Текст книги "Заставь меня помечтать (СИ)"

Автор книги: Нинель Языкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Но, глаза боятся – руки делают. Зинаида решительно сдвинулась с места. Комнату прислуги она нашла быстро. Не переодевалась, – ещё чего, носить чужие вещи, – а просто накинула поверх своего наряда фартук и взялась за работу.

Надо сказать, что и по итальянским меркам дом был немаленьким, а уж по меркам простой украинской женщины он оказался просто огромным.

На первом этаже – кухня, гостиная, комната прислуги, ванная комната и подсобная коморка, где можно было поставить целый спальный гарнитур из Зининого дома.

На втором этаже – три спальни, имеющие при себе туалетные комнаты и кабинет хозяина. В общем, площади для уборки было предостаточно. Где уж тут думать ещё и об обеде. Да, итальянские граждане не любят разбрасываться деньгами. За свой минимум они хотят получить максимум. «Наверное, потому и живут лучше нас», – подумала с сожалением Зина.

Время летело незаметно. Зина быстро освоилась. Вести домашнюю работу в доме, напичканном современной техникой не так уж сложно. Это сначала казалось, что предстоит непосильный труд, а на самом деле, справиться со всем этим было вполне реально.

Правда, уже ночью, после продолжительного дня, когда Зина лежала в своей кровати и от усталости не могла двигаться, ей казалось, что утром она не сможет пошевелить даже пальцем. Но, проходила ночь, и Зина, хорошо отдохнувшая, вновь бралась за свою работу.

Всю испытательную неделю Зина оставалась одна на хозяйстве. Как выяснилось, Мина здесь вовсе и не жила. У неё имелась своя семья и свой дом, который находился где-то недалеко в этом районе. Просто, брат был не женат, вот она и вела над ним шефство, полагая, что без её участия, он не справится со своей холостяцкой жизнью.

Зину это положение вещей устраивало вполне. Она освоилась даже с покупками, ходила в местный магазинчик – мини-супермаркет. Такая самостоятельная жизнь привела к тому, что она перестала бояться улицы, и стража в виде полицейских, прохаживающихся иногда мимо их дома, уже не вводила её в дикий ужас.

В выходной Зинаида с Алевтиной решили побродить по городу, всё-таки сидеть всё время в закрытых помещениях очень утомительно. Неаполь, расположенный на высоких холмах вокруг живописной бухты, их удивлял всё больше и больше. Зине даже казалось, что это вовсе и не холмы, а крутые горы.

Самым удобным видом транспорта в городе являлся фуникулёр. Едешь, смотришь, а под тобой внизу кварталы многоэтажных зданий. И тут же, подняв голову, видишь на вершинах холмов замки и особняки.

Дороги же из-за крутых холмов напоминали «американские горки», лихо поднимающиеся вверх и так же лихо спускающиеся вниз. Из-за узких улочек и транспорт был какой-то ущербный. Вездесущие скутеры, легковушки на два человека. Зине порой казалось, что они даже «полторушки». И все какие-то побитые, потёртые, наверное, из-за парковок, тоже неудобных и скученных.

И, тем не менее, Неаполь завораживал своей историей, где вперемешку стояли храмы древней империи, средневековые замки, дворцы эпохи Ренессанса и современные офисные центры у которых остатки старых стен использовались как составные части более новых построек.

Эта история раскидывалась не только на город и его окрестности, но на уснувший вулкан Везувий, такой древний и такой величественный. Его верхушка, уплывшая в пелену тумана, была видна со всех сторон Неаполя.

Да, сейчас это был тихий, мирный, вполне благопристойный вулкан, но всё же, Зинаида ощущала, что он излучает неимоверную энергетику, подпитывая ею всех неаполитанцев, отчего те были весёлыми, энергичными и жизнерадостными людьми.

Зине очень хотелось съездить к его подножию, побывать в откопанных от пепла Помпеях, побродить по старинным городским улочкам, ощутить дух, сохранившийся до наших дней, древних помпеян, но сейчас она не могла себе этого позволить. Может быть потом, когда-нибудь, а пока она наслаждалась самим Неаполем и его экспрессивными жителями, получая от них свою порцию позитивного заряда. И каждый раз после таких небольших променадов ей казалось, что мир прекрасен и всё будет «манифик».

Неделя, которую ей отвела Мина для испытательного срока, пролетела так же, как и бабье лето. Октябрь пришёл на землю вместе с проливным дождём, который начался ещё с ночи и лил всё утро.

Подошёл день приезда Риккардо. Зина не знала даже, как он выглядит, потому что в доме не стояло ни одной его фотографии, а рыться в вещах хозяев она не смела.

Новоиспечённая домохозяйка, решила встретить Риккардо украинским обедом, проигнорировав то меню, которое составила сестра. Нет, неаполитанская кухня ей очень нравилась: безумно вкусная пицца, приготовленная на древесных углях прямо на открытом воздухе, лазанья, от которой нельзя было оторваться, знаменитый сыр Моцарелла – нежный, упругий, слегка пресноватый на вкус. Всё это очень вкусно. Но Зине хотелось другого. Ей хотелось Риккардо чем-то приятно удивить и таким необычным способом себя представить.

Задумав эту маленькую авантюру и сделав покупки ещё с вечера, она уже с утра куховарила на кухне так, что дым стоял столбом. Вернее, не дым, а пар, потому что, в кастрюлях всё варилось и жарилось.

На стол подавался, конечно же, украинский борщ, – а как без него? Жареная картошка, политая чесночным соусом, тушёные свиные рёбрышки, греческий салат из огурцов и помидоров, десерт и никаких макарон, по-итальянски – пасты.

Зина уже заканчивала готовить своё фирменное блюдо: мраморный кекс, залитый шоколадной глазурью, когда прозвенел звонок.

– Странно, – воскликнула она самой себе, потому как в доме, кроме неё никого не было. Мина укатила куда-то по своим делам. – У хозяина ключи, у его сестры тоже. Интересно, кого это принесло в такую погоду?

Зина глянула на монитор видеокамеры и увидела неизвестную личность, лицо которой было спрятано под большим зонтом. Эта личность опять надавила на звонок. Пришлось Зинаиде бежать на улицу и открывать калитку.

Дождь стоял сплошной стеной, выливая ушат воды на голову и заливая её за шиворот. Чтобы полностью не промокнуть, Зинаида быстро бежала по мраморной дорожке, которая от воды скользила, как каток.

Действительно ли это был мрамор скользкий или виновата была подошва домашних туфель – неизвестно, но в данной ситуации Зина не справилась, так сказать, с рулевым управлением и вылетела вместе с калиткой под ноги незнакомцу, чуть не прибив дверью и его самого.

Мужчина оказался не намного выше Зины, поэтому, залетев в его объятия, она с разбегу угодила ему губами прямо в подбородок, запечатлев, таким образом, поцелуй на его лице.

Устыдившись своего неуклюжего поступка и боясь поднять глаза, Зина, со страху, сделала ещё один неправильный жест: она влажной от дождя рукой вытерла губную помаду с подбородка незнакомца и только тогда решилась посмотреть на него.

«Какой красавчик!» – вспыхнуло молнией в голове. И тут Зина проделал третий, шокирующий и её и незнакомца, поступок. Она открыла рот и грозно прошипела:

– Только без секс услуг!

Что на неё нашло в тот момент, она сказать не могла. То ли дождь вымыл все умные мысли, то ли красота незнакомца так на неё повлияла, даже не вспомнить. Но, фраза была произнесена, и её уже нельзя было вернуть обратно.

– Синьорина, Вы кто? – воскликнул ошарашенный незнакомец, отпрыгнув от Зинаиды так, словно его ужалила ядовитая змея. – Я попал в свой дом или это сестра уже успела его продать, пока я находился в отъезде?

Зина ахнула: «Совсем с ума сошла, так разговаривать с хозяином!»

– Ой! – воскликнула она громко, – сеньор Риккардо, простите меня. Я Ваша новая гувернантка. Произошла такая нелепость, стыд какой. Я не хотела, просто слова сами слетели с губ. У Вас же должны быть ключи, почему звоните в дверь? – Зина старалась заговорить хозяина и перевести его внимание на отвлекающие вещи.

– Фу, ну слава Мадонне, – улыбнулся Риккардо, – а то я уже подумал, что стучусь не в свои ворота. Тебя как зовут, сеньорита? И раз уж ты моя гувернантка, то зови меня на «ты», хорошо? Я не привык, чтобы дома мне «выкали».

– Меня зовут Зина, и я давно не сеньорита, – засмеялась в ответ Зинаида. Как же ей стало легко в один момент с этим Красавчиком. Теперь только так она будет называть его про себя.

Да и как о нём говорить по-другому, если волосы у Риккардо имели каштановый отлив и спадали локонами до самых плеч? Глаза коричневого бархата смотрели и согревали так, словно Зина выпила чашку горячего сладкого чая с ромом. А губы, о них вообще лучше не говорить, потому что, это были не губы, а уста, из которых только то и делать, что пить медовую брагу, и хмелеть, хмелеть и хмелеть. Вот что это были за губы.

«Господи! Да что же это со мной делается? – бежала Зинаида домой следом за Риккардо. – Белиберда всякая лезет в голову. Заговорила аллегориями – уста, медовая брага. Фу, придёт же на ум такое».

– М. м. м. Чем так вкусно пахнет? – войдя в гостиную, втянул носом воздух Риккардо.

– Обедом, – Зине стало приятно, что её старания не остались незамеченными. – Сегодня украинская кухня, если ты, конечно, не возражаешь.

– Что, Мина успела наплести, что я люблю вкусно покушать? – усмехнулся Риккардо.

– Нет, просто я хотела преподнести тебе приятный сюрприз. И вообще, я люблю кормить мужчин.

– И много мужчин ты в своей жизни кормила? – поддёрнул в очередной раз Риккардо.

«Нет, ну кто меня за язык дёргает? Опять глупые намёки, – Зина покраснела. Второй раз за последнее время. У калитки под дождём этого видно не было, а вот в гостиной её смущённое лицо отсвечивало, как красный помидор. – Просто, напасть какая-то. То брякаю что попало, не думая, то краской заливаюсь, словно девочка-припевочка. Всё, Зинаида, – приказала она самой себе, – давай, завязывай с этими фокусами».

И чтобы окончательно показать, что она не ведётся на всякие штучки, Зинаида не ответила на заигрывание Красавчика, а с умным видом пошла накрывать на стол.

Мина успела к обеду, поэтому за стол сели все вместе. Зинаида отказывалась, но Риккардо не хотел об этом даже слышать.

– Мне приятно быть в женском обществе, поэтому отказы не принимаются. И вообще, кто здесь хозяин? – грозно шутил Риккардо. Только Мина, как коршун, щёлкала своими чёрными глазами в Зинину сторону и грозно хмурилась. Видать, такой дружеский жест брата ей не очень нравился.

–Ты не сильно-то, милочка, крылышки свои расправляй, – злобно шепнула она Зине, когда Риккардо вышел в свой кабинет за бутылкой вина. – Брату кажется, что он хозяин, но на самом деле всем руковожу здесь я. И ты, пожалуйста, не впадай в буйную эйфорию, а помни о том, что я тебе сказала: никакого флирта. Поняла?

Зина в ответ, молча, махнула головой. А что тут скажешь? И так всё ясно. Везде и всюду правят женщины, и Италия в этом не исключение.

Пошли рабочие будни. Зинаида со своими обязанностями справлялась легко. Хозяина практически дома не было, он постоянно крутился на работе. Риккардо появлялся только к вечеру, поэтому она целый день была предоставлена сама себе. Иногда, без предупреждения, забегала Мина и со злющим видом шарила по всему дому. Чего она искала, Зина не знала, но её присутствие всегда портило настроение.

А если не обращать внимания на Минины прибамбахи, то, в общем-то, жизнь была терпимой. Уборку Зина умела делать, да и кухней Риккардо её не терроризировал. Заказывал постоянно свою пасту: то красную, то белую, то с морепродуктами, то с мясом. В общем, не вредничал. Иногда, когда ему хотелось какого-то разнообразия, тогда он вызывал Зинаиду к себе в кабинет и говорил:

– Ну, ладно, так и быть, я согласен. Завтра у нас на обед твоя кухня. Давай, корми меня своим холестерином.

Это означало, что Зина должна идти в магазин, покупать свиные рёбрышки и жарить жаркое. Дело в том, что итальянцы старались не есть жареной пищи. Они готовили её в основном на пару, избегали всего жирного, особенно тех продуктов, где, по их мнению, находился сильнейший холестерин.

А Зина, наоборот, считала, что именно этот самый холестерин и нужен организму, правда в нормальных количествах, и очень страдала, когда не получала его совсем. Поэтому, не обращая на привычки итальянцев, она иногда в свой выходной ездила на площадь Святого Бенедикта, куда приходили автобусы из Украины, и покупала у водителей солёное сало. Приносила его домой и прятала в холодильник, чтобы, когда уже совсем припечёт, съесть этот украинский наркотик и не мучиться от неудовлетворённости.

Жизнь у Зины вообще была бы нормальной, если бы не Мина. Её холодный и пронизывающий взгляд висел на Зининой спине, словно паук-птицеед, и Зине казалось, что она и есть та самая птичка, которая вот-вот попадётся в его паутину.

– Нет, это невозможно, – выговаривала она Алевтине, когда они сидели в кафе в воскресенье, в свой законный выходной, и отдыхали от работы. – Она всё время за мной следит, подглядывает, присматривается, принюхивается. Боится, наверное, чтобы я чего не украла. Сил моих больше нет.

– А ты поговори с Риккардо, он же к тебе неплохо относится, может и защитит, не даст в обиду, – советовала Аля.

– Ага, легко сказать, но как это сделать, когда он всегда на работе. Вечером придёт уставший, голодный, а тут я со своим нытьём. Нет, так не годится. И Мина, если догадается, что я на неё капаю, отравит. Возомнит себя Лукрецией Борджиа, какого-нибудь яда подсыплет в кофе и всё, пиши пропало. Ты же знаешь, у них это национальное.

– Да, с такими аргументами спорить трудно, – согласилась, вздыхая, подруга.

Зина тоже вздохнула, вспоминая Риккардо. Он действительно к ней неплохо относился, иногда шутил, иногда вёл беседы, но это было всё какое-то наигранное. Или нет, не так, не наигранное, а пустое. Просто для него это были разговоры без определённого чувства симпатии или антипатии, так называемые – светские беседы или пустые разговоры.

Он разговаривал и шутил, как с посторонним человеком, которому ничем не обязан. Между ним и Зиной, несмотря на такие фривольные отношения, постоянно держалась дистанция, и держал эту дистанцию именно Риккардо, а не Зина. Так что, его сестра напрасно боялась Зининых чар. Он к ним был абсолютно равнодушным.

И это, если честно говорить, Зину слегка обижало. Риккардо ей был ровесник, ему тоже исполнилось пятьдесят шесть лет, и Зине казалось, что у них должно быть что-то общее: общие взгляды, вкусы, симпатии. Но ничего такого в их отношениях не было.

В принципе, Красавчик был неплохим человеком – добрым, нежадным, Зинины деньги, которые она у него получала, всегда по её просьбе пересылал детям в Беленькое. Никогда не отказывал ей в такой помощи. И, поэтому, Зина к нему тоже относилась со всей душой. Ей хотелось для него сделать что-то хорошее, вкусно накормить или украсить спальню букетом цветов.

Но, это ничего не замечалось. Внешне Риккардо казался весёлым, а вот глаза оставались грустными. И вообще, в последнее время он ходил, словно в воду опущенный. Зина думала, что у него неразделённая любовь. Но, как оказалось, это было абсолютно не так.

Откровение случилось совсем внезапно. Никто его не подстраивал, всё произошло само собой, в один из пасмурных и неуютных вечеров. В доме было прохладно, холодный мрамор полов холодил не только воздух, но и души домочадцев.

Зина отдыхала, ёжась в своей кровати от холода. Мина не разрешала включать отопление на полную мощность, держа в помещении восемнадцать градусов тепла. Она объясняла это экономией, потому что у брата стали неважно идти дела в бизнесе.

Удивительно то, что сначала Зинаида работала в семье, которая имела в своей собственности сады с лимонными деревьями, а теперь, Зина жила у хозяина, который из этих лимонов делал настойку. Риккардо имел завод по изготовлению лимончино – крепкого и ароматного национального ликёра.

Так вот, лёжа в кровати, Зина никак не могла согреться. Она уже хотела встать и выбить у Красавчика хотя бы двадцать градусов тепла, как в дверь постучали.

– Зина, не хочешь мне составить компанию, – совсем уже несчастным тоном проговорил Риккардо. В его голосе звучали нотки маленького мальчика, которого обидели большие дядьки.

– Слушай, Риккардо, – Зина вышла из комнаты, накинув на себя махровый халат и надев на ноги шерстяные носки, – я, конечно, не олигарх, как некоторые, но у себя дома согреваюсь нормальным отоплением, а не лимонной водкой. У тебя вон, от холода, совсем настроение упало.

– Это не от холода, – простонал в ответ Риккардо.

– От неразделённой любви, что ли?

– Причём здесь любовь? – удивился Риккардо. – У меня бизнес летит в тартарары, а ты про какую-то любовь говоришь. Хотя, что тебе понимать в моих делах, – махнул он рукой с сожалением.

– Почему же мне не знать, когда я очень хорошо во всём этом разбираюсь, – усмехнулась Зина. – Риккардо, у меня высшее экономическое образование, по-вашему – я магистр экономических наук. Я всю жизнь проработала старшим экономистом, и уж что-что, а как вести дела в бизнесе мне прекрасно известно.

От неожиданности Риккардо громко икнул. Его взгляд, который буквально минуту назад был такой равнодушный, вдруг в одно мгновение приобрёл смысл. Он посмотрел на Зину с нескрываемым интересом и опять громко икнул.

– Что ты разикался? – воскликнула брезгливо Зина. Она терпеть не могла пьяных мужиков. – Напился до икоты?

– Нет, – замахал головой Риккардо в ответ, – я не пьяный. Я вообще мало пью, просто ты меня ошеломила.

– Чем?

– Это правда, что ты магистр экономических наук? – недоверчиво спросил Риккардо

– Конечно, правда. И если у тебя трудности в бизнесе, то я тебе помогу с удовольствием.

– Зина, я тебе не верю.

– Ну, что значит, не веришь? Да я оперирую цифрами, словно жонглёр апельсинами. Думаешь, что я так просто ляпаю языком? Да для меня подвести баланс – это такое же простое дело, как для тебя ехать по твоему Неаполю. Вот скажи, ты спокойно ориентируешься по дорогам города?

– Элементарно, я ведь здесь вырос.

– Так и я элементарно ориентируюсь в цифрах, и обманывать тебя, мне нет никакой выгоды. Я, ведь, не прошу, чтобы ты мне за это повысил зарплату?

– Не просишь, – подтвердил Красавчик. – А почему ты хочешь мне помочь?

– Да просто так! Если хочешь знать, мне самой интересно себя проверить, не утратила ли я ещё навыки. Профессиональный азарт, понимаешь? Не бойся, денег за свои услуги не попрошу.

– А я и не боюсь. Я сейчас нахожусь в таком положении, что мне бояться нет никакого смысла. Либо я установлю истину, либо тогда крах всего производства. И так дело зашло далеко, дальше просто некуда.

– Ну что, рискнёшь? Доверишь мне свои формуляры?

Риккардо улыбнулся:

– Доверю.

– Тогда рассказывай, что у тебя произошло.

Они сидели в гостиной, и Риккардо торопливо и сбивчиво повествовал Зине о своих проблемах:

– Ты понимаешь, я ведь имел совсем другой бизнес. У меня своя автомастерская, а тут мы с Миной получили в наследство этот дом, где я проживаю, и завод по изготовлению ликёра. Персонал на нём небольшой, и я думал, что смогу справиться с этой работой самостоятельно. Но, вот прошло полгода, а доходы падают. И я ничего не понимаю в этом деле. Все эти накладные, закупка сырья, выход продукта – сплошная неизвестная мне бухгалтерия. Я же по образованию технарь, а тут надо быть пищевиком, чтобы хоть что-то понимать во всех этих ликёроводочных процессах.

– Риккардо, тебе безумно повезло, – улыбнулась Зина, – я всю жизнь проработала на заводе, который производил всевозможные соки: томатные, яблочные, абрикосовые, сливовые. Так что, как эта кухня варится, я хорошо знаю.

– Зина, – воскликнул Риккардо, – тебя ко мне послал сам святой Януарий!

– Да не святой Януарий, а нужда меня к тебе привела, – вздохнула Зина. – Деньги, будь они неладны. Ну да, сейчас разговор не обо мне. Риккардо, я думаю, что смогу тебе помочь. Только у меня одна просьба: будь со мной рядом. Я ведь техническим языком не владею, а ты сможешь мне переводить.

– Хорошо.

Неделю Зина сидела, не вставая, за документами, отрываясь только на еду и сон. Всё это время Риккардо за ней ухаживал, вроде это не она, а он был гувернантом. И кушать готовил, и на стол подавал.

Мине очень не нравился такой их тандем. Она ходила разъярённая, словно тигрица, но молчала. Молча тёрла пальцами по мебели, по перилам лестницы, ведущей на второй этаж, по подоконникам, и своим молчаливым видом показывала, что дом весь в пыли и грязюке.

– Ну, что ты ходишь? – выговаривал ей Риккардо. – Видишь, Зина занята? Работает, сводит, между прочим, наш с тобой баланс, а ты тут пальцы свои выставляешь. Если тебе не нравится, возьми тряпку и сама вытри эту чёртову пыль, только не маячь тут перед нашими носами.

После такой тирады, Зина поняла, что нажила на свою голову врага. Тут же вспомнилась старая гадалка, которая накаркала ей встречу с мегерой. Только, несмотря на Минин грозный вид, на каргу она не сильно была похожа, да и любви, которая спасла бы Зину из её злых чар, сама Зинаида не видела.

И всё же, тот поворотный день настал. День, который перевернул всё с ног на голову. Зина уже подвела баланс всем своим расчётам, хорошо, что подводить нужно было всего за последний месяц, и вывела вердикт:

– Риккардо, – сказала она Красавчику, – у тебя происходит кража на заводе. Причём, без заведующего производством здесь не обошлось. Мне вообще кажется, что он – главное лицо в этой афере.

Эти её слова для Риккардо прогремели как гром среди ясного неба. Они сидели в маленьком ресторанчике, куда пришли поужинать и переговорить без посторонних ушей, потому что Мина в последнее время просто не отходила от них ни на минуту. Всё вслушивалась в их разговоры.

– Этого не может быть, – воскликнул Риккардо.

– Да, прям таки, – пожала плечами Зина. – Почему это, не может быть?

– Потому что, я нанял на работу профессионального работника.

– Интересно, кого?

– Мининого мужа.

– Ха! – от возбуждения Зина хлопнула в ладоши. – Ну и наивный же ты. Риккардо, тебя обвели вокруг пальца, как последнего глупца. Я это довела своими расчётами. Вот, смотри, – Зина развернула бумаги, которые специально с собой захватила, – из этого количества сырья не может быть такого маленького выхода. Здесь указано двести тысяч литров ликёра, а я знаю, что вышло все триста. Куда сто тысяч делось?

– Не знаю, – развёл руками в сторону Риккардо, – и как же это он пропал?

– А ты у своего зятя спроси, – с ехидцей на вопрос ответила Зина. – Мина не зря постоянно возле нас крутилась. Теперь, когда тебе стало всё известно, она меня просто распотрошит, съест на завтрак и не подавится. С тобой она разберётся, наплетёт какую-нибудь небылицу, в которую ты поверишь, и привет. В конце концов, это ваш общий бизнес. А вот меня, за то, что я стала невольной виновницей её позора, она растерзает на мелкие кусочки.

Риккардо сидел с растерянным видом. Ей стало жалко его, такого несчастного, такого обманутого – и кем? – своей сестрой. Зина протянула над столом руку и слегка сжала его ладонь. Этот невинный жест, жест простого дружеского участия, неожиданно даже для самой Зины, оказался тем самым импульсом, который и отпустил сжатую пружину, присутствующую в их отношениях.

Риккардо не отстранился от Зининого прикосновения, наоборот, взял её руку, поднёс к губам и нежно поцеловал.

– Ничего не бойся, дорогая, я тебя в обиду не дам.

Если бы это произносил Зинин соотечественник, то слова звучали бы именно так. Просто и обычно. Мужчины в селе Беленьком вообще не были красноречивы. Те, кому Зинаида нравилась, изъяснялись обыкновенным, лишённым всяких лирических оборотов, словом, типа: «А не пригласишь ли ты, Зинаида, меня к себе на чай?» – что означало, Зина ему нравится, и он не прочь провести с ней ночь любви.

Зина намёки понимала и точно так же, по-простому, отвечала: «А не пошёл бы ты. . .»

Но сейчас говорил не соотечественник, говорил неаполитанец, и его итальянский язык для Зины звучал чудесной музыкой. Слова «дорогая», «любимая», по-итальянски «kara», «amata» имели совсем другой диссонанс.

Ласковый голос Риккардо лился сплошным бальзамом на одинокую Зинину душу. Это было так приятно, так чарующе, особенно в далёкой и чужой стране, что Зинино сжавшееся с годами сердце начало раскрываться, как бутон под жаркими лучами солнца.

Собственно, оно давно уже приоткрылось, ведь не просто так Зина предложила Риккардо свою помощь. Даже угроза его сестры – «никакого флирта» – не смогла быть преградой Зининым чувствам.

И вот теперь, оказывается, и Риккардо к ней неровно дышит. Оказывается, Зина ему давно нравится, но, поскольку, она в первый день знакомства решительно заявила: «никакого секса», то он и намекнуть не смел о своих чувствах.

– А почему ты не женат? – прерываясь между поцелуями, задала Зина волнующий её вопрос. Они давно уже целовались, и это было так приятно и так внове, ведь Зина последний раз целовалась десять лет назад со своим мужем Сашей.

– Раньше думал, что ещё всё впереди, – улыбнулся Риккардо, – а теперь, с этим заводом, времени нет на личную жизнь. Да и Мина постоянно критикует моих женщин, наверное, боится, что я женюсь, нарожаю себе детей, и всё наследство достанется им, а не Мининым детям. Господи, Зина, если бы ты знала, как это гадко постоянно держаться за наследство. Во многих семьях, чтобы оно не уплыло на сторону, родители женят своих детей друг на друге без зазрения совести.

– Вот поэтому вы все и вольтанутые, – произнесла Зина слово «вольтанутые» по-русски.

– А что это значит?

– Так говорят про того, у кого тараканы в голове.

– Тараканы в голове? – Риккардо был так удивлён, что даже прервал свой поцелуй. Его итальянская натура не могла понять украинскую, поэтому тараканов он принял буквально.

– Риккардо, – рассмеялась Зина, глядя на его округлённые от удивления глаза, – я имела в виду, что с головой не в порядке. Если мы теперь с тобой вместе, то начинай учить мой язык. А мы теперь с тобой вместе?

– Честно скажу, не знаю. Но ты на меня не обижайся, – воскликнул Риккардо, видя, как от этой неопределённости потухли у Зины глаза, – просто всё так навалилось: и Мина со своим мужем, и завод со своей уймой дел, и наши отношения – всё сразу. А я не могу вот так быстро принимать решения. Мне нужно основательно подумать, и, поверь, я найду достойный выход. Только не сразу, хорошо. Не торопи меня, и всё будет о,кэй.

– Везде мужики одинаковые, – сожаление, которое Зина не скрывала, так и звенело в её словах, – вы, неаполитанцы, ничем не отличаетесь от наших украинцев. Ничего не знаете и чуть что, сразу в кусты.

– Ты опять выражаешься непонятно. Что значит «в кусты»?

– Это значит, что ты в наших отношениях сдаёшь свои позиции и возвращаешься назад в свою холостяцкую и одинокую жизнь. Жизнь без меня. Понятно?

– Это неправда.

– А что, правда? – Зине было обидно. Обидно и больно за то, что она раскрылась мужчине, который даже не скрывал, что боится их отношений. Мужчине – на вид такому красивому и сильному, а на проверку оказалось, слабому и зависящему от сестринского мнения.

Риккардо слегка замялся, подбирая нужные слова.

– Зина, ты мне очень помогла, сделала для меня большое дело, и моей благодарности нет конца. Поэтому, даже, если наши отношения не сложатся, я для тебя всегда буду другом. Чтобы не случилось, ты всегда на меня сможешь положиться. Если вдруг ты попадёшь в трудную ситуацию, обращайся ко мне. Вот, – Риккардо достал из внутреннего кармана пиджака визитную карточку, – в любое время суток – утром, вечером, ночью, где бы ты ни была, я всегда приду к тебе на помощь.

Зина взяла протянутую Риккардо карточку, а про себя грустно подумала: «Лучше бы денег дал, чем простой кусочек бумажки». Но сейчас, сидя здесь, за столом уютного ресторанчика, она совсем не догадывалась о том, что этот «простой кусочек бумажки», как она выразилась, спасёт её в самую страшную минуту жизни, и что дружбу, которую ей сейчас предложил Риккардо, она в тот ужасный момент не захочется променять даже на миллион евро.

– Лучше бы ты у него попросила, чтобы он тебе сделал пермесу, – Аля была права, итальянская пермеса или по русскому – разрешение, являлась заветной мечтой всех нелегалов.

У Зины был выходной, поэтому после ресторана Риккардо провёл её до квартиры, которую она снимала вместе с Алевтиной, и удалился, как он выразился, выяснять отношения с сестрой Миной.

– Как мне у него что-либо просить, когда он сам мне этого не предлагает? – возмущалась в ответ Зина. – Ты же видишь, поцеловались несколько раз, и он сразу в кусты. Что тебе объяснять, когда ты сама знаешь, как они к нам, своим рабам, относятся. Когда ты с ними рядом, ухаживаешь за ними, делаешь им всякие приятности, они вроде бы к тебе хорошо относятся. Стоит только отвернуться в другую сторону, как сразу всё забывается и прощай, Долли, навек.

– Что, и Риккардо такой? – спросила подруга с участием.

– Мне кажется, что нет, а так, пойди, разбери этих итальянцев, что у них на душе и в мыслях вращается. Когда он признавался в дружбе, мне казалось это искренним, но ведь ты сама чувствуешь, как здесь одиноко, и малейшая их симпатия к нам делает нас такими доверчивыми. Сразу думаешь, что ты вот та единственная, которую он ждал всю свою жизнь. А на самом деле – всё это обман и иллюзии. Риккардо – католик, а я православная. Он всю жизнь прожил в капиталистическом мире, а я выросла при социализме. Аля, его мир – это чужая галактика для меня. Другая планета. Мы с ним такие разные, как Млечный путь и Магеллановы Облака. Для меня просто дикость какая-то, прожить пятьдесят шесть лет и не быть ни разу женатым. Всё спрашивать мнения сестры, которая его же, в конечном итоге, и нагрела на сто тысяч литров ликёра.

– Интересно, что она ему сказала в своё оправдание?

– Для меня ничего интересного в этом нет, потому что, чувствует моя душа, козлом отпущения в этой ситуации окажусь я, – вздохнула Зина.

– Не козлом, а козой, – улыбнулась Алевтина. – И чтобы тебе не было совсем грустно, завтра пойдём на танцы.

Засыпая, Зина думала: « всё-таки, странный народ – эти итальянцы. Вот взять, к примеру, Красавчика. Поцеловался, потискал и ушёл, как ни в чём не бывало, выяснять отношения с сестрой. Вроде ему этих маленьких ласк достаточно. А обо мне подумал? Может быть, мне и недостаточно. Может, я готова на большее. Нет, развернулся и адью, а я осталась в одиночестве с растревоженными чувствами. Всё-таки, все мужики эгоисты, даже в Италии», – сделал Зинаида окончательный вывод. От этого ей стало легче на душе, и она заснула спокойным сном, с удовольствием предвкушая завтрашние танцы.

Зина с Алёной жили в Куартиери Спаньоли – испанском квартале, а их любимый ресторанчик «Пиццерия» с музыкой и танцами имел расположение на улице Караччиоло. Они в свои выходные туда частенько заглядывали.