Текст книги "Терновая Лилия (СИ)"
Автор книги: Нинель Мягкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Герцогиня нервно дернула щекой, когда я ей предъявила переправленный устав, но поперёк ничего не сказала. Конечно! Скажешь тут, когда за ароматическими маслами целая очередь стоит, и прежде всех венценосная семья в полном составе.
Наши визиты во дворец продолжались на регулярной основе, только теперь мы продвигались по залам еще медленнее, потому что каждый второй придворный считал своим долгом подойти к де Сурри, засвидетельствовать почтение и напомнить, что именно к нему следует наведаться ее подопечной после того, как она разберётся с королевским заказом.
Такими темпами не раньше следующего года, хмыкала в таких случаях про себя я.
Ее светлость раздирали двойственные чувства. С одной стороны, ей льстило подобное внимание и даже местами заискивание. Она такого, кажется, не видела со времён смерти ее мужа: герцога в свое время при дворе побаивались. Благодаря общим увлечениям, – в частности, охотой – он имел немалое влияние на короля, отца нынешнего монарха, и не стеснялся им пользоваться в своих интересах.
С другой, всем этим почетом и вниманием она была обязана мне, что вставало ей как кость поперёк горла. Да еще постоянно таскающийся за нами маг не добавлял хорошего настроения.
И, будто чувствуя назревающий конфликт, в один прекрасный день де Бельгард наконец-то решился.
Мы уже закончили с очередным визитом, я описала еще три зала и два коридора из королевского флигеля и покорно шла за ее светлостью на выход. Маг, доселе следовавший за нами на расстоянии дыхания, поотстал, а затем и вовсе остановился.
– Лили! – окликнул меня де Бельгард, и я вздрогнула. Непроизвольно. Он, кажется, впервые ко мне обратился лично, да еще и по имени. Герцогиню напрочь перекосило, но она нашла в себе силы сдержаться и, небрежно кивнув на прощание племяннику, продолжила путь к дверям. Я же, вдохнув поглубже, – и вовсе не для того, чтобы декольте выделилось повыгоднее, а чтобы держать себя в руках, – повернулась к магу.
– Слушаю вас, – стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответила я. Отношение к де Бельгарду у меня было неоднозначное. Как мужчина он мне нравился, а как мага я его откровенно боялась, и второе чувство превалировало, поддерживаемое здравым смыслом. Поэтому я всегда делала вид, что никакого мага рядом нет, и старательно не обращала на него внимания. В пределах приличного, разумеется. Беседа о погоде, приветствие и прощание – вот, собственно, и все, что он от меня видел за эти недели.
– Мы, кажется, договаривались на ты. И Терри, пожалуйста, – улыбнулся он краем губ, а у меня сердце сделало кульбит и куда-то провалилось. Вроде и не касался меня, а мозг уже отказал. На всякий случай я отступила на шаг и растянула губы в улыбке.
– Хорошо. Так о чем вы… ты хотел поговорить?
– Не здесь, – мотнул головой де Бельгард. – Пойдём ко мне в кабинет.
И галантно предложил мне локоть. Я послушно за него взялась самыми кончиками пальцев и проследовала за магом по коридору. Никаких порталов, хвала Пресветлому, не предполагалось.
Кабинет Верховного мага в Солейле почти в точности повторял его же, но в старом дворце. Только открытые по случаю августовской жары окна выходили на выкопанный недавно пруд. Воду налить в котлован уже успели, а рыбу еще не запустили, поэтому, помимо мелкой ряби от ветра, ничто не нарушало зеркальную гладкость поверхности.
Садиться маг не стал, я тоже решила постоять. Неизвестно еще, о чем речь пойдет, может удирать придется в спешном порядке.
– Странно как-то об этом говорить… Никогда не думал, что скажу такое женщине, – маг потер ребром ладони висок, собираясь с мыслями. Я, честно признаться, тоже распустила свои, и те метались, не желая собираться в приличное упорядоченное состояние. Зачем он меня позвал, да еще и в кабинет? Ну не в любви же объясняться. Хотя, судя по серьезному выражению лица…
Или, может, он прознал о моих встречах с отцом? У меня так и не было возможности выяснить, чем таким отличились де Брассье. Простое упоминание фамилии вскользь, в разговоре, ничего не дало – герцогиня не заметила моих шпионских потуг и проигнорировала попытку завязать разговор о знатных семьях: мол, не мое это дело.
Да и вообще в Солейле приходилось больше полагаться на наблюдательность, чем на пояснения ее светлости, потому что рот она открывала крайне редко, и то чаще для команд. Представлять меня министрам и придворным и подавно никто не торопился, поэтому мои еженедельные доклады отцу выглядели примерно так: «Толстый боров, любящий бантики на одежде, допущен к королю днем. Кажется, брадобрей. Нёс саквояж с чем-то металлическим» или «Высокий, вечно всем не довольный брюнет. Важный, как министр, но был замечен мною с ночным горшком. Наверное, лакей. Допущен утром и вечером».
Наши визиты во дворец с герцогиней периодически затягивались, а экскурсии по комнатам походили на путешествие по бесконечному лабиринту. Так что следить еще одновременно за тем, кто и куда ходит, было довольно проблематично, но я очень старалась. Отец скупо поджимал губы и недовольно качал головой – мол, маловато будет. Но не стоять же мне у дверей в королевские покои с бумагой и пером!
– На самом деле, это настолько редкий случай… Нет, бывает, конечно, но я никогда о таком не слышал, – продолжил тем временем де Бельгард весьма неуверенно. Глянул на меня искоса и почему-то покраснел.
Я окончательно уверилась, что дело все же не в моей шпионской деятельности. Иначе бы маг не стеснялся, да и беседовали бы мы в каземате, а не в его кабинете.
– Не тяни уже! – не выдержала я. – Мне осталось жить неделю?
– Нет, почему же, – растерялся тот окончательно. – Ты вроде здорова. Кажется… Что-то беспокоит?
– Твоё поведение, – честно ответила я. – Оно странное. Что там со мной не так?
– У тебя, кажется, дар, – выдал он наконец. Я от неожиданности расхохоталась.
– Ты шутишь, – полуутвердительно переспросила я и подавилась очередным смешком, когда маг отрицательно покачал головой.
– И не думал. У тебя слишком хорошая ментальная защита для обычного человека. Я потому за тобой и ходил все это время. Проверял. Ты никогда не замечала, что связанные тобой букеты не вянут дольше, чем у других?
Честно скажу, первым я испытала разочарование. После прелюдии о том, что он никогда такого не говорил женщине, я все-таки ждала пылкого признания в любви.
Не всерьёз, но где-то очень глубоко в душе.
Глава 21
Следом накатило неверие и неприятие.
– Откуда у меня магия? – все еще сомневаясь, фыркнула я, а у самой в голове со щелчками вставали на место кусочки пазла. Внезапное внутреннее чувство пустоты в антимагических наручниках, способность сопротивляться внушению, пусть и слабая, но я теперь четко различала, когда маг пытается на меня влиять. То, что цветы, побывавшие в моих руках, живут дольше, заметил не один Верховный. Даже постоянные клиенты просили букеты «от мадемуазель Лили» именно по этой причине. Не могу сказать, что обеспечивала бутонам вечность, но недели две вместо пяти дней они стояли спокойно.
– Не знаю, – пожал плечами маг.
Он, похоже, всерьёз воспринял мой вопрос. Еще бы, если это такая редкость, – сами по себе одарённые на улице не валяются, да еще и женского пола – ему наверняка интересно изучить меня в подробностях.
Эх, а я-то списала его интерес на свои личные качества и девичье обаяние. Увы.
– Ты никогда не рассказывала о своей семье. В ней есть маги? Хотя, о чем это я, – оборвал сам себя де Бельгард. – У нас все одарённые под строгим контролем и учетом. Разве что…
Он не договорил, но я и сама догадалась, что он намекает на внебрачные отношения.
– Я не помню свою мать, так что не могу подтвердить или опровергнуть эту версию, – покачала я головой. Как всегда, произносила я чистую правду, а вот откровенничать о другом родителе, которого я очень даже знала, мало того, который действительно был магом, я не собиралась.
Не раз и не два я задумывалась, зачем вообще помогаю де Брассье. То, что отец Лоретты не задумал ничего хорошего, я уже поняла – тут не надо быть семи пядей во лбу. Сначала я испугалась, что он выдаст меня. К моменту нашей первой встречи уже успела понять, что потеря памяти означает нечто дурное и опасное, и мне совершенно не улыбалось попасть в темницу только за то, что я, например, при падении на мостовую слишком сильно ударилась головой. К тому же, особой родительской любви по отношению ко мне там не было. Не сомневаюсь, что де Брассье готов от меня избавиться при первой же возможности, то есть как только я перестану быть полезной.
Поэтому я очень старалась принести ему пользу. Сообщала ему всю информацию, которую могла раздобыть… и тем самым опутывала себя узами соучастия все плотнее. Теперь я не сдам его, опасаясь уже за себя. Как только в расследовании возникнет вопрос, кто снабжал де Брассье сведениями из дворца, мне, опять же, прямая дорога в темницу.
Несколько раз, оставаясь наедине с Верховным магом, – во дворце сие понятие относительное, но хотя бы на расстоянии нескольких шагов от остальных мы иногда бывали – я уже открывала рот, готовясь если не выдать всю подноготную, то хотя бы посоветоваться. Я до сих пор понятия не имела, что за переселение имел в виду отец… Мои догадки про души не в счет, это всего лишь размышления, не более. И насколько опасна для меня амнезия, тоже до сих пор не выяснила. Так что, подумав, закрывала рот обратно и шла измерять столики под будущие икебаны.
– Советую научиться владеть даром, – пробился сквозь мои мысли голос де Бельгарда. – Не думаю, что он у тебя настолько высокого уровня, что способен причинить кому-то серьезный вред, но ты же не хочешь, чтобы цветы, например, начали вянуть от твоего плохого настроения?
Маг подмигнул, уводя разговор от серьезной темы моего происхождения. Почувствовал, наверное, что мне некомфортно.
– А как? – растерянно пробормотала я. Получилось глуповато, но я еще не переварила толком новость о наличии у меня магии и выдать что-то умное не смогла бы при всем желании.
– Вестимо, как и все. От специалистов! – де Бельгард горделиво выпрямился и чуть развернул лицо в три четверти, почти как на монетах, чтобы лучше было видно нос с заметной горбинкой и упрямый подбородок.
– Ты уверен, что у тебя найдётся для меня время? – с сомнением уточнила я. – Ты и так занят под завязку со своими оболтусами.
Маг вздохнул. Тема учеников для него была явно больной.
– Пару раз в неделю, когда ты приходишь во дворец, буду объяснять тебе теорию. Вряд ли нас еще так вот оставят в покое, тетушка не дремлет, но надеюсь, я тебя не сильно отвлеку от расстановки цветов, если мы по дороге немного побеседуем на магические темы?
– Нисколько! – радостно воскликнула я, ведь на подобную щедрость и рассчитывать не могла. – А можно мне в библиотеку? Или книги какие по магии?
Признаться, этим вопросом я преследовала сразу две цели. Почитать что-нибудь о проснувшемся даре и как им управлять, а еще отыскать информацию о Безликих. И амнезии. И как это между собой связано.
– Сомневаюсь, что тебя пустят в королевскую библиотеку, – покачал головой маг, давя на корню мою надежду. – Но я дам тебе пару книг из моего личного собрания. Про концентрацию энергии и основные приемы я и так расскажу, но дополнительные сведения не помешают, ты права.
Пришлось довольствоваться этим.
– Раз уж мы так удачно остались наедине, предлагаю не терять время зря, – довольно улыбнулся де Бельгард, и мои мысли снова ускакали в непристойном направлении.
Я настороженно оглядела мага, который придирчиво изучал стоявший на каминной полке шар из роз. По-другому этот букет назвать никак нельзя было: цветы теснились так плотно, что даже распускаться им было некуда, так и застыли в полубутонном состоянии.
– И чем ты предлагаешь заняться? – помимо воли вопрос получился с подтекстом. Де Бельгард даже от роз отвлёкся и глянул на меня с нечитаемым выражением во взгляде. То ли оценивал, то ли примерялся.
– Магией, конечно же! Этот цветок как раз подойдёт, – Тьернон, не глядя, безжалостно выдернул из букета одну из роз, не обращая внимания на то, как покосилась от его действий вся конструкция.
– Надо бы твоим кабинетом тоже заняться, – покачала я головой. До обиталища мага в Солейле мы с герцогиней почему-то так и не добрались до сих пор ни разу.
Даже интересно, почему бы это?
– И что бы ты поставила вместо этих? – небрежно махнул рукой на отборные бордовые розы хозяин кабинета, преодолевая разделявшее нас расстояние в два шага и втискивая мне в руки одну из них.
Я сглотнула. Как-то он очень уж близко, да и сопровождающих рядом нет. Не то чтобы я так уж опасалась за свою репутацию. Помилуйте, какая там репутация у цветочницы! По словам герцогини, мы чуть лучше тех, что в веселых домах. А может, и хуже.
Как бы я сама на него не набросилась.
– Герберы, – пробормотала я вдруг пересохшими губами и с трудом подавила желание их облизнуть. Совсем уж выйдет провокация. Мне это ни к чему. И так ситуация странная и волнующая. – Хризантемы, папоротник. Сандал.
Что-то меня уже вместо цветов в запахи унесло. Наверное, потому, что маг оказался непозволительно близко, и до меня донёсся его собственный – терпкий, горьковатый, с древесными нотками и дымчатым послевкусием.
Тьернон довольно прищурился, как объевшийся сливками кот, и собственнически прихватив меня за талию, развернул спиной к себе и окну.
– Свет только мешает, – пояснил он. – Смотри на цветок. Вспомни, о чем ты думаешь, когда собираешь свои букеты.
– Желаю им стоять долго и радовать глаз, – все еще хрипловато ответила я, уставившись на плотно сомкнутые бордовые лепестки.
Горячее тело за моей спиной, несмотря на все разделявшие нас слои одежды, обжигало и отвлекало. Пальцы мага легли поверх моих, судорожно сжавших несчастный цветок.
– Ясно. Теперь попытайся наоборот, заставить их отдать все и сразу, – он опустил голос почти до шепота, склонившись к моему уху и обдавая его мятно-мускусным дыханием. – Прикажи созреть и раскрыться.
Все мои силы в тот момент уходили на то, чтобы заставить сердце биться в нормальном ритме, а не заходиться в тахикардическом припадке. И приказать рукам не дрожать под прикосновениями мага. Цветок прыгал перед глазами, сконцентрироваться было невозможно. Моя привычная техника глубокого вдоха-выдоха не помогала, потому что легкие и без того были отравлены древесно-мускусным ароматом стоявшего вплотную мужчины.
Пришлось кусать себя изнутри за щеку. Больно, но действенно. Лили, право слово, даже если ты в самом деле девица, это не повод так плыть от одного прикосновения! Со мной собираются делиться сакральным знанием. Вдруг, если у меня ничего сейчас не получится, де Бельгард передумает меня учить?
Захлестнувшая паника помогла прийти в себя. Я сконцентрировалась на цветке в моих пальцах, прочувствовала прикосновение бархатистых лепестков, ощутила биение угасающей жизни в рельефных бороздках растительных вен.
«Откройся» – настойчиво попросила мысленно, не приказывая, скорее убеждая розу показать себя во всей красе.
Несколько минут ничего не происходило, только капелька пота скользнула по щеке, зябко пробежала по шее и скрылась в кружеве платья. Заболели глаза. Я прикрыла ресницы, сосредоточившись на тактильных ощущениях и потому не увидела, а почувствовала, как лепестки шевельнулись. Кончики пальцев знакомо покалывало – точно так же их морозило после того, как с меня сняли наручники.
Резко распахнув глаза, я уставилась на зрелый, весомо расположившийся в моих ладонях цветок.
– Получилось! – прошептала я едва слышно, опасаясь вспугнуть витающее в воздухе волшебство.
– Умница, – выдохнул мне в уложенные сложным пучком волосы Тьернон.
Мне показалось или он украдкой их поцеловал?
– Книги я тебе к следующему приходу подготовлю, – отстраняясь, произнёс маг и отошёл к столу. Вид у него был серьезный и сосредоточенный, как и положено учителю после урока.
Вот только мое сердце совершенно не по-ученически норовило выскочить из груди. И вовсе не из-за неожиданного успеха на магическом поприще, хотя оно, несомненно, радовало.
Де Бельгард ко мне явно неравнодушен.
Только вот что мне по этому поводу делать? Намеков никаких он себе не позволяет, а что прижался плотнее пристойного – так откуда мне знать, как у них с учениками уроки проходят. Может, телесный контакт в порядке вещей.
Пребывая в некоем трансе, я безропотно последовала за магом на выход, едва не забыв поблагодарить за оказанную честь.
– Ну что вы, мадмуазель Лили. Честь выпала как раз мне, – улыбнулся де Бельгард. – У меня еще никогда не было такой хорошенькой ученицы.
И поди разбери, это комплимент был или изощренное издевательство.
Только потому, что в букетах начали преобладать георгины и хризантемы, я поняла, что наступает осень. Да и в многослойных платьях стало куда комфортнее, поскольку солнце уже не жарило вовсю, а приятно пригревало сквозь пожелтевшую вязь листьев.
Наблюдать за красотами природы была возможность только из окна – либо кареты, либо кабинета Верховного мага, либо домика Клеменс, где я все еще по привычке предпочитала собирать икебаны. С открытием официального гильдейского представительства он опустел и затих, но мне, признаться, после битком набитого придворными дворца и беспрестанно чирикающих воспитанниц герцогини, так было гораздо комфортнее.
Занятия магией шли ни шатко ни валко. И это при том, что каждую минуту, занятая составлением букетов, я старательно вливала и чувствовала, чувствовала и вливала. Но то ли у меня и правда был крохотный резерв, то ли делала я что-то не то, но даже поменять оттенок цветка у меня ни разу не получилось. И распускались они не так чтобы очень охотно, зато по-прежнему долго не вяли, выходя из моих рук. Тоже плюс, как ни посмотри.
Украшение дворца – дело муторное и бесконечное. Даже несмотря на то, что все поступающие туда цветы я старалась потрогать лично, к тому моменту, как мы доходили до опочивальни короля, в покоях принцессы уже требовалось обновление. И пусть Клеменс и Ирен старались как могли, я подумывала выбрать из цветочниц девушек пять-шесть, посообразительнее и со вкусом. Дело осложнялось тем, что герцогиня наотрез отказывалась брать с собой кого-то, кроме меня. Максимум ту же Клеменс, поскольку та женщина в летах и воспитанницам никак не конкурент.
Вслух те обоснования не проговаривались, но я их и без того ловила на лету.
Хорошо хоть чисто тягловая сила нам предоставлялась в лице лакеев, иначе просто не представляю, как бы мы таскали все эти бесконечные блюда, подносы и широкие вазы.
Ювелир мсье Арье скооперировался с гончаром, и теперь они совместными усилиями выпускали весьма широкий спектр кэндзанов, включая гротескно изображённых павлинов без хвоста, с выемкой под цветы в спине. Особенно странно они смотрелись без букета, напоминая скорее орудие пыток, чем вазу.
Придворный палач, случайно глянувший на одного такого в процессе оформления, покосился на меня весьма уважительно и при встрече принялся здороваться как с равной. За коллегу, что ли, принял?
В один из таких рабочих дней меня настиг пренеприятный сюрприз.
Мы с Клеменс привезли очередную порцию цветочных композиций, на этот раз – для королевского крыла. И немного для вдовствующей королевы. И еще пару букетов для принцессы. В общем, собралось подвод десять тщательно подобранных, завернутых в километры промасленной бумаги икебан. Во дворец мы ездили два раза в неделю, и то с трудом успевали заменять увядшие цветы новыми.
О новых заказах, которыми грезили аристократы, и речи пока что не шло. Зря я переживала, что цветочниц многовато для лавок, которые мы наметили открывать. Персонала катастрофически не хватало, даже пришлось бросить клич о приеме новых кандидаток в гильдию. Условия, конечно, куда менее льготные, чем для исконных членов, хотя взнос такой же, но открыть собственную лавку новичкам можно будет только через год в ученичестве.
Мне халтурщики, позорящие имя флориста, в гильдии ни к чему.
Лакеи бодро и привычно ощупали бумажные объемные свертки, подхватили блюда и вазы за края и потащили туда, куда указывали им мы с Клеменс. Во флигель принцессы, впрочем, нам пришлось затаскивать цветы самим. Учитывая специфику этикета, я делала для нее икебаны полегче и поменьше, компенсируя объёмом и пушистостью, дабы ее высочество не обиделась и, не дай Пресветлый, не ощутила себя обделённой.
Остальное мы понесли на королевскую половину, переговариваясь с лакеями и выясняя дворцовые новости. Точнее, Клеменс щебетала напропалую, я же тихо поддакивала и не вмешивалась, делая вид, что все это мне совершенно неинтересно. Жизнерадостность и любопытство подруги играло мне на руку, позволяя узнавать все что нужно, не задавая ни единого вопроса.
Лакеи прыснули в стороны, замерев у стен в полупоклоне, едва удерживая подрагивающие свертки на вытянутых по протоколу руках. В нашу сторону по коридору степенно шествовала королева со своей многочисленной свитой. Она что-то увлечённо обсуждала со старшей фрейлиной и, кажется, даже не заметила вовремя рассосавшейся толпы с грузом.
Склонив голову чуть в сторону, я искоса, по укоренившейся уже привычке, скользнула взглядом по свите и остолбенела.
Это же де Брассье! Что он здесь забыл?
Играть в карты меня бы не взяли. Лицом я не владела совершенно.
Заметив отца среди придворных вдовствующей королевы, застыла столбом и уставилась ему вслед, пока вовремя подоспевшая Клеменс не вывела из транса, бесцеремонно толкнув в бок.
– То блюдо куда? – шепотом уточнила она, показывая на самую большую композицию. Я лично потратила два дня на установку всех цветов, калибровку длины стеблей и посильную обработку их магически.
– В парадную Алую гостиную его величества, – пробормотала я, с трудом отрывая взгляд от де Брассье и переводя его на означенную икебану.
Похоже, план отца вступил в финальную стадию. И мне стоит быть вдвойне осторожнее. Родственники мы или нет, но во время переворотов лишних людей обычно убирают.
А я уже свое, кажется, отслужила…
