Текст книги "Под покровом тайны (СИ)"
Автор книги: Нинель Мягкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– Я согласна. – Тихо сказала Элизабет. Чи пришла в восторг. Она вскочила, обняла принцессу – высшее проявление благожелательности в хингской культуре. Прикосновения между не-родственниками всячески порицались, так что теперь похоже Элизабет таки приняли в семью.
Следующий месяц пролетел незаметно. По утрам принцесса помогала рыбакам разбирать улов, днём все расходились по домам, обедали и занимались хозяйством. Элизабет, при помощи Чи, освоила некоторые хитрые приемы кондзийского кружева. Мастерицы с архипелага поставляли в столицу и союзные страны роскошные пелерины, отделку и занавеси, ценившиеся на вес золота. Часть секрета была в нитях, производимых вручную из шелка от уникальной породы шелкопрядов, водившихся только на островах. Инструмент для плетения тоже был непривычным – вместо булавок и основы использовался крючок, похожий на вязальный, только в несколько раз тоньше. Для работы требовался немалый запас терпения и острое зрение. На глаза Элизабет не жаловалась, а кропотливая тонкая работа как раз отвлекала ее от невеселых мыслей о собственной судьбе.
Хорошие мастера кружевоплетения были редки, а Чи считалась лучшей на острове. Так что с преподавателем принцессе повезло. Она ещё и была терпелива, объясняла доступно и показывала по несколько раз особо сложные переплетения, не выходя из себя. Иногда к ним присоединялась Миа, оказавшаяся способной и достойной преемницей Чи.
На острове их хорошо знали и уважали, поэтому, найдя в океане бесхозную девушку, рыбаки так обрадовались. Им сразу пришёл в голову план, озвученный позже Чи – подменить жертвенную дань.
Терять хорошего мастера жителям острова не хотелось. Несмотря на огромные ежедневные поставки рыбы, основной доход приносило именно кружево, хотя когда Элизабет узнала, сколько получают искусницы за свой адский труд, и поделила на стоимость метра кондзийского кружева в Саксонии, она поняла, почему архипелаг периодически бунтует и пытается выйти из-под власти Хинга.
Иногда девушка вспоминала торговый корабль и его бравого капитана. Хотелось бы подать ему весточку, о том, что она жива, но как это сделать с острова в океане она не представляла. Да и какой указывать адрес? В любом случае, так даже лучше, успокаивала себя она. Если бы принцессу обнаружили на его корабле, Рэйвена могли бы обвинить в ее похищении. Поскольку по законам Саксонии до двадцати одного года она несовершеннолетняя, ее показания не принял бы ни один суд. Хотя их бы все равно не приняли, потому что она женщина.
В общем, Рэйвен теперь в безопасности. Может забыть капризного юнгу как страшный сон.
Декабрь миновал незаметно. За ежедневными рутинными хлопотами принцесса чуть не пропустила Рождество. Естественно, его здесь никто не отмечал – в Хинге и подчиненных регионах поклонялись природе, красоте и предкам. То есть кто кому хотел. Были храмы Солнца, Грозы, Судьбы, Любви, любое кладбище являлось одновременно молельней. Если кто-то не находил храма по вкусу, можно было сложить горку камней – только обязательно с чувством, и камни должны были быть красивые – назвать ее Храм Удачи, например, и молиться перед ним о счастливом случае.
В какой-то степени Элизабет поступила именно так. Отойдя от деревни на приличное расстояние, она сложила на краю обрыва несколько камней друг на друга. Как учил ее дядя Минг, если верхние камни больше нижних, в храм придёт больше силы.
– Я, похоже, совсем прижилась. Даже церковь уже как у местных. – Вздохнула девушка и опустилась на колени, подложив специально принесенную циновку. Поставила свечку в углубление между камнями, долго возилась со спичками – на ветру фитилёк никак не хотел разжигаться. Наконец занялся крохотный огонёк. Элизабет опустила голову, покрытую собственноручно связанным покрывалом.
Сейчас она должна была бы стоять рядом с отцом на всенощной в самом большом храме Саксонии – Истминстерском Соборе. Рядом стояла бы Кэти, они бы перешептывались, а отец строго косился на них и хмурил брови. При мысли о сестре у Элизабет защипало глаза. Она свыклась с мыслью о предательстве отца и брата, но сестра в истории с ее похищением замешана не была. Не могла быть. Они были как близнецы, несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте. Везде вместе, с тех пор как Кэти начала ходить, она как приклеенная следовала за старшей, во все авантюры и хулиганства они влезали сообща, и получали потом заслуженное наказание тоже. С братом взаимопонимания не было никогда, хоть он и был ей ближе по возрасту – всего полтора года разницы. Сначала Элизабет пыталась таскать его везде с собой, но быстро поняла, что он либо сразу бежал ябедничать отцу на ее любую шалость – неважно, свершенную или запланированную – либо сваливал на неё вину за все совершенное им самим. Отец ему не всегда верил, но нескольких раз было достаточно. Даже будучи ребёнком, принцесса быстро разбиралась, кому стоит доверять, а кому нет. Прискорбно, что в категорию последних попадал и член ее собственной семьи.
Элизабет стояла на коленях у обдуваемого всеми ветрами собственноручно возведённого храма, пока не пошёл снег.
Это был первый снег в этом году.
По хингийским поверьям, снег означал начало чего-то нового. Снежинки с неба сыпались далеко не каждый год, хотя зимы были холодными и промозглыми. Из-за близости океана воздух был пронизан влажностью, пробирался под самые тёплые густые меха и вымораживал через несколько слоёв одежды.
Поймав крупную снежинку на замёрзшую ладонь, принцесса проследила, как та растаяла, превратившись в капельку воды. Вытерев руку о шерстяную юбку, Элизабет поднялась на затёкшие от долгого сидения ноги, собрала циновку, и, оставив свечку догорать, осторожно пошла по неровному каменистому берегу в сторону деревни.
За данью должны были приехать со дня на день.
Глава 5
Сбор дани всегда растягивался на несколько недель. Сначала всех девушек и ценные вещи – по местным понятиям девушки тоже входили в число вещей – собирали по регионам и длинными, многочисленными и хорошо охраняемыми караванами везли в столицу. Паланкины, повозки и тележки, в зависимости от обеспеченности и знатности пассажирок, а также богатства региона, стекались в Бенджинг со всех уголков страны. Северные районы были поставщиками мяса и меха. За повозками всегда следовали привязанные коровы, лошади и овцы. Дань с юга в основном состояла из рыбы, морепродуктов и жемчуга. Западные районы, обескровленные постоянными стычками с Индустаном, обильной данью похвастаться не могли. С них Император строго не спрашивал – вполне удовлетворялся мёдом и съедобными дарами леса. Густые сосновые и лиственные чащи на границе с Индустаном не только обеспечивали жителям укрытие в случае войны, но и обильно снабжали их продовольствием. Соленые грибы и варенье западных провинций давно славились по всему Хингу. Восточные жители поставляли рыбу, несколько отличную от южной породами, поскольку море на востоке было другое, повышенной солености. Оттуда еще везли шёлк и металл. Оружие производства восточных островов, острое, с характерными размывами на лезвии, славилось по всему миру, но крайне редко покидало Хинг. Только в качестве подарка монарху, и то при личном визите.
С юга, в одной из небольших, крытых плотным материалом, повозок ехала Элизабет.
На прошлой неделе на острове объявились сборщики дани. Пересчитали мешки кружева, заглянули в бочонки с рыбой. Те, что перевозили на берег сами рыбаки, приносили доход. Эти же предназначались в дар Императору. Бочонки были украшены богаче, а рыба крупнее и жирнее, чтобы наверняка снискать расположение владыки Поднебесной.
Элизабет тоже была проинспектирована, хоть и не так досконально, как рыба. Под кружевное покрывало, скрывавшее лицо, заглядывать не полагалось до самого дворца. Регион, приславший старую или уродливую даму, ожидало суровое наказание, так что подвоха не предвидели. Зато фигуру, видимую под покрывалом, проверили с разных сторон. Оценили тонкую работу над кружевом – мастерица, это хорошо. Нормального размера ступни под широкой юбкой – плохо, не пойдёт во внутренний Дворец.
Это как раз хорошо, прокомментировала про себя принцесса. Внутренний Дворец равно Дворец Удовольствий. Пристанище наложниц до конца их дней. Чаще всего их выбирали именно из служанок Внутреннего Дворца. Что Император, что его сыновья отличались немалыми аппетитами, когда дело касалось женского пола. Во Дворец Удовольствий отправлялись девушки, которые имели счастье – или несчастье – привлечь взор самого Императора. Выхода оттуда уже не было до самой смерти – принадлежавшая владыке женщина не имела права смотреть в сторону других мужчин. Зато жизнь их ожидала долгая и шикарная, с драгоценностями, обильной едой, роскошными нарядами и прислугой, так что большинство не избалованных жизнью девушек даже мечтали попасть туда. По сравнению с тяжелым трудом в поле или непрерывными родами и хлопотами по хозяйству замужней жизни, подобное праздное времяпрепровождение воспринималось как рай.
Проверяющие походили вокруг Элизабет, поцокали неодобрительно языками. Высоковата, тощевата. Не идеал женской красоты, но в Покои Мастериц сойдёт. Там не за красоту, а за умения держат.
За евнухами Запретного Города будет последнее слово в распределении девиц, но сборщики податей повидали достаточно, чтобы примерно представлять, какая из них куда будет отправлена.
Принцесса тепло попрощалась с Чи. Ее сестра с племянницей побывали в гостях вчера, долго благодарили Элизабет за приносимую жертву и извинялись, что не смогут проводить лично. Девушка все понимала – зачем показывать вторую девицу, гораздо по местным меркам красивее. Податные имели полное право потребовать замены товара.
Элизабет помогли спуститься в лодку, уже загруженную под завязку прочими дарами Императору. Ещё три лодки уже отчалили и перегрузили товары на корабль, теперь однопарусный кеч ждал только их.
На хингское судно Элизабет поднималась в некотором смятении. Не будет ли оно атаковано пиратами, не начнётся ли шторм, а вдруг ее решат посередине дороги отправить обратно? Или того хуже, узнают и попытаются вернуть в Саксонию.
Но никому до неё не было дела. Ей показали каюту, где ей предстояло провести несколько дней, и полагаясь на ее благоразумие, предоставили самой себе. У податных и без неё было полно забот. Рассортировать тюки, присмотреть, куда поставят бочонки с рыбой и морскими гадами – чтобы не на солнце, протухнут ведь.
Элизабет выждала, пока суматоха уляжется и они отплывут подальше от берега, и вышла на палубу, наслаждаясь ощущением соленого ветра на лице. Тонкая вуаль защищала ее от разоблачающих взглядов податных и матросов, но совершенно не мешала ей видеть все вокруг и ощущать влажный, пропитанный водорослями и рыбой воздух и мелкие горько-вяжущие брызги от рассекаемых волн.
В морских путешествиях было что-то чарующее, и несмотря на травмирующие воспоминания, принцесса искренне наслаждалась плаванием.
Корабль после саксонского казался крохотным. Всего одна мачта, три пассажирские каюты и десять человек экипажа. В каюту два раза в день приносили кувшин воды, умыться. Соль пропитывала все очень быстро, и волосы и кожа сохли и тускнели даже без прямого контакта с морем. Все нужды предлагалось справлять в специальную вазу, которую потом самой приходилось выплескивать в маленькое круглое окошко каюты. Питаться можно было в общей столовой корабля, или уносить с собой с кухни – что Элизабет и делала. Проворачивать три раза в день трюки с кормлением под вуалью она не собиралась.
Маленький кеч оказался очень быстроходным. Всего за два дня они достигли ближайшего порта.
Иностранцев всегда принимали в Куонге. Там располагалась таможенная служба, специальная глубоководная пристань для крупных судов, погрузочные платформы и заведения для развлечения скучающих матросов.
Порт Чжоу ничем из перечисленного не обладал. Небольшая деревушка с несколькими мостками, к которым как раз максимум мог причалить небольшой кеч, а чаще пришвартовывались мелкие рыболовецкие суда, одной таверной, она же гостиница, и несколькими дворами – складами для местных торговцев и их постоянная перевалочная база. При постоянных мелких поставках непортящихся продуктов, вяленой рыбы например, было гораздо выгоднее складировать ее по мере поступления, и раз в неделю одной большой партией вывозить.
Земледельцы со всей округи, зная о предстоящем сборе дани, организовали небольшой рынок. Господам сборщикам надо ведь будет запастись свежими продуктами в дорогу.
Надежды их не оправдались. Быстро перегрузив все, включая Элизабет, на приготовленные заранее телеги, податные, не медля ни секунды, двинулись в путь.
Повозка, в которой везли девушку, была забросана мягкими подушками, и отгорожена от окружающего мира подобием шатра. Сквозь неплотно набитые подушки ощущался жесткий деревянный пол, в щели между полотнами поддувало. Порывшись в дорожной сумке, принцесса извлекла тёплую шерстяную шаль, связанную кондзийским кружевом – уникальная работа, ее идея. Кружево испокон веков плелось из шелка, но когда принцесса начала мерзнуть, ей пришла в голову мысль связать что-нибудь из шерстяных нитей. Овец здесь не стригли, употребляя их шкуру в целом виде на шубы.
Вспомнив месяц на ферме, Элизабет ловко остригла несколько овечек – не налысо, чтобы не замёрзли на морозе – ссучила пару мотков тонких ниток и опробовала новый материал. Прясть без станка было тяжеловато, но ей же всего на одну шаль. Справилась. Где-то на середине процесса Чи заинтересовалась происходящим, и спросила, что делает чужеземка. Когда Элизабет объяснила, смотреть на нитки прибежало полдеревни.
В данный момент кондзийцы вовсю осваивали новую технику. Элизабет объяснила на пальцах, как выглядит прялка, местный плотник за пару дней изобразил нечто похожее, и совместными усилиями они довели ее до работающего состояния.
Теперь кружевницами прибавится клиентуры. Если шелковые изделия могли позволить себе исключительно богачи, то шерстяные шали и пледы будут в разы дешевле, поскольку на них идёт дешевое сырьё и работы куда как меньше.
Довольно улыбаясь воспоминанию, Элизабет завернулась в уютную шаль и стала смотреть сквозь щели в полотнах на пробегающий мимо пейзаж.
Стражи было немного, всего четверо верховых, сонно покачивающихся в седлах и поскрипывающих кожаными доспехами. Да и кто осмелится ограбить императорский податный кортеж! Трое податных ехали верхом, три плотно груженые повозки с данью и одну с Элизабет везли по паре тяжеловозов, так что двигались достаточно быстро. Девушка слышала, что добраться от порта до Бенджинга можно за три дня, но ей как-то не верилось, учитывая, какой огромной страной был Хинг по сравнению с Саксонией. Но такими темпами, пожалуй, за три-четыре дня они доедут.
На постоялом дворе было шумно и многолюдно, и вскоре Элизабет поняла, почему. В небольшой угол для повозок одновременно пытались въехать сразу шесть крытых возков. Из двух доносились недовольные тряской женские голоса.
В одном месте встретились целых три податных процессии.
С этого небольшого поселения начиналась территория столицы. До неё самой было ещё полдня пути, но собравшие товары податные и сопровождавшие дань охранники обязаны были передать все полученное с провинций дворцовой страже и вернуться обратно в своим районы. В свободное от сбора дани время они были региональными чиновниками, писцами, счетоводами и помощниками управляющих областями аристократов.
Похоже, за суетой выгрузки и пересчета товара, про девушку просто забыли. Никто из стражей не подошёл проверить как она, или помочь выйти. Пришлось вылезать самой.
Где-то на полдороге, повиснув в неудобной позе на приступочке над колесом и ища ногой опору, она ощутила крепкую руку на предплечье. Увенренно спрыгнув и, благодаря поддержке, даже не пошатнувшись, она обернулась, чтобы поблагодарить нечаянного помощника, и чуть не вскрикнула.
Это был Лин. В запылённой дорожной одежде, заросший редкой темной щетиной, все равно он был мгновенно ею узнан.
Элизабет испугалась. Если кто и способен ее узнать и сорвать весь план, так это он.
Деликатно высвободив локоть из его руки – он почему-то не торопился ее отпускать, пренебрегая всеми мыслимыми правилами приличия, опять – она присела в поклоне, прошелестев еле слышно:
– Спасибо.
Так тихо, что голос было не узнать. Да и кто бы мог заподозрить искать саксонку под кондзийской вуалью.
Лин собрался было ответить, но внезапно схватил девушку за талию и буквально прыгнул с нею в сторону. Там, где она только что стояла, приземлился сброшенный кем-то с соседней повозки тюк с чем-то тяжелым. Может, и не покалечил бы, но синяки были бы обеспечены.
У Элизабет перехватило дыхание. Лин был так близко, что от его дыхания трепетала тонкая вязь ее кружевной вуали. Запахи корицы, дорожной пыли и мужского тела смешались в один пьянящий коктейль. Его руки обжигали ее тело даже сквозь тёплую шаль и несколько слоёв платья.
Прижав девушку крепче на мгновение – она даже подумала, не померещилось ли ей – он отпустил талию Элизабет и с поклоном отступил в сторону.
– Вы там, смотрите куда груз бросаете! Придавите и не заметите! – гаркнул он на работников таверны и размашистыми шагами ушёл проверять процесс разгрузки. Раскрасневшаяся девушка осталась стоять на месте, приходя в себя.
Там ее и нашла жена трактирщика и, приветствовав гостью, предложила следовать за собой в комнату для отдыха.
Трём девам, приехавшим одновременно, пришлось отдать все свободные номера на верхнем этаже гостиницы. Остальных поселили в общем зале, сдвинув лавки к стенам и выдав по комплекту постельного белья и тюфяков. В Хинге с подготовкой ко сну все было просто – бросил на пол тюфяк, сверху простынку, и постель готова. Спали чаще всего прямо в одежде – приходилось быть готовым ко всему, от нападения до пожара, и все вещи предпочитали держать ближе к телу. Мелкие воришки, промышлявшие в тавернах по ночам, были не редкостью, в комнаты они не лезли, предпочитая легкодоступных спящих в общем зале.
Обстановка комнаты не сильно отличалась от первого этажа. Уже постеленная перина с подушками прямо на полу, чуть мягче тюфяка, и можно надеяться, что без насекомых. Девушка осторожно попинала подушки, наученная Чи. Когда никто не выбежал из-под потревоженного пуха, она вздохнула с облегчением. Положила под подушку сумку с нехитрыми пожитками, осмотрелась в поисках тазика для умывания. Длинные плотные занавеси в пол закрывали все еще тускло светящее солнце в окне, за простенькой ширмой с аляповатой яркой росписью, стыдливо притаились настоящий чан для умывания с кувшином, полным воды, и ночная ваза. Тазиком назвать это – значило преуменьшить. При желании можно было даже помыться целиком, что девушка с облегчением и сделала.
Как было принято для постояльцев такого ранга, ужин Элизабет принесли в комнату. Девушки-дань находились в том подвешенном неясном состоянии, когда они вроде бы еще были знатными барышнями с запросами, но при этом уже стали вещью, принадлежащей Императору. В каком-то извращенном смысле им это еще добавляло ценности в глазах простых людей.
Есть предлагалось прямо с того подноса, на котором еду принесли. Осмотрев палочки и ложку – вроде чистые – девушка набросилась на еду. Кормили ее сытно, но всего два раза в день. Утром, когда собирались на корабле, и вот теперь вечером, перед сном, на постоялом дворе. В середине она перехватила сушеные фрукты и яблоко, выданные щедрой рукой Чи, а снабжать дань дополнительным провиантом податные и не подумали.
Хорошо хоть воды было вдоволь. Элизабет налила полную кожаную фляжку утром, и ей как раз хватило до вечера. Впрочем, много она днём не пила – пользоваться туалетной вазой в продуваемой всеми ветрами повозке она старалась как можно реже.
Мясная похлебка была островата на саксонский вкус, но принцесса уже почти привыкла к местным приправам и не обращала на это внимания. Остроту смягчал и неизменный рис в отдельной мисочке, поданный вместо хлеба.
Увлечённая едой, принцесса не сразу поняла, что в комнате уже не одна.
Потянувшись за аппетитным кусочком маринованной капусты, принцесса почувствовала, как что-то дернуло ее за откинутую на время еды накидку. Шорох за спиной, чьи-то руки перед ее лицом.
Годы тренировок не прошли даром. Элизабет метнулась в сторону, почти ложась на спину, и выбросила обе ноги вверх, целясь в лицо нападающего.
Наклоняющийся человек всегда неустойчив. Фигура позади неё неловко отшатнулась, сделала шаг назад, ловя равновесие.
Через мгновение принцесса была уже на ногах, пытаясь сквозь тонкую занавесь вуали рассмотреть нападающего. Ткань во время кульбитов снова оказалась на лице, помогая сохранить ее тайну, но при этом порядком мешая бою. Кружево крепилось намертво к ее прическе длинными острыми шпильками, и одна из них как раз пригодилась. Элизабет не собиралась сдаваться без боя, и спица с узорным малахитовым навершием, в ладонь длиной, оказалась весьма кстати.
Противница оказалась хингийкой, тонкокостной стройной девушкой, примерно одного роста с принцессой. Ее лицо тоже скрывала вуаль.
На секунду Элизабет показалось, что она смотрит в зеркало. Даже платья были похожи, хоть и разного оттенка. Ее синеватое, на противнице-отражении зеленоватое. Кружевные накидки хоть и отличались немного узорами, но определить это смог бы только специалист. Она нахмурилась – цель неизвестной, подменить ее и попасть таким образом во дворец, была очевидна. Была ли убийца одна, или ее за дверью поджидали сообщники?
Пришелица молча бросилась на принцессу. Завязалась ожесточенная борьба. В руках нападающая держала тонкую веревку, упругую, как струна, натянутую между двумя катушками. Хитрый механизм подтягивал петлю внутрь катушки при нажатии кнопки, затягивая смертельный узел на противнике.
Элизабет опознала излюбленное оружие наемных убийц – гарроту.
Шпилька оказалась почти бесполезна – скорее как устрашение и для собственного успокоения. Острие несколько раз чуть не осталось в вуали противницы, а пробить несколько слоёв одежды с ходу было тяжеловато. Нападающей тоже не удавалось толком накинуть гарроту. Это оружие для быстрого и чистого убийства со спины, а при контактном бое скорее мешает, занимая руки.
Девушки кружили по комнате, обмениваясь редкими выпадами и ударами. Обе уже оценили противника по достоинству и теперь осторожничали. Силы были практически равны. Несколько раз противнице почти удалось накинуть петлю гарроты на Элизабет. Та защитилась рукой, струна скользнула по незащищенному запястью, оставляя яростно пылающие болью следы. Принцесса ударила свободной рукой в незащищенное горло, убийца увернулась, запутывая острие и вынуждая выпустить рукоять.
Не медля ни секунды, нападавшая прыгнула на принцессу снова. Загрохотал, перевернувшись, поднос, со звоном разбилась миска с недоеденным рисом.
Элизабет перехватила руки противницы, вывернула их хитрым приемом дяди Минг, и вырвала гарроту из ее ослабевших пальцев. Отбросив оружие в сторону, принцесса зажала шею нападавшей локтем в удушающий захват, и тут дверь, последние пару секунд содрогавшаяся от ударов, наконец слетела с петель.
Обезумевший Лин ворвался в комнату, не рассчитывая уже застать обитавшую в ней девушку в живых. Судя по звукам в комнате, ее явно убивали. Каково же было его удивление, когда он обнаружил в комнате сразу двух, практически идентичных девушек. Одна, при виде которой его сердце снова пропустило удар, недвусмысленно зажала шею другой, угрожая удушить ее. Даже увидев вбежавших людей, противницу она не выпустила.
– Ты собираешься ее убить? При свидетелях? – спокойно, увещевающие заговорил Лин.
– Нет конечно! – Возмутилась кондзийка. – Она меня первая убить пыталась, я ее просто держу! Чистая самооборона.
Голос из-под вуали звучал приглушенно, чуть задыхаясь после напряженной борьбы, и смутно знакомо.
– Отпусти ее и давай поговорим.
– Ладно, но если меня убьют, ты будешь виноват. – Предупредила она и отпустила почти задохнувшуюся жертву. Та упала на колени, где стояла, хрипло пытаясь отдышаться.
Стража и набежавшая челядь трактира за спиной Лина недоуменно загудела.
– И которая из них настоящая? – пробасил, выразив общее мнение, трактирщик.
И правда. Принц задумался. Следы от гарроты были на руках обеих девушек. Кто из них оборонялся, кто нападал, по ярким алым отметинам сказать было невозможно.
Он-то знает, какая из них подмена, но как доказать это остальным? Сказать правду, что к настоящей его неимоверно влечёт, а другая абсолютно безразлична? Посмеются, скажут, что третий принц вконец свихнулся от целибата.
– По голосу, может, определим? Позовите податных!
Долго ждать не пришлось. Податные, разбуженные общим гамом, толклись за спинами прибежавших раньше тут же, в коридоре.
– Вы узнаете деву-дань с Кондзю? – строго спросил их Лин.
– Они же одинаковые! – заглянув в комнату, хором возмутились податные.
– Может, по голосу? – не терял надежды принц.
– Голоса мы не слышали. Девушкам не положено разговаривать с посторонними мужчинами, так что мы все только видели высокую фигуру в платье и вуали из кондзийского кружева. – Податный склонился в поклоне, указывая на две высокие фигуры в идентичных платьях и вуалях.
Коридор гудел все громче, выражая общую озадаченность.
Рассудить единолично прямо сейчас Лин не мог – не хватало полномочий. В данный момент он всего лишь страж, сопровождающий дань. Выход один.
– Отвезём обеих в Запретный Дворец. Пусть Император мудростью своей решает, какая из них настоящая.
Податные склонились перед ним, довольные его решением. Всегда хорошо переложить решающее слово на вышестоящих – если что, никто из них не виноват.
