Текст книги "Под покровом тайны (СИ)"
Автор книги: Нинель Мягкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Под покровом тайны
Нинель Мягкова (Нинель)
Глава 1
Сквозь сон она почувствовала, как тяжелая потная ладонь зажала ей рот. Наследная принцесса Саксонии, Элизабет Адриана Тюдор-Эльзасская, была в мгновение ока спелёнута простыней и засунута в колючий мешок. Сон упорно не хотел отступать, лип к сознанию как промозглый туман и мешал сопротивляться.
Наверное, что-то было в ее вечернем молоке, сообразила принцесса. Вялые попытки брыкаться похититель даже не заметил. Девушка болталась на его плече как тряпка, едва осознавая происходящее.
Сквозь прорехи в мешке потянуло сквозняком – они вышли из дворца. Элизабет пыталась кричать, но одурманенные сознание не повиновалось и из горла вырвался только неразборчивый писк. Мужчина дернул плечом, от резкого движения девушку замутило и стало не до криков. Тошнота подкатывала волнами, сознание продолжало упорно цепляться за действительность. Промелькнула мысль – где же стража. Скрипнула калитка бокового входа в сад, знакомая по звуку после многочисленных вылазок в город.
Похититель запрыгнул на возвышение, Элизабет с размаху приземлилась на что-то жёсткое, заурчал мотор новомодного изобретения – автомобиля, и девушка все-таки потеряла сознание.
Пришла в себя она от неожиданной остановки. Хлопнула дверца, но ее никто никуда не потащил. Похоже, похититель вышел, а она наконец-то осталась одна.
Элизабет принялась извиваться, пытаясь вылезти из оплетающей ее простыни. Похититель постарался на славу, заворачивая ее, и мог бы посостязаться с пауком в науке запутывания жертвы.
Шёлк очень прочный материал, но зато и очень скользкий. Принцесса не зря трепыхалась – одна рука выскользнула из кокона простыни. Расширив прореху в мешке, Элизабет прильнула глазом к щели. Предрассветные сумерки позволяли разглядеть обивку сиденья, дерматиновую, в мелкую синюю и белую полосочку. Металлическая ручка на дверце блеснула лунным светом. Чуть выше – небольшой вращающийся рычажок, опускающий стекло. Во дворце автомобиль появился раньше всех, поднесённый в дар самим изобретателем. Отец на нем кататься не рисковал, блестящая игрушка стояла в одном из стойл конюшни, и Элизабет успела хорошо ее облазить и понажимать на все, что можно.
Это был другое авто, но принцип действия, скорее всего, был таким же. Как и функции ручек.
За окном виднелась тонкая серповидная луна над плоскими крышами, и отблеск фонаря с мелкими тенями листвы.
Девушка выпуталась из постельного белья окончательно, стянула через ноги мешок и подергала ручку дверцы авто. Естественно, та оказалась заблокирована. Элизабет перелезла через коробку передач на водительское место. Ноги и руки путались, не желая слушаться, девушку пошатывало. Снотворное никак не желало ее покидать.
Ключа в зажигании не оказалось. Сбежать с ветерком не удастся. Жаль.
Дверцы впереди тоже оказались заперты. Принцесса наощупь нашла рычажок, опускающий стекло.
Сначала тот не поддавался, но Элизабет упорно давила на него ребром ладони, нажимая всем весом, и внезапно стекло поехало вниз. В авто ворвался ночной воздух, полный смога от фабрик и острого привкуса помойки. К этому букету примешивалась нотка тухлой рыбы. Похоже, они в порту.
Элизабет неуклюже развернулась на сиденье и полезла в окно ногами вперёд. На полдороге пришлось извернуться, чтобы ноги могли коснуться земли. В самый ответственный момент они, конечно же, подломились, и принцесса уселась пятой точкой прямо в какую-то зловонную лужу.
Неподалёку послышались голоса. Выяснять, похититель ли это, и кто у него сообщник, девушка не стала. Подтянулась, держась за открытое окно авто, пошатнулась, но устояла.
На ватных подгибающихся ногах она побрела подальше – от авто и голосов. Улицы становились все темнее, фонари остались позади. В складских районах редко ставили освещение – все легальные погрузки проводились при свете дня или приносимых ламп. Нелегальным тем более лишнее освещение было ни к чему.
Отсутствие света было на руку Элизабет, учитывая степень ее раздетости. Обычно июль в Саксонии не назовёшь жарким, но этот выдался особенно сухим, душным и бил все рекорды прошлых лет по температуре, так что в собственной спальне принцесса одевалась по минимуму – батистовые полупрозрачные панталончики до середины бедра, с кокетливым кружевом по низу, и маечка на бретельках в комплект. Не просто неприлично, а вопиюще скандально даже для домашнего наряда для сна, что уж говорить о прогулках по ночному городу. Хорошо, она догадалась захватить простыню из авто, и теперь замоталась в неё, как древние римляне в тоги. Длинные полы путались в ногах, но хоть видимость приличий была соблюдена. Зато светлое пятно шелка очень хорошо выделялось на фоне темных строений, но это ей в голову сразу не пришло.
Сзади послышались негромкие возгласы, потом тревожные крики. Элизабет обернулась – в нескольких перекрёстках от неё кто-то размахивал лампой. Девушка быстро свернула в первую попавшуюся подворотню. Шаги сзади становились все громче, пар ног явно было несколько. С одним похитителем и в ясном сознании она бы может быть и справилась, но накачанная снотворным, против нескольких – вряд ли.
Элизабет свернула ещё раз – и наткнулась на группу неизвестных. Человек шесть стояли с одной стороны от груды ящиков, наваленных посередине улицы, ещё три человека с другой. Беседа явно была оживленной, но все замерло и затихло, когда принцесса вывалилась из-за угла прямо на сборище.
– Помогите пожалуйста, меня хотят похитить! – пробормотала принцесса и похолодела. Кто мешал этим неизвестным тоже ее похитить? Убить, продать в рабство... Многочисленные сценарии, один другого зловещее, промелькнула перед ее глазами за тягучее мгновение молчания.
Один из шестерых, в длинном плаще, несмотря на жару, и высоких сапогах до колена, шагнул вперёд.
Когда неудачливые похитители принцессы наткнулись на ту же компанию, торги уже завершились. Пять матросов и их капитан загружали ящики на тележки для погрузки на корабль, трое торговцев пересчитывали уплаченный взнос за товар.
Завидев двоих мужчин угрюмого вида, торговцы поспешили раствориться в рассветном тумане. На вопрос, не видели ли они девушки в неглиже, капитан переглянулся с матросами и растерянно пожал плечами.
– Ночью, в таком районе? Помилуйте.
Вроде и не соврал.
Элизабет проснулась ближе к полудню. Солнце ярко светило прямо ей в глаза, но из окна веяло прохладой, а плеск волн убаюкивал, намекая поспать ещё.
Минуточку, какие волны? Около дворца нет водоемов. Мы разве переехали к дяде в Эльзас? Принцесса распахнула глаза, садясь в постели. Комната была незнакомая, обшитые деревом стены увешаны картами и списками координат, роскошных люстр на потолке не было вовсе, зато с него свисали на цепях три застекленных светильника, в самой середине. Кровать, на которой лежала девушка, была в несколько раз уже постелей в любой резиденции, где она побывала, и застелена простым, посеревшим от многочисленных стирок, хлопковым бельём, а не свежим шелком.
Два круглых окна рядом с кроватью окончательно убедили принцессу, что она на корабле. Откинув одеяло, она поняла, что кто-то позаботился о ее достоинстве – поверх ночного скандального комплектика была накинута вытертая мужская рубаха. Несмотря на свой немалый рост, Элизабет в ней утонула – край порядочно закрывал колени. Рядом на небольшой табуретке лежала запасная одежда – штаны, ещё одна рубаха, поменьше, и носки. В рубаху оказались стыдливо завернуты неожиданно кокетливые трусики. Сувенир с какой-нибудь разгульной дамы, хмыкнула принцесса. Выбирать не приходилось, оставалось надеяться, что они хотя бы постираны.
Под табуретом нашлись ботинки. Великоватые, они тем не менее не спадали. Натолкать в носки ткани, и будут как раз, решила принцесса. Она не раз так делала ребёнком, играя с материнской обувью. Королева потом долго ругалась, выковыривая скомканные чулки из изящных туфель.
Облачившись в предложенное, она неуверенно выглянула за дверь. В коридоре никого не оказалось, зато растрепавшаяся за ночь коса напомнила о себе, зацепившись за щепу на косяке. Ругнувшись совсем не по-благородному, девушка закрыла дверь обратно и быстро переплела косу. Со своими волосами она всегда разбиралась сама, кроме сложных причёсок на бал. Коса была ее фирменным знаком – толстая, до пояса, практически белая с золотистым оттенком, предмет зависти придворных дам и одна из причин, почему Элизабет уважали простые люди. До неё плести косы у благородных считалось зазорным, нечего уподобляться крестьянству, когда есть парикмахеры. Выход в свет с такой прической стал сначала скандалом и подростковым желанием сделать назло отцу, потом привычкой, а последнее время осознанным политическим ходом. Близость к народу значительно добавляла ей популярности.
Собрав волосы, она отыскала в шкафу тряпицу и перевязала голову на манер крестьян, с крупным узлом на затылке, в котором замаскировала косу. Не надо по всему кораблю светить, что она женщина. Меньше напоминай об этом факте одиноким мужчинам – меньше проблем получишь.
Элизабет снова выглянула в коридор. Он был по-прежнему пуст. Выйдя из комнаты, она направилась к видневшейся в конце коридора лестнице. Ботинки глухо бухали по деревянному настилу, в остальном царила удивительная для огромного корабля тишина. Девушка поднялась по винтовой лестнице. Металлический столб в середине был покрашен давно и успел облезть, ступеньки поскрипывали и подрагивали под ногами. Кораблю не помешал бы ремонт, но его обитатели явно относились к этому вопросу «ещё работает, и ладно».
Открыв тяжелую дверь на скрипучих петлях, Элизабет как будто попала в другой мир. Здесь царил звук и оживление, все куда-то бежали, спешили, но в то же время не хаотично, у каждого было своё задание и четкий объём работ. Все нити сходились в руках капитана. Он стоял на носу корабля, не глядя на мельтешение позади, и изредка хорошо поставленным голосом отдавал команды. Паруса подтягивались, канаты подвязывались, курс выправлялся и корабль продолжал своё плавное путешествие как будто сам по себе.
– Проснулась? – констатировал капитан, когда Элизабет подошла поближе. Он даже не повернул головы, легким кивком обозначив приветствие.
Делать книксен в штанах было бы странновато. Принцесса тоже ограничилась наклоном головы.
– Благодарю вас за спасение.
– Не стоит благодарности. Я не знаком с господами, пытавшимися вас похитить, но сам факт подобной наглости говорит о том, что лучше мне сделать вид, что я вас знать не знаю, и просто нанял нового юнгу. Меня зовут Фредерик Рэйвен, можете, как и все, звать меня просто Рэйвен. Добро пожаловать на борт, Энди.
Элизабет недоуменно покосилась на капитана, но по его примеру не стала задавать лишних вопросов. Не худшее имя, созвучно ее собственному, проще будет привыкнуть и не выдать себя. Рэйвен явно знал точно, кто она такая, и то, что он принял ее на борт и готов был рискнуть гневом короля, дорогого стоило.
– Большинство на корабле не в курсе, кто вы. Те, кто был со мной вчера, будут молчать как рыбы. Поэтому начиная с сегодняшнего дня, вы мальчик на побегушках, найденный мною лично в подворотне. Придётся выполнять тяжелую работу, чтобы вас не заподозрили.
Бездельничать Элизабет не собиралась. Она убедила капитана, что вполне справится с повседневными обязанностями не особо опытного матроса. Завязывать канаты и лазить по мачтам ей не доверили, но бытовые мелочи вроде отдраить палубу, лестницы и переходы, начистить картошки на всю команду или отнести поручение капитана старпому– вполне. Команда попыталась было спихнуть на неё и стирку, но тут уже принцесса взбунтовалась. Ничто так не уродует женские руки, как постоянный контакт с моющими средствами, а она все-таки оставалась женщиной, хоть и скорее всего уже не принцессой.
Судя по тому, как уверенно и нагло произошло похищение, оно было организовано изнутри. Элизабет даже догадывалась, кем. Только на прошлой неделе послы Остерейха обсуждали с ее отцом возможность династического брака. Всем известно, что природа обделила кёнинга Остерейха сыновьями, поэтому для сговора подходил только младший брат Элизабет, Альфред. Наследная принцесса Остерейха уже была замужем, а для заключения союза с ненаследующим принцем Саксонии не прислали бы такого обширного посольства. Так что либо ее собственная семья решила избавиться от прямой наследницы, и освободить дорогу брату, либо шпионы Остерейха постарались.
Этот брак был очень нужен Саксонии. Изолированная на островах, она остро нуждалась в транспорте, морском и воздушном, в изобилии производимом в Остерейхе. По качеству создаваемых моторов, оборудования, и любых работ с металлом им не было равных.
Учитывая все перечисленное, шансов вернуться к прежней жизни у Элизабет практически не было. Если она вдруг сейчас объявится и расскажет о похищении, как минимум ее объявят самозванкой и упекут в тюрьму, а то и устранить могут. Для надежности.
Жить по-простому ей не в новинку. Ещё будучи подростком, она частенько переодевалась в рванину и по несколько недель пропадала по подворотням, чувствуя себя в полной безопасности под присмотром бдительной стражи на расстоянии полквартала и с коротким ножом в сапоге. Владеть тонким и легким холодным оружием, рукопашному бою и обороне всеми подручными предметами ее учил дядя Минг. Отношения Хинга и Саксонии тогда только начинали налаживаться, к ним везли деликатный шёлк и потрясающую полупрозрачную невесомую бумагу, от них – огнестрельное оружие. Несмотря на любование красотой и оторванность от мира сего, к безопасности границ и высокопоставленных особ хингийцы относились очень ответственно. Так что все послы прекрасно владели контактными видами самообороны и холодным оружием. Огнестрельное они не признавали, считая, что в этом мало чести – застрелить противника издалека. Была в этом своя логика.
Брат не очень любил подобные авантюры, как он это называл, а сестра Кэти была в восторге и хвостиком следовала за старшей, во что бы та не ввязалась.
Как-то раз они с сестрой месяц провели в глухомани на ферме. Конечно же, чисто случайно отец именно в это время проводил учения в нескольких часах езды. С тяжелой артиллерией и несколькими тысячами войска.
Семья, приютившая их, после получила щедрое вознаграждение от короны в виде двух коров, существенно поправившее их бедственное положение. Они правда так и не поняли за что – не за то же, что они помогли двум сироткам, право?
Элизабет вскоре втянулась в четкий, почти военный режим корабельного быта. Сначала она пыталась следовать общему расписанию, вставать с рассветом и помогать по возможности всем. После того, как ее нос облез третий раз, а все открытые части тела покрылись веснушками, она перешла на ночной образ жизни. На закате вставала, умывалась в своей крохотной каморке – капитан выделил ей подсобку рядом со своей каютой – и шла на камбуз, помогать готовить ужин для команды.
Кок Бен все время норовил ее подкормить чем-то вкусным – насколько это возможно после месяца в открытом море. Как иллюзионист, он иногда доставал из рукава розовое яблоко, или сушеный инжир, неизвестно как оставшийся от прошлогодней вылазки на острова.
Несмотря на дополнительный паёк, Элизабет сильно похудела за недели физической работы и скудной пищи. Теперь в ней вряд ли кто-нибудь признал избалованную, ухоженную до кончиков ногтей принцессу. Ногтей-то как таковых почти не осталось, обломала, тренируясь вязать канаты.
Ночью, при свете луны и фонарей, она отмывала палубу и общие помещения. Так было ещё удобнее, никто не пробегал по свежепомытым доскам и не разносил грязь. Иногда она присоединялась к нёсшим вахту дозорным. Сначала лазать по переплетениям канатов было страшно, особенно на самый верх, в дежурную будку на верхушке мачты. Через пару недель она уже не глядя, наощупь, взлетала наверх за секунды.
Иногда приходилось заходить в порт. Заканчивалась пресная вода, припасы, изнашивались канаты, оговоренные сделки и поставки требовали выполнения. Поначалу Элизабет отсиживалась на корабле, однако по мере того, как они отплывали все дальше от Саксонии, она осмелела. В порту Южной Замбии она впервые за два месяца ступила на твердую землю. Никто не показывал на неё пальцем, не узнал, мало того – на неё вообще не обратили ни малейшего внимания. Ну юнга, такие сотнями шныряют по порту каждый день. Принцесса жадно разглядывала экзотический город, с редкой жиденькой растительностью и сухим, наполненным песком воздухом. Песок забивался всюду – в нос, еду, под одежду в самые неудобоваримые места. Песчаные улицы вились между низкими соломенными хижинами. Строить что-то более основательное в этих местах смысла не имело – все равно сдует или засыпет первой же пылевой бурей. Все ценное закапывали, обкладывая хранилище камнем. Там же прятались сами во время ураганов.
Рэйвен не выпускал ее из поля зрения. Рассказывал о местных нравах и обычаях, одновременно приглядывая, чтобы никто на неё не покусился. Не потому, что принцесса, а потому что бесхозные дети долго в порту не задерживались. Их либо отлавливали моряки, либо сами бедуины. В обоих случаях участь их ждала незавидная.
Элизабет вдыхала терпкий, обезвоженный воздух, наслаждаясь свободой. Никаких условностей дворца, обязанностей принцессы и строго контроля. В ее новом мире было возможно все, и она была практически благодарна похитившим ее неизвестным. Беспокоили родные – отец будет переживать, если конечно не сам заказал ее пропажу.
А Кэти вообще с ума сойдёт от переживаний. Они были близки, насколько могут быть близки подросток и почти оформившаяся женщина. И уж точно были лучшими подругами. Сестре она бы не отказалась отправить весточку, но не рисковала. Лучше ей пока числиться в пропавших, пока она не выяснит точно, кто во дворце помог похитителям.
Нагулявшись на берегу, ночевать вернулись на корабль. Оставаться в поселении не стали – там и разместиться было особо негде.
Вечером следующего дня, передав несколько ящиков знакомым торговцам, Рэйвен скомандовал отплытие. В портах он старался не задерживаться. Только минимум, необходимый, чтобы разобраться с товарами и неотложными проблемами корабля. Если у Элизабет и возникали вопросы по этому поводу, она предпочитала их не озвучивать. Судя по виду торговцев, с которыми имел дело капитан, товар иногда был не совсем легален. Как они проходили многочисленные досмотры на таможне, оставалось загадкой, но и в это девушка предпочитала не вникать.
К середине ноября они наконец добрались до промежуточной цели путешествия – главного порта Индустана, Мумбая. Следующим должен был стать Куонг – центр морской торговли Хинга. Принцесса вся извелась, так ей хотелось попасть туда поскорее, но приходилось терпеть – плыть надо было ещё минимум три недели, если по хорошей погоде.
Наибольшее восхищение у неё всегда вызывали послы из Хинга. Самые красивые вещи, самые необычные истории и самые экзотические развлечения были связаны с дядей Минг.
Придётся избегать его, вдруг пришла грустная мысль. Дядя хорошо ее помнил, распознал бы в любом костюме и по незнанию ситуации мог доложить отцу. Пострадала бы не только она, но и приютившая ее команда.
Хотя вряд ли бывший посол Хинга в Саксонии, ныне министр иностранных дел, будет прогуливаться в порту и разглядывать юнг.
Вздохнув, Элизабет вернулась к горе картошки, которую предстояло перечистить. Она уже профессионально обращалась с коротким кривым ножиком, но в темноте легко было не разглядеть подпорченные места и испортить будущий ужин тухлятиной. Поднеся картофелину поближе к лампе, принцесса выкинула из головы все мысли и сосредоточилась на настоящем.
Глава 2
Мумбай оказался громок и ярок. Не успела Элизабет сойти с корабля, как ее уже окружили навязчивые торговцы с перекинутыми через шею ремнями переносных лотков, предлагающие наперебой практически все – от свежайших булочек позавчерашнего заветренного вида до средств для повышения активности. Не успела девушка подробнее расспросить о последнем – наверное, витамины? Ей бы пригодились! – как краснеющий капитан оттеснил ее в сторонку и, почти скрыв в подмышке под плащом, повёл по кратчайшей дороге в таверну.
Принцесса не успевала вертеть головой. Плащ порядочно мешал, закрывая часть обзора, но и того, что было видно, оказалось предостаточно для избытка впечатлений. Разномастные люди, в одеждах от шелка до рванья, вперемешку сновали по забитой улице, умудряясь при этом разминуться и ни разу не соприкоснуться. С теми, кто был в рванье, старались вообще не встречаться взглядами, делая вид, что их нет.
Знатные и простолюдины, все были разрисованы коричневатыми узорами – хной, вспомнила она рассказы посла Индустана, Арджи Капура. Сложность рисунка менялась в зависимости от статуса заказчика.
Это вроде должно было отпугивать злых духов, наряду со звоном драгоценностей. Кольца, серьги, причём в самых неожиданных местах, от носа до пальцев ног, носили как мужчины, так и женщины. И не по одному. Кольцо на каждой фаланге, дюжина браслетов на ногах и руках – Элизабет даже стало любопытно, не сложно ли им передвигаться? Золото ведь тяжелое.
Потные инши тащили тележки с пассажирами – иногда до четырёх человек сразу! Здесь же раскинулись многочисленные палатки с тканями, украшениями и едой. У Элизабет от вкусных запахов отчаянно заурчало в животе.
Капитан хмыкнул и свернул в подворотню, следуя изученному годами маршруту. Таверна нашлась, где и всегда. Спрятанная в переходах улиц, с неприметной вывеской, она обслуживала исключительно саксонцев. Своего рода посольство, но без официоза. Владелец, рыжий веснушчатый гигант с ирланакским акцентом, вышел из-за стойки встретить редкого, но постоянного клиента.
Поприветствовав друг друга, мужчины обговорили условия проживания для команды – все, кроме нескольких дежурных, собирались провести ночь вне корабля. Не одна Элизабет жаждала твёрдой земли под ногами.
– Говоришь на хинду? – спросил принцессу капитан, после того, как вещи были отнесены в комнаты. – Мне нужно договориться о поставке дерева, переводчик бы не помешал. Я всегда брал Притха, но как видишь он занят. – Рейвен кивнул в дальний угол, где положив голову на руки беспробудно спал исключительно заросший индустанец. Похоже, он был занят не меньше недели.
– Говорю немного. Объясниться о датах и цене смогу. – уточнила Элизабет.
– Тогда пошли. Только плащ накинь. Темно уже, а из тебя даже мальчик слишком симпатичный.
Пожав плечами в ответ на этот сомнительный комплимент, принцесса накинула плащ, проверила, легко ли вынимается из сапога нож, и пониже натянула капюшон.
Шли недолго. Капитан быстро отыскал стоянку инш, назвал адрес, Элизабет немного поторговалась, выгадав целых шесть пенсов в пересчете на саксонскую валюту – немало, учитывая ее нынешнее жалование – они залезли в просторную повозку, инша подобрал шесты, и они поехали.
Рэйвен устало откинулся на ярких, расшитых дешевыми блестящими нитками подушках, и прикрыл глаза. Последние два дня, прохождение таможни и оформление всех документов, включая не совсем законные, по знакомству из-под полы, для Элизабет, отныне Энди Тауэр (она долго думала, пошутил капитан, когда выбирал ей фамилию, или поиздевался), вымотали его хуже, чем три месяца в море.
Принцесса тоже клевала носом.
Она все утро участвовала в разгрузке трюма. Хоть и стояла в середине цепи, и ни поднимать, ни спускать ящики ей не приходилось, Элизабет все же натрудила спину от постоянных поворотов с весом, а руки ныли от напряжения. Мерное покачивание коляски убаюкивало, и девушка незаметно для себя задремала.
Даже если бы она не заснула, вряд ли поняла бы, что они едут не в ту сторону.
Оба проснулись от резкой остановки. Инша подождал, пока они выйдут, забрал деньги и моментально исчез за поворотом.
Оглядевшись, Элизабет поняла почему. Район был не самый обеспеченный. Мягко говоря. Если выражаться соответственно ее нынешнему статусу, это была какая-то дыра. Кривые соломенные дома, продуваемые всеми ветрами, служили ненадежным пристанищем самой бедной части населения Мумбая. Хорошо скроенный плащ и новые кожаные сапоги были достаточной приманкой для больших неприятностей.
– Хорошо, что я деньги с собой не взял. – негромко прокомментировал капитан. – надо отсюда выбираться как можно быстрее. Это не тот район, который я просил.
– Наверное, у вас что-то не то с произношением. Неудивительно, что инша на нас так странно смотрел, когда узнал адрес. – предположила Элизабет.
– С моим произношением разберёмся позже. Мы вроде из того переулка приехали? Вот и пойдём обратно быстренько, пока нас никто не заметил.
Увы, далеко они не ушли.
Ночью во всем Мумбае объявлялся комендантский час. Власти были в курсе проблем с преступностью и пытались как могли с ней бороться.
После захода солнца патрули дежурили на улицах, и проехать можно было только по специальному разрешению. Разрешение у Рэйвена было. Вот только патрули в такие районы не заглядывали. Не хотели рисковать.
Зато народные дружины, состоявшие из желающих поживиться, бдили. Не успели Элизабет с капитаном пройти полквартала, как чуть не натолкнулись на такой «патруль».
Свет факелов озарил стену переулка перед ними. Капитан только попытался сообразить, где бы им укрыться, как сильные руки ухватили их обоих за капюшоны плащей и втянули в нишу, почти невидимую с улицы.
Элизабет сжалась, чувствуя крепкую хватку на шее. Потянулась было к сапогу, но одернула себя. Если бы незнакомец хотел им зла, не стал бы помогать скрываться от грабителей.
Ниша оказалась небольшим крыльцом с высокой решеткой-перилами, увитыми каким-то цветущим растением. Несмотря на ночное время и конец осени, оно цвело и благоухало вовсю. В носу засвербело, девушка постаралась дышать через рот, чтобы не чихнуть. Зажатая между двумя мужскими телами, она даже не могла выпутать руку из плаща, чтобы зажать нос в случае чего.
Запах цветов ощущался даже на языке – терпкий и пряный, он смешивался с привкусом табака от капитана, и чем-то странно сладким от незнакомца. Похоже на ваниль, которую кухарка добавляла в сдобные булочки на завтрак, но вместо приторности аромат отдавал чистотой и нежностью. Другой сорт ванили?
Шествие с факелами прошло мимо, настолько близко, что сквозь решетку Элизабет разглядела кривые ножи у пояса разбойников и полосы сюрикенов на поручах. Девушку трясло, рука на ее шее разжалась и легла на плечо, успокаивая. Как ни странно, помогло.
Шаги разбойников стихли в конце переулка. Незнакомец осторожно выглянул из-за перил. Не глядя, подцепил Элизабет за рукав плаща и потянул за собой. Она, неожиданно для себя, повиновалась. Раньше так слепо она доверяла только Рэйвену.
Капитан подтянулся следом.
Она слышала знакомые шаги позади, то отстававшие, то приближавшиеся, и не могла даже сконцентрироваться на мелькавших мимо зданиях и переулках. Перед глазами стоял точно такой же побег вслепую, такие же темные тесные переулки, только за тысячи миль отсюда.
Страх и травмирующие недавние воспоминания парализовали сознание, так что принцесса еле переставляла ноги, положившись в выборе дороги на их загадочного спасителя.
Свернув ещё несколько раз, так что даже Рэйвен уже не понимал, в какую сторону спасительные патрулируемые законом районы, их новый спутник наконец остановился в темном тупике и развернулся к ним лицом.
Это оказался молодой хингиец, что было весьма неожиданно для Индустана. Страны часто воевали за приграничные территории, и любой визит расценивался как вылазка шпиона и карался соответствующе. Парень был одного возраста с Элизабет, если не моложе, одет в хорошо сидящую, явно дорогую одежду, а под ней скрывал, судя по периодическому побрякиванию, целый арсенал.
Он был непривычно высок для хингийца – Элизабет привыкла смотреть на их послов сверху вниз, даже для соотечественников будучи выше среднего роста. Этот же был даже чуть выше неё, что позволило ему недопустимо уставиться прямо ей в глаза. Такое поведение было неприлично как в Саксонии, так и в Хинге.
Что-то в его лице было ей смутно знакомо. Как будто она уже видела его раньше. Кроме посольства, знакомых хингийцев у неё не было. И тут она вспомнила – племянник дяди Минг, приезжал несколько лет назад. Тогда он был ниже нее на голову и дважды проиграл ей в крикет, после чего обиделся, надулся и полдня ни с кем не разговаривал. Как же его звали?
– Лин? – переспросила она прежде, чем сообразила, что юнга с торгового судна знать племянника посла Хинга точно никак не может. Тем более звать по имени.
На ее счастье, он, кажется, ничего не расслышал, а его внимание переключилось на что-то за спиной Элизабет. Рывок за руку – она даже не успела понять, что происходит, как оказалась в углу за ящиками, а сюрикен, впустую щёлкнув, безвредно отскочил от стены.
В руке Лина моментально оказался дзянь – короткий обоюдоострый меч, тускло сверкнувший в свете факелов. Принцесса даже не поняла, откуда он его достал. Только что не было – и вдруг есть.
Следующий сюрикен он отбил именно мечом.
В другом конце переулка стояли люди с оружием наготове. Их было около двадцати, прикинула Элизабет в неверном свете нескольких факелов. Многовато на двоих.
Рэйвен и Лин переглянулись и разошлись подальше, чтобы не мешать друг другу. Элизабет съежилась за ящиками. В своём нынешнем состоянии, парализованная ужасом, она больше будет мешать, чем помогать.
Разбойники двинулись в наступление.
Капитан был хорош. Элизабет видела его тренировки, иногда они даже устраивали спарринги, но в деле его видеть ей ещё не доводилось. Сначала он отбивался широким ножом, который, как она знала, всегда носил на поясе сзади под плащом. Потом, обезоружив одного бандита, ловким движением ноги подбросил его саблю, поймал в воздухе за эфес и продолжил бой обеими руками.
Лин был великолепен. Он двигался плавно и тягуче, будто бы лениво, и в то же время молниеносно, словно ртуть. Ни принцесса, ни соперники не успевали даже понять, откуда ждать удара.
Один из разбойников прорвался сквозь смертельный вихрь клинков в угол, где сидела Элизабет. Явно забыв о ней, он сосредоточился на хингийце, занятом троими сразу, выжидая момент, когда тот отвлечется. Сюрикены бросать остерегся, боясь зацепить своих.
Когда бандит был уже готов нанести подлый удар в спину, Элизабет выскочила с тяжеленным ящиком в руках из своего укрытия – откуда только силы взялись – и огрела его от души по голове. Головорез пошатнулся и осел на землю.
