Текст книги "Реалити - шоу"

Автор книги: Николай Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Часть третья. Любовь по приказу

Первой и самой главной проблемой станет организация первой встречи с Вероной. Лорд намекнул, что у меня есть титул, который, якобы, откроет передо мной все двери. Может и так. Но для начала надо найти того, кто мне про него расскажет. Потом найти дома, куда нужно войти, болтать непонятно с кем и непонятно о чём. Потом подстроить встречу с Вероной. Путь логичный, но непонятно, с чего конкретно начать, как долго это будет продолжаться, и добьюсь ли я чего-то. Может, Киксо на это и рассчитывал? Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что?

Я решил сделать проще. Всё равно в столице из знакомых у меня только бандиты, лорд и Верона. Так чего тянуть кота за хвост? На всякий случай я плотно пообедал, кликнул одного из извозчиков, исполнявших роль местных таксистов, и отправился прямиком к Вероне. Что я, собственно, теряю? Выгонит так выгонит, после вчерашнего вполне возможно и это. Тогда уж и буду искать хитрые обходные пути.

Покачиваясь в коляске, я попытался представить предстоящий разговор, но ничего не получалось. С глупостями к ней не подъехать, да и отношения у нас с ней сложились странные. Она мне вроде доверяет, даже защищала у барона, про долг говорила. Но я же не деньги у неё еду занимать. Попросить в качестве оплаты, чтобы она стала со мной дружить? Маразм. Да и как, и о чём разговор начать? «Здравствуй, это я»? Нужен какой-то повод хотя бы на первую минуту. Очень кстати на глаза попались цветочные лотки. Я и раньше их видел, но только сейчас воспринял их как нечто, что может мне понадобиться.

Народ у лотков выбирал цветы с чувством, вдумчиво, иногда советовался с продавщицами. Но как только к лоткам подошёл я, сразу установилась тишина. Ах, да! Я же богатый и страшный. Я попытался выбрать букет, но ни к одному из них душа не лежала. То слишком яркий, то аляповатый, то мрачный, то выглядит так, что им только пол подметать. Ближайшая продавщица несмело спросила.

– Могу я чем-то помочь господину?

Но стоило мне поднять на неё взгляд, и она сразу стушевалась. Хотя с чего бы, я ведь только посмотрел? Что же выбрать? А, я мысленно махнул рукой, возьму все. Для женщины цветов много не бывает. Пусть сама выбирает что понравится.

Я кивнул продавщице.

– Грузи всё в коляску! – потом глянул по сторонам – И эти двое тоже!

Женщины послушно выполнили команду и встали, почему-то опустив голову.

– Сколько за всё?

Одна из женщин несмело произнесла.

– Четыре серебряных, господин.

Я пошарил в кармане, где у меня лежало серебро. Вроде с десяток наберётся. Я сунул деньги женщине.

– Между собой сами поделите!

Надо было видеть лицо этой женщины. Будто не веря, она переводила взгляд с меня на деньги и обратно. Сначала я не понял, а потом чуть не разозлился. Она что, меня за шпану приняла?! Как говорил один мой случайный знакомый с большим тюремным опытом: «Настоящий вор может сделать с тобой что угодно. Но за честную работу он всегда платит честно». Да и я по жизни никогда не стремился сделать себя богатым на чужом несчастье.

Резко отвернувшись, уселся в коляску.

– Поехали!

Коляска превратилась в оранжерею на колёсах, и на неё многие оглядывались, провожая удивлёнными взглядами. А я всё никак не мог решить, с чего же начать разговор. И все эти цветы казались бессмысленными и пошлыми. Что обо мне подумает Верона, когда слуги начнут таскать весь этот гербарий в её комнату? Не, надо что-то попроще и поскромнее. Я начал выдёргивать по цветку из разных букетов. Чёрный, красный, сиреневый, белый. Что-то похожее на розы, тюльпаны, ирисы, и даже обычные васильки. Потом добавил зелени в виде листьев папоротника и ещё чего-то разных видов. Новый букет получился аляповатым, сумбурным, но хотя бы более-менее меня устроил.

Ворота особняка Вероны были открыты, и лишь у входа в дом стоял пожилой слуга, изображавший из себя охрану. Рассчитавшись с извозчиком, направился к дверям, но сзади раздался голос.

– Господин, а что делать с цветами?

Я обернулся и даже сморщился от кричащей безвкусицы, образовавшейся в коляске.

– Подружке подари.

Слуга даже не пытался меня остановить.

– Как прикажете доложить?

– Гордан.

Меня провели в большую приёмную, и я стал с любопытством оглядываться. Вот здесь точно чувствовалась женская рука. Неуловимые мелочи, вроде материала штор, формы кресел, столика. Мужчина, я во всяком случае, такое бы точно никогда не купил. Но получилось уютненько. И ещё стояло несколько ваз с цветами, подобранных со вкусом и настроением. Хорош бы я был, притащившись со своей телегой сена. Даже мелькнула мысль выкинуть и букет, но тогда первые несколько секунд непонятно о чём говорить.

А ведь я волнуюсь, усмехнулся я. Может и не как на первом свидании, но очень напоминает экзамен или собеседование. Сейчас каждая мелочь может иметь значение. Я снова пригладил волосы, проверил, в порядке ли одежда, встряхнул букет, чтобы он выглядел получше.

Верона появилась минут через двадцать. Необычно спокойная, с каким-то отрешённо – усталым лицом. А я в первый раз, наверное, взглянул на неё как на женщину. Среднего роста, мне примерно по плечо, не красавица, но очень приятная. И грудь, и… всё остальное как раз нужного размера. Длинные волосы до лопаток уложены спокойными волнами. Светло серое платье с вышивкой подчёркивает фигуру, но не режет глаза показухой и выпячиванием достоинств. А что, может моё задание и не будет таким уж и неприятным.

Я протянул ей букет.

– Это тебе.

Верона букет приняла, и почему-то принялась его внимательно рассматривать, забыв обо мне. Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем она снова взглянула на меня.

– Что ты хотел?

– Я… пришёл извиниться за своё вчерашнее поведение.

– Ты сам-то своим словам веришь?

– А что не так? Я был неправ, груб и…

– Кто составлял букет? – прервала меня Верона.

– Я сам. А при чём здесь это?

– Здесь сказано, – Верона чуть не ткнула букетом мне в лицо – что ты меня любишь, что ты меня ненавидишь, что ты желаешь моей смерти, и что мы будем вместе всегда!

Она в ярости отшвырнула букет.

– Так что ты хотел?!

Я был настолько ошарашен, что как дурак только вымолвил:

– Там и правда всё это сказано?! Это ведь не письмо, это всего лишь букет! – и тут только до меня дошло, что некоторые дуры могут и в цветах усмотреть скрытый смысл.

Похоже, моя попытка наладить отношения накрылась медным тазом. Неожиданно я успокоился. Чего я дёргаюсь? Нет так нет. Не очень то и хотелось. Хочет фыркать – пусть тренируется на ком-нибудь другом! Но напоследок надо хотя бы предупредить её.

Я поглядел Вероне прямо в глаза.

– Я хотел сказать, что возможно ты права, и все наши неприятности из-за тебя.

Верона замерла.

– Ты что-то узнал?

– Ничего конкретного, только слухи. Но очень неприятные для тебя.

– И ты снова пришёл ко мне…

– Это ничего не значит – сразу понял я её намёк.

– Значит, Гордан, значит – Верона устало опустилась в кресло – Сегодня утром барон Легано умер.

– С чего это вдруг? Вечером он выглядел вполне здоровым.

– Утром ему стало резко хуже, и лекарь ничем не смог помочь. Оказалось, что он отравлен медленным ядом. Это заподозрили слишком поздно. И ещё непонятно, как яд попал в организм – то ли с отравленного ножа, то ли ещё как.

– А ты откуда это знаешь?

– Ко мне приходил следователь из Тайной стражи. Баронесса в подробностях описала вчерашний вечер. Мой адрес она знала, а тебя теперь, наверное, уже ищут по всей столице.

– Зачем? Мало слов твоих и баронессы?

Верона посмотрела на меня как на дурака.

– Кто стоял рядом и не помог барону во время боя? Кто перевязывал его раны? Кто провожал его до дома?

– Он сам попросил. Да я его и знать не знаю. Не знал – уточнил я.

– А может ты просто контролировал своих подчинённых, пока они пытались расправиться с бароном? Может яд в рану занёс ты, пока его перевязывал?

Я даже поперхнулся.

– Не надо строить из себя следователя! Можешь думать что угодно, у меня всё равно нет доказательств ни за, ни против. А если говорить гадости, так может это ты подсыпала яд барону в бокал с вином, пока остальные отвлеклись? А что, время было, да и мотив очень даже серьёзный, не то, что у меня!

Я победно поглядел на помрачневшую Верону. Некоторое время мы молчали.

– Да, подобные вопросы могут задать нам обоим. И могут даже казнить по подозрению. Если мы, конечно, доживём до этого – Верона подняла на меня погрустневший взгляд – Гордан, согласишься ли ты снова защищать меня?

– После всего, что ты тут наговорила?! Да и что ты понимаешь под «защищать»? Здесь же не лес, а столица, куча народу и солдат! Можно нанять хоть полк, запереться в крепости и ни о чём не беспокоиться.

– Я сейчас никому не могу доверять – Верона опустила глаза.

– А мне? И как ты это себе представляешь? Снова в лес и по ночным дорогам?

Верона с надеждой смотрела на меня.

– Ты снова рядом. Это самое главное!

Я не знал на что решиться. С одной стороны, я буду рядом. Но я-то рассчитывал на роль любовника! А к охраннику и отношение будет другое, да и по голове могут настучать. Это мне надо? С другой стороны, ну, уйду я от неё, и что дальше? Бросаться в бега, пока люди Киксо меня не прирезали? Это если кто другой не опередит.

Изобразить, что я буду действовать в романтическом порыве? С моей-то рожей, с моим взглядом, с моим поведением? Верона точно не поверит, и на всех дальнейших отношениях можно поставить крест. Она будет держать меня на расстоянии, настороженно, и сделать больно ей не получится. А в роли охранника есть хоть какая-то надежда на некоторое доверие.

– Ну, я почти согласен. Осталось только решить вопрос с оплатой…

– Согласна – сразу выпалила Верона.

– На что? – удивился я – Я ведь даже цену не назвал.

– Всё равно согласна – Верона первый раз за нашу встречу облегчённо улыбнулась – мёртвым деньги всё равно не нужны…

Некоторое время мы молчали.

– Что ты предлагаешь? – нарушила тишину Верона.

– Я?! Ничего. Есть только подозрение, что бежать в каком-то определённом направлении нельзя – быстрее вычислят, быстрее догонят. Да и для следователя лишний повод для сомнений – с чего это ты бросилась в бега? Наверное, лучше будет остаться, заниматься твоими обычными делами, но быть всё время настороже. Сейчас любой человек может стать опасным.

– Как скажешь, Гордан.

– Ну и мне надо будет сходить купить оружие, а то если накинутся толпой, как на барона, то ножа будет маловато.

– Не надо никуда ходить – Верона встала – в доме есть некоторый запас.

Верона звякнула колокольчиком и коротко бросила пожилому слуге.

– Открой оружейную.

«Оружейкой» оказался зал примерно десять на десять метров с небольшими окошечками под потолком, закрытый массивной дверью. Зажгли свечи, и я даже присвистнул – полное ощущение, что попал в рыцарский роман. Вдоль одной из стен стояло пятеро манекенов в полном боевом облачении. Трое в сверкающих кольчугах с разными «обвесами». Двое – в настоящих рыцарских доспехам. Размер был явно не мой, но всё равно я не удержался и погладил их. Внешне – блестящие игрушки, но я заметил несколько глубоких вмятин. Их старательно отрихтовали, но сразу было ясно, что когда-то и кому-то эти железяки спасли жизнь.

От кольчуги в нынешней обстановке я бы, наверное, не отказался, но ни одна из них не налезла бы на меня даже на голое тело. Жалко. Щиты мне сейчас не пригодятся, так же как и копья. Рядом с Вероной на улицах столицы я смотрелся бы героически и совершенно глупо, поэтому я сразу направился к стенке с мечами. Несколько скромно стояли в уголочке, с десяток торжественно лежали на подставках. Все изукрашенные камнями, гравировкой. Эрмитаж, да и только. Но меня художественные качества не интересовали совершенно, сейчас гораздо важнее были боевые. Правда, что это означает, я толком не представлял, поэтому делал просто – вынуть меч из ножен, прислушаться к звуку, несколько взмахов, ударов, убрать обратно. Почему-то, несмотря на красоту, я воспринимал их как металлические палки. Лишь один отозвался в душе как меч, но он был с такой богатой отделкой, что я, вздохнув, положил его обратно. Верона, внимательно наблюдавшая за мной, сразу насторожилась.

– Что-то не так? Тебе ни один не понравился?

– Понравился, вот этот.

– Так бери.

– Ты что, не видишь, какой он дорогой?

Верона только укоризненно вздохнула. Ясно, мёртвым ничего не надо. Похоже, кроме моих подозрений у неё есть и конкретные факты. А тут ещё моё появление добавило ей страхов.

Отложив меч в сторонку, оглядел оставшийся арсенал. Чего бы ещё прихватить? Наверное, пригодятся метательные ножи. Тут я определился быстро, выбрав самые маленькие, сантиметров пятнадцать длиной. Воевать я не собирался, а при попадании в глаз или горло и их будет достаточно. Тем более, что и металл, и заточка были великолепные. На всякий случай я покидал их в деревянную панель, и они встали ровненьким рядком, как зубчики у расчёски. Убрав их в наплечное крепление, встряхнулся, прислушиваясь к себе. Вроде больше мне ничего не надо. Ах да, чуть меч не забыл. Нацепив его на пояс, коротко кивнул Вероне.

– Я готов.

Та почему-то стала ходить вокруг меня кругами, разглядывая как на базаре.

– Не совсем, но это мы сейчас исправим.

Ещё в одной маленькой комнате, больше напоминающей хранилище банка (мощная дверь, куча всяческих ящичков у стен) Верона покопалась в своих запасах и выложила на стол массивную цепь с каким-то значком, с десяток колец и перстней, несколько браслетов.

– Одевай.

– Что? – не понял я.

– Всё это.

– Зачем? – снова не понял я.

Верона чуть вздохнула.

– У тебя сейчас вид бандита с большой дороги после удачного ограбления.

– А станет как у бандита, совершившего два ограбления – хмыкнул я – Да и не люблю я все эти побрякушки.

– Чем богаче ты будешь выглядеть, тем меньше подозрений ты будешь вызывать. А причёску мы тебе изменим.

– А с ней что не так?

– Обычно такую, как у тебя, носят люди, ни капельки не ценящие чужую жизнь и готовые убить за малейшее слово возражения.

– Примерно так я себя и чувствую – снова хмыкнул я – Пусть другие боятся.

– Бояться – это хорошо – согласилась Верона – но такие люди не признают ничьей власти, и твоё присутствие рядом со мной будет выглядеть странным.

Пришлось согласиться, и когда вернулись в комнату Вероны, пришлось молча терпеть её издевательства. Для начала она усадила меня на пуфик рядом с зеркалом и стала колдовать с причёской. Я всегда любил, когда меня гладят по головке, а тут ещё и Верона, словно специально старалась коснуться меня почаще. На всякий случай я закрыл глаза, но лучше не стало. Теперь я ощущал каждый шорох платья, и чуть ли не всем телом ощущал тепло, идущее от Вероны. Вроде и я не замёрз, и она не похожа на печку, но ощущения были очень необычные.

Когда через полчаса Верона сочла результат приемлемым и подвела меня к ростовому зеркалу, я себя не узнал. Волосы с крупными локонами волнами легли на плечи. На левом плече прилепился крупный бант отвратительного лилового цвета, добавилась заколка на рубашке, две в волосах. На рукавах – по три красных ленточки разной длины. На правой щеке появилось нечто, напоминающее зелёный листочек. Вкупе с цепью на шее, руками в перстнях и мечом, усыпанном драгоценными камнями, в моём понимании, я выглядел очень даже странно. Верона надела мне на голову чёрный бархатный берет, как-то по особому примяв его и оглядела меня с видимым удовольствием.

– И на кого я похож сейчас? – с подозрением спросил я.

– На мужчину, сгорающего от страсти и готового биться с любым, кто посмеет обидеть его даму сердца – улыбнулась Верона – Теперь, что бы ты не сделал, это спишут на любовную горячку.

– Так просто? Несколько бантиков, ленточек, и твори, что хочешь, безнаказанно?

– Ну почему безнаказанно? Тебя не посмеют обвинить в корысти, подлости, да и то только в том случае, если ты будешь рядом со мной. В противном случае никакого снисхождения не будет.

Я снова оглядел себя. А что, может и ничего.

– Но тогда и тебе, наверное, нужны какие-то знаки?

– А я ещё пока ничего не решила – засмеялась Верона – Ведь ты только начал своё ухаживание, а я женщина очень скромная.

Верона ушла переодеваться, а я позволил себе усмехнуться ей вслед. Смейся, развлекайся, дурочка. Я подожду подходящего момента, а потом ударю в самое больное место. Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Следователь выглядел очень прилично. И одежда, и манеры говорили о высоком положении. Да и с Вероной разговаривал почти как с равной. Может он и правда был из благородных, а может должность давала ему такую уверенность в себе. Но взгляд был умным, и я почти успокоился. Такой не будет брать на горло, выбивая признания. Такой и сам сможет докопаться до правды, не калеча тела. Ну а души… во всяком случае, явной вины я за собой не чувствовал, так что спокойно уселся на указанный стул, а Верона устроился у стеночки.

– Как так получилось, что человек, которого разыскивают по всей столице, неожиданно снова связался с вами, леди Верона?

– Он мой телохранитель. После возвращения из поездки я предоставила ему время для отдыха.

– Когда вы договорились о его встрече с бароном?

– Всё было совершенно случайно, насколько я знаю.

– Вам не кажется странной такая невероятная цепочка случайностей?

– Последнее время мне очень многое кажется странным. Вы вправе ставить под сомнение любые слова, но Гордану я доверяю полностью. Если он сказал, что всё было случайно, значит так и есть. Он мой телохранитель.

Ох, зря она это сказала, ох зря. Сразу напрашивается вопрос – а не по её ли приказу я действовал? А если ещё и дознаются, что я за время «отпуска» успел познакомиться и с лордом Киксо, то любой мало-мальски амбициозный следователь враз сделает себе карьеру, раскрыв заговор против короля. Киксо во главе, Верона у него на побегушках, а я – для черновой работы.

Но следователь почему-то не стал развивать эту тему. Помрачнев, он принялся перекладывать бумажки, не глядя на нас.

– Давайте поговорим о более близких и конкретных вещах.

Сначала, как обычно, спросил «паспортные» данные, но я прикинулся шлангом. Имя помню, род занятий – наёмник, а вот всё остальное после удара по голове забыл.

Потом началась тягомотина с выпытыванием подробностей нападения на барона. И сразу же вопрос с подковыркой.

– Почему вы не помогли барону при нападении бандитов?

– С какой стати? Я никого из них не знал, так же как и причин ссоры.

– Но неужели вы не видели, что трое бандитов напали на благородного?

– И что?

– Как что?! Вы же сами…

– Я наёмник. Происхождение человека и его положение в обществе для меня не играет роли, пока не трогают меня. Да и барон прекрасно справился и без моей помощи. Возможно, его бы могла даже оскорбить моя помощь, вмешайся я не вовремя.

– Этого мы уже никогда не узнаем – следователь мрачно смотрел на меня – если бы барон погиб от ран, вам бы без всяких оговорок предъявили обвинение в соучастии и сразу казнили.

Ага. Если бы меня кто-нибудь смог найти. Уж с повинной я бы точно в местную полицию не пошёл.

– Но барон умер от яда, попавшего в рану. Как он туда попал, установить пока не удалось. Трупы бандитов и их оружие исчезли, что говорит о преднамеренном характере нападения. Возможно, это сообщники замели следы. Мы уже проверили всех, с кем барон общался после нападения. Готовы ли вы пройти проверку на наличие яда?

– Разумеется. Единственное, – на всякий случай решил уточнить я – что пока я помогал барону перевязывать раны, руки у меня тоже были испачканы в его крови. Имейте это в виду.

– Конечно. Одежда на вас та же самая?

– Я не настолько богат, чтобы менять её каждый день.

Ляпнул, и тут же пожалел. Сказать такое, когда я весь сверкаю от драгоценностей?! Достаточно вывернуть мои карманы, и я потеряю всякое доверие (я ведь так и хожу с золотом). А если найдут ещё и векселя на четыре сотни, что остались в гостинице, то и совсем хана. Сразу начнутся вопросы – почему я вру, за что мне так хорошо заплатили, почему я пришёл в той же одежде, а не специально я это сделал, и т. д. Надо уши держать на макушке и думать над каждым словом. Опять же, резкое изменение поведения может насторожить следователя – а что я скрываю, почему я стал таким осторожным и прочее и прочее.

Следователь сделал вид, что не заметил моей откровенной глупости. Позвонил в колокольчик, шепнул что-то дежурному и через пару минут пришёл мужчина с очень пристальным взглядом. Тот достал какую-то палочку и принялся водить ею вокруг моего тела наподобие металлоискателя. Насколько я смог рассмотреть, она только рядом с моими руками изменила цвет, да и то чуть-чуть.

– Можно ваше оружие?

Я немного напрягся, но молча выложил на стол всё что у меня было. Метательные ножи и меч прошли проверку без проблем, а вот мой собственный нож чем-то заинтересовал местного криминалиста. Тестовая палочка не среагировала, но спец начал вертеть нож, будто пытался разглядеть там что-то особое. Несколько раз косился на меня, будто хотел спросить что-то, но сдержался. Потом пошептался со следователем и ушёл. Тот тоже как-то враз потерял интерес к разговору. Отложил бумаги в сторону, оглядел нас с Вероной уже без прежней подозрительности.

– Вопросов больше нет, леди Верона.

Мы направились к выходу, и вдруг следователь выдал странную фразу.

– Надеюсь, для вас случайности будут более удачные.

Я даже обернулся, но следак не стал объяснять свои намёки и предпочёл уткнуться в бумаги.

После посещения следователя мы сразу вернулись в дом Вероны. Время уже было позднее, и сидеть в ожидании непонятно чего было неинтересно.

– Может спать пойдём? – спросил я у Вероны.

– Да, конечно.

Вернувшись в её спальню, я решил хоть немного отработать свой образ телохранителя. Прошёлся по комнате, заглядывая во все закоулки. Проверил замок на двери, зачем-то залез в большой шифоньер. Но там кроме женского белья ничего не было, да и Верона недовольно скривилась, так что я побыстрее закрыл дверки. Что там ещё положено проверять? По смыслу, вроде как все возможные пути проникновения. В камин я не полез, хотя труба там была широченная, но больно уж закопченная. Так, глянул мельком. Окно было высоким и широким. Открыв створку, высунулся наружу и осмотрелся. Деревьев поблизости нет, вьющихся растений тоже, до земли метров пять. Да ещё из подоконника торчал целый ряд изогнутых к земле заострённых стальных штырей. Очень своевременная добавка. К моему удивлению, такой же ряд штырей, но уже загнутых вверх, торчал и над окошком. Верона заметила моё удивление и чуть улыбнулась.

– Муж был очень ревнивым и, хотя я не давала повода, оборудовал дом некоторыми приспособлениями, затрудняющими проникновение в дом в неурочное время.

– И правильно сделал – заметив изменившийся взгляд Вероны, я решил уточнить – Мало ли кто в гости захочет прийти без приглашения. И спокойнее так.

Я оглядел спальню ещё раз.

– Вроде всё нормально, можно ложиться.

Верона покосилась на кровать.

– А ты где будешь?

– Во второй комнате. (Спальня Вероны соединялась с неким подобием кабинета-будуара). Там у тебя диван очень даже приличный.

Верона не стала ничего уточнять. Позвонила в колокольчик, что-то сказала прибежавшей служанке, и минут через десять я с удивлением рассматривал, что они сотворили с диваном. Вроде было нормальное ложе, широкое, просторное, с плавно изогнутыми спинкой и боковинками. Я уже предвкушал, как я на нём развалюсь, а тут всё испортили! Простынь была из какой-то тончайшей ткани с розоватым оттенком. Подушка большой, очень мягкой, но с кружевами по краям. Даже пододеяльник был чуть ли не с вышитыми узорами. Ну как, спрашивается, валяться на этом в сапогах?!

Спасибо, конечно, Вероне за заботу, но меня эта постель почему-то раздражала. Но не ругать же хозяйку. Пришлось выдавить из себя короткое «Спасибо». Верона чуть нахмурилась, но не стала выяснять причину моего недовольства. Ушла к себе и стала устраиваться на ночь. Я дождался, пока она затихнет, и стал укладываться сам. Для начала запер окно и дверь в коридор, подтащил стол поближе к дивану и разложил на нём своё оружие. Немного посомневавшись, всё-таки разделся, задул все свечи, кроме одной на столе, и тоже улёгся.

И как обычно, спать сразу расхотелось. Закинув руки за голову, стал перебирать события дня. Как-то всё сумбурно, неправильно. Утром хотел навредничать Вероне, а к ночи оказался в её спальне в качестве охраны. И охранять её не очень хочется, и ухаживать за ней не хочется, и что теперь делать дальше совершенно непонятно. Может плюнуть на всё и сбежать куда-нибудь? Куда только? И чем заняться, чтобы всем было по возможности плохо? Мысли получались сумбурными, но ничего толкового в голову не приходило. Да ещё и Верона никак не могла уснуть и крутилась в своей постели. На мгновение даже мелькнула мысль – кто мне мешает встать, зайти к ней и… Но я даже не стал просчитывать дальнейшие варианты. Грубо это, гадко и подло. Да и чего я собственно добьюсь? Криков, слёз, ненависти? А мне это надо? Где-то в глубине души прятался невидимый ограничитель, который не дал бы мне это сделать. Ни за деньги, ни ради выгоды. Может книжное детство, может воспитание, но в некоторых ситуациях я через себя переступить не мог. Иногда это помогало, иногда мешало, делая объектом для насмешек более «продвинутых» сверстников. Ну и ладно, какой есть такой есть. Как говорила Скарлет, «Об этом я подумаю завтра».

Я покрутился, устраиваясь поудобней, и тут, лёгкая на помине, появилась Верона. В красивейшей ночнушке до пола, с распущенными волосами. Покосилась на меня, несколько раз прошлась по комнате, будто что-то разыскивая, затем остановилась у дивана, и вдруг, будто решившись, быстренько перелезла через меня и забралась под одеяло. Я даже удивиться не успел.

Диван для одного был даже широк, а вот двоим стало тесновато. Пришлось поднять руку и Верона тут же прижалась к моему боку и притихла.

И как это всё понимать?! Мы же не в дороге, кроватей много, сегодня никого, во всяком случае, на наших глазах, не убили, на Верону никто при мне не бросался. Так какого чёрта она ко мне жмётся? Опять какие-то страхи? Но устраивать разборки и выяснения сейчас было бы глупо. Ладно, одну ночку можно и потерпеть. Есть даже плюс – теперь не надо будет прислушиваться всю ночь. Если уж придут убивать, то начнут с меня. Живым охранником при мёртвом нанимателе остаться не получится. Ну и ладно.

Я дотянулся до свечки, погасил её и покрутился, устраиваясь поудобнее. Это оказалось ошибкой. Верона, поняв, что я не буду ругаться и выгонять её, тоже решила улечься поудобней. Мы и раньше спали в одной постели, но сейчас это было совершенно по-другому. На нешироком диване мы не могли отодвинуться друг от друга. Верона почти привычно обняла меня и даже положила на меня ногу. Но сейчас-то мы были не в грубой дорожной одежде, а в тончайшем белье, которое само по себе возбуждало своей мягкой нежностью! И вся жаркая упругая мягкость тела Вероны вдруг стала ощущаться до мельчайших подробностей. Сон отшибло напрочь, и рука, которой я приобнял Верону, невольно поползла по её телу. Я успел её остановить, но это стало новой пыткой. Женщина рядом, ощущаешь её чуть ли не всем телом, желание внутри начинает бушевать вулканом, но трогать её нельзя. Не знаю почему, но нельзя. От этих взаимоисключающих требований тело не знало что делать. Обнять и прижать к себе – нельзя, просто лежать – невозможно. Мышцы начало сводить судорогой, дыхание стало громче и чаще. Через несколько минут понял, что так я точно не усну. Надо или Верону выгонять, или самому уходить. Ещё пара минут, и что-нибудь с ней сотворю. Верона как телепатка снова уловила мои мысли, да и чего там улавливать, если мужика уже всего колотит от обуревающего желания. Она приподнялась на локте, чуть навалилась на меня грудью и легонечко поцеловала. Мой ответ был даже не пионерским, а почти как у первоклассника. Верона замерла, будто пытаясь понять смысл моего странного ответа. Я даже понадеялся, что она обидится и уйдёт, но Верона после некоторой паузы начала целовать меня уже по настоящему, чувственно, и я сразу сдался, не в силах терпеть эту сладкую муку. Одежда полетела в сторону, а дальше началось безумие. Верона была зрелой женщиной и прекрасно знала, что и зачем мы делаем. С радостью принимала мои ласки и, не скупясь, дарила свои. С каждой минутой возбуждение нарастало.

Гораздо позже, вспоминая эту ночь, я с улыбкой решил, что нас, голеньких, можно было взять голыми руками – мы бы ничего не услышали и не почувствовали…

Утром я проснулся в одиночестве. Убедившись, что на меня никто не смотрит, быстренько оделся, неожиданно вспомнив, что спину мне лучше никому не показывать.

А когда зашла Верона, я даже немного растерялся – Верона выглядела настоящей дамой высшего света. Строгое платье, причёска, украшения, макияж. Строгий взгляд, которым она посмотрела на меня, никакой улыбки. Если бы не тщательно замазанные тональным кремом пятна на шее, отсутствие выреза на платья, скрывающее грудь, которую я вчера целовал с такой страстью, то я бы решил, что ночные радости мне приснились. Но раз Верона считает, что так будет лучше, будем играть по её правилам. А может она уже жалеет, что допустила слабость. Ну и ладно, навязываться не буду. Я тоже вежливо, но без улыбки, чуть поклонился.

– Доброе утро, леди Верона.

Всё бы ничего, но мне здорово не понравилось выражение лица служанки, когда она убирала мою постель. Такое многозначительное, с усмешкой, с ехидцей. Её-то какое дело?! Ну, постель вся перевёрнута и смята, ну, запашок характерный. Ну и что? На то и жизнь. Все через это проходят.

После завтрака мы, вернее Верона, отправились по делам. Ни адреса, ни услышанные мельком имена ни о чём не говорили, да мне они были безразличны. Тем более, что меня нынешняя работа почти устраивала. Всего то и нужно, что быть рядом с Вероной, время от времени изображая влюблённый взгляд. Собеседниками Вероны были, в основном, старички и старушки, бандитских рож, кроме моей, рядом не наблюдалось, так что мне такая работа понемногу начинала нравиться. Если и у настоящих телохранителей такая же работа, то можно подумать о смене профессии.

Третий по счёту особняк оказался почти огромным, с многочисленной охраной. Внутрь меня запустили, но вот на саму встречу – нет. Пришлось почти пару часов слоняться по приёмной под пристальными взглядами внутренней охраны. Когда Верона соизволила, наконец, появиться, я был уже немного на взводе.

Верона кивнула мне, и мы отправились домой. Вернее, начался путь по многочисленным коридорам. В одном из них навстречу попался пацан лет двенадцати. Светленький, худенький, в приличной одежде, да ещё и маленьким кинжальчиком на боку. Я бы на него даже внимания не обратил, если бы не парочка крепышей в полном боевом облачении за его плечами. Судя по настороженным взглядам, телохранители. Ну что ж, каждый зарабатывает как может. Единственное, что я немного сдвинулся, чтобы оказаться между ними и Вероной. Но та почему-то остановилась, и чуть присела в поклоне, изображая местный вариант реверанса. Мальчишка тоже остановился, чуть кивнул Вероне, затем оценивающе оглядел меня.