Текст книги "Зло, 100%"

Автор книги: Ноэль Веллингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Пошли, добудем несколько брёвен для нижних венцов нашей хижины, – сказал он Тоди. – Возьми с собой тележку.

Они прошли вдоль берега к тому месту, где на пологом склоне, спускавшемся к заболоченной равнине на обеих сторонах ручья, росли прямые сосны возрастом около двадцати лет. Там Сареф приказал Тоди стоять подальше, а сам свалил восемь стволов. Когда они лежали на земле, он подозвал её подъехать поближе со своей тележкой. Он положил пилу на тележку и взял оттуда топор, чтобы срубить сучья. Прежде чем закончить последний ствол, он передал топор Тоди. Она выжидательно посмотрела на него.

– Закончи с сучьями, – предложил он. – Топор может отскакивать от ствола, если прилетит в него под неправильным углом или промахнётся. Твои ноги должны стоять впереди от места, куда ты целишься, или по другую сторону от ствола. Удобнее всего скользить лезвием по стволу, а для этого надо начать от корня и двигаться к верхушке. Так ты работаешь от тяжёлого к лёгкому, уставая по ходу. Всё ясно?

– Кажется ясно, – кивнула Тоди. – Я попробую.

– Не пробуй, просто делай. Ты видела, как это делал я, и это было не трудно.

Тоди взяла топор обеими руками, встала по одну сторону бревна, и провела топором вдоль коры. Лезвие ударило по первой ветке на своём пути, чисто срубая её. Она рассмеялась, и Сареф тоже улыбнулся.

– Следующую, – предложил он.

– Она почти под стволом, – отметила Тоди.

– Пропусти эту и переходи к следующей на той же стороне.

Топор ещё раз прошуршал по коре, и на лице Тоди опять появилась улыбка. Следующая ветка была толще, и топор застрял. Она раскачала его и взмахнула опять. Со второго раза она чисто срубила сук. Она положила топор, вытерла пот со лба и взглянула на руки. Они чуть-чуть дрожали.

– Твой топор тяжёлый, – сказала она, смущённо улыбнувшись.

– Топор не такой уж тяжёлый. Он даже легковат, на самом деле. Но ты никогда не пользовалась им, и это совершенно нормально, что ты чувствуешь усталость. Продолжай.

Тоди надула губы, но подобрала топор и продолжила срубать ветки дальше, пыхтя и потея. Когда она закончила, то плюхнулась на бревно, тяжело дыша. Сареф присел рядом с ней и обнял её. Они посидели некоторое время, пока её дыхание не замедлилось, а потом он похлопал её по спине и жестом велел вставать.

– Каким концом положим бревно на тележку? – спросил он её.

Тоди прищурилась и скрестила руки на груди. Она прошлась вдоль бревна, пнула его носком и посмотрела на тележку.

– Нижним, – наконец, ответила она. – Он тяжелее, а у нас мало места между колёсами и оглоблями.

– Умница, малыш, – ответил Сареф. – Нижний конец предоставит лучшее равновесие.

Он погрузил два бревна на тележку и покатил её назад в лагерь. Ещё три поездки, и все брёвна лежали в штабеле. После перерыва на обед, когда у Тоди уже слипались глаза, Сареф разбудил её и повёл её почти тем же маршрутом, но в этот раз насквозь через сосновый лес, вниз по склону, и к болоту, созданному бобровой насыпью чуть дальше от озера. Там он вручил ей вязанку верёвок и велел ждать на месте.

– А что мы будем делать? – сонным голосом спросила Тоди.

– Мы собираем бересту, – ответил Сареф.

Он направился в воду, которая была ему по колено, с топором в руке. Там он подошёл к одной из мёртвых, но всё ещё стоявших берёз, сделал несколько зарубок вокруг ствола прямо над водой и перешёл к следующей. Пометив несколько стволов возле берега, он вернулся на сушу и передал топор Тоди.

– Опять сучья срубать? – вздохнула она. – Но погоди! Ведь веток-то нет!

– Ты не срубаешь ветки, – ответил он. – Ты снимаешь кору.

Вернувшись в воду, он свалил ствол на берег. Тот заскрипел, застонал, и упал, разломившись пополам при ударе об землю. Потом он свалил ещё несколько и вышел на берег.

– Иди сюда, – позвал он. – Я покажу, что и как делать.

Когда Тоди подала ему топор, он использовал его, чтобы рассечь бересту по прямой вдоль ствола, от вершины к корню, а затем содрал кору, отжимая её по кругу.

– Вот, снимай листы такие большие, как сможешь, – сказал он. – Работай с той скоростью, как тебе удобно, но не забывай всё время посматривать вокруг.

Тоди заткнула бечёвки за пояс и принялась снимать кору. Поначалу, у неё отрывались небольшие листы, но затем руки привыкли, и листы начали сходить всё шире и шире. Куча бересты возле неё продолжала расти, пока Сареф свалил ещё несколько стволов и вытащил их на берег, рядом с Тоди. Когда она ошкурила три ствола, он остановил её.

– Этого пока достаточно. Давай увяжем кору в вязанки и вернёмся домой.

– Для чего используется береста? – спросила Тоди, взвалив себе на спину вязанку.

– Эта кипа для изоляции нижнего венца от камня, – объяснил Сареф. – А когда мы достроим хижину, остальное пойдёт на крышу.

Этого объяснения Тоди показалось достаточным, и они вернулись домой в молчании.

– Прежде чем ты присядешь отдохнуть на брёвна, не забудь о пятнах смолы, – усмехнулся Сареф, когда они подошли к лагерю. – Ты же не хочешь, чтобы у тебя на попе было липкое пятно, к которому неделю будет прилипать мусор.

– Слушай, я имею в виду, что я много работала по дому, но ещё никогда не работала своими руками с тяжёлыми инструментами, – извиняясь, ответила Тоди . – Я всё ещё могу поспешать по хозяйству, но мои руки просто отваливаются.

– Я на тебя не давлю. Если ты устала, то это совершенно нормально. Если сможешь следовать за мной, то это всё, что мне нужно, на весь остаток дня.

– Тогда хорошо. А куда мы идём?

– На этот раз на сбор камня.

– Ой, это будет трудно, ведь камни тяжёлые.

– Жизнь вообще тяжёлая, в общем. Но не волнуйся, я сам это сделаю.

Обрыв, под которым они стояли, набросал много известнякового мусора к своему основанию, вдоль всего своего протяжения. Некоторые подходящие квадратные камни можно было подобрать довольно близко от лагеря, в нескольких шагах. Поначалу Сареф принёс несколько таких, но потом он начал грузить их на тележку, поскольку именно таких, какие ему были нужны, поблизости уже не оставалось, и им пришлось ходить дальше. Когда они вернулись с грузом камня, Сареф прямо на глазах у Тоди выложил из него квадратное основание хижины со сторонами, равными по длине брёвнам, которые они спилили.

– Так это и будет наш новый дом, – догадалась Тоди.

– Да, это он, – с улыбкой ответил Сареф. – Не дворец, но жить будет можно.

– Что такое дворец? – спросила Тоди.

– Ну и ну! Твои родители что, тебе сказок не рассказывали?

– Нет, не рассказывали, – вздохнула Тоди. – Мы не очень-то ладили, как я уже говорила.

– Ну тогда слушай. Дворец – это очень большой дом со множеством комнат внутри для разных целей. Очень богатые и влиятельные люди жили во дворцах давным-давно, задолго до того, как случилась война. Дворец – это общее название для красивого жилища. Обычно во дворцах было много этажей, башен и разных украшений.

– А ты знаешь сказки о дворцах? – осторожно спросила Тоди.

– Знаю несколько, – усмехнулся Сареф. – Я мог бы рассказать их хорошей девочке, а ты сегодня была очень хорошей.

– И буду хорошей! – прощебетала Тоди. – Сделаю тебе ужин!

– Ладно, ладно, – утихомирил её Сареф. – Только не забывай, что ты мышцы натрудила, героиня.

Из остальных камней он также построил основание для печи внутри дома и небольшую плиту снаружи. Тоди сходила к озеру и принесла горшок воды для ужина.

– Руки болят, – мимоходом обронила она.

– И должны, – ответил Сареф. – Но ты молодая, так что завтра всё пройдёт.

Приготовив ужин, Тоди ела за двоих. Каша из дроблёной крупы была пресной, но Сареф тоже налегал на неё. Когда Тоди помыла посуду, он предложил ей укладываться спать.

– Но ещё же даже Солнце не зашло, – возразила она. – Разве ещё не рано ложиться?

– Только не в такой длинный день, – усмехнулся он. – Поверь мне, как только твоя голова коснётся подушки, ты уснёшь.

– Уж не пытаешься ли ты избежать рассказывания мне сказки? – поинтересовалась она, скидывая унты.

– Вовсе нет. Слушай! В тридевятом царстве, тридесятом государстве жил царь, у которого было три дочери.

– Кто такой царь?

– Царь – это тот, кто правит на земле, а люди, которые там живут, называются его подданными. Жена царя называется царицей, сыновья царевичами, а дочери царевнами.

– То есть они были царь и три царевны?

– Точно. Пришло время старшей царевне выходить замуж. Царь спросил её, за кого она желает выйти. Она сказала отцу, что хочет выйти замуж за самого богатого царевича в мире. Послали гонцов во все страны и после многих расспросов нашли самого богатого царевича, а старшая царевна вышла за него замуж. Прошли годы, и настало время второй царевне выходить замуж. Спросил её царь, за кого она хочет выйти. Она сказала отцу, что хочет выйти за самого храброго и сильного царевича. После многих расспросов, гонцы нашли такого, и вторая царевна вышла за него замуж.

– У третьей царевны наверняка было желание посложнее, – сонно заметила Тоди.

– Угадала! Когда пришло время третей царевне замуж выходить, царь спросил её, за кого она хочет выйти. Она поразмыслила над ответом и сказала, что хочет выйти за царевича, который сможет построить ей дворец с тысячей окон, чтобы из каждого был виден восход Солнца. И снова гонцов отправили в дальние страны, но и после многих расспросов они не смогли найти такого царевича. Пришёл царь в отчаяние, но тут пришёл один из его советников и умолял принять его. Сказал он царю, что его сын просит руки царской дочери. Спросил его царь, знает ли его сын о желании царевны. Подтвердил это советник, и вышел вперёд его сын. Спросила царевна молодого дворянина, как бы он построил дворец с тысячею окон, чтобы из каждого был виден рассвет. Поклонился ей молодой дворянин и ответил, что поставил бы он зеркало перед каждым окном, которое не выходило на восток, а через зеркала был бы виден рассвет. Царевна вышла замуж за молодца, и жили они долго и счастливо.

– Она за него вышла, потому что он умный? – чуть слышно спросила Тоди.

– Похоже на то, – ответил Сареф.

– Умная девочка, – зевнула Тоди. – Но чья это была мысль? Сына или отца?

Прошептав последние слова, Тоди натянула на себя одеяло и уснула. Сареф тоже лёг.

– Умная девочка, – повторил он.

Как только он уснул, ему приснился сон. Густой луг расстилался во все стороны вокруг Сарефа. Он стоял в высокой, зелёной траве, и волны прокатывались по ней от прохладного ветерка. Впереди росли кусты, и Сареф непроизвольно пошёл в их направлении, потому что услышал оттуда чириканье. Он точно знал, что должен идти именно туда. Возле куста он увидел какое-то шевеление в траве и раздвинул её руками. Ласточка трепыхалась у земли, запутавшись в траве. Сареф осторожно распутал травинки и взял ласточку в ладони. Она чирикнула, взлетела и принялась летать кругами вокруг него. Потом она внезапно приземлилась на его указательный палец и осторожно клюнула его в большой палец своим клювом.

– Ты мне что-то принесла? – спросил Сареф птицу.

– Да, я принесла тебе мошку, – ответила ласточка и улетела, чирикая.

Сон закончился, и Сареф проснулся. Было почти совершенно темно, наверное, около трёх часов утра. Он молча лежал на спине несколько минут, а потом он понял, что ласточка из его сна была Тоди. Он повернул голову и посмотрел на неё. Она тихонько посапывала носом рядом с ним, и он ощутил непреодолимое желание поцеловать её. Он смотрел на неё несколько секунд с улыбкой, преодолевая желание поцеловать её глаза.

– Она крепко спит, – сказал его внутренний голос. – Твой поцелуй её не разбудит.

– И пусть спит, – возразил Сареф. – Она работала как лошадь целый день.

Он услышал писк в наушниках и сел, чтобы проверить ловушки. Олень шёл к их лагерю вдоль берега. Это была прекрасная возможность раздобыть так необходимого мяса. Сареф поднял своё оружие, вставил ногу в стремя и натянул арбалет. Олень продолжал приближаться. Он приставил арбалет к плечу и ждал. Козы услышали или унюхали оленя и заблеяли. Олень направился прямо к ним и остановился понюхать их сено в корзине, подставляя левый бок под выстрел. Сареф нажал на спусковой крючок, и арбалет издал щелчок и удар. Получив стрелу в грудь, прямо перед левым плечом, олень замычал и сделал огромный прыжок вперёд, приземлился на три ноги и прошёл, спотыкаясь ещё несколько шагов. Он пытался подняться, но упал, тяжело дыша. Шум разбудил Тоди, и она села.

– Всё в порядке, – сказал Сареф. – Я только что подстрелил оленя, который пришёл воровать сено у твоих коз.

– Ты подстрелил оленя? – повторила Тоди, сонным голосом, но тут она поняла смысл происходящего и улыбнулась: – Так у нас будет много мяса! Где он?

– Прямо здесь, – Сареф взял её за руку и указал ею в нужную сторону. – Жди здесь, а я пойду и подвешу его на дерево.

Он встал, подбросил ещё дров в печь, и раздул угли. Потом он подтащил оленя к дереву, где уже была заготовлена верёвка.

– Я бы предпочёл олениху, но и толстый олень вполне подойдёт, – пробормотал он.

– Папа говорил те же самые слова, – ответила Тоди. – Тебе помочь?

– Нет, милая, просто отдыхай, – ответил он, затягивая верёвку вокруг шеи оленя.

Когда туша была поднята над землёй, Сареф вернулся на постель и лёг.

– Милая, – повторила Тоди.

– Да, милая?

– Сареф!

– Что?

– Поцелуй меня!

– Сареф поцеловал её в глаза и лёг. Тоди немного поёрзала, устраиваясь поудобнее, а потом снова уснула. Когда они проснулись поутру и быстро съели завтрак, Сареф повёл Тоди к тому же болоту, но дальше от озера, туда, где землю покрывало толстое одеяло мха. Они привязали коз к кусту, чтобы они могли пастись, и Сареф велел Тоди собирать мох и выносить его на сухую землю возле болота. Они молча работали до полудня, а потом Тоди подоила Лили.

– Вон там я вижу малину, – отметила Тоди, когда они присели попить парного молока.

– Где? – забеспокоился Сареф.

Тоди показала в том направлении, где увидела кусты: через заболоченную низину, на её другой, более крутой берег.

– Надо остерегаться медведей, – сказал Сареф. – Медведи обожают малину.

– Я её тоже обожаю, – ответила Тоди. – А можно прогнать медведей?

Это прозвучало так мило и наивно, что Сареф не мог не рассмеяться. Тоди тоже рассмеялась.

– Мне нравится ход твоих мыслей, но медведя не так просто прогнать, – покачал он головой. – Давным давно, мой дядя пытался прогнать медведя, который завёл привычку шататься возле его сарая. Он поехал на медведя на тракторе, но тот только отошёл в сторону и остался на месте. Потом он побежал на медведя с работающей бензопилой. Медведь испугался лишь однажды, но потом он понял, что бензопила ему не угроза.

– Что такое трактор? И что такое бензопила?

– Трактор – это ещё одна машина. Фермеры использовали их, чтобы вспахивать почву и передвигать вещи. А бензопила – тоже машина, но маленькая, которую можно носить в руках. У неё есть цепь с зубцами, которая бегает по кругу и пилит дерево. Она производит много шума.

– Хотела бы я иметь и то, и другое! – ответила Тоди.

– И снова мне нравится ход твоих мыслей. Там, в Городе, есть машины, но они ими с нами не поделятся, так что мы предоставлены сами себе и должны полагаться на свои руки. Давай вставать и продолжать собирать мох. Для нашей хижины его понадобится очень много.

В конце дня Сареф отпустил Тоди, и она пошла собирать траву для коз. Когда у неё была полная корзина, Сареф заполнил другую наименее влажным мхом, и они направились домой, ведя за собой коз. Сареф отнёс мох на голые камни у озера и разложил сушиться.

– Я так устала, – хныкнула Тоди. – Можно, я пойду, искупаюсь?

– Конечно можно! Я собирался спросить: ты плавать умеешь?

– Не умею.

– Ладно, ты же умница. Будешь держаться на мелководье?

– Конечно буду! Я боюсь глубины.

– Бояться не надо, просто будь осторожна. Когда у нас будет время, я научу тебя плавать. Это сделает тебя сильнее и увеличит твою выносливость. И вот ещё что!

– Что?

– Ты же знаешь, что в ручье, впадающем в озеро, живут бобры?

– Конечно знаю!

– Вокруг озера ещё много таких ручьёв, и бобры живут в некоторых. Это опасно для здоровья. Мельчайшие червячки живут в желудках бобров, и если проглотить воду с этими червячками, то можно очень серьёзно заболеть. Хуже всего, эти червячки прогрызают себе путь в тело, кровь переносит их в мозг, они прогрызаются в мозг, и можно умереть. Поэтому что бы там ни было, ни в коем случае не проглатывай воду из озера.

– Но мы же используем её для приготовления еды!

– После кипячения она не вредит. Червячки умирают, когда вода закипает.

– Ух, – выдохнула Тоди. – На мгновение, я испугалась.

– Отбрось страх и просто будь осторожна. Сосредоточься на приятном купании, но помни про воду.

Он взял горшок воды и вернулся в лагерь. Тоди вернулась с мокрой головой, когда вода почти закипела. Сареф подозвал её к себе и обернул её голову в полотенце, чтобы вытереть.

– Прямо как моя мама делала, – пропыхтела Тоди из-под полотенца.

Она встряхнула головой, возвращая свои растрёпанные волосы к естественному состоянию, и весело взглянула на него.

– Сареф!

– Что?

– Ты мне улыбаешься, и это мне нравится.

– Улыбаюсь, потому что я счастлив.

– Тогда давай ужинать, и потом мы будем ещё счастливее, на минуту или две.

– Из-за того, что ты вот-вот заснёшь?

– Ага! – кивнула она и поспешила за крупой.

Пока они сидели у огня и ждали, чтобы приготовилась каша, Тоди взяла Сарефа за руку и посмотрела ему в глаза.

– Что, милая?

Она улыбнулась.

– Мне нравится, когда ты зовёшь меня милой, – прощебетала она. – Я хочу сказать, мох, который мы собрали, с ним ничего не может случиться? Что если пойдёт дождь?

– А, так это всё, что тебя беспокоит? Не волнуйся тогда. Даже если пойдёт дождь, он вынут из воды и будет продолжать сохнуть. Нам нужно лишь столько, чтобы накрыть первый венец перед укладкой брёвен второго. Именно столько я принёс с собой в корзине.

– Мне было тяжело его собирать, и конечно я волнуюсь!

– Единственное, о чём тебе сейчас следует волноваться – это наша каша, – усмехнулся Сареф.

Тоди вскочила, чтобы помешать горшок, и вдохнула дым. Она мешала, давясь кашлем, со слезами в глазах. Потом она повернула голову к Сарефу и улыбнулась. Он протянул к ней руки, и она подошла, чтобы он обнял её.

– Сареф!

– Что, милая?

– Ты любишь меня?

– Да, милая.

– Я тоже люблю тебя, Сареф. Мы – семья?

– Теперь да.

Тоди высвободилась из его рук и вернулась к плите, чтобы попробовать еду. Та была почти готова, и она помешала ещё минутку. Потом они сели есть, и она спросила, расскажет ли ей Сареф ещё сказку.

– Не сегодня, дружок, – сказал он. – Мы устали, как собаки, и если честно, я не так много сказок знаю. Ты можешь подождать, пока у нас будут оставаться силы к вечеру?

– Могу, – вздохнула она. – Ты прав: я почти падаю.

Следующие шесть-семь дней прошли в ошкуривании, вытёсывании и укладке брёвен и ходьбе до болота за мхом. Козы привыкли, что Тоди водит их туда-сюда и доит у болота, но она начала замечать, что Лили даёт с каждым днём всё меньше молока, а потом оно вообще закончилось.

– Это значит, что у неё будет козлёнок или козлята, – сказал Сареф. – Лили беременна.

– Так это же отлично! – просияла Тоди. – Больше коз значит больше еды.

– И забот тоже больше. Все хищники захотят поживиться приплодом.

– Нам нужен сарай, – авторитетно заявила Тоди.

– Козлом бы я был, если бы не согласился, – усмехнулся Сареф.

Они оба рассмеялись. Хижина была почти закончена под крышу. Снова на свет появилась пила, и Сареф позвал Тоди взять её другой конец.

– Мы будем распускать брёвна на доски, – сказал он. – Всё, что от тебя требуется, это тянуть. Не дави на лезвие, потому что оно зароется и застрянет. Только тяни и отпускай, когда будет моя очередь тянуть. Вот и всё.

Спустя несколько минут пыхтения и несколько остановок на отдых, они распустили одну доску. Тоди села и уставилась на свои ладони. Сареф взял одну и провёл по ней пальцами. Тоди рассмеялась.

– Ты меня щекочешь!

– Ты давно натёрла мозоли. Если бы ты только начала, то натёрла бы руки до крови.

– Руки девочки должны не так выглядеть.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю! Это мама говорила иногда, глядя на свои.

– Гмм, – пробормотал Сареф. – Но откуда она знала?

– Не имею понятия, – вздохнула Тоди. – Больше она ничего не говорила.

– У меня были подозрения о твоих родителях с самого начала, но теперь я убеждён, что они не только не планировали иметь дочь, но твоё рождение серьёзно нарушило их планы на жизнь. Я размышлял об этом, и единственная обоснованная теория, которая у меня зародилась, это что они были шпионами или саботажниками, которые прибыли сюда после войны и застряли или детьми шпионов, которых заслали до войны.

– Что это значит? – невинно спросила Тоди. – Кто такие эти шпионы или сабо… в общем, они?

– Они – люди, которые покидают свою страну и тайно отправляются в другую, чтобы узнать её секреты или испортить в ней жизнь кому-нибудь, когда страны враждуют.

– А что такое страна? – поинтересовалась Тоди. – Я имею в виду, я знаю, что мы в какой-то стране, но ты, кажется, имеешь в виду что-то другое.

– Мы живём в разрушившемся обществе, без какого-либо правительства и без границ или вооружённых сил. Осталось слишком мало людей. Но раньше, до войны, людей было так много, что они объединились и разделили мир на большие территориальные единицы, которые назвали странами. Они определили границы, которые люди не должны были свободно пересекать, и каждая страна установила собственные законы. Конечно же они враждовали друг с другом, время от времени. Вот так шпионы стали необходимы, чтобы одна страна могла узнать, что замышляет или чего достигла другая, чтобы получить преимущество над остальными.

Тоди слушала, положив голову в свои мозолистые ладони и притопывая правой ногой. Её серые глаза пристально смотрели на рот Сарефа.

– Скажи, ты не туга на ухо, случайно? – спросил он.

Она едва заметно вздрогнула, и её глаза расширились.

– Вовсе нет, а что?

– Я подметил в тебе привычку смотреть на мои губы, когда я говорю с тобой. Я подумал, что ты могла читать по моим губам вместо слуха, но не заметил в тебе никакой глухоты, когда ты не видела, что я говорю.

– А, нет, мне просто так нравится, когда ты говоришь со мной, что я хочу видеть, как ты это делаешь! – сказала она и засмеялась.

– Уф! Я боялся, что у тебя проблемы со слухом, – с облегчением вздохнул Сареф. – Это бы сделало твою жизнь гораздо труднее. Охраняй и береги твои чувства! Они бесценны. Глаза, уши, нос и язык следует беречь превыше всего, в этом самом порядке.

– А как мне это делать? – смутилась Тоди.

– Скоро мы начнём распускать полубрёвна для пола и потолка, – усмехнулся Сареф. – Тогда я преподам тебе несколько уроков. А когда мы закончим строить, мы начнём обжигать известняк для раствора, чтобы защитить от ветра наш фундамент и от дыма нашу печь и трубу. Ты будешь знать, как использовать средства защиты органов чувств, когда мы закончим.

– Очень бы хотелось, – обрадовалась Тоди. – Сареф, а что ты думал про моих… покойных родителей?

– Всё в твоём описании их стиля жизни и отношения к тебе говорит мне, что они считали тебя обузой. Это и оружие, которое мы откопали.

– А что в нём особенного?

– Оно необычное. Оно оборудовано всем для нанесения тайных, тихих ударов, таким как очень дорогой оптический прицел, кольца и планка под них, а также лазерный целеуказатель и глушитель. Эти вещи – не дешёвые игрушки, которые люди раньше покупали, чтобы позабавиться на стрельбище или похвастаться перед друзьями. Нет, они были очень дороги! Всё оружие в целом стоило целое состояние в те дни, больше чем тот грузовик, о котором я тебе говорил. Оно могло бы очень пригодиться твоему отцу для охоты, но он закопал его, вместо того, чтобы использовать, и позаботился о его сохранности. Он когда-нибудь доставал его из тайника?

– Нет, никогда. Они лишь сказали мне, что если бы с ними одновременно что-то случилось, где найти ценные вещи и в каком порядке их откопать.

Это было пищей к размышлению для Сарефа. Она откопала винтовку первой.

– Так вот, что я вижу: они тебя не любили, не относились к тебе хорошо, но всё же выполняли свои родительские обязанности, и всё. Прости что говорю это, но похоже, что твоё рождение сильно испортило их жизнь. Я могу подумать лишь о задании, которое они больше не могли выполнить из-за того, что ты появилась на свет. Если бы они выполнили свою задачу, то ты бы не выжила. Другими словами, их задача была, по сути, самоубийственной, вроде политического убийства или террористического акта.

– Те-ро-ри… – задумчиво пробормотала Тоди. – Они несколько раз произносили это слово, когда спорили, думая, что я их не слышала.

– Террористического, – повторил Сареф. – Это слово восходит к старинному понятию о запугивании, вызывании страха.

– Мне их всё равно как бы не хватает, – сказала Тоди. – Я как бы тоскую по старой жизни. Не по их окрикам или шлепкам, однако. За них я их совершенно ненавижу.

– У людей есть эта склонность, тосковать по знакомому и бояться неизведанного, – сказал Сареф. – Ну наша жизнь будет довольно трудной в ближайшие несколько лет. Как тебе такое для воодушевления?

По-видимому, это прозвучало отрезвляюще для Тоди, раз она собрала волю в кулак и посмотрела Сарефу в глаза.

– Ты со мной добр. Чем ещё я могу тебе отплатить? Думаю, что с нами всё будет хорошо. У нас есть хижина, Лили, Пятнистый и козлёнок, который родится, для которого мы сарай построим. Что ещё нам надо?

– Баня, полагаю, – усмехнулся Сареф. – Это будет ещё одна хижина, но поменьше, которую мы построим прямо над озером, на плоском камне, чтобы воду далеко не таскать. Мы же не хотим провести зиму, воняя, как грязнули.

– Конечно, нет. Сейчас в хижине так здорово пахнет свежей смолой.

– Точно, – заключил Сареф. – Давай распустим ещё одну доску.

Во время следующей передышки Сареф похлопал Тоди по спине. Она выжидательно посмотрела на него.

– Это может показаться тебе странным из моих уст, – сказал он. – Пожалуйста, не надо ненавидеть твоих родителей. Они могли быть злы на тебя, но они покинули свою задачу, чтобы ты могла жить. Их жизнь стала крайне трудной, и они оказались в ситуации, которой не ожидали. Всё равно они поддерживали тебя, как могли. Не надо ненавидеть! Ненависть будет нечестной по отношению к ним и совершенно бесполезной для тебя самой. Если ты продолжишь ненавидеть их, это лишь отвлечёт тебя от собственного стремления к счастью и истощит твою душу во время самых главных лет, формирующих твой облик. Ты свободна поступать, как заблагорассудится, но я прошу тебя простить их. Если бы ты и я стояли рядом с твоим домом, если бы твои родители всё ещё были живы и продолжали тебя обижать, то я бы говорил по-другому. Но теперь и при нынешних обстоятельствах, простить их будет самым лучшим решением, которое ты только можешь принять.

С тех пор, когда Сареф и Тоди встретились, это было, пожалуй, самой длинной речью, которую она от него слышала. Она встала, отошла на несколько шагов в сторону озера, и закружилась на месте, медленно ступая по кругу. Когда она оказалась лицом к лицу с Сарефом, на её лице была печальная улыбка. Он не мог вынести её печаль и протянул к ней руки. Она подошла и прижалась к нему.

– Я прощаю их, – сказала она со вздохом.

– Теперь ты чувствуешь себя лучше? – спросил он.

– Немножко.

– Как насчёт, мы сделаем перерыв и пойдём, искупаемся? Несколько часов многого для нас не изменят. Мы уже в хорошем положении по отношению к приближающимся осени и зиме. Давай веселиться, даже если чуть-чуть.

– Согласна! Сареф?

– Что?

– Я люблю тебя. И я благодарна за всё, что ты для меня делаешь.

– Ты была хорошим другом с тех пор, как мы встретились, Тоди, – ответил Сареф. – Тебе лишь одиннадцать, ты ещё ребёнок, но у меня чувство, что тебе можно доверять, в отличие от многих, кого я знаю. Это говорит тебе, что я эгоист. Мне с тобой хорошо, и я подружился с тобой и оставил тебя себе.

– Это так смешно! – расхохоталась Тоди. – Сначала ты говоришь мне, что трус, а теперь ты говоришь, что эгоист. Смешнее всего, что ты ни то, ни другое. Ты как раз наоборот.

– Это приятно, что ты так чувствуешь, но намного позже ты поймёшь, что я честно сказал тебе о своих двух слабостях. Пока что тебе не стоит слишком о них задумываться. Давай приятно проведём время. Хватай полотенце! Я преподам тебе твой первый урок плавания.