Текст книги "Заставь меня помечтать (СИ)"

Автор книги: Нинель Языкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Уже на следующий день, после того, как она появилась в доме Лоренцо, хозяин повёз её в магазин и разрешил Зине купить необходимые для жизни вещи. Ведь вся её одежда осталась в Неаполе, а здесь Зина оказалась по воле «неразборчивых мотивов своего поведения», то есть, по глупости и без сменной одежды. Даже нижнего белья, которое она меняла ежедневно у неё не было. Ну, не будешь же носить с собой в сумочке на всякий случай запасные трусики, это и ежу понятно.

Правда, все эти покупки Зинаида совершила в счёт заработной платы, которую ей определил Лоренцо, и которая исчислялась шестьюстами евро. Это на двести евро меньше, чем она получала у Риккардо, но всё же, они были настоящими деньгами, а не какими-то там деревянными тугриками.

Купила Зина себе и зарядку к мобильному телефону, поэтому сразу же смогла позвонить Алевтине.

– Ну что? – спросила она подругу. – Полиция мной не интересовалась?

– Нет, всё тихо. Сюда, во всяком случае, они не звонили и не приходили. Зинуля, а ты где? Я вообще-то волнуюсь, – у Али действительно в голосе слышалось волнение.

Зина рассмеялась. Сейчас она смогла себе это позволить, а вот прошлой ночью, если бы была возможность позвонить, то подруга услышала бы совсем другие нотки.

– Рассказать, не поверишь. Но не сейчас. Скажу только, что я нахожусь в Марекьяро.

– Это где?

– Пригород Неаполя. А в какой стороне он находится, понятия не имею. Я сюда попала ночью. Но ты сильно не волнуйся. У меня уже есть работа. Только прошу тебя, – Зина на мгновение запнулась, потому что в тот момент почему-то подумала о Риккардо, – никому не говори, где я, хорошо?

– Хорошо, – Алевтина немного помолчала, а потом добавила, – и Риккардо?

– Вот! – воскликнула Зина. – Именно Риккардо. Вдруг Мина узнает и что тогда? Опять в бега? Нет. Уж кому-кому, а ему ни в коем случае. В конце концов, у меня в сумке лежит его визитка, так что, если он мне понадобится, я сама его найду.

– Ладно, как скажешь, – улыбнулась в ответ подруга, – это ваши дела. Только, Зинуля, я тебя прошу – не пропадай, хорошо?

После их разговора Зина успокоилась. Самое главное она сделала, позвонила подруге, а теперь можно и за работу.

А работы оказался непочатый край. Дом для двух пожилых людей просто огромный. И, если учесть, что прислуга в нём никогда не появлялась, то можно себе представить, в каком он был состоянии. Особенно так сильно любимые Зинаидой «французские» окна.

Сначала она подумала, что они из серого с дымкой стекла, но на проверку выяснилось, что это немытая веками грязь. Да и как их помыть, если потолки четыре метра высотой. Даже для Зины, которая была намного моложе хозяйки, это оказалось проблемой.

Впрочем, отыскав в чулане складную лестницу и швабру на длинной ручке, Зинаида с поставленной для себя задачей справилась вполне успешно. И потом, проходя мимо них каждое утро и прогуливаясь вечерами с сеньором по саду, Зинин глаз всегда радовался: всё-таки она молодец, немного старания и результат превзошёл себя. Утром стёкла сияли солнечным светом, а вечером малиновый закат отражался в них, как в зеркале.

Но, «французские» окна – это только часть того грандиозного плана, который определила себе Зинаида. Весь дом был заплетён паутиной, а старинная мебель и паркет на полу, из-за того, что были притрушены серой пудрой, имели какой-то затёртый вид. В общем, куда ни кинь взгляд – везде пылища и грязища.

Спальни Лоренцо и Матильды Зина убрала в первую очередь. Не хватало ещё, чтобы хозяйка нечаянно нагрянула и сразу же учинила скандал за пыль в её хоромах. Зинаида пропылесосила не только ковры и потолок со стенами, но и картину у изголовья кровати, где, наверное, была изображена сама Матильда в молодые годы.

Зина на картине хозяйки свой взгляд не задержала. Дама, как дама в старинной раме, ну и что с того? Не до картин сейчас. Ей предстояло столько работы, что рассматривать, как Матильда выглядела в молодом возрасте, просто не было времени.

В благодарность за то, что Лоренцо дал ей шанс в трудный момент жизни, Зинаида скребла и вылизывала дом так, как не скребла и не вылизывала у себя в родном доме в селе Беленьком. Она умела платить добром за добро.

Но и Лоренцо не оставался в долгу. По вечерам он настойчиво прерывал Зинино бдение о чистоте, и они вдвоём отправлялись на прогулку в сад, который, несмотря на то, что Зина уже здесь жила довольно-таки продолжительное время, вызывал у неё с постоянной регулярностью только восхищение.

А усадьба была огромной. Однажды вечером, сеньор решил Зину ознакомить со своими владениями и провёл её по всему саду. Зина насчитала шагов больше двух тысяч. И это только с одной стороны. Как оказалось, сама усадьба имела почти две тысячи квадратных метров. Если учесть, что она находилась на самом высоком утёсе, выступающим над морем, о каменный берег которого бились холодные в это зимнее время волны, то это было удивительное место.

Вечером того же дня, после прогулки, уже лёжа в постели, Зинаида с ужасом представила себе, как она могла разбиться на этих каменных валунах. Ведь именно туда её сумасшедший итальяшка сбросил той роковой ночью. От страшных последствий Зину спасло только проведение, и в благодарность ему она про себя прочитала «Отче наш» три раза подряд. Благодарить, так уж от души.

В общем, жизнь наладилась. Днём Зина работала, а вечером развлекала хозяина, гуляя с ним по саду. Иногда они останавливались на отдых в беседке, такой старинной и вычурной, выложенной из мрамора. Даже скамейки являли собой мраморный местный шедевр, и сидеть на них зимним вечером было не очень уютно.

Раз в три дня Лоренцо брал с собой Зину, и они выезжали на его машине в магазин. Выезжали – это громко сказано, ведь Марекьяро представлял собой маленький городок с несколькими узкими улочками. Правда, старинными и очень живописными. Этот посёлок находился на самом берегу моря и его дома стояли, будто приклеенные друг к другу и к этому каменистому берегу.

Жители городка были настоящими итальянцами, весёлыми и жизнерадостными. Всегда и везде с улыбкой встречали Лоренцо, и когда он с Зиной появлялся в магазине, то хозяин кричал в голос: «Добро пожаловать, мэр!»

Зину, чтобы она не боялась сама ходить за покупками, когда ей надо, хозяин всем, кого встречал, представлял своей дальней родственницей из Рима. Зинаида на это смеялась и говорила:

– Ну, какая я жительница Рима. У меня же акцент.

– Вот именно акцент, – смеялся в ответ Лоренцо. – Они что, знают, как должна говорить настоящая римлянка?

– Конечно, знают, ведь они же итальянцы.

– Ах, не говори глупостей, – махал он в ответ рукой, – многие эти «итальянцы», как ты говоришь, никогда из своего Марекьяро не выезжают и как говорят римляне, не ведают. Они сами разговаривают, Бог знает, на каком наречии. Так что не им нас учить.

В свои восемьдесят пять лет Лоренцо не только хорошо выглядел, но и имел живой ум. С ним было весело и приятно беседовать. К тому же он любил поесть, Зина ему готовила вкусную еду, так что он был вполне сыт и потому всегда в хорошем настроении.

В общем, их отношения нельзя было назвать, как отношения хозяина и работника. Они были скорее приятелями, давно перешли на «ты» и когда Лоренцо случайно проговорился о том, что его жена является ещё и его сестрой, то Зина поняла, что их дружбе пришёл конец.

Из своего ранее приобретённого опыта она понимала, что влезать в чужие тайны нельзя, опять окажешься крайней. Но тогда, в тот момент она об этом приобретённом опыте подзабыла, поэтому своё удивление высказала вслух:

– Как она твоя сестра? Разве такое возможно?

– У нас в Италии всё возможно, особенно за большие деньги, – оттенок лёгкого сожаления сквозил в словах сеньора, – и потом, так было нужно.

– Ты знаешь, а ведь мне о подобных вещах рассказывал мой прежний хозяин, – Зине в эту минуту захотелось рассказать Лоренцо обо всём, что с ней произошло. Ведь, скоро приедет Матильда, и когда такой момент представится, не знал никто. Да и будет ли он?

Лоренцо тоже хотелось выговориться. Возможно своим друзьям, он об этом сказать не мог, но вот Зине, совсем ему постороннему человеку, рассказать можно многое.

– Понимаешь, Зина, я наследник огромного состояния, а детей у меня никогда не было, – опять вздохнул Лоренцо.

– Почему?

– В детстве я болел свинкой, оттуда и последствия.

– Ну и что? – воскликнула Зина. – У многих нет детей, что же им за это нужно жениться на своих сёстрах?

– Ты не понимаешь, а мне трудно тебе объяснить, – поморщился Лоренцо, – дело не во мне, дело в моём состоянии. Его нужно кому-то передать, а кому, если я бездетный. Ну, не отдавать же его государству? Вот мы с Матильдой и решили, вернее это она так решила, что я женюсь на ней и усыновлю её сына. Матильда вдова и от брака имеет сына Антонио.

«Да, и эта семья не исключение, – подумала про себя Зина, – в ней тоже руководит женщина. Что же это за феномен такой – неаполитанская сеньора? Из чего она слеплена, что имеет такую силу власти над итальянскими мужиками?» Пока Зина размышляла о статусе неаполитанских женщин, Лоренцо продолжал:

– Понимаешь, ты вот мне рассказала о закулисных махинациях сестры твоего бывшего хозяина. Это для меня не новость. Почти в каждой итальянской семье есть свои скелеты в шкафу. И тот, о котором поведала ты, не самый страшный, поверь мне. Я знаю, что говорю. У нас, у итальянцев, это национальное. Ещё с далёких времён тянется за нами ниточка – завязывать всевозможные интриги. Убийства, отравления, подлоги вот весь тот перечень, которым славится наше прошлое. А будущее берёт с него пример и тоже ничем не брезгует. Правда, это будущее бледно выглядит в сравнении с прошлым, поэтому и дела его, вовсе не дела, а так, мелкие делишки.

– А что, у тебя есть скелеты в шкафу и твоя семья тоже завязывала интриги?

– Хм! Ещё какие! Во-первых, наш брак, сплошная тайна. О нём никто не знает, и не дай Бог, чтобы узнал. Разразится грандиозный скандал вселенского масштаба. Во-вторых, как и во-первых, всё те же сестрины амбиции, о чём свидетельствует одна папочка в моём сейфе. Отчёт частного детектива. Матильда его нанимала. Вот, храню её. Правда, для чего я это делаю, сам не знаю. Нужно было давно выбросить эти документы в мусорник или сжечь, наконец, но рука не поднимается.

– И что в том отчёте? – Зине всё интереснее и интереснее было слушать сеньора. Просто какой-то детектив: большое состояние, наследник, частный сыщик. Сам Джеймс Хедли Чейз не смог бы придумать лучшего сюжета

– Откуда мне знать? Я что его читал? Я вообще стараюсь ни во что не вникать. Мне достаточно того, что Матильда этим всем занималась. Это она нанимала Николо и имела с ним дело. А мне по статусу не положено.

– А что тебе по статусу положено?

– Иметь достойное лицо, что я и делаю безупречно вот уже много лет.

– И что, – спросила она Лоренцо, – у тебя нет других родственников, которым можно было оставить наследство и не прибегать к такому сомнительному решению вопроса?

– В том-то и дело, что нет. Вернее, был у нас с сестрой родственник, и собственно говоря, он-то как раз и являлся по праву основным наследником нашего состояния, но давно уже погиб.

– Откуда это известно?

– Я же тебе говорю, сестра специально обращалась к частному детективу. Его отчёт лежит у нас в сейфе.

– А если журналисты расследуют? Это же сенсация! – воскликнула Зина.

– Мною было уплачено столько денег, что никто не посмеет даже рта раскрыть. Да если бы и раскрыл, то уже ничего нельзя изменить. Больше десяти лет я владею состоянием на законном основании. Да и это не самое главное. Для Матильды главным был титул, который после меня унаследует её сын Антонио. Он её просто с ума сводил. Она не могла ни есть, ни спать.

Он собственно и стал тем весомым аргументом, из-за которого я решил жениться на сестре. Теперь наш род не угаснет. После меня титул перейдёт к Антонио.

Но, как ты сама понимаешь, настоящими мужем и женой мы с Матильдой не являемся, только по документам, однако, всех всё устраивает. Я доволен тем, что на старости лет не один, а Матильда рада, что в её руках оказалось состояние, которым она может безгранично управлять, и которое вместе с титулом, впоследствии, перейдёт к её сыну, а не исчезнет в пространстве и во времени.

Зина слушала, открыв рот. Она знала, что Лоренцо в своё время был мэром этого маленького городка, но что он имел ещё и титул, это для неё стало новостью. Она уже почти месяц жила в его доме, а не знала, что Лоренцо, оказывается, титулованная особа. Мало того, она не знала даже его фамилии. Спросить об этом не было удобного случая. Только сейчас, в момент откровения, появился тот самый удобный случай, когда можно всё выяснить.

Но и тут не обошлось без добрых людей. На вопрос:

– И что у тебя за титул? – Зина не получила ответа. В тот самый миг, когда она задавала вопрос, позвонил телефон. Лоренцо отвлёкся, завис на нём на целый час, и момент был упущен. Впоследствии уже, задавать нескромные вопросы Зинаида не решалась. Лоренцо, наверное, жалел о том, что раскрыл фамильный шкаф и показал ей свой скелет, поэтому Зина делала вид совершенно ничего не помнящего человека. Так ей было спокойней.

И вот сегодня приезжает Матильда. Зина боялась и нервничала. Боялась, потому что была посвящена в их тайну, и если Матильда об этом проведает, то грозы не миновать. А нервничала от того, что знала, какими властными бываю неаполитанские сеньоры. А эта не просто сеньора, а титульная. Причём вдвойне, так как, второй её титул – это титул хозяйки.

Зина себе места не находила. От волнения у неё всё валилось с рук. Она так нервничала, что разболелась голова. Никакие отвлекающие мысли не помогали. Да их и не было. В голове сидела одна встреча, которая тревожила всё тело.

Оно волновалось, словно бушующее море, бившееся с громким шумом о каменный берег на дне утёса. И шум моря, и шум в Зининой голове сливались в один цельный мотив, создавая, таким образом, единый и законченный организм.

Предчувствие бури не оставляло Зинаиду в покое. Ведь Лоренцо взял её на работу сам, не ставя в известность Матильду – настоящую хозяйку этой семьи. Зинино сердце бешено стучало в груди, предупреждая об опасности. Оно говорило о грозе и что её не миновать. Вот только ему не было известно, что виной этой грозы станет не раскрытие их тайной тайны, а сама Зинаида.

И как назло, в такой неприятный момент, когда Зина вся трусилась от страха и неизвестности, почему-то на ум пришли ужасные слова старой гадалки, предсказывающие ей встречу с прошлым и угрозу будущего.

– Ну почему я опять наступила на те же грабли, – ругала себя Зинаида. – Взять, уйти и не слушать его бредни, так нет, раскрыла рот от удовольствия. Ещё бы, такое счастье узнать чужую тайну. И что тебе это дало? – спрашивала она себя. – Теперь вылетишь за встречу с прошлым, и никакого у тебя не будет будущего. Депортируют, как миленькую, в течение двадцати четырёх часов. Ты и не заметишь, как всё произойдёт.

Машина, зашуршавшая на гравии у парадных дверей, дала знать, что хозяева прибыли. Зинаида от волнения не представляла, как себя вести, поэтому при встрече с новой хозяйкой и при их знакомстве неожиданно для себя и для всех присела в книксене. Что на неё нашло в тот момент, она не соображала, но реверанс произвела.

Хозяйка, вся в чёрном с поджатыми от гнева губами, выглядела, словно нахохлившаяся ворона. Зинаида решила на это не обращать внимания и быстро потащила за ней наверх в её спальню сумки.

– Мне не нравится, милочка, что ты, пользуясь моим отсутствием, пробралась в наш дом, – прокаркала ворона. Голос у старой сеньоры был действительно каркающий. Сама она была невысокого роста, худенькая, довольно-таки ухоженная, но всё равно, что-то в её внешности тревожило Зинаиду. Ей казалось, что она с Матильдой где-то виделась. Или не виделась, но кого-то, хоть убей, она Зине напоминала. Только вот кого, вспомнить в тот момент никак не могла.

И сама Матильда как-то уж очень пристально в неё вглядывалась своими чёрными глазами. В этих глазах видно было, как её мысли мучительно ворочались, заглядывая в далёкие глубины тайного сознания.

Зине стало жутко под этим взглядом. Она даже поёжилась, представляя себе, что они на самом деле вдруг возьмут, да и вытащат на поверхность какую-то страшную гадость. Поэтому вздохнула с облегчением, когда хозяйка попросила чай в постель.

– Сегодня я слишком устала вести разговоры. А вот завтра с утра мы побеседуем, и тогда я решу, как с тобой поступить, – Зинаида такому вердикту обрадовалась. Может быть, Лоренцо убедит свою сестру не выгонять её из дома. Всё-таки она старалась, вон, как окна блестят. Опять-таки, на кухне порядок. И вообще, за этот месяц Зина навела у них в доме блеск и красоту так за что же её выгонять, спрашивается. Неужели, сидеть в пыли и грязи было приятнее? Но на этот вопрос могла ответить только сама сеньора.

А новый день, такой яркий зимний солнечный, начавшийся прекрасным утром, закончился для Зинаиды диким кошмаром. Ужасом, который словами не передать и не описать.

Зинаида встала ни свет, ни заря, чтобы поставить тесто на праздничные пироги. Сегодня Рождество. Первое итальянское Рождество в её жизни. Зине хотелось помимо местных национальных блюд, добавить на праздничный стол ещё и свои украинские пироги с грибами. Пусть она и православная, и её праздник в начале января, но всё равно, Зине не хотелось чувствовать себя чужой на их веселье.

А в Марекьяро, да и во всей Италии, подготовка к рождественским торжествам, впрочем, как и во всём мире, начиналась задолго до празднования. Разноцветные гирлянды и флаги появились на улочках предместья с начала декабря.

Уже с тринадцатого декабря, когда вся Италия празднует день Святой Лючии, стартует «рождественская компания», открываются рождественские базары, где можно купить всевозможные подарки и украшения для дома.

В Марекьяро на центральной площади перед старинным Собором устроили представление. В Украине оно называется Вертеп, а в Италии – Презеппе, где отображались сцены с рождением Иисуса Христа. Куклы имитировали ключевых персонажей – Марию, младенца Христа, волхвов и других очевидцев этого значительного действа.

На этой же площади перед Собором установили ёлку, и как только темнело, на ней и на улочках Марекьяро сразу же зажигалась праздничная иллюминация.

Презеппе старались осветить особым образом, как бы создавая иллюзию духовного света, исходящего изнутри от новорожденного младенца, и когда Зина вместе с Лоренцо проходила по этой площади, её не покидало ощущение, что она стала свидетелем божественного события, и что куклы этого спектакля вот-вот оживут и заговорят.

Итальянское Рождество – семейный праздник и украшению своего жилища в этот праздник итальянцы придают большое значение. Поэтому в последние дни перед Рождеством Зина занималась тем, чем занимались все итальянские хозяйки – украшением дома.

Магазины ломились от обилия высококачественных и в тоже время недорогих товаров. Всё было устроено так, чтобы заглянув сюда, покупатели не ушли с пустыми руками, а могли себе сделать подарок к Рождеству. Огромные прилавки утопали в яркой мишуре, и Зина, заразившись праздничной лихорадкой вместе с местным населением, набрала немало этой мишуры для украшения фамильного палаццо.

Красивые красные и ярко-жёлтые свечи Зинаида установила в подсвечники и канделябры. На стол постелила красную скатерть. В Италии в этот праздник вообще всё обвешивают красным. Даже дороги устилают красными дорожками, что для неё было очень удивительным.

Мебель украсила искусственными хвойными веточками с бантами и натуральными сушёными ягодами, а на входной двери снаружи подвесила рождественский венок.

Все эти торжественные детали она проделала ещё до приезда Матильды, а сегодня занялась пирогами и праздничным угощением. Лоренцо заказал в местной лавке сдобный пирог Панеттоне, по виду напоминающий кулич, с фруктами, лимонными и апельсиновыми цукатами.

Зина, если бы знала их традиции, то смогла бы испечь такой кулич и сама, но ведь это было первое её Рождество и первое знакомство с местными обычаями, поэтому пироги с грибами, напоминающими родную Украину, ей казались не хуже итальянского Панеттоне.

На праздничный стол в этот день подавались рыбные блюда во всевозможных вариантах: спагетти с моллюсками, мидиями, креветками. Зина и здесь не устояла и добавила свой украинский мотив – треску в томатном соусе, приготовленную так, как она это делала у себя дома, с тушёным луком и морковью. Может эта Медуза Горгона отведает Зининой кухни и сменит гнев на милость.

А день действительно был солнечный и праздничный, потому что вместе с католическим Рождеством итальянцы отмечали и другой важнейший праздник – Сатурналии. Это день зимнего солнцестояния. День, когда возрождается солнце.

На Сатурналии по традиции, рассказывал Зине Лоренцо, зажигают большое полено, которое должно гореть до самого Нового Года. Но, поскольку в современное время такое полено не жгли, Зинаида решила на праздник испечь торт «Деревенская изба», имитирующий избу, выложенную из песочных поленьев и залитых сладким сметанным кремом. В общем, получилось вполне по-новогоднему.

«Интересно, – думала про себя Зина, – Лоренцо встал и уже позавтракал, а этой мымры ещё нет. Она что, до сих пор спит, что ли?»

Но, оказалось, Матильда уже уехала давно куда-то в неизвестном направлении. Даже Лоренцо не знал, где её носит, а где уж Зине следить за ней, если она всё утро находилась у плиты.

– Вот скаженная баба, – вполголоса проговорила Зина, – иметь такую энергию в восемьдесят пять лет!

И всё же, несмотря на неприятности в доме, в воздухе царила праздничная атмосфера. Настроение на Рождество у итальянцев просто прекрасное, ведь они темпераментные люди и умеют праздновать и веселиться. Зина надеялась, что в такой праздничный день Лоренцо с сестрой пойдут на ночную мессу и Господь своим богоявлением смягчит сердце Матильды.

Но ужин расставил все точки на свои места. Зина хлопотала у стола, Лоренцо поднялся в свою спальню, чтобы надеть праздничный наряд, а Матильда, которая буквально час назад вернулась из своих блужданий, зашла на кухню, чтобы просмотреть праздничное меню.

Одетая в неизменно чёрный наряд и зыркая во все стороны, она точно так же, как и вчера походила на старую ворону. Зине от её вида на память сразу пришли слова песни: «Чёрный ворон, что ты вьёшься, над моею головою». Но вслух запеть она всё же не решилась.

– Это что ещё такое? – грозно прокаркала ворона, тыкая своим, скрюченным от подагры, указательным пальцем в пироги.

– Пироги с грибами, – промямлила в ответ Зина. Грозный вид хозяйки не предвещал ничего хорошего.

– Я что, их заказывала? – продолжала каркать Матильда.

– Нет, но Лоренцо разрешил, он любит мою украинскую кухню.

Зина даже не поняла, что такого предосудительного сказала, но Матильду от её слов затрясло, словно в лихорадке.

– Какую кухню? – заикаясь от трясучки, наступала Матильда.

– Украинскую, – ещё тише от страха мямлила Зина.

– Так ты что, приехала сюда из Украины?

– Да. Из села Беленькое, – отвечала Зина, а в голове у неё крутилось: «Чего так взбеленилась, мегера? Не любишь украинцев? Мегера? Я сказала мегера?»

– А фамилия у тебя какая? – не унималась Матильда.

– Ясень.

– А улица? Как называется твоя улица? – уже и не рычала, а просто громко кричала, размахивая перед Зининым носом руками Матильда.

– Сосновый бор, дом номер семнадцать, – на всякий случай уточнила Зина. Вдруг этой сумасшедшей понадобится ещё и номер дома.

– Этого не может быть, – сорвалась с крика на визг Матильда. – Ты, гадина ползучая, каким хитрым ходом ты пролезла в мой дом? – вопила она в истерике и тыкала Зину в грудь крючковатым пальцем. – Кто тебе дал наш адрес?

– Матильда, успокойтесь, – отталкивая от себя хозяйские руки, пятилась к выходу из кухни Зина, – я не понимаю, о чём Вы говорите. Никто мне Ваш адрес не давал. Я сюда попала случайно.

– Вон!. . . – дикий, безудержный вопль вырвался из горла Матильды. – Вон! И чтобы я тебя, гадину, не видела за мгновение.

Ужас, стоявший в глазах хозяйки, заполз и в сердце Зины. От страха она ничего не соображала. Что ей делать? Куда бежать? Она вспомнила, что кроме Матильды в этом доме есть ещё и Лоренцо, который относился к ней с симпатией. Недолго думая, Зина развернулась и побежала наверх в его спальню.

Матильда тоже двинулась следом. Наверное, смотрела, чтобы Зина не дай Бог, не стащила чего по дороге своего отступления.

Зина без стука и со всего разбега вбежала в комнату Лоренцо. Тот, никого не ожидая, спокойно переодевался в праздничный наряд. На нём были брюки и майка. Рубашку он ещё надеть не успел и держал её в руках.

Зина ворвалась в его спальню, чтобы попросить о снисхождении и не выкидывать её в Рождественскую ночь на улицу, но то, что она увидела, превратило Зинаиду в стопор. На шее у Лоренцо на золотой цепочке висел медальон. Этот медальон Зина никогда не спутала бы ни с каким другим похожим медальоном, потому что это был медальон её мужа Саши, погибшего при странных обстоятельствах больше десяти лет назад. Его золотой цвет с зеленоватым оттенком светился на груди Лоренцо, словно маяк в безлунную ночь.

От бега по ступенькам и от внезапно увиденного медальона у Зины зашлось сердце. Оно на мгновение остановилось, а потом застучало в бешеном ритме. Дух, захвативший лёгкие не давал вдоха. Зина хотела крикнуть, но не могла. От волнения её рот открывался в немом крике, и она в ту минуту сама себе казалась беспомощной рыбой, выброшенной на берег.

– Откуда, – прошептала Зина, показывая на медальон, – откуда эта вещица у тебя?

– Это наша фамильная печать, – гордо произнёс Лоренцо. – А почему ты спрашиваешь? И вообще, почему ты сюда ворвалась без стука?

– Матильда меня выгоняет, – воскликнула Зина, потому что к ней вернулся голос. – Но, это сейчас не важно. Я ещё раз спрашиваю, откуда у тебя этот медальон?

В этот момент, задыхаясь от бега, в спальню ворвалась Матильда. От старости она не могла так быстро подниматься по ступенькам, но вопрос, который Зина задала, всё же услышала.

– Ничего ей не отвечай, – просипела она своему брату. – Это не её дело.

– Послушайте, – воскликнул Лоренцо, – что случилось, пока я переодевался?

– Она меня выгоняет из дома! – воскликнула Зина. – Не позволяй ей этого сделать.

Но Зина видела, что её голос был для Лоренцо пустым звуком. Как во всех итальянских семьях, в этой семье главной была сеньора. И ответ, который она услышала, подтвердил это.

– Зина, пусть будет так, как хочет Матильда.

– Хорошо, – воскликнула она в ответ, – если ты считаешь, что меня можно выгнать на улицу, как паршивую собачонку, то тогда я имею право сделать вот так, – и она подбежала к Лоренцо и резким рывком руки сорвала с его шеи медальон. – Раз уж мне суждено уйти из этого дома, будет справедливо, если я заберу то, что мне полагается по праву – медальон моего мужа!

– Нет! – завизжала во весь голос Матильда. – Не смей его трогать! Я тебя с ним никуда не пущу! Отдай сейчас же.

Зина обернулась на голос и ужаснулась. В проёме двери стояла злая страшная старуха. Одетая во всё чёрное и седая. Ну, точно, как старая карга.

И тут вспышка воспоминаний молнией пронзила потухшую память. В одно мгновение Зина вспомнила показания своего соседа. Показания десятилетней давности. Она тогда им не поверила, ссылаясь на то, что сосед находился всегда на подпитии. И милиция этим показаниям не придала значения. И вот сейчас перед Зиной стояла именно та старая карга, которую сосед увидел на месте происшествия.

– Это ты, – воскликнула вдруг догадавшаяся Зина, – это ты убила моего Сашу!

–Нет! – заверещала в ответ Матильда. – Я не хотела. Это был несчастный случай.

– Но зачем? – Зина не слышала ответа Матильды. – Зачем тебе это надо было?

Но Матильда не ответила. Она с громким криком «А!..А!..А!..» кинулась на Зину, стараясь отобрать медальон. Завязалась потасовка. Или нет. Самая настоящая драка. Зина была в шоке. Она никогда в своей жизни не дралась. А тут ей приходилось отбиваться от нападок старухи, которая в своих сильных наскоках так и норовила выхватить свою добычу из Зининых рук.

Конечно, в такой схватке побеждает молодость. А поскольку Зина была намного моложе своей соперницы, то победила она. Хотя победой это назвать нельзя. Устав отбиваться от назойливой и проворной старухи, Зинаида, что было силы, оттолкнула её от себя, та упала на пол и затихла. Матильда лежала на полу абсолютно без дыхания, даже веки на её закрытых глазах не дрожали.

– Святой Антоний! – хватаясь за голову, воскликнула Зина, совершенно не понимая в момент ужаса, что призывает себе на помощь итальянских святых. – Я её убила!

С этими словами она выскочила из спальни, сбежала по ступенькам на первый этаж, словно пуля, залетела в свою комнату, схватила курточку, сумочку и так, в чём была одета, выскочила на двор.

Чувство дежа вю не покидало Зину ни на минуту. Всё опять так, как месяц назад. Опять без денег, без одежды, в комнатных тапочках и снова на улице. Да ещё в праздник. В рождественскую ночь. Куда бежать?

А бежать было некуда. На улице даже появиться нельзя, сразу за внешний вид потащат в полицейский участок. Нет, нужно переждать. Зина забежала вглубь сада, в мраморную беседку. Её всю трясло и от ужаса, совершённого ею, и от страха, что сейчас в доме появится полиция и обнаружит на полу бездыханную Матильду.

Мрамор беседки ещё больше холодил Зинино тело. Её зубы клацали так громко, что казалось их слышно не только в далёком уголке задремавшего на зиму сада, но и за его пределами.

– Нет, – тихонько шептала себе под нос Зина, чтобы хоть как-то согреться, – это не Рождественская, а Варфоломеевская ночь. И гадалка оказалась права. Как она там навещала: я столкнусь с тёмными силами, с загадками прошлого и угрозой будущего. Вот действительно: тёмная сила – Матильда, загадка прошлого, это гибель моего Саши. Никогда не поверю, что она его убила только для того, чтобы завладеть золотым медальоном. Что-то здесь не так. А Лоренцо, Боже мой, какой слизняк. Так идти на поводу своей сестры. Какой-то бесхребетный мужик. Хотя его-то и мужиком назвать нельзя. Старый дед, вот он кто.

Обозвав Лоренцо дедом, Зине стало немного легче, но это ничего не меняло, вся она ещё дрожала, и зубы всё ещё клацали. В голове был кавардак, а на душе лежала холодная мраморная глыба. И этот мрамор, который был повсюду: и на полах в доме, и на скамейках беседки, и даже в её душе, этот мрамор Зина сейчас люто ненавидела. Его жуткий холод, как крадущийся вор, медленно ползал по всему её организму и пронизывал не только до костей, но и проникал даже в мозг, замораживая и тормозя его. Поэтому Зина с трудом соображала и не могла найти выход из такого трудного и ужасного положения.