрю за Тео и Мэдди.

– Ты не можешь быть менее практичной?

– Мне совсем не хочется быть практичной, – тихо ответила Пилар. Вновь почувствовать себя молодой, глупой, счастливой и смешной, заниматься с тобой любовью на огромной старинной кровати – это было бы замечательно. Когда неприятности кончатся, позови меня, и я поеду.

– Почему бы мне в таком случае не позвать тебя прямо сейчас? Поедешь со мной в Венецию, когда все это кончится?

– Да. – Она взяла его за руки. – Я люблю тебя, Дэвид.

– Что ты сказала?

– Я тебя люблю. Прости, я понимаю, что хочу слишком многого и слишком быстро, но…

– Совсем наоборот. Все прекрасно. – Дэвид подхватил ее на руки и закружил. – Я боялся, что пройдет не меньше двух месяцев, прежде чем я сумею завоевать твое сердце, а ждать так долго мне было бы нелегко, потому что я уже успел в тебя влюбиться.

Пилар прижалась щекой к его щеке.

– Что ты сказал?

– Я люблю тебя, Пилар. Увидев тебя, я сразу понял, что судьба дает мне еще один шанс.

В Венеции не хочется тратить время на переговоры с юристами и аудиторами. Венеция напоминала Дэвиду женщину, прекрасную даму, он находил изящество в ее древних зданиях, чувственность – в изгибах ее каналов, ему казалось, что ее тени скрывают тайну.

Как было бы хорошо гулять по ее улицам и мостам с Пилар, покупать любимой смешные безделушки. Смотреть, как Тео поглощает бесчисленные порции мороженого, слушать, как Мэдди мучает растерянного гондольера вопросами об истории венецианских каналов.

И тем не менее он сидел в кабинете, стараясь понять, что говорит монотонно бубнящий по-итальянски аудитор. Дэвид перевернул страницы лежавшего перед ним толстого отчета.

– Простите, не могли бы мы вернуться к этому разделу?

– Цифры не сходятся, – сказал итальянец, из сострадания к Дэвиду перейдя на английский.

– Я вижу. Расходятся некоторые суммы по затратным статьям. Это меня смущает, но еще подозрительнее выглядят операции с Кардьянили.

– По этой статье цифры правильные.

– Придраться действительно не к чему. Однако у «Джамбелли» нет клиента по имени Кардьянили.

Итальянец растерянно заморгал:

– Здесь какая-то ошибка?

– Конечно, ошибка. Вы изучили документы, которые я вам передал?

– Да.

– Кто из сотрудников отвечал за работу с этим клиентом?

– До декабря прошлого года – Энтони Авано. На более поздних документах стоит подпись Маргарет Бауэрс.

– Надо будет проверить эти подписи, а также подписи Донато Джамбелли, утверждавшего поставки и платежи.

– Синьор Каттер, я проверю подлинность подписей и подумаю, что можно предпринять, но сначала вам следует посоветоваться с Синьорой. Это деликатный вопрос.

– Донато, спасибо, что пришли. Извините, что заставил вас ждать.

– По вашему тону я понял, что разговор предстоит серьезный, поэтому постарался не опоздать.

– Присаживайтесь.

– Если сообщите, когда вы собираетесь посетить кастелло, я буду рад вас сопровождать. Я сам регулярно туда наведываюсь, чтобы лично убедиться, что все в порядке. – Донато сел, сложив руки на коленях. – Так чем я могу вам помочь?

– Вы могли бы, например, объяснить, что происходит с клиентом фирмы по имени Кардьянили.

На лице Донато не дрогнул ни один мускул.

– Не понимаю…

– Я тоже, – любезным тоном заметил Дэвид. – Именно поэтому я и прошу вас помочь.

– Но, Дэвид, вы переоцениваете мою память. Я не помню всех клиентов. Дайте мне время посмотреть документы…

– Они у меня здесь. – Дэвид похлопал по лежащей на столе папке. – На целом ряде счетов стоит ваша подпись.

– Мне приходится подписывать множество бумаг. Я не в состоянии их все упомнить.

– Эти вы никак не могли забыть. Поскольку такого клиента не существует. Есть накладные и расписки, но нет заказчика. Нет человека по имени… – Он заглянул в текст, напечатанный на фирменном бланке компании. – Джорджо Кардьянили, с которым вы не раз обменивались письмами. Его не существует, так же как и склада в Риме, куда отправляли вино. Склада, который вы дважды посетили, не существует. Как вы это объясните?

– Ничего не понимаю. – Донато вскочил на ноги. – Я ничего не знаю ни об этих документах, ни об этом клиенте.

– Почему же тогда на них стоит ваша подпись? И как могло случиться, что с подотчетного вам банковского счета было снято более десяти миллионов лир?

– Это подлог. – Донато выхватил бумагу из рук Дэвида. – Кто-то использует мое имя, чтобы обкрадывать Синьору, всю нашу семью. Я немедленно займусь этим вопросом.

– У вас есть сорок восемь часов.

– Как вы смеете! Как вы смеете предъявлять мне подобный ультиматум, когда какой-то подлец обворовывает мою семью?

– Это условие выдвинула Синьора. Ровно через двое суток все документы будут переданы в полицию.

Донато побледнел:

– В полицию? Нам совершенно ни к чему огласка…

– Синьоре нужен результат. Любой ценой.

– Учитывая, что дела с этим клиентом вел Тони, легко представить, в чем тут проблема.

– Действительно. Только я не говорил, что этим клиентом занимался Тони Авано.

– Вполне естественное предположение, поскольку речь идет о крупном заказчике.

– Я не говорил, что Кардьянили был крупным заказчиком. С толком используйте свои два дня. И подумайте о жене и детях. У вас будет больше шансов рассчитывать на сострадание Синьоры, если вы будете защищать интересы семьи.

– Не указывайте мне. Я всю жизнь отдал «Джамбелли». Я сам – Джамбелли. Мне понадобятся эти документы.

– Они в вашем распоряжении. – Дэвид сделал вид, что не заметил протянутую для рукопожатия ладонь. – Жду вас через сорок восемь часов.

Донато, конечно, тоже виновен, думал Дэвид, шагая по площади Сан-Марко. Руки у него по локоть в дерьме, но эту схему изобрел не он. Авано? Возможно. Весьма вероятно, хотя суммы, проходившие под его именем, сущие пустяки по сравнению с тем, что загребал Донато.

К тому же Тони Авано уже четыре месяца как мертв.

Сев за столик уличного кафе, Дэвид какое-то время просто наблюдал за толпами туристов, выходивших на площадь из собора Сан-Марко.

Авано обворовывал компанию, продолжал он свои рассуждения. Это общеизвестный факт. Но Донато довел мелкое жульничество до масштабов планомерного обмана. А Маргарет? Неужели она так быстро переменилась? Или она узнала о мошенничестве и тем самым подписала себе приговор?

Дэвид заказал бокал вина и, взглянув на часы, достал мобильный телефон.

– Мария? Это Дэвид Каттер. Можно попросить Пилар?

– Одну минутку, мистер Каттер.

Дэвид пытался представить, где сейчас находится Пилар, чем она занята.

– Дэвид?

Услышав ее слегка запыхавшийся голос, он улыбнулся: она спешила.

– Я сижу на площади Сан-Марко, пью неплохое кьянти и думаю о тебе.

– А музыка там есть?

– Оркестр на другой стороне площади, играет мелодии из американских мюзиклов. Немного портит атмосферу.

– Ничего подобного. Мне нравится.

– Как дети?

– Мэдди вчера в оранжерее прочла мне лекцию о фотосинтезе. Тео поссорился со своей подружкой.

– С Джули?

– Джули была зимой. Дэвид, ты отстаешь от жизни. С Кэрри. Он дал зарок больше не связываться с девчонками и посвятить себя музыке. А как дела у тебя?

– Сейчас лучше. Передай ребятам, что я позвоню им сегодня вечером. Часов в шесть по вашему времени.

– Хорошо. Ты еще не знаешь, когда вернешься?

– Пока нет. Возникли кое-какие осложнения. Я по тебе скучаю, Пилар.

– Я тоже соскучилась. Пей свое вино, слушай музыку. Я буду представлять тебя там, в Венеции.

– А я буду представлять, что ты здесь, со мной.

Убрав телефон, он неторопливо потягивал вино. Ему хотелось, чтобы Пилар стала его женой.

Дэвид поднялся по ступенькам на заполненный людьми мост Риальто, где над водой жались друг к другу многочисленные ювелирные лавки. Витрины магазинов сливались в сверкающую реку золота и драгоценных камней, от блеска рябило в глазах.

Он заглянул в очередную витрину и увидел его – кольцо с пятью разноцветными камнями, изящно обточенными в форме сердечек. Пять сердец – он, Пилар и трое их детей.

Спустя полчаса он вышел из магазина. В кармане у него лежало кольцо, на котором по просьбе Дэвида выгравировали дату, когда он его купил. Ему хотелось, чтобы Пилар знала и всегда помнила, что оно приобретено в тот самый вечер, когда он сидел в сгущающихся сумерках на площади Сан-Марко и разговаривал с ней по телефону.

Зайдя под навес уличной траттории, Дэвид заказал палтуса и полграфина их фирменного белого вина. Неспешно ужиная, он разглядывал других посетителей. Улыбнулся при виде молодой пары, явно проводящей в Венеции медовый месяц.

Когда Дэвид направился к своему временному жилищу, улицы и площади уже почти опустели. Время от времени на темной воде каналов показывались фонари гондол. Перейдя через мост, Дэвид посмотрел вверх, на распахнутое окно, из которого лился яркий свет. Девушка снимала белье, сушившееся на протянутой через улицу веревке. Он улыбнулся, а она, поймав его взгляд, засмеялась веселым, игривым смехом.

Засмотревшись на девушку, Дэвид остановился, и это спасло ему жизнь.

Он неожиданно почувствовал боль в плече. Услышал неясный, приглушенный звук выстрела. А потом он падал, бесконечно долго падал, пока наконец не рухнул без сознания на холодную булыжную мостовую.

– Вы очень везучий человек, мистер Каттер.

Дэвид попытался сфокусировать взгляд на говорившем. Он не знал, чем его накачали врачи, но лекарства были очень действенным и. Боли совсем не чувствовалось.

– В данный момент мне трудно с вами согласиться. Простите, я забыл, как вас зовут.

– ДиМарко. Лейтенант ДиМарко. Врач, естественно, сказал, что вам нужен покой, но у меня всего несколько вопросов.

Дэвид попробовал приподняться:

– Кольцо Пилар. Я купил кольцо.

– Оно у меня, а также ваш бумажник и часы.

ДиМарко, невзрачный, лысоватый мужчина с роскошными черными усами, отлично говорил по-английски.

– Вы видели, кто в вас стрелял?

– Нет. Должно быть, я сразу потерял сознание.

– Что привело вас в Венецию?

– Я управляющий директор компании «Джамбелли – Макмиллан».

– А, значит, вы работаете у Синьоры?

– Да.

– Среди тех, кого вы знаете в Венеции, есть кто-нибудь, кто мог бы желать вам зла?

– Нет. – Не успел Дэвид это произнести, как тут же подумал о Донато. – Нет, я не знаю никого, кто мог бы выстрелить в меня на улице. Вы сказали, лейтенант, что у вас мои вещи. Кольцо, бумажник, часы. А мой портфель?

– Портфеля возле вас не нашли. Что там было?

– Служебные документы. – Дэвид закрыл глаза. – Мне нужно позвонить детям.

Несмотря на возражения Эли и Пилар, Тереза Джамбелли разрешила детям Дэвида присутствовать на экстренном совещании: они имеют право знать, почему пострадал их отец.

Она улыбнулась Тео и Мэдди:

– Если врач разрешит, через несколько дней ваш папа будет дома. Я разговаривала с человеком, который руководит полицейским расследованием. Он сказал, что были свидетели и у полиции есть описание преступника. Не уверена, что его найдут, да и вряд ли это имеет такое уж большое значение.

– Как вы можете так говорить? – вскинулась Мэдди. – Ведь он стрелял в моего отца.

– Я полагаю, он было всего лишь орудием. Его наняли, чтобы забрать у твоего отца документы. Благодаря проделанной Дэвидом работе сегодня утром выяснилось, что мой племянник Донато перекачивал деньги компании на подставной счет.

София почувствовала укол в сердце.

– Обкрадывал тебя?

– Нас. По моему распоряжению он встретился с Дэвидом и, видимо, сообразил, что его махинации скоро будут раскрыты. Покушение стало его ответным ходом. Вы пострадали из-за члена моей семьи, – сказала Тереза, обращаясь к Тео и Мэдди.

Тео стиснул зубы.

– Этот Донато в тюрьме?

– Нет. Его пока не нашли. Судя по всему, он сбежал. – В ее голосе слышалось презрение. – Бросил жену и детей. Но обещаю вам, его обязательно найдут. И накажут.

– Кто-нибудь должен отправиться в Венецию и закончить то, что начал Дэвид. – София поднялась со стула. – Я полечу вечерним рейсом.

– Нет, я не допущу, чтобы кто-то еще из моих близких подвергался опасности.

– Бабушка, если Донато обкрадывал компанию, у него наверняка был помощник – мой отец. Я лечу сегодня вечером.

– Нет, черт побери, – вмешался Тайлер. – Мы летим.

– Мне не нужна нянька.

– В этой игре у нас равные ставки, мисс Джамбелли. Если летишь ты, значит, лечу и я.

– Решено, – сказала Тереза, не обращая внимания на шипение Софии.

– А как же Джина и ее малыши? – спросила Пилар.

– О них позаботятся. Я не согласна с тем, что дети должны отвечать за грехи отцов. – Взгляд Терезы остановился на внучке: – Я верю в детей.

Дэвида наконец отпустили из больницы, а вернее сказать – он просто сбежал. Пробираться с одной рукой на перевязи по тесным, запруженным людьми венецианским улицам оказалось нелегким делом. От слабости Дэвид едва держался на ногах. Тяжело дыша, он оперся о стену и левой рукой попытался вставить ключ в замок. Но прежде чем ему это удалось, дверь открыли изнутри.

– А, вот и вы! – София стояла, уперев руки в бока. – Вы что, с ума сошли? Сбежали из больницы, ходите в одиночку по городу. Какие вы, мужчины, все-таки дураки.

– Спасибо. Не возражаешь, если я войду? По-моему, это все еще моя квартира.

– Тайлер вас разыскивает. – Взяв Дэвида под здоровую руку, она провела его в комнату. – Мы жутко волновались с тех пор, как, заехав в больницу, обнаружили, что вы ее самовольно покинули.

– И тогда вы решили вломиться сюда?

– Мы вылетели из Сан-Франциско вчера вечером, и я почти совсем не спала. – София отвинтила крышку какого-то пузырька.

– Что это?

– Болеутоляющее. Вы ушли из больницы, даже не взяв прописанных вам лекарств.

– Как там мои ребята?

Она протянула ему воду.

– У них все в порядке. Переживают, но теперь уже не так сильно. Тео, похоже, склоняется к выводу, что вся история с вашим ранением – классное приключение. А Мэдди просила вас сохранить пулю. Мама говорит, она хочет ее изучить.

– Узнаю свою дочь. А Пилар? Наверное, места себе не находит?

– Конечно. Идемте, я помогу вам лечь.

Тяжело опираясь на Софию, Дэвид пошел в спальню.

Когда вернулся Тайлер, она варила суп.

– Дэвид здесь, – не оборачиваясь, сообщила София. – Спит.

– Я же говорил, он вполне способен о себе позаботиться.

– Да, и доказал это, подставившись под пулю. Не трогай суп, – добавила София. – Он для Дэвида.

– Тут на всех хватит.

– Ему еще надо повариться. А тебе лучше поехать на виноградники. Переночуешь в кастелло. Я останусь здесь, посижу за компьютером. Документы должны прислать из офиса с курьером.

– Я вижу, у тебя уже все расписано.

– Мы приехали в Венецию не стариной любоваться. – София вышла из кухни.

Стараясь не терять самообладания, Тайлер последовал за ней в кабинет.

– Я знаю, почему ты не хотела, чтобы я летел с тобой.

– Правда? – Она включила компьютер. – Уж не потому ли, что мне за короткий срок надо многое сделать?

– Потому что ты боишься подпустить меня слишком близко к себе. Или я ошибаюсь?

– Я бы сказала, мы с тобой и так сблизились настолько, насколько это возможно. Причем по моей инициативе.

– Нельзя все сводить только к сексу.

Все происходит чересчур быстро, подумала София. Необходимо сбавить скорость. И она должна оставаться у руля, если не хочет, чтобы отношения приняли нежелательный для нее сейчас оборот.

– Все остальное слишком сложно.

– Может, в этом и заключается проблема? – Тайлер направился к выходу. – Я скоро вернусь.

Она угрюмо поглядела ему вслед. Ну почему он всегда поступает не так, как ей хочется?

Тогда они поддались желанию – ничем не замутненному, неудержимому животному инстинкту. И это было замечательно. Она надеялась, что со временем он поостынет, но, видимо, напрасно.

А что, если ее саму тревожит то, что и она не остыла? В ее намерения не входило испытывать серьезные чувства к Тайлеру Макмиллану. И ее просто бесило от сознания, что она их все же испытывала. Мало того, он правильно понял ее состояние. Она была в отчаянии, чувствовала себя преданной и беззащитной, и ей казалось, что лучше бы Тайлер был сейчас в Калифорнии, как можно дальше от нее.