Текст книги "Дневник"

Автор книги: Никон (Николай) Оптинский Преподобный (Беляев)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– А когда я буду уже лежать в могилке, придете вы на мою могилку и помолитесь о душе моей, и скажете: «Да, вот Батюшка, уж действительно, любил меня».

11 февраля 1910 г. Четверг.

Сейчас мне Батюшка говорил о том, как он переносил скорби, когда был послушником. Переносил Батюшка скорби, рассуждая так: «Должно быть, я достоин этих всех скорбей. Значит, все они нужны, чтобы смыть с меня гордыню и прочие страсти». Переносил Батюшка скорби, никому не говоря о них, не жалуясь, стараясь не озлобляться на обидчиков. Мало того, чтобы только перенести оскорбления, надо позаботиться и о том, чтобы не озлобиться на нанесшего оскорбление.

Потом еще Батюшка говорил о том, как он возвращался в Скит из Манчжурии.

– У Бога все возможно, и все идет по Его неисповедимым судьбам.

14 февраля 1910 г. Воскресенье.

Сейчас пришел от Батюшки. Открывал свои помыслы. Сказал сначала свои оплошности, бывшие за день, потом сказал, что иногда приходит помысл, особенно за службой на правиле, что монашеская жизнь безотрадна, день идет за днем, главное – ожидать впереди нечего: те же службы, та же трапеза и прочее.

– Это один из самых ядовитейших помыслов, – сказал Батюшка. – Монах все время должен быть как бы «в муках рождения, пока не придет в меру возраста совершенства Христова». А пока еще жив наш ветхий человек, он и дает себя знать всякими страстями, тоской, унынием. И что теперь для такого человека отяготительно, впоследствии будет для него великим утешением, например, хождение к службам и утрени. Тогда применимо будет к такому человеку псаломское слово: «Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс. 121, 1). Тогда уже в нем будет все исполнено света и радования о Господе. Когда жена рождает, говорят, она терпит страшные муки, а когда родит, то уже не помнит мук от радости, что родился человек в мир. Этот закон рождения в муках и наблюдается в духовной жизни. И как жена не знает, как у нее в утробе зреет плод, как идет плодоношение и возрастание, так и в духовной жизни человек не замечает своего духовного роста… Это вы хорошо сделали, что сказали мне этот помысл. Он многих заклевывал, так и уходили из обители…

– Вот, Батюшка, я и хотел бы слышать из ваших уст, что мне не надо уходить из обители сей, из Скита, а все терпеть.

– Господь тебя благословит, чадо мое, не уходить из Скита. Все терпи. Да, может быть, тебе и жить недолго осталось, всего каких-нибудь шесть-семь лет. С радостью благословляю: «да, умру, а не уйду». Иное дело, если пошлют в монастырь. Конечно, пока еще вы только послушник, можно отказываться, говоря, что вы только и поступили в Скит, а если уже в мантии, то нельзя, можно только проситься.

Батюшка все говорил очень хорошо, я не имею возможности все это передать на бумаге. Помню, Батюшка сказал:

– Да, это важно, что вы сказали про этот помысл. Я спросил:

– А как бороться с этим помыслом, что ему отвечать?

– Говорите: «Не знаю, что будет, но Господь поможет мне идти этим путем». И еще: «Не думаю, что достигну верхних степеней совершенства, но спасусь здесь».

Кажется, все главное записал, хотя и не уверен.

19 февраля 1910 г. Пятница.

Когда я остался один и потом за бдением, пришла такая мысль: вот Батюшка жив и исполнен мудрости духовной, и иногда я получаю крупицы этой мудрости. Но Батюшка должен окончить свое земное существование и унести с собою в гроб эту мудрость, ибо, собственно, что имеет человек, с тем и предстанет Престолу Божию. И жалко мне стало, что тогда уже нельзя будет поговорить с Батюшкой и получить от него наставление. Вот и думаю я написать кое-что из Батюшкиных слов и наставлений.

– Иногда бывает, – говорю я Батюшке, – что, читая что-либо, никак не можешь понять, что читаешь – я говорю не про внутренний смысл, а про внешний. Словно какой туман найдет: читаешь и перечитываешь, и ничего понять не можешь.

– Тогда нужно, – отвечал Батюшка, – закрыть книгу, сесть и сотворить сто молитв Иисусовых, можно и встать даже, и поклоны положить, а можно и пройтись по Скиту с молитвой Иисусовой.

Еще:

– Иногда в старости на самых трезвых людей, никогда не пивших, нападает страсть винопития: так и тянет к вину.

28 февраля 1910 г. Воскресенье Прощеное.

25 февраля, между прочим, Батюшка сказал следующее:

– Вход в рай, в вечное блаженство открывается не нашими трудами и добрыми делами, а искупительною жертвою Спасителя Христа Бога нашего. Прежде всего, это совершается через Таинство крещения, коим человек становится способным к принятию Божественной благодати Господа Иисуса Христа, которою мы и вводимся в жизнь вечную.

– Не скрою от вас того, что было со мною сегодня ночью, – говорил мне как-то недавно Батюшка. – Проснулся я, и вдруг меня поражает мысль: сейчас будет Страшный Суд. Такого яркого и живого представления у меня никогда не было. Я встал. Все возражения относительно признаков и тому подобного отошли в сторону: все это уже было, только мы не заметили, как действительно никто из живущих нерадиво и не заметит их. Господи, помилуй!

Одна мысль постоянно стоит передо мной: как спасти мне свою душу? Нет во мне ничего доброго. Вам все известно: получаю благодарственные письма, да и лично получаю благодарности. Но я тут ни при чем. Это действует на них через меня благодать Божия по вере их, а я лично ни при чем. И думаю я: уж не про это ли сказано в Евангелии, будут говорить Господу: «Господи! Не Твоим ли именем многие чудеса и силы сотворихом?» – и отвещает им Господь: «Отыдите от Меня, не вем вас!..»(Мф. 7, 22–23). Только здесь, на этом месте я познал все свое падение и греховность. Ну, ничего, ничего нет доброго! Правда, благодарение Богу, хоть особых больших грехов нет. Но так каждый день… Прежде я думал, что что-нибудь да имею, а теперь вижу – ничего. Это я не только говорю, но и сознаю себя именно таким. Это не одни слова. И благодарю Господа, что хоть это сознание своей греховности есть. И надеюсь, что Господь, по милосердию Своему, спасет меня: не уничижит сердца смиренного и сокрушенного… Утешаюсь я еще словами батюшки Анатолия: «Ничего не имеет грешный Анатолий, разве только кто вздохнет о нем к Богу?» И я искренно всех прошу помолиться обо мне и вас прошу: помолитесь! Я сравниваю себя с моими предшественниками: старцами Макарием, Амвросием, Анатолием – и вижу все свое ничтожество, а до других, поверьте мне, никакого дела нет, – закончил Батюшка.

Вот истинное-то смирение!

2 марта 1910 г. Вторник.

Пришел один раз, когда Батюшка только что кончил исповедь.

– Очень утомился, – сказал Батюшка, – как будто ничего не делаешь: сидишь да разрешаешь от грехов – так может показаться со стороны. А на самом деле не так: исповедь очень утомляет. Если Господь сподобит вас, то убедитесь в этом из личного опыта…

4 марта 1910 г. Четверг.

Самый трудный пост в Скиту – это первая седмица Великого поста. Но и она, по милости Божией, не особенно отяготительна для меня. Кроме того, помогает сознание, что велики дни сии, что иначе и быть не может. И удивляюсь тому, что делал я раньше, нарушая святой пост, не понимая и не сознавая его святости и необходимости. Мне часто приходилось слышать от Батюшки, что «от невоздержания всякое зло происходит», что «пост возбуждает к молитве».

– Мы познаем силу поста и его значение хотя бы из того, что он как-то особенно ненавистен врагу: приходят ко мне на совет и на исповедь, между прочим советую соблюдать святые посты. Со всем соглашаются, а как дело коснется поста: «не хочу, не могу» и прочее. Враг возбуждает, не хочется ему, чтобы соблюдались святые посты.

5 марта 1910 г. Пятница.

Сегодня Господь сподобил меня исповедаться. Перед исповедью Батюшка сказал мне:

– Не все время будет вам так мирно и хорошо, как теперь. Придется потерпеть и очень потерпеть. Это я вам говорю не для того, чтобы вы унывали, нет, для того, чтобы вы знали, что придет такое время, а сил набирайтесь теперь. Тогда вы скажете: «Да, все это мне говорил Батюшка еще двадцать лет назад, даже более». А тяжелые дни приближаются. Стало трудно жить везде, а в особенности монаху. И благо живущим в монастыре! Трудно вам придется, но все-таки Господь не оставит вас и не лишит Небесного Царствия.

Когда я пришел к Батюшке, хотя я чувствовал некоторое волнение, как и всегда перед исповедью, но в общем, вероятно, у меня лицо было благодушное и мирное. Батюшка, глядя на меня, улыбнулся, но вместе с улыбкой на лице его было видно, что он или расстроен, или скорбит о чем, или, что очень утомлен. Я не могу определить, что именно это было, а что было – это несомненно. И он начал говорить то, что я сейчас написал. Батюшка-духовник и монахов, и мирян и на исповеди, и в беседах, конечно, открываются бездны и глубины сатанины, и нужно все это слушать. Поэтому Батюшка многое знает, и я верю тому, что он говорит.

После исповеди Батюшка сказал мне:

– Будьте всегда деточкой, но только по злобе, а не по уму. По уму будьте муж совершенный.

12 марта 1910 г. Пятница.

Вчера Батюшка говорил, что до страшных времен доживем мы, но что благодать Божия покроет нас. Это Батюшка сказал под впечатлением разговора о новейших изобретениях, которые, имея как бы и добрые стороны, всегда оказываются вредными более, нежели полезными, и поэтому, можно сказать, суть просто зло. Также помню, как-то Батюшка говорил:

– Гипноз, то есть его открытие, многое сделало ясным. Конечно, он был и прежде, но теперь про это все узнали. Судя по всем открытиям и по открытию гипноза я думаю, что недалек конец.

14 марта 1910 г. Воскресенье второй седмицы Великого поста.

Однажды я сказал Батюшке:

– Вы мне сказали: так как я не испытал особых искушений при поступлении, то я должен буду испытать их, живя в Скиту, что эти искушения должны выразиться подъемом борьбы со страстями.

– Да, – сказал Батюшка, – но, кроме того, и совне будут искушения… гнев…

Потом Батюшка неоднократно говорил мне:

– Пользуйтесь этим временем, пока можно вам читать. Придет время, когда уже не будет вам этой возможности… Обогащайте свой ум познаниями и нисходите во глубину смирения, считая себя хуже всех…

Однажды я сказал Батюшке:

– Вот, пока вы живы, я всегда могу спросить, что читать и как читать. Ну, а когда вас не будет, что тогда? Что мне читать и в каком порядке читать? Ведь обратиться не к кому. Вот я и хотел вас спросить об этом, не можете ли вы указать мне порядка чтения?

– Здесь быть определенного ничего не может. Конечно, общее правило такое: сначала надо прочесть книги, учащие о деятельной жизни, а потом уже о созерцательной. Вас Сам Господь будет учить.

16 марта 1910 г. Вторник.

Вчера вечером я беседовал с Батюшкой. Не буду передавать ее всю по недосугу, а кратко запишу то, что особенно мне запомнилось.

– Середина монашеского пути очень трудна, – говорил Батюшка. – Она есть даже самая трудная часть монашеского пути, ибо в начале пути, конечно, помогает и утешает Божия благодать. А середина – это самый зной. Читайте книги теперь по праздникам, пока имеете возможность. Потом придет время, нельзя вам будет читать книги, помяните мое слово – А я спрашиваю:

– Почему вы Батюшка говорите, что нельзя будет читать?

– Да ведь лет через пять или шесть, тогда вам надо будет читать книгу жизни – Непонятными и таинственными мне показались эти слова, но спрашивать Батюшку далее я не посмел.

Недавно Батюшка сказал мне:

– Вы знаете, какая у диавола тактика? Вам это надо записать. Он, зная, что какой-либо человек имеет грех более или менее тяжкий, старается, чтобы человек в нем не покаялся. С этой целью он всячески умаливает степень тяжести греха, внушая такие мысли: «Это не важно, Бог тебе это простит…» – и тому подобное. И даже старается, чтобы человек забыл об этом грехе. Но когда этому человеку удается как-либо исповедать этот грех духовнику на исповеди, то диавол всячески увеличивает его тяжесть, внушая, что грех этот настолько велик, что даже Бог никогда не простит его. И старается привести человека в уныние и отчаяние. Видите, как хитер враг. Он отлично знает, что исповедью смываются все грехи, поэтому и не допускает человека до исповеди, а если он исповедуется, то враг всячески смущает.

21 марта 1910 г. Неделя Крестопоклонная.

Сегодня все время читал книгу «На горах Кавказа» и, наконец, окончил ее. Недавно Батюшка рассказал следующее:

– Приходит ко мне однажды мирской человек и обращается ко мне с таким вопросом:

– Как проходить путь Божий? Как ему научиться? Скажите мне это в немногих словах. – Я даже несколько задумался. Что же ему сказать? А потом и говорю:

– Ты читал Псалтирь?

– Читал.

– Ну так вот там сказано: «Господь научит кроткия путем Своим» (Пс. 24, 9). Значит, прежде всего надо знать, что учит путям Господним Сам Господь, но учит не всех, а только тех, кто кроток, кто смиряется. Так вот и ты смиряйся, будь кроток, и Господь тебя не оставит и Сам научит, как проходить путь Господень и в чем он состоит.

– Спаси Господи, Батюшка, вы мне все разъяснили, – сказал он мне тогда и ушел.

28 марта 1910 г. Воскресенье. Четвертая седмица.

Вчера перед бдением Батюшка говорил мне:

– Я прочел у батюшки о. Анатолия в письмах, как он советует не оставлять Иисусовой молитвы во время богослужения, что молитва Иисусова не только не помешает внимать тому, что читают или поют, а даже помогает уяснить смысл читаемого или певаемого… – Я говорю:

– Я так и делал, то есть не оставлял, а когда вы мне сказали, что надо делать что-либо одно, то есть что за службой надо творить молитву только тогда, когда не слышишь, что поют и читают, я перестал творить. Но мне жалко было расставаться с молитвой за службами.

– Хорошо, попробуйте творить молитву. Это, значит, разный опыт, по разным устроениям.

Сегодня мне хотелось более переговорить об этом, но не удалось.

Как-то мне Батюшка рассказал, что он еще в миру видел сон.

– Вижу я ад и адские мучения. Увидел я там маленькую девочку лет семи, даже пяти, и говорю:

– Как ты сюда попала? – И думаю, какие грехи у этой малютки, когда она еще совсем младенец? А она смотрит на меня и говорит:

– Я здесь за скверные мысли.

30 марта 1910 г. Вторник пятой седмицы Великого поста.

Сейчас пришел от Батюшки. Под конец он мне говорил так:

– Смиряйтесь, смиряйтесь. Вся наука, вся мудрость жизни заключается в сих словах: «Смирихся, и спасе мя Господь». Смиряйтесь и терпите все. Научитесь смирению и терпению, а в душе имейте мир. Поверьте, у кого в душе мир, тому и на каторге рай.

6 апреля 1910 г. Вторник шестой седмицы Великого поста.

Сегодня Батюшка просмотрел газету «Братский Листок» и, указывая на статью о различии между иконами и идолами, святости икон и их древности, сказал:

– Вот, прочтите, это будет полезно вам. Лет через десять-пятнадцать придется вам это в ход пускать. – Я прочел и говорю:

– Что же здесь особенного? Все это я давно знаю.

– А вот почему я так сказал: многие этого не понимают, даже интеллигенты и, будучи спрошены, становятся в тупик. И на этом сектанты многих сбивают.

Вчера вечером я остался у Батюшки немного поговорить. Говорил Батюшка о смысле внутренних и видимых событий жизни, как они все таинственны и глубоки, что теперь Батюшке иногда открывается смысл тех или других событий его жизни, прежде совершенно не понимаемых им.

8 апреля 1910 г. Четверг.

Сегодня мне Батюшка рассказал, каким опасностям смертным подвергался он при возвращении из Манчжурии: первое – как Батюшка чуть было не выпал из вагона на самом быстром ходу, полагая, что дверь затворена; второе – как было у Батюшки предчувствие не садиться на поезд, и он не сел, а поезд, действительно, по какой-то причине разлетелся вдребезги, и, когда уже на другом поезде Батюшка приехал, увидел только груду обломков и массу кровавых тел; третье – как Батюшку намеревались убить в глухом месте. И как Господь спасал дивно от всех этих опасностей, а может быть, и многих других, которых Батюшка не заметил.

27 апреля 1910 г. Вторник Фоминой.

16 апреля, в Страстную Пятницу, (при пострижении в рясофор) о. Архимандрит сказал нам свое слово:

– Видя ваше послушание и добрую нравственность, мы даем вам рясофор. Даем вам для того, чтобы поощрить вас к еще большим трудам, еще к большему смирению и послушанию. Это необходимо. Смиряйтесь даже перед младшими, перед послушниками, а не тщеславьтесь своим одеянием: «Я уже монах, мне нужен покой, разве не видишь, что у меня камилавка» и прочее, ибо не для тщеславия даем вам рясофор, а для сугубых трудов. А говорю я это для того, что были такие печальные примеры. Пока послушник – и старателен, и смирен, а как получил рясофор – сразу изменился. Так вот смотрите, чтобы этого не было. Затем обращайтесь к старцам за советом и наставлением – и в борьбе мысленной с плотью, и за решением каких бы то ни было недоумений… Вот теперь и идите к старцам…

Сейчас что-то более не припомню.

28 апреля 1910 г. Фомина среда.

Батюшка начал свое слово:

– Прежде я говорил вам и теперь опять повторяю: смирение – всё. Есть смирение – всё есть, нет смирения – ничего нет. Вы получили рясофор. Это не есть какое-либо повышение, как, например, в миру, когда дают повышение, назначая в офицерский чин и прочее. Там получивший чин считает своим долгом гордиться своим повышением. А у нас не так. На монашеском знамени написаны слова: «Кто хочет быть большим, да будет всем слуга» (см. Мф. 20, 26; Мк. 10, 43). Смиряйтесь и смиряйтесь… Теперь благодать Божия будет больше вас утешать, но и враг будет больше озлоблять. Припомните, как вы поступали в монастырь, какие препятствия строил вам враг, чтобы не давать возможности поступить в святую обитель. Если подумаете, то, конечно, вспомните. Но Богу угодно было, чтобы вы поступили в монастырь. И враг как бы ослабил свою борьбу с вами, вас стала более утешать благодать Божия. А теперь враг опять с большей силой нападать на вас будет. Поэтому предупреждаю вас: будьте готовы к скорбям и искушениям. Надо терпеть.

Более не помню сейчас.

29 апреля 1910 г. Четверг.

Вскоре я остался с Батюшкой один. Заговорили о рясофоре. Батюшка говорил:

– Конечно, на вас действует теперь особая благодать. Вот и продолжайте путь молитвы Иисусовой. Я уже говорил вам, что монашество есть внешнее и внутреннее. Миновать внешнее нельзя, но и удовлетвориться им одним тоже нельзя. Одно внешнее без внутреннего даже приносит вред. Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни паши, ничего не вырастишь, если ничего не посеешь. Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено – молитва Иисусова. Молитва Иисусова освящает всю внутреннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей и искушений.

6 мая 1910 г. Четверг жен мироносиц.

3 мая, в понедельник вечером, Батюшка оставил меня у себя. Хотели пройтись по Скиту, но этому помешал дождь. Тогда после вечерних молитв мы ушли в дальнюю моленную и побеседовали. Между прочим, Батюшка сказал, что, когда он был послушником, всеми гонимым и презираемым, настроение его было более радостное и светлое, чем теперь… Говорил Батюшка, что происходит это от того, что тогда душа его питалась чтением Евангелия, Псалтири и святоотеческих книг, а теперь нет у Батюшки этой возможности. Теперь приходится Батюшке читать иные книги – душ человеческих. Затем Батюшка говорил мне:

– Не слушайте врага, внушающего вам, что впереди то время, когда вы по-настоящему займетесь чтением. Не слушайте лукавого, – обманывает. Для вас теперь-то и идет самое время.

9 мая

Я закончил читать преп. Марка Подвижника.

… мая Батюшка спросил меня:

– Когда вас постригали в рясофор?

– 16 апреля.

– Каких святых?

– Святых мучениц Ирины, Хионии и Агапии. ^{13}

– Что значат эти имена? – Я посмотрел: Агапия – любовь, Ирина – мир, Хиония – снежная. – Ну вот, – продолжил Батюшка, – это значит, что вы должны иметь, по слову Апостола, мир и святыню со всеми. Кроме сих добродетелей: мира и любви нельзя очиститься от страстей, то есть убелиться. А Хиония значит снежная. Вот и надо вам очистить свою душу, чтобы она была белоснежная, как сказано в псалме: «паче снега убелюся» (Пс. 50, 9). А дальше что сказано? «Слуху моему даси радость и веселие». Это есть предвкушение блаженства по мере очищения, а потом уж и «возрадуются кости смиренные». Здесь в псалмах тонкая последовательность.

10 мая

Мне Батюшка дал прочитать 40–ю беседу преп. Макария Египетского. Но я не мог ее тогда же прочесть и прочел только вчера.

Когда я читал книгу «На горах Кавказа», я прочел там, что нужно усердно молиться Богу, Пресвятой Богородице и святым угодникам о приобретении сего великого дара – молитвы Иисусовой. Я это и сказал однажды Батюшке, а он и говорит:

– Конечно, и вот можно какое сделать сравнение. Идут путешественники к какому-либо городу, идут степью и видят: вдали чуть-чуть виднеется город. Идут, идут, уже много прошли, кажется, уж город недалеко, как вдруг замечают, что перед ними пропасть на дороге, через которую никак им нельзя перейти. Постояли, подумали. Как быть? И пошли одни налево, другие направо, но ни те, ни другие не нашли перехода через пропасть. Стали они и стоят, не знают, что делать. И вот они замечают, что на той стороне идут какие-то люди. Тогда они стали звать их и просить им помочь в их нужде. И начали они бросать веревочки с камушками на другой берег так, что один конец веревки оставался в их руках, а другой конец с камушком перекидывался на другую сторону. Те привязывали конец веревки к колу и втыкали его в землю. И так мало помалу, когда набросали порядочно веревок, образовался веревочный мостик, по которому потихоньку все перешли. А без помощи с той стороны они едва ли смогли что-либо сделать.

13 мая 1910 г. Четверг.

Между прочим, Батюшка сказал мне так:

– Пока я жив, будемте жить вместе, а когда я умру, я передам вас Самому Господу для руководства…

24 мая 1910 г. Понедельник о слепом.

Вчера вечером, Батюшка захотел пройтись по Скиту и взял меня с собой. Особенно я обратил внимание на следующие его слова:

– Молю Господа, чтобы поставить мне вас на ноги, чтобы укрепились ваши ноги, еще детские. Ибо после меня на вас будут нападать, но вы не бойтесь, – основания ваши будут лежать на камени заповедей. Вы находитесь в таком же положении, как и я. Ко мне был очень расположен батюшка Анатолий, духовно я стоял к нему ближе всех. Он называл меня подвижником, и это возбуждало негодование в некоторых из братии. Правда, так близок к батюшке Анатолию, как вы ко мне, я не был, но все-таки пользовался некоторыми «льготами». И вот после смерти батюшки Анатолия были на меня нападения.

27 мая 1910 г. Вознесение.

Думаю записать то, что давно хотел записать. Было это 26 октября 1909 года перед моим призывом на военную службу. Батюшке очень хотелось, чтобы я остался, поэтому он неоднократно оставлял меня для беседы с собой и многое говорил.

Вот 26 октября 1909 года я остался у Батюшки, стали мы читать книгу «На горах Кавказа» о молитве Иисусовой, необходимость которой Батюшка вполне признает. Затем, прочитав довольно, мы начали беседу. Я почти ничего не говорил, а только слушал. Теперь начну записывать и отдельные выдержки из беседы и общий ее ход.

– Псаломские слова, троекратное повторение слов: «Обышедше обыдоша мя и именем Господним противляхся им» (Пс. 117, 10–12) вполне понимают все делатели молитвы Иисусовой, хотя бы этого им никто не растолковывал. Они понимают, что это говорится про молитву Иисусову. Это одно из самых ясных мест о молитве Иисусовой, коих очень много в Псалтири.

– Можно ли потерять молитву Иисусову тому, кто достиг уже внутренней молитвы?

– Да, я думаю, что можно – от нерадения при окружающей суете. А бывает, что Господь по недоведомым нам судьбам Своим отнимает молитву, как например, было это со схимонахом о. Клеопой. Он два года чувствовал в себе потерю сердечной молитвы, после чего она опять возвратилась к нему. Может быть, это Господь послал ему для испытания его веры. Поэтому в таких случаях не надо отчаиваться… Томительное, часто безотрадное состояние, предваряющее получение молитвы Иисусовой внутренней, не бывает обязательно с каждым. Ибо Царь может сразу обогатить нищего. Но общий порядок стяжания молитвы Иисусовой тот, что достигают ее трудами и скорбями, в числе которых имеет себе место томительное состояние духа. В миру не дал мне враг заняться молитвой Иисусовой, вот я и думал: займусь ею в монастыре. А здесь он поднял на меня всю братию: хоть уходи из Скита. Вот как ненавистна ему молитва. А теперь ничего не вижу. Весь разобран там (Батюшка показал рукой на женскую половину). Конечно, по времени лепечу молитву. Уж не знаю, снимет меня Господь с сего поста или уж здесь придется умереть.

30 мая 1910 г. Воскресенье.

На днях я спросил Батюшку:

– Я был в недоумении: надо ли творить молитву Иисусову за богослужением. Спросил об этом вас еще года два назад. Вы ответили, что нет, не надо всё время, а только тогда, когда не слышно, что читают. Потом я опять спросил вас об этом, вы ответили то же. А недавно сами сказали, чтобы я попробовал творить молитву Иисусову за богослужением. Теперь прошло около месяца, и я не знаю: что продолжать мне или нет, что полезнее для меня, я сам не могу понять. Вот как же мне быть?

– Творите молитву, Бог благословит, а там видно будет, – ответил мне Батюшка.

31 мая 1910 г. Понедельник.

Сегодня Батюшка сказал так:

– Становитесь на ноги, ибо после меня будет на вас напор. А мне что-то думается, что я скоро умру. И тогда на вас, как на меня после смерти батюшки о. Анатолия, все обрушится. Когда батюшка Анатолий был жив, я имел поддержку. Даже тогда, когда Батюшка лежал больной, никого не принимал, я все еще имел надежду, что встанет он, я все-таки чувствовал его присутствие. Но когда он скончался, тогда словно во мне что-то оборвалось.

9 июня 1910 г. Среда.

… июня, в день Святого Духа, до обеда Батюшка побеседовал со мной о молитве Иисусовой. Началось с того, что Батюшка задал мне вопрос: «Какой признак Промысла Божия о человеке?» Я не умел ответить. Тогда Батюшка начал говорить:

– Непрестанные скорби, посылаемые Богом человеку, суть признак особого Божия промышления о человеке. Они посылаются или для пресечения зла, или для вразумления, или для большей славы. Например, заболел человек и скорбит об этом, а между тем этою болезнью он избавляется от большого зла, которое он намеревался сделать.

Отсюда перешли уже к молитве.

– «Ее начало – тесный путь». Но приобретение внутренней молитвы необходимо. Без нее нельзя войти в Царство Небесное. Внешняя молитва недостаточна, ибо она бывает у человека, в котором присутствуют страсти. Одна внешняя недостаточна, а внутреннюю получают весьма немногие. Вот некоторые и говорят: «Какой же смысл творить молитву? Какая польза?» Великая! Ибо Господь дает молитву молящемуся, дает человеку молитву или перед самой смертью или даже после смерти.

13 июня 1910 г. Воскресенье.

10 июня Батюшка делал мне напоминание, что со сном надо бороться.

– Надо иметь желание и решение встать, тогда вы встанете вовремя. А если нет желания и решения встать во чтобы то ни стало, то, если бы над тобой колокольня была, и то проспишь.

_{^{Послушник Николай Беляев . Скит Оптиной пустыни. 13 июня 1910 г}}