Текст книги "Негодяи (сборник)"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Патрик Ротфусс,Джо Аберкромби,Гиллиан Флинн,Гарт Никс,Майкл Суэнвик,Конни Уиллис,Джо Лансдейл,Чери Прист,Скотт Линч,Дэниел Абрахам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 53 страниц)

Голый и мокрый, он ушел от заводи и отыскал черный валун, горячий после целого дня на солнцепеке. Баст расстелил на валуне одежду и оставил ее сушиться, а сам принялся вытрясать воду из волос и стирать ее с рук и груди.

Потом он вернулся к грозовому дереву, сорвал пожевать длинную травинку и немедленно заснул на золотом предвечернем солнышке.

Вечер: «Уроки»

Через несколько часов длинные вечерние тени накрыли Баста, он продрог и проснулся.

Он сел, потирая лицо и сонно озираясь вокруг. Солнце только-только начинало цепляться за вершины западных деревьев. Уилк с Пем так и не вернулись, но оно и неудивительно. Баст съел соты, которые он обещал Пем, неторопливо облизал пальцы. Потом принялся рассеянно жевать воск, наблюдая за парой ястребов, лениво кружащих в небе.

Наконец из-за деревьев раздался свист. Баст встал на ноги и потянулся, выгнувшись всем телом, как лук. И бегом помчался вниз… если не считать того, что в сумерках это было не похоже на бег.

Будь Баст десятилетним мальчишкой, можно было бы сказать, что он подпрыгивает. Но Баст же был не мальчишка. Будь он козой, можно было бы сказать, что он гарцует. Но Баст же не был козой. Если бы взрослый человек спускался с холма так быстро, можно было бы сказать, что он бежит.

Однако в тускнеющем вечернем свете в движениях Баста чудилось нечто странное. Нечто трудноописуемое. Казалось, будто… будто он – что? Приплясывает? Пританцовывает?

А, неважно. Достаточно будет сказать, что он быстро спустился на край поляны, где в сгущающейся тьме под деревьями ждал его Райк.

– Добыл! – торжествующе воскликнул мальчишка. Он поднял руку, но иголку в темноте все равно было не видно.

– Одолжил? – уточнил Баст. – Не выменял, не купил?

Райк кивнул.

– Ладно, – сказал Баст. – Пошли.

Они подошли к серовику. Баст забрался на полуповаленный камень, и Райк, не говоря ни слова, последовал за ним. Здесь было еще совсем светло, и места для них обоих на широкой спине покосившегося камня было предостаточно. Райк встревоженно озирался по сторонам, словно боясь, что его кто-нибудь увидит.

– Покажи камень, – сказал Баст.

Райк порылся в кармане и протянул Басту камушек.

Баст вдруг отдернул руку, как будто парень попытался сунуть ему раскаленный уголь.

– Ты что, дурак? – рявкнул он. – Он же не для меня! Амулет подействует только на одного человека. Ты что, хочешь, чтобы это был я?

Мальчик отвел руку и уставился на камень.

– Что значит «на одного человека»?

– Амулеты так устроены, – объяснил Баст. – Они действуют только на одного человека за раз.

Баст увидел, что у мальчишки на лице отчетливо написано смятение, и вздохнул.

– Ну, знаешь, как девчонки делают приворотные амулеты, надеясь привлечь внимание парня?

Райк кивнул и слегка покраснел.

– Ну вот, а это наоборот, – сказал Баст. – Это амулет отворотный. Тебе надо уколоть палец иглой, уронить на него каплю крови, и это его запечатлеет. Он будет отгонять.

Райк посмотрел на камушек.

– Кого именно он будет отгонять?

– Всех, кто только захочет причинить тебе вред, – непринужденно ответил Баст. – Можешь его в кармане носить, можешь на веревочку повесить…

– И что, он заставит моего папку уйти? – перебил Райк.

Баст нахмурился.

– Ну да, я же и говорю. В тебе его кровь. Значит, амулет будет отталкивать его даже сильнее, чем кого бы то ни было еще. Возможно, ты предпочтешь носить его на шее, так, чтобы…

– А как с медведем, например? – спросил Райк, задумчиво глядя на камушек. – От медведя он меня защитит?

Баст отрицательно помахал рукой.

– Дикие звери – дело другое, – сказал он. – Ими движут лишь их собственные желания. Они же не хотят причинять тебе вред. Они обычно просто хотят есть или защититься от опасности. Медведь – он просто…

– А маме я смогу его отдать? – снова перебил Райк, подняв взгляд на Баста. Его темные глаза были очень серьезными.

– …Защищает свою террито… Чего? – Баст запнулся на полуслове.

– Его надо отдать моей маме, – сказал Райк. – А то вдруг я куда-нибудь уйду с этим амулетом, а тут папка вернется?

– Да нет, он уйдет гораздо дальше! – абсолютно уверенно заявил Баст. – Не то что он спрячется за углом кузницы и…

Лицо Райка исполнилось решимости. Вздернутый приплюснутый нос придавал ему особенно упрямый вид. Он замотал головой.

– Нет. Его надо отдать маме. Она важнее. Ей же еще заботиться о Тесс и о малютке Бип.

– Да нормально он будет работать…

– Амулет нужен ей! – крикнул Райк, стиснув камушек в кулаке. – Ты же говорил, что он только на одного – сделай амулет для нее!

Баст уставился на мальчишку исподлобья.

– Не нравится мне твой тон! – мрачно сообщил он. – Ты же просил меня сделать так, чтобы твой папка убрался. Так вот я и делаю…

– А если этого окажется недостаточно? – Райк побагровел.

– Достаточно, достаточно, – заверил Баст, рассеянно потирая большим пальцем костяшки кулака. – Он уйдет далеко-далеко. Уж поверь мне на слово…

– Нет!!! – воскликнул Райк, злой и раскрасневшийся. – А что, если убрать только его окажется мало? А вдруг я вырасту таким же, как папка? Я же такой…

Голос у него сорвался, и из глаз потекли слезы.

– Я нехороший. Я же знаю. Уж я-то это знаю лучше любого другого! Ты же сам сказал: во мне его кровь. Надо, чтобы она была в безопасности и от меня тоже. И если я вырасту уродом каким-нибудь, надо, чтобы у нее был амулет… чтобы она могла заставить меня у… убра…

Райк стиснул зубы, не в силах говорить дальше.

Баст протянул руку и взял мальчишку за плечо. Райк был весь напряженный и жесткий, как доска, но Баст притянул его к себе и обнял за плечи. Осторожно обнял – он же видел мальчишкину спину. Они довольно долго стояли так. Райк был весь напряженный и натянутый, словно тетива, и дрожал, будто парус под ветром.

– Райк, – тихо сказал Баст. – Ты хороший мальчик. Ты это знаешь?

Тут мальчишка скорчился, привалился к Басту и разразился рыданиями. Он уткнулся лицом Басту в живот и что-то говорил, но все это было невнятно и бессвязно. А Баст бормотал, негромко и проникновенно, как говорят, когда хотят успокоить лошадь или утихомирить рой встревоженных пчел.

Буря миновала, Райк поспешно отступил назад и принялся наспех утираться рукавом. Небо только-только начинало наливаться закатным багрянцем.

– Ну хорошо, – сказал Баст. – Пора. Сделаем амулет для твоей матери. Ты должен будешь отдать его ей. Речной камушек действует лучше всего, когда получен в дар.

Райк кивнул, не поднимая глаз.

– А что, если она не захочет его носить? – вполголоса спросил он.

Баст растерянно моргнул.

– Будет она его носить, это же ты ей подарил, – сказал он.

– Ну, а если нет? – спросил Райк.

Баст открыл было рот, замялся и промолчал. Задрав голову, он увидел, что на сумеречном небе зажигаются первые звезды. Он снова посмотрел на мальчишку. Вздохнул. Ну не умеет он делать такие вещи.

Некоторые вещи проще простого. Наводить чары было второй натурой. Просто заставлять людей видеть то, что они хотят видеть. Дурачить людей было так же легко, как петь. Обводить вокруг пальца, вешать лапшу на уши – все равно что дышать.

Но это? Открыть человеку истину, которую он не видит, потому что слишком изуродован? Да тут не знаешь, как и подступиться!

Они ставили его в тупик. Ну что за создания! Все их желания были искажены и отягощены ненужным грузом. Змея никогда себя не отравит, но эти существа сделали из этого целое искусство! Они кутаются в свои страхи и плачут от того, что слепы. Это выводит из себя. Просто сердце разрывается!

И потому Баст пошел самым простым путем.

– Это часть волшебства, – соврал он. – Когда ты отдашь ей амулет, тебе надо будет ей сказать, что ты его сделал для нее потому, что ты ее любишь.

Мальчишке явно сделалось неудобно, как будто он пытался проглотить камень.

– Это важно, иначе волшебство не подействует, – твердо заявил Баст. – И потом, если хочешь, чтобы магия сделалась сильнее, тебе придется ей это говорить каждый день. Один раз утром и один раз вечером.

Мальчишка кивнул с решительным видом.

– Хорошо. Это я могу.

– Ну, вот и хорошо, – сказал Баст. – Садись. Уколи палец иголкой.

Райк сделал все как он сказал. Он ткнул иголкой свой короткий и толстый палец, дождался, пока выступит капля крови, и уронил ее на камень.

– Хорошо, – сказал Баст, садясь напротив мальчика. – А теперь давай иголку сюда.

Райк протянул ему иголку.

– Но ты же говорил, надо только…

– Не надо мне говорить, что я говорил! – буркнул Баст. – Держи камень горизонтально, дыркой кверху.

Райк послушался.

– Ровней держи! – сказал Баст и уколол палец себе. На пальце медленно принялась наливаться капля крови. – Не шевелись.

Райк уперся в камень свободной рукой.

Баст повернул палец, капля крови на миг повисла в воздухе, пролетела точно сквозь дырку и упала на серовик.

Не было слышно ни звука. Ни дуновения. Ни дальнего грома. Вообще казалось, будто в воздухе на долю секунды повисло глухое, тяжкое, как кирпич, молчание. Но это, наверно, просто ветер стих ненадолго.

– И что, все? – спросил через некоторое время Райк, явно ожидая чего-то еще.

– Ага, – сказал Баст, слизывая кровь с пальца красным-красным языком. Потом пошевелил губами и выплюнул воск, который жевал все это время. Покатал его в пальцах и протянул мальчику.

– Вотри это в камень и отнеси его на вершину самого высокого холма, какой только найдешь. Оставайся там, пока не погаснут последние лучи заката, а после отдай амулет ей сегодня же вечером.

Глаза Райка забегали вдоль горизонта, выискивая самый высокий холм. Потом он спрыгнул с серовика и рванул прочь.

На полпути к «Путеводному камню» Баст сообразил, что понятия не имеет, куда он дел морковку.

Подойдя к черному ходу, Баст почувствовал запах хлеба, пива и готовящегося рагу. Окинув взглядом кухню, он увидел крошки на хлебной доске и снятую с котла крышку. Ужин, стало быть, уже подали.

Мягко ступая, он заглянул через дверь в общий зал. За стойкой, сутулясь, сидели обычные посетители. Старина Коб и Грэм выскребали миски. Ученик кузнеца подчищал миску изнутри хлебушком, разломанным на кусочки, потом запихивал куски в рот целиком. Джейк мазал маслом последний ломоть хлеба, Шеп вежливо постукивал кружкой по стойке – гулкий звук сам по себе звучал вопросительно.

Баст вбежал с новой миской рагу для ученика кузнеца, пока трактирщик наливал Шепу еще пива. Забрав пустую миску, Баст снова исчез на кухне и вернулся с новым караваем хлеба, уже наполовину нарезанным.

– А знаете, чего я слышал-то нынче? – сказал Старина Коб с улыбкой человека, у которого имеются самые свежие новости.

– Чего? – спросил мальчик с набитым ртом.

Коб потянулся за горбушкой – он утверждал, что имеет на это право, как самый старший из присутствующих, хотя на самом деле он здесь был не самый старший, и никто другой на горбушку не претендовал. Баст подозревал, что Коб всегда выбирает горбушку потому, что гордится тем, как много зубов у него осталось.

Коб усмехнулся.

– Угадай! – сказал он мальчику, не спеша намазал хлеб маслом и откусил большой кусок.

– Я так думаю, это насчет Джессома Уильямса, – беспечно заметил Джейк.

Старина Коб гневно воззрился на него. Рот у него был набит хлебом с маслом.

– Мне говорили, – не спеша протянул Джейк, ухмыляясь при виде того, как Старина Коб яростно пытается прожевать свой кусок, – что Джессом обходил свои ловушки, и на него напала пума. Удирая, он сбился с пути и рухнул прямиком с Малого утеса. Расшибся – страх!

Старина Коб наконец-то сумел проглотить еду.

– Ты тупой, как столб, Джейкоб Уокер! Дело-то было совсем не так. Да, он упал с Малого утеса, но пума тут ни при чем. Пума ж ни в жисть на взрослого человека нападать не станет!

– Еще как станет, если от него кровью пахнет! – стоял на своем Джейк. – А от Джессома кровью так и несло, он же добычу-то свежевал.

Мужики замычали в знак согласия. Старину Коба это явно разозлило.

– Не было там никакой пумы! – твердил он. – Джессом просто напился так, что на ногах не стоял. По крайней мере, я так слышал. Упился в стельку. Это все объясняет. Потому как где Малый утес, а где ловушки его. Ну, разве что ты думаешь, будто пума за ним гналась добрую милю…

И Старина Коб откинулся на спинку стула, самодовольный, как судья. Что Джессом выпить любит – это знали все. И, хотя от участка Уильямса до Малого утеса была далеко не миля, все равно это слишком далеко для человека, убегающего от пумы.

Джейк бросил на Старину Коба убийственный взгляд, но прежде, чем он успел сказать что-нибудь еще, вмешался Грэм.

– Да, я тоже слышал, что он выпимши был. Его ребятишки нашли, которые игрались у водопада. Подумали, будто он мертвый, и кинулись за констеблем. А он просто головой приложился и упился как помещик. И стекло битое валялось вокруг. Так что он изрядно порезался.

Старина Коб всплеснул руками.

– Вот чудеса так чудеса! – воскликнул он, глядя исподлобья на Грэма с Джейком. – Ну, кто-нибудь хочет что-нибудь еще добавить к моей истории, прежде чем я дорасскажу?

Грэм заметно смутился.

– Я ж думал, ты уже…

– Нет, я еще не договорил, – сказал Коб, как будто разговаривая с дурачком. – Я просто хотел рассказать все по порядку. Того, чего вы, ребята, не смыслите в рассказывании историй, на целую книгу хватит!

Между приятелями воцарилось напряженное молчание.

– А у меня тоже новость есть, – сказал ученик кузнеца почти робко. Он сидел за стойкой слегка сутулясь, словно стеснялся того, что он на голову выше любого из присутствующих и вдвое шире в плечах. – Ну, то есть если ее больше никто не слышал…

– Валяй, мальчик, – отозвался Шеп. – Извиняться тут нечего. Просто эти двое уже много лет друг с другом грызутся. Они ничего такого в виду не имеют.

– Так вот, ковал я подковы, – начал ученик, – а тут Чокнутый Мартин приходит!

Мальчик изумленно покачал головой и отхлебнул большой глоток пива.

– Я его всего несколько раз видел в городе и совсем забыл, какой он здоровенный. Не то чтобы мне на него снизу вверх смотреть приходится, но, по-моему, он все-таки крупней моего будет. А сегодня он выглядел еще больше, потому что он был в ярости. Буквально гвоздями плевался, чесслово! У него был такой вид, будто кто-то связал вместе двух разъяренных быков и натянул на них рубаху!

Мальчик расхохотался беспечным смехом человека, который выпил больше пива, чем привык.

Повисло молчание.

– Ну, так а в чем новость-то? – осторожно спросил Шеп, ткнув мальчика в бок.

– А-а! – сказал ученик кузнеца. – Так он пришел спросить мастера Ферриса, хватит ли у него меди починить большой котел.

Ученик широко развел свои длинные руки, едва не заехав Шепу в лицо.

– Похоже, кто-то отыскал Мартинову винокурню, – ученик кузнеца подался вперед, слегка пошатываясь, и заговорил вполголоса: – Украл у него кучу его пойла и малость там набедокурил!

Мальчик откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, уверенный, что рассказал хорошую историю.

Однако же гудения, которое обычно сопровождает всякую хорошую сплетню, было не слышно. Мальчик отхлебнул еще пива и понемногу начал выглядеть смущенным.

– Тейлу и его присные! – побледнев, сказал Грэм. – Мартин его убьет!

– Чего? – переспросил ученик. – Кого?

– Да Джессома же, остолоп! – рявкнул Джейк. Он хотел было хлопнуть мальчика по затылку, но дотянулся только до плеча. – Кто у нас ужрался в скунса среди бела дня и свалился со скалы с охапкой бутылок, а?

– Это ж вроде как пума была! – ядовито заметил Старина Коб.

– Он предпочтет встретить десять пум, когда Мартин до него доберется, – угрюмо сказал Джейк.

– Чего-о? – ученик кузнеца рассмеялся. – Чокнутый Мартин? Ну да, он, конечно, не в себе, но ведь он же не злой! Пару оборотов назад он загнал меня в угол и битых два часа толковал про ячмень.

Он снова расхохотался.

– О том, какая это здоровая культура. О том, как пшеница губит человека. О том, что деньги – это грязь. Что они тебя приковывают к земле, и всякий прочий бред.

Ученик кузнеца понизил голос, ссутулил плечи и расширил глаза, довольно убедительно изображая Чокнутого Мартина.

– «Понимаешь, да? – сказал он грубым голосом, стреляя глазами по сторонам. – Да-а! Вот ты понимаешь! Слышь, че говорю-то?»

И ученик снова расхохотался, раскачиваясь на стуле. Мальчик явно выпил пива чуть больше, чем следовало.

– Просто все боятся крупных людей, а чего нас бояться-то? Я вот в жизни ни одного человека не ударил!

Остальные молча смотрели на него. Вид у них был убийственно серьезный.

– Мартин убил одну из собак Энсала за то, что та на него зарычала, – сказал Шеп. – Прям посреди рыночной площади. Метнул в нее совковую лопату, как копье. А потом ногами добил.

– И священника предыдущего едва не убил, – сказал Грэм. – Того, что был прежде отца Леодена. За что – никто не знает. Священник пришел к Мартину домой. И в тот же вечер Мартин прикатил его в город на тачке и оставил у дверей церкви.

Он посмотрел на ученика кузнеца.

– Но это еще до тебя было. Понятно, что ты не знаешь.

– Он раз лудильщика ударил, – сказал Джейк.

– Лудильщика ударил?!! – выпалил трактирщик, не веря своим ушам.

– Реши, – негромко сказал Баст, – Мартин же чокнутый к чертовой матери!

Джейк кивнул.

– К нему даже сборщик налогов не ходит.

Коб как будто хотел снова осадить Джейка, но потом решил взять тон помягче.

– Ну, это да, – сказал он. – Это верно. Но это потому, что Мартин же отслужил полный срок в королевской армии. Восемь годков!

– И вернулся безумный, как бешеная собака, – сказал Шеп.

Старина Коб уже слез с табурета и был на полпути к двери.

– Ну все, хорош болтать! Надо предупредить Джессома. Если он сумеет убраться из города до тех пор, пока Мартин поостынет…

– Это, в смысле, до тех пор, пока он помрет? – резко осведомился Джейк. – Ты вспомни, как он швырнул лошадь в окно старого трактира, потому что буфетчик отказался налить ему еще пива!

– Лудильщика?! – повторил трактирщик все таким же ошарашенным тоном.

Тут воцарилось молчание: на крыльце раздались шаги. Все уставились на дверь и застыли, как статуи, кроме Баста, который медленно попятился в сторону двери на кухню.

Все шумно вздохнули с облегчением, когда дверь отворилась и на пороге показалась высокая, худощавая фигура Картера. Он закрыл за собой дверь, не замечая царящего в комнате напряжения.

– Угадайте-ка, кто сегодня всех угощает бутылочным виски? – весело начал он и остановился как вкопанный, смущенный мрачными лицами присутствующих.

Старина Коб снова двинулся к двери, сделав приятелю знак следовать за ним.

– Пошли, Картер, по дороге все объясним. Надо найти Джессома, и как можно скорее.

– Далеконько вам его искать-то придется, – сказал Картер. – Я его сегодня в Бейдн отвез.

Все присутствующие заметно успокоились.

– Так вот чего ты так поздно-то! – с облегчением сказал Грэм. Он плюхнулся обратно на свой табурет и громко постучал костяшками по стойке. Баст налил ему еще пива.

Картер нахмурился.

– Да не так уж я и поздно, – буркнул он. – Посмотрел бы я, как бы вы сами обернулись до Бейдна и обратно так быстро. Это ж сорок миль с гаком…

Старина Коб положил ему руку на плечо.

– Да нет. Не в том дело, – сказал он, направляя приятеля к стойке. – Мы тут просто перетрухали малость. Ты, пожалуй, этому олуху, Джессому, жизнь спас тем, что увез его из города.

Он сердито сощурился.

– Хотя я ведь тебе сколько раз говорил: не езди ты один, дороги нынче…

Трактирщик принес Картеру миску рагу, Баст вышел на улицу, чтобы позаботиться о его лошади. Пока Картер ужинал, приятели вразнобой пересказывали ему сегодняшние сплетни.

– А-а, ну, это все объясняет, – сказал Картер. – А то приходит ко мне Джессом, разит от него, как из бочки рома, и вид у него, как будто его избили двенадцать разных демонов. Уплатил мне за то, чтобы я довез его до Железного Зала, и прямо там взял королевскую монету.

Картер отхлебнул пива.

– А потом уплатил мне, чтобы я отвез его прямиком в Бейдн. Ни домой за вещами заходить не стал, ничего.

– Да и на кой они ему? – сказал Шеп. – В королевской армии его и оденут, и накормят.

Грэм шумно вздохнул.

– Ну, чудом убереглись! Вы представляете, что было бы, если бы выездной судья явился за Мартином?

Все приумолкли, воображая неприятности, какие могли бы стрястись, если бы у них в городе произошло нападение на слугу королевского закона.

Ученик кузнеца огляделся.

– Ну, а как же семья Джессома? – спросил он, явно озабоченный. – Вдруг Мартин за ними явится?

Мужчины у стойки дружно покачали головами.

– Мартин – он чокнутый, – сказал Старый Коб, – но он не из таковских. Женщину или ее малышей он нипочем не тронет.

– Я слышал, что он и лудильщика-то ударил за то, что тот приставал к юной Дженне, – сказал Грэм.

– Да, это правда, – тихо сказал Старина Коб. – Я сам видел.

Все, кто был в зале, обернулись и уставились на него с изумлением. Коба они знали всю жизнь и все его истории слышали. Даже самые скучные из них он за долгие годы успел пересказать раза три-четыре. И мысль о том, что он – и вдруг о чем-то не рассказывал, была… ну… почти немыслима.

– Он изрядно распустил руки, – сказал Коб, не поднимая глаз от пива. – А юная Дженна тогда ведь была еще моложе.

Он помолчал и вздохнул.

– Ну, а я все равно был уже стар, и… ну… я знал, что, если я попытаюсь остановить лудильщика, он меня вздует. У него это на роже отчетливо было написано.

Старик снова вздохнул.

– Гордиться мне тут нечем, да.

Коб поднял взгляд и расплылся в ухмылочке.

– Но тут из-за угла появился Мартин, – сказал он. – Это было за старым домом Купера, помните, да? Мартин поглядел на мужика, на Дженну – а она не плакала, ничего, но явно была не в восторге. А лудильщик ее за запястье держал…

Коб покачал головой.

– Ох, как он ему врезал! Как кувалдой по окороку. Тот так и отлетел через всю улицу. На десять футов, хошь верь, хошь нет! Тогда Мартин поглядел на Дженну, а она тут как раз немного заплакала. Больше от удивления, чем еще почему. И Мартин тогда его пнул. Один раз. Не так сильно, как мог бы. Я видел, что он просто сводит счеты в голове. Ну, как ростовщик, который подбрасывает пару шимов на одну чашу весов.

– Этот мужик был не настоящий лудильщик, – сказал Джейк. – Помню я его.

– И про священника этого я тоже слыхал всякое, – добавил Грэм.

Некоторые молча кивнули.

– Ну, а что, если Джессом вернется? – спросил ученик кузнеца. – Я слышал, как люди, бывало, возьмут спьяну монету, а потом, как протрезвеют, струсят, да и ударятся в бега…

Все призадумались. Представить такое было совсем не трудно. Не далее как месяц назад через городок проезжал отряд королевской гвардии и повесил объявление с обещанием награды за поимку дезертиров.

– Ох, Тейлу и его присные! – угрюмо сказал Шеп в свою почти опустевшую кружку. – Вот незадача-то выйдет!

– Да не вернется Джессом, – небрежно сказал Баст. В его голосе слышалась такая уверенность, что все обернулись и уставились на него с любопытством.

Баст отломал кусок хлеба и запихал его в рот, прежде чем сообразил, что очутился в центре внимания. Он торопливо сглотнул и развел руками.

– Нет, ну а что? – со смехом спросил он. – Вот вы бы вернулись, зная, что тут вас ждет Мартин?

Все дружно ответили «не-е!» и замотали головами.

– Это ж каким надо быть идиотом, чтобы разорить Мартинову винокурню? – сказал Старина Коб.

– Может, за восемь-то лет Мартин и поостынет, – сказал Шеп.

– Да нет, вряд ли, – сказал Джейк.

Позже, когда все посетители разошлись, Баст с трактирщиком сидели на кухне и ужинали остатками рагу и половинкой каравая.

– Ну, Баст, и чему ты научился сегодня? – спросил трактирщик.

Баст широко улыбнулся.

– Сегодня, Реши, я узнал, где купается Мберли!

Трактирщик задумчиво склонил голову набок.

– Мберли? Это Алардова дочка?

– Мберли Эштон! – Баст всплеснул руками и возмущенно ахнул. – Всего-навсего третья красавица на двадцать миль в округе, Реши!

– А-а! – сказал трактирщик, и на его лице впервые за весь день промелькнула неподдельная улыбка. – Ну, покажешь мне ее как-нибудь.

Баст ухмыльнулся.

– Хочешь, я тебя туда завтра свожу? – охотно вызвался он. – Не знаю, каждый ли день она ходит купаться, но дело стоит того, чтобы рискнуть! Нежна как сливки, и кругла, как сыр!

Улыбочка Баста сделалась совершенно злодейской.

– Она доярка, Реши! – многозначительно сообщил он. – Доярка, понимаешь?

Трактирщик покачал головой, помимо своей воли расплываясь в улыбке.

Наконец он не выдержал, фыркнул и махнул рукой.

– Покажешь мне ее как-нибудь, когда она будет одета, – подчеркнуто сказал он. – Меня это вполне устроит.

Баст неодобрительно вздохнул.

– Реши, тебе очень не помешало бы выйти и развеяться!

Трактирщик пожал плечами.

– Возможно, – сказал он, рассеянно ковыряясь в своем рагу.

Они довольно долго ели молча. Баст все пытался придумать, что бы еще такое сказать.

– А морковку-то ведь я раздобыл, Реши, – сказал Баст, прикончив свою миску и выгребая остатки из котла.

– Ну да, лучше поздно, чем никогда, – отозвался трактирщик равнодушным, бесцветным голосом. – Завтра пригодится.

Баст смущенно заерзал на стуле.

– Но только, ты знаешь, я ее, кажется, потерял… – робко сообщил он.

Это выжало из трактирщика еще одну усталую улыбку.

– Да ладно, Баст, не волнуйся ты из-за этого.

И тут он сощурился: на глаза ему попалась рука Баста, сжимавшая ложку.

– А что у тебя с рукой?

Баст посмотрел на костяшки на своей правой руке. Они больше не кровили, но ссажены были изрядно.

– Я с дерева упал, – ответил Баст. Соврать не соврал, но и на вопрос не ответил. Это все же лучше, чем прямая ложь. Его наставника провести не так-то просто, даже когда он такой унылый и скучный.

– Надо быть осторожнее, Баст, – сказал трактирщик, бесцельно ворочая ложкой в миске. – И, поскольку делать все равно особо нечего, было бы хорошо, если бы ты уделял чуть побольше времени учебе.

– Я сегодня и так много всего узнал, Реши! – возразил Баст.

Трактирщик выпрямился и оживился.

– В самом деле? – сказал он. – Ну, удиви меня.

Баст немного поразмыслил.

– Нетти Уильямс сегодня нашла рой диких пчел, – сказал он. – И сумела поймать матку…