Текст книги "Заставь меня помечтать (СИ)"

Автор книги: Нинель Языкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Девчонки весело рассмеялись. Всё же, какая это радость слышать родной голос, пусть хоть и в телефонной трубке. Они обе почувствовали, что здесь, в чужой стране, они действительно родные и близкие, а как иначе?

– Мне так нужна твоя помощь, – Зина слегка волновалась. Она редко просила о помощи, стараясь обходиться собственными силами, но это был именно такой редкий случай.

– А что случилось?

– Мне нужно найти работу, и . . . – Зинаида замялась.

– Что? Ну, говори прямо, не стесняйся.

– Ладно, скажу прямо. Какие уж тут, в данной ситуации, стеснения. Мне негде жить. Да, собственно и спать сегодня тоже негде.

– И всего-то, – Алевтина улыбнулась. – Ничего неосуществимого нет, подруга. Ты сейчас где?

– У Марии.

– Жди меня, я за тобой через полчаса приеду.

– Это, правда? – у Зины отлегло от сердца. Сразу появилась какая-то лёгкость во всём теле, словно она скинула с плеч тяжёлый груз. Надо же, а Зина от волнения его совсем и не ощущала.

– Конечно, правда. Не в моих правилах обманывать. Всё. Конец связи. Жди, скоро буду, – воскликнула подруга и отключилась.

Алевтина приехала не через полчаса, а через полтора. Как потом выяснилось, обговаривала вопрос с хозяйкой квартиры, где она сама проживала, и на которой предстояло поселиться Зине.

– Зинуля! – подруга, широко расставив в стороны руки, бежала к Зине. Девчонки радостно обнялись. – Дай я на тебя посмотрю. Как ты изменилась! – воскликнула Аля. – Помолодела, похудела. Даже стрижку изменила. По тебе не скажешь, что пахала без отдыха. Выглядишь, как настоящая итальянка. Вон, какая красавица стала. Тебе труд только на пользу пошёл.

– Алечка, неужели я действительно так выгляжу, как ты говоришь? – Зине не верилось, ей казалось, что подруга просто от хорошего отношения к ней поёт дифирамбы по поводу её, изменившейся в лучшую сторону, внешности.

– Господи, ну зачем мне врать, скажи на милость? – смеялась Алевтина. – Я сама не вру и не люблю, когда мне врут. Ты, действительно, очень изменилась. Причём, изменения эти прекрасны, поверь мне.

– Ну, тогда я рада, – в ответ Зина рассмеялась от души. – Это дорого стоит. Не каждый день получаешь комплименты по своей красоте, да ещё от женщин.

– Во-первых, я не просто женщина, а твоя подруга, а во-вторых, давай-ка, дорогая, бери свои вещички и быстро за мной.

Сгущались сумерки. Они тихонько, ненавязчиво занимали своё место, отведённое им по праву природного круговорота. День сменялся вечером – и это правильно. Природе нужно было отдохнуть от жаркого и суматошного дня. Ей, как и всему на земле, нужна была прохлада и покой.

Для Зины этот день тоже выдался суматошным. С утра ужасные слова: «Мы в Вас не нуждаемся» и расчёт у хозяев. Потом неприятный отказ Марии в работе, за ним – неожиданная помощь от Алевтины. Всё сразу – и расстроенные нервы и всплеск положительных эмоций, – весь этот набор чувств за такой короткий срок прошёлся по Зининому организму, оставив свой след.

Поэтому, она и не заметила, как этот сумасшедший день закончился. Как он плавно, от фиалкового заката, перекатился в прохладные сумерки.

Время суток было переходным, когда солнце уже зашло, а уличные фонари ещё не включили. Когда стаи птиц, каких, Зина не могла понять, летали тучами над городом, громко гомоня в преддверии своего сна.

Она различала только чаек, высоко и плавно парящих в закатном небесном пространстве. И запах моря! Этот запах щекотал в носу и будоражил все фибры Зининой души. Ей казалось, что она, словно узник, вырвалась на такую долгожданную свободу, вот только этой свободой ей пользоваться ну никак нельзя.

Лишний раз маячить на улицах, чтобы засветиться в глазах какого-нибудь полицейского Зине совсем не улыбалось, поэтому море с его прохладной волной и солёными брызгами нужно отставить на потом. Сейчас это не главное. Главное – найти работу. Если с жильём вопрос решился, то с работой нет.

Зина подумала, что у неё на руках пятьдесят евро с копейками. Это тот самый расчёт, который она получила от своих бывших хозяев. Она, было, заикнулась что-то насчёт выходного пособия, которое они должны ей выплатить за то, что без предупреждения за месяц дали ей отставку, но Пьетра зыркнула своими миндальными глазами, как кипятком обожгла.

– Скажи спасибо, что мы тебя в полицию не сдали, – вот и вся их благодарность. Но, Зинаида на них не обижалась. Она понимала, что все действовали в соответствии своей выгоды: Зина была счастлива и тому небольшому заработку, который у них получала, а Ванцетто были рады иметь дело с иностранкой нелегалкой, потому что своим итальянцам пришлось бы выплатить намного больше, чем они платили Зине.

В выигрыше оказались обе стороны, поэтому, какие у Зины могли быть претензии к их семье. Просто хотелось получить от них немного участия, но к этому семья Ванцетто была не готова.

Зина ехала по шумному городу и удивлялась его колоритности. В том районе, где она жила в последнее время, было относительно чисто и спокойно. Высокие современные заборы отделяли дома друг от друга так, чтобы чужой глаз не смог даже заглянуть на их территорию.

А сейчас такси петляло по узким улочкам, захватывая своим капотом бельё, развешенное от окна одного дома до балкона другого. Груды мусора валялись посреди улицы, будто так было положено.

Дети, похожие на цыганят, такие же кучерявые и такие же чумазые, с громким криком гоняли свой мяч среди мусора, но никто на это не обращал внимания. С таким же громким криком разговаривали и взрослые, горячо жестикулируя и размахивая руками во все стороны, и для Зины они виделись не простыми жителями Неаполя, а актёрами на подмостках древнего амфитеатра.

В этом районе город дышал какой-то цыганской весёлостью, южным темпераментом, чем-то таким, с чем в своей жизни Зина когда-то сталкивалась. Вот только бы вспомнить, когда. Когда она ощущала такие же эмоции в отношениях между мужчиной и женщиной? Что-то забытое шевелилось в её груди, шевелилось и мешало сосредоточиться на главных проблемах.

А город удивлял Зину всё больше и больше. Дом Ванцетто стоял в живописном зелёном уголке, где вокруг него точно также прятались в зелени и другие дома.

Тут же, где курсировало их такси, о зелени местные жители, наверное, и не мечтали. Булыжная мостовая, по которой тряслась их машина, а вместе с ней и сидящие подруги, и по сторонам обшарпанные трёхэтажные дома – вот такая картина предстала у Зинаиды перед газами в эти сумрачные часы.

Дома лепились друг к другу, стояли так близко один к одному, что создавалось впечатление, будто они ищут поддержки, чтобы не упасть ненароком.

Улочки узенькие, кривые, тут и пешеходам-то разминуться трудно, как их такси лавировало между ними, Зина только удивлялась.

Наконец они подъехали к двухэтажному дому на два подъезда. Собственно, и подъездами их назвать нельзя. Просто это было два входа в две квартиры.

Справа дверь вела в квартиру хозяйки, а слева – в квартиру, в которой теперь приходилось жить Зине вместе с Алевтиной. Она была удивительной, эта квартира, и прекрасной. Зина в неё влюбилась с первого взгляда.

Во-первых, перед домом был маленький, метра два-три квадратных, дворик, огороженный от улицы металлическим забором с калиткой. Во-вторых, на первом этаже никаких помещений не было, от входной двери сразу вела лестница на второй этаж, где находилась большое жилое пространство, разделённое на секции: кухня, гостиная и спальня, мраморный пол которой плавно перетекал в мраморный пол балкона, ставшим третьей и самой прекрасной составляющей этой квартиры.

Так вот, в-третьих, из гостиной в две ступеньки выходила стеклянная дверь на огромный открытый балкон-веранду, который располагался вдоль всего этого помещения и не уступал ему по площади, превращаясь, таким образом, в ещё одну комнату, только летнюю, открытую и с великолепным мраморным забором. Окна квартиры тоже смотрели на балкон, на котором стоял дачный круглый столик, плетённый из бамбука и такие же стулья.

Очевидно, он являлся крышей другого помещения, вход в который был с обратной стороны здания, иначе, на чём бы он держался. Но, это было последним, о чём подумала Зина в тот момент, когда ступила на балкон и замерла от восхищения.

Весь периметр балкона, да и не только периметр, но и середина его, были заставлены всевозможными горшками и большими, и маленькими с невообразимыми растениями. Герань, такой вездесущий цветок, здесь имел вид лианы. Она плелась по мраморным перилам балкона и спадала вниз большими красными соцветиями. И герань, и другие растения – всё это колосилось, цвело, пахло и дурманило голову.

Свет, льющийся из окон комнат, делал эту веранду светлой, так что, вечер, который уже окончательно опустился на город, не смог укрыть такую красоту от Зининых глаз.

– Эта квартира, наверное, стоит сумасшедших денег, – тон сожаления проскользнул в её голосе. – А у меня всего пятьдесят евро в кармане.

– Да, квартира не из дешёвых, но ведь мы будем снимать вдвоём, и потом, девчонка, которая до тебя здесь жила, оплатила её давно, так что, месяц ты ещё можешь пожить нахлебницей, – успокоила Аля.

– А кто здесь жил до меня?

– Одна молдаванка. Еуджения. Мы её Женькой звали.

– А почему она ушла?

– Она не ушла. Власти депортировали. Вон, видишь, сумки стоят в углу – это её вещи. Выдворили из страны в течение двадцати четырёх часов, даже шмотки не успела с собой взять. Теперь будем ей отсылать через своих.

– А кто это «свои»?

– Да, есть тут одна парочка. Она наша, украинка, зовут Настя, вышла замуж за итальянца Бруно. Так у них теперь бизнес – пересылка вещей в Украину. Ты можешь собрать посылку, накупить там всякого барахла, и отправить через них своим детям.

– И сколько стоит такое удовольствие?

– Всё зависит от веса. Слушай, может, поужинаем? Я такая голодная. Смотри, уже ночь на дворе. Мне завтра с утра рано вставать, идти на работу, так что, давай, я тебе в постели обо всём расскажу.

Зина была поражена. Алевтина точно такое же время прожила в Неаполе, как и она, но подруга уже настолько вжилась в подпольную жизнь этого города, столько уже всего знала, что Зина просто диву давалась: как? когда она это успела?

Наверное, всё зависело от работы. Зина жила у хозяев постоянно, да к тому же они ей не разрешали никуда выходить. А у Алевтины работа была почасовой, она приходила утром на работу, а вечером уходила домой и свой свободный вечер могла проводить так, как ей того хотелось и моглось.

– Ой, Зинуля, с вечера субботы и до утра понедельника у меня выходной, пойдём на танцы? – предложила Аля.

– Ты что, даже на танцы ходишь? И не боишься, что полиция поймает? – ахнула Зина.

– Боюсь, но что делать, если танцевать хочется, – засмеялась Алевтина, – и потом, мне, ведь, нужно познакомиться с итальянцем, вдруг я замуж выйду?

– А ты хочешь мужа итальянца?

– Тут от желания ничего не зависит, – вздохнула Аля, – мне нужно обеспечить себе и ребёнку безбедное существование. А как я его могу обеспечить, когда сама нахожусь на нелегальном положении. И вообще, глядя на эту жизнь, понимаешь, в каких злыднях проходят лучшие твои годы.

– Но ведь, это же риск, – Зина от волнения даже села в кровати. Девчонки уже давно поужинали и теперь лёжа в постели вели «светские» беседы. – Они такие экспрессивные, такие … – Зина подбирала слово, – «шизанутые», по-другому и не скажешь. А если тебе такой встретится, что тогда? Попадёшься ему под горячую руку, он тебя прибьёт, спрячет у себя в огороде под домом, и никто искать не будет. Никому мы в этой стране не нужны.

– Вообще-то, итальянцы в основной своей массе законопослушные граждане, и с полицией дела иметь не хотят. Ну, а мне такой не попадётся, потому, что я для себя выстроила совсем другу концепцию.

– И как она выглядит?

– Все хотят себе красивого мужа, богатого и любящего, – Алевтина по порядку загнула пальцы на руке, – правильно?

– Наверное, да, – нехотя согласилась с ней Зина, чувствуя в вопросе подруги скрытый подвох

– Вот! – воскликнула та. – А мне не надо красавца. Я выйду замуж за инвалида, старого и некрасивого. Единственное условие – это, чтобы был состоятельным. И я, как жена, имела право на его состояние.

– С ума сошла! – Зина от волнения даже руку к груди прижала. – Зачем тебе такой «перец»?

– Ничего ты, Зинаида, в жизни не понимаешь, – засмеялась Аля, – это же прекрасно, когда муж старец в инвалидном кресле. Ты посмотри, какие в этом выгоды. Что ему нужно, так это хорошо и вкусно покушать и поговорить, всё! На большее у него нет сил. Даже если он чем-то будет недоволен, что он мне сделает? Ровным счётом – ничего. Что нужно мне: законная прописка, его фамилия и его кошелёк, что этот старец мне сможет, не особо напрягаясь, предоставить. И ему хорошо – у него молодая, красивая, здоровая и любящая жена, и мне прекрасно – я в Неаполе!

– Но за ним надо всю жизнь ухаживать! – в сердцах воскликнула Зина.

– Ты знаешь, я за это короткое время такого насмотрелась, что инвалид в кресле меня уже не особо пугает. И вообще, инвалид в Италии и инвалид у нас в Украине – это две большие разницы. Ты смотри, как за ними здесь ухаживают, везде въезд для коляски: и по тротуарам, и в транспорте. Они путешествуют по всему миру. У них для этого есть все возможности, и материальные, и физические. Так что, выйдя замуж за инвалида, я буду в большом плюсе.

– Это, в каком?

– Он меня никогда не сможет ударить.

Уже было далеко за полночь, тишина накрыла землю мягким покрывалом, весь город спал в уютных кроватях, только Зина ворочалась с одного бока на другой. Ей не спалось. Новая постель и разговор с Алей растревожил её сознание, она уже не один час прокручивала его в голове, понимая, что какое-то полезное зерно в этом есть.

Конечно, замужество в её планы не входило, но ведь и планы она строила ещё у себя в Беленьком. А для того, чтобы понять, что нужно, надо хотя бы покрутиться и повертеться в той жизни, о которой мечтаешь.

В общем, мысли не давали покоя. Работы нет, денег тоже, а как выкручиваться из такого положения, Зина и представить не могла. Правда, Аля сказала, что в субботу они пойдут на площадь Святого Бенедикта. Там, на этой площади обосновались украинские нелегалы в поисках работы и туда же приезжают автобусы со всякой украинской снедью: с салом, с чёрным хлебом с изюмом, с домашней колбасой – в общем, со всем тем, чего не купить и не найти в итальянских магазинах.

Продукты Зинаиде не нужны, а вот работа ещё как нужна. Хорошо, что завтра пятница, всего один день, и наступит решающая суббота, в которой, может, ей повезёт, и она найдёт себе работу. На такой оптимистической ноте Зинины глаза, наконец-то, закрылись, и она провалилась в сон, тревожный и пугающий, потому что снилась старая облезлая ворона, громко каркающая и сверкающая своими чёрными глазами так, что сердце сжималось в зловещих предчувствиях.

«Ну и пусть, что всю ночь снились ужасы, – думала Зина, – зато какой чудесный день на дворе». А день действительно был прекрасный. Тёплый, не изнуряюще жаркий, а такой комфортный, от которого Зинино настроение зашкаливало и разливалось по всему телу чувственной жизненной волной.

Алевтина давно ушла на работу, поэтому Зина была предоставлена сама себе. После завтрака на мраморном балконе, ей захотелось пройтись по улочкам города, подышать морским воздухом, а может, даже, и искупаться в морских волнах.

Конечно, легкое чувство страха всё же присутствовало в Зининой груди, но крик чаек, словно голос Сирены, толкал Зину в спину. Ей, несмотря ни на что, хотелось на волю.

Почти четыре месяца она сидела взаперти, выполняла наказы хозяев и не распоряжалась собой. И вот теперь она могла делать всё, что её душенька пожелает. А душенька желала свободы.

Сбежав по ступенькам с лёгкостью семнадцатилетней девушки, Зина во дворе столкнулась нос к носу с хозяйкой их квартиры – Терезой, молодой ещё женщиной, симпатичной и приятной.

Зинино настроение светилось во всём её облике – от летнего цветного костюмчика до сияющих глаз, у Терезы с настроением тоже было всё о,кэй, поэтому женщины улыбнулись друг другу, поздоровались, Зина спросила у хозяйки, как ей добраться до моря, распрощалась с ней и двинулась по извилистой улочке к набережной.

Она шла с сияющей физиономией, улыбалась всем прохожим, и ей казалось, что и они так же счастливы. «Ну, не может быть плохого настроения в такой необыкновенный день», – думала Зина, когда неожиданно, краем глаза, заметила женщину, которая внимательно следила за ней.

Итальянка имела какой-то суровый взгляд и преклонный возраст. Она стояла возле дверей своей, очевидно, квартиры, и когда Зина, быстро проходила мимо неё, делая вид, что не видит обращённого на себя внимания, схватила её за руку так сильно, что Зинаида дёрнулась всем телом.

От неожиданности она даже не выдернула руку, так и стояла в ожидании, что женщина объяснит ей своё поведение. Но итальянка, не выпуская Зининой руки, быстро и непонятно заговорила на своём местном наречии.

– Нет, нет, оставьте свой диалект, – замахала Зина свободой рукой, – говорите по-итальянски.

– Твой путь усыпан шипами, – услышала она в ответ на свою тираду.

– Не поняла, – воскликнула Зина, А как тут понять, если эта ужасная женщина несёт бред сивой кобылы. Какие-то шипы. О чём она вообще говорит?

– Этот путь для тебя опасен, чего тут непонятного, – проворчала сеньора.

– Что Вы имеете в виду? – Зине стало неуютно под взглядом чёрных глаз незнакомки.

– Не каждого вот так запросто я останавливаю посреди дороги, но ты – дело другое. Раскрой свою ладонь, чтобы я могла ясно увидеть, что тебе грозит.

Зина не верила цыганкам, не верила в гадание, не раскладывала на желание пасьянс. Она знала, что это не Богоугодное дело, поэтому, никогда с подругами не гадала на кофейной гуще. Ей казалось, что таким необдуманным поступком можно не отвратить, а только накликать себе беду.

Но в данную минуту под магнетическим взглядом незнакомки её ладонь раскрылась. Какое-то внутреннее чутьё подсказало Зине, что сейчас не нужно полагаться на свои принципы, а нужно делать то, что говорит эта пожилая женщина.

А та с её рукой творила что-то невообразимое: то нежными движениями гладила по ладони, осторожно касаясь своими пальцами и разглаживая её, то близко подносила к глазам, словно хотела в ней что-то разглядеть, то прикладывала к носу, как бы, внюхивалась в ладонь. Зине казалось, что ещё чуть-чуть, и она её укусит, словно маленький ребёнок, попробует на зуб.

Но, несмотря на все эти невероятные манипуляции, Зина, всё же, руку не отнимала, а продолжала стоять и внимательно наблюдать за итальянкой.

– Напрасно ты сюда приехала, – вдруг изрекла незнакомка.

– Почему? – Зина почувствовала, что хорошее настроение испаряется, как утренний туман в погожий денёк. Вместо него под юбку заползает уже изведанный, не так давно, холод.

– Потому что тебя подстерегает опасность. Ты столкнёшься здесь с тёмными силами, которые несут в себе загадку прошлого и угрозу жизни будущего.

– Господи, – воскликнула Зина, резко выдернув ладонь из руки незнакомки. Ей мгновенно вспомнился сон и его ночные кошмары в виде чёрной вороны. – Что ты каркаешь? Какие такие тёмные силы? Какие такие загадки? Да у меня в жизни отродясь тайн не было.

– Не хочешь, не верь. Но я говорю всегда то, что вижу, – поджала губы пожилая сеньора.

– А что ещё ты видишь?

– Вижу, что встретишь здесь свою любовь. И если ты её не оттолкнёшь, то она как раз и поможет тебе справиться с тёмными силами.

Зина в ответ только горько рассмеялась:

– Любовь! – воскликнула она. – Какая любовь? Ты в своём уме? То пророчишь тёмные силы, а то вдруг про любовь заговорила. Изъясняешься замысловатыми фразами и хочешь, чтобы тебя понимали. А простыми словами слабо? Может, просто дашь совет?

– Можно и по-простому, – пожала плечами женщина, – отвечу, если смогу.

– Раз здесь меня ждёт опасность, так не вернуться ли мне назад домой? – это спрашивала не Зина, это спрашивало её сердце. На протяжении всего времени, что она жила в Италии, у Зины в сердце всё время звучала дилемма: уехать – не уехать?

– Ну-ка дай ещё раз посмотреть на твою ладонь, – сеньора опять погладила по ладони, покрутила её, то направо, то налево, внимательно вглядываясь в изогнутые линии. – Нет, назад тебе дороги нет. Ты в свой дом не вернёшься.

От такого ответа не только холод прошёлся по коже, всё тело Зинаиды сжалось в комок от страха.

– Ты так говоришь, словно увидела мою жизнь от начала и до конца, – прошептала она заледеневшими от ужаса губами. – Какую такую гадость ты высмотрела на моей руке? И что значит, я не вернусь в свой дом?

– Это значит, что ладонь твоя не даёт мне ответ на этот вопрос. Поэтому, принимай к сведению только то, что я сказала, и не придумывай для себя никаких посторонних доводов.

У Зинаиды в голове опять вспыхнул ночной кошмар, и она в сердцах прямо в лицо выкрикнула гадалке:

– Ты, старая мегера, зачем ты меня остановила? Зачем наговорила столько неприятных вещей? – у Зины вертелось на языке обозвать эту тётку старой каргой, но по-итальянски таких слов нет, поэтому она заменила их на мегеру. Зина была в таком гневе, что ей захотелось даже треснуть эту каркающую вещунью по голове, и непременно, сковородкой, да так, чтобы та на всю оставшуюся жизнь запомнила, как накаркивать беду случайным прохожим.

– Нехорошо оскорблять тех, кто хочет тебе помочь, – мягкий взгляд её миндальных глаз остановил гневные Зинины мысли. – А старая мегера в твоей жизни ещё встретится, вот увидишь. У тебя всё впереди.

Ну, какое тут может быть море, скажи на милость? Какой отдых? Слова незнакомки выбили почву из-под Зининых ног. Она развернулась, и медленно пошла назад домой.

Солнечный день всё ещё оставался солнечным, но для Зины это уже ничего не значило. Хорошее настроение, как рукой сняло. Дилемма, уехать – не уехать, обрела новую силу. И так захотелось домой, что просто волком вой.

– Брошу всё к едрене фене, и к детям укачу, – это уже был крик души.

– Господи, – посетовала Алевтина, – ну зачем ты слушала эту старую «метёлку»? Больная баба, выжившая из ума. На неё никто здесь не обращает внимания, поэтому она ловит доверчивых и пугливых нелегалок и вешает им свою лабуду на уши. А они на неё ведутся. Вот как ты, например.

– Да, как же не вестись, когда она говорила так убедительно, что у меня мороз по коже пошёл, – воскликнула Зина.

– Мороз? По коже? – улыбнулась Аля. – И это в жаркий день бабьего лета? Не верю!

Подруги сидели на своей террасе, потому что балконом это ну никак нельзя было назвать, и наслаждались вечерней прохладой. Зина весь день пробыла дома, так как куда-то идти после зловещих предреканий ей уже совсем не хотелось. Она провалялась весь оставшийся день на диване, а вечером, встретив подругу с работы, рассказала той о гадалке.

– Вот тебе смешно, – вздохнула Зина в ответ, – а я вся трясусь от страха. Ты бы слышала, как она вещала: «загадка прошлого и угроза будущего», кошмар!

– Да не принимай близко к сердцу, – махнула Аля рукой, – все её предсказания – это фигня на постном масле. Плюнь и забей.

Легко сказать – забей. А как это сделать, если забить не получается. Она глянула на Алевтину, и поняла, насколько той всё просто. Разница в возрасте – двенадцать лет, вдруг ощутимо дала о себе знать.

«Нужно срочно менять свой характер, – подумала Зина, – это затурканное село надо жечь калёным железом».

И действительно, Аля, живущая всю свою жизнь в большом индустриальном городе, ничего не боялась, в Италии её жизнь била ключом. Наверное, поэтому, она так быстро вжилась в эту неапольскую круговерть.

Зина же, наоборот, в Италии себя чувствовало робко. Если так можно выразиться, то она перебегала с опаской от одного куста до другого и старалась получше в них замаскироваться. Очевидно, на её поведении сказался менталитет деревенской жительницы.

Она-то и в родном городе Запорожье, после долгих лет жизни в селе Беленьком, чувствовала себя не в своей тарелке, когда приезжала в гости к дочке. А здесь, в Неаполе, чужом и огромном мегаполисе, и подавно.

– Всё! – воскликнула Зина после долгих раздумий по поводу своего возраста и своего деревенского менталитета. – Ты права, не буду поддаваться на провокации всяких неадекватных чужестранок, а буду воспитывать в себе настоящую итальянскую сеньору, которой море по колено.

– Вот! Молодец! – поддержала её Алевтина. – Мы с тобой, когда сюда ехали, о чём договаривались?

– О чём?

– Что покажем всему миру, какие мы классные девчонки!

– Девчонки, – хмыкнула Зина, – ты – да. Самая настоящая девчонка. А я…

– А ты тоже девчонка. Зинуля, правда, ты очень изменилась. Похудела, похорошела, помолодела. Я бы ни за что не дала тебе твой возраст.

– Ты что, таким комплиментом поднимаешь мне настроение? – улыбнулась Зина.

– Да, я не хочу, чтобы ты куксилась, тем более, что для этого нет никакого повода. Я ведь нашла тебе работу.

– Вот это сюрприз! – Зина от такой новости была на седьмом небе от счастья. – Чего ж молчала.

– А как скажешь, если я не успела порог переступить, как тут ты со своими баснями. Так голову задурила, что из мозгов всё вылетело. Вот, только сейчас вспомнила.

– Ну, не томи, говори, что за работа? – Зина сияла от радости. А как тут не будешь сиять, если деньги на исходе, работы нет, и в ближайшем будущем не предвидится.

– Везучая ты, Зинаида. Работа тебе досталась просто отличная, пойдёшь на место Женьки.

– Какой ещё Женьки?

– Господи, Зина, включи мозги. Ну, Женьки, молдаванки, которую депортировали. Она улетела, а место осталось свободным. Им нужна как раз такая аккуратная и порядочная женщина, как ты. Мне сегодня её подруга Лена позвонила и сказала, что хозяева ищут домохозяйку.

– Какую домохозяйку? – Зина от радости тормозила за словами Алевтины.

– Тебя, Зинуля. Ты – домохозяйка, а по-ихнему – гувернантка. Это не горшки тягать, как некоторые, будешь вести домашнюю работу. Ну, всё, давай ложиться спать. Завтра рано вставать, я хочу тебя проводить в твой новый дом, а то ты сама его не найдёшь.

– А вдруг, я им не понравлюсь? – тихонько задала она вопрос Але, когда уже подруги лежали в своих постелях.

– Да, не переживай ты так, – сонно пробормотала Алевтина, – ты же мне нравишься, понравишься и им. В конце концов, на них свет клином не сошёлся. Откажут в работе – найдём другую. Всего-то делов.

Зина стояла перед калиткой и волновалась. От новых переживаний вещания старой карги забылись в одночасье. Работа оказалась на первом плане – и это правильно.

Она уже нажала кнопку звонка и ожидала ответа. На заборе, высотой два метра, вполне современном висела видеокамера. В последнее время такие заборы можно было увидеть и в родном селе Беленьком. А что в этом удивительного, там тоже появились свои «олигархи», местные, на огурцах выращенные.

Почему, вдруг, у Зины в голове промелькнули ассоциации по поводу села Беленького, она сказать не смогла. Наверное, забор навеял, правда, в селе видеокамер не было. Зато здесь имеются в полном наличии, вон, по всем углам натыканы.

В общем, от волнения в Зининой голове бродила всякая хренотень в виде забора. Очевидно, организм, чтобы окончательно не треснуть от натуги и переживаний, давал себе сам рассуждения на отвлечённые темы. Иначе, как объяснить, что, вместо того, чтобы думать о предстоящем собеседовании, Зина выявляла разницу в бытовых порядках жителей разных стран.

Громко щёлкнул замок, заставив Зинаиду дёрнуться от неожиданности. Калитка отворилась, обнажив мраморную дорожку, ведущую прямо к крыльцу дома. На крыльце стояла дама, типичная итальянка: невысокая, чёрная, кучерявая и, неотъемлемый атрибут внешности, зубастая.

– Чао, сеньора, – Зина приветливо улыбнулась, потому что знала, что первый взгляд решает многое. За свою внешность она не волновалась, здесь Зина была во всеоружии. Она знала, как хозяева придирчиво приглядываются к своей прислуге, поэтому старалась выглядеть на все сто процентов.

– Это – дом моего брата Риккардо. Его сейчас нет, он в отъезде и будет только через неделю. Я его сестра – Мина, – представилась дама. Зина определила, что сеньора старше её лет на десять, а то и больше. – Ему нужна гувернантка. Ты умеешь вести хозяйство?

«Глупее вопроса задать не могла? – подумала про себя Зина, но в голос произнесла с умным видом:

– Что входит в мои обязанности? – так произнесла, будто её уже приняли на работу.

– В твои обязанности входит всё: уборка помещения, покупка продуктов, приготовление пищи, в общем, все домашние дела, кроме одного – никакого флирта с моим братом. Тебе понятно, милочка?

– А почему Вы решили, что я начну с ним флиртовать? – удивилась Зина.

– Потому что, предыдущая прислуга себе это позволяла.

Зина встретилась глазами с очень умным взглядом и поняла, что хозяйкой в этом доме является именно Мина, а не её неизвестный пока, Зине, брат.

– Не волнуйтесь, – успокоила она хозяйку, – я сюда не за этим пришла.

– А за чем?

– За заработком. Вы не сказали, сколько будете мне платить за работу.

– Восемьсот евро, плюс питание и проживание. Выходной – воскресенье. Тебя устраивают наши условия?

«Господи! – мысленно воздела Зина руки к небу. – Ты услышал мои молитвы. Восемьсот евро! Да это же целое состояние для безработной!» Но своей радости не показала. Пусть не думает, что облагоденствовала.

– Жалование вполне приличное, – стараясь культурно выглядеть, спокойно произнесла Зина, хотя внутри у неё духовой оркестр играл приветственный марш. – Когда приступать к своим обязанностям?

– Прямо сейчас.

– Но, я с собой вещи не взяла.

– Ничего, в твоей комнате есть то, что нужно прислуге на первый случай. Вечером съездишь домой, возьмёшь всё, что тебе понадобится. А, пока, приступай к работе. Нужно убрать дом, скупиться, и к приезду брата приготовить обед. Приблизительное меню я уже составила. Лежит на буфете в кухне. Эта неделя будет твоим испытательным сроком. Справишься – хорошо, не справишься – уволю.

– А где моя комната?

– Комната прислуги на первом этаже рядом с кухней, – ответила Мина и пошла к выходу. У дверей она остановилась, резко развернулась и произнесла:

– Думаю, что не стоит говорить тебе о честности. Я за этим буду строго следить, если уличу в воровстве – пеняй на себя, поняла?

– Поняла, – а что ещё Зина могла сказать. В конце концов, Мина хозяйка и имеет право говорить всё, на что имеет право и на что не имеет.

Хлопнула входная дверь и Зинаида осталась одна в чужом доме. Она стояла посреди огромной гостиной и понимала, что взялась за непосильный труд. Вести всю работу по дому, включая и приготовление еды, одной, даже за восемьсот евро, казалось просто невозможным.