Текст книги "Зло, 100%"

Автор книги: Ноэль Веллингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Да.

– В ране есть что-нибудь постороннее? Земля? Сосновые иголки? Трава?

– Нет, ничего!

– Хорошо. Шей первый стежок. Ты можешь опираться на меня, если нужно, но не давай каплям слёз или пота попасть в рану!

Он упёрся обеими руками в стол и наклонил голову вправо.

– О, боже! – Тоди набрала полную грудь воздуха. – Сейчас сделаю!

Как она всегда шила порванную одежду, она нашла самую удобную позу и вонзила иглу в кожу Сарефа. Она почувствовала, как он напрягся и задержал дыхание, и она поняла, что ему было больно. Она закусила губу и завязала узел.

– Готово, – прошептала она.

– Умница, – ответил он. – Жди.

Сареф встал и потянул за нитку вверх и вниз.

– Чуть слабовато, – спокойно сказал он. – Этот годится, но следующий завяжи чуть туже над кожей. Хорошо?

– Сделаю, – всхлипнула Тоди.

– У тебя получается, – улыбнулся он. – Следующий!

Он снова опёрся на стол, и Тоди завязала второй стежок.

– Этот потуже, – прошептала она.

– Я чувствую. Просто продолжай.

– Кровь идёт, – отметила она.

– Вытри её свежим тампоном, пропитанным жёлтой жидкостью, – велел ей Сареф.

Она заметила, что его руки тоже дрожат. На удивление, это придало ей уверенности. Спустя минуту, Тоди зашила всю рану. Ощупав её, Сареф сел и попросил зеркало. Он осмотрел шов, прижал к нему другой тампон и снова улыбнулся.

– Отличная работа, Тоделия. Ты только что спасла жизнь нам обоим.

– Ой, – выдохнула Тоди. – Я устала, как собака. У меня руки трясутся, и я дрожу.

Теперь, когда у неё образовалась передышка, она разглядела ещё шрамы на груди и руках Сарефа. Она уставилась на них, и он это заметил.

– Иди, опять вымой руки, – отвлёк он её. – Вода уже наверное горячая. Это тебя согреет.

Тоди умылась, а Сареф просто сидел и смотрел на неё с улыбкой. Когда она вернулась, он велел ей забинтовать себя.

– Вокруг шеи, ещё и ещё, и вокруг плеча, – направлял он её. – Снова вокруг шеи и вокруг другого плеча. Продолжай идти крест-накрест, вот так, и заткни конец бинта под край повязки где-нибудь.

Когда это было сделано, он вылил остаток жёлтой жидкости на бинты над раной.

– Что это? – поинтересовалась Тоди.

– Это антибактериальный, антисептический раствор. Убивает микробов на поверхности, – сказал Сареф с улыбкой. – Теперь ты можешь одеть рубашку. Рана закрыта и безопасна. Давай надеяться, что я не подхвачу столбняк от земли на когтях медведицы. Мне бы надо сделать прививку от столбняка, но здесь её негде взять.

Слова Сарефа были незнакомы Тоди, но она догадалась об их значении, поняв, что он всё ещё в опасности, потому что чего-то важного, что могло бы обеспечить его выздоровление, у него не было. Она пришла в отчаяние, и слёзы выступили в её глазах.

– Сареф? – всхлипнула она.

– Что, милая? – спросил он.

– С тобой всё будет хорошо?

Он поднял правую руку и обнял её, а она обняла его за грудь.

– Я не знаю, милая, – ответил он. – Видишь ли, ты и я позаботились о непосредственной опасности воспаления раны и возникновения лихорадки. Есть нечто ещё, с чем ни ты, ни я ничего не можем сделать. Это другой вид инфекции, которая живёт в земле. Я могу заразиться или нет. Мы узнаем, спустя от трёх дней до трёх недель. Если ты увидишь, что у меня сжимаются челюсти и я не могу их разжать, значит, я заразился. Я могу выжить или умереть. Мы не знаем, что случится, так что давай просто продолжать жить, как мы жили. Горевать и волноваться заранее бессмысленно, потому что ничего нельзя сделать, и эти чувства только повредят. Гляди веселее, будь самой собой, надейся на лучшее и делай, что можешь, как сейчас. Можешь нам приготовить еды и чай?

Тоди вздохнула с облегчением. Она всё ещё беспокоилась, несмотря на воодушевление Сарефа, но, по крайней мере, она почувствовала себя уверенней, чем до нападения медведицы.

– Какой еды? Каши? И какой чай?

– Еду любую, какую тебе проще, а чай из иван-чая.

– Конечно! Я их мигом сделаю!

Пока Тоди суетилась у плиты, готовя, Сареф переоделся в чистую рубашку. Его движение было ограничено повязкой, и Тоди опять помогла ему с рукавами. Когда она держала рубашку за его спиной, чтобы помочь ему вдеть руки в рукава, её взгляд упал на группу родинок у него на руке, пониже локтя. Они располагались две по горизонтали, потом ряд из трёх, и под ним ещё две.

– Две, пять, семь, – машинально сосчитала она их.

– Нам придётся вернуться в лес, как только мы сможем, чтобы забрать медведицу, – прервал её размышления Сареф.

– О, нет! – воскликнула она. – Тебе же больно!

– Мы не можем позволить медведице пропасть, – возразил Сареф, усталым голосом. – Она слишком ценная. Я хочу её шкуру, жир и когти, не говоря уже о мясе.

– Но у тебя же может снова кровь пойти, если ты попытаешься её передвинуть.

– Придётся что-то придумать.

Тоди вздохнула и вернулась к приготовлению обеда. Она взобралась на чердак за иван-чаем, и Сареф настоял, чтобы она принесла целую вязанку. Под его взглядом, она набила полную кружку цветков и листьев, и только тогда он кивнул. Когда чай настоялся, к удивлению Тоди, Сареф не только выпил отвар, но и съел листья. Она думала, что он поест, но он попросил лишь горсть сушёной малины. Она повторила заварку, и он опять всё проглотил.

– Мне нужен весь витамин Ц, который я могу получить, – объяснил он, поймав её удивлённый взгляд. – И все противовоспалительные тоже.

– Тебе нужен отдых, – возразила Тоди устало.

– Я уже отдыхаю, – ответил он. – Как насчёт, ты присядешь и мы поедим?

Наконец Тоди просияла и поставила две миски еды на стол. На столешнице были несколько капель крови Сарефа, и она помедлила ставить на них миски. Они ели молча, и она лишь смотрела, как его движения были скованы от повязки.

– Что станется с медвежатами? – поинтересовалась Тоди.

– Я боялся, что ты спросишь, – вздохнул Сареф. – Они или умрут от голода, или другие хищники съедят их. Скорее всего, волки, может быть, койоты или дикие коты. Они останутся рядом с ней некоторое время, но в конце концов, они точно погибнут.

Тоди снова всхлипнула, и Сареф увидел, как по её щеке пробежала слеза и упала в миску с её подбородка.

– Иди сюда, – мягко сказал он.

Она подняла голову со счастливой улыбкой, положила ложку и обошла стол, чтобы обнять его. Он нежно прижал её к себе и гладил её волосы, пока она успокаивалась. Она почувствовала запах крови, и спохватилась, что его рубашку следовало выстирать. Она упомянула это, но Сареф лишь прижал её к своей груди и покачал головой. Она пожала плечами, но не стала спорить.

– Не хочу, чтобы ты расхаживала по лесу с рубашкой, пропитанной кровью, – объяснил он. – Дай мне четверть часа отдохнуть, и мы сходим вместе.

Он пересел на кровать и лёг на правый бок. Тоди собрала посуду, но он не дал ей выйти наружу.

– Ты пахнешь кровью после всего этого. Мы сразу всё отнесём к озеру, позже.

Она села рядом с ним и погладила его по голове. Он улыбнулся, поймал её ладонь и поцеловал запястье.

– Спасибо, что спасла мне жизнь, храбрая спутница! – сказал он.

– О чём ты говоришь? – ахнула Тоди. – Это ты спас меня от медведицы.

– Сражаться просто, помнишь? – сказал он. – Это работа, которую делать трудно.

Она вздохнула и решила не спорить. Некоторое время они отдыхали, держась за руки, а когда они встали, Тоди чувствовала себя гораздо спокойнее, чем раньше.

– Как ты себя чувствуешь? – робко спросила она.

– Намного лучше, – ответил он. – Теперь мы можем идти. Бери посуду и мою рубашку, но на палке. Не трогай её.

Они вместе пошли к озеру, где Сареф просто взял палку из рук Тоди, покрутил её, чтобы рубашка намоталась, и сунул её под воду. Там он пригрузил её камнями и оставил в воде.

– Мне её постирать потом, чтобы сейчас слишком сильно кровью не пахнуть? – догадалась Тоди.

– Точно, милая, – сказал Сареф. – Помой посуду, и мы вернёмся.

Обратно у хижины он велел ей взять тележку и моток верёвки. Она сунула верёвку в вещмешок, и они отправились. Когда они добрались до зарослей малины, три медвежонка бесцельно бродили вокруг мёртвой матери, несмотря на дым от всё ещё тлеющего костра. Сареф потянулся за своим пистолетом и вынул его из кобуры.

– Заткни уши пальцами и отвернись, – сказал он.

Три громких выстрела прозвучали один за другим.

– Всё кончено, – громко сказал он. – Пошли.

Тоди подобрала тележку и последовала за ним. Теперь на земле лежали три мёртвых медвежонка. Она глубоко вздохнула, чтобы прогнать слёзы.

– Я тоже не желал зла медвежатам, раз они нам не вредили, – сказал Сареф голосом, которого Тоди от него никогда не слышала. – Но мы оба знаем, какая судьба ожидала их. Быстрая смерть гораздо лучше, чем нестерпимая боль и страх от голода или зубов хищников. Пора грузить их всех на тележку. Подвези её прямо сюда и поставь задом прямо перед медведицей.

– Как ты собираешься это сделать? – изумилась Тоди.

– Верёвкой и рычагом, – объяснил Сареф. – Иди сюда. Нам надо сделать импровизированную лебёдку.

Он прошёлся по лесу поблизости и срубил пару молодых деревьев. Тоди поняла, что он в них искал: крепкую развилку, где ветка почти такой же толщины, как и ствол, росла под тупым углом к нему. Он принёс оба ствола обратно к тележке и связал их противоположными концами в разные стороны. Потом он обвязал верёвку, которую принесла Тоди, вокруг передних лап и шеи медведицы. Тоди начала догадываться, видя приготовления Сарефа. Она поняла, в чём состоял его план, когда он привязал другой конец верёвки к ближайшему дереву, которое росло по другую сторону от тележки, а затем обернул середину верёвки вокруг своей самодельной лебёдки.

– Иди, помоги мне её подтянуть, – позвал он. – Ты и я будем наматывать верёвку на эти вилки, используя стволы как рычаги. Готова?

– Да! – просияла она. – Начнём?

– Давай, – ответил он.

Они потянули, чтобы сделать первый виток. Сначала было просто, но как только верёвка натянулась, потребовалось больше усилий. Они тянули, и к изумлению Тоди, туша медведицы начала двигаться вперёд, на тележку, по мере того, как верёвка наматывалась на лебёдку. Им пришлось постепенно отступать к дереву, и, в конце концов, верёвка закончилась.

– А что теперь? – недоумевала Тоди.

– Не волнуйся, – ответил Сареф. – Я добавлю длины.

Он отвязал верёвку и снова перевязал её, высвободив несколько метров. Они вернулись с лебёдкой ближе к тележке и возобновили наматывание. К тому времени, когда верёвка снова закончилась, медведица полностью лежала на тележке. Раскидав костёр и погрузив медвежат на тележку, Сареф направился домой. Они шли молча.

– Мне жаль медвежат, – наконец, вздохнула Тоди.

– Мне тоже их жаль, – вздохнул и Сареф.

– Совсем не было никакой малюсенькой возможности, чтобы они выжили?

– Никакой. Если бы они были на три-шесть месяцев старше, то это было бы почти наверняка, но не сейчас.

– Жизнь жестока, – сказала Тоди. – Или ты съедаешь кого-то, или кто-то тебя.

– Прямо в точку, дружок, – ответил Сареф. – Чтобы подняться над этим законом природы, требуется невероятный характер. Подчиняться ему просто. Воспротивиться ему очень трудно. Большинство предпочитают плыть по течению, подчиняясь ему.

– А ты что выбрал?

– Ты простых вопросов не задаёшь, дружок. С тех пор, как я открыл этот закон, я старался противодействовать ему, как мог. Просто не хотел быть таким, как все.

Тоди посмотрела на Сарефа и ахнула.

– Что, милая? – спросил он. – У меня опять кровь пошла?

– На бинтах пятно крови!

– Не волнуйся, – успокоил он её. – Это, скорее всего, из самого первого, слабого стежка. К вечеру она остановится, как только я смогу отдохнуть.

– Прости!

– Не стоит. Это был твой первый, и ты не знала, насколько туго его затягивать. У тебя получилось удивительно хорошо для новичка, – улыбнулся Сареф. – Я всё ещё удивлён, что ты не потеряла сознание.

Тоди подняла руку, держа большой и указательный пальцы совсем рядом.

– Я была вот настолько близка к этому! – усмехнулась она.

– Мы почти пришли. Можешь сама все дела сделать? У меня совсем сил не осталось.

– Конечно, я приберусь, покормлю коз и…

– …и вытопишь медвежий жир.

– Ой… ладно.

Пока Тоди принялась хозяйничать, Сареф сел отдохнуть. Порхая между хижиной и сараем, она всё время встречалась с ним взглядом, и это успокаивало и утешало её. Ей не давала покоя мысль о том, что если бы он погиб, а она каким-то чудом пережила встречу с медведицей, то точно умерла бы с голоду позже. Она встряхнула головой и посмотрела Сарефу в глаза. Он улыбнулся ей. Жизнь снова казалась прекрасной.

Раздор от обиды

НЕСКОЛЬКО дней после встречи с медведицей Сареф продолжал менять повязки на ране. Сначала он делал это раз в день, потом каждые два дня, и наконец, он позвал Тоди и попросил её снять швы.

– Но у тебя же опять откроется порез! – изумилась она.

– Но не спустя семь дней, – возразил он. – Прошла целая неделя. Кожа зажила.

Он обмакнул ножницы и пинцет в йод и передал их Тоди.

– Обрежь ножницами прямо у кожи одну сторону стежка и потяни другую пинцетом, – сказал он.

Она нахмурилась, надула губы от сосредоточения и перерезала первый стежок. Это было легко, поскольку он был слабо затянут. Следующий был туже, и она поняла, что сначала надо было оттянуть его. С этого места стало проще, и она сняла их все. Фиолетовый шрам появился там, где был порез. Испытывая желание покончить с происшествием, она смела нитки со стола и бросила их в печь.

– Ну вот, у тебя ещё один шрам, – в сердцах сказала Тоди.

– Да, они имеют привычку накапливаться, – усмехнулся Сареф. – Но ты же не собираешься ругать меня за них, не так ли? У тебя тоже есть несколько.

– Нет, – улыбнулась она. – Меня просто расстроило, что ты поранился.

– С другой стороны, мы в лучшем положении, чем были, – весело воскликнул Сареф. – Ты гораздо увереннее стреляешь из арбалета и в общем тебя в будущем будет гораздо труднее испугать. Ты научилась зашивать раны, перевязывать их и пользоваться лебёдкой для тяжестей.

– Надеюсь, что да, и ещё я надеюсь, что в будущем так уж часто пугаться мне не придётся, – парировала Тоди.

– Надежда – плохой советчик, – сказал Сареф. – Она ничего ценного не даёт, лишь необоснованные ожидания. Готовься, закаляйся, наблюдай, запоминай и рассчитывай, и ты окажешься впереди по сравнению с тем, как если бы ты только надеялась.

– Звучит, как если это был урок для меня, – вздохнула Тоди. – Но не сделает ли такое меня хладнокровной стервой? Что, если моё сердце против такого? Как мне себя переломить и превратиться в кусок льда?

– Тебе не следует! – покачал головой Сареф. – Это совершенно разные вещи: иметь горячее сердце и холодный разум. Они могут сосуществовать внутри тебя, не мешая друг другу. Ты можешь чувствовать, согласно зову сердца, но действовать, согласно дисциплине ума. Это оставит плохой вкус, как правило, но ты окажешься впереди. Не спрашивай, откуда я знаю.

– Звучит так просто, когда ты говоришь, – осторожно сказала Тоди. – Я лишь не знаю, как такой стать.

– Не сосредотачивайся сейчас на этом, – сказал Сареф с улыбкой. – Я научу тебя самым разным навыкам, а ты, скорее всего, сама разберёшься, как их использовать. Я буду здесь, с тобой и для тебя.

– Спасибо, Сареф, – ответила Тоди. – Что будем делать завтра?

– Мы несколько отстали от запасания сена и других припасов, пока я болел, – сказал Сареф. – Надо нагонять и отрабатывать. А ещё есть ягоды, грибы, орехи и всё, чем мы можем запастись из леса и с озера. У нас нет ни минуты, чтобы выбрасывать на ветер, или нам придётся голодать зимой.

– Тогда возобновим сборы! – улыбнулась Тоди. – Как только встанет солнце.

– Тут есть кое-что ещё, – ответил широкой улыбкой Сареф.

– Что ещё? – удивилась она.

– Ты.

– Что насчёт меня? – Тоди стало любопытно.

– Ты выросла. Твои рукава и штанины стали тебе коротки за летние месяцы. Тебе новая одежда понадобится.

– О, боже! – Тоди подняла руки и посмотрела вниз.

Он был прав. Она посмотрела на свои руки и ноги и поняла, что выросла сантиметров на пять, а её рукава и штанины уже не покрывали запястья и щиколотки.

– Я знаю, что делать, – ответила она. – Я их надставлю.

– Подолы тоже? – усмехнулся Сареф. – Я имею в виду, что это хорошая мысль, если ты знаешь, что делаешь.

– Мне бы хотелось новую рубашку, конечно, но и старая, надставленная сгодится.

– А как насчёт, померить твою шубу и остальную одежду?

Вынув на свет шубу, штаны и сапоги, Тоди примерила шубу. Её манжеты пришлось отвернуть, и Сареф снова кивнул. Рукава могли пережить зиму, как они были. Когда же она надела штаны, то засмеялась. Сареф тоже усмехнулся.

– Они стали мне коротки, но слишком большие в поясе.

– Ну да, ты похудела за лето. Что насчёт сапог?

Тоди вставила ногу в сапог и улыбнулась.

– Всё ещё налезают, и место есть.

– А ты носишь их просто так или поверх унтов?

– Просто так.

– Но ты подолгу снаружи не оставалась, не так ли?

– Нет, – смутилась Тоди.

– Если нам придётся уходить на много часов, то тебе понадобится что-то вроде носок, вкладышей. Ты можешь сшить такие из твоих запасов шкурок? Что у тебя есть?

Тоди взобралась на чердак и вернулась со свёртком мехов. Там были белка, енот, койот и даже бобровые шкурки, а всё было завёрнуто в две оленьи шкуры.

– Можешь использовать беличьи, – предложил Сареф. – Их слишком мало для чего-то ещё.

Тоди завернула ногу в беличьи шкурки и засунула её в сапог.

– Теперь немного тесно, – усмехнулась она.

– Это не страшно. Придёт зима, они немного растянутся, когда ты начнёшь их носить. Возможно, нам бы следовало набить их чем-то, чтобы они не садились. Сено подойдёт, в особенности пахучее, вроде полыни или пижмы, чтобы моль не завелась.

– А, точно! Я забыла об этом, в отличие от мамы. Так в чём наш план?

– Ты шьёшь беличьи вкладыши и надставляешь свои рукава и штанины, судя по всему. Всё, что я могу посоветовать, это чтобы ты делала это при дневном свете. Бери их с собой в лес. Так мы сможем одновременно запасаться на зиму всем сразу.

– Сареф?

– Что?

– Я хочу научиться стрелять, как ты!

– Это требует много упражнений, даже для того, у кого есть талант. Ты уже проявила себя с арбалетом, и я горю желанием научить тебя, но у меня мало патронов для пистолетов. Это вовсе на трата патронов – учить тебя, но всё же мы не можем позволить себе их израсходовать. А вот что я могу, так это сделать тебе одноручный арбалет или два. Это займёт время, но прежде, чем ляжет снег, у тебя они будут. Согласна?

– Согласна! – воскликнула Тоди со счастливой улыбкой и обняла Сарефа.

Он взял её за плечи и отстранил от себя.

– Ты это что замышляешь? – спросил он.

– Я просто рада, что смогу стать такой, как ты! – сияя выпалила она, но затем нахмурилась. – Я имею в виду, мне жалко медвежат, но ты не дал им страдать. Ты такой меткий, и это было правильным поступком. Ты в безопасности, я в безопасности, и животные не страдали.

– Ладно, раз так. Будем придерживаться нашего плана.

Жаркий август перешёл в тёплый сентябрь. Вдвоём они заполнили чердак, хижину и сарай запасами. Сареф вёл учёт тому, что у них было, и по его расчётам у них всё равно не было достаточно, чтобы пережить зиму. Тоди не знала числа так хорошо, чтобы понимать его вычисления, но она тоже могла прикинуть, сколько еды было нужно, чтобы выжить. Проведя простые вычисления в уме, пока они запасались сеном и собирали грибы, она пришла к выводу, что у них её было на два лишних месяца, и поделилась этим с Сарефом. Он выслушал её и кивнул.

– Твоя оценка примерно правильная. У нас есть еды и корма до следующего июня, считая что я продолжу охотиться время от времени зимой.

– Так почему ты считаешь, что нам нужно больше?

– На непредвиденный случай или несколько. Просто на случай, что что-нибудь произойдёт, вроде того, что ты, я или оба заболеем, или что-то испортится, или что-то подобное.

– А, вот это я упустила! – расстроилась Тоди.

– Почему ты погрустнела?

– Потому что не предвидела такого! А я должна была.

– Эй, гляди веселей! Ты делаешь свои первые самостоятельные шаги. До этого ты сидела дома с родителями, которые тебя почти ничему не учили. Были бы они…

Сареф прервался, поняв, что собирался сказать 'хорошими родителями'.

– …более разговорчивыми, то ты бы знала больше. Ребёнок не может знать что-то, не научившись этому от кого-то ещё.

– Так я не совсем безнадёжная?

– О чём ты говоришь, дружок? Ты справляешься удивительно хорошо. Я не слышал от тебя ни звука жалоб за сколько? Три с лишним месяца! За последнее время ты заслужила много похвалы. Как насчёт, мы устроим праздник, чтобы отметить такое достижение? Когда, кстати, твой день рождения?

Тоди смущённо улыбнулась и отвела взгляд, приподняв брови.

– Представления не имею. Мои родители упоминали, что я родилась весной. Я поняла, что произошло это где-то близко к маю. Обычно в это время они упоминали, что я стала на год старше.

По перемене в выражении лица Тоди, Сареф понял, что его собственное лицо выдало его чувства. Он поспешил подбодрить её.

– Тогда это не может быть твоим днём рождения, раз он в нескольких месяцах от нас. Вот незадача! Как насчёт, мы отпразднуем урожай вместо этого?

– Отлично! – захлопала в ладоши Тоди. – Как мы собираемся праздновать?

– Можем испечь пирог с ягодами, сыграем в какую-нибудь игру, а может быть споём и станцуем, если ты не против, чтобы я пел. Давай?

– Вот будет здорово!

За этим разговором они дошли до сарая и разгрузили сено с тележки под навес. Куры собрались поклевать семена, упавшие на землю. Сареф и Тоди прошли к хижине и уселись на скамейку, чтобы поглядеть на закат.

– У Лили снова полное вымя! – отметила Тоди.

– Значит, она скоро родит, – ответил Сареф. – Это молозиво для козлёнка.

– Или козлят! Она очень пузатая.

– Вот видишь, это – одно из таких непредвиденных обстоятельств. Они не всегда плохие, просто случаются. Если у Лили двойня, значит, им понадобится больше корма.

– Точно! – пробормотала Тоди. – Ей придётся есть больше, чтобы давать больше молока, и его нам меньше останется.

– Вот именно, дружок. А ты умеешь носки вязать? У тебя спицы есть?

– Умею, – пробормотала Тоди, удивлённая сменой темы.

– Тогда тебе следует начать их вычёсывать, потому что их мех становится гуще, и ты можешь запастись хорошей шерстью для пряжи и вязания.

– Придётся что-то бросить, – вздохнула она.

– Сезон грибов и ягод подходит к концу, – улыбнулся Сареф. – Вскоре и сена больше не будет. У тебя будет оставаться больше времени. А когда его будет достаточно, я начну учить тебя читать, писать и считать.

– И стрелять?

– И стрелять. Но первым делом – техника безопасности. Попасть в цель очень важно, но не попасть в то, во что не следует, ещё важнее. С тех пор, когда изобрели оружие, огромное число людей подстрелили самих себя, других людей и вещи, в которые они стрелять не собирались, просто потому, что не были достаточно осторожны.

– Как ужасно! – ахнула Тоди. – Как они могли быть такими неловкими?

– Всё дело в дисциплине. Есть несколько простых правил, которые нужно помнить, и которым нужно следовать. Первое правило заключается в том, что нужно считать любое оружие заряженным и готовым выстрелить. С арбалетом сразу видно, и главным образом арбалет остаётся разряженным. С огнестрельным оружием это не очевидно. Всегда действуй так, как будто оружие заряжено, пока ты его не осмотрела и не убедилась в обратном. Это самое первое и главное правило обращения с оружием. Если ты запомнишь и будешь его всегда применять, то ты уже будешь в безопасности.

– Это действительно очень просто. А какое второе правило?

– Никогда не направлять дуло туда, куда ты не собираешься стрелять. Оно должно быть всегда направлено в самую безопасную сторону, в зависимости от вида оружия.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит, что если оружие выстрелит само по себе, то оно всё равно не попадёт в того, в кого не следует, если направлено в самую безопасную сторону. Мои пистолеты всегда направлены в землю, когда они в кобурах. Когда я беру их в руки, то направляю их в сторону цели, а если нет непосредственной цели, то я направляю их туда, где нет никого, кого они могут подстрелить, включая меня самого. Моя винтовка всегда направлена вверх, когда она на ремне у меня за спиной. Разница в том, что пистолеты короткие и могут оказаться направлены кому-то в голову, если носить их стволом вверх. Винтовки длинные, и их стволы обычно выше голов людей.

– А, поняла!

– Третье правило заключается в том, что палец нужно всегда держать снятым со спускового крючка и за пределами спусковой скобы. Это необходимо, потому что не только мышцы руки могут вздрогнуть или дёрнуться сами по себе, но и палец может что-то толкнуть, например другие люди, животные или предметы. Твоя любимая собака может прыгнуть, чтобы тебя поприветствовать, и нажать на твой спусковой палец, выстрелив из твоего оружия, когда ты того не хотела.

– Это тоже вполне понятно. Что дальше?

– Конечно, понятно. Дальше нужно убедиться, что оружие разряжено, если ты не собираешься сразу стрелять.

– Как?

Сареф вынул свой револьвер из кобуры на правой ноге. Он направил его от себя и Тоди и повернул на бок.

– Наблюдай за всем, что я делаю, – сказал он. – Я направляю его от нас обоих, туда, где, как я знаю, нет наших вещей и животных. Мой палец лежит прямо на рамке, вдали от спускового крючка. Дальше, я нажимаю вот на эту кнопку, откидываю барабан и вынимаю все патроны.

Он нажал на кнопку на другой стороне рамки и вытолкнул барабан в сторону. Шесть блестящих, никелированных патронов сидели в каморах. Глаза Тоди загорелись. Сареф до половины нажал на выбрасыватель и вынул патроны из камор, один за другим. Когда барабан оказался пуст, он высыпал патроны в свой карман и развернул револьвер стволом к себе, глядя сквозь ствол, чтобы убедиться, что в нём не было посторонних предметов.

– Я смотрю в ствол, чтобы убедиться, что в него ничего не попало с тех пор, как я последний раз зарядил оружие. Если бы я споткнулся в лесу, и сухая ветка застряла бы в стволе, то он мог бы взорваться, когда я выстрелил бы. Только теперь, когда я знаю, что в барабане нет патронов, а в стволе нет препятствий, я могу быть уверен, что оружие безопасно. Теперь я могу передать его тебе. Когда ты его у меня возьмёшь, ты должна будешь повторить те же самые действия, чтобы убедиться, что ты в такой же безопасности, как и я. Никогда не доверяй никому на слово про то, что оружие разряжено! Ты и только ты ответственна за его безопасность в твоих руках.

– Я боюсь его взять, – прошептала Тоди. – Я видела, на что способно оружие у нас дома и у зарослей малины.

– Преодолей свой страх, зная, что я с тобой, и что ты знаешь всё, что нужно, про это оружие, чтобы безопасно обращаться с ним. Оружие само ничего сделать не может. Лишь действия того, кто его держит, приводят к результату.

Сареф отодвинулся от Тоди вдоль скамьи и положил револьвер на скамью, между ней и собой.

– Возьми его именно так, как я говорил: стволом от нас, палец не на спусковом крючке.

Тоди положила ладонь на рукоятку и обхватила её своими пальцами.

– Он тяжёлый. Можно, я использую обе руки? – спросила она.

– Конечно можно, но помни, что нужно следовать тем же правилам.

Тоди попыталась перенести левую руку вокруг себя и помочь правой руке на рукояти, но это было неудобно. Она взглянула на Сарефа и прищурилась.

– А можно взять левой рукой за ствол? – спросила она, поразмыслив.

– Конечно можно! До тех пор, пока ничьё тело не находится перед стволом, это можно.

Наконец Тоди подняла револьвер со скамейки и расположила его перед собой. Она медленно провернула барабан и взглянула в ствол, повторяя осмотр, как Сареф.

– Что ты там заметила? – спросил он.

– Витые полоски и точку в середине. Что это такое?

– Полоски – это нарезы в стволе, которые раскручивают пулю, как волчок. Ты когда-нибудь играла с волчком?

– Да, играла с тем, который папа сделал, когда я была маленькой, – вздохнула она. – Но потом он потерялся.

– Тогда ты должна помнить, насколько уверенно он стоит, когда вращается. Даже если его ось толкнуть, она все равно возвращается к вертикальному положению. То же самое с пулей. Раз она раскрутилась в стволе, то продолжает вращаться, как волчок, когда вылетает из него и продолжает полёт к цели.

– Ого! – прошептала Тоди. – Так просто! А что такое точка?

– Это боёк. Он ударяет по капсюлю в дне гильзы, – Сареф взял один из патронов из кармана и показал Тоди его донце с капсюлем в середине.

– Боёк ударяет в середину этой маленькой чашечки, называемой капсюлем. Внутри капсюля находится капля взрывчатого вещества, которое создаёт пламя при ударе. Это пламя зажигает порох внутри гильзы. Когда он горит, то возникает много… дыма, по-простому, а это облако дыма выталкивает пулю из патрона, через ствол и наружу.

– Сорок четыре, – прочитала Тоди. – Что это значит?

– Это значит, что диаметр пули в этом патроне ноль целых и сорок четыре сотых дюйма. Это чуть меньше, чем половина дюйма. Патроны удобно обозначать диаметром пули или калибром. Только патронами правильного калибра можно стрелять из оружия, которое для них сделано. Позже ты узнаешь про некоторые тонкости, но сейчас запомни это простое правило: если оружие в сорок четвёртом калибре, то и стрелять из него можно только патронами сорок четвёртого калибра. Обычно определить, подходят ли патроны к оружию довольно просто, потому что только правильные патроны помещаются как следует.

– А, так это просто. Что мне дальше делать? Мои руки устают держать вес оружия.

– Закрой цилиндр осторожно, но уверенно. Теперь ты можешь вскинуть его и выровнять твой глаз, целик и мушку, в точности, как с арбалетом.

Тоди подняла револьвер до уровня глаз и прицелилась в дерево на расстоянии. Её руки начали дрожать, и она опустила револьвер и положила руки на колено.

– Этот вид оружия называется револьвером, потому что он подаёт патроны, поворачивая барабан, когда ты нажимаешь на спусковой крючок. Прицелься опять в дерево и сделай это. Нажми уверенно, но плавно на него, заставляя курок подняться и упасть. Ты услышишь щелчок. В этот момент заряженное оружие выстрелило бы.

Тоди сделала, как он велел. Она использовала почти всю силу указательного пальца, чтобы сработал механизм. Когда курок упал, она вздрогнула и бросила на Сарефа испуганный взгляд.

– Ух! Это трудно.

– На первый раз – отлично. Снова открой барабан и положи оружие точно туда же, откуда ты его взяла.

Сареф забрал оружие со скамейки, зарядил и сунул в кобуру.

– У тебя получается. Чувствуешь себя увереннее?

– Да, намного.

– Всё ещё боишься оружия?

– Чуть-чуть. Я боюсь звука выстрела.

– Для этого существуют ушные затычки. Но звук не единственная опасность. Поскольку выстрел представляет собой быстрое движение куска метала, то от него могут отлететь стружки или даже осколки, если с оружием что-то случится непредвиденное или если пуля попадёт во что-то твёрдое очень близко от тебя. Когда ты стреляешь, на тебе должны быть защитные очки или забрало, а также защита слуха. Мой шлем предоставляет и то, и другое. Тебе понадобятся очки и ушные затычки.